Емцетред

Анон · 2015-10-19 01:03:11

А не создать ли нам свой Емцетред, аноны? Любите ли вы Таню Гроттер так, как любил ее Ванька Пуппер, Ург, Пинайлошадкин? Скучаете ли вы по веселой ведьме Улите и тянет ли вас блевать от бешеной овуляшки, в которую она превратилась? Жалели ли вы Арея и мечтали ли о его переходе на светлую сторону? Читали ли вы ШНыр и поняли ли хоть что-нибудь в этой пинакотеке ебанавтов?
Давайте поговорим про Дмитрия Емца и его произведения. Анон очень старый фанат, любивший его когда-то за легкость и юмор и до сих пор читающий сквозь фейспалм современные высеры. Я верю, что я такой не один.

Рисовалка: http://doodle.multator.ru/thread/emets
Чат: https://join.skype.com/eZyn1OrYsGcc

Чтения
Гуголдок: https://docs.google.com/document/d/1DT0 … sp=sharing

▼Таня Гроттер⬍

▼Мефодий Буслаев⬍

▼ШНыр (Школа Ныряльщиков)⬍

▼Разное⬍

▼Арты и обложки⬍

▼Косплей⬍

Отредактировано (2017-03-09 06:33:52)

Анон · 2017-05-11 10:01:55

Анон пишет:

Прости, поняш, не находится нормальная версия. Зато я тебе картинку нарисовала.

Умерла от восторга. Спасибо, анонче!))

Анон · 2017-05-11 18:03:53

▼краткое содержание⬍

▼Глава 6 «БУДЬТЕ МОИМ ЩУКОМ!..»⬍

Гуня Гломов встал рано, еще до рассвета. Сейчас, когда за окном едва начинало сереть, идея тащиться на рыбалку не казалась ему такой же удачной, как вчера. Хотелось уткнуться носом в подушку и поймать за шкирку еще парочку сновидений. Тем не менее Гуня взял удочку, ведро и по мраморной лестнице спустился к подъемному мосту.
Вообще-то покидать Тибидохс ночью не полагалось, но это правило зачастую нарушалось. К тому же на одном из драконбольных матчей Гуня подружился с Пельменником

То-то Поклёп бегал по всему Тибидохсу и школа была на ушах из-за Тани

Они даже совместно затевали кое-какие авантюры, например гоняли купидончиков за пивом и сигаретами, которые те проносили в своих почтальонских сумках через Грааль Гардарику .
Циклоп уныло прохаживался по мосту, изредка останавливаясь и почесывая секирой спину. Узрев появившуюся темную фигуру, он оживился и, сурово выпятив грудь, загрохотал:
– Стой! Кто идет! На куски разрублю! Пароль!..
– Под мостом валялся тролль! – пошутил Гуня, появляясь из тени.
Узнав его, Пельменник опустил секиру.
– А, это ты? Не-а, пароль «самая сладкая шейка»! Во! – сказал он с хохотом.
– Опять Поклеп? – спросил Гуня.
– А то кто ж? Не я же!

это Клёпа так свой авторитет поддерживает?

– Единственный глаз Пельменника скользнул по ведру и Гуниной удочке. – На рыбалку? Ловить-то где будешь?
Зная способность циклопа сглаживать что придется, Гломов незаметно постучал удочкой по камням моста и тихо шепнул: «Чур, чур, чур…»
– Да не знаю я еще. Может, у рва посидеть? – сказал он.
– Во рву только лягушки, – заметил Пельменник. – Ты дальше иди. Туда, к сторожке Древнира, знаешь? Одно озерцо пройдешь, и вот туточки справа будет еще прудик. Неприметный такой. Раньше не видел, нет? Там попробуй!
– И что, клюет?
– Кады клюет, а кады и по мозгам! – загадочно ответил Пельменник.
Пруд, который он указал, был и правда неприметный. Маленький, заросший тиной. Со дна кое-где поднимались пузырьки воздуха. У воды Гуня заметил дубовый пень. У него мелькнула было мысль обойти пруд, чтобы не сидеть на земле, но тут пень со скрипом поднялся и поплелся к лесу.
– Фу-ты, ну-ты! – быстро сказал Гломов, сообразив, что едва не уселся на лешака.

А лешаки на пней похожи?

В воде показался зеленый бок русалки. Нет, это была не Милюля, а какая-то полная одутловатая русалка из недавних утопленниц. Изредка такие объявлялись на Буяне, причем даже в закрытых его водоемах. Ягге ворчала что-то насчет днепровских омутов, с которыми давно пора разобраться, но разбираться никто не хотел, кроме воинственного Готфрида Бульонского.

И всем пофиг, что лопухоидки тонут?! Блядь, что за ебанизм?

Но от Готфрида толку было мало. Он ничего не смыслил в магии и даже не умел плавать. Только бродил по подвалу с копьем, распугивая нежить. В результате с переизбытком русалок смирились. Изредка известный русалколюбец Поклеп подкармливал их рыбой, а потом ходил по три дня расцарапанный. Милюля была ревнива как кошка, к тому же не любила делиться.
Накопав ножом червей, Гуня проверил снасть и, выставив глубину, закинул удочку. Почти сразу пузырьки воздуха приблизились к поплавку, после чего он рывком пошел вниз. Гуня подсек и, не рассчитав усилия, сел на траву. На крючке висел грязный комок водорослей, довольно успешно и не без воображения скрученный в фигу.
– Вали отсюда! – крикнул кто-то, выныривая и сразу скрываясь.
– Ах так! Меня гнать?! Глушилос динамитос! – обидчиво крикнул Гломов и одновременно с произнесением отпугивающего плавающую нежить заклинания выпустил в воду красную искру.

:facepalm: Как я люблю все эти заклинания...

Вода вскипела. На поверхность пруда медленно, как перископ подводной лодки, всплыл большой синий бочонок. Приглядевшись, Гломов понял, что это брюхо водяного. А он-то грешил на русалок! Некоторое время спустя водяной очухался и, ругаясь, уплыл в камыши.
Гуня снова забросил удочку. Поплавок уныло рябил. Клева не было. Мстительный водяной распугал всю рыбу. Пару раз он незаметно подбирался и кидал в Гуню снятым с крючка дохлым червяком, уплывая прежде, чем Гломов успевал произнести отпугивающее заклинание.
Под конец Гуня совсем отчаялся. Не понравился водяному – забудь о рыбе. Представив, что ему придется идти мимо Пельменника с пустым ведром, он передернулся.
«А ну его, это ведро! Лучше я его вообще утоплю!» – решил Гуня и так сильно пнул ведро ногой, что едва не отшиб пальцы.
Ведро было еще в полете, когда Гломов сообразил, что одолжил его у Ритки Шито-Крыто, которая ну очень не любила, когда ей не возвращали вещи. Не любила так капитально, что запросто могла подсыпать в суп зелье раскаяния, изготовленное на основе мышьяка с небольшим добавлением цикуты.

Хорошая настойка, главное - действенная! Я стесняюсь уточнить, но кого она успела так травануть, раз даже Гуня в курсе?

Некоторое время потоптавшись на берегу, Гуня разделся и почесал голую грудь, украшенную искусной татуировкой азиатского дракона. Татуировку сделал Гуне один из бабаев, буквы же дописал по его просьбе Семь-Пень-Дыр. За эту татуировку Сарданапал его чуть не убил, вот только свести ее было уже невозможно. Бабай, имевший отношение к японской мафии, крепко знал свое ремесло.

Бабай. Существо из русских пугалок, связанное с тюрками/турками, тут внезапно ставшее египтянином, при этом ещё и связанным с японской мафией!

. Единственное, чего он не знал, это каким иероглифом изображается имя «ГУНИЙ». Зато, как это пишется по-русски, знал Семь-Пень-Дыр, с удовольствием украсивший предплечье Гуни крепкими размашистыми буквами.

А он не Геннадий какой-нибудь? Внезапно, блин.

Опустив в воду большой палец ноги, Гломов некоторое время задумчиво шевелил им, после чего со страдальческой физиономией начинающего закалку моржа бочком полез в пруд.

