Вэнь Нин стоял неподвижно со слегка опущенной головой и с руками, безвольно свисающими вдоль тела, словно марионетка, ожидающая приказа своего хозяина.
Лицо Призрачного Генерала было бледно и изящно и могло бы считаться красивым в своей меланхолии. Однако глаза его, не имевшие зрачков и подёрнутые белесой дымкой, и изломанные темные линии, тянущиеся от шеи к лицу, превращали меланхолию в устрашающую мрачность. Полы и рукава его одеяния, изорванные в лохмотья, обнажали такие же пепельные, в цвет лица, щиколотки и запястья, закованные в железные кандалы с цепями. Именно они издавали звон, когда Вэнь Нин тащил их за собой по земле. Если же он останавливался, то вновь воцарялась гробовая тишина.
Нетрудно было догадаться, почему заклинатели трепетали от ужаса. Но и Вэй Усянь волновался не меньше них. Напротив, недоброе предчувствие, свербевшее в его груди, превратилось в настоящую бушующую бурю.
Дело вовсе не в том, что Вэнь Нин не должен был находиться здесь, а в том, что его вообще не должно было быть в этом мире! Его обратили в прах ещё до осады горы Луаньцзан!
Тут нам явился ВН во всей красе. Мне кажется, фандом достаточно обсудил его внешность. Я только не помню, глаза у него белеют только в несознанке или всегда такие?
Услышав, как заклинатели на разный лад повторяют имя Вэнь Нина, Цзинь Лин, до этого направлявший свой меч на статую, развернулся в другую сторону. Богиня-пожирательница душ, заметив, что он отвлёкся, беспрепятственно протянула руку и схватила его за шею.
А это интересный момент! Буквально вчера срались за то, что без ВИ ЦЛ обязательно погиб бы от рук богини. Оказывается, что это ВИ, призвав ВН, отвлек ЦЛ и тот попался. Так что не факт, что без ВИ на Дафань лично для ЦЛ все кончилось бы плохо.
Увидев, как она открыла свой каменный рот и тащит Цзинь Лина к лицу, Вэй Усянь понял, что времени на размышления нет. Он вновь поднёс бамбуковую флейту к губам. Руки его слегка дрожали, потому звуки выходили нечёткими. Кроме того, музыкальный инструмент был изготовлен в спешке, и извлекаемые трели получались грубыми и неприятными на слух. Но, тем не менее, уже с первыми нотами Вэнь Нин начал двигаться.
В мгновение ока он оказался перед богиней-пожирательницей душ и ударил её ребром ладони. Шея статуи затрещала, и, хотя тело её не сдвинулось с места, голова от удара такой силы перекрутилась вокруг своей оси. Теперь её лицо было обращено в ту же сторону, что и спина, но богиня продолжала улыбаться. Вэнь Нин нанёс ей ещё один удар, и кисть богини, крепко вцепившаяся в Цзинь Лина, начисто откололась.
Богиня склонилась, чтобы посмотреть на запястье, ощетинившееся осколками. Но вместо того чтобы вернуть на место голову, статуя развернулась всем телом, и теперь стояла к Вэнь Нину лицом и спиной одновременно. Вэй Усянь не мог позволить себе расслабиться ни на секунду. Сделав глубокий вдох, он приказал Призрачному Генералу атаковать. Но уже через несколько мгновений новая волна сильнейшего потрясения накрыла Вэй Усяня.
Какого же роста богиня? 
ВН бьет в шею ребром ладони, а он не 3 м в высоту. При это богиня хватает и тащи людей к себе.
Низкоуровневые мертвецы были не в состоянии мыслить самостоятельно и нуждались в приказах заклинателя, чтобы действовать осмысленно. Могучие лютые мертвецы же, напротив, чаще всего испытывали такую ярость, что всё время пребывали в бессознательном исступлении. Но Вэнь Нин был совсем другим — его преобразил сам Вэй Усянь, а это значило, что его с легкостью можно назвать сильнейшим лютым мертвецом во всём мире. Он единственный в своём роде одновременно находился в сознании и был способен к мыслительным процессам. Кроме отсутствия страха перед увечьями, огнём, холодом, ядом и всем остальным, чего боятся живые, он ничем не отличался от человека.
