Емцетред

Анон · 2015-10-19 01:03:11

А не создать ли нам свой Емцетред, аноны? Любите ли вы Таню Гроттер так, как любил ее Ванька Пуппер, Ург, Пинайлошадкин? Скучаете ли вы по веселой ведьме Улите и тянет ли вас блевать от бешеной овуляшки, в которую она превратилась? Жалели ли вы Арея и мечтали ли о его переходе на светлую сторону? Читали ли вы ШНыр и поняли ли хоть что-нибудь в этой пинакотеке ебанавтов?
Давайте поговорим про Дмитрия Емца и его произведения. Анон очень старый фанат, любивший его когда-то за легкость и юмор и до сих пор читающий сквозь фейспалм современные высеры. Я верю, что я такой не один.

Рисовалка: http://doodle.multator.ru/thread/emets
Чат: https://join.skype.com/eZyn1OrYsGcc

Чтения
Гуголдок: https://docs.google.com/document/d/1DT0 … sp=sharing

▼Таня Гроттер⬍

▼Мефодий Буслаев⬍

▼ШНыр (Школа Ныряльщиков)⬍

▼Разное⬍

▼Арты и обложки⬍

▼Косплей⬍

Отредактировано (2017-03-09 06:33:52)

Анон · 2016-09-07 23:37:33

http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 7#p1426967

Выступать будут приглашённые нами звёзды эстрады — здешние и заграничные, включая суперзвезду Дэмонну

Ооо? Неужто цензура запретила материться?

Не хочу никого расстраивать, но раз она играет на флейте, и флейту использует как боевой артефакт - она уже годный, пряморукий страж света, и учитывая, что стражи - эгостичные чуваки с альтернативной логикой и ханжеством, Офелия в некоторых моментах их даже превосходит.

Ура, ещё одна женщина-страж в каноне! :chearleader:

Лови моральную поддержку) Я вообще умилилась - Арей вот как решил её оставить, так сразу записал своей-своей
Итак. То, что пони читец, слишком глубоко въелось мне в кровь, так что я буду комментировать.
Арей и Дафна, канон.
▼Маг полуночи⬍
Первая встреча
Дафна вошла и остановилась посреди кабинета. Она держалась довольно спокойно, но Мефодий все равно чувствовал, что она волнуется. Ее аура – золотистая, с тонким розовым ободом – переливалась, то бледнея, то вспыхивая. На ее плече сидел лысый, очень страшный кот и вылизывал… крыло.
Даф, до сих пор смотревшая только на Арея, ощутила, что, кроме него, в кабинете есть еще кто-то, и повернулась к Мефодию. Их взгляды встретились, и Буслаев испытал странное щемящее чувство. Точно он вошел в зрачки Даф и заблудился там. Он даже не сумел бы толком описать, что это было за чувство. Симпатия? Любопытство? Любовь? Когда заноза вонзается в ногу – все сразу понятно. А вот когда заноза нового чувства попадает в сердце… Поди вытащи то, за что нельзя ухватиться пальцами.
Тухломон, кривляясь, подпрыгивал сзади. Мефодию снова захотелось его пнуть.
– Пошел вон! – велел Арей Тухломону.
– С величайшим удовольствием-с! Я как раз собирался откланяться по делам-с! – заверил его комиссионер и, шагнув к двери, растаял, оставив в воздухе облачко вони.
Мефодий видел, что Тухломон крайне доволен. Должно быть, за его проступок – привести стража света в резиденцию мрака – полагалось серьезное наказание, и он был рад, что дешево отделался.
Арей грузно опустился в кресло.
– Ну рассказывай! – велел он устало.
– Что рассказывать? – спросила Дафна.
– Ты рвалась попасть сюда, и вот ты здесь – в резиденции мрака… Дальше что? Кто ты вообще такая?
– Я Дафна, помощник младшего стража.
– Разве помощников младших стражей выпускают из Эдема? Мир лопухоидов не самое подходящее место для крошек с пушистыми волосами, которых кое-кто считает «бэ-эзумно» симпатичными… – с издевкой сказал Арей.
Мефодию захотелось уронить ему на голову светильник. К сожалению, он уже был уронен. Для того же, чтобы обрушить потолок, ему пока не хватало магической техники.
– Кто это меня считает симпатичной? – заинтересовалась Даф. Разумеется, она совсем не была дурочкой и знала правильный ответ, но лучше один раз услышать, чем двести раз предположить.
Ну как кто? Кто тебе это сказал, тот и считает
Так что же заставило девчонку-стража выбраться к лопухоидам? Не нравится мне это отступление от правил… Я все больше склоняюсь к мысли, что хороший страж света – это мертвый страж света.
Арей говорил как будто с иронией, но Мефодию его ирония не нравилась. Своим новым зрением, подключив предвидение, он почти видел, как изогнутый клинок Арея, появившись из ниоткуда, рассекает Даф наискось. Правда, видел он это как-то неопределенно, расплывчато. Это могло означать только одно: Арей еще не определился в своем решении.
просто повернула, но даже и впечатала его от всей души в обои. Лигул с ненавистью заурчал.
– Ты что, действительно подбросила Троилу зубы и чешую Тифона? – продолжал Арей, пытливо и быстро посмотрев на Даф.
– Я была в хранилище, но ничего не подбрасывала, – сказала Даф. Она поняла, что врать не стоит. Ложь Арей раскусит.
– А почему в кабинете нашли твое перо?
– Не знаю. Я проходила мимо кабинета, но не заходила внутрь.
– Занятно, очень занятно. Или тебя кто-то очень хитро подставил, или… Вспомни, когда ты открывала ящик, там еще была шкатулка? – задумчиво протянул барон мрака.
– Я не помню. Ящик был глубокий, а рог лежал с краю. Я… я не помню, правда. Мне было страшно и хотелось поскорее смыться. Я бы и рог не брала, но без рога я бы не смогла покинуть Эдемский сад незамеченной, – призналась Даф.
Арей надолго замолчал.
– М-м-м… Жаль, я не могу толком проникнуть в твое сознание. Все же ты не лопухоид. Однако попытаюсь тебе поверить. Нелепые объяснения порой самые правдоподобные. Как ты проникла в хранилище? У тебя разве был доступ на третье небо?
– Не-а, не было. Я применила руну Хрюнелона.
– Забавная руна… Когда-то я был даже мельком знаком с этим магом. Он даже не был сволочью, что для этой публики большая редкость. Ты в курсе, что у руны есть побочные действия? Она может стирать сознание, изменять память и вызывать непредсказуемые поступки?
– А… Ну я читала об этом… Только…
– Не слишком в это поверила?
– Да.
– Напрасно. В договорах и магических книгах особенно внимательно следует читать именно то, что набрано мелкими буквами. И уж совсем внимательно то, что вообще не набрано, а спрятано между строк, – с усмешкой заметил Арей.
Арей, конечно, любит работать в режиме диалога(а лучше даже монолога), но тратить столько времени на потенциальный труп?
Не думая, зачем она это делает, Дафна вытянула из рюкзака флейту. Это произошло само собой. Ей захотелось вдруг исполнить что-то грустное. Барон мрака сделал неуловимое движение ладонью. Флейта покатилась по полу.
– Ты что? Ты соображаешь, что делаешь? – мрачно спросил Арей.
– Я… да ничего, просто поиграть хотела! – испуганно сказала Дафна.
– Не стоит. Утешься каким-нибудь другим способом, – предложил Арей. – Вытаскивать флейту в присутствии стражей мрака так же опасно, как играть с пистолетом-зажигалкой в присутствии пьяных офицеров спецназа. В другой раз я просто могу снести тебе голову и лишь потом пойму, что был не прав. Но мои угрызения совести тебе уже не помогут. Понимаешь?
– Ага, – кивнула Дафна, взглядом спрашивая у Арея, можно ли ей поднять флейту. Барон мрака, подумав, кивнул.
Всё, я уверена на 100% - он её уже не убьёт, чтобы не сказал Буслаев. Допускал бы для себя такую возможность - прибил бы на этапе касания флейты.
– Пора решать, что с тобой делать. Тот, кто вошел в секретную резиденцию мрака, не может просто так ее покинуть. Он должен или стать одним из нас, или… или исчезнуть. – Барон решительно встал. В руке у него материализовался уже известный Мефодию клинок. Дафна побледнела. Она поняла, что настала та самая минута, когда все должно решиться.
– Итак? Улита, что ты думаешь о нашей гостье? Оставить ее в живых или нет? – спросил Арей.
Улита оценивающе посмотрела на Даф.
– Нет. Лучше не надо. Она слишком хорошенькая. Ее фигурка мне будет все время напоминать, что пора сесть на диету.
– Хм… Ну с тобой ясно. Мефодий? Твое мнение!
– Если ее сейчас обезглавят – я брошу учебу, – сказал Мефодий и, стараясь не выглядеть слишком заинтересованным, покосился на футляр с мечом Древнира.
Арей пожал плечами:
– Попробуй только. Ты бросишь учебу, а я брошу тебя в пропасть… Но подведем итоги. Один голос – «за»! Один «против»! Я пока воздерживаюсь. Итак, положение равное… М-да, сложная ситуация… Ладно, Даф, ты можешь остаться. Ты принята в нашу команду, но принята условно . Если я замечу, что с тобой что-то нечисто или ты по-прежнему играешь на стороне света, твой рост уменьшится ровно на голову. И учти, что своей жизнью ты обязана господину Буслаеву…
Арей воздержался, но при этом принял. Ну-ну.
Даф с теплотой посмотрела на Мефодия. Она поняла, что останется жить, и поняла, кого надо благодарить за это. И хотя продолжала видеть в Мефодии угрозу для стражей света, преисполнилась к нему искренней симпатией.

Ну ладно, Дафна ещё привыкла всем на слово верить, и с критическим мышлением у неё плохо.
– Оно хотя бы настоящее? – спросила Дафна, разглядывая зеленоватый бланк.
– А то! Думаешь, документы придумали лопухоиды? Да они сами бельевой прищепки изобрести не в состоянии! – фыркнула Улита.
Взяв свидетельство, Даф вновь зашла в кабинет к Арею.
– Готово? Ну-ка дай взглянуть! Отлично!.. Теперь ты присутствуешь в мире лопухоидов на вполне законном основании. Запомни, минимум магии, никаких лишних бултыханий, никакого нового использования рога Минотавра – сразу засветишься! – и… главное… никаких фотографий и видео! Даже случайных! К крыльям тоже прибегай как можно реже… Это и к котику твоему относится! А теперь все свободны! – приказал Арей.
Мечник подошел к черному зеркалу и, скрестив на груди руки, долго разглядывал свое отражение.
– Хотел бы я знать, почему Лигул так уверен, что девчонке можно доверять? Что оказавшись в дальней комнате Храма, она первой не получит то, что должно достаться мраку, и не передаст это свету? Скорее гиена станет вегетарианкой, чем Лигул сделает что-то без расчета… – пробормотал он, вглядываясь в свое разрубленное лицо, теперь кажущееся ему втройне безобразным.
Кхм... Из-за чего он себе внезапно показался безобразным?
Даф, ты готова? Лабиринт Храма Вечного Ристалища тебя не пугает?
Дафна вздохнула:
– Понятное дело, пугает. Я предпочла бы экскурсию в какое-нибудь тихое и спокойное место. Например, спрыгнуть с Ниагарского водопада и полетать в его струях.
Был у Света уже один любитель полетать в струях водопада. Интересно, он об этом вспомнил после слов светлой?
– За тебя я не слишком волнуюсь. Ты ведь умеешь обращаться с флейтой? У вас же этому учат чуть ли не с рождения! – продолжал Арей, поворачиваясь к Даф.
– Слегка умею, – скромно сказала Даф, погладив свою флейту. В конце концов, в саду Эдема были спецы и получше.

Я всё понимаю, но что он за только что приблудившуюся деву волноваться-то должен? Или эта фигура речи? Но у Арея практически всё сказанное - с двойным дном.
Даф – стоявшая у них на пути – ощутила упругий, сильный толчок в грудь. Она поняла, что это требование отойти и не мешать. Едва удержавшись на ногах, она потянулась к флейте.
– Не вздумай! Сейчас уже не поможешь! – предостерегающе и властно крикнул Арей.
– Но Мефодий… – начала Даф.
– Поздно! Прочь! И держись подальше от моего противника!
– Почему? – спросила Дафна.
Хоорс быстро взглянул на нее и нехорошо усмехнулся, сделав мечом в воздухе быстрое движение, точно отсекая ей руку вместе с флейтой. Даф все поняла и, осознав правоту Арея, отняла флейту от губ, но продолжала держать ее наготове.
А ты спрячь флейту, девочка! Признаться, она меня нервирует. Теперь ты видишь, что это за оружие?
– Да, – сказала Даф.
– Ты ведь применяла ее впервые? На стражах мрака, я имею в виду?
Даф с любопытством посмотрела на свою флейту.
– Ага. Раньше я кучу раз отрабатывала эту маголодию, особенно финальный переход, но никогда не подозревала, что эта штука может так сильно шарахнуть.
Арей кивнул:
– Точно так, слово в слово, говорила восьмидесятилетняя старушка, которая решила попугать пьянчужку-соседа дробовиком и нечаянно спустила курок… А теперь ступайте! Пару часов отдыха здесь, в резиденции, пойдут вам на пользу. После полудня мы выступаем!
Мефодий, все еще нетвердо стоявший на ногах, и Дафна направились к двери. Границы кабинета скрадывались на глазах, точно тени облизывали и съедали их. Арей поставил на стул согнутую ногу и озабоченно разглядывал нанесенную Хоорсом рану.
Вдруг Дафна обернулась:
– У меня вопрос. Я тут вспомнила… Что это за запись карандашом?
– Каким карандашом?
– Обычным карандашом. Запись, имеющая отношение ко мне и к Мефу, – уверенно повторила Даф.
Лицо Арея осталось бесстрастным, однако в глазах определенно мелькнуло беспокойство.
– Вы что, встречались с Аидой? – вскользь поинтересовался он.
– Да. С Мамзелькиной.
Арей поморщился.
– Видишь ли… – ответил он уклончиво. – В тех списках, что дают Мамзелькиной в канцелярии судеб, есть понятие: «свободная графа». Это практикуется, когда ясно, что кто-то должен погибнуть, но будущее еще окончательно не определилось. В этом случае обычно вписывают в эту графу карандашиком два-три имени, а потом… В общем, потом лишние имена стирают, а одно остается и проявляется окончательно. Аида, как только списки получила, сюда помчалась. Она бабка верная, хоть и корыстная… И должность свою знает… Но если надо будет, тут уж не дрогнет, не сомневайся… Для нее что Меф, что Улита, что Даф… Работа! Правда, «свободная графа» заполняется порой спустя много лет. Так что паниковать пока рано.
Мефодий с трудом успевал за ее стремительным легким шагом и переходил порой на смешную рысцу. Один раз после такой рысцы, позволявшей ему не отставать, он заметил, как Арей и Даф обменялись понимающими, насмешливыми взглядами, и, рассердившись на себя, нагнал Арея.
Ставлю золотой слиток на грифа, – сказал Арей.
– А я на Депресняка… Ставлю штангу Эди Хаврона и семь вилок из его ресторана! – сказал Мефодий, решив поддержать Даф.
– Не надейтесь, что я дам покалечить моего котика! Он у меня и так весь в шрамах! Все его бьют, один он, лапуля, никого не обижает! – недовольно заявила Даф.
Она достала флейту – Мефодий едва успел заметить это быстрое движение – и отогнала грифа прицельной маголодией. Гриф неохотно соскочил с драконьего черепа, разбежался и тяжело взлетел.
– Странная вещь… Я считал, полетная магия здесь блокируется, – пробурчал Арей, без вдохновения косясь на флейту Даф и потирая пальцем ухо.
– Возможно, гриф, как мой кот, летает без магии… – заметила Даф.
Арей с мрачной улыбкой посмотрел на подошедшую Даф.
– Разумеется, меня сейчас попытаются спросить: «Что здесь произошло?» Этот глуповатый вопросик буквально оттиснут на лбу у нашей светлой мадемуазель с черными перьями на крыльях. Не так ли? – спросил мечник.
– Да, – кивнула Дафна. Отрицать очевидное было глупее, чем его признать.
▼Свиток желаний⬍
В доме № 13 по Большой Дмитровке в этот час принимали отчеты суккубов и комиссионеров. Арей вежливо попросил Даф куда-нибудь сгинуть и не распугивать нервный темный народец своей светлой сущностью и торчащей из рюкзака флейтой.
Ошейник Депресняка и его комбинезон оставили Дафну почти без наличности, а попросить у Арея денег Даф как-то пока не решалась.
С какой стати стражам мрака ездить за мной на лимузине, если я и так живу у Арея
Зачем мраку искать тебя, когда ты и так у Арея?
Да, я знаю, что Буслачтец это уже отмечал, но это же
Это отлично прочищает самые затуманенные мозги.
– Ничего подобного! Это только унижает человека! – возразила Даф, вырастая рядом с ними.
– Человека нельзя унизить. Он унижен по природе своей. За тысячи лет ничего не изменилось. Человечество как было обезьяньим стадом, так им и осталось, – жестко сказал Арей.
– Человек не происходил от обезьяны. И уж вы-то отлично это знаете. Я училась в школе, когда в лопухоидном мире стражи мрака запускали эту утку. Разве не так? – проговорила Дафна.
Арей поморщился, показывая, что дело тут не в банальном знании.
– Так и быть, согласен, не происходил… Мнится мне, это обезьяны произошли от лучшей части человечества. Гориллы – от спортсменов, политики – от бабуинов, а макаки – от интеллектуальной элиты. Нужны доказательства? Запросто! В мире лопухоидов, синьор помидор, есть только одно право – право сильного. Слабых духом (их-то в первую очередь) топчут и забивают ногами – морально, а зачастую и буквально. Кроме права силы, других прав почему-то не придумали.
– Вы забыли еще одно человеческое право. Право прощать и творить добро, несмотря ни на что, – упрямо сказала Дафна.
Мефодий смотрел на нее с изумлением. Он и не подозревал в своем хрупком светлом страже такой внутренней силы. И Арей, пожалуй, тоже. Потому что он вдруг успокоился, перестал горячиться и примирительно произнес:
– Ну-ну, крошка! Сворачивай светлую агитацию, а то я могу подумать что-нибудь не то!.. Хотя нет, если угодно, продолжай в том же духе. Только рано или поздно найдешь у себя в шее вилку, к зубцам которой будет пришпилена недоеденная сосиска со следами зубов твоего лучшего друга… Человеколюбие, увы, наказуемо.
Кто это там не так давно обещал за подрывную деятельность в сторону света кое-кого уменьшить ровно на длину головы?
Здесь, в экранированной резиденции мрака, играть на флейте можно было без опасения, что ее засекут.
Дафна обнаглела сверх всякой меры
– Далее… Один страж света с бронебойной дудочкой, который недавно учинил погром в районе авиакассы и теперь скрывается от златокрылых в бывшей комнате упомянутого помидора.
Теперь настал уже черед Даф удивляться. Она и не подозревала, что Арей об этом знает.
– А теперь немного практики! Дафна, ты знаешь, какие атакующие маголодии применяют златокрылые? – продолжал барон мрака.
– Ну не все, конечно. У них есть свои заморочки, но основные маголодии общие для всего света, – осторожно ответила Даф.
Военной тайны она не открывала. Наверняка Арей и сам был в курсе. Но все же он был мечником тьмы, а она стражем света.
– Замечательно! Тогда сделай одолжение: извлеки свой геликон и атакуй синьора помидора.
Даф с сомнением покосилась на Арея, а затем на Мефодия.
– Не-а, не могу! Не буду я. Он не выдержит, – сказала Даф.
Хотя Мефодий и раздражал ее, однако не настолько же, чтобы так вот прямо взять его и прикончить. Она слишком хорошо знала, что такое мощь ударных маголодий света.
– Разумеется, не выдержит, – любезно согласился Арей. – Я понимаю, крошка, что своей пастушьей дудочкой ты вышибаешь кирпичи. Достаточно зайти в один расположенный неподалеку дворик у авиакассы, чтобы в этом убедиться. Поэтому атакуй его сперва ослабленными маголодиями и постепенно, по мере того, как появятся успехи, наращивай мощь.
Даф, вставляй новую обойму в свою шарманку!
– Может, не надо? – усомнилась Дафна.
Однако Арей считал, что надо.
– ДАФ! – повторил он.
Даф обращалась не столько к Мефодию, сколько убеждала Арея. Ей казалось, что тот требует от Мефодия невозможного. Нельзя блокировать то, чего блокировать нельзя.
Арей насмешливо посмотрел на нее.
– Даф! В полную силу! Не щади его! – крикнул Арей.
Дафна виновато посмотрела на Мефодия, поднесла флейту к губам и выдохнула боевую маголодию. Хотя она вновь попыталась тайком смягчить ее разрушительную мощь, маголодия прозвучала с неожиданной для нее силой. Даф с тревогой оглянулась на Арея и увидела, что тот ухмыляется и многозначительно крутит на цепочке свой дарх. Даф догадалась, что барон мрака усилил ее маголодию, использовав силу эйдосов
С нами ты или с этими. – Арей кивнул на Даф.
Вообще не палится.
– А теперь финальное мероприятие фестиваля! Присядем на дорожку, слуги мрака! Мы отправляемся за хлебом и зрелищами! – сказал Арей.
– Это куда же? Неужто на гладиаторские бои? – наивно спросила Даф.
– Хуже. В театр. Там наверняка будут и златокрылые, так что, светлая крошка, сама выбирай: с кем ты. Более чем вероятна стычка, – усмехаясь, сказал барон мрака
– А ну, перестань! – вдруг крикнула кому-то Даф. – Брысь!
Арей повернулся на ее голос. Оказалось, Депресняк, которому надоело воевать с ошейником, вспрыгнул на стол и терзал когтями комиссионерские отчеты. Котик явно засиделся. Даф кинулась было снимать его со стола, однако барон мрака отнесся к поведению Депресняка снисходительно.
– Этому мальчику валерьянки больше не наливать, – только и сказал он.
– Не в том дело. Просто он уже часа два ни с кем не дрался, – оправдываясь, заявила Дафна.
– Ого… На ней явно раскачивается кто-то крайне впечатлительный и чудовищно ранимый. Ты можешь его достать, Даф? – поинтересовался Арей.
– Да. Если материализую крылья и сама полечу. Сделать это?
– Не стоит. Сейчас не лучшее время. А ты, Улита, достанешь?
– Если из арбалета, то запросто, – хищно предложила ведьма.
– Только попробуй! – рассердилась Даф, хватаясь за флейту.
– Перестаньте ссориться! Надеюсь, он уронит люстру на голову златокрылым. Все же жаль, что у них нет с собой сфинкса. Кошечки бы мило порезвились и заодно снесли бы до основания этот рассадник культуры, – философски заметил Арей.
– Ты их знаешь? – поинтересовался Арей.
– Нет. Не видела раньше, – неохотно сказала Даф. Это было правдой.
– Что так скверно? Они же твои, светленькие? – съязвила Улита.
– А ты, конечно, знаешь всех стражей в Тартаре? Они же твои, темненькие? – в тон ей ответила Дафна.
▼Третий всадник мрака⬍
– О Даф мы тоже говорили с Лигулом. Его очень позабавило, что светлая будет обучаться вместе со стражами мрака, – заверил его Арей. – Правда, нас смущает, что эта девчонка самому толковому из вас даст семьсот лет форы…
– Ну уж так уж и семьсот! Лет пятьсот, не больше! – сказал Мефодий ревниво.
– С другой стороны, и самой Дафне это будет полезно. Маголодии – это эффективно, не спорю, но магия мрака порой тоже работает недурно.
Даф хотела уже достать браслет из кошачьей пасти, но Арей, подскочив, схватил ее за запястье. Даф вскрикнула. Мечник мрака ослабил хватку.
– Не трогай!
– Но я только хотела…
– Я сказал: не трогай, если тебе дорога твоя сущность! В лучшем случае ты останешься без руки. В худшем – от тебя отстанется одна рука! Ты поняла?..
– Да, но если мой кот…
– Ты поняла? Я не слышу внятного ответа! Ты будешь пытаться дотронуться до этой вещи? – мрачно повторил мечник мрака.
– Нет.
– Обещаешь?
– Да.
Арей отпустил ее руку.
– Но разве Жуткие Ворота украшают не львы? – спросила Даф, вспоминая иллюстрацию в одном из своих учебников.
– В точку. Снаружи – львы. Гривастые лупоглазые создания с раздувшимися от ответственности ноздрями. Их задача не дать открыть ворота снаружи. И они с ней справляются не хуже, чем грифоны, охраняющие Дом Светлейших в Эдеме, – согласился Арей.
– Но если не снаружи, то где тогда?
– Вопрос недостойный опытного светлого стража. Химеры находятся изнутри , с обратной стороны ворот, – отрезал Арей.
По тому, как скривилось лицо Дафны и с каким ужасом она взглянула вдруг на кольцо, Мефодий понял, какой важности было это известие.
– Не верю! Ничто с той стороны: ни магия, ни дух, ни предмет не может попасть на эту! Нам тысячу раз это повторяли! В противном случае хаос бы вырвался наружу, и это означало бы конец мира.
Арей наклонился и провел пальцем по расползавшимся мраморным трещинам, одна из которых подошла к его ноге.
– Люблю стражей, всерьез убежденных в чем-либо. Это доказывает, что в мире вполне еще может существовать нечто незыблемое. Раз так – почему бы тебе не взять это кольцо? Дай-ка его мне! – предложил Арей.
Даф медленно покачала головой. Чутье подсказывало ей, что даже флейта тут не выручит.
– А теперь подумай, – продолжал Арей. – Вам, светлым стражам, не дано власти лишь над темными артефактами и всем, что относится к Жутким Воротам и хаосу. Это не темный артефакт – мы это видим. Следовательно…
Видя, что Арей давит ее логикой, но, не желая признавать поражение, Дафна поступила очень по-женски. Задала вопрос совсем из другой оперы.
– Зачем промазал? – радостно удивился шеф, показывая небольшое, с горошину, красное пятнышко на виске.
– И вы уцелели? – спросила Даф, поднимая с пола расплющенную пулю.
Арей самодовольно похлопал себя по животу.
– Это тело довольно прочное, девочка моя. Оно сделано с большим простором для людской любознательности. Что с ним только не делали в разные эпохи: и булавой его по голове колотили, и саблей, и алебардой, я уж не говорю про кинжалы! – сколько их торчало у меня под лопаткой, и не сосчитать. Однажды, поверишь ли, из пушки стреляли картечью почти в упор. И как у них рука поднялась, на меня, на стража-то мрака! Вот до чего доводит человеческая самостоятельность! Раньше, чтобы подбить человека на какую-нибудь гадость, его приходилось долго уговаривать и искушать. Теперь же люди делают все сами, да еще сами на себя и доносят! Полное самооблуживание!
Арей стал поднимать палец, и вместе с его пальцем стал подниматься и топор.
– Червяков давят! – сказал он.
Мефодий хотел зажмуриться, но вместо этого смотрел во все глаза.
– Ну и к чему этот цирк? Вы ничего ему не сделаете! – вдруг спокойно сказала Даф.
– Почему? – удивился Арей.
– Его эйдос принадлежит пока ему. Не в аренде, не в закладе, не выжулен и не обещан. И себя он не проклинал, вот в чем проблема. Так что как бы плох ни был этот человечек, вашей власти над ним пока нет.
– Ты уверена, светлая? А если я докажу тебе обратное?
Арей сделал пальцем движение сверху вниз. Палач с коротким выдохом опустил топор на колоду.
– И сейчас уверена? – повторил Арей, заслоняя колоду широкой спиной.
– Уверена, – кивнула Даф. Она даже не потрудилась взглянуть.
И Мефодий увидел, что топор, счастливым образом миновав шею Самцова, врезался в колоду с краю.
– К сожалению, ты права, светлая, – мрачно сказал Арей. – Как ни жалко это существо, но пока эйдос с ним, моя власть на него не распространяется.
– А где главный люк? – спросила Даф.
Плита под ней задрожала мелкой панической дрожью. Даф уставилась под ноги. Она находилась как раз в центре треугольника.
Даф поспешно отскочила к лестнице. Ее догнал хохот Арея.
– Просто стоишь и стучишь зубами! И кто это сделал – мальчишка… – продолжал Арей, которому непросто было признать свое поражение.
– Не мальчишка! Это сделал тот . Сложно предположить, что мальчишке захотелось бы после этого идти в подвал и вталкивать себя в этот каменный склеп, – веско сказала Даф.
Арей кивнул.
– Так оно и есть, светлая… Другое дело, что есть вещи, совершенно непонятные. Дыхание Кводнона могло вселиться только в кого-то одного. Сейчас же там внизу уже двое… Значит, или мы чего-то не знаем, или…
– Или? – быстро спросила Даф.
Мы будем дежурить все по очереди. Я внизу, в подвале. Улита в приемной. А ты, Даф, хм… пожалуй, тебе придется на ближайшее время стать его тенью. Чуть что хватайся за свою многозарядную дудочку!.. И, кстати, совет: не давай ему спать.
– А спать-то почему нельзя? – удивилась Даф.
Арей оскалился, что с учетом ситуации могло означать улыбку.
– Мрак сильнее во сне. Именно тогда все темные желания лезут наружу, – сказал он.