Так и хочется вслед за Роном воскликнуть "Гермиона, ты волшебница!", потому что, блин, об этом помню я да он.

Ведро лежало на мелководье. Нашарив его, Гуня нырнул, ухватил его за ручку и вытянул на берег.
Он уже одевался, когда странный звук заставил его обернуться. В лицо ему плеснула гнилая вода. Опираясь хвостом о дно, из ведра выглядывала впечатлительная нервная щучка с зелеными разводами на боках.
– Ого! Вот это, блин, рыба! – удивился Гломов.
Щука пристально посмотрела на Гуню водянистыми глазками. Похоже, Гломов произвел на нее приятное впечатление.
– Юноша, умоляю, будь моим щуком! – взмолилась она.
– Не понял! – сказал Гуня.
– Меня всегда тянуло на дураков!.. Это у нас наследственное! Взять хоть Емелю, кавалера моей бабушки!.. Тоже ведь не гений был, а в люди пробился! На царевне женился, на царство сел!.. Ах, если бы ты знал, как долго я тебя ждала!
– Ну ты загнула! А кто такой щук? – ошалело спросил Гуня.
– Щук – это… э-мю-э… ну, короче, фаворит щуки! Это секретное щучье слово! Его даже нет в словаре!
– Чо? – переспросил Гуня.
– Ах, как я люблю это «чо»! Как люблю! – умилилась щука. – Теперь простых ребят так мало осталось! Всякий под умного косит! Разведут ля-ля про всяких Ницшов и Сартров, прям мозги вянут! Какой им Сартр! Нет чтобы девушку просто покрепче обнять, они ей про Бергмана вешают, а то и того хуже – про процессоры и оптико-волокно!

Это смотря про какие процессоры. Если про квалкомы и хорошие интеллы - одно дело, а вот про ат... Кхм.

Пацан должен быть чисто конкретным! Сказал – сделал! Мужиком должен быть прежде всего! Ферштейн?
– Яволь, – признал Гломов.
Щука с беспокойством покосилась на него. Видно, щукиному протеже не полагалось знать иностранные языки. Но взгляд Гуни был так сержантски прям, так свободен от мыслительных усилий, что щука успокоилась.
– Ты ведь меня не прикалываешь? Ты и правда дурак? – спросила она вкрадчиво.
– Сама ты такая! Попалась – еще и дразнится! – обиделся Гломов. – Щас возьму за хвост и головой об дерево! Селедка какая нашлась!
Щука окончательно успокоилась.
– Значится, так, щук, слушай и запоминай! – деловито распорядилась она. – Сейчас отпускаешь меня обратно в пруд. Можешь с ведром, можешь без ведра… Дело твое, я не обижусь.
– А сама не можешь, значит, в пруд? – восторжествовал Гломов.
– Могу, Гунечка, могу. Я много чего могу. Но тогда непонятно, в чем твоя заслуга. У нас, волшебных щук, так не принято. После чего возвращаешься назад в Тибидохс. Если теперь тебе чего захочется, только скажи: «По щучке-внучкиному велению, по моему хотению!» Все вмиг исполнится. Не перепутаешь?
– Не-а, – сказал Гломов. – А это… искра красная нужна?
– Не обязательно. Я работаю без искр, на одном вдохновенье, – небрежно произнесла щучка-внучка. – Только одна маленькая деталь. Имей в виду, моя магия не всесильна. Хоть я и волшебная, а все-таки до золотой рыбки не дотяну. Так что ежели ты захочешь, к примеру, открыть Жуткие Ворота или там разнести по кирпичам Магфорд, сразу забудь об этом. Ну а средненькие такие желания, пожалуй, можно…
– Видел я эти Жуткие Ворота в гробу в белых тапочках! Я и так согласен! – сказал Гуня.
Он взял щуку за хвост, от души раскрутил и забросил в пруд. Забросил и задумался.
– Чего бы мне такого попросить? Ага, по щучке-внучкиному велению, по моему хотению хочу ведро карасей! – для пробы сказал Гломов.
Едва он успел договорить, как ведро наполнилось маслянисто-серебряными прудовыми карасиками. Жадный водяной возмущенно вздохнул из камышей, но связываться со щучкой-внучкой, видно, не решился. Не тот у него был магический калибр.
– Получилось! Ура! – пробормотал Гуня. – А теперь хочу… хочу, чтобы в меня влюбилась Гробыня! Целовала бы меня каждый день, называла Гунечкой… Интересно, как щука это сде… Ого!
Услышав удары множества крыльев, Гломов поднял голову. Над прудом боевым клином, наложив на луки бронебойные стрелы, летело с десяток магфиозных купидонов. Гуня покачал головой. Щука явно любила сценические эффекты. Бедная Склепова!

Надеюсь, она выбрала Гуню не по этой причине.

– Э, нет! – крикнул Гуня. – С купидончиками я не согласен! Купидончиков и я мог бы нанять! Я хочу, чтоб она сама в меня влюбилась! По правде, понимаешь? Не из-за купидонов, а так!
Щучка-внучка высунула из пруда свой узкий нос.
– Угу! То есть любовь мы хотим все-таки магическую, но чтоб она была настоящей… И страстно, и на халяву! Как бы ни за что, но одновременно и за что-то, чтоб совесть не зажрала! Навек, но пока самому не надоест!.. Ах люди, люди! То ли у нас, рыб! Метай себе икру и смотри, чтоб конкуренты не сожрали… Ладно, Гуня, будет тебе такая любовь, только сам потом не пожалей!

Только что тут намекнули, что моя любимая пара в ТГ несколько ненатуральна :pink:

Плеснув хвостом, щука исчезла, но сразу же вынырнула вновь.
– Между прочим, совсем забыла! – вкрадчиво сказала она. – Наш договор расторгается в двух случаях: если ты поумнеешь или попросишь меня о том, чего я не смогу выполнить…

Только она не сказала, что конкретно выше её сил! Разнести Магфорд нельзя - а разнести сарай? Дом? Башню Тибидохса?

И вот тогда – хе-хе! – тебе придется выплатить мне небольшую… очень небольшую неустойку. Не денежную, разумеется. Зеленые мозоли меня не волнуют. Мне своей зелени на хвосте хватает.
– Ага, – произнес Гломов. – Но ты не напрягайся! Я умнеть не собираюсь! Мне и тех мозгов, что есть, много.
Он поднял удочку, взял ведро с карасями и вразвалку направился к Тибидохсу. Водяной высунулся из камышей и, ухмыляясь, покрутил пальцем у виска. Похоже, ему было известно чуть больше, чем Гуне. Знать-то он знал, но никому пока не собирался рассказывать.

Учитывая, на чём погорел Гуня(а он зарвался сильно, захотев пивка ядрёнее лавы Тартара и, кажется, больше, чем мировой океан), был шанс, что он так и не зарвётся.

У подъемного моста Гуню поджидал сюрприз. Он еще издали заметил, что Пельменник, как мельница, размахивает руками, словно пытается предупредить его о чем-то. Почти сразу Гуня сообразил, в чем дело.
У входа в Тибидохс в тени стены стояли Сарданапал с Медузией и смотрели вниз, на заболоченный ров. В первую секунду у Гломова мелькнула мысль, что они узнали о его ночном отсутствии и теперь ждут, пока он вернется, чтобы устроить ему промывание мозгов. Но нет, едва ли… Академик никогда не занимался такими пустяками. Медузия тоже была выше слежки. Устраивать ночные засады было скорее в духе Поклепа, а его-то как раз здесь и не было.
Но все равно Гуня решил не рисковать. Он осторожно обошел мост, забрался под него и, поставив ведро с карасями себе под ноги, терпеливо приготовился ждать, пока преподаватели уйдут.

А разве там так мало воды?

Пахло болотом. Бойко квакали встревоженные лягушки. Над старым рвом громко разносился голос Сарданапала.
– Меди, как ты не поймешь! Магия как любовь – это живая нить нашего скучного мира. Магия – это сплошное настроение, сплошной творческий порыв. В ней полно неувязок и логических казусов. Сегодня она одна, а завтра другая. И только зануда ищет логику там, где она в опале. Логика – это гвоздь, безжалостно забитый в прекрасный и нелогичный мир. И плевать мне на неувязки! Я ненавижу зализанную правильную магию так же сильно, как заурядные прически лысегорских цирюльников!