Пятиминутка матчасти по лм.
Но здесь и сейчас, на горе Дафань, Вэнь Нин пребывал в совершенно бессознательном состоянии!
Его ошарашили тревожные крики, прокатившиеся по толпе. Вэнь Нин поколебался, но, всё же, работая руками и ногами, смог повалить богиню на землю. Затем подобрал лежавший неподалеку камень размером больше человеческого роста, занёс его над телом статуи и с огромной силой начал лупить им по богине, каждый удар громом грохотал в ночном небе. Вэнь Нин не останавливался до тех пор, пока не раскрошил каменное тело богини-пожирательницы душ в мелкое крошево!
Из кучи белых камней, разлетевшихся по земле, выкатилась отшлифованная сфера, испускающая мягкий белоснежный свет. Это было ядро, в которое сжались пожранные богиней души десяти или около того людей. Если его аккуратно взять и отнести жертвам, то некоторые из них, чьи души поглотили недавно, могли бы вернуться к жизни. Однако сейчас никто и шагу не попытался сделать, чтобы поднять сферу. Мечи, только что нацеленные на богиню, сменили направление.
Один из заклинателей завопил во всю глотку:
— Окружайте его!
Кое-кто нерешительно поддержал его, но большинство всё же колебались и медленно отступали назад.
Тогда заклинатель вновь закричал:
— Мои собратья-заклинатели, мы должны преградить ему путь, чтобы он не сбежал! Перед нами сам Вэнь Нин!
Эти слова убедили толпу. Что значит обычный пожиратель душ против Призрачного Генерала? Несмотря на то, что причина, по которой он вдруг оказался здесь, оставалась неизвестной, зато все до единого заклинатели уверились в том, что убийство хоть тысячи пожирающих душу монстров даже близко нельзя сравнить с захватом одного-единственного Вэнь Нина. В конце концов, он слыл самым послушным бешеным псом подле своего хозяина, Старейшины Илин, разрывавшим на куски любого без малейших возражений. Если им удастся захватить Призрачного Генерала, то все они, несомненно, прославятся в кругах заклинателей и быстро выстроят себе лестницу к успеху! А ведь, выходя на ночную охоту на гору Дафань, максимум, на что они рассчитывали были монстры или злые духи. В конце концов, многие заклинатели выразили свою заинтересованность после ободряющего крика. Но те, кто постарше и кто видел своими собственными глазами, каким свирепым может быть Вэнь Нин, до сих пор остерегались приближаться.
Тогда тот же самый заклинатель вновь прокричал:
— Чего вы боитесь? Старейшины Илин ведь сейчас здесь нет!
Поразмыслив ещё немного, даже самые осторожные заклинатели всё же согласились с ним. И правда, чего им было опасаться? Хозяина этого бешеного пса уже давно разорвали на миллионы кусочков!
Интересно, что ВН, видимо, боялись именно в связке с ВИ. Сам по себе он для заклинателей не был так ужасен.
После этих разговоров кольцо мечей, окружавшее Вэнь Нина, вдруг резко сузилось. В ответ Призрачный Генерал взмахнул рукой, и чёрные железные цепи со звоном пронеслись по кругу, ударив по мечам так, что направления их лезвий скосились в сторону. Затем он молниеносно сделал большой шаг вперёд, схватил ближайшего к нему заклинателя за шею и легко поднял его над землей. Увидев развернувшуюся перед ним картину, Вэй Усянь понял, что трели флейты были слишком торопливы и резки, и потому продолжали пробуждать в Вэнь Нине жажду убийства. Чтобы заглушить её, Вэй Усянь успокоился и уверенно заиграл другую мелодию.
Она как-то сама собой всплыла в его памяти. Её трели теперь расслабляли и умиротворяли, в отличие от нарочито гротескной и пронзительной мелодии, звучавшей только что. Едва заслышав новый звук, Вэнь Нин замер и медленно повернулся в его направлении. Вэй Усянь остался стоять на месте, уставившись в белесые глаза без зрачков.
В ту же секунду Вэнь Нин ослабил хватку, и заклинатель неловко плюхнулся на землю. Призрачный Генерал вновь опустил руки вдоль тела и медленно пошёл к Вэй Усяню.