:heart: :heart: :heart:

И черт возьми, они В КАНОНЕ разговаривают не как старые враги, временно сохраняющие нейтралитет, а как старые-старые друзья, причем Арей все время пасет светлую, а она обращается к нему на "вы" чисто по привычке

Я бы сказала, что В КАНОНЕ Арей чуть ли не больше о светлой заботится, чем о драгоценнейшим наследником мрака, и, кмк, ценит её повыше, что ли. Светлая спрашивает о чём-нибудь - отвечает практически без гадостей и намеков. Спрашивает Буслаев - оо, тушите свет, будут синьор-помидоры и всякие орешки.

Да, на редкость спокойно для персонажей Емца общаются.

Анон · 2016-09-07 23:40:35

Анон пишет:

Да, на редкость спокойно для персонажей Емца общаются.

Он о ней ещё и заботится более-менее адекватно, а она о нём очаровательно беспокоится(чуть ли не единственная, кстати)

Аноны, если кому интересно, я могу завершить свой труд с выделением всего общения Арея с Дафной в каноне. Я как-то это подзабросила, но могу вернутся.

Аноны, я специально принесу ещё и сюда очаровавшую меня цитату из Мб

– От верблюда! А откуда старичок Бессмертник Кощеев берет силы, чтобы отлавливать нимфеток?

Мило, правда?

Отредактировано (2016-09-07 23:43:43)

Анон · 2016-09-07 23:53:05

МБ-7. Аноны, я как-то успела прочитать четверть книги... за 4 главы. :think:

▼краткое содержание⬍

▼ Глава 5 СВОЕВРЕМЕННОЕ БЕГСТВО КАК ФОРМА ПОБЕДЫ⬍

Жил-был человек молодой и приятный. И все у него было хорошо: и женщины любили, и деньги умеренно водились, и не дурак вроде, да только вот сверлило его что-то. Грызло.
«Это оттого, что таланта у меня нет, – говорил он себе. – Дай-ка я ногу променяю на талант! Без ноги еще туда-сюда жить можно, а без таланта...»
И променял. Осталось у него две руки, одна нога и один талант.
Пожил он некоторое время со своим талантом, а покою все равно нет. Мучает что-то, не дает спокойно жить...
Променял другую ногу. Не стало у него ни одной ноги, зато удвоенный талант. Женщины не любят, денег нет, работы нет – зато какой талантище. Им и греется. Да недолго грелся. Снова чувствует: не то. Сверлит, томит, сосет...
Дурацкое дело нехитрое. Променял он руку на талант. Живет урод уродом, с одной рукой, зато с тремя талантами, высшими ценностями подпитывается. Стихи пишет, рисует, симфонии сочиняет.
Пожил он так пару лет, а потом как-то плюнул сгоряча: «Да ну вас всех!», махнул оставшейся рукой и ее тоже променял. Почти гений стал. Писать не может, рисовать не может, зато «Времена года» Чайковского до последней ноты высвистывает...
Посвистел так недельку-другую да и сгинул. Туловище променял, а оставшаяся голова от тяжести таланта под землю ушла. За уши не вытащишь.
Притча о таланте

Автор притчи, если что, сам Дмитрий Емец, и в моем сборнике его книг эта притча так же лежит под названием "три когтя за талант". Ну да, зачем добру-то пропадать, наверное...

– Даф, кто это? – спросил Мефодий.
Он испытывал сильное желание вытянуть меч из ножен и разобраться с назойливыми плоскими существами, похожими на кучи тряпья.
– А, не грузись! Всего лишь изголодавшиеся вампиры! – вместо Дафны ответила Улита.
– Разве вампиры такие?
– Да всякие они. Эти-то вообще вроде мавок... – заметила ведьма.
– Мавок?
– Ну да. Биовампиры такие, довольно приставучие. Мавки кровь не особо любят. Они все больше энергию тянут. Своей-то нет. Ты встречал когда-нибудь людей, которые нарочно доводят тебя, чтобы подзарядиться? Насосутся и хотят довольные?
– Ну, – кивнул Меф, осторожно умолчав, что сам одно время поступал так.

Одно время - это все действие книг, что ли? :think:

– У мавок тот же расклад. Чем больше ты сейчас будешь злиться на этих уродов, тем сытнее их накормишь. А мечом размахаешься – тут они вообще так обожрутся, вовек не отвяжешься.
– Выходит, их и прогнать нельзя? Так и будут за тобой тащиться? – озадачился Меф.
Ведьма остановилась и снисходительно похлопала его по плечу.
– Есть один отличный способ! Когда у тебя хотят попросить денег взаймы, опереди и попроси сам!..
– Как это?
– Смотри и учись!
Улита решительно направилась к серым урчащим фигурам и присела рядом на корточки.
– Привет, ребята! Я девушка неместная и очень голодная! Дайте вашей энергии хлебнуть, а? – спросила она с широкой улыбкой.
Мавки засопели, переглянулись и быстро стали отползать.
– А ну стой, куда? А девушку угостить? Ну хоть глоточек! – крикнула им вслед Улита. Мавки поднажали и поползли вдвое быстрее.
Улита некоторое время гналась за ними, а затем вернулась к Мефу.
– Ну как? Принял к сведению? – спросила она.
– Они что, тебе поверили?
– Почему нет? Главное – правильным образом настроиться психологически! Уверенность должна быть не только на языке, но и в сердце. Такие мелкие вампирчики ее сразу ощущают и рвут когти. Кстати, при известном желании опытный темный маг (а страж и подавно!) действительно может высосать любую мавку. Ам! – останется одна шкурка, как от помидора! – хищно сказала Улита.

И долго бы выжили мавки на Лысой горе?

Дальше идёт описание того, как Улита довольно цинично подшутила над Мефом. С одной стороны, шутка ещё та, с другой - редкий случай, когда Буслаева так красиво и технично оставляют в дураках :chearleader: .

▼Скрытый текст⬍

Меф уважительно внимал. Ведьма быстро и наблюдательно скользнула взглядом по его лицу и, внезапно схватив Мефодия и Дафну за локти, быстро потащила их под защиту раскидистого дерева.
– Тшш! Ложимся и лежим!
– Что случилось? – спросил Меф.
– Не вскакивай! Лежи тихо!
– Улита, в чем дело?
Ведьма быстро подняла голову, кого-то высматривая. Затем взглянула на маленькие часики, подарок Эссиорха, и с досадой зацокала языком.
– Никогда с ним такого не было! Странно, очень странно! – пробурчала она.
– Что странно?
Меф тоже попытался выглянуть, но Улита впечатала его носом в землю прежде, чем он кого-то разглядел.
– Тише рыпайся! Брачный сезон бегемотов еще не начался!
– Кого ты там увидела?
– Нашего связного. Он явился на минуту раньше времени. У нас так не принято. И Арей куда-то пропал! Плохой знак! – нервно сказала ведьма.
– Кончай интриговать! Что там такое? – начиная беспокоиться, спросил Меф.
Улита вновь быстро взглянула на него.
– Ну хорошо!.. Видишь вон того ведьмака?
Она, наконец, позволила Мефу выглянуть. Он рассмотрел за покосившимся заборчиком огромного ведьмака с вислым носом, с зеленой кожей на лице. Ведьмак стоял, покачивался и огромным мачете потрошил подвешенную за задние ноги кошку. Судя по тому, как кошка выглядела, околела она уже давно.
– Это и есть наш связной? У него такой вид, будто он раз в жизни выпил и с тех пор только опохмеляется, – усомнился Меф.
– Так и должно быть. Мужик работает давно. Если его принимают за алконавта, что ж, ему же лучше! – ответила Улита серьезно. – И кошка вроде как неправильно висит. Должна лапами к забору... В общем делаем так. Ты подходишь к нему и говоришь пароль. Если что не так, мы с Дафной тебя прикрываем. Другого способа выяснить, запалилась явка или нет, я не вижу. Усек?
– А если там засада? – спросил Меф.
Улита многозначительно посмотрела на рукоять его меча.
– Сам соображай. Если умрешь героем, Даф тебя не забудет. Что до меня, то минут пятнадцать и я, пожалуй, поплачу. Ну, удачи, ступай!
Меф встал и, продолжая прятаться за деревом, проверил, легко ли вынимается меч. В рукаве на всякий случай припас заговоренный кинжал. Улита серьезно наблюдала за его приготовлениями.
– Готов? – спросила она сурово.
– Да. Какой пароль?
– Чунтыре слюмзика зашпыняли имбицилтессу , – произнесла Улита с непроницаемым лицом.
– Ты что, издеваешься?
– Увы, нет. Пароли выдумываю не я.
– А кто?
– Неважно. Повторяй!
– Четыре слямзика зашпыняли имбицилтессу!
– Какие «четыре»? Чунтыре ! И не слямзики , а слюмзики ! Смотри не перепутай, а то решат, что ты подосланный казачок! – поправила Улита.
Меф быстро взглянул на Дафну, точно прощаясь с ней, и, опустившись на землю, беззвучно пополз к ограде. У ограды он присел на корточки и стал отряхивать с груди землю, пока не вспомнил, что в личине мертвяка этот штрих лишь добавит ему достоверности.
– Пора! – сказал Меф.
Не позволяя себе раскачиваться, Буслаев одним прыжком перемахнул через забор, оказавшись от ведьмака даже ближе, чем сам того ожидал. Вислоносый ведьмак от неожиданности отступил на шаг, загораживаясь кошкой и выставив вперед мачете.
– Чур меня! Чур! – забормотал он тревожно. – Кошка, спроси у мертвяка: зачем он вылез из могилы?
«Опытный! К мертвяку напрямую не обращается!» – подумал Меф и, готовый при первом же подозрительном движении метнуть кинжал, отчетливо произнес:
– Чунтыре слюмзика зашпыняли имбицилтессу!
Глазки ведьмака округлились. Он взглянул на Мефа из-под кустистых бровей с крайним недоумением. «Хорошо притворяется! Профессионал!» – оценил Мефодий.
Ведьмак продолжал осторожно пятиться, держа наготове мачете. Меф истинным зрением всмотрелся в мачете ведьмака, проверяя, не артефакт ли это. Мачете был самый обычный, даже, пожалуй, тупой. Никаких подозрительных свечений, никакой режущей ауры – просто большой нож.
– Чунтыре сля... тьфу... слюмзика зашпыняли имбицилтессу, – старательно выговорил Меф.
Недоумение на лице ведьмака усилилось. Его нос провис почти до подбородка.
– Че-е-его-о, какую имбицилтессу?.. Кошка, спроси у мертвяка: чего он хочет?
Меф еще раз повторил. На этот раз почти безнадежно. Бело-желтые патлы ведьмака задымили от гнева. Он ломанулся в избушку, отбросив по дороге мачете, малополезный в серьезной битве с мертвяками. Когда он вернулся, в одной руке у него был осиновый кол, в другой он продолжал держать за хвост дохлую кошку.
– Кошка, передай гаду: порешу всех попало, никого не имея в виду лично! – бессвязно орал ведьмак.
Он споткнулся, уронил кол и, всхлипнув от гнева, швырнул в Мефа кошкой, предварительно раскрутив ее за хвост. Пролетевшая по дуге кошка обдала Буслаева сладковатой вонью.
Меф еще раз взглянул на кошку, на воющего ведьмака, на горевший во дворе костерок, над которым висел котел, на покосившуюся избушку, где совершенно точно не было никакой засады, и, все внезапно поняв, с воплем бросился к Улите.
Ведьма каталась от хохота так, что помяла весь кустарник.
– Как успехи, слюмзик? Зашпынял имбицилтессу? – поинтересовалась она, едва выговаривая слова.
Меф кинулся душить ее. Ведьма не сопротивлялась.
– Ну-ну, не увлекайся! У взрослых толстеньких тетенек тоже должны быть свои развлечения!.. Кто же так душит? Скрести руки и дави вниз, а еще лучше сбегай за подушкой! Возьми напрокат у Отелло. Дешево и сердито! – посоветовала она.
Все это было так нелепо, что Меф отпустил ее. Какой-то новый звук заставил его обернуться. Рядом, закрыв лицо руками, почти беззвучно, с прорывающимися повизгиваниями, смеялась Дафна. Меф посмотрел на Дафну, на Улиту и тоже стал хохотать.

Первой успокоилась ведьма. Или, точнее, ее успокоили. Неожиданно Улита поморщилась, как от сильной зубной боли, и ткнула пальцем в низкое одноэтажное здание, вросшее в землю. «Вампирня „Прокушенная артерия“ , – значилось над входом.
– Арей там! – заявила она.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что он нас зовет! И даже очень громко! – сказала Улита, касаясь указательным пальцем своего лба. – Терпи, бабулька с клюкой, твои внучки уже идут!.. Ой, не надо топтаться у меня в мозгах! Уже и пошутить нельзя!

Кажется, Улита получила-таки свой щелбан. И, судя по тому, что зов прозвучал уже после того, как все отсмеялись, я не исключаю, что шуточка и Арею стала известна.

У входа в заведение Мефодий остановился, разглядывая бумажку, выведенную на обычном струйном принтере. Вот только струи, по ходу дела, были совсем не чернильные.
«Осторожно! Рож-контроль осуществляется непосредственно дверью. Мертвякам вход только в дневное время. Вампиры, оборотни и др. – круглосуточно. Физические разложенцы не допускаются».
– Ясен пень, что не допускаются! Никакой справедливости. Зато моральные и нравственные разложенцы небось могут шастать стадами и толпами! Никто им слова не скажет! – заявила Улита, решительно толкая заговоренную дверь.
Шагая следом за ней, Меф засомневался, пустит ли его дверь и не сочтет ли разложенцем, однако проблем не возникло.

Улита же сказала, что моральные и нравственные входят без проблем...

В вампирне было шумно. Никто не обратил на вошедших внимания. Лишь два-три завсегдатая скользнули по ним равнодушным взглядом. Арей скромно примостился в дальнем углу, лицом к двери.
– А, вот и вы! А дольше тащиться нельзя было? На конкурсе скороходов вас застрелили бы еще на старте, – сказал он, не называя никого по имени.
– Мы изучали быт имбицилтесс! – не моргнув глазом, сказала Улита.
Арей хмыкнул. Настроен он был вполне благодушно.
– Ну хорошо, об этом позже...

Кажется, шуточка над Мефом и его наставнику понравилась :lolipop:

А пока проверка наблюдательности. Меф, кто тут опасен тебе как бойцу? Действительно опасен?
– В вампирне?
– Да, в ней.
Меф осмотрелся. Две старые безобразные ведьмы ели полусонных ос, вынимая их прямо из обкуренного гнезда. «Нет, не эти», – подумал Буслаев и стал осматриваться дальше.
В углу за изрезанным ножами столом четыре свежих мертвяка из новообращенных вампиров играли в карты.

Странно, мне казалось, что тут мертвяки - это конкретно ожившие трупы, а вампиры, хотя и тоже трупы, идут по другой статье :think:

«Эти? Неслабые ребята», – подумал Меф, продолжая озираться.
У стойки о чем-то негромко шептались два бабая и гандхарв. Опасная публика. Рядом скуластый, до глаз заросший алконавт трясущимися руками отсчитывал дырки от бублика, чтобы расплатиться за очередной стаканчик. Лицо у него было красное, обожженное. Глаза воспаленные. Бармен, шустрый, разбойничьего вида вампир с серьгой в ухе и кустарно заштопанной ножевой раной на левой щеке, наблюдал за его усилиями с понимающей усмешкой. Оно и понятно, постоянный клиент.
В стороне, за отдельным столиком, скромный мужичонка, похожий на огородника, ковырял вилкой салат. Довольно странная еда, учитывая место, где он находился. Аппендикс в его тарелке выглядел бы здесь куда органичнее.

Мефодий не знает или забыл, что на Лысой горе вообще-то не только тёмные тусуются. Более того, туда даже молодые светлые стражи забежать не стесняются.

Пока Меф размышлял, жирный мопс, под личиной которого скрывался Депресняк, внезапно подпрыгнул метра на два и, повиснув на светильнике (тележное колесо с десятком негаснущих свечей из жира висельников), стал раскачиваться вместе с ним. Бармен тупо уставился на него. Ему впервые приходилось видеть такую шуструю собачку.

На Лысой-то горе? :think:

Дафна вскочила на стол и отодрала Депресняка от лампы.
– Не обращайте внимания! Моего мопсика сглазили, а вообще-то он ужасно неуклюжий, – сказала она, искусственно улыбаясь.
Демонстрируя свою неуклюжесть, Депресняк пробежал по стене, по потолку, оттолкнулся лапами и с быстротой полтергейста уволок сушеную рыбину со стола у вампиров. Четыре ножа, которыми его атаковали, впустую вонзились в столешницу.
А мопс уже, мурлыкая, пожирал рыбину под ногами у готовой провалиться под пол Дафны.

Кажется, Арей что-то немного не учёл, создавая Депре морок.

– Так кто тут опасен? – нетерпеливо повторил Арей.
– Мужичонка-огородник, – сказал Меф, с сомнением погладывая то на вампиров, то на гандхарва с бабаями. Они казались ему куда круче, однако в вопросе Арея явно был подвох.
– Какой еще огородник? – не понял Арей.
– Да вон тот! Салатик ест.
Барон мрака посмотрел и фыркнул.
– Так тебя салатик смутил? И чем же он так опасен, поедатель-то салатиков?
– Собранные движения. Не бросается в глаза, не привлекает внимания. Вид скромный и безобидный. В общем личность явно непростая. С двойным дном, – пояснил Меф.
– Ясное дело, что с двойным. Наемные маги-отравители все такие. И все почти вегетарианцы, чтоб чутье на яды не отбивать. В общем обедать с ним я бы не садился и ужинать тоже, – заверил его Арей. – Однако речь не о нем!
– А о ком?
– Хочешь правильный ответ? Пожалуйста!
Арей сделал неуловимое движение клюкой. Одна из дырок от бублика выпала из рук скуластого бородача-алконавта и со звоном подкатилась к столу, за которым пировали вампиры. Увидев, где остановилась монета, бородач умоляюще взглянул на бармена. Тот остался демонстративно безучастным.

К надвигающейся драке и сломанной обстановке? :think:

Бородач вздохнул и, пошатываясь, поплелся поднимать.
– Щас кому-то будет фарш-мажор! – хищно сказала Улита.
– Какой фарш-мажор?
– Увидишь, какой! Много фарша и много мажора! – пообещала ведьма.
Она не ошиблась.
– Простите, р-ребята! П-потревожу! – извинился бородач, прикладывая руку к груди жестом бывалых пьянчужек.
Вурдалаки переглянулись, предчувствуя развлечение. Опустившись на четвереньки, бородач пополз под стол за монетой. Он уже протянул дрожащую руку, когда здоровенный мертвяк, забавляясь, наступил ему каблуком на пальцы. Трясущийся бородач вопросительно поднял на него глаза.
– Га! Бо-бо! – сказал вурдалак.
Это было то последнее и единственное, что он сказал. Других реплик упомянутого субъекта история не сохранила. Бородач вздохнул и закрыл глаза. В следующий миг деревянный стол подлетел к потолку. Столешница раскололась. Кровь из разбившихся стаканов еще не забрызгала стены, а скуластый, мгновенно обратившись в небывало огромного, с седой шкурой волка, уже отгрыз у вампира голову. Тело тяжело завалилось на бок. Приятели мертвяка вскочили, страхуя головы от летящих досок стола. Это было серьезным просчетом. Закрывая голову, теряешь динамику, не думаешь о корпусе и ногах. Прежде чем мертвяки успели собраться и атаковать, волк уже перегрыз одному бедренную артерию, мимоходом отмахнув кисть, которой мертвяк пытался защититься и бросился снизу на горло второму. Все происходило с невероятной скоростью. Волк даже не рычал. Он действовал. Точно, жестко и расчетливо.
Когда мгновение спустя он вскинул морду, она была вся в крови. Чужой, холодной, позаимствованной у другого, крови вампира. Мефу достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что мертвяк уже не встанет. Раны таких размеров не зарастают даже у вампиров. Последний мертвяк, верно оценив расстановку сил, метнулся к стене, на которой висели алебарды, но добраться до алебард не успел. Волк прыгнул на него сзади, толкнул лапами в спину и сбил с ног. Послышался отвратительный, ни на что больше не похожий звук раздираемой плоти.

:casper:

Даф закрыла лицо руками. Для нее, рожденной в Эдеме, невыносимо было смотреть на такое.

Вот плохая метафора. Фиг с ним, с Ареем, но Эссиорх, Троил или Варсус вряд ли были бы столь чувствительны.