:facepalm: Я ни учёный и вообще нитакая, а жду трамвая!
А Дамби открыл способы применения крови дракона...

Гломов тихо сидел, ожидая, что будет дальше. Сарданапалу ответил спокойный, но очень твердый голос Медузии. Если увлеченный академик Черноморов бросал слова громко и отчетливо, словно стрелял из пушки, то Медузия будто резала скальпелем – так же сдержанно и точно.
– Логика нужна везде. Прежде всего я ценю в магии систему и следование общим закономерностям. Практика и теория – два крыла Пегаса… Знаете, Сарданапал, иногда меня не удивляет, что у Тибидохса течет крыша!.. Причем не астральная даже, а обыкновенная! И так во всем! Зачем было заточать Хаос за Жуткие Ворота, когда вы, Сарданапал, вносите его во все, к чему прикоснетесь. В любые отношения. Я это ненавижу!
– Он любит морковь! – задумчиво сказал академик.
– Кто? О чем это вы? – сердито спросила Медузия.
– Я говорю, Пегас любит морковь. Я тоже, кстати, очень ее люблю, – пояснил Сарданапал.

:facepalm: А ведь про Пегаса поэтично сказала Медузия, причём как метафору, а в чисто телесную любовь к морковке его перевёл Сарданапал

Медузия нахмурилась:
– Академик! Вы что, смеетесь надо мной? Мне кажется, вы сознательно уходите от серьезного разговора. Ваше легкомысленное отношение к жизни и вообще ко всему материальному вызывает у меня опасения! Вы витаете в облаках!
– Хм… В природе нет нового вещества. Вещество, которое теперь составляет наше тело, когда-то было кем-то или чем-то еще. Каким-то другим человеком, животным, растением, землей. Вон вода во рву – а это не вода, а какой-то кругообращающийся в природе мертвец. Ну не тошно ли жить после этого? А ты говоришь «материальное»!

особенно то, что синтезируется самим телом. Да, этим воздухом в каком-то смысле дышали динозавры, но не больше!

– И к чему это было сказано?
– Ни к чему. Меди, мне кажется, в последнее время ты становишься какой-то чересчур правильной, чересчур бескомпромиссной. Вспомни, какой ты была в тот год, когда я оживил тебя после истории с Персеем?

Кстаааати про историю с Персеем, не помню, говорила ли раньше. Медузии отсекли голову, Сарданапал её оживил. Но! Стражи мрака, эти замечательные дяденьки и тётеньки(точнее дяденьки и вроде бы тетёньки) вполне могут срастить шкуру, исключая единственное повреждение - отрубание головы. А маги иначе?

Подвижная, как ртуть! Вспыльчивая, точно порох! Как ты любила бить посуду и как хохотала! Кажется, именно тогда стены Тибидохса дали первую трещину… А крыша, крыша текла и тогда. Только тебе это было не важно.
– Все это было давно, Сарданапал! Все это было давно, и все это было неправда, – сказала Медузия, и Гломов услышал ее удаляющиеся шаги.
На мосту остался один Сарданапал. Его раздраженный голос разнесся далеко над заболоченным рвом:
– Черт бы побрал этих женщин… Ну не создан я для семейной жизни! Черт, черт, черт, черт!
– Кк-кква! Кк-кква! – сочувственно отозвались лягушки.

Она повзрослела, он нет. А вообще... им бы разойтись в разные стороны.

Анон · 2017-05-11 19:12:44

Анон пишет:

А он не Геннадий какой-нибудь? Внезапно, блин.

Есть версия, что Гуня - это Сергуня, Сергей. А Гунием он себя называет, потому что быдло и стесняется имени СерГЕЙ.

Анон · 2017-05-11 20:06:05

Шука хоть как-то сыграет в сюжете этой книге, или это просто филлер?

Анон · 2017-05-11 20:10:27

Анон пишет:

Шука хоть как-то сыграет в сюжете этой книге, или это просто филлер?

Хм... Как сюжетообразующие - нет. Как хохма - будет действовать и в этой, и в колодце, и в локоне.

Анон пишет:

Есть версия, что Гуня - это Сергуня, Сергей. А Гунием он себя называет, потому что быдло и стесняется имени СерГЕЙ.

Тоже вариант, кстати

Анон · 2017-05-11 20:21:41

или потому, что его тян предпочитает быть Гробыней и он тоже хочет себе крутое имечко

Анон · 2017-05-11 20:32:33

Анон пишет:

Как хохма - будет действовать и в этой, и в колодце, и в локоне.

Многоразовый филлер.

Анон · 2017-05-12 14:10:18

Аноны, дайте льда! Я не выдержала и прочитала книгу.
Собственно, меня традиционно бомбит от ебанизма героев, книги и самого Емца. А потом я вспоминаю серию ГП и меня бомбит ещё сильнее, когда начинаю сравнивать содержание.
Справедливости ради, Хогвартс и Тибидохс по уровню безопасности для меня шли примерно на одном уровне (Василиск, беглые преступники и носитель волдеморта вполне стоят вездесущей нежити), правда, до этой книги и её охуенной лестницы.
Драконбол - это пиздец, даже в сравнении с достаточно опасным квиддичем. А дуэльные правила - это пиздец в квадрате. Но я сначала даже не поняла, чем этот эпизод меня так бесит. А потом вспомнила воздушный бой из 7й книги ГП и у меня пригорело.
Емец, ебаный ты нахуй, ты ж сука православный, ты ж детские книжки пишешь, погугли хотя бы слово "гуманность"

Анон · 2017-05-12 22:29:48

Что же, тг-7. Глава длинная и филлерная, зато там Ужас признаётся в любви к Нинель

▼краткое содержание⬍

▼Глава 7 СЕКРЕТНАЯ МИСКА ПОРУЧИКА РЖЕВСКОГО⬍

Приглашение в Тибидохс, посланное Генке и оказавшееся у дяди Германа, так и не попало к адресату. Пьяненький купидончик даже не вспомнил о потерянном конверте. Бульонов же вообще ничего не знал. Размышляя о своей горькой судьбе, Генка ворочал в супе ложкой, изображая оживленное поглощение супа. Есть у них в семье полагалось быстро, в противном случае мама немедленно кидалась к телефону вызывать «Скорую», требуя, чтобы Генку вскармливали глюкозой внутривенно.
Едва с супом было покончено, мама подошла к шкафчику рядом с вытяжкой и потянула на себя дверцу. Увы, Генке слишком хорошо было известно, что это может означать.
– Мам, сколько раз тебе говорить: я не люблю чихол! И дохлоцин солютабтоже ненавижу! – безнадежно сказал он.
– А я не переношу, когда ты упрямишься! Посмотри на свой цвет лица: ты же весь бледный! Я и без анализов вижу, что у тебя гемоглобин, как у трупа! – закипела мама.
Краснощекий Бульон, гемоглобин которого вызвал бы сладкие грезы у любого вампира, открыл рот, позволив залить в себя ложку сиропа от кашля.
Чихол и дохлоцин солютаб прописал ему врач, когда Генка учился еще в третьем классе. К сожалению, врач забыл указать, как долго их следует принимать, только сказал: пока ребенку не станет лучше. И вот прошло уже почти пять лет, а мама Бульона все считала, что улучшение не наступило. Более того, бедной маме даже не приходило в голову, что просто для того, чтобы пережить пятилетний прием лекарств, надо иметь лошадиное здоровье.