Он ступал, склонив голову и громко звеня цепями, будто удручённый и подавленный чем-то. Вэй Усянь продолжал играть на флейте и постепенно отступал назад, уводя за собой Вэнь Нина. Пройдя немного, оба вошли в лес, и тут вдруг Вэй Усянь уловил освежающий аромат сандалового дерева.
В ту же секунду он врезался в кого-то спиной. Резкая боль пронзила его запястье, и мелодия немедленно прекратилась. В голове Вэй Усяня промелькнуло: «Только не это…», и он обернулся. Взгляд его столкнулся с глазами Лань Ванцзи такого светлого цвета, что казалось, от них веет холодом в буквальном смысле.
Дело приняло совсем дурной оборот. Лань Ванцзи уже приходилось видеть, как Вэй Усянь повелевал мертвецами, играя на флейте.
Темп и скорость мелодии влияют на агрессивность мертвецов. То есть, если долго слушать ВИ, то можно примерно понимать, что он приказывает.
Одной рукой Лань Ванцзи продолжал крепко держать Вэй Усяня. Вэнь Нин стоял неподвижно примерно в двух чжанах и медленно оглядывался по сторонам, словно ища, куда же вдруг исчезла мелодия флейты. В чаще леса замелькали огни факелов и послышались человеческие голоса. Вэй Усянь быстро обдумал своё положение и в итоге заключил: что с того, что Лань Ванцзи и раньше видел, как именно он подчинял мертвецов? На свете жили десятки тысяч людей, умеющие играть на флейте, а из тех, кто копировал его способ контроля над трупами, можно было бы собрать целый орден. Нет, он ни за что не признается!
Интересно, откуда ВИ знает так много о своих последователях, и сколько же их в реальности, если только из одних флейтистов можно собрать орден? А из играющих на пипе? Гуцине? Не использующих музыкальные инструменты?
Вэй Усянь решительно проигнорировал руку, что держала его, и продолжил играть. На этот раз мелодия зазвучала быстрее, словно бранила или прогоняла. Дыхание его было неровным, и каждая нота будто трескалась в конце, звуча остро, пронзительно и неприятно. Внезапно Лань Ванцзи усилил хватку, едва не ломая Вэй Усяню запястье. Пальцы его сами собой разжались от боли, и бамбуковая флейта упала на землю.
К счастью, его приказы оказались достаточно ясны. Вэнь Нин быстро отступил назад и беззвучно растворился в темном и мрачном лесу. Вэй Усянь испугался, что Лань Ванцзи бросится за ним в погоню, так что схватил его в ответ. Но к его вящему удивлению, Лань Ванцзи не удостоил Вэнь Нина ни единым взглядом. Вместо этого он пристально смотрел на Вэй Усяня. Так эти двое и стояли, молча уставившись друг на друга и крепко сжав запястье оппонента.
ВН ушел, никто за ним не побежал.
И тут появился Цзян Чэн.
Он проявил терпение и спокойно ждал окончания ночной охоты в Ступнях Будды. Но не успел прикончить и пиалы чая, как с горы Дафань прибежал запыхавшийся адепт и рассказал, с каким сильным и свирепым существом они столкнулись. От таких новостей сердце Главы Ордена Цзян заколотилось как бешеное, и он со всех ног поспешил обратно.
Цзян Чэн тревожно прокричал:
— А-Лин!
Цзинь Лин только что чуть не лишился души, но сейчас всё было уже хорошо, и он твёрдо стоял на ногах:
— Дядя!
Убедившись, что его племянник в безопасности, Цзян Чэн, наконец, успокоился, уже через секунду вернулся в своё обычное состояние духа и сердито забранился:
— Разве у тебя нет при себе сигнальных огней? Или ты не знаешь, что их нужно использовать, когда сталкиваешься с такой опасной тварью? Зачем ты так храбришься? А ну подойди сейчас же!
Но Цзинь Лин, которому так и не удалось схватить богиню-пожирательницу душ, сердито ответил:
— А разве не ты мне сказал, чтобы я победил, во что бы то ни стало?! И не сметь больше показываться тебе на глаза, если ничего не поймаю!