Огромный седой волк исчез. Трясущийся бородач поднял с пола монетку и, обтерев ее о куртку неподвижно лежащего вампира, пошатываясь, направился к стойке. Движения его вновь приобрели картонную важность, какая бывает только у алконавтов.
Подошел к стойке, положил монету в кучку и жестом кутилы придвинул всю мелочь бармену.
– Пжалста, сто псят! – сказал он.
Бармен, не удивляясь, взял большую бутылку с кровью и вместо «сто псят» щедро плеснул все двести. Затем подал кому-то знак, чтобы убрались в зале. Видимо, стычки, в том числе и с подобным исходом, не были в его заведении редкостью.

А как же священное мародерство? :heh:

Бородач с полным стаканом отошел в уголок и сел за освободившийся столик (отравителя, который сидел тут прежде, как ветром сдуло).
– Кажется, кто-то сейчас достигнет нирваны, – сказал Меф.
Арей кивнул.
– Он и так постоянно в нирване. Во всяком случае в человеческом воплощении. Зато в другом его воплощении с ним лучше не связываться.
– Это я уже заметил. Как его зовут? – спросил Меф.
– Олаф.
– Скандинавское имя.
– Неудивительно. Он варяг.
– Варяг?
– А что тебя удивляет? Варяги и занесли к нам оборотничество. Наши оборотни гораздо мельче, а все потому, что были покусаны позже. И пьяницы варяги страшенные, тут уж никуда не денешься.

:really: Это нормандская теория так интересно изложена? И Арею опять приписывают партиотизмъ к России.

Арей подождал, пока скуластый опустошит стакан, а затем спокойно встал и пересел за его столик. Дафна увидела, как бородач неожиданно зорко вскинул на него глазки. «Этого личиной не одурачишь», – поняла Даф.
Бородач и Арей обменялись всего несколькими фразами. Затем Арей встал и, опираясь на клюку, вышел из вампирни. Выждав некоторое время, за ним направился и бородач. Даф, Мефу и Улите осталось лишь последовать за ними.
Арей и скуластый быстро шли куда-то. Арей впереди, а варяг, оживленно жестикулируя, чуть позади. Он словно оправдывался, но одновременно было заметно, что и особого страха перед бароном мрака он не испытывает.
Арей и его спутник свернули в проулок, затем еще в один и неожиданно оказались у низкой избушки, вросшей в землю почти по крышу. Олаф толкнул дверь, пропустил вперед Арея и вошел сам. Внутри оказалось неожиданно просторно. На стене висели два меча и боевой топор. Мечи были обычные, разве что заговоренные на удачливость, но зато вокруг топора Меф заметил синеватую потрескивающую ауру. Все это Буслаев обнаружил, когда сам заглянул в дом.
– А это еще кто? – хмуро поинтересовался у Арея Олаф.
Его маленькие медвежьи глазки смотрели вглубь, до самого дна, не смущаясь личинами.
– Мой ученик. Мефодий Буслаев.
– О! – понимающе отозвался Олаф, больше ничем не выразив удивления.
У себя дома он сразу стал трезвее. Надобность притворяться отпала.
– А это, конечно, Улита, – сказал Олаф, не столько спрашивая, сколько утверждая.
Улита подняла руку и пошевелила пальцами, делая «ку-ку».
– Не обращайте на меня внимания! Меня нету. Я коробочка от тени отца Гамлета. Меня укусила овечка пофигизма, – сказала она.
– Надеюсь, это не заразно? – поинтересовалась Даф.
– Щас чихну на тебя – узнаем! – пообещала Улита.
– Светлая? – продолжал Олаф, без интереса взглянув на Дафну.

Этот Олаф, если я не ошибаюсь, приятель Арея времён знакомства того с женой, и редкое как-то выстрелившее ружьё. Забавно, как оборотень назвал спутников барона мрака - Мефодий, Улита и... светлая. Из простого обозначения стороны это слово явно превратилось в личное прозвище Дафны, которое, я уверена, Арей применял бы и в Эдеме.

Он даже не потрудился произнести обычного «а это кто?». Дафне это не понравилось. Она всегда верно следовала ритуалу вежливости, о котором Меф порой издевательски отзывался: «Ну что? Повиляла хвостиком?»
– Да, я действительно светлая! Больше по существу проблемы вам ничего не хочется добавить? – произнесла она с вызовом.

:really: Фига се ритуал вежливости. К тому же Дафна, кажется, не поняла, что имел в виду Олаф.

Улита в восторге показала Даф большой палец. Что до Олафа, то он словно не услышал. Дафна с досадой на собственную оплошность подумала, что варяги полутонов не понимают.
Когда Олаф отвернулся, Улита быстро и весело ткнула Дафну локтем.
– Ну что, не пробила его толстой шкуры? Не кисни!

Собрание хамов какое-то :facepalm:

Олаф присел на дубовую лавку, покрытую медвежьей шкурой.
– Я ждал вас раньше. Вчера-позавчера, – сообщил он Арею.
Арей без церемоний пнул лавку, и Олаф скатился на пол.

Очаровательная встреча двух старых друзей-вояк

– Ах, ждал? Я сердит. Почему не предупредил сразу? – прорычал мечник.
Олаф ухмыльнулся, не пытаясь встать.
– Как предупредить-то? Лысая Гора под колпаком. Попасть сюда просто, как и прежде, а вот на выходе... Маги, вампиры, ведьмы – народ просто исчезает. Все тихо сидят по норам, и ждут, пока тучу пронесет. Кощеев активно делает вид, что ничего не происходит, а сам дрожит как заяц на электрическом стуле! – спокойно сказал Олаф.
– А телепортанты? Тоже исчезают? – недоверчиво спросил Меф.
Олаф провел большим пальцем по шее, показывая, что происходит с обратными телепортантами.
– Скажи светлое слово заглоту ! Думаешь, Арей просто так страховался? – шепнула Мефу Улита.
– Ты видел тела наших агентов? – спросил Арей.
– Само собой. Я прибыл почти сразу, еще до городской стражи. Сразу, как только перестал ощущать их мыслепотоки.
– Опиши их!
– Чего тут описывать? Выпиты глаза и мозг. Череп изнутри оплавлен. Оружие осталось в ножнах. Перстень у Альфонсины холодный. Никакого прямого боевого контакта. Ближе десяти шагов к ним никто не подходил.
Меф догадался, что Альфонсиной звали убитую ведьму. Остальные двое были вампиры.

Похлопаем в ладошки догадливому овощу синьор-помидору!

– Сопротивления, конечно, никто оказать не успел? Кажется, Герард и Фридрих были неплохими бойцами, – сказал Арей.
– Какое там сопротивление? Если все длилось больше двух секунд, можете отрезать мне голову, – сказал Олаф.
Арей недобро прищурился.
– Чумное Кладбище? Там же, где всегда? – спросил он.
– Да.
– Но как Альфонсина догадалась? Почти четыре сотни лет ходом не пользовались.
Олаф облизал губы.
– Накануне там видели свечение. В овраге, у общих могил. Я узнал об этом уже после , – торопливо добавил он.
Арей наклонился к нему и что-то быстро спросил. Спросил совсем тихо, но Дафна все равно услышала. Слух у рожденных в Эдеме очень чуткий.
– Багровое или светло-розовое с ободом?
– Багровое, – без промедления ответил Олаф.
На секунду лицо Арея окаменело, как маска. Дафна разобрала, что он негромко ответил:
– Вот как? Что ж, пусть будет багровое.

:casper:

Арей коротко кивнул и, не прощаясь, направился к двери. Олаф не удивился. Он продолжал лежать на полу, видно, решив, что раз он оказался тут, то можно и вздремнуть. Похоже, банальная вежливость так же мало входила в традиционные ценности варягов, как и в ценности Арея. Улита, Дафна и Мефодий потянулись за шефом.
– Удачно выбраться! На вашем месте я бы пошел Черной Гарью, а за Гарью сразу нырнул бы в лес. Хоть и жалкий, но шанс прорваться есть, – напутствовал их Олаф.
«Ничего себе, – изумился Меф. – Говорить стражу, начальнику русского отдела, лучшему мечнику мрака, что у него есть жалкий шанс!»
– Хорошо. Так мы и поступим. Ты с нами не пойдешь? – спросил Арей не оборачиваясь.
– Нет. Я ветхий старичок, – отвечал Олаф.
Меф удивленно посмотрел на распираемую силой рубаху варяга.
– Вы это о себе?
– Не туда смотришь, наследник! Я духом ветхий старичок. Когда из шампанского выходит газ, бутылкой еще можно драться, ну да это уже совсем не то... – спокойно отвечал Олаф.

А когда в шампанском есть газ, драться бутылкой ещё то, или что имеется в виду? :think:
Емец очень любит вместо "ответил" лепить "отвечал". Зачем - я не понимаю, предложения от этого становятся странноватыми, но тем не менее.

Черная Гарь оказалась совсем не тем, что следовало из названия. Ничего черного и тем более горелого там и близко невозможно было обнаружить. Зато на старой гари во множестве росли молодые березы, причем росли так густо, что Меф периодически терял из виду Даф, хотя она шла всего метрах в трех левее.
Зато лицо Арея, который шагал совсем рядом, Мефодий видел очень хорошо. Барон был сосредоточен и угрюм. Свой меч он неназойливо держал под рукой, что говорило о многом. Мефу хотелось задать ему пару вопросов о выпитых глазах и багровом свечении, но он ощущал, что ничего, кроме гнева, это сейчас не вызовет.

Про багровое свечение слышала только Дафна вообще-то. Неужели нельзя было добавить одно предложение, где она пересказывает услышанное?

Защитная личина ворожеи все еще защищала Арея. Более того, перед тем как войти в лес, мечник ее усилил, придав горбатой ворожее черты пародийного сходства с Лигулом.

"защитная личина защищала" - совсем не торт. И почему оборона усилилась именно после придания мороку черт Лигула? :think:

Последней сердито хромала Улита. Туфли на каблуках ведьма давно уже несла в руке, и, вынужденная идти босиком, то и дело ойкала и ругалась.

Чем Улита вообще думала, надевая в поход с Ареем подобную обувь? :facepalm: Мечник вряд ли парится насчет путей, максимум на уровне "пройдут ли те, что легче меня", а так - полная вездеходность.

Три четверти часа спустя Арей остановился на берегу неширокой лесной речушки, которая здесь, в начале своего течения, еще не была уверена, настоящая ли она река или просто зазнавшийся, разбухший после весеннего полноводья ручей.

:really: Или я сегодня злая, или в этой главе как-то очень много ЧЁРТОВЫХ ХРЕНОВЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ!

На том берегу стоял буреломный лес. Там и начинались земли, которые Олаф считал опасными.
С минуту Арей простоял на берегу, прислушиваясь, а затем, не касаясь моста, шагнул в воду и стал переходить ручей вброд. Меф, Дафна и Улита последовали за ним. Вода едва доходила до пояса. Дно было топким и илистым. Меф ощущал, как ноги проваливаются в раскисшую грязь. Там, где нога увязала, на воде сразу расплывалось мутное пятно.
У противоположного берега дно дало уклон. Мефодий увидел, как Арей провалился по грудь, а затем, оттолкнувшись, прыгнул в высокий камыш и выполз за берег. Меф без колебаний последовал его примеру. Цепляясь за камыш, он порезал руку острым краем.
Выступила кровь. Арей заметил это и нахмурился.
– Здесь ни одна капля крови не может пролиться незамеченной, – сказал он.
Последней, уже после Дафны, на берег выбралась запыхавшаяся Улита. Река, журча, уносила вниз по течению расплывшиеся пятна глины, зализывая, как собака раны, свое взбаламученное дно.
– Меня просто трясет! Ненавижу ходить пешком! Почему мы не можем телепортировать? Ну позязя! – сказала она возмущенно.
Арей красноречиво посмотрел на секретаршу и ничего не сказал. С одной стороны, он как будто много позволял ведьме, а с другой – не любил, когда она слишком уж увлекалась и сокращала дистанцию. Дистанция – главное понятие социального бокса.
– Ну хорошо, нельзя так нельзя. Тогда давайте вызовем Мамая! Пусть найдет какой-нибудь взорвавшийся вертолет... Все-все, молчу! Не надо поедать меня глазками! Да, я уставшая слабонервная женщина и не стоит развивать эту тему!

Улита, обычно более-менее адекватная, особенно в боевых условиях, тут баламутила народ в метро, надело туфли, буянит в опасном месте...

Теперь они продвигались вперед осторожно. Арей то и дело останавливался и ненадолго замирал. Шевелиться в такие минуты никому было нельзя. Тем более странно, что при всем том шли они не по бурелому, а держались тропы.
– Бурелом – самый очевидный путь. Его выбирают те, кому есть, что скрывать. К тому же звуки в нем разносятся дальше. И потому тропа безопаснее, – негромко пояснил Арей.

Учитывая, что неслышно может идти разве что Дафна(и то, наверное, после словесного подзатыльника), то да, бурелом совсем не вариант - слышать будет весь лес, а в конце Улита ещё и ногу сломает.

Вскоре он остановился у дерева, на стволе которого была схематично вырезана человеческая голова. Точно такая же голова помещалась с другой стороны тропы.
– Здесь, – процедил Арей сквозь зубы.
– Что – здесь?
– Еще одна граница. Не люблю это место. Оно всегда здорово тянет силы. Нечто вроде заглота, да только параллельные миры тут ни при чем, – сказал мечник.
Теперь он шел решительно и быстро, уже почти не скрываясь, но и не останавливаясь. Похоже, тут скрыться было уже невозможно. Лес редел.
Неожиданно – причем Меф готов был поклясться, неожиданно даже для Арея – послышался конский топот, и навстречу им по тропе проскакали трое на взмыленных черных конях. Всадники были в плащах, под которыми угадывались кольчуги. Лица скрывали маски. Никакого оружия при них Меф не заметил, но оно могло быть и под плащами. Во всяком случае беззащитными всадники не выглядели. От их неподвижных грузных фигур и тяжелых коней исходила скрытая угроза. Она сквозила как холодный ветер в дверную щель.
– Смотри в землю! В землю! – звенящим шепотом приказал Арей.
Арей, а за ним и остальные, отошли на край тропы, пропуская всадников. «Кто мы для них? Старая ведунья, две ведьмы и мертвяк. Мелочь в общем-то», – подумал Меф. Всадники проскакали совсем близко, едва не сбив их конями. Мефодий увидел мокрые от пота подпруги, клочья пены на лошадиных губах и блестящие кольца уздечек. Из конских ноздрей на него душно пахнуло серой. И еще одно бросилось в глаза: крупная, очень бледная рука последнего всадника, сжимавшая уздечку.
Взгляд Мефодия, задержавшись на руке, невольно скользнул по ней к плечу и выше. На секунду его глаза встретились с узкими щелками, прорезанными в маске последнего всадника. Словно пар обжег ему роговицу глаза. Меф заморгал, затряс головой, ослепленный, растерянный. Все это длилось не больше мгновения. Всадник отвернулся. Проскакал.

Упоротый, спасибо за идею фейсволл. Фейспалм для поведения Мефодия, блеать, недостаточен.

Арей, склонившись в фальшиво-смиренном поклоне, дождался, пока опустеет тропа. Меф видел его настороженный взгляд, прикованный к спинам всадников. Даже когда всадники скрылись за поворотом, Арей стоял и слушал.
– Кто это такие? Почему мы не... – начал Меф.
Он тер глаза, пытаясь восстановить зрение, пока не понял, что защитная энергетическая аура у его головы почти пробита. Даже не пробита, а прожжена в двух местах (правый и левый глаз) с той легкостью, с которой гвоздь, раскаленный над газовой плитой, протыкает пластмассу.
Меф внезапно очень ясно понял, что если бы конь не проскакал, унося всадника, и контакт их глаз продлился бы чуть дольше, он утратил бы зрение, а возможно, и жизнь.
«Глаза и мозг выпиты. Череп изнутри оплавлен» , – вспомнил он слова Олафа.

Мефочке это не грозило бы.

– Говорили тебе: смотри в землю! На силу понадеялся? Ну-ну! Если бы кони не боялись их до такой степени, ты был бы уже мертв, – раздраженно сказал Арей.

На мой взгляд, Арею стоило бы достать меч и навершием рукояти вбить в придурка наконец хотя бы то, что опытных надо слушаться в боевых условиях без лишней самодеятельности.

– Кто это был?
Арей пожевал губами.
– Беглые стражи из Нижнего Тартара... На Чумном кладбище есть прямой ход в Тартар. Фактически единственный в этом мире.

И как стражи мрака без прямого хода шастают и всякое доставляете в немалых количествах? Одной телепортацией? А если светлые включат мозг и какой-нибудь мега-маглолодией эту возможность обрежут к чёртовой бабушке?

На короткое время он открылся и кое-кому удалось вырваться. Мои агенты на Лысой Горе что-то почуяли и пытались их остановить... – процедил он сквозь зубы.
– Но почему мрак заточил своих стражей в Тартаре?
– Закон бытия. Тяжелое опускается вниз. Легкое поднимается наверх. Это те, кто был слишком жесток для Верхнего Тартара. Ненависть подавила у них разум. Они нежелательны даже для Лигула. Слишком яростны, слишком порочны. Не признают ничьей власти, плохо выполняют приказы, рвут своих с неменьшим удовольствием, чем чужих. Понимаешь?
– Нет.

Ну вот что тут может быть непонятного-то? :facepalm: Арей, видимо, три раза в неделю ходит с кем-то дуэлиться или обниматься, и поэтому, вместо вполне заработанного окрика, Мефодий получает разъяснение в стиле "для тупых".

– Есть такое хорошее качество: самоконтроль. Даже братва опасается явных психопатов и отморозков. Никогда не знаешь, когда их сорвет с катушек. Для своих они опасны не меньше, чем для чужих. Бойцовая собака не должна рвать хозяина и не должна без команды ни на кого бросаться. Это железное правило. Если оно нарушается, от собаки избавляются.
– Как мрак от этих стражей?
– Точно. К счастью, у мрака есть Нижний Тартар. Их ссылают туда, и они носятся в кромешном мраке, в пустоте, во льду и пламени, убивая и калеча друг друга.
– А сейчас кто-то выпустил их в Верхний Мир? – спросил Меф.
Внезапно Арей вскинул голову и властно зажал ему рот железной ладонью.

– Молчи! Слушай!
– Они же уска... м-м-м...
Удалявшийся топот копыт смолк. Зазвенела сбруя. Грызлись разгоряченные жеребцы. Послышался резкий удар хлыстом и ржание.
– Совещаются, что с нами делать. Зачем ты поднял глаза? – услышал Меф шепот барона мрака.
Сильная ладонь оторвалась от губ.
– Но я... Мы под личиной. Они принимают нас за... – принялся оправдываться Меф.

Ах да. Я и забыла, что тут есть объяснения его поступку. И знаете, лучше бы этих оправданий не было бы, Мефодий выглядел бы хотя бы на один балл IQ умнее :facepalm:

– Ты глуп! За мной! – приказал Арей.
Он грузно побежал, а после приостановился, пропуская Мефодия, Улиту и Дафну вперед. Он грузно побежал, а после приостановился, пропуская Мефодия, Улиту и Дафну вперед. Земля дрожала от ударов копыт. Всадники вновь догоняли их, причем не стоило уже спрашивать, с какой целью.
– Зачем по тропе? На конях они нас легко настигнут, – крикнул Меф, немного отставая, чтобы оказаться рядом с Ареем.

:facepalm: Блин, Арей неслучайно его пропустил вперёд. Этот юноша вообще способен сделать хоть что-то нормально?!

– Они догонят нас в любом случае, – отвечал Арей.
Воздух с хрипом вырывался сквозь его разрубленный нос.
Конский топот был уже не просто рядом. Казалось, он сливается с ударами сердца.
«Глупо нестись и терять силы! Мы выдохнемся, они – нет», – подумал Меф. Азарт боя начинал постепенно заполнять его.
– Продолжай бежать, Меф! Не оглядывайся! Нужно, чтобы они гнались за вами, – приказал вдруг Арей.
– А вы?
– Беги, тебе говорят! – голос Арея стал настойчивым. – Беги, но когда поймешь, что началась рубка, – возвращайся. Одному мне не выстоять. Светлую захвати с собой. И помните про глаза. Никакого прямого контакта! Когда будешь рубиться, выше подбородка взгляд не поднимай.

Беги вперёд, но потом назад вместе с Даф? А не проще одну Улиту было отправить вперёд, а остальных оставить и не тратить их дыхание?

– Улиту притормозите. Ее убьют сразу. Пусть даже близко не суется! – добавил Арей и вдруг остановился.

А зачем Арей её вообще с собой взял-то?

Первый из всадников, несколько опередивший остальных, показался на изгибе тропы. Он скакал, пригнувшись к седлу и пропуская над головой ветви. В седле он сидел цепко, но все же Меф ощущал смертельный страх коня, рот которого в кровь был разодран уздой. Кони, рожденные в Верхнем Мире, никогда не привыкнут к созданиям Нижнего Тартара.

К каким созданием? Даже эти отморозки вообще-то дети Эдема. Емец, блин, забодал меня со своими привычками менять коней и лор мира на переправе.

Что-то смутно заподозрив, всадник стал натягивать узду, одновременно откинув корпус назад, но, заметив совсем близко спину удирающего Мефа, с яростным криком устремился за ним.

Аа, вот зачем Арей отправил остальных удирать.

Когда всадник оказался у ивы, Арей вынырнул ему навстречу и, для устойчивости припав на левое колено, загнал меч ему под доспехи. Это не был удар в чистом виде. Всадник сам наскакал на клинок. Лезвие вышло под лопаткой. Убедившись, что дело сделано, Арей потянул рукоять меча влево и вбок, позволяя телу самому соскользнуть с клинка. Обезумевший от страха конь с опустевшим седлом проскакал мимо Мефа, до крови рассек ему щеку болтавшимся стременем и скрылся в кустарнике.
Меф воспринял это как знак того, что бой уже начался, и дольше тянуть не имеет смысла. Он выхватил меч и бросился к Арею. Буслаев не послушался мечника и не стал окликать Даф, не желая подвергать ее опасности.

:facepalm: 23b60f437d36bae92262cc04d95a78bdf0bcf21df2081ca039d2aabd1545625a_1.jpg

«Пусть они с Улитой бегут. Мы уж сами», – подумал он. Однако Даф и без Мефодия сообразила, что к чему, и внезапно появилась совсем близко. За ее спиной с хлопком материализовались огромные белые крылья.
– Меф, не дергайся! Я в воздухе! – крикнула она и спустя мгновение оказалась метрах в пяти над землей.
Признаться, Меф даже не увидел стартового взмаха ее крыльев. Все произошло мгновенно.
– Не смотри им в глаза! – только и успел сказал Меф.
Горячая Улита тоже рванулась разбираться, но Мефодий взглядом бросил ей под ноги ветку. Когда ведьма, ругаясь, растянулась на тропе, Даф, сразу поняв замысел Мефа, остановила ведьму маголодией.

И этот приказ Арея выполнила Дафна.

Маголодия заключила Улиту внутри шара, который невозможно было разбить как снаружи, так и изнутри. Магический шар совсем не пропускал звуков, чему Меф был рад, поскольку по красному лицу Улиты и по той силе, с которой она колотила изнутри по преграде, стало понятно, что она осыпает их угрозами.

Или ей просто нечем дышать :really:

Подбежав, Меф к немалому изумлению обнаружил, что противников у Арея вновь трое. Двое, кружась на конях, обрушивали на него сабельные удары с седел. Один бился пешим, решительно заходя барону за спину и поочередно пытаясь то подсечь его колени, то перерубить цепь дарха.
Удивленный Меф понял, что это тот самый, которому Арей загнал клинок под нагрудник. Невероятно! Один из сильнейших мечей мрака рассек ему сердце и – ничего. Словно и не было никакой раны. Арей перемещался, разрывал дистанцию, защищался, но держался, как заметил Меф, осторожно. Дважды он мог результативно атаковать, но почему-то не делал этого. Меф сообразил, что на это есть свои причины. Лишняя рана не причинит противникам особых страданий. Клинок же может застрять в теле или доспехах, и драгоценные секунды будут потеряны. Именно поэтому колющих, самых опасных ударов Арей пока не наносил, ограничиваясь рубящими.
Лицо Мефа опалило раскаленным взглядом. Он понял, что его появление не прошло незамеченным. Не поднимая глаз, ибо боль от предыдущего ожога была еще слишком сильна, Меф нырнул под брюхо жеребца, которым его пытались сбить с ног, и, не желая убивать или ранить животное, ограничился тем, что несильно кольнул его кинжалом в круп. Подпругу он успел перерезать, когда скользил под конем. Жеребец встал на дыбы.
Всадник упал вместе с седлом, однако узды не выпустил. Гневно выкрикнув что-то (голос его был невнятен и похож на птичий крик), страж из Нижнего Тартара вскочил. Он дернул узду с такой немыслимой силой, что конь упал на колени. Всадник приблизился к нему, и Меф увидел, как он медленно, с удовольствием, перерезал жеребцу горло. И лишь после этого выпустил из руки узду. Серый плащ залило кровью. Конь захрипел, забился...
Страж из Нижнего Тартара коротко, с издевкой, поклонился Мефу и, взмахнув саблей, обрызгал его кровью. Мефодий ощутил теплые, липкие капли на своем лице. Этот жест явно означал, что убийство коня он перекладывает на совесть Буслаева.