Мне кажется, что это даже для этого образа перебор будет

Поморщившись, Бульонов потянулся к таблеткам, но вдруг завопил, сорвавшись с табуретки. Бедняге померещилось – хотя какое там померещилось! В пустой суповой тарелке лежали два дико вращавшихся глазных яблока, вырванные из орбит. Генка закричал.
– Что с тобой? – Мама кинулась к нему.
– Там, там! Нет, не смотри! – охнул Бульон.
Придерживая очки, мама заглянула в тарелку.
– Я всегда говорила: оставлять яичные желтки – это признак болезни.
Бульонов с ужасом посмотрел в тарелку и убедился, что мама права. Да, всего лишь желтки. Он вытер со лба пот. Принять желтки за глаза – это уже диагноз. Пока Генка терзался, мама приблизилась к нему и доведенным до автоматизма движением гладиатора, вонзающего в противника короткий меч, вставила ему под мышку стеклянный столбик градусника.
– Ужасно! 36 и 9! – сказала она пару минут спустя.
– Это же нормально.
– Что ты понимаешь! Такая температура бывает у туберкулезников! Неделю назад ты как-то странно кашлял во сне. Я подумала, что ты просто поперхнулся.

То есть она то его кашель слышит, то не слышит Гробыню/Книгу Рока.

. Теперь же я вижу, что не все так просто. Завтра же сдаем анализы! А теперь иди к себе и делай уроки!.. Гулять вечером не будешь. И чтобы в девять ноль-ноль был в кровати.
– НЕ-Е-ЕТ! – закричал Генка.
– Не «нет», а «да». Нервные припадки и упрямство – первые симптомы шизофрении. А шизофрения, отягченная туберкулезом, протекает всегда в тяжелой форме, – озабоченно сказала мама и уселась перелистывать медицинскую энциклопедию, украшенную цветными фотографиями всевозможных трофических язв и гангрен.

Замечательный случай "гляжу в книгу - вижу фигу." Если эпилепсия с шизофренией ещё связана, то туберкулёз уже из другого раздела.

Генка бросился к себе в комнату и торопливо захлопнул дверь. Постепенно успокоившись, он сел за стол и, собираясь готовиться к экзаменам, открыл учебник по истории. Но не успел Бульон прочитать и десяти строк, как услышал за спиной странный звук.
Генка обернулся и похолодел. От двери к нему направлялся стул на человеческих ногах. Ноги были мужские, страшные, с желтыми ногтями, похожими на выпуклый панцирь черепахи. Увидев, что Бульонов его разглядывает, стул на человеческих ногах подпрыгнул и игриво лягнул его в голень.
Бульонов упал на паркет и торопливо пополз на животе к двери. Он уже даже не кричал, понимая, что это бесполезно. Четвероногий стул забегал сбоку и, подскакивая, предпринимал попытки отрезать целеустремленно ползущего Бульона от двери.
Внезапно новое препятствие преградило Генке путь. На паркете пузырилась лужа крови, посреди которой лежал страшный заржавленный кинжал и билось алое сердце. Генка медленно встал. Во рту у него моментально стало суше, чем в пустыне Сахара. Его собственное сердце едва не выскакивало из груди. Попятившись, он схватился за дверную ручку, видя в ней главное свое спасение. Но дверная ручка вдруг ускользнула от него и пожала ему ладонь. Генка ощутил легкое покалывание и холод, одновременно понимая, что ручка уже не ручка, а отрубленная рука с холодными мокрыми пальцами.
На стене появился узкий тонкогубый рот.
– Бульонов? – хрипло поинтересовался он.
– Д-да.
– Геннадий?
– Ге-ге… – заикающийся Бульонов подтвердил и это.
– Господин Ге-Ге? Вы-то нам и нужны! У меня к вам секретная миска! – сказал рот и вдруг захохотал непередаваемым смехом, напоминающим ржание целого конского табуна.
– Не миска, дырявая башка! Миссия! – раздраженно подсказал стул на человеческих ногах.

:facepalm: Ебидохс...

Торчащая из двери кисть погрозила стулу пальцем. Некоторое время стул, рот и кисть вяло переругивались, а сердце на полу подпрыгивало в кровавой луже, как выброшенная на берег рыба.
– В общем, собирайся, Ге-Ге! Нам приказано доставить тебя кое-куда! – заявил наконец рот.
– Куда? Я никуда не пойду! – заупрямился Бульонов, которому мерещился уже тернистый путь в загробный мир.
– А ты никуда и не пойдешь! Ты полетишь! – вкрадчиво заверил его рот на стене.
– Куда?
– Как куда? В Тибидохс! Разве ты не получил письмо?
– Нет, – сказал Генка. Он так дрожал, что ему сложно было не поверить.
Стул с ногами и рот пришли в некоторое замешательство. Вскоре к ним присоединилась и кисть.
Комната заволоклась молочным, с серебристой искрой туманом. Когда туман рассеялся, посреди комнаты обнаружились поручик Ржевский и Безглазый Ужас, уже вернувшие свои ноги, руки и рты.

Это фокал чей? Геннадия или всемогущего автора? Если Гены, то почему он узнал незнакомых призраков? Если автора, то зачем чувства героя препарирует?

Ржевский был в парадном пехотном мундире с полной коллекцией ножей в спине. Безглазый же Ужас был облачен в темный походный плащ. Когда плащ распахивался, под ним мелькала окровавленная рубашка. Свою кошмарную голову призрак то вертел в руках, то приставлял на прежнее место и принимался бряцать кандалами (пара № 4, приберегаемая исключительно для торжественных случаев).
– Ты точно не получал письма? – спросил Ужас.
Генка замотал головой.
– В таком случае миль пардон, – прищелкнул каблуками поручик. – А то я и смотрю, что реагируешь ты как-то не так. Сухо реагируешь, без огонька! Не люблю работать на такую тухлую публику.
– Ржевский, хватит болтать! Ты там сердце забыл… Убери за собой мусор! – велел ему Ужас.
– Ни за что! Белые офицеры не шестерят! – гордо сказал поручик. – Еще один такой наглый приказ, и мы будем стреляться через платок! Где мои пистолеты? Ага, вот!
Миг – и в руках у поручика оказался обитый бархатом ящик с парой старинных дуэльных пистолетов. Осмотрев их, Ржевский остался недоволен и, отбросив, тотчас извлек из воздуха пару «маузеров».
– До последнего патрона! Если никого не ранит – переходим на гаубицы! Не одному же Валялкину Пупперов грохать, мне тоже охота!.. Ну-ка! – заявил он и щелкнул пальцами.

Ха-ха-ха! Гурия убили! Устроим тир с ним!
Уржаться просто.

несколько дюжин. Они пикировали на Ржевского, забрасывая его драконбольными мечами, он же с увлечением палил в них из двух «маузеров». Бой продолжался с минуту и закончился без особых потерь.
– РЖЕВСКИЙ, ХВАТИТ! – повысил голос Ужас. – А ты, юноша, собирай вещи. Больше одного рюкзака брать не советую. Носильщиков у тебя не будет. В истории Тибидохса известно немало случаев, когда ученик отправлялся на дно под тяжестью багажа. Не далее как двадцать лет назад одна девица решила взять с собой швейную машину и, так как в руках у нее были какие-то свертки, имела глупость привязать ее веревкой к ноге… Финал был прискорбным.

Сфигали? Она её чем, кевларовой веревкой привязала?

– А как же Пипа? Про ее чемоданы говорит весь Тибидохс! – встрял поручик.
– Ну, это уже другое! Она летела не одна… К тому же Поклеп прекрасно разбирается в полетных амулетах!

Иии.... амулеты - это как бы вещи. Выдай их призракам, и они помогут Гене.
А вообще Поклёп какой-то чемодан проебал.