Цзян Чэн захотел ударить несносного мальчишку так сильно, чтобы тот залетел обратно в живот свой матери. Но, всё же, он действительно так сказал и не мог отказываться от своих слов.
Всё, что ему оставалось, — это повернуться к заклинателям, что валялись на земле без движения, и едко заметить:
— Что же это за тварь, что так знатно отделала вас?
Среди заклинателей в пёстрых одеждах различных кланов также присутствовала группа замаскированных адептов Ордена Юньмэн Цзян. Цзян Чэн приказал им тайно помочь Цзинь Лину, если тот не сможет справиться сам.
Один из заклинателей всё ещё никак не мог отойти от шока и, заикаясь, промямлил:
— Глава… Глава Ордена… это был… Вэнь Нин.
Цзян Чэн подумал было, что слух подвёл его:
— Что ты сказал?
Тот же мужчина ответил:
— Вэнь Нин вернулся в этот мир!
В то же мгновение потрясение, отвращение, гнев и недоверие отразились на лице Цзян Чэна.
После продолжительного молчания он, наконец, заговорил:
— Эту тварь развеяли прахом на глазах у всех уже много лет назад. Как он мог вернуться?
Адепт Ордена Юньмэн Цзян с жаром ответил:
— Но это правда был Вэнь Нин! Никакой ошибки быть не может! Мои глаза мне не лгут! — и тут он внезапно указал в сторону, — Это он его призвал!
ЦЧ в минуту сильного волнения зовет ЦЛ А-Лин, это так мило 
Рядом с ЦЛ все же были адепты ЦЧ, просто они ничего сделать не могли.
Вэй Усянь всё так же стоял, вцепившись в Лань Ванцзи и не желая отступать. Внезапно они оказались в центре всеобщего внимания. Мечущий молнии взгляд Цзян Чэна остановился на Вэй Усяне.
Через секунду губы Цзян Чэна расплылись в кривой усмешке, а левая рука вновь принялась бессознательно поглаживать кольцо.
Он почти ласково произнёс:
— Так, так… Значит, ты всё же вернулся?
Цзян Чэн резко отнял руку от кольца, и в ней оказался длинный кнут.
Кнут был очень тонким и в полном соответствии со своим именем представлял собой луч испепеляющей фиолетовой молнии, будто только что сошедшей с грозового неба. Цзян Чэн замахнулся, и электрические всполохи замелькали в воздухе.
У Цзыдяня есть спецэффекты.
Не успел Вэй Усянь сделать ни единого шага, как Лань Ванцзи уже разместил перед ним свой гуцинь. Полилась уверенная мелодия, словно камни бросали в воду, возмущая её тысячами и тысячами колебаний. Звуки гуциня отражались в воздухе бесчисленными волнами ряби и сталкивались с фиолетовыми всполохами Цзыдяня, первые при этом искажались, а последние тускнели.
Все раздумья Цзян Чэна на тему «не вступать в открытый конфликт с Лань Ванцзи, чтобы не ссориться с кланом Лань» как собака языком слизала. Ночное небо над горой Дафань то вспыхивало фиолетовым, то становилось светлым, словно днём; порой ревел оглушающий гром, а порой резко разлетались звуковые волны гуциня. Все остальные заклинатели предусмотрительно отошли на безопасное расстояние и теперь наблюдали за происходящим со стороны. До смерти напуганные, они всё же продолжали созерцать в священном ужасе. В конце концов, когда ещё им представится шанс своими собственными глазами лицезреть, как два прославленных заклинателя из именитых кланов сражаются в открытую? Все они, без исключения, жаждали жестокой и напряжённой схватки. Были среди них и те, у кого в голове мелькали и невысказанные надежды на то, что мирное сосуществование кланов Лань и Цзян прекратится, что сулило интересные повороты событий. В это время Вэй Усянь, наконец дождавшись подходящего момента, сорвался с места.
Звуковой файт. Мощно. Цзыдянь многофункциональный. Еще мы узнаем, что ЮМЦ и ГСЛ живут мирно, и что другие заклинатели не против, чтобы сложившееся статус-кво было нарушено. Наверное, хотели бы изменить положение сил.