Меф закричал, метнул нож и бросился на стража с мечом. Он лишь немного отстал от ножа, скользнувшего по щеке отстранившегося стража. Вообще-то Мефу хотелось загнать нож в глазницу, но он промазал. С ним порой случалось, что от гнева он терял голову.

Учитывая условия его жизни, он бы из-за такого голову быстро потерял бы не в фигуральном смысле.

Страж из Тартара умело защищался, но все же отступал, так велика была ярость Мефа. Заметив, что его противник отставил левую ногу чуть дальше, чем нужно, Меф нанес по ноге рубящий удар и еще до того, как меч коснулся бедра, понял, что удар достиг цели. К его удивлению, сопротивления кости клинок не ощутил. Он прошел как сквозь рыхлое тесто, которое, охотно уступив клинку дорогу, сразу сомкнулось за ним. Это была даже не регенерация, а почти полная неуязвимость!
Одновременно две волны боли – мертвенного холода и испепеляющего жара – прошли по клинку Древнира и сквозь его рукоять достигли руки Мефа. Даже ослабленные мечом, они были невыносимы, особенно в таком сочетании. Меф сам не понял, как он сумел вытерпеть и не выпустить клинок. Разве что мысль, что Арей вытерпел то же самое, придала ему мужества.
В следующую секунду Мефу пришлось спасаться от сабельного удара, направленного ему в шею. Меф ушел от клинка по кругу и достал противника колющим ударом в шею, в награду получив все те же волны боли, которые теперь сумел отразить, так как был готов к ним. И снова ничего. Разве что взгляд стража из Нижнего Тартара, скользнув по мечу Древнира, на миг ослепил самого Мефа. Он поспешно отступил, ощущая, что аура его пробита на треть и требуется время, чтобы восстановить ее. Отражая удары, Меф пробился к Арею. Теперь они сражались спина к спине.

И в случае сражения на мечах это, кмк,... хреновая идея! Просто потому, что отпрыгивать назад нельзя, да и в замахе друг другу они могут помешать.

– Как успехи? – поинтересовался барон мрака.
Голос его звучал как всегда спокойно. Разве что он чуть чаще делал паузы, чтобы нанести или принять очередной удар.
– Никак. Меч Древнира их не берет, – крикнул Меф. Он был озадачен. До сих пор он жил с уверенностью, что, если потребуется, его оружие с легкостью пустит в колбасную нарезку даже танковую пушку.
– Не берет? Кто бы мог подумать? А ты накатай жалобу в общество производителей магического оружия, – с насмешкой откликнулся Арей.
Удачным ударом он выбил у одного из отморозков из Нижнего Тартара саблю, однако та, едва долетев до земли, вновь вернулась к тартарианцу в руку. К тому времени спешился уже и третий страж. Теперь трое бились против двоих.
Меф торопливо пролистывал в памяти основные варианты магических атак.
– А если целить им в глаза? Или попытаться нанести им раны их собственным оружием. Или...
– Экспериментируй! Только не отходи от меня далеко, чтобы мне не пришлось собирать тебя по всему лесу! – великодушно разрешил Арей и тотчас, действуя по словам Мефа, загнал клинок одному из нападавших в глазницу. Глазница потухла, но спустя секунду зажглась вновь.

И, как верно заметил где-то в треде буслаечтец, почему Лигул такое чудо сценарное использует один раз за всю серию?
И да, почему Мефодий так парится и побаивается ударов, раз у него непроданный эйдос? Он же может их к чёртовой бабушке изгнать.

– Но как же? Там же мозг! – воскликнул Меф.
– Какой еще мозг? Ты, сдается мне, ничего не понял, – процедил Арей.
Их теснили. Атаки тартарианцев становились яростнее. Сталь грызлась со сталью. Плясали клинки. Меф ощутил, что не выдерживает такого темпа. Еще минута, максимум две – и он начнет задыхаться. Да, он неплохой боец, но силы и выносливости ему пока недостает. Неожиданно что-то мелькнуло у них над головой, заслонив солнце. Белые крылья! Дафна! Рядом, продолжая напоминать запущенную из катапульты моську, идеалистично парил Депресняк.
Пользуясь тем, что внимание Мефа отвлечено, один из тартарианцев атаковал, пытаясь достать Буслаева ударом снизу. Едва успев, Мефодий отбил удар и тотчас две маголодии – штопорная и вихревая – ударили противника Мефа в грудь. Штопорная отбросила его метра на два. Вихревая сорвала с него серый плащ с капюшоном и маску. Под плащом Меф увидел желтоватую высохшую мумию – с отслоившейся кожей, отгнившими губами. В пустых глазницах пылал огонь Тартара. Мумия была в изрубленном нагруднике римского образца. Число пробоин в нагруднике значительно превышало количество ран, которые могли нанести Арей и Мефодий.
Меф вспомнил иронию, которая прозвучала в голосе Арея, когда он упомянул о мозге. Действительно, какой мозг уцелеет в пламени и холоде Тартара? Мумия вернулась и продолжала атаковать Мефа. Тот вынужден был признать, что, пока она была в плаще, сражаться с ней было проще. Во всяком случае его собственные выпады не казались тогда настолько бессмысленными.

Кто-то из тартарианцев сделал быстрое движение кистью и бросил в Дафну метательный нож. Попасть с такого расстояния было сложно. Нож безобидно скользнул по маховым перьям. Заметив, что Даф расслабилась и больше не отслеживает его полет, нож коварно изменил направление и стал возвращаться к Даф по дуге.
– Даф, берегись! – завопил Меф.
Догадавшись, что тартарианец управляет полетом ножа, неотрывно сопровождая его взглядом, Буслаев рубанул его по капюшону. И вновь клинок прошел насквозь, опалив кисть Мефа жаром и обдав его холодом. Однако главное было все же достигнуто: взгляд на мгновение погас, и нож бессильно упал, так и не вонзившись в Дафну.
Собравшись, Дафна наконец вспомнила сложную маголодию, которую Шмыгалка заставляла их отрабатывать то ли в семьдесят первый, то ли в сто семьдесят первый год обучения. Маголодия была редкая и в обычном бою мало используемая. Дафне казалось, что она ее забыла, но пальцы помнили. Множество неуловимых звуков слились в один и, оторвавшись от флейты, произвели нечто, похожее на отдаленный одинокий удар колокола, что прокатился по ровной водной глади.

Для разнообразия, я даже могу счесть это не чудом сценарным, а тем, из-за чего Шмыгалка вроде бы считает Дафну небесталантной. Ну или предположу, что Шмыгалка, в отличии от преподающих теорию света, своё дело знает.

Казалось, звук сейчас растает, но он не растаял, а, набрав силу, обрушился на стражей из Нижнего Тартара. Он сорвал с них уцелевшие тряпки плащей и окутал их разваливающиеся тела вязким белым огнем. Мумии поспешно отступали, спотыкаясь и падая. Их движения были хаотичными, как у пьяных или ослепленных людей. Потрескивающий белый огонь окружал тела плотными коконами, повторяющими очертания фигур. Когда магия начинала ослабевать, Даф снижалась и повторяла маголодию.
Когда ей казалось, что еще немного, и она не сможет в десятый раз повторять одно и то же, тартарианцы уступили светлой силе. Держа клинки наготове, они скрылись в лесу. Меф оценил, что ни один из них не бросил оружия. Несмотря на страшную боль, это больше походило на организованное отступление, чем на бегство. Преследовать стражей из Нижнего Тартара, к удивлению Мефа, Арей и не пытался. Зато им вслед прокатился шар со взбешенной Улитой.

Ну это, в принципе, может быть ответом на вопрос про неиспользование тартарианцев Лигулом - что двойка златокрылых смогла бы разогнать целую толпу их. Но! Лигул этих милых ребяток не выпускает даже на внутренние разборки мрака, куда свет не полезет, так что всё равно, имхо, проёб-с.

– Не дали сразиться, так хоть задавлю кого-нибудь! – прокомментировал Арей.
Он усмехнулся и ударил по шару мечом, выпуская ведьму.

Шар только что нельзя было разбить ни снаружи, ни изнутри.

Даф снизилась и встала между Мефом и Ареем. Ее белые крылья дематериализовались с негромким хлопком. Арей посмотрел на Даф и похлопал ее по плечу. Силу он не соразмерял. Даф едва устояла на ногах, но все равно обрадовалась. Она знала, как скуп обычно Арей на ласку. А тут как ни крути – все-таки движение души!

:yeah:

– Хороши мы с тобой, синьор помидор. Если бы не светлая, нас бы прикончили, – сказал Арей Мефу и, придирчиво оглядев лезвие, на котором появилось несколько новых зазубрин, с досадой зацокал языком.
– Я же их не убила, нет? – растерянно спросила Даф, ощущая себя новым Мошкиным.
Арей ухмыльнулся. Ответ и так был очевиден.
– Но почему мы не смогли их убить? – спросил Меф.
Он впервые сталкивался с тем, что от его меча-артефакта не было никакой пользы.
– Чтобы уничтожить стража, надо разбить его дарх.

Или отрезать ему голову, кажется же.

– Это и мне известно! Но у них не было никаких дархов! – крикнул Меф.
– Спокойнее, друг мой! Бесплатное кипение экономит электричество, но растрачивает нервы... Еще минута и тебе придется записаться в очередь к иве! – сказал Арей, насмешливо взглянув на Улиту.
– Не было у них дархов! Не было!
– Никто и не спорит. У них не было цепей и не было дархов. Ситуация тупиковая. Вот мы и не смогли ничего сделать, – резонно заметил Арей.
– Но если дархов не было, то откуда у них сила?
– От верблюда! А откуда старичок Бессмертник Кощеев берет силы, чтобы отлавливать нимфеток?

:really: Что блеать?!

? Каждый дурак знает, что жизнь у него в яйце, яйцо в утке, а утка в духовке! – встряла Улита.
– Ты хочешь сказать, что...
– Кто хочет сказать? Я? Я хочу помолчать! – заявила ведьма и демонстративно отвернулась, показывая, что все еще дуется на Мефа.
– Дархи у стражей из Нижнего Тартара есть, как и у остальных стражей. Они спрятаны где-то не очень далеко, и дают им силы дистанционно. Именно это и имела в виду Улита. А теперь поспешим! Здесь оставаться нельзя, – пояснил Арей.
Дав знак следовать за ним, он быстро пошел по тропе, изредка переходя на легкий бег.
Примерно через четверть часа они добрались до мерцающей завесы, сразу за которой, как в тумане, продолжался такой же лес, как и тот, в котором они сейчас находились. С одной только оговоркой. Тот мир, за завесой, уже был человеческим.
Не останавливаясь, Арей тяжело прыгнул сквозь завесу, по которой пробежали грязно-желтые волны. За бароном мрака завесу миновали Меф, Улита, Дафна и, наконец, Депресняк. Перед этим кот долго и подозрительно трогал ее лапой, брезгливо отдергивая морду.
– Ну вот и все! Граница позади. Отсюда можно телепортировать! Скрываться дольше смысла нет, – сказал Арей.
Голос его звучал мрачно. Меф понял причину. Можно было поставить меч Древнира против пластмассового ятагана из магазина игрушек, что в Тартаре их визит на Лысую Гору не прошел незамеченным.

Да лааадно?!

Следующая глава будет про Эдю Хаврона. Аноны, прошу помощи, мои запасы спиртного и картиночек с Гневом из головоломки, которого я пихаю, видя сексизм, подходят к концу.

И да, пони берёт передышку на пару дней, чтобы сваять-таки обзор ДпВ-мультика и составить список читений. И начать наконец чёртов макси

Отредактировано (2016-09-08 00:12:09)

Анон · 2016-09-08 00:33:05

http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 1#p1427391

Аноны, Чумиха всё-таки не страж мрака.
– А эта Чума-как-ее-Торт была стражем? – спросил Мефодий.
– Издеваться изволите, юноша? Всего лишь некроколдунья, объединившая силы семи других, убитых ею некромагов. Да только стражи мрака, даже те, что накопили много эйдосов в своих дархах, неохотно с ней связывались… Хотя что ворошить старое? Чумы-дель-Торт уже нет на свете! – заметила молодая ведьма.
И все теории про дублей мёртвых могущественных стражей летят к чертям.

Какая досада. По-моему, замечательные были теории. :dontknow:

Блин. Набрала читения 1 главы ШНыра-2, а их браузер сожрал. Завтра почитаю опять.
Пока кину всё общение Арея с Дафной, часть вторая, книги билет на лысую гору и месть валькирий.
▼Билет на Лысую гору⬍
Сюда же ни один суккуб не сунется, я уж не говорю о комиссионерах! – сказала Улита.
– Защитные руны? – спросил Мошкин, успевший нахвататься поверхностных знаний.
– Не-а. У нее вон спросите! – сказала Улита и как-то непонятно, не то одобрительно, не то, напротив, с вызовом посмотрела на Дафну.
Та скромно улыбнулась.
– Всего лишь веточка эдемского бука… Завалялась у меня в рюкзаке случайно, а я сунула ее под порог. Духи мрака не выносят наших растений.
– А Арей? Он разрешил? – недоверчиво спросила Ната.
– В маленькой ветке недостаточно сил, чтобы особенно его обеспокоить.
– Так он знает или не знает?
– Не то чтобы знает, и одновременно не то чтобы не знает… Скажем, так: закрывает глаза на мелочи, потому что внизу его кабинет, а Тухломон его достал… – произнесла Улита с улыбкой.
– Если хотите Ареюшку выручить, чтобы он меня, старую, и дальше медовушкой радовал и старость трудовую мою скрашивал, узнайте тайну Лигула! – посоветовала она.
Даф подалась вперед.
– Какую? – нетерпеливо спросила она.
▼Месть валькирий⬍
Все увидели, что от кисти и до локтя она обмотана тряпкой, сквозь которую проступает кровь – багровая, жуткая, светящаяся в полумраке. Даф с ее вечной потребностью помогать несчастным, угнетенным и больным, бросилась к нему.
– Вы ранены? Я знаю отличную заживляющую маголодию! – предложила она с жалостью.
В глазах Арея мелькнула усмешка.
– Блестящая идея! Давно мечтал, чтобы свет заштопал меня своей дудочкой… Да, кстати, а маголодии для увеличения роста тебе случайно не известны? Братская помощь малютке Лигулу, э-э? – поинтересовался он.
Даф вспыхнула.
– Я хотела как лучше. Просто помочь! Но если вы… если я… это просто гадость так говорить!.. – сказала она и, задохнувшись от негодования, отвернулась.
Арей смягчился.
– Извини. Беру свои слова назад. Помогать мне не следует. Рану мне зашьет Улита. Она отлично справится, тем более, что рана не первая и не последняя… Но это, однако, забавно!
Не только извинился, но и свои слова назад взял, что для Арея как-то сенсационно. Буслаечтец прав - даже без шиппинга это выглядит, как общение старых-старых и весьма близких друзей.
– Что вам забавно? – не поняла Даф.
– Забавно, до чего участливы те, кого сотворил свет! Воображаю, что творится в Эдемском саду! Вся златокрылая стража в полном составе помогает муравьям перебираться с листика на листик. Бедный муравей! Он, может, никуда и не собирался, а его схватили и перенесли!
– Мы не помогаем насекомых! – рассердилась Даф.
– А вот это ужасно! Нет, вы подумайте: бросить в беде несчастных козявок! А если на них кто-то наступит?.. Да, всегда хотел спросить: какое наказание избирает себе страж света, случайно раздавивший жука? Не изгнание, нет? – продолжал Арей.
Учитывая, что Арей сам очень долго был светлым, он Дафну нарочно поддразнивает, причём относительно легко. А нефиг своим зарождающимся пейрингом баловать старого Лигула!
– Стражи света далеки от ехидства и злобы. Что бы ни случилось, они лишь себя считают виноватыми. И наказывают себя, а не других. Свою чашу боли и вины каждый из нас пьет сам, – сказала Даф.
Ее словесный выпад, скорее защитный, чем атакующий, попал в цель. Мечник мрака помрачнел.
– Хорошо… – сказал он глухо. – Ты достойно ответила мне, светлая! Мою чашу боли, действительно, пьют другие. Да только каждую ночь она наполняется снова и снова…
Мне кажется, Дафна сильно переборщила. Арея за полтора где-то года она узнала не так, чтобы плохо, и зачем-то в ответ на обычное ехидство выкатила свой главный калибр.
Из узкого прохода тянуло гнилой сыростью. Даф потихоньку достала флейту и держала ее в опущенной руке. Арей, заметив это, усмехнулся, и Даф поняла, что флейта ей не понадобится. То, что таилось во мраке, явно не обуздывалось маголодиями. Первым в потайной проход прокрался Депресняк. Даф посмотрела на его крылья, центр которых не вздувался горбом, и, спокойно спрятав флейту, отправилась следом.
– Не трудись, дружок! Я все равно ничего не запомню и не смогу разделить твое возмущение, – заметил он.
«Арей и не запомнит? У него что, склероз?» – недоверчиво подумала Даф и тотчас спохватилась, что, несмотря на уникальную память, сама не помнит ни слова из того, что шарманка предсказала Мефодию.
От монотонного голоса учителя Мефодию хотелось спать. Покачиваясь на скрипучем стуле, он обнимал колени и слушал. Чаще они занимались один на один. Пару раз в неделю к ним присоединялась Дафна. С Мошкиным, Чимодановым и Натой Арей занимался тоже, но редко.
Арей кучу времени занимается с тем, кто заведомо не на его стороне, а с тремя действительно тёмными проводит много меньше времени.
▼красный струяющийся плащ⬍
В приемной резиденции мрака зажжены были все светильники. У двери стеснительно переминались с ноги на ногу два накрашенных суккуба. Должно быть, те самые, что обнаружили Даф. Заметив Мефа, суккубы по привычке начали, было хихикать и совать ему для рукопожатия влажные ладошки, но внезапно испугались чего-то, что зорко углядели у него внутри, и отбежали.
Меф же, признаться, едва их заметил. Он быстро шел вперед, влекомый единственной мыслью. Улита, тоже, видно, разбуженная, стояла у лестницы в белой ночной рубашке, огромная, как снежная гора Монблан. К ней, точно цыплята к наседке, жались Ната, Чимоданов и Мошкин. У последнего был такой вид, будто он сейчас расплачется. Чимоданов же стоял взъерошенный, очень сердитый, с насупленными бровями. Одна Ната выглядела вполне по-деловому, да и одета была с обычной тщательностью. Рана Даф явно была не тем событием, которое могло потрясти ее. В ногах у Чимоданова толкался Зудука. Из кармана у него компрометирующее торчали картонные трубки петард, которые сейчас не интересовали никого, даже самого Зудуку.
Даф лежала на диване, на красном плаще Арея. По ткани разметались ее светлые волосы. Край плаща свисал с дивана, стекая, точно алый ручей. Видно, Арей так и принес ее, завернув в плащ. Меф замер на ступенях лестницы, глядя на Даф сверху, затем кинулся вниз. Арей хотел было преградить ему путь, но, передумав, отступил.
– Не тряси ее! Она тебя все равно не услышит! – предупредил он, придерживая Мефодия за плечи.
Мефодий склонился над Дафной, не касаясь ее. Щеки Даф пылали. Она металась в жару. В глазах ее умирала радуга. Они были приоткрыты, однако, Даф едва ли видела, что происходит вокруг. Дышала тяжело и прерывисто. Тускло мерцали крылья на шнурке. Края крыльев, что почему-то особенно испугало Мефа, почти погасли. Пульсация света была только в центре. Депресняк уже лежал рядом с Даф, не сводя с нее глаз. Единственное уцелевшее в схватке ухо чутко ловило звуки. Мефодия, равно как и остальных, он не замечал. Для него существовала теперь одна только хозяйка. Когда Улита бесцеремонно подвинула его локтем, кот стерпел – не зашипел, не упарил ее лапой, ноУлита все равно почему-то ойкнула.
– А-а! Жжет! Онемело все! До локтя ничего не чувствую! – сказала она изумленно, растирая руку.
Арей не удивился.
– Еще бы. Кот взглядом оттягивает боль! Когда же ты коснулась его, Депресняк сбросил часть ее тебе... Если бы не он, Даф было бы гораздо хуже.
– Ну котяра!.. А самому ему не больно? – спросил Чимоданов.
Арей покачал головой.
– Едва ли. У тех, чьи предки родом из Тартара, болевой порог несколько выше. Но гладить сейчас кота я все равно никому не советую, – заметил он.
– И я не советую. Лучше б я потрогала раскаленный утюг, – яростно растирая онемевшую руку, подтвердила Улита.
Мефодий коснулся запястья Дафны. Несмотря на то, что Даф пылала в жару, рука у нее была вялой и прохладной. Сражение за жизнь отхлынуло. Здесь же битва была уже проиграна. Меф вспомнил погасшие края крыльев, и у него вдруг зачесались глаза. Мучительно, как от аллергии на пыльцу, которая была у него в детстве.
– Ее перевязали? Где рана? Я почему-то не вижу крови, – спросил он с беспокойством.
– Ты не одинок. Никто не видит, – заверила его Улита.
Арей материализовал трехногий табурет и присел у дивана. Его лицо оказалось вровень с лицом Мефа. Красная, будто подрумяненная на огне кожа. Перерубленный нос с крупными порами с хрипом пропускал воздух. Шрамы, нанесенные магическим оружием, никогда не исчезают. Из ушей начальника русского отдела привычно тянуло Тартаром.
– Так это же хорошо? – неуверенно спросил Меф.
Арей невесело усмехнулся.
– Ничего хорошего. Я бы предпочел открытую рану. То, что можно увидеть, легче исцелить.
– Но если рана не видна, Возможно, ее нет? Вдруг это сглаз, запук или бесконтактная боевая магия? – спросил Мефодий с тем настойчивым упрямством, которое порой заставляет отрицать очевидное.
Край рта у Арея дрогнул и спустился.
– Верно, говорят: надежда не умирает. Ее убивают лопатой, – сказал он, досадливо морщась. – Рана Даф нанесена копьем холода.
– Копьем холода? Оружием валькирий? Так вот почему Тухломон сказал, что на Дафну напала валькирия! воскликнул Меф.
Улита поморщилась.
– Тухломон, конечно, все знает лучше всех. Иногда я думаю, может, Лигула долой, а на трон мрака всезнайку Тухломона?..
Арей жестом приказал ей молчать.
– Недурные забавы у света. А я-то думаю, чего это светлые оставили ее в покое? Обычно они не прощают Отступников, – процедил он.
– Валькирии созданы не светом. Они лишь служат ему, – поправил Мефодий. Когда-то он слышал об этом от самой Дафны.
– О! Какие рассуждения! Кто создан, а кто просто служит!.. – насмешливо протянул Арей. – Послушать тебя, так скоро свет будет набирать к себе на службу нежить и циклопов с дубинами. Они будут делать за него всю грязную работу, а сам он будет отсиживаться в сторонке, перебирая четки! Нет уж, милый, чему ты служишь, то ты и есть.
Сделав Мефу знак приблизиться, Арей повелительным жестом подозвал суккубов. Тем временем Улита принялась хлопотать над Даф. Чимоданова она отослала за уксусом, Нату – за полотенцем. Закричала на Мошкина, чтобы он принес воды. Мошкин суетливо заметался со стаканом, но тотчас, спохватившись, хлопнул себя по лбу и вызвал с потолка такой водопад, что едва не смыл Чимоданова вместе с не принесенным уксусом.
Улита заорала, что она просила только намочить полотенце, и спохватившийся Мошкин мгновенно осушил всю воду. Получив полотенце, Улита, нашептывая, принялась обтирать Даф лоб, щеки и руки. Остальных же, не исключая и Арея, решительно турнула в дальний угол комнаты. Суккубы трусливо засеменили за мечником.
– Ну, рассказывайте, что мне рассказали! – велел он им.
Суккубы замялись.
– Ну мы тут это... возвращались из клуба... – нерешительно начал первый, с вислым носом.
– Ты че, тупой? Какой это тебе клуб? Так, помойка отстойная! – поправил второй, с серьгой.
– Мы тут это... подходим... а он тут это... лежит, – продолжал первый.
– Она лежит! Какой тебе «он»? Фильтруй базар, тюлень! – набросился на него второй. У суккубов, вечно меняющих пол, большая путаница с самоопределением.
– Вот я и говорю: лежит, – послушно согласился первый. – Ну, мы это, подошли...
– Вы что, два раза подходили? – спросил Арей с раздражением.
Первый суккуб испугался и посмотрел на второго.
– Два или один?
– Да не, какие два? Один! – сказал суккуб с серьгой.
– Точно один! – обрадовался суккуб с вислым носом. – Вот и я говорю: подошли и думаем, может, помочь надо человеку... Эйдос там выковырять... У пьяных-то просто эйдосы ковырять, у кого есть еще. За уши потрешь его, стаканчик поднесешь, он промычит: Забирайте, волки позорные!.. раз! – готово.
А тут смотрим: не человек это, а светлый страж! – воскликнул суккуб с серьгой, очень верно передавая свой. – Лежит вся такая ровная, в руке у нее флейта зажата!.. Она, видно, что-то почувствовала, да поздно.
Ну, мы тут это... испугались мы... думаем, надо линять скорее, потому как ковырнуть все равно нечего. Эйдоса нет. Вот только крылья думали срезать, признался суккуб с вислым носом.
Мефодий бросился на него, но сумел достать его только ногой, потому что Арей поймал его за плечи.
– Спокойно. Это всегда успеется... Так что, срезали крылья? – спросил он.
Суккуб с серьгой замотал головой. – Побоялись. Только я присел, чтобы, значит, шнурочек дернуть, а она рукой как пошевелит и флейтой к моей ноге прикоснулась. Я завопил и как подскочу! Снова сунулся, а Плит мне и говорит: Стражи света-то за своих мстят. Застанут нас здесь – разбираться, долго не станут... Надо это... по начальству передать. Начальство это... само решит. Ну, мы оставили все, как есть и позвали...
Арей вернулся к дивану и коснулся ладонью пышущего жаром лба Даф.
– Борется с холодом... Другая бы уж... Когда вы ее нашли? – спросил он резко.
Суккубы переглянулись.
– Ну, это... часа в три...
– А меня позвали в четыре! Почему так поздно? – рявкнул Арей.
– Ну, мы это... спорили, кому остаться, а кому бежать... Оставаться никто не хотел, – трогая царапину на вислом носу, признался первый.
– Это он виноват! Я ему орал: останься, останься, а он ныл, чтоб я его не бросал! За рукав мне цеплялся, казенные польты рвал! Он, мол, с девчонкой никогда в жизни не оставался и сейчас не останется! – наябедничал суккуб с серьгой.
– А ты сам, что не остался? – спросил Арей.
– Ну, я это... А чего сразу я? Чуть что, так я? – смутился суккуб с серьгой и толкнул ногой суккуба с вислым носом. Тот завизжал, накинулся на него, и оба принялись кататься по полу. Арей поморщился и махнул рукой. Суккубы исчезли.
Мефодий подошел к Улите. Ведьма сидела на диване у ног Даф, задумчиво отжимая полотенце.
– Жар спадает... Мне удалось его зашептать. Пусть экономит силы. Жар обессилил бы ее в несколько часов, – сказала она.
– Ты помогла ей? – благодарно спросил Меф.
– Да, помогла, – кивнула Улита.
– Значит, она скоро очнется?
Буслаев возликовал, но затянувшееся молчание Улиты почти сразу доказало ему, что он ошибался. И как всегда бывает в таких случаях, погасшая надежда жалила больше самой беды. Недаром одни из злейших пыток мрака состоит в том, чтобы дать надежду и отнять ее, дать и отнять – и так до бесконечности. Искушение надеждой – это пытка льдом и огнем.
– Увы, нет. Я лишь замедлила ее угасание. Ни мощь стражей, ни магия, ни живая вода – тут ничего не поможет, – сказала ведьма.
– Вообще ничего?
Улита нервно облизала губы.
– Ну разве что соскоб металла с копья! которым она была нанесена, и щепка от его же древка. Если правду говорят, что подобное исцеляется подобным, то рискнуть можно, – сказала она.
Меф недоверчиво посмотрел на нее, проверяя: надежда это или иллюзия надежды? Не обманывает ли его Улита?
– Соскоб? Щепка от древка? Но где их взять? – спросил он.
– Думай сам! – жестко ответила Улита. – То, что случилось, – на твоей совести. В конце концов, девчонка искала тебя. Потому и на улицу сунулась.
Мефодий выпрямился, закрыл глаза и так простоял около минуты. Затем опустился на колени рядом с лежащей Даф и коснулся лбом ее лба. Ведьма не обманула. Жар правда спал. Лоб Даф был лишь чуть теплым. На миг Мефодию почудилось, что он может слышать ее мысли. Он окликнул ее про себя, как делал это всегда, когда хотел позвать ее. Однако она не услышала его.
– Прости меня, Даф! Я знаю: тебе не понравилось бы то, что я собираюсь сделать. Не я начал эту войну!.. Жди меня! Я скоро приду! – сказал Меф тихо.
Он встал и, ни на кого не глядя, направился к двери. Арей его не удерживал. За Мефодием, приседая, устремился Тухломон.
– Братик, эйдос не завещаешь? Ну вдруг тебе не повезет? на добрую память, а? Уж я б его, роднулю, приголубил!
– Отстань! – отмахнулся Меф.
Тухломон надулся.
– Как отстань! Как я могу отстать, братик? Я морально с тобой, – сказал он укоризненно. – Как увидишь валькирию, не здоровайся и сразу снеси ей голову! Как только снесешь сразу зови меня! Я ее, гадину, запинаю!..
– Я не могу. Мне надо узнать, где Ирка, – вполголоса ответил Мефодий.
Он почти не осознавал, что перед ним презренный комиссионер. Мысли его были далеко, очень далеко. Слова лишь случайно были произнесены вслух, однако Тухломон услышал. Его личико мгновенно вытянулось от любопытства.
– Ирка? Какая такая? – быстро спросил он.
– Много будешь знать скоро состаришься! – резко ответил Меф.
Едва услышав эту заезженную фразочку, комиссионер сладко прищурился, точно услышал музыку.
– Глубокие слова, не правда ли? А знаешь, кто их выдумал? Я! А такое слышать не приходилось: «Моя хата с краю, я знать ничего не знаю?» Тоже мое творчество-с! Я автор малых форм-с и большой души-с! – похвастался он.
Тухломон не скоро бы отвязался, если бы на помощь Мефу неожиданно не пришла Ната.
– Давно хотела спросить: на балалайке ты не играешь? – спросила она, ловко поймав Тухломона за ворот.
– Ежели только для друзей, – осклабился комиссионер.
Кое-как освободившись, он вновь метнулся следом за Мефом, но за тем уже закрылась дверь. К тому же Арей взглянул на комиссионера так сурово, что тот мгновенно стушевался и больше не вякал.
– Ты видела? Глаза у него были совсем сухими, мальчик далеко пойдет, – негромко сказал Арей, обращаясь к Улите.
– Если его не убьют.
– Уточнение принимается, – кивнул Арей. – Если.