– недовольно заявил Ужас. – Ржевский, кажется, я ясно сказал: убери мусор!..
– Разве это мусор? Это просто наглое вульгарное хамство – называть мое страдающее сердце мусором! – обиделся поручик.
Все же он быстренько вытер кровавую лужу, а сердце, небрежно подув на него и смахнув пыль, вставил в грудь.
– Как будто я весь в сборе. Или нет? – задумчиво спросил он сам себя. – Ага, еще маленькая деталь! Не воткнешь мне в спину кинжальчик? Надо, чтобы все было красиво! – сказал он, со смехом обращаясь к Бульонову.
Это была старая, заплесневевшая шутка Ржевского, которую он регулярно повторял с каждым новеньким в Тибидохсе. Но для Генки-то она была в новость, и он в ужасе отшатнулся от кинжала. Ржевский снова захохотал. Стекла в рамах подобострастно задребезжали.
– Мама услышит, – машинально произнес Бульонов. Последнюю минуту он лихорадочно пытался сообразить, кого же он все-таки боится больше: тибидохских призраков или мамы. Выходило, что все-таки мамы.
– Не услышит! Выстрелов же не услышала! Пундус храпундус не дает осечек! Равно как и перстень Медузии. До утра твоя мама будет спать без кошмаров и сновидений, а когда проснется, купидон принесет ей письмо от Сарданапала. Она прочитает его и успокоится, – заверил его поручик Ржевский.
– Ага! Как бы не так! Она сразу побежит с письмом в милицию, в ФСБ, куда угодно. Она поднимет на уши всех! – заявил Генка. Но, даже предполагая худшее, он не забывал быстро забивать рюкзак самыми необходимыми вещами.
– Не думаю, – бряцая кандалами, сказал Безглазый Ужас. – Поверь, ты не первый, кого забирают в Тибидохс, и всегда дело обходилось без скандалов. Письмо Сарданапала способно успокоить даже осиный рой. Даже бенгальского тигра в момент прыжка. И вовсе не потому, что там такой уж чудесный стиль. Сомневаюсь даже, что там больше двух-трех строк. Но академик использует особые чернила на крокодиловых слезах, дважды прогнанных через самогонный аппарат гномов. А они способны вызвать прилив оптимизма даже у Мертвой царевны и ослика Иа.

А потом будут промытые мозги родителей из ШНыра. Примерно в том же стиле. А перед ними - Глумович...

– Но не у моей мамы. Когда ученые делали атомную бомбу, то вначале получилась моя мама. Это не я придумал. Это ее любимая шутка, – убито сказал Генка.

Старая же у него мама.

Поручик Ржевский ободряюще похлопал его по плечу. От прикосновения руки призрака Генка ощутил покалывание.
– Расслабься, дитя мое! Твоя мама кое-что забыла. Вначале получился я, так что можешь на меня положиться… А теперь за дело! Сарданапал велел провести тебя через Грааль Гардарику и доставить в Тибидохс на темное отделение.

А за что туда Гену? За тот случай с фигуркой? Не уверена, что он точно показателен.

. Насколько я понял, тебя подселяют к Жоре Жикину.
– Жикин – это кто? – с ужасом спросил Бульонов. После отрубленных рук и сердец в луже крови он ожидал чего угодно.
– О, Жикин – это наш красавчик! В него влюблены все, кто не влюблен в меня. Не трогай его швабру, хвали классическую форму его носа, и вы поладите! – заявил поручик.
Безглазый Ужас мрачно обратил на него огненные провалы своих глаз. Ржевский мигом утих и настроился на серьезный лад.
– А, ну да! На чем бы ему полететь? Сарданапал предоставил это на наше усмотрение… М-м-м… Вопрос серьезный! – сказал поручик, преисполнившись ответственности. Ему не так часто доводилось сопровождать учеников из мира лопухоидов на Буян. По правде сказать, это было в самый первый раз.

Почему? Зачем? А хз.

Мутный взгляд Ржевского побродил по комнате и остановился на диване.
– Нет, это слишком банально. На диванах теперь летают все кому не лень… Ковер? Опять не то. Ковры – это для джиннов.

Которых мы называем бабаями. Джинны, о наш забывчивый автор, летают на кувшинчиках, см. ТГ-3...

Если ты полетишь на ковре, тебя будут принимать за восточного человека и подозревать в магоризме. Теперь такое время, что всех, кто летит на коврах, подозревают в магоризме… Шкаф?.. Неплохо. С воздушными течениями справляется нормально, вот только дверцы будут все время хлопать.
Бульонов с беспокойством заморгал. Перспектива лететь в шкафу показалась ему ужасной.
– Не принимай всерьез, что лопочет этот невоздержанный тип, – заявил Безглазый Ужас. – На самом деле Ржевский знает, что выбрать для тебя летающий предмет не в наших силах. Он должен найти тебя сам. Летающий предмет – я имею в виду истинный летающий предмет – всегда уникален. У каждого мага он свой, и связь между ними так же нерасторжима, как между магом и его перстнем.

Прямо как драконы у Таргариенов! Стесняюсь спросить, но если бы Лео и Софья дожили до возраста Тани, ей бы пришлось, что твой Мейегор Балериона ждать контрабасик? Или предназначение штука тонкая?

Это у иностранцев все просто. Накопил зеленых мозолей, купил метлу – и летай себе до посинения. Надоела одна метла – купил другую.

Пиздуховность! А своих инструментов для иностранцев быть не может?!

У нас такой фокус проходит только с пылесосами, да и то не всегда. Нет, только на своем предмете ты будешь чувствовать себя достаточно свободно!

Как Пипа на той бутылке.

– И какой же у меня летающий предмет? – спросил Бульонов.
– А вот это мы сейчас узнаем. Признаться, мне самому интересно, – сказал Ужас.
Он поднялся над полом и начал раздуваться. Испуганный Бульон прижался к стене. Ему мерещилось, что полупрозрачное тело Ужаса заняло всю комнату. Огненные провалы глаз были устремлены в потолок.
– Обретайсиммо! – крикнул он страшным голосом.
Из перстня Медузии, который чудом держался на пальце у призрака, выскочила зеленая искра.

Ужас - белый маг? Оррригинально.

Из перстня Медузии, который чудом держался на пальце у призрака, выскочила зеленая искра.
Все предметы пришли в движение. Даже тяжелое кресло оторвалось от пола. Изумленный Бульонов стоял у стены, заслоняя голову руками, и с ужасом смотрел на хоровод вещей в воздухе. Но это длилось недолго. Внезапно все осыпалось вниз и ухнуло куда-то, одна лишь ракетка для большого тенниса – унылая, как несбывшаяся мечта, с провисшими струнами – осталась висеть посреди комнаты. Бульонов дико смотрел на нее. Несколько лет назад он начинал заниматься теннисом и даже делал успехи, пока мама не прочла где-то, что сотрясения и прыжки вредны для растущего мозга. Генка первое время страдал, а потом смирился – и вот теперь ракетка вновь напомнила ему о себе.
– Ракетка! – фыркнул поручик. – Что ж, неплохо… Говорят, летающие предметы выражают скрытую сущность своего хозяина. Недаром у меня это всегда была кувалда с вертикальным взлетом. Во всяком случае, пока я не умер.
– Врешь! – сухо сказал Безглазый Ужас. – До смерти ты был обычным лопухоидом. Ты и сейчас лопухоид. Хронический. Стоит посмотреть на твою физиономию, чтобы отпали всяческие сомнения.
– А вот и нет! – буркнул Ржевский, однако не слишком уверенно.
Он давно усвоил, что с Безглазым Ужасом шутки плохи. Даже Король Привидений предпочитал не связываться с этим страдающим хандрой средневековым подагриком, заживо замурованным в стену собственного замка.
– Значится, так… Ты встаешь на окно, садишься на ракетку и летишь за нами. Вначале вон туда между домов, а дальше как карта ляжет! Возможно, мы полетим через центр Земли. Нам, привидениям, в общем, разницы никакой, – погружая одну ладонь в другую в тщетной попытке их потереть, сказал поручик.

Так их в Таратаре и ждут

Вцепившись в ракетку, Генка забрался на подоконник и распахнул раму. Восьмой этаж есть восьмой этаж. Огоньки автостоянки внизу казались совсем тусклыми.
– Ну всё, прыгай! – нетерпеливо распорядился поручик.
Генка замотал головой. Даже террористы-смертники не прыгают из окна восьмого этажа с ракеткой.
– Ах да, я забыл! Надо сказать бряк мотор !.. И сразу прыгай! НУ! – завопил Ржевский.
– Бряк мотор! – послушно повторил Генка, но прыгать не стал. Ему было страшно.
Ржевский расхохотался. Даже Безглазый Ужас, сморщившись, изобразил на своем изборожденном шрамами лице подобие улыбки.
– Он поверил, поверил! Вот олух! – орал поручик. – Бряк мотор! Полетное заклинание! Вы это слышали? В Тибидохсе все умрут от смеха! Даже моя Недолеченная Дама на время забудет о своей недолеченности.
– Слушай этого байбака поменьше! Повторяй: Торопыгус угорелус, а затем Ойойойс шмякис брякис !