Толпа была поражена. Цзян Чэн не ударил его кнутом только потому, что Лань Ванцзи защищал его. Бежать в такой момент было равносильно самоубийству!
И действительно, от Цзян Чэна этот поступок тоже не укрылся, и стоило Вэй Усяню выбежать из-под защиты Лань Ванцзи, как он тут же использовал свой шанс. Цзыдянь хлестко щёлкнул в воздухе, своими хищными изгибами походя на ядовитого дракона, и приземлился аккурат в центр спины Вэй Усяня!
Вэй Усянь отлетел вперед от такого удара, и если бы не ослик, что преградил ему путь, то он точно врезался бы в дерево. И Лань Ванцзи, и Цзян Чэн тут же прекратили сражаться и застыли как вкопанные.
А вот ЛЧ не стал вырубать ЦЧ, как только тот открылся.
Вэй Усянь потёр поясницу, и, опираясь на осла, поднялся на ноги, на всякий случай спрятался за ним и гневно завопил:
— Вот те на! Раз ты из именитого клана, то волен делать всё, что тебе вздумается? Можешь даже побить, кого хочешь! Ай-яй-яй!
Лань Ванцзи:
— …
Цзян Чэн:
— …
Последний был поражён и взбешён одновременно:
— Что за ерунда?!
Уникальная способность Цзыдяня состояла в том, что при ударе он разделял душу и тело, если оно было одержимо злым духом. Захватчик безо всяких исключений изгонялся из жертвы. Но Вэй Усянь продолжал резво скакать как ни в чём не бывало, даже после того, как Цзыдянь ударил его. Этому могло быть лишь одно объяснение — он не захватывал это тело.
Вэй Усянь подумал: «Конечно, Цзыдянь не смог изгнать мою душу. Ничьего тела я не крал, мне пожертвовали его добровольно и без моего на то согласия!»
Замешательство читалось на лице Цзян Чэна, и он вновь приготовился ударить кнутом, как вдруг Лань Цзинъи закричал:
— Глава Ордена Цзян, может быть, хватит? Всё-таки это же Цзыдянь!
Для такого высокорангового магического оружия как Цзыдянь было совершенно невозможно ошибиться при первом ударе и преуспеть во втором. Если дух не вышел из жертвы в первый раз, значит, не выйдет и через сотню; если тело не захватывали, то ничего не могло измениться. В итоге окрик Цзинъи заставил Цзян Чэна, который больше всего пёкся о своей репутации, замереть на месте. В противном случае у других могут появиться сомнения в истинной чудесности его оружия.
Если раньше я думал, что пафосными звездами на Дафань были ЛЧ и ЦЧ, то теперь сияния Цзыдяня затмило все. Мосян явила его просто во всей красе при первом же появлении. Но то, что Цзыдянь изгоняет духов все и так знают.
Но всё же, если перед ними стоял не Вэй Усянь, то у кого же ещё хватило сил, чтобы призвать и приказывать Вэнь Нину?
Цзян Чэн раздумывал и так, и эдак, но всё равно никак не мог смириться с фактами.
Он ткнул пальцем в сторону Вэй Усяня и с угрозой спросил:
— И кто же ты такой?
Какой-то особо любопытный зевака, наконец, решился вставить свой комментарий. Он откашлялся и заговорил:
— Глава Ордена Цзян, вы, скорее всего, не обращаете внимания не такие вещи и потому не в курсе происходящего. Этот Мо Сюаньюй... приходится бывшему главе клана Цзинь… Кхе-кхе… В общем, он был приглашённым учеником Ордена Ланьлин Цзинь. Но уровень его духовных силы низок, и в учении он небрежен, да к тому же… он домогался своих товарищей. В итоге его вышвырнули из Ордена Линьлин Цзинь. А ещё я слышал, что он слетел с катушек… По-моему, он просто не смог смириться с тем, что слишком слаб для того, чтобы следовать достойному Пути, и свернул на скользкую дорожку. Старейшина Илин… не стал бы захватывать такое тело.
Цзян Чэн поинтересовался:
— Такое? Это какое?
— Такое… которое…
Кто-то не смог удержаться от комментария:
— Это тело обрезанного рукава!