Не сказала бы, что в этот раз Арей ехидничал так уж мило...

Продолжаю радовать всех шипперов Арея и Дафны)
▼Тайная магия Депресняка⬍
Арей нахмурился. Неведомая сила отбросила Мефа на стену. Он даже не успел сгруппироваться. От сильного удара перехватило дыхание. Перед глазами запуржили темные точки. Меф стремительно вскочил, готовый защищаться. Правило первое: «Когда тебе больно, не подавай виду, потому что когда добивают, это еще больнее».
Повторной атаки не последовало.
– Ненавижу лесть, особенно если она граничит с хамством! – произнес мечник.
– Почему с хамством?
– Не все дерутся так, как я? Вслушайся и пойми, что ты сказал! НИКТО НЕ ДЕРЕТСЯ ТАК, КАК Я! – рявкнул Арей.
Но мечник мрака уже утих. Он был столь же отходчив, сколь и вспыльчив.
Для разнообразия, кусок не взаимодействий Дафны и Арея. Этот отрывок хорошо показывает, что делает Арей с теми, кто хотя бы чуть-чуть намекает на то, что он может быть не самым крутым. Ну, конечно, если намекает не Дафна.
Мефодий услышал, как, глядя на огонь, Арей процедил сквозь зубы:
– К этому все и шло… Меф, помнишь наш с тобой разговор в присутствии Аиды? Поторопись!
Затем он как-то странно, очень странно посмотрел на Даф. Дафне показалось, что она заглянула в глубокую, бесконечно тоскливую бездну. Тот, кто служит мраку, никогда не бывает весел. Если только это не судорожное веселье забвения, не пир во время чумы и не хохот на могилах.
– О чем ты думаешь, светлая? – резко спросил он.
– Вы действительно хотите знать? Я думаю о Тухломоне. Чтобы такая дрянь тебя уважала, нужно самому стать такой же дрянью, а я не хочу…
Арей усмехнулся.
– Ты это серьезно? Зачем тебе это? Уважение – язык общения с равными. Для рабов и негодяев существует плетка.
– Я так не хочу.
Разговор с Мефодием был про то, что тому придётся отнять первый эйдос. Интересно, что значил этот взгляд? Имхо, это что-то значащий кусок, но я никак не могу понять, что. ой, докатилась я
Ну и очередная глупость Дафны, конечно, угробила любую возможность узнать, по чему конкретно в тот момент тоскует Арей.
Во взгляде Даф появилось облегчение. С Буслаевым ничего не произошло. Флейта допустила его. И это при том, что ни Улита, ни Арей, ни Чимоданов – Даф была в этом уверена – не смогли бы даже коснуться ее.
Арей привстал и уставился на Мефа. В руках у банщика замер березовый веник.
– Это что еще за вражеская агитация? Кто тебя подучил?
– Никто.
– Ну-ну, знаю я твою «никто» с котом и косичками…
– По правде говоря, Лигул тебя не так уж и ругал. Он сказал, что ничему не удивляется, учитывая, что ты общаешься с… В общем, он использовал это как повод, чтобы заговорить о Дафне! – произнес Арей без каких-либо эмоций.
Меф вытер мокрое лицо и смахнул пот на камни. Капли зашипели. Если бы Лигул мог отбросить копыта от одного его желания, начальник Канцелярии уже сейчас задергался бы в конвульсиях. «Спокойно! Главное, не проявлять интереса!» – сказал себе Меф.
– А-а-а! – протянул Буслаев.
– Особенно малютку интересовало, не встречаешься ли ты с Дафной. Вопрос, простительный для старушки, но несолидный для главы Канцелярии Тартара, – продолжал Арей.
Меф осторожно заблокировал сознание. Это была ненавязчивая и умелая блокировка. Опасные мысли отодвигались в глубь сознания, при том, что сознание оставалось внешне прозрачным. Высший пилотаж. Арей, как учитель, был бы доволен, даже смекни он, что его собственная наука используется против учителя.
– И что вы ему сказали? – спросил Меф, первым не выдержав молчания.
Арей, распаренный, крякающий, красный, блаженствовал в умелых руках Хасана. Внебрачный сын джинна вкалывал, как гномик в урановых шахтах.
– Я сказал, что меня не интересует личная жизнь моих сотрудников, пока они хорошо выполняют свою работу. Даф, сказал я, неоценима в сортировке пергаментов! – лениво отозвался Арей.
Меф, знавший, как хитро Даф путает делопроизводство мрака, посылая пергаменты не в те отделы, промолчал. Арей всегда относился к бумажной рутине со снисходительностью воина, ненавидящего писанину. Ему проще было зарубить комиссионера, чем проштамповать ему регистрацию.
– Дафна молодец. Она… ну это… старается. Делает успехи… то есть… – поправился Меф, заметив насмешливый взгляд Арея.
– Лигулу мой ответ не слишком понравился. Он сказал, что твоя личная жизнь его интересует мало. Пороки для мрака – это святое. Встречайся с кем хочешь, хоть с суккубами, только не со светлой.
– Она не светлая, – сказал Меф.
Арей насмешливо скривился.
– Ой ли?.. Ну мне-то не пудри мозги, дружок! Создания Эдема не для тебя. Ищи девушек на другой дискотеке.
Но главного это не меняет: ты должен расстаться с Даф!.. Если ты этого не сделаешь, Лигул рано или поздно до нее доберется. Я хорошо знаю этого паука: он способен долгое время умильно улыбаться, а затем однажды подкрадется эдак бочком, будто между прочим, и нанесет ядовитый укус.
– Нам приказано сопроводить стража Дафну в Тартар. У нас предписание! – тревожно произнес Хаким.
Карлица кривлялась, бегая между ног хозяина и обматывая их цепью. При упоминании предписания она сделала круглые глаза и высунула синеватый, с прожилками язык. Заметно было, что уважает бумажки.
Арей небрежно взглянул на пергамент.
– Ну-ка, что у нас тут? «Доставить светлого стража Дафну, состоящую на службе у мрака, в Тартар для выяснения некоторых вопросов. Глава Канцелярии мрака Лигул»… Итак, что за шум на птицеферме? Разве светлый страж Дафна не желает отправляться в Тартар по доброй воле, чтобы выяснить там некоторые вопросы? – спросил мечник не без иронии.
– Не желает! – подтвердила Дафна.
Она стояла напряженная, с флейтой у губ, готовая дорого продать свою свободу.
Не сговариваясь, трое стражей метнулись к Даф, пытаясь вырвать у нее флейту, однако меч Арея очертил в воздухе границу, и они остановились.
– Спокойно, друзья! Кипение полезно только для чайника. Градусы следует повышать постепенно! Если угодно, вам подтвердит это уважаемая менагер некроотдела! – сказал Арей, кивая кому-то.
Хаким быстро обернулся. У стены дома, опираясь на свой надежный сельскохозяйственный инструмент, стояла Мамзелькина, холодная, как кладбищенская статуя. Никто, кроме Арея, не заметил, когда она подошла.
– Про градусы подтверждаю и расписываюсь всеми ручками, как живыми, так и шариковыми, – сказала Мамзелькина.
Она встретилась взглядом с карлицей Риммой, и та, издав неясный, полный ужаса звук, поспешила спрятаться за ногу Хакима. Дождавшись, пока она выглянет, Аида Плаховна подмигнула. Напуганная Римма начала торопливо прорывать в снегу норку.
– Арей, ты же видел предписание Лигула! Что за шутки? Он ждет Дафну в Тартаре! – повторил Хаким, в поисках поддержки взглянув на сопровождавших его стражей.
Те мялись, хорошо зная мечника.
– Какое чудесное чувство – ожидание! Оно таит больше надежд, чем любое другое, – щурясь, как кот, сказал Арей.
Ладонь Хакима легла на рукоять меча. Остальные стражи ощутимо напряглись, ожидая команды. Однако заметно было, что значительного воодушевления они не испытывают.
– Арей, ты не оставляешь нам выхода! У нас приказ! ДАФНА ДОЛЖНА ПОЙТИ С НАМИ! – произнес Хаким.
Арей издал губами насмешливый звук. Нечто вроде «трум-пум-пум».
– Кому она должна, она прощает. Пускай решает сама. Я всегда становился беспомощен, когда дело касалось хорошеньких девочек… Так что, Дафна, идешь к Лигулу?
– Она останется здесь!
Кто это, неужели Меф? Арей взглянул на него с интересом. Правая бровь начальника русского отдела поползла кверху.
– Почему это, синьор помидор, она останется здесь? С каких это пор ты решаешь за светлую? Что дурного в том, чтобы Даф пообщалась с Лигулом? Хотя, готов признать, бывает общение, которое хуже наказания.
– Общение? Их прислали за ее сердцем! А ну исчез, ты!!! – сердито выдохнул Меф в лицо надвинувшемуся Хакиму.
Старший из стражей сделал шаг назад. Он будто не прикоснулся к клинку, но тот на полпальца выдвинулся из ножен. Арей усмехнулся:
– Ша! Убери овощерезку, Хаким! За чьим сердцем, Меф?
– Дафны… Оно нужно Лигулу для ритуала, который может быть выполнен только в Тартаре. Лигул считает, что снегопад утихнет и артефакт будет обнаружен, если он сумеет добыть сердце светлого стража.
– Меф! Откуда ты знаешь про ритуал? – озадаченно спросил Арей. Ему не нравилось, когда сотрудники проявляют большую осведомленность, чем начальство.
– Птичка принесла на крылышках, – туманно ответил Меф. Ему не хотелось выдавать Хныка. Обещание есть обещание.
– Мы догадывались, что мрак может пойти на нечто в этом роде. Поэтому и пытались опередить, – кивнул Эссиорх.
– Ну что встали? Взять ее! – приказал Хаким.
Два стража, закованных в латы, охраняющие от маголодий, решительно двинулись к Даф. Арей предостерегающе качнул мечом.
– Не помню, чтобы я разрешал топтать снег! – сказал он хмуро.
Стражи нерешительно остановились.
– А вот это правильно! Хочу напомнить, что вы на моей территории! Здесь я решаю, кого и кому отдать.
Моложавое и гладкое лицо Хакима торопливо сменило несколько выражений и остановилось наконец на заискивающем.
– Тогда решай, Арей! И решай быстрее! Мы не оспариваем твои права, но вспомни, кому ты служишь! – сказал он.
Прежде чем Даф успела выдохнуть маголодию, Арей бесцеремонно сгреб ее медвежьей лапой и, притянув к себе, заглянул в глаза. Даф ощутила почти физическую муку. Темные, страшные, знающие боль и страдание зрачки присосались к ней как пиявки. Жалости в глазах Арея было очень мало, а сентиментальности и того меньше. Даф ощутила, что ее жизнь подвешена на чем-то гораздо более тонком, чем волос. Возможно, на лунном луче.
Да-да, Арей просто мечтает отдать свою подопечную на вивисекцию тому самому Лигулу, которому он не пересылает даже требуемые канцелярией артефакты. Тот самый Арей, про которого даже Кводнон сказал, что он через близких переступать не умеет.
Хаким нетерпеливо ждал, убежденный, что сейчас Арей отдаст Дафну ему. Той тоже казалось, что так сейчас и случится.
Ну и блондинка, что сказать.
– Подумать только: такая симпатяжка может оказаться в руках у старикашки Лигула, а тот только и может придумать, что вырезать ей сердце. Вот что я называю недостатком воображения, – сказал мечник насмешливо.
Ого, а что бы сделал с такой симпатяжкой обладающий воображением Арей?
Он разжал ладонь и хозяйским движением задвинул Даф за спину.
– Хаким, я передумал. Светлая остается у нас… Лигулу придется поискать себе другую девочку! Если девочек, желающих общаться с горбуном, не окажется, советую обратиться в службу суккубов. Они помогут, – сказал он.
Посланец Тартара занервничал. Видно, хорошо представил себе лицо Лигула, когда он явится с пустыми руками.
– Так не отдашь? Опомнись, Арей!
– У тебя что, серные пробки в ушах, Хаким? Советую держаться подальше от котлов. Может случиться самовозгорание!
Хаким оглянулся на своих стражей. Надо было на что-то решаться.
– Ты себя обрекаешь. Тебе не справиться со всеми, Арей! – предупредил он.
– Со всеми нет, – сказал Арей. – Но первые трое, кто приблизится, умрут точно, и еще двое умрут, если мне чуть-чуть повезет. Вопрос в том, кто из вас захочет войти в гарантированную тройку призеров.
▼Лёд и пламя Тартара⬍
На верхней ступеньке лестницы, ведущей с первого этажа, сидел Арей. Никто не заметил, когда он появился. Во рту у мечника была веточка кипариса. Меф знал, что весной мечник переносится в горы и подолгу сидит там, прислонившись спиной к скале и думая неизвестно о чем. Весна тревожила и его, возвращала воспоминания.
Арей этот несчастный кипарис жуёт, что ли...
– По странному стечению обстоятельств, все три наших информатора оказались ночью у заброшенного Чумного Кладбища. Ума не приложу, зачем. Версия, что они решили накопать мертвяков на ужин, кажется мне малоубедительной. Все-таки последнему захоронению там уже семьсот лет, – без тени юмора сказал Арей.
Даф быстро взглянула на него. Ее, признаться, шокировал цинизм стражей мрака. Она усматривала в нем что-то демонстративное, скорее защитное, чем действительно циничное. Впрочем, второе искусственное «я» порой незаметно замещает первое. Прилипшую маску, пропитанную ядом, не отдерешь от лица иначе, чем с кожей.
У Дафны интуиция работает как-то криво - то видит подоплёку цинизма, то не замечает то, что у неё перед носом.
Лицо наискось рассекала ножевая или сабельная рана. Правый глаз смотрел кровавым провалом.
Арей внимательно изучил голову, хмыкнул и подул ей на лоб. Голова исчезла.
– Не ошибусь, если скажу, что это была голова Дафны. Хотя она и изуродована, узнать ее легко, – сказал мечник.
– Настоящая? Не муляж? Не глина? – непонимающе спросил Меф, прижимая к себе тихо плачущую Дафну.
– Вполне настоящая. Кто-то вырастил Дафну или скорее подобное ей биологическое существо с помощью магии, отрезал голову и подбросил нам. Довольно сложный и трудоемкий процесс.
– Зачем?
Арей вытер ладонь о штаны.
– Такой способ обычно применяют, когда стремятся предупредить или запугать. Но ведь никто не испугался? – спросил барон мрака с особым, настойчивым выражением.
– Никто, – выговорила сквозь слезы Дафна. – Но ей... мне было не больно?
– Думай сама. Это был мычащий бессловесный клон, не обладающий ни твоей силой, ни способностью соображать. Его вырастили слишком быстро, чтобы он сумел чему-то научиться. Но ему было больно, – жестко сказал Арей.
Арей вышел из кабинета. Он был в сером длинном плаще с капюшоном. Под плащом угадывалась кольчуга. Поверх плаща барон мрака наложил маскирующее заклинание. Теперь для любого прохожего Арей был просто массивным мужчиной средних лет с перебитым носом, одетым в темно-синий мешковатый костюм и черную рубашку без галстука. Какой-нибудь частный охранник из бывших спортсменов, продремавший смену на складе бытовой техники между коробками с ксероксами.
Ох, не обижайте этого дядю, люди! Дядя старый, дядя сердитый. И вообще так ли вам надо выходить сегодня из дома?
– На Лысую Гору? – спросила Даф.
– Да. Ты, светлая, Мефодий и Улита – со мной. Меф, предупреди остальных, чтобы заперлись в резиденции и никого не пускали, пока мы не вернемся! Явятся комиссионеры или суккубы – гнать в шею.
– Вы же знаете откуда. Их вызывает флейта, – сказала она.
Арей опустил меч, не возвращая его в ножны. Лезвие было тусклое, с зазубринами. Выглядело тупым. Не верилось, что им можно в принципе что-то перерубить. Но так казалось лишь тому, кто не ведал страшной силы кистевого удара Арея. Не знал лукавой хитрости его заговоренного клинка, который за мгновение до соприкосновения с целью становился острее бритвы.
Арей медленно покачал головой.
– Ответ очень приблизительный. Флейта – всего лишь инструмент материализации сил света в маголодию. Я говорил об ином. О том, что сил, которые можно было бы назвать конкретно твоими, не существует.
– Почему это? – растерялась Дафна.
– Твои силы – часть общей энергии света. Единый колодец добра, из которого черпают все, имеющие такое право. Право – это твои бронзовые крылышки, через которые проходит энергия. Если бы твои крылья были золотыми, твой допуск был бы выше. Не так ли?
– Теперь я поняла, о чем вы. Вы очень точно выразили мою собственную мысль, – сказала Даф, имевшая большой опыт сдачи экзаменов.
Арей ухмыльнулся, оценив эту осторожную колкость.
Когда круг был очерчен, Арей запахнул Улиту и Даф своим плащом