Которые вот огхыренно отличаются от Бряк мотор.

! Можно наоборот… Погоди, ты забыл кольцо! Вот сюда, на средний палец! Вскоре у тебя будет собственное кольцо. Магические мастерские редко когда успевают к сроку. С другой стороны, возможно, только они и знают, когда на самом деле наступает срок, – строго сказал Безглазый Ужас.

С Пипой успели, а с Геной нет?

– Торопыгус угорелус! – повторил Генка.
Зеленая искра на перстне Медузии тускло вспыхнула и сразу погасла. Ужас покачал головой. На его рубахе расцвело несколько кровавых пятен.
– Скверно! – мертвенно произнес Ужас. – Ты сказал это просто как слова, а надо как заклинание. Ты не должен усомниться, что чудо произойдет, – в этом вся соль. Один грамм сомнения на бочку веры отравит ее так же надежно, как капля яда превратит бочку с вином в смертоносное зелье. Попробуй еще раз!

Даже в книгах про охотника Хантера вампирша Лисандра про грань между магией и словами лучше рассказывала... А книжка-то совсем не торт.

Бульонов напрягся. Раз за разом он повторял заклинание, но ракетка даже не шевелилась. Перстень же Медузии, видно разочаровавшись, вообще перестал выбрасывать искры. Безглазый Ужас и поручик Ржевский терпеливо ждали.
– Ну-с! И?.. – сказал Ужас, когда Бульонов от напрасных повторений покрылся испариной.
Поручик Ржевский подбоченился.
– Я же говорил, что мы прилетели не туда! Этот парень обычный лопухоид, однофамилец того, который нам нужен! Пошли искать другого, пока Медузия не выпустила в нас целую очередь Дрыгусов-брыгусов . Терпеть ненавижу, когда меня дрыгают-брыгают! – заявил он.
– Нет! – испуганно крикнул Генка. – Нет!
– Мы даем тебе последний шанс, – сурово сказал Ужас. – Самый последний! Возможно, твой магический дар так ничтожен, что его не хватает даже на простейшие заклинания. Такое тоже случается. Полумагам нечего делать в Тибидохсе. В этом случае мы улетаем одни. А теперь начинай!
Генка обеими руками вцепился в ракетку. Он понял, что еще одна неудача – и он навсегда останется у лопухоидов. На всю жизнь застрянет под мамочкиным крылышком и в двадцать лет безвременно умрет, облепленный горчичниками. Его может спасти только Тибидохс, только магия и ничего больше. Генка осознал это, и ужас, что он проведет остаток жизни с лопухоидами, придал ему мужества.
– Торопыгус угорелус! – крикнул он в отчаянии.
Перстень выбросил яркую искру, а в следующий миг Бульонов, бестолково обхватив руками и ногами ракетку, уже мчался между домами в безумном мельтешении пляшущих вокруг фонарей, деревьев и насмешливо подмигивающих окон. Все это бесконечно менялось местами, и Генка не понимал уже, где земля, а где небо, боясь лишь отпустить ракетку.
– Вот это другое дело! Клянусь своим лучшим кинжалом, мы подсказали ему слишком быстрое заклинание! Хватило бы Пилотуса камикадзиса … И подстраховаться ойойойсом он забыл, – заметил поручик Ржевский.

Как перстни могут капризничать, если искра даже с заклинанием не всегда синхронна, если верить 5-ой книге?

– Ничего, – довольно прошелестел Безглазый Ужас. – Парень делает успехи. Из него получится отличный темный маг. Ты видел, какую он выбросил искру? Меня чуть не спалило. К счастью, я уже умер, и довольно давно. А это несравненное удовольствие, как любит повторять твоя супруга, можно испытать лишь однажды.
– Безусловно! – важно надул щеки поручик. – Моя жена вообще уникум в плане цитат. Поэтому и пытается прикончить меня морально триста шестьдесят пять дней в году и двадцать четыре часа в сутки. К счастью, мы, гусары, народ живучий.
– Ясное дело, гусары! Только научись сперва отличать лошадь от жирафа, – заявил Безглазый Ужас.
Он просочился сквозь стену в соседнюю комнату, где на кресле перед мерцавшим экраном телевизора, склонив голову на грудь, спала мама Генки. Некоторое время Ужас пристально разглядывал ее, а затем подул на палец и, подождав, пока он заалеет, размашисто вывел прямо по воздуху:
«ВАШ СЫН В ШКОЛЕ ВОЛШЕБСТВА ТИБИДОХС. ЖДИТЕ ПИСЬМА С КУПИДОНОМ!»
Пылающие буквы, покачиваясь, зависли и надежно заняли место над креслом. Вместо восклицательного знака Ужас, мрачно ухмыльнувшись, подвесил в воздухе разбитый градусник с парящим под ним шариком ртути.
Вслед за тем призрак вновь просочился сквозь стену и вместе с поручиком Ржевским помчался за Генкой.

:facepalm: Меня как-то напрягает даже не происходящее, а то, что автор реально считает это смешным...

К тому времени, как призраки догнали его, опомнившийся Бульон сумел уже оседлать теннисную ракетку. Теперь Генка летел, низко склонившись над ней. Возможно, для длиннющего Генки она была коротковата, зато отлично лавировала и вписывалась в повороты. Он сумел даже лихо избежать столкновения с рекламным щитом, на котором застыла коротко стриженная девица, употреблявшая жевательную резинку после и даже вместо обеда.

Ведь начнёшь стричься - и уже не остановишься! Именно поэтому Мефодий так и не начал.

Неуемный поручик немедленно вспорхнул к девице на щит и принялся страстно шептать, объясняясь в любви:
– Мы так похожи. Я призрак, а ты лишь тень кого-то, кто забыл о тебе! Две судьбы, два одиночества, два пылких сердца! Почему бы нам не быть счастливыми? Правда, я женат, но это у меня хроническое…
Рекламная девица начала уже млеть и томно вздыхать

WTF?

но тут в щит на всех парах врезался Бульонов, пытавшийся освоить у ракетки задний ход. Щит отбросил его, но край ракетки порвал бумагу. На том месте, где у рыжей девицы была голова, образовалась дыра.
– О нет! Ты убил мою любовь! Я никогда не прощу тебе этого! На тебе ее кровь! – трагически завопил Ржевский.
– У нее нет крови! Она была бумажная! – вяло возразил Генка, радуясь, что вообще удержался на ракетке.
– Дурак, что ты понимаешь! – горько сказал Ржевский. – Если считать живыми лишь тех, в ком течет литров пять крови и булькает литр супа в желудке, мир вскоре станет убогим и сузится до одних лопухоидов! Бумажная или нет – я любил ее. Эта минута, что мы были вместе, стоит всех веков от сотворения мира!
– Ерунда!
Поручик нахмурился, рискуя потерять брови.
– Бульонов! Я глупый призрак с ножами в спине, с проеденной молью совестью и однообразными шуточками! Но я скажу тебе одну вещь, банальную, как истина, и гениальную, как воровская отмычка! Люди – канатоходцы. Они идут по канату и каждый миг грозят сорваться. Канат – их внутренний стержень. И когда они срываются, полет бывает не всегда кратким, но всегда болезненным… Так вот, Бульонов, твой канат очень и очень тонкий!..