Цзян Чэн нахмурил брови. Взгляд, который он всё это время не отрывал от Вэй Усяня, наполнился ещё большим отвращением. К его «делу» можно было добавить ещё кое-что, но теперь уже никто не осмелился озвучивать свои соображения перед лицом Цзян Чэна.
А МСЮ даже не был адептом, он был приглашенным учеником. Блин, чем же отличаются адепты и приглашенные ученики?
Что же МСЮ вменяли: низкий уровень дс, небрежность, домогательства и ... (даже процитирую) По-моему, он просто не смог смириться с тем, что слишком слаб для того, чтобы следовать достойному Пути, и свернул на скользкую дорожку. Мне кажется, это жирный намек на тз. То есть, МСЮ либо сам замазался, либо его замазали так, что даже ноунеймы про это знали.
Цзян Чэн нахмурил брови. Взгляд, который он всё это время не отрывал от Вэй Усяня, наполнился ещё большим отвращением. К его «делу» можно было добавить ещё кое-что, но теперь уже никто не осмелился озвучивать свои соображения перед лицом Цзян Чэна.
Несмотря на дурную славу, всё же люди признавали, что до того, как Старейшина Илин, Вэй Усянь предал Орден Юньмэн Цзян, он слыл очень красивым молодым мужчиной и талантливым заклинателем, владеющим всеми шестью искусствами1. Его описывали как живого и никогда не унывающего человека. В списке прекраснейших молодых господ-заклинателей он значился четвёртым. В то же время, сварливый и злопамятный Глава Ордена Цзян стоял в этом списке только на пятом месте, так что Вэй Усянь обгонял его, потому большинство зевак и не решились упомянуть об этом. Вэй Ина все знали как весьма легкомысленного и порой даже слегка распутного молодого человека, который любил резвиться с хорошенькими девушками. Никто не смог бы подсчитать, скольким заклинательницам он вскружил голову, но среди них совершенно точно не было ни одного мужчины. Даже если бы он и захотел захватить чужое тело и сыскать отмщения, то, верный своим вкусам, явно не выбрал бы полоумного обрезанного рукава с макияжем призрака висельника, который разъезжал по округе на осле и делил с ним яблоки!
1 Шесть искусств в традиционном понимании — это выполнение ритуалов, исполнение и понимание музыки, стрельба из лука, управление колесницей, каллиграфия и математика.
Кто-то ещё пробормотал:
— Нет, это точно не он… Его игра на флейте просто ужасна… Это определённо лишь неумелое копирование, равно как Дун-ши хмурит брови в подражание красавице Си-ши2.
2 В основе идиоматического выражения лежит легенда о красавице Си-ши, которая, заболев, хмурила брови, и от этого становилась еще красивее. В деревне жила уродливая баба по имени Дун-ши, которая пыталась подражать Си-ши, но от этого становилась еще уродливее.
Во время «Аннигиляции Солнца»3 Старейшина Илин всю ночь простоял на поле сражения, играя на флейте и искусно повелевая призрачной армией, словно они были живыми людьми. Он устранял любые препятствия — неважно, человек стоял перед ним или сам Будда — он победил бы всех. Его музыка звучала так, словно её исполнял бессмертный, и жалобный скулёж флейты неприкаянного сына клана Цзинь даже близко не напоминал её. Как бы ни был ужасен Вэй Усянь, такое сравнение даже для него звучало оскорбительно.
Короче, ВИ со всех сторон был хорош и вырос благородным господином по воспитанию и образованию. Занятно, что заклинатели не умаляли его достоинств, хотя в народ ВИ пошел ужасным страхолюдиной. Еще есть какие-то девушки, которым он вскружил головы 
Вэй Усянь слегка надулся про себя: «Почему бы тебе самому не сыграть пару нот после более чем десятилетнего отсутствия практики, да ещё и на дрянной флейте, сделанной на скорую руку? Если её звучание будет приятным, то я паду на колени перед тобой!»