Говоря это, Арей развернул к себе Даф и бесцеремонно, точно имел дело с пластилином, что-то сделал с ее лицом. Депресняк зашипел, когда Арей мимоходом коснулся его круглой морды. После Даф наступила очередь Улиты и Мефа. Мефодий почувствовал, как ему больно мнут щеки. Что-то незримое, отслаивающееся и неприятное, как высохший клей, прилипло к коже.
– Не пытайся снять. Это вторая личина ! – предупредил Арей.
Меф обернулся и не узнал своих спутников. Барон мрака был не чужд черного юмора. Дафну он превратил в молодящуюся ведьму с тонкими зеленоватыми губами и фарфоровыми зубами. В руках ведьма держала жирного, ощипанного до кожи мопса, утыканного наркоманскими иглами. Мопс пытался по-кошачьи изогнуться, но его заплывшая спина не была предназначена для таких движений, и он лишь простуженно лаял. Улита сильно высохла, вытянулась и стала похожа на королеву красоты в истощенном формате куклы Барби. Правда, на королеву, которую соперницы слегка облили серной кислотой из пузырька.
Сам себя Арей превратил в горбатую бабку-ведунью, завернутую в темные тряпки. Его грозный меч стал клюкой.
– Потом скажу! Хорошо, что не видят глубже первой личины. Но все равно чувствуют... Идем отсюда! Я знаю, где Арей, – Дафна потянула его за руку по крайней дороге.
Или Арей сказал Дафне, куда он пошёл, или она чувствует экранированного по уши мечника без магии, или Мефодий прохлопал ушами магический зов.
Даф снизилась и встала между Мефом и Ареем. Ее белые крылья дематериализовались с негромким хлопком. Арей посмотрел на Даф и похлопал ее по плечу. Силу он не соразмерял. Даф едва устояла на ногах, но все равно обрадовалась. Она знала, как скуп обычно Арей на ласку. А тут как ни крути – все-таки движение души!
– Хороши мы с тобой, синьор помидор. Если бы не светлая, нас бы прикончили
– Тук-тук! – вежливо сказала Даф, входя в кабинет.
– Тук-тук!.. Что, светлая, сдаваться пришла? Не советую. Чистосердечное признание – гарантия того, что на тебя повесят всю дохлятину города. Лучше уж ни в чем не признавайся! – заявил Арей, отрывая от журнала голову.
– В чем именно не признаваться?
– В том, что ты агент света.
Даф забеспокоилась.
– Я агент света?
– Ну да. У тебя такой взбудораженный вид, что я не удивился бы. Что стряслось?
Арей, видимо, прошёл стадию намёков и теперь уже шутит над этим, но Дафна все ещё шифруется.
– Тухломон чем-то обрызгал мою флейту. Я поняла это слишком поздно, – пожаловалась Даф.
Арей недовольно поднял брови.
– Тухломон, хм... С чего бы? И чем же пахла эта дрянь?
– Чем-то горьковато-кислым, как лекарство.
– Не миндалем?
– Не совсем миндалем. Но что-то близкое... – Даф начала тревожиться.
Арей задумался. Покосился на мундштук флейты, поскреб пальцами щеку.
– Сам Тухломон, конечно, смылся, – произнес он утвердительно.
– Да, смылся, – кивнула Даф, с трудом удерживаясь, чтобы не пояснить, что смылся он в буквальном смысле.
– Хочешь быстро выяснить, насколько опасно для тебя то, что он сделал? Давай сюда руку! – приказал Арей.
– Зачем?
Видя, что Даф не спешит, мечник бесцеремонно сгреб ее кисть и повернул вверх ладонью. В пальцах у него возникла длинная цыганская игла.
– Не дергайся! Ржаво, но стерильно! – предупредил он и уколол Даф в центр ладони.
Даф вскрикнула, рванула руку, но мечник уже отпустил ее и сам. Игла исчезла. Морщась, Дафна уставилась на выступившую каплю крови. Капля была насыщенно красная, но не рубиновая и не светящаяся, как у стражей света. Это озадачило Дафну. К тому же при виде крови у нее стали ныть виски, чего никогда не случалось прежде. Она попыталась мысленно затянуть рану – для стража это дело мимолетного желания – но и тут у нее ничего не вышло.
Даф не столько удивилась, сколько испытала недоверчивое недоумение. Она попыталась еще раз – тот же эффект. Кровь не спешила исчезать, а рана закрываться. Даф моргнула, думая, что это обман зрения. Она так привыкла к тому, что это происходит всегда, без исключений, что изумилась, как человек, который, плеснув на бумагу краски, не увидел пятна.
Арей, точно забыв о Дафне, снял со стены кинжал.
– Изобретательные существа эти лопухоиды! Взгляни: немецкий десантный кинжал! Лезвие у него треугольное. Раны, нанесенные таким кинжалом, не закрываются. А Улите я недавно подарил рапиру. Как она легка, как изящна, как смертоносна! Смерть от такой рапиры просто счастье. Она не режет – она жалит, как пчела... Правда, она еще не определилась, чем ей больше нравится работать – шпагой или рапирой.
– Я не люблю рапиры. Вообще не люблю ничего колющего, что убивает, – сказала Даф.
Арей вздохнул.
– Как ты испорчена! Не хочешь колющее, давай я подарю тебе рубящее-дробящее. У меня есть отличный боевой топор! Держи! Заметь, как удачно подобран вес. Обычно боевым топором не нанесешь много ударов. Этот же просто порхает. Можно работать одной, можно двумя руками...
– Вы смеетесь надо мной, да? Я не люблю оружия, – терпеливо повторила Даф.
– Привыкай любить. Это раньше ты могла обходиться без оружия. Теперь, боюсь, тебе придется пересмотреть свою пацифистско-пофигистическую доктрину, – жестко заявил Арей.
Дафна внимательно посмотрела на Арея. Она почувствовала, что сказано это неспроста.
Нет, Арей каждый день пытается подарить светлой что-нибудь из его богатой артефактной коллекции оружия.
– Что вы имеете в виду?
– Где твоя флейта? Вытащи ее! Играй! – приказал Арей.
– Здесь, в резиденции? – растерялась Даф.
– Делай, что я говорю! Не притворяйся, что ты никогда этого не делала. Ложь я ненавижу больше, чем нарушение правил.
Даф неохотно извлекла из рюкзака флейту.
– Атакуй меня маголодией! – нетерпеливо велел Арей.
– Вас?
Мечник досадливо поморщился.
– О, Тартар! Неужели у меня проблемы с дикцией? Ну не хочешь атаковать меня, разбей этот стакан! Живее!
Даф пожала плечами и послушно выдохнула маголодию. На стакан она даже не взглянула. Ей и так было ясно, что он разлетелся. Иначе просто быть не могло. Силы маголодии хватило бы и на сейфовую дверь.
– И это все? Что, на посуду рука не поднимается? Вот он, комплекс идеальной домохозяйки! – услышала она насмешливый голос Арея.
Даф недоверчиво уставилась на стакан. Он стоял целый и невредимый и явно издевался над ней. Даф повторила попытку еще трижды. В последний раз она сгоряча использовала маголодию, мощи которой хватило бы, чтобы подорвать танк. Бесполезно. Стакан преспокойно стоял на столе и глумился над неудачливым стражем.
– Теперь тебе все ясно? Поняла, чем Тухломон обрызгал флейту? – поинтересовался Арей.
– Нет.
– Плохо. Полагаю, эта была та дрянь, которой старик Харон обмазывает свою ладью, чтобы его старое корыто не нахлебалось воды из Леты. Не помню точно состав. Смола анчара в смеси со смолой тиса, немного дурмана и что-то еще по мелочи.
– Но зачем? – растерялась Даф.
– Проверенное средство, чтобы сделать гадость стражу света. Тебя лишили твоего дара и всех магических способностей. Лишили подленько, но надежно. Нарушили связь между тобой и твоими бронзовыми крылышками. Теперь ты обычная земная девица скольких-то там лет. Пятнадцати? Шестнадцати? Теперь ты и взрослеть будешь точно так же, как и люди, – Арей пожал плечами. – Я не силен в биологии, если она не относится к способам убийства.
Это было уже слишком. Есть новости, которые обрушиваются на тебя, как потолок. Даф моргнула, пытаясь сфокусировать зрение, покачнулась и ухватилась за стену. Арей, не вставая, придвинул ей взглядом стул. Бесцеремонно толкнув Даф сзади под колени, стул вынудил ее сесть.
– Привыкай к тому, что ты стала обычной, светлая! Твоя связь с крыльями нарушена. Ты не сможешь летать. Тебя легко ранить или убить. Скоро ты, возможно, впервые поймешь, что такое грипп. Твоей флейтой даже народного хора теперь не распугаешь, – безжалостно продолжал Арей.
Дафне казалось, что его слова влажной тряпкой хлещут ее по лицу. Даф долго разглядывала полировку стола, потом тихо спросила:
– Зачем Тухломон это сделал? Он не решился бы на это сам.
У Арея это не вызвало возражений.
– Само собой. Тухломон на редкость расчетливый пластилиновый уродец. Он и нос просто так не почешет. Прикажут тебе ножки облобызать – облобызает, прикажут тебя зарезать во сне – зарежет.
– Но почему? Кто ему велел?
Арей откинулся в кресле. Спинка страдальчески застонала под его весом. Мебель у мечника долго не жила. Что не ломалось само, разрубалось под горячую руку.
– Не будь ребенком, Даф! Тебя обмануть или сказать правду?
– Я и сама знаю! Лигул, эта тупая скотина, мне не доверяет, считает, что я плохо влияю на Буслаева, и хочет вывести меня из игры... – тихо сказала Даф.
– А ты на него плохо влияешь? – быстро спросил Арей.
Даф смутилась. Вопрос был по сути. Мечник снисходительно похлопал ее по плечу.
– Можешь не отвечать. По мне, так влияй и дальше, – разрешил он.
Такой ответ очень удивил Даф. Ей давали разрешение на добро? К чему бы это?
– Почему вы так говорите?
– Лигул глуп. Или, точнее, мыслит слишком трафаретно. Он никогда не поймет, что лучшая прививка от добра – это добро в ослабленной форме, – сказал Арей.
Даф поперхнулась. Слова Арея больно царапнули ее. Так вот что мечник думал о ней все это время! «Прививка от добра» – вот кто она на самом деле!
Или не думал так. Или это был один из обдумываемых им вариантов. Или Арей вообще в этой ситуации по своей воле наблюдатель. Просто "прививка от добра" для Арея как-то излишне шаблонно.
– Ты наивна, Даф. Эдем не пошел тебе на пользу. Наш синьор помидор не так прост. Он мыслит самостоятельно и все подвергает сомнению. Даже книги из библиотеки мрака, заметь, он читает только потому, что его заставляет руна. Зло для Мефа – игра. Настоящего мрака в душе у него нет. Если ты кровожадный наследник тьмы, так нечего кормить собак сосисками на автобусной остановке! – с иронией заметил Арей.
Если ты кровожадный первый мечник мрака, так нечего утешать шпионку света, потерявшую с крыльями всю свою полезность.
«Скоты комиссионеры! И об этом донесли!» – подумала Даф. Одновременно она попыталась скрыть гордость. Как-никак, а собаки на остановке отчасти и ее заслуга.
– Меф еще исправится. Мы приложим все силы! – произнесла она бюрократическим голосом.
Арей насмешливо скривил рот. Кого, мол, ты тут дураком считаешь, светлая? Это ты-то силы приложишь?
– Лигул надеется, что если Меф будет мертв, его силы высвободятся и либо достанутся Лигулу, либо найдут себе лучшего хозяина. Такого, на которого наш мелкий махинатор будет иметь влияние. Опять же – пока новый повелитель найдется (лет пятьсот ожидания, как минимум, пока не встретятся звезды) и вырастет (силы предпочитают вселяться в младенцев) – Лигул преспокойно будет сидеть на троне мрака. Или скорее уж где-нибудь сбоку, на ступеньке пустого трона. Наш малютка любит поиграть в скромность.
– Значит, все-таки Лигул! – сказала Даф мрачно. – Вот собака страшная! Колбаса из глистов! Это он выпустил из Нижнего Тартара этих ублюд...
В глазах Арея зажегся интерес.
– Ну-ка! Можно еще раз на бис, начиная с колбасы? Собаку, так и быть, можешь пропустить.
Лексикон у этой светлой всегда был более чем сомнительный
Даф покраснела.
– Ой! Я слишком долго общалась с Мефом! – спохватилась она.
– Бывает, – великодушно сказал Арей. – За «ублюдков» можешь не извиняться. Сейчас почему-то все забыли истинное значение этого слова – «бастард», «незаконнорожденный». Некогда я много времени проводил в отрядах наемников. Развлекался. Они были интересные ребята, но крайне щепетильные. Кто-нибудь с пьяной головы намекнет другому, что ты, мол, не обижайся и вообще восприми это как конструктивную критику, но мне кажется, что твои мама с папой не успели записаться в метрической книге, а тот – хлоп! – и разрубил его до зубов секирой. Ребят ужасно обижала такая конструктивная критика.
Даф слушала Арея и думала о своем. Она думала, что и лишение дара не финал. От Лигула можно ожидать чего угодно. Дафне стало душно. Казалось, серые, влажные стены резиденции надвинулись на нее. В пыльном расчерченном рамой окне замелькали злорадные морды. Хотелось вскочить, закричать, вырваться отсюда и бежать... бежать. Лишена дара!
Ну так беги! Тебе незачем больше оставаться - без дара мрак тебя сожрёт, а все твои усилия повернуть Мефодия к свету, оказывается, всегда шли на руку мраку. Но нет, Дафна остаётся.
– Это Лигул отомстил мне за то, что я отогнала тех уродов из Нижнего Тартара!
Арей усмехнулся.
– Кто ж тебе в таком сознается? Официально Лигул объявил беглецов в розыск. Однако поиски ведутся крайне ненавязчиво. При любом раскладе наш скромный маленький друг останется в стороне.
– Ясно. Я другого и не ожидала. Есть какой-то способ вернуть мой дар? – спросила Даф.
Вопрос был будто невинным, однако взгляд Арея, только что вполне дружелюбный, неожиданно стал настороженным.
Я, конечно, могу драматизировать... Но этот "невинный" вопрос вообще примерно такого же рода, как вопрос про "буду ли я ходить" от человека со сломанной ногой в к парализованному калеке, который может наблюдать небо разве что в постоянно уменьшающемся окошке.
– Если такой способ и существует, мне лично он неизвестен. Попытайся утешиться вот какой мыслью. Стражи, как и люди, склонны к самообману. И все почему-то игнорируют величайший закон вселенной: Ничего не бывает так хорошо, как ожидаешь, но ничего не бывает и так плохо, как ждешь.
Арей поднялся, материализовал меч и сделал несколько атакующих движений. Он всегда тренировался только с боевым оружием.
– На твоем месте, светлая, я бы тоже попрактиковался с какой-нибудь отточенной железкой. Теперь надо быть готовым каждую минуту, – сказал он.
– Почему?
– Если стражи из Нижнего Тартара сказали «А», значит, они скоро скажут «Б». Трусами их не назовешь. Не исключено, что они уже на пути сюда, – заметил Арей хладнокровно.
– Почему вы так думаете?
– Вспомни последнюю стычку. Мы с Мефом ничего не смогли сделать. Наше оружие их не брало. Опасность для стражей из Нижнего Тартара представляла только ты со своей бронебойной дудочкой.
«Представляла» , – горько повторила про себя Дафна, оценив, как Арей вскользь выделил это голосом.
– И что нам теперь делать? – спросила она.
Арей скривился.
– Как я ненавижу этот вопрос! Разве непонятно что? Для начала усложнить нашим милым друзьям из Тартара поиски. Бери Мефа и марш из резиденции! Попытайтесь спрятаться так, чтобы не то что тартарианцы, чтобы я сам вас не нашел. Только, боюсь, что Мошкина с Чимодановым и Нату вам придется взять с собой. Здесь их перережут быстрее, чем они успеют охнуть. Из всех троих один Мошкин сносный боец, да и тот больше трусит, чем сражается.
– Но если мы разделимся, нас проще будет прикончить по отдельности, – сказала Даф растерянно.
Мечник нетерпеливо махнул мечом, приказывая поторапливаться. Даф открыла дверь и вышла.
– Небольшой совет. «Просто в порядке общего бреда», – как говорит Улита. Учитывая, что твоя флейта годится теперь только для консерватории, попытайся найти кого-то, кто обладает светлыми способностями, – догнал ее голос Арея.
Дафна обернулась. Барон мрака вновь упражнялся с мечом и даже не смотрел в ее сторону.
Уже на лестнице, поднимаясь к Мефу, Дафна поняла, кого Арей имел в виду.
Аноны, я беру свои слова назад. У Арея ангельское терпение, просто его хватает только на Даф и Улиту, остальным после этих двух ослиц уже ничего не достаётся.
Ничего себе совет и главное – от кого получен!
Через книгу, когда Арей убедится в том, что Дафна своими ногами не уйдёт, перед Эссиорхом внезапно окажутся два суккуба, совершенно случайно беседующие о состояние светлой, так что это совсем не случайный порыв, а вполне себе позиция.
Ирке стало жутко. И не только ей. У Дафны, хотя ярость Арея не была направлена на нее лично, закружилась голова. Ей чудилось, что она стоит на краю бездны чужой ненависти и под ее ногами разламывается берег. Вот она – истинная сущность темного стража, не прикрытая обезьяньей пудрой романтики. Сущность стража, лишенного эйдосов и задыхающегося без них.
– Не сознаешься? Ладно, не будем об этом. С твоими злопыхательскими союзничками я еще поквитаюсь. Хотя что я могу? С пустым-то дархом, – с презрением к себе сказал Арей.
– Вы и без эйдосов справитесь с любым стражем, – не выдержала добрая Даф.
Арей наградил ее взглядом, не столько язвительным в прямом понимании, сколько вызывающим язву желудка. Во всяком случае у лопухоида.
– Утешаешь меня, светлая? Хотя кому как не тебе? Мы теперь с тобой две калеки. Ты без способности играть на дудочке, я – без эйдосов, моих маленьких послушных портняжек.
– Арей! – произнесла Даф с ласковым укором (укор № 9.8.5. в объединенной классификации вербальных воздействий света).
Это как-то неожиданно мило. Хотя Дафна играет с огнём - разъярённый из-за потери эйдосов Арей вполне может сорваться, но, видимо, ласковые укоры светлой у него проходят по отдельной графе.
Ирка с Дафной переглянулись.
– Меня никто особо не поднимал. Я пришла сама, – с обидой проговорила Ирка.
– Я тоже, – сказала Даф.
Барон мрака не обратил на их слова внимания.
– Такой, – сказал Арей со стерильной вежливостью. – Думаю, лично Лигул вмешиваться не будет. У него теперь рыльце не то что в пуху – в свиной щетине. Наша главная проблема – беглецы из Тартара. Если мы найдем способ их уничтожить – об остальном можно не заботиться.
– Звучит бравурно. Особенно, если учесть, что вы без эйдосов, я лишена дара, а наши враги бессмертны и неуязвимы, – не выдержала Дафна.
Этой девочке определённо нравится растравлять раны Арея - то про вину выдала, то про возврат к свету, теперь вот в беспомощность попала. И ведь даже не обрил заразу...
Арей еще раз взглянул на свой дарх и почти насильно заставил себя оторвать руку. Он вел себя как изголодавшийся в блокадном городе человек, который даже в мирное время, засыпая, на всякий случай зажимает в ладони сухарь. Дафна была поражена привязанностью, которую этот сильный страж – возможно, самый сильный из стражей мрака – испытывал к своему дарху, пусть даже лишенному эйдосов. Хотя, с другой стороны, разве ей не были так же важны ее крылья?
Даф, давно собиравшаяся спросить о том же самом, взглянула на Мефа с благодарностью. Она всегда испытывала непонятную робость и даже страх, когда ей самой приходилось обращаться к Арею. Слишком много насмешки было всегда в его голосе, слишком много холода в глазах. Для светлого стража, выросшего в Эдеме, где все пытаются улыбаться и ободрять друг друга, привыкнуть к этому оказалось непросто.
Если она его побаивается, что же она такая постоянно наглая с ним?!
В Эдеме Дафну отправили в отряд неудачников, обстреляли грязью, оскорбили у входа в дом Светлейших, пытались выпнуть за мелкие глупости, а теперь те самые эдемцы гонят её, как лисицу, не давая даже взлететь. Милое, полное обобрения, то есть одобрения, от родного дома.
Мечник же вытаскивает Дафну из мелких и крупных неприятностей, не пытается зарубить и вообще проявляет максимальную лояльность.
Да и если Дафна к нему так относится, почему помчалась сразу к Арею с обрызганной флейтой, а не к Улите? Причём, как мне показалось, она вообще пришла в кабинет скорее жаловаться, а серьёзность положения поняла сильно позже.
– Вы хотели рассказать, что теперь будет с Даф. Вернется ли к ней сила? – напомнил Меф.
– Я хотел? – удивился мечник. – Ты передергиваешь. Это ты хотел. Ну ладно!.. – Арей взглянул на Дафну, затем оглянулся на Улиту и коротко приказал:
– Улита, посмотри!
– И какое у Даф будущее? Она сможет вновь стать стражем? – с волнением спросил Меф.
Он опасался, что Арей скажет «нет». Даф, тоже ждущая этого слова, застыла, как перед ударом.
– У Даф теперь три пути. Первый – остаться человеком. Второй – путем сложного ритуала, о котором я знаю лишь то, что он существует, превратить флейту и бронзовые крылья в дарх и постепенно наполнять его эйдосами. Занятие довольно увлекательное, если разобраться.
– Превратить мои крылья в ДАРХ? Вы предлагаете мне стать темным стражем? – с ужасом спросила Дафна.
– Я предлагаю? Не припоминаю, чтобы я делал кому-то официальное предложение. Это перечисление вариантов, не более... – Арей равнодушно отвернулся.
– А третий путь? – спросила Даф после долгой паузы. У нее было ощущение, что она в ловушке. Пытается выползти из ямы, хватается за корни, а корни обрываются.
Арей кивнул на Эссиорха.
– Третий путь – это уже к нему. Поручительство света быстро избавит тебя от яда. Но это будет странновато, если свет за тебя поручится. Ты же, кажется, изгнанница? Или мои сведения устарели?
Страж мрака ухмыльнулся. Однако в этой усмешке было и что-то намекающее.
Да какие, блин, намёки, если он Дафне в лицо сказал, что знает про её шпионаж? И уже второй раз отправляет пообщаться со светом. скоро мой главный обоснуй этого пейринга будет в том, что он её любит, иначе придушил бы эту дуру давно к чёртовой бабушке

А тут уже гораздо лучше! :heart: Было бы совсем классно, если бы Арей иногда говорил прямо, а не намекал, конечно. Нравится ему время тянуть, что ли? Это главным образом сцены, когда Дафна принесла обрызганную флейту, касается.

Ты знаешь нашу позицию по этому вопросу. Уйти можно. Вернуться обратно – никогда. Свет не фантик от конфеты: захотел бросил, захотел поднял, – сурово сказал Троил.
Вот люблю я Свет у Емца, в первую очередь за искренность, веру в каждого и готовность подать падающему руку

Прелесть какая! Прямым текстом! И как только люди ухитряются верить, что эти книги имеют какое-то отношение к христианской морали? :facepalm:

Отредактировано (2016-09-08 00:34:03)

Анон · 2016-09-08 00:37:41

Анон пишет:

Нравится ему время тянуть, что ли?

В общение с Дафной? Вполне возможно. Получив инструкцию, она просто уйдёт, а вот эзоповым языком можно говорить дооолго...
На самом деле этот тот случай, когда намекает мужчина, а тупит женщина, что, на самом деле, редко. Обычно наоборот.

Анон пишет:

Не сказала бы, что в этот раз Арей ехидничал так уж мило..

На мой взгляд, вполне невинно, особенно для острого на язык Арея :dontknow:

Отредактировано (2016-09-08 00:41:08)

Анон · 2016-09-08 00:46:30

Анон пишет:

Аноны, прошу помощи, мои запасы спиртного и картиночек с Гневом из головоломки, которого я пихаю, видя сексизм, подходят к концу.

Спасибо за читения, Поняш :heart2:
Бухло для тебя:

▼Скрытый текст⬍

И гневный Гатс

▼Скрытый текст⬍

Отредактировано (2016-09-08 00:47:01)

Анон · 2016-09-08 00:48:48

Анон пишет:

Спасибо за читения, Поняш

Стараюсь)) Спасибо за присланное.

Анон пишет:

Бухло для тебя:

На пару глав хватит)

Анон пишет:

И гневный Гатс

Его я, чувствую, просто поставлю эпиграфом к главе.