Люди идут по своему внутреннему стержню и могут с него сорваться. Со стержня, что внутри. Ну-ну

Понял? А теперь я вновь становлюсь глупым! Долой лишние мозги! Они препятствие на пути к счастью!
Генке стало жутковато. Хорошо еще, что Безглазый Ужас не был настроен долго оставаться на месте. Захватив с собой осиротевшего поручика и Бульонова, он помчался над городом. Встречный ветер быстро выдул из поручика Ржевского всю философию и вернул призрака в прежнее легкомысленное состояние. Излечившись от своей вековой скорби, он с интересом стал поглядывать по сторонам.
– Прр-р! – завопил он, замирая у кирпичной высотки. – А вот этот домик мне знаком! Здесь живет мой хороший друг дядя Герман, в чемодане… тьфу ты… в квартире у которого я провел несколько незабвенных дней. Заглянем?
– У нас мало времени. Нас ждут в Тибидохсе! – заупрямился Безглазый Ужас.
– Но дядя Герман повелитель вампиров! И вообще это дом Гроттерши и Пипы Дурневой! – соблазнял Ржевский, обожавший заглядывать в места, с которыми у него были связаны воспоминания.
– Я был принят во всех лучших королевских домах Европы! Собираясь во дворец какого-нибудь герцога, я еще задумывался, стоит ли утруждать себя. Что мне какой-то формальный председатель вампиров, который ни разу не удосужился даже слетать в Трансильванию! – небрежно сказал Ужас.
Поручик Ржевский с тоской посмотрел на окна квартиры Дурневых. Похоже, уломать Ужаса будет не так просто. И он пустил в ход последний козырь.
– Но у него очень толстая жена! – произнес он.
На безобразном лице Ужаса мелькнул интерес.
– В самом деле? – спросил он вскользь. – Разве сейчас, в наше тощее время, бывают по-настоящему крупные женщины? Когда моя возлюбленная баронесса Крампф, резвясь, села в седло моего боевого коня, то сломала ему хребет. А ведь этот конь легко выдерживал мою тяжесть и тяжесть моих боевых лат!

Да неужели! Глазам не верю!
Мужик у Емца, который.... любит крупных дам? И не Эссиорх при этом?!

– А мне всегда нравились худые! В них спьяну сложнее попасть подушкой, – ностальгически сказал Ржевский.
Безглазый Ужас пожал плечами.
– И что же, мон шер, у повелителя вампиров действительно толстая жена? – переспросил он.
– Более чем. Она не только сломала бы спину твоей лошадке, но и вдавила бы ее в землю по самые глаза, мон шер! – подстраиваясь под его тон, заверил его поручик.

:casper: "Месье, мы поиграем сегодня?"

Ужас задумался. Страшные провалы его глаз полыхнули особым мечтательным огнем.
– Разумеется, ты врешь, но почему бы не посмотреть? Я уверен, твоя толстуха окажется тощей, как селедочный скелет, но мне интересно посмотреть, насколько измельчали лопухоиды. Так и быть, полетели. Просто для расширения кругозора, – согласился он.
Процессия из двух призраков, которую замыкал Бульонов на ракетке для большого тенниса, медленно приблизилась к дурневским окнам.

Хоть я крупом чую что-то левое в этой сцене, но вот это поведение Ужаса...

Дурневы не спали. Тетя Нинель в белой ночной рубашке, громадная, как снежная гора, порхала по гостиной, вспоминая свое балетное прошлое. С недавних пор она чередовала занятия ушу с занятиями балетом. Живущий внизу мафиози давно уже тихо молился, глядя на качающуюся люстру.

Почему не магфиози? И да, хреновые правительственные дома там. Хуже сталинок...

Как-то раз он отправил своего телохранителя разобраться, но телохранитель так и не вернулся, а через некоторое время позвонил уже из Мурманска. Как он оказался там, он не помнил. Дядя Герман же с Халявием долго спорили, кто первым выпустил из шкафа сапоги со шпорами…

И шпага не проткнула гостя? Как он вообще в Мурманске оказался?

Расположившись в кресле, Дурнев от всей души стучал указательным пальцем по калькулятору. Он переводил килограммы в граммы и рубли в евро. Из всего этого можно было заключить, что он собрался продать очередной золотой холодильник, предварительно распилив его на части. Холодильник стал золотым не далее как вчера, когда обрусевший царь Мидас решил выпить сто грамм и закусить колбаской. Разумеется, и бутылка и колбаса тоже стали золотыми, но для Дурнева и его нового делового партнера генерала Котлеткина это была слишком несолидная партия.
Теперь же царь Мидас – он же скромный оборотень Халявий, – поджав ноги, сидел на диване и, тоскуя по манекенщицам, дразнил таксу Полтора Километра. С этой целью он быстро спускал с дивана пятку и крутил ею перед носом у собаки, поспешно отдергивая, когда такса кидалась в атаку.

Мине таки интересно, куда они сбывают то количество золота, которое сравнимо с добычей средней золотодобывающий страны.

Ванька Валялкин, которому надоело разглядывать стены в Пипиной комнате, тоже перебрался в гостиную к Дурневым. Он скучал и, чтобы как-то развеяться, собирался попросить у дяди Германа устроить его в зоопарк подсобным рабочим. Это, как сказал ему на прощанье Тарарах, стало бы незаменимым опытом для будущих занятий ветеринарной магией.
«Порой, прежде чем применять магические средства, не мешает просто приглядеться, как и чего. У меня тут давеча Пегас захромал. Лупит по стойлу, злится, а наступить на копыто не может. Я неделю лечил его от лягательного сглаза, пока не разобрался, что магией тут и не пахнет. Обычное нагноение. Кто-то его со злости зубами за ногу тяпнул. Аккурат над копытом… То ли с музами чего не поделил, то ли опять от писателя какого ускакать пытался, то ли снова книга Лукана бузотерит», – сказал питекантроп.

Про книгу не поняла, ну да ладно. Про подсобного рабочего - а) при любом зоопарке есть кружки. В них учатся люди, которых кто-то знает. Б) Ивану около 15 лет. Я архисомневаюсь, что его можно на такую работу устроить. Без устройства же - хоть проси, хоть умоляй, но вешать такую проблему на шею...
Даррелл, если что, был старше, и опыта киперства у него было побольше.
А ещё стоит заметить, что Ванечка решил одну из трёх своих искр угробить на это. Подсобная работа, вместо того, чтобы пойти и вписаться в воспетый Булычёвым кружок при зоопарке, полезный и с научной точки зрения...

Однако в тот самый момент, когда Ванька решил перейти к серьезному разговору, тете Нинель, запыхавшейся от балетных па, некстати вздумалось включить зудильник, присланный ей в подарок Пипой. «Какая у нас доча! Хочет, чтоб мы были в курсе всех магических дел!» – умилялся дядя Герман.
– Приветик, продрыглики и проклятики, а также маги, магвочки, магессы, магвокаты и прочие недостойные типчики, которые имели наглость до сих пор в меня не влюбиться! Имейте в виду, что вы уже сглажены, хе-хе! С вами ваша драгоценненькая, ваша незабываемая, дотошненькая, противненькая, пакостненькая, но в то же время очень-очень милая… Да-да, разумеется: Грызиана Припятская и ее «Последние магвости»! Кто угадал – умнички, кто не угадал – быстренько сделали себе харакири! – бойко тарахтел зудильник. – Сегодняшние магвости будут двоякого рода – сенсационные и сверхсенсационные… С каких начнем? Давайте с сенсационных. Астрологи отмечают на небе неблагоприятное расположение планет, которое бывает примерно раз в столетие. Все черномагические артефакты, как наличествующие, так и сокрытые, обретут в ближайшую неделю просто колоссальную силу… Белым артефактам будет крайне сложно им противостоять

Разве на что-нибудь это повлияет? Мне просто казалось, Валялкин будет больше недели сидеть...

Возможны землетрясения, неожиданные перемены судеб, таинственные исчезновения, превращения и вообще все, что угодно! Не исключено, что и мне удастся необратимо проклясть моего дорогого начальничка, который до сих пор не оценил такое сокровище по достоинству… Заодно и последнего муженька своего отравлю каким-нибудь медленным ядом. Не купил мне вчера, вообразите, диадему царицы Савской! Всего-то и требовалось, что заложить душу Бессмертнику Кощееву на четыреста тысяч лет – и наскреблось бы! Так нет – шиш! Ну это я, разумеется, по секрету… Возможно, мой муженек еще исправится…

Опять душа таинственная...