Ещё секунду назад Цзян Чэн был твёрдо убеждён, что перед ним стоит Вэй Усянь, и кровь в его венах бурлила от ярости. Но сейчас Цзыдянь ясно дал понять, что это не он. Кнут точно не стал бы врать и не мог ошибаться, так что Цзян Чэн мгновенно успокоился и подумал, что в случившемся нет ничего ужасного, просто теперь нужно придумать предлог, чтобы забрать этого человека с собой, а потом любым способом вытащить из него информацию, какой бы она ни оказалась скудной. Под пытками он наверняка выдаст себя с головой или же сознается в чём угодно. К тому же, ему уже приходилось делать подобное раньше. Приняв решение, Цзян Чэн сделал знак рукой. Адепты Ордена Юньмэн Цзян без слов поняли его намерение и окружили Вэй Усяня.
Китаеанон разбирал этот момент, Юнеты тут наврали в переводе про ЦЧ и тз. Тут уже все обсосали раньше. Примечательно тут только то, что адепты понимают ЦЧ без слов.
И осел, и Вэй Усянь в два счёта запрыгнули за спину Лань Ванцзи.
Вэй Усянь страдальчески приложил руку к груди и воскликнул:
— А! Что это вы такое задумали со мной сделать?
Лань Ванцзи взглянул на него, смиряясь с его чрезвычайно бесцеремонным, шумным и театральным поведением.
Видя, что он не собирался отходить в сторону, Цзян Чэн произнёс:
— Второй молодой господин Лань, ты умышленно препятствуешь мне?
В среде заклинателей все знали, как остервенело молодой глава клана Цзян выискивал Вэй Усяня. Он скорее бы поймал не того, чем допустил хоть малейшую возможность возвращения Старейшины Илин в этот мир. Всех, кого он подозревал, Цзян Чэн забирал в Орден Юньмэн Цзян и подвергал жестоким пыткам. Если он и отпускал кого-то, то несчастный был уже еле живым.
Лань Сычжуй произнёс:
— Глава Ордена Цзян, всё указывает на то, что тело Мо Сюаньюя никто не захватывал. Если так, то зачем вам понадобился столь незначительный человек, как он?
Цзян Чэн холодно ответил:
— Тогда зачем второй молодой господин Лань прикладывает столько усилий, чтобы защитить столь незначительного человека, как он?
Сдавленный смех Вэй Усяня раздался как гром среди ясного неба.
Он произнёс:
— Глава Ордена Цзян, ммм… своей настойчивостью вы ставите меня в весьма неудобное положение.
Цзян Чэн вновь нахмурился. Его чутьё подсказывало, что далее этот человек точно не скажет ему ничего приятного.
Вэй Усянь продолжал:
— Я благодарю вас за ваше внимание. Однако боюсь, что вы немного ошиблись. Даже если меня и привлекают мужчины, то это не значит, что мне нравятся все без разбора, и я готов бежать за любым, кто меня поманит. Например, меня совсем не интересуют мужчины вашего типа.
Вэй Усянь намеренно старался вызвать у него отвращение. Цзян Чэн всегда ненавидел проигрывать в сравнении с кем-то, даже если это сравнение было совсем уж бессмысленным. Если бы кто-то сказал ему, что он не так хорош, как какой-то случайный человек, то Цзян Чэн вспылил бы и не смог бы думать ни о чём, кроме как превзойти своего «соперника».
Вот и сейчас, как и ожидалось, лицо Цзян Чэна потемнело:
— Да неужели? Тогда позволь полюбопытствовать, мужчины какого типа тебя интересуют?
Вэй Усянь ответил:
— Какого типа?.. Ну в общем-то, мне очень нравятся такие мужчины, как Ханьгуан-цзюнь.
Лань Ванцзи же ни за что не стал бы терпеть таких глупых и легкомысленных шуточек в свою сторону. И если Вэй Усяню удастся вызвать отвращение и у него, то Лань Ванцзи определённо проведёт между ними черту и будет держаться от него подальше. Разозлить и отвратить от себя двух людей одновременно — два зайца одним выстрелом!
Однако, услышав слова Вэй Усяня, Лань Ванцзи обернулся к нему.
Его лицо не выражало никаких эмоций:
— Ты сам это сказал.
Вэй Усянь:
— Хмм?..
Лань Ванцзи вновь повернулся к Цзян Чэну и вежливо, но твёрдо сказал:
— Я забираю этого человека в Облачные Глубины.
Вэй Усянь:
— …
Вэй Усянь:
— …Аа?