Отредактировано (2016-09-08 00:50:05)

Анон · 2016-09-08 02:02:35

http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 1#p1429851

Итак, теперь я на книге, где более чем симпатия Арея к Дафне прописывается в открытую. Да-да, я про того суккуба.
▼Первый эйдос⬍
Для начала - первая попавшаяся цитата про отношения Арея с Натой, тоже девушкой из русского отдела.
Но что бы там ни утверждала Вихрова, даже ей последние три месяца не разрешалось пропускать тренировки, хотя она вечно жаловалась, что у нее болят ноги и отваливаются руки.
– Если ты не перестанешь ныть, я покажу тебе, как действительно отваливаются руки, – негромко предупреждал ее Арей.
Ната сразу смекала, что это не просто ораторский прием, и бралась за меч. Она даже достигла некоторых успехов.
Как-то менее гуманно, чем с Дафной, как мне кажется.
Даф остается здесь, на Дмитровке, и… ждет.
Дафна поежилась. Она единственная сумела оценить короткую и ненавязчивую паузу, которую Арей сделал перед «ждет», как оценила и то, что мечник не уточнил, чего, собственно, надо ждать.
– Выше нос, светлая! На целые сутки я оставляю тебя начальницей русского отдела мрака! С печатью, заметь, и правом подписи! Хорош скандал, а? – ободряюще произнес Арей.
Мысль, как взбесятся начальники других отделов, узнав об этом, доставляла мечнику искреннее удовольствие. Однако Дафне это было безразлично. Она едва выдавила дежурную улыбку, которая должна была означать, что она польщена.
– Если шкатулки непроницаемы для взгляда, то один к десяти, – сказал Меф.
– У обычного стража или мага один к десяти, а у тебя теперь один к трем… Но будь осторожен! Везение – опасный дар. Если задуматься, оно погубило больше людей, чем все неудачи, вместе взятые, – предупредила Даф.
Она что-то услышала, вскочила, быстро коснулась губами подбородка Мефа и тенью выскользнула из комнаты. Меф притворился спящим. К Буслаеву вошел Арей и без церемоний плашмя вытянул его мечом.
– Вставай, синьор помидор! «Доброе утро!» скажешь себе сам. Разбуди остальных! – Арей втянул ноздрями воздух и подозрительно покосился на Мефа.
Буслаев наклонился, делая вид, что нашаривает под кроватью ботинки. Однако там нашарился лишь череп телохранителя герцогини де Гиз, которого ревнивый герцог некогда заколол шпагой прямо сквозь перину.
– Опасная штука – лаванда! Особенно перед боем. Расслабляет, знаешь ли… – проворчал мечник, закрывая за собой дверь.
– Помнится, ты сумел смазать флейту Дафны ядом и отнять у нее силу. Это был полезный шаг в верном направлении, но всего лишь шаг, – сказал Лигул задумчиво.
Решив, что ему дают шанс угадать мысли руководства, комиссионер неуверенно пискнул:
– Убить светлую теперь ничего не стоит. Без маголодий она не очень-то и опасна! Ее охраняют Мефодий и Арей, но, если постараться, любой наемник из Тартара сумеет выбрать момент и…
Горбун скривился, точно услышал величайшую глупость.
– До этого я додумался бы и сам. Прикончить девчонку и рассориться с Буслаевым, с Ареем? Бросить их в объятия света, заставить мстить?
Смерть Дафны отправит Арея к свету?! Из этого, имхо, 2 факта вытекают:1) Арей очень близок к возвращению к свету и 2)Дафна ему дорога не меньше, чем Мефодию.
Емец в этой книги уже не намекает, он прямым текстом говорит.
– Я же сказал: никакой магии! Руками! – донесся резкий окрик из кабинета Арея.
Секунду спустя барон мрака вырос в дверях. И сразу стало понятно, что к уборке примененная магия не имеет никакого отношения. Извиняться мечник не стал. Слово «извини» слишком сложное для истинного стража мрака. В нем целых три слога и все с «и». Запомнить их в правильной последовательности нет никакой возможности.
Этим, видимо, Арей отмазывается, когда извиняться не хочет, но при необходимости в отношение той же Дафны и Улиты он это слово быстренько вспоминает.
Арей задержался у двери. Он пошатывался. На лбу запеклась кровь. Под мышкой мечник держал сверток из толстой мешковины. Из свертка выглядывали мундштуки двух флейт. Взять флейты светлых просто так, ничем не обмотав, Арей, как создание мрака, не смог бы.
Мефодий попытался загородить сверток от Дафны, но опоздал. Она уже заметила его и в ужасе уставилась на флейты. Даф слишком хорошо поняла, что это означает. Арей поморщился. Однако теперь прятать флейты или натягивать на мундштуки мешковину было поздно.
– Надо было оставить снаружи, – проворчал он.
Мне показалось, или только что первый боец мрака в своей же резиденции сожалеет, что не оставил доказательства его крутости за порогом, чтобы не расстраивать светлую?
Арей покачал головой. Чтобы не упасть, он был вынужден опереться о дверной косяк.
– Встреча была случайной. Ее никто не ожидал: ни я, ни они. Я так и не понял, кто атаковал первым. Эта пара златокрылых всем была хороша, но они подпустили меня ближе, чем следовало.
Даф слушала, дрожа. Арей ничего не замечал. Ему порой не хватало такта, когда он увлекался и начинал говорить о том единственном, что действительно его интересовало.
Почему у барона мрака должно хватать такта на Дафну?! И почему он сам, как я понимаю, чувствует свою бестактность и она его смущает?
Арей с час просидел на кресле, закрыв глаза. Затем рывком встал и удалился в кабинет. Меф знал, что сегодня он будет отлеживаться. Золотые крылья стражей Арей унес с собой, а флейты в мешковине остались на полу. Дафна подошла и горестно присела рядом, глядя на грустно сияющие мундштуки. Лицо у нее было бледным. Из него точно выпили весь румянец. Она смотрела на флейты и ей хотелось, с криком ворвавшись в кабинет Арея, броситься на него и расцарапать ему лицо.
Что он понимает, этот тупой барон мрака, для которого убийство – спорт! Первым нанес удар, сорвал с шеи золотые крылья – вот и все. Угрызений совести не больше, чем у пенсионера, который выиграл у приятеля партию в шашки. Разве он понимает, сколько раз заботливые, чуткие руки касались флейт! Сколько раз полные спокойной мудрости маголодии поднимались в прозрачное небо Эдема. Сколько эйдосов отвоевано, сколько размазано липких и мерзких комиссионеров! И вот теперь флейты в мешковине, а их хозяев, которых она, Дафна, возможно, знала, больше нет.
Лишь стражи мрака с их извращенным сознанием могут думать, что флейты – оружие. Это их мечи годятся только для войны. Флейты же света прежде всего инструмент созидания и пробуждения. Боевые маголодии – это вторично. Они возникли лишь в последние тысячелетия, когда появилась необходимость защищаться от мрака.
Какое оправдание можно придумать Арею? То, что он несчастен? Но не потому ли Арей несчастен, что он слишком часто сам причинял страдание, и оно по неумолимому закону вечности вернулось к нему с лихвой?
По этой логике получается какая-то абсолютная хрень. Ну да, Арей - убийца и заслуживает наказания(хотя он вообще обычно рубился с тем, кто ему вполне может ответить), но почему дорогое мрзд ради этого наказания убило его невинную семью? Да и те златокрылые, чьи флейты принёс Арей, не погладить его собирались, да и вряд ли потом они думали, как Арей любил свой меч, и жизни скольких убийц мрака тот прервал.
Ну и Дафна - наглый, ничего не боящийся поросёнок, думать так про Арея в его же резиденции очень недальновидно.
Гений исчез. Черная воронка на полу быстро затянулась. Мечник задумчиво посмотрел на ладонь, на которой лежал эйдос. Эйдос был гнилой. Арей без сожаления сдул его на пол.
– Дафна! – крикнул он. – Открой в приемной окно! Воняет.
Даф поспешила исполнить приказ. Испепеленный гений пах действительно скверно.
– Почему вы так с ним поступили? – удивилась Даф.
– Слишком наивен, – вздохнул Арей.
– А, по-моему, подлости выше крыши.
– Ты увлекаешься, светлая. Судишь по внешним проявлениям. Ты думаешь, человеческая подлость абсолютна?
– А разве нет?
– В том-то и дело. Подлость имеет форму, температуру, цвет, но главное в подлости все же градус. Его всегда нужно просчитывать. У одного подлости едва хватит, чтобы оболгать друга. У другого – вытрясти мелочь из карманов у приятеля или незаметно позвонить по межгороду с чужого телефона. У третьего подлость имеет кучу оговорок. Удовлетворяя потребность гадить, он уверяет себя, будто гадит только врагам, и потому внушает себе, что у него куча врагов. Абсолютных чистокровных подлецов не так уж и много.
– Но ледники правда могут растаять. И войны начнутся. И новый передел мира. И крови прольется куда больше, чем… – Даф осеклась, договорив уже про себя: «чем вы сами прольете своей сабелькой».
Арей разгадал окончание фразы и ухмыльнулся.
– Мы ж не вампиры, чтобы кровь втупую проливать. В часы испытаний не только паникеров больше становится. Многие и к свету поворачивают ее. Это все равно что деревья в лесу раскачивать. Упадет-то оно упадет, да вот в какую сторону, не всегда угадаешь.
Вот он ей опять матчасть разжёвывает, и опять без подколов.
– Слушай, – вдруг сказала Дафна. Она говорила быстро, немного сбивчиво, проглатывая слова. – Я все не могу выбросить из головы тех златокрылых, которых убил Арей. Я не могу к нему по-старому относиться после этого случая. Смотрю на него и думаю: а вот он их убил. Не кто-нибудь другой. Он. И простить не могу.
– У Арея не было выбора. Они атаковали его маголодиями, – вступился Меф.
Дафна посмотрела на него так, будто удар мечом нанес не Арей, а он, Буслаев.
– А если бы выбор был? Думаешь, Арей не убил бы?
– Скорее всего, да, – невесело согласился Меф.
– Ты сбилась с темы. Мы говорили об Арее, – напомнил Буслаев.
– Я больше не желаю о нем говорить. Я хочу забрать флейты, что он взял у златокрылых. Ты достанешь их для меня? – Дафна умоляюще посмотрела на Мефодия.
– А если Арей спросит, где флейты? По правилам, все трофеи должны отправляться в Тартар, – засомневался Меф.
– Ты отлично знаешь, что Арей никогда ничего не отправляет в Тартар, кроме эйдосов. У него с Лигулом не те отношения. Достань флейты, пожалуйста! – сказала Дафна.
– Я подумаю, – пообещал Мефодий.
Себе он обещал, что будет думать очень долго. Дафна плохо представляет, насколько сильно может рассвирепеть Арей, если встанет не с той ноги и обнаружит пропажу.
Для начала этот ангел с хвостиками обсуждает стража за спиной, что уже очень, полагаю, полезно для её перьев. Потом она отправляет Мефодия за флейтами, вместо того, чтобы сходить самой, хотя в её случае мотив был бы очевиден с самого начала.
– О, я выживу! В этом можешь не сомневаться, – сухо заверил мечник. – Сожалею, что показал Дафне флейты. Не встреться мне Мамзелькина, я не оказался бы в резиденции так скоро и успел бы от них избавиться. Как твоя бескрылая подруга?
– Ничего, – ответил Меф, торопливо соображая, знает ли Арей, что на Дафну напали. В любом случае до встречи с валькирией рот лучше держать в закрытом непроветриваемом состоянии.
– Исчерпывающий ответ, особенно если трактовать его в духе «ничего хорошего», – перевел Арей.
Прошёл как минимум целый день, но грустный взгляд(она даже ничего не говорила!) Дафны на флейты Арей не забыл, и изменение её отношения к нему мечника, похоже, зацепило.
– Разве это плохо? – усомнился Меф.
– Говоря откровенно, да. Ирония – кусачая животинка. Когда рядом никого нет, грызет тебя самого. Я ни во что не могу поверить. Во всем сомневаюсь. Смеюсь над тем, что достойно слез. Расчленяю жизнь на смешные или презренные подробности, не видя сути замысла. Да, я ненавижу Лигула, но это отнюдь не делает меня союзником света. Всякий клоун с дудочкой, попавшийся мне на пути, пожалеет об этом!
Носок сапога Арея дернулся.
– Ты никогда не задумывался, в чем главное отличие стражей мрака от стражей света? Ну, дудочки с маголодиями, мечи, дархи, бронзовые крылья – это понятно. А если глобально? Мы, стражи мрака, живем сиюминутными страстями: месть, ревность, зависть. Урвать эйдос, наполнить дарх, стать сильнее других, возвыситься. Нам кажется, что чем мы выше в пирамиде, тем больше унижаем мы и тем меньше унижают нас.
– Принцип власти, – сказал Меф.
– Возможно. Но это убого. Стражи света в отличие от нас созидательны. Они сажают леса, помогают слабым, строят замки из песка.
– Ну а мрак их разрушит, и все дела, – заметил Мефодий.
Он не понимал, куда Арей клонит, и был осторожен. Отрицательный опыт подсказывал, что ничего не оплачивается по такому высокому тарифу, как несвоевременная искренность. Уж чему-чему, а этому суккубы с комиссионерами научили его давно.
– Большинство разрушит, но некоторые останутся. Другое дело, что, разрушая, мрак подтверждает свою вторичность. Одного не понимаю: как нам это не унизительно? – рассуждал Арей. Сам того не подозревая, он повторял Троила, но повторял уже с других позиций.
– Почему?
– Разрушение само по себе невозможно без созидания. Чтобы разбить вазу, нужно, чтобы эта ваза существовала. Нет вазы – нечего разбивать. Вот и получается, что мрака как отдельного независимого понятия – нет. Мрак – это отсутствие света.
Меф жадно слушал, но при этом не мог отделаться от ощущения, что это провокация. Арей рассуждает, а сам пристально разглядывает его, окутанный одеялом тьмы. Буслаев невольно вспомнил флейты, завернутые в мешковину, и дракон, повернувшись в груди, задел хвостом его сердце.
– В каждом человеческом сердце живет свет, – сказал Меф осторожно.
– Так-то оно так, но человеческим сердцем, в сущности, управляет мрак… А теперь ступай, и мой тебе совет: займись поисками эйдоса для своего безвременно утопшего дарха, – в голосе Арея прозвучала явная насмешка.
Сапог снова дрогнул.
– Когда Улита появится, пусть зайдет. Мы позорно завалили отчетность за первое полугодие. Пусть отыщет парочку малоценных комиссионеров, которых можно показательно казнить за наши провалы, – приказал Арей на прощание.

Как же Арея разрыв со светом гложет... И как туп Мефодий, не понимающий, в какую сторону клонит его учитель.
– Я бы никогда так не смогла! – сказала она.
Меф вспомнил, как полгода назад Арей, взбешенный ленью Вихровой на тренировках, забросил Нату в спортзал к борцам-вольникам, потребовав, чтобы она вышвырнула всех вон. Из оружия у Наты был лишь шест. При этом, чтобы Вихрова не применяла свой дар, он заморозил ей мышцы лица. И самое интересное, что Ната справилась. Действительно, где ей открыть консервную банку?
И ещё про Арея и Нату. Для сравнения, провалившаяся попытка Арея научить драться мечом Даф.
Месяца три назад у Арея появилась фантазия научить Даф рубиться, Даф тоже загорелась и пару дней честно, порой с угрозой для собственного лба, размахивала бамбуковой палкой. Однако при всяком мало-мальски тревожном звуке сразу отбрасывала меч и хваталась за флейту. Под конец Арей устал поправлять ее и плюнул.
«От зла зла не ищут!.. для дальнего боя у тебя оружие есть. А для ближнего сойдет и кот, если размахивать им, держа за задние лапы!» – сказал себе он.
Всё равно я этот фрагмент в 5-ой книге упустила.
А теперь моё любимое, где Емец уже не намекает, а прямо указывает.
Дафне с каждым днем становилось все хуже. Если в первые дни это видел только Мефодий, то теперь это замечали все. Даже Арей хмурился, мрачнел и как-то, не пожалев пачкать о такую дрянь меча, сгоряча зарубил насмешника-суккуба, попытавшегося явиться к нему в облике Даф. Прежде суккуб не раз проделывал этот фокус, и всякий раз ему сходило с рук.
И контрольный выстрел - сущность суккубов.
В том и свойство суккуба, что каждый видит в нем того, кого хочет увидеть. Женщина – мужчину своей мечты, мужчина – женщину своей жизни, а старик – свою первую любовь.
Арей, которого смерть светлой бросила бы к свету, видит в отражающем истинные желания суккубе Дафну, хотя раньше суккубы показывали ему Варвару Причём зарубает он суккуба в тот момент, когда Даф откровенно плохо, причём плохо из-за того, в чём меч помочь не может.
Мефодий промолчал. Он и сам не знал, куда он уходит.
– Надо думать, что и светлая удаляется вместе с тобой. Ждать от нее прощального букета явно не приходится.
Арей все еще был подозрительно спокоен. Убийственно спокоен. Мефу это не нравилось.
– Да. Дафна тоже уходит, – подтвердил Меф.
Мечник удовлетворенно кивнул.
– И ты, конечно, сумеешь защитить ее, прокормить, ну и так далее? Как ты понимаешь, мрак не будет содержать изгоев, – заметил Арей.
– Я сумею защитить ее. Уничтожу всякого, кто попытается причинить ей вред, – самонадеянно сказал Меф.
О «прокормить» и прочих «так далее» он предусмотрительно не заикался.
– Прямо-таки всякого? – вежливо переспросил Арей.
– Да. Даже если это будете вы, – неосторожно брякнул Буслаев.
Меф так и не понял, что произошло. Кажется, его рубанули ножнами меча по шее и тотчас краем ножен ткнули в печень. Без единого звука, с одним коротким выдохом, Меф повалился на пол. Когда он разогнулся, то обнаружил, что Арей уже занес над ним меч.
Меф понял, что сейчас будет удар – и не ошибся. Арей нанес его. Это был хладнокровный добивающий удар сверху вниз. Клинок Арей направлял большим пальцем левой руки, правой рукой ускоряя рукоять. Меф услышал глухой удар и звук, как будто что-то раскололось.
Буслаев закрыл глаза.
Прошло несколько секунд, и он вновь открыл их. Арей спокойно стоял над ним. «Я жив?» – подумал Меф недоверчиво. Осторожно повернувшись, он понял, что клинок вонзился в пол в трех сантиметрах от его шеи.
Мощная рука сгребла Мефодия за ворот и поставила его на ноги.
– Не сомневаюсь, что сумеешь защитить. Только не болтай об этом. Лучше защищай! – посоветовал Арей.
Аноны, сознаюсь, я перепутала фанфик с каноном( Арей не подсылала Эссиорху суккубов, к хранителю светлую привел Мефодий.

:heart: :heart: :heart:

ШНыр 2, Глава 1 - Глава 1 МАРШРУТКА № Н

Что это? Про что это? Ааааа! :blabla:

▼Скрытый текст⬍

Сила человека проявляется в том, насколько сильно он сумеет наступить на себя.

Тогда этот кот определённо взял бы все медали на Олимпиаде

▼Скрытый текст⬍

Классный кот! Чей он?

Свежий арт от Кони
▼Скрытый текст⬍

:great:

– В этом дребедане? Даже если и втюхать тут какую-нибудь вебку – она ж показывать будет как глаз дохлого таракана! Для эфира не пойдет! – сказал он со знанием дела.

А как связана раздолбанность маршрутки и качество скрытых камер, которые в неё запихнуты?

Качество камер, ясное дело, никак. Качество видео, снятого в трясущейся маршрутке — очень даже.

А зачем так уёбищно и пугающе их туда вести? Да, полёты в Тибидохс тоже были не безопасны, но люди хотя бы знали, куда летят имели возможность повернуть.

Затем, что объяснения, подготовка и гуманизм — для слабаков, а в Шныре — дедовщина. Это я помню из чтений предыдущей книги.

А не Варвара-1.5, которой достался характер, но не история дочери Арея, нет? И спорит она как раз с Корнелием-2...

Какой ужас! Варвара умерла, и казалось, что все ужасы позади, но в следующей жизни он её всё-таки догнал! :creepy:

Это маршрутка реально номер Н?! То есть там не обозначение того, что Емец не дал ей номер, а...

А что, были сомнения? В конце концов, Емец не прошёл бы мимо возможности дать номер чему-то. Длинный, крутой номер. Емец любит большие числа.

Сама Фреда ехала узнавать про новый гуманитарно-театральный колледж, о котором случайно услышала по радио. Причем услышала так, что не поняла ни названия, ни точного адреса, а только, что проезд от метро «Планерная» на маршрутке № Н. Да и вообще, оказалось, в Москву Фреда прилетела только позавчера, поселилась у бывшей жены своего репетитора и за полтора дня успела объехать семь институтов и три университета.

Какая сильная тяга к знаниям!

Алилуйя! Первый персонаж у Емца, который умеет пользоваться техникой!

Ура! :happycrazy:

В триумфе мудрой
Лишь верный до
Загадочен судь

Лживый кусь

Он был на двадцать процентов самоубийцей, на шестьдесят процентов диггером и на сто процентов шныром.

И на сорок семь процентов вампиром!

Зачем они что, специально выращивают летающих зверей, который не контролируются?

Они любят риск, шалунишки! :yeah:

Удивительное дело! В МБ Емец писал про тёмных (кроме Дафны и Эссиорха), и МБ ещё можно было читать, хоть и сквозь фейспалм. В Шныре Емец больше пишет про светлых, и это уже невыносимо. Почему у него светлые мерзее тёмных? У нормальных авторов должно быть наоборот. :bull:

На всякий случай - аноны, с моими читениями всё окей? Может, картиночек больше? Или с риторическими вопросами завязывать?

Пони, ты отлично читаешь! :iloveyou:

– Девушка! Можно ли попросить вас в виде огромного одолжения убрать черепную коробку? – обратился он к Ларе. Лара хмыкнула:
- Если ты настаиваешь.
Она схватила себя за щёки дёрнула кожу вниз, словно пыталась выбраться из ворота тесной водолазки. Затем осторожно отсоединила череп от шейных позвонков. На свисающей коже шевельнулись губы, задвигалась челюсть:
- Куда убрать?
Даня обмочился от страха и больше никогда не выёбывался, а также научился точнее и лаконичнее формулировать свои просьбы. А потом маршрутка упала в озеро, и ужинали червепидорские дети уже в аду.

Анооон! :lol: :lol: Это то, чего не хватало сцене, да. :great:

Отредактировано (2016-09-08 02:03:17)

Анон · 2016-09-08 14:55:30

Буслаечтец пришел сказать, что он немножко зашился на работе и чтения будут попозже, но когда - он не может сказать, потому что аврал штука такая. Если не найдется других желающих зачесть этот пиздец, конечно :slow1:

Анон · 2016-09-08 15:59:08

Посох волхвов, Глава 3. Полуденный бес и дурная наследственность

▼Скрытый текст⬍

Начало главы на удивление приятное, быт Дурневых описан с юмором, но без долбоебизма и попыток приосаниться.Герман работает работу, Пипа катается в школу и скармливает Халявию свои мягкие игрушки, Нинель отмыла таки Халявия и прониклась к нему симпатией.

Обычное утро в квартире Дурневых начиналось так. Дядя Герман отвозил Пипу в школу и уезжал сам, а тетя Нинель сидела на кухне и колдовала что-нибудь на тему диетического завтрака, плавно перетекающего в условно диетический обед. Халявий, бледный после бессонной ночи (ночами он предпочитал выть), притаскивался и усаживался рядом.
– А мне что делать? – скучая, спрашивал он.
– Что хочешь! – разрешала тетя Нинель, радуясь хоть такому обществу.
Оборотень скреб заросший щетиной подбородок и капризно требовал:
– Мне, то ись, нужно какое-нибудь несложное, но успокаивающее занятие.
– Какое же, Халявочка? – ласково спрашивала тетя Нинель.
– Ну не знаю… Можно я буду разматывать рулончики с туалетной бумагой? – неуверенно спрашивал оборотень.
Тетя Нинель, приученная своим мужем и не к таким странностям, обычно соглашалась. Она сидела за столом и вкушала индейку с ананасами, а Халявий, примостившись рядышком на табуретке, забавлялся с туалетной бумагой.

Отойдя однажды в магазин, Нинель возвращается и сталкивается с одной из "бесячих" личностей Халявия - Геростратом, который пытался безуспешно поджечь квартиру. Выдав Халявию леща, Нинель возвращает его в нормально состояние - далее Халявий просит так его и устаканивать ударами по темечку.

Она рухнула на желтый диван с механизмом «гармошка» и, удрученно подперев голову пухлыми ладонями, уставилась на Халявия.

Почему бы не написать еще, что этот диван был собран на мебельной фабрике в Подмосковье и привезен в Дурневым в дом семью небритыми грузчиками, родом с Кавказа, курящими Беломор и называющими Нинель "джана"?
Очередной день семейства. Пипа и Нинель отбыли на кинопробы на роль в "Дюймовочке".

Примерно через час дядя Герман стал собираться на деловые переговоры. Он побрился, побрызгался дезодорантом, надел красный пиджак и желтый галстук и уже натягивал сапоги графа Дракулы, как вдруг из коридора явственно донесся какой-то шум.

Короче, приходят Малюта Скуратофф и его помощник Бум, ищут Халявия, Герман изображает ветошь, а потом прогоняет нежеланных посетителей, попутно узнав, что Халявий что-то спер и с помощью этого можно обогатиться. А читатель узнает, что настоящим председателем Герман будет считаться только когда загрызет своего первого лопухоида.

– Эти негодяи уже ушли? – воскликнул он картавящим баритоном. – Ни минуты покоя! Я не могу провести ни одной репетиции без того, чтобы эти назойливые поклонники не приходили пялиться на меня! Противные! Дягилев, друг мой Дягилев, как мне не хватало твоего мужественного плеча!

Это же так смешно - акцентировать внимание на том, что Нижинский был гей. Особенно в детской книге.

Посох, Глава 4.Терпсихора, Полигимния и черепаховая лира

▼Скрытый текст⬍

Таня сидит в комнате и пытается писать доклад по Мировому Древу.

Идти сейчас на стадион и снова видеть драконов и игроков, стремительными кометами мелькавших внутри купола, было для нее невыносимо

Спасибо, что не домкратами. Написание доклада - отмазка, чтобы не ходить на матч и не стродать там.

– Это точно. Когда на тебя на каждом уроке натравливают всякую потусторонщину, защиту лучше не запускать. Недаром Поклеп хвалится, что его уроки не прогуливают. К нему даже переломщики на одной ноге из магпункта прыгают – а куда денешься? Духу, когда он будет вселяться, по барабану, освобожден ты от урока или нет! – ободряя ее, сказал Ванька Валялкин.
Но при этом он почему-то смотрел не на Таню, а чуть выше ее головы. Таня, хорошо изучившая Ваньку, поняла, что он ей не поверил. Еще бы – пропустить матч ради какого-то доклада, который можно написать и ночью! Такое сложно ожидать даже от Шурасика.

Пока Таня пытается выжать из себя доклад, в зеркале беснуется Призрачный Стекольщик, а по замку летают глюки (духи такие), абзац про которых вставлен непонятно зачем.

Продолжая трястись от смеха, Горбун поманил Таню к зеркалу. Девочка невольно подчинилась.

Невольно? Какого хера, она магичка, а он за стеклом и ничего не может сделать с реальными людьми.
Короче, Горбун показывает Тане картинки - мужика в трех лицах, белолицего, еще одного и с птицеобразного (Симорга)

– Найди и верни то, что украдено у нас! Или гибель всем, правым и виноватым! Мы уже идем – и горе, если наш путь закончится скорее, чем мы получим то, что принадлежит нам по праву! Это говорю я, Симорг! – услышала она не то птичий, не то человечий крик.

Не люблю такие замуты: когда непонятно кто почему-то выбирает именно главного героя, чтобы тот что-то сделал. Надоело уже, и не интересно. И непонятно, чего Таня не пошла и не рассказала директору. Он хоть и странный, но хотя бы к сведению бы принял.
Тем временем в запертом шкафу Гробыни включается зудильник, в шкаф не пробиться и Таня вынуждена слушать трансляцию с матча.
Снова всеми любимый играющий комментатор и какая-то хуета:

Говорят, в прошлом году профессор Флянг из карьерных соображений пытался замаскироваться под десятую музу – музу доноса – и влиться в женский коллектив, но его выдали ослиные уши. К тому же он зачем-то подвязал себе крылышки…

Что за Флянг, причем тут уши? ВТФ?
Играют с командой муз, их всего девять и они крепкий середняк. Зато у них ядовитый дракон Пифон.

Теперь я понимаю, почему Ягге давала вчера вечером всей команде какой-то вонючий вар! Это было противоядие… Мерси, бабуся! Жаль, что я вылил свою чашку под кровать…
– Что же ты, ирод, делаешь? – пытаясь прорваться на поле сквозь заслон циклопов, всполошилась перепуганная старушка.
– Ты что, бабуся, мне поверила? Да выпил я, выпил! Что я, совсем дурак? Это у меня маскировочное! Вроде как – хе-хе! – Ваньку Валялкина валять! – заметил Ягун.

Добрый внучек, хороший.

А из наших здорово проявила себя Катя Лоткова, которая ко всем прочим своим достоинствам еще и хорошенькая…
Лоткова слегка порозовела. Она обожала комплименты, особенно когда их слышали несколько тысяч зрителей. Однако у Ягуна рядом с бочкой меда всегда была наготове и ложка дегтя.
– Правда, некоторые утверждают, что в профиль Катя малость смахивает на утку. Но я думаю, это все врут… Лично мне, скромному и милому юноше, больше нравится ее левый глаз. Он добрее правого и не смотрит на сторону, – закончил язвительный внук Ягге. Он пользовался случаем сквитаться с Лотковой, которая вчера назло ему отправилась на свидание с Семь-Пень-Дыром.

Хороший, добрый Ягун.

Музы обыгрывают тибидохсцев, одна из них заняла позицию над Гоярыном.

Может, мне тоже к пылесосу что-нибудь полезное присобачить? Какое-нибудь зубное сверло для особенно настырных вроде Горьянова?.. Тузиков, чего ты в веник вцепился? Разворачивай Гоярына, стряхни ее! Устроили тут, понимаешь, планетарий у нашего дракона на лысине!
– ЯГУН! ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ!.. ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! – сердито крикнул академик Сарданапал
...
– Миль пардон, академик!.. – спохватился Ягун. – Я забыл, что играющий комментатор не имеет права подсказывать!.. Это оговаривается пятым пунктом составленных вами вчера правил, которые вы почему-то написали почерком Поклепа на бумаге с его монограммой…

Если мне не изменяет память, то больше это правило не вспоминалось. И что плохого в том, что Поклеп написал правила? может он под диктовку записывал.

Сегодня Лиза в ударе. Ее часы мелькают в самых разных уголках поля… Ах, мне подсказывают, что у нее просто кукушка улетела и она ее ловит!

Мне чудится стеб в последнем предложении.

– Юные нимфетки трескают котлетки! – сердито задразнился играющий комментатор, о защитную жилетку которого с треском разбился запук. – Но-но, нимфетки! Рано радуетесь! Вот позову дядьку Набока, он вам устроит!
Нимфы притихли. Почему-то все нимфы до дрожи боятся дядьку Набока, хотя это всего лишь маг-отшельник, живущий, по слухам, где-то на Больших Американских Островах. Поговаривают, правда, что дядька Набок использует магию вуду, которая даже опаснее темной, а еще, что именно он злодейски усыпил клонированную овечку Долли. Впрочем, последнее до сих пор не доказано.

Когда мне было четырнадцать, я не очень понимала, о чем эти абзацы. Теперь понимаю, но смешнее не стало.

А. Поллони снисходительно улыбнулся, подмигнул пифии и незаметно потер ручки.

руТьки(с). А мы-то Драву ругали и говорили, что взрослые мужики так не выражаются, ага...

Тарарах закрыл лицо руками. Огромный питекантроп всегда очень переживал неудачи команды.
– Эхма! Раньше хоть судьи против нас были! А теперь и судьи наши, и все наше, а толку что? Вот что самое скверное! – удрученно пробасил он.
Соловей О. Разбойник сидел мрачный как туча и все пытался понять, почему сборная Тибидохса, такая сыгранная на тренировках, недавно лишь по случайности не одолевшая невидимок, теперь играет так неубедительно. Хотя, если разобраться, он знал причину.

То, что они сборище долбоебов? А, нет, Таня же не играет.

Ягун играя, нахваливает сам себя.

Шурасик, заносивший ход матча в свой блокнотик, внезапно перестал писать.
– Погоди-ка! Но восьмой номер – это сам Ягун! Он же про себя говорит! – недоуменно сказал он.
– Ну и что из того? Другого комментатора-то нет!

Хм, может дело в том, что никто не пробовал, а не в том, что другого нет?

– Теперь на пути у героического номера восьмого Эрато на кифаре! – самозабвенно восклицал Ягун. – Ого, мамочка моя бабуся! Эрато страстно облизывает губы и зовет почитать стишки имени себя, но мы хорошие мальчики и таких намеков не понимаем!..

Так-так, сколько там Ягуну исполнилось? Шешнадцать? Фух, выдохнули, а то ведь роскомонадзор.

Секретарша-теле… (так и хочется сказать «психо») …патка сосредоточилась, вцепилась в треножник и принялась что-то мысленно передавать Полигимнии и Терпсихоре.

идиотская авторская ремарка :( блин, я, в целом, не против ремарок, но их обычно за текст выносят, в сноски или в примечания.

Ягуна схавывают вместе с мячом. Пифон дуреет и жрет своих. И я уже делаю "вжих" бровками, но выясняется, что в недрах Пифона еще и Попугаева есть...

▼большая цитата⬍

– Ягун, не хами! Я, конечно, держусь в воздухе не супер, но тебя, между прочим, тоже проглотили! – возразила Попугаева.
– Я – другое дело. Можешь считать, что я пришел к тебе на выручку! Чтобы тебе не было так одиноко! – назидательно сказал Ягун.
Попугаева оживилась, точно римский легионер, услышавший призыв военного горна. Ягуну даже почудилось, что он увидел, как в темноте ее глаза вспыхнули страстным ведьминским огнем.
– В самом деле? – грудным голосом спросила она. – Так ты дал проглотить себя ради меня? Правда, Ягунчик?
– Само собой! Просто мамочка моя бабуся! – спасая свою репутацию, сказал Ягун.
Одновременно ему почему-то вдруг стало неуютно. Попугаева буквально бомбардировала его своими флюидами.
– Я не верю в случайные встречи! Мы тут вдвоем, ты и я, и никого вокруг!.. Мне страшно! – проворковала Верка, опуская голову на плечо Ягуну и буквально вдавливая его в тесную стенку драконьего желудка.
– Как это никого вокруг? Вокруг дракон! – поспешно возразил внук Ягге.
– Ну и что? Придвинься ко мне! Он нас не видит.
– Э-э… Зато я его вижу. И вообще с этими драконами ничего нельзя знать определенно… Особенно с греческими. Они, греческие, самые коварные! – заметил Ягун, прикидывая, как ему отделаться от Попугаевой, чтобы ее не обидеть.
– Ягунчик, ты такой напряженный! Просто комок нервов! Я тебя не узнаю! Или ты только на пылесосе смелый? – укоризненно сказала Верка.
– Э-э… При чем тут пылесос? Жарко тут. Сиди парься! Что-то не похоже, что собираются забрасывать перцовый мяч! – тоскливо заметил Ягун. Попугаева наваливалась на него все сильнее.
– Чего бы тебе хотелось, Ягунчик? – еще более томно спросила Верка.
– Чтоб сюда еще кто-то попал! – ляпнул внук Ягге.
Лучше бы Ягун помолчал, потому что мгновение спустя ему на голову свалилась Эрато, заплутавшая где-то в извивах Пифонова пищевода. Подобно всем музам, она была весьма античных форм.
– Есть тут кто? Привет, ребятки! Меня вот тоже проглотили – совсем Пифон ополоумел, своих хватает.
– Привет! – прохрипел Ягун, ощупывая, не сломана ли у него шея. Ответить на этот вопрос сразу было весьма проблематично.
– О, это наш разговорчивый комментатор! Жаль, я тебя не вижу, ну да ладно. Стишки почитать? – с ходу предложила Эрато.
– Не надо! Я скромный! Я не люблю стихи! Я люблю частушки! – поспешно отказался Ягун.
– Я и частушки умею! Правда, они немного того, не для малолеток, но вы же не обидитесь на взрослую тетю? – захихикала Эрато, перебирая струны кифары.
Ягун попытался отнестись ко всему с юмором. Перезрелая тетка Эрато, помешанная на стихах имени себя, и первая сплетница Тибидохса Верка… И он сам… Что ж, не самая плохая компания. Даже довольно забавно. Если бы только Попугаева не пыталась ущипнуть его в темноте…
«Ну и свинья же этот Пифон! Что он, не мог Лоткову проглотить и больше никого?.. Только меня и Катьку. Жаль, что нельзя заказывать, кого глотать, а кого нет», – тоскливо подумал Ягун.

Не уверена, что для детей, но забавный эпизод. Вроде в юном возрасте он меня тоже стебал, только мысли были не такие пошлые :cool: ...

Придется, Тарарах, тебе комментировать! Больше некому! Не подведи уж! – сказала Медузия, вручая питекантропу запасной рупор.

целое поле болельщиков. но некому.

Возможно, сейчас нужно было хватать контрабас и мчаться на поле спасать почти потерянную игру, но она не могла. Во-первых, из-за упрямого Соловья, с которым была в ссоре. Но не только из-за Соловья. Внутри у нее, сжимая ее душу тонкими лапками, отвратительный, как Горбун с Пупырчатым Носом, сидел большой, черный, волосатый паук, которого она никак не могла раздавить, потому что этот паук был частью ее самой.

И дальше начинается: люблю Ваню\нелюблю Пуппера, кто меня предаст... но каким образом это все имеет отношение к драконболу? Наоборот же, между драконов такое быстро забудется хотя бы на время мачта.

Тарарах тоже комментирует не оч. Команде Тибидохса забивают. На поле начинается ебанина

Перегревшийся, защекотанный да вдобавок еще и укачанный Ягун разбуянился и стал дурить.
Воспользовавшись тем, что Попугаева и муза во время одного из драконьих кувырков были отброшены в сторону, он приколол рупор на прежнее место и дикторским голосом произнес:
– Настройте свои зудильнички, проклятики мои! С вами Грызианчик Припятский и его новая передача «Потусторонний глас»… Тэк-с, что у нас сегодня? Распечатываю первое письмецо. В нем недавно сожранная драконом Верка Попугаева передает привет своей подруге Дусе Пупсиковой, желает ей душевного здоровья, долгих лет жизни и просит поставить для нее частушку музы Эрато: «У Маланьи есть милок…» Присоединяюсь к ее пожеланиям и с удовольствием выполняю просьбу! Эраточка, прошу вас!..
Слышно было, как Ягун и Эрато зашептались, а потом муза, наигрывая на кифаре, зачастила:
У Маланьи есть милок,
Неуклюжий, как телок.
Даром что хромой, горбатый,
Голова как котелок…
Поразительно было, что рафинированная греческая муза могла так проникнуться духом русской культуры и отстреливать частушки, как вятская или ярославская крестьянка. Но недаром говорят, что музы интернациональны и одинаково часто посещают как большие города, так и маленькие, затерянные на картах деревни.
Несчастный Пифон завыл, завязался морским узлом и стал биться головой о магический барьер. Барьер трещал, искрил и расползался по швам. Составлявшая его магия разваливалась на ходу. Сказывались обычные недоработки. Магические заплаты не выдерживали. Ангарные джинны суетливо забегали по полю. Циклопы перехватили дубинки и трусцой побежали в сектор, откуда уже в панике спасались зрители.
– Вот такие вот штуки с драконами происходят. Я чего говорю: драконы, они только с виду такие страшные. На самом деле они жутко ранимые, их беречь надо и лелеять. Недаром лопухоиды их, почитай, всех перебили. Вон, глядите, совсем Пифошка обезумел. Скажете, одуряющая магия? Так она давно уж кончилась! Это он от пения! – принялся рассуждать Тарарах.
Питекантроп никогда не упускал случая сесть на свою любимую лошадку и пораспространяться об охране драконьего здоровья.

Все, пошел я к Гоярыну. Обездвиживающая магия для старого дракона – это билет на тот свет.
Тарарах снял рупор и, ссутулившись, отправился откачивать Гоярына. В единственном глазу Соловья О. Разбойника блестели слезы. К нему не решались подходить. В таком состоянии он мог так сглазить, что сам после не вспомнил бы отвод.

В который раз выпадаю в осадок с этого чудесного тренера. Проебался, но, гордый человек, исправлять не торопится. А после проигрыша сглаживает мимокрокодилов.
Все разбредаются, Гробыня мимоходом сообщает Тарараху, что Гроттершу предадут.

Посох, Глава 5. Снеси ты мне, курочка, яичко... часть 1

▼Скрытый текст⬍

Дурневу грозит налоговая, он бегает по комнате в панике, Пипа и Нинель сидят на диване.

Пипа заплакала холодными, как вчерашний бульон, слезами. Папулю ей было не жалко. Было жалко мягкие игрушки, которые теперь нельзя будет потрошить ятаганом, компьютер, лазерные диски и другие милые сердцу безделки.

плохая, бездуховная Пипа
Приходит Халявий, Дурнев начинает выпытывать у него, что он украл, но Халявий не помнит - это была одна из его личностей.

Поймав очередную блоху, он не раздавил ее, а бросил на ковер под ноги Дурневой. Хрупкий внутренний мир тети Нинели, и так уже расшатанный, не выдержал очевидного проявления хамства. Тетя Нинель взревела, как рассвирепевший медведь, и двинулась к оборотню с самыми очевидными намерениями. В волчьем облике Халявий, возможно, не устрашился бы, но все, что было в нем человеческого, трепетало перед масштабной женщиной.

а) его же мыли
б) а как же симпатия?
Халявием овладевает царь Мидас, и он начинает превращать все в золото. Дурневы спасены от банкротства.

Тем временем в Тибидохсе Гробыня смотрит передачу с Грызианой Припятской по зудильнику, Таня невольно слушает.

У дяди Сэма вороны расклевали антикварную магическую дудку – ту самую, под которую Нильс водил крыс топиться в озере. Под что же теперь будут плясать остальные народы?.

:hmm:

Таня поймала себя на мысли, что не то чтобы скучает по родственникам, но регулярно вспоминает о них. Если разобраться, семейство Дурневых было не таким уж и безнадежным. Хотя и со своими тараканами.

Емец, ты ли это?
Полоскают Гроттершу, вспоминают Гробыню как девушку Гурия. Тренер муз, с которым было интервью, расхваливает ее и Жикина, потому что Гробыня и Жора подмазывались к нему на торжественном обеде. Передача заканчивается. Таня и Гробыня идут на урок.

Сарданапал махнул рукой, чтобы все садились. Он не любил затяжных приветствий и идиотской муштры, выгодно отличаясь этим от Поклепа. Даже к шуму на уроках он относился вполне терпимо, лишь изредка накладывая сглазы на тех, кто совсем уж не понимал по-хорошему. Зато сглазы эти были ого-го какие! Как-то шустрый Жора Жикин весь урок пробегал под партами ящерицей, а у болтливой Попугаевой просто-напросто исчез рот, так что она до самого обеда сидела белая от ужаса, опасаясь, что он так и не появится.

Легкая крипота (да и не легкая) у Емца всегда получается на диво хорошо. Охуенная школа этот Тибидохс.

Анон · 2016-09-08 16:10:56

Анон пишет:

Это же так смешно - акцентировать внимание на том, что Нижинский был гей. Особенно в детской книге.

Каким невинным я был говноедом Оо Ничего такого мне и близко в голову не приходило - ну манерный дядечка, ну утрированный, ну и что...
Чтец, ты сломал мне мир.

Отредактировано (2016-09-08 16:11:21)

Анон · 2016-09-08 16:14:03

Анон пишет:

Почему-то все нимфы до дрожи боятся дядьку Набока, хотя это всего лишь маг-отшельник, живущий, по слухам, где-то на Больших Американских Островах. Поговаривают, правда, что дядька Набок использует магию вуду, которая даже опаснее темной, а еще, что именно он злодейски усыпил клонированную овечку Долли. Впрочем, последнее до сих пор не доказано.

И каким незамутненным. Про это я тоже ничего не понимал, а теперь мне уже просто интересно: Емец, а Набоков-то тебе чем не угодил?

Анон · 2016-09-08 16:17:17

Я сейчас как раз первую часть ГП перечитываю, блин, какой же Ли Джордан лаконичный зая по сравнению с блядоягуном.

Анон · 2016-09-08 17:30:24

Анон пишет:
Почему-то все нимфы до дрожи боятся дядьку Набока, хотя это всего лишь маг-отшельник, живущий, по слухам, где-то на Больших Американских Островах. Поговаривают, правда, что дядька Набок использует магию вуду, которая даже опаснее темной, а еще, что именно он злодейски усыпил клонированную овечку Долли. Впрочем, последнее до сих пор не доказано.
И каким незамутненным. Про это я тоже ничего не понимал, а теперь мне уже просто интересно: Емец, а Набоков-то тебе чем не угодил?

Еще одна монетка в копилку теории "Емец=Зервас", кстати.

Анон · 2016-09-08 17:34:11

Анон пишет:

Емец, а Набоков-то тебе чем не угодил?

Я думаю, ему похуй на Набокова, (ну или он что-то помнит типичное быдлятское: "А, Набоков, это тот что детей ебал, ффуу, пидар") просто Жопец нихуя не знает о нимфах, читать ему лень, ресурс не резиновый, семеро по лавкам сидят, зато дохуя он знает о нимфетках, поэтому пасхалочки пришлось делать в этом ключе.
Но овечка Долли-Долорес это просто за гранью добра и зла.

Анон · 2016-09-08 21:11:22

Анон пишет:

Анон пишет:
Это же так смешно - акцентировать внимание на том, что Нижинский был гей. Особенно в детской книге.
Каким невинным я был говноедом Оо Ничего такого мне и близко в голову не приходило - ну манерный дядечка, ну утрированный, ну и что...
Чтец, ты сломал мне мир.

Да нет, мне в юном возрасте тоже ничего не приходило, а вот сейчас - пришло, но скорее потому, что будучи взрослым проще вычленять из текста стереотипные приколюхи типа "пративный" и "крепкое мужское плечо".
Я тешу себя надеждой, что это типа пасхалочки для случайных взрослых читателей.

Анон · 2016-09-08 21:15:55

Анон пишет:

Я тешу себя надеждой, что это типа пасхалочки для случайных взрослых читателей.

Если да, то это не так уж и плохо :dontknow: Ну, само явление, конечно, а не исполнение Ебца.

Меня больше убило то, что Бессмертник этих самых нимфеток ловит, и Улита это упоминает походя, как всем известную шутку.

Отредактировано (2016-09-08 21:22:32)

Анон · 2016-09-08 23:14:33

Сейчас подумал, плевать на то что книжки нравились, мало ли что кому когда нравилось, так я был фиалкой скупающей книги, а не бравшей почитать. Что-то так взгрустнулось о бессмысленно потраченных еще родительских деньгах. :timid:

Анон · 2016-09-08 23:16:13

Анон пишет:

Меня больше убило то, что Бессмертник этих самых нимфеток ловит, и Улита это упоминает походя, как всем известную шутку.

Ну, я так понимаю, это отсылка к ловле царевен всяких. Типа раньше крал царевен и принцесс, но нынче времена не те.

Анон · 2016-09-08 23:43:09

И кстати, что за зацикленность на дохлых кошках? Они у него повсюду понапиханы.

Анон · 2016-09-08 23:56:14

Анон пишет:

Ну, я так понимаю, это отсылка к ловле царевен всяких. Типа раньше крал царевен и принцесс, но нынче времена не те.

Вероятно, это именно так, но то, что дедулька ловит именно нимфеток, меня крипует. Понятно же, зафига он их ловит :bu:
А нет, я ещё и ошиблась с автором шуточки, это не Улита, а Арей, что делает юморок ещё чернее.

Аноны! У пони есть маленькое объявление по мультфильму ДпВ. Я, честно говоря, не хочу тратить часов 5(и это я ещё по минимуму считаю) на вырезание гифок, мне банально жалко времени. Я могу написать свое имхо после просмотра, описать сюжет и прочее, но все - максимум со скринами. Вы согласны на этот вариант?

Отредактировано (2016-09-09 00:00:38)

Анон · 2016-09-09 00:04:24

Конечно, согласны)

Анон · 2016-09-09 00:07:25

Анон пишет:

Конечно, согласны)

Окей))

Я тут принесла очаровательнейший артик. Правда, у него проблема - я не имею ни малейшего понятия, где я его добыла(вместо лайка в Вк поставила сохранить к себе, и сделала это два месяца назад, забыв про арт напрочь), более того, есть небольшие сомнение, АД ли на нём, но в любом случае, я тащусь с этой картинке, как уж по стекловате, и желаю вам того же)

▼Скрытый текст⬍

Анон · 2016-09-09 00:27:01

Это МаниВел, все что я могу сказать. Стиль оченно характерный)

Анон · 2016-09-09 00:32:49

Анон пишет:

Это МаниВел, все что я могу сказать. Стиль оченно характерный)

У нее в дайрике, который она все еще ведет, это арта вроде и нет, я смотрела :dontknow: Но на её арты действительно очень похоже, к тому же она у светлого Арея(а тут я уверена, что он светлый) уже один раз убирала шрам.

В любом случае, прелесть)

Холиварофорум

Объявление

#1 2015-10-19 01:03:11

Емцетред

#6426 2016-09-07 23:37:33

Re: Емцетред

#6427 2016-09-07 23:40:35

Re: Емцетред

#6428 2016-09-07 23:53:05

Re: Емцетред

#6429 2016-09-08 00:33:05

Re: Емцетред

#6430 2016-09-08 00:37:41

Re: Емцетред

#6431 2016-09-08 00:46:30

Re: Емцетред

#6432 2016-09-08 00:48:48

Re: Емцетред

#6433 2016-09-08 02:02:35

Re: Емцетред

#6434 2016-09-08 14:55:30

Re: Емцетред

#6435 2016-09-08 15:59:08

Re: Емцетред

#6436 2016-09-08 16:10:56

Re: Емцетред

#6437 2016-09-08 16:14:03

Re: Емцетред

#6438 2016-09-08 16:17:17

Re: Емцетред

#6439 2016-09-08 17:30:24

Re: Емцетред

#6440 2016-09-08 17:34:11

Re: Емцетред

#6441 2016-09-08 21:11:22

Re: Емцетред

#6442 2016-09-08 21:15:55

Re: Емцетред

#6443 2016-09-08 23:14:33

Re: Емцетред

#6444 2016-09-08 23:16:13

Re: Емцетред

#6445 2016-09-08 23:43:09

Re: Емцетред

#6446 2016-09-08 23:56:14

Re: Емцетред

#6447 2016-09-09 00:04:24

Re: Емцетред

#6448 2016-09-09 00:07:25

Re: Емцетред

#6449 2016-09-09 00:27:01

Re: Емцетред

#6450 2016-09-09 00:32:49

Re: Емцетред

Подвал форума