Неожиданно лицо Грызианы исказилось. В бельмастом глазу вспыхнул яростный огонь.
– Эй, оператор, почему изображение дергается? – зашипела она. – Что, лягушачьими лапами зудильник держать неудобно? А ты снимай меня так, как я тебе велю! Чтоб у меня сердце пело и бородавки в кадр не попадали! Понимаешь? И не смей думать обо мне плохо, а то домой на ластах зашлепаешь и суп будешь через уши есть!..
Простите, продрыглики! Небольшой рабочий момент! Дружеское замечание старшего товарища подрастающему поколению… А теперь внимание! Обещанная сверхсенсация! Эксклюзивное интервью с Пруном – да, да, с тем самым Пруном, который был секундантом Гурия Пуппера! Внимание, тошнотики! Пропустите хоть звук – будете потом всю жизнь кусать локти!
На донышке поцарапанной миски появился Прун. Он клеймил Валялкина позором и рассказывал новые, леденящие душу подробности дуэли. На плече у Пруна, свесив толстые ноги, сидел гном-переводчик в красном колпаке.
– Джон Вайлялька выпускал искры одна за другой! Лицо у него было перекошено, как у русского магфиози! Он хотел убить Гурия, не просто убить, но разорвать его своей магией в клочья! Бедный Гурий даже не успел защититься. Он никак не ожидал такого коварства. Я сам чудом выжил! Вайлялька и меня тоже хотел убить! Я бросился в волны, рискуя жизнью, но сумел схватить лишь метлу! Я нырял, кричал, плакал, но вокруг был лишь океан! – бубнил гном.
– Садись! – предложила Пруну Грызиана. Знаменитая ведущая магвостей выглядела озабоченной. Не столько судьбой Пуппера, сколько тем, что переживающий Прун закрывал грудью весь зудильник, не давая ей попасть в кадр.
– Я лучше стоя! – смутился Прун.
– Но почему? – с раздражением спросила Грызиана.
Прун нежно зарделся.
– Не скажу. Это личное, – перевел гном.
Ведущая понимающе хмыкнула:
– Снова тети?

:really: Они его анально изнасиловали выпороли?

? Ну ладно, стой, чего уж… А теперь, если удобно, еще один вопрос. Насколько мне известно, Ванька Валялкин еще на свободе. Что предпринимается для его поимки?
– О, все возможные и невозможные меры! – с воодушевлением сказал Прун. – Магщество Продрыглых Магций предоставило группу опытных сыщиков, которую возглавляет лично Графин Калиостров. Кроме того, действует особый отряд магнетизеров во главе с магвокатом Хадсоном. В настоящее время прочесываются все уровни и этажи Тибидохса. Учитывая колоссальные размеры школы, скорее всего это займет несколько дней. В Дубодаме для Ваньки Валялкина уже приготовлена самая тесная, самая грязная, самая отвратительная камера!

Они все там одинаково мерзкие.

– Звучит кошмарно… Правда ли, что Сарданапал оказывает следствию помощь?
Прун сделал рукой неопределенный жест, который можно было истолковать и так и эдак.
– Да, руководство Тибидохса допустило сыщиков на остров Буян, но это-то и подозрительно. К тому же за следственной группой все время ходят по пятам циклопы, что крайне осложняет работу. Один из сыщиков, весьма опытный и компетентный профессионал, уже попал в магпункт с тяжелой формой сглаза. Он воображает себя дождевым червем. Я бы даже сказал, полностью вжился в роль… Ужасное зрелище!
– Кошмар! Кто же его атаковал? Неужели Валялкин? – поинтересовалась Грызиана.
– Нет, какое там! Он… он… хм… неосторожно сунул нос в комнату доцента Горгоновой, когда она переодевалась. Ему пришло в голову, что переодевание – это лишь предлог, на самом же деле она скрывает улики.
Грызиана расхохоталась.
– Бедолага! И что, много он нашел улик? Мне сложно осуждать Медузию. Мы, женщины, свято храним свои маленькие тайны… Так что же Сарданапал? Помогает он Ваньке или нет? Едва ли Валялкин мог бы скрываться, если бы академик не осуществлял магического прикрытия, – говорила она.
– Пока никаких доказательств нет. И академик Черноморов и Поклеуб Поклепофф все отрицают. Однако, если такие доказательства появятся, академик Черноморов легко может лишиться своего кресла! Бессмертник Кощеев уже поклялся своими доспехами.

Вот тут возникает та же ситуация, что знакомая некоторым читателям крапивинтреда история с мальчиком-императором Андрюшкой.
Иван не обязан возвращаться, но если он не вернётся - имхо, ему не стоит заикаться про свою высокую мораль и прочее.

Грызиана тонко улыбнулась и многозначительно подмигнула зрителям своим бельмастеньким глазом.
– Я вижу, проделана колоссальная работа. Уже есть какие-то результаты? Возможно, первые зацепки следствия? – вкрадчиво спросила она.
– Безусловно, результаты есть. Следствие продвигается вперед. Уже сделан ряд важных находок, проливающих свет на это темное и запутанное дело! – важно поведал Прун. Толстый гном торопливо перевел.
– Значит, следствие продвигается? Ну, ну… Результаты есть, камера в Дубодаме есть, а Ваньки нет? – хмыкнула Грызиана. – И что же это за важные находки, если не секрет? Уж не раскопали ли вы коллекцию старых желтых маек господина Валялкина? Это была бы сенсация! Ха-ха!
Прун покрылся пятнами.
– Мне не известны все детали, – сказал он угрюмо.
– Вот и чудненько! – Грызиана Припятская довольно кивнула и щелчком пальцев телепортировала Пруна из студии. Причем с эффектным заклинанием явно что-то не заладилось. Кроссовки Пруна остались под стулом. Видно было, как один из ассистентов ползет под столом на четвереньках, чтобы убрать их из кадра.
– Вот и все, милые мои продрыглики! Напоминаю, что гостем нашей сегодняшней передачи был Прун, личный друг и гуррехранитель. Постарайтесь дожить до вечера, продрыглики! Мы будем держать вас в курсе, сообщая, как продвигается следствие. А сейчас чао, маги, магвокаты, магвочки, маггессы и маггеры! С вами была Грызианочка и ее «Последние магвости». Чао!

А послать Ивану купидона какого-нибудь нельзя?

Дядя Герман убрал зудильник.
– А ты, оказывается, опасный тип! Пуппера вот ухлопал! – задумчиво сказал он, глядя на Ваньку.
– Вот-вот, – поддакнула тетя Нинель. – Нас заставили приютить серийного убийцу! Меня прям передергивает, когда я представляю, в какой гадючий питомник мы отдали Пипочку!
– Я не убийца… И уж точно не серийный! – обиделся Ванька.

А Пуппер сам тогось.
Пони уже плакат хочет сделать - "ПУППЕРА, БЛЯДЬ, УБИЛИ, СЛЕПЫШИ ВЫ ТУПОРЫЛЫЕ!"

– Обманывай кого другого! Слышал, что сказал Прун? Этому честному зарубежному мальчугану нельзя не поверить! Он даже сесть не смог, так переживал! А жилка у него на шее так и пульсирует, так и пульсирует! Я прям насмотреться не мог! – с чувством заявил Халявий.

А она разве не должна в принципе пульсировать?

Тетя Нинель подошла к оборотню и сильно толкнула его в плечо.
– Эй ты! – сказала она. – Я человек полнокровный и нервный. Я тут кровососов не потерплю!
– Больно же, мамуля! Зачем так сразу и руки распускать? А этот, муженек твой, разве не кровосос? – жалобно заныл Халявий, кивая на дядю Германа.
– Кровосос? Он руководящий работник высокого ранга! Ясно тебе? – повысила голос тетя Нинель.
Сама она еще могла усомниться в своем муже, но никому другому такой возможности не предоставляла. Сообразив, что увлекся и сморозил лишнее, Халявий прикусил язычок и прикинулся безобидной этикеточной машинкой.
Пока тетя Нинель ставила на место и загоняла в рамки домашнего оборотня, дядя Герман продолжал пристально разглядывать Ваньку.
– Ладно, – сказал он наконец. – Можешь остаться. Тебе повезло, что В.А.М.П.И.Р. находится в неважных отношениях с Магществом. Только тебе придется отдать мне свой перстень. Он будет храниться в сейфе до тех пор, пока ты не соберешься покинуть этот дом. И только тогда получишь его назад. Я не люблю неожиданностей.
– Перстень не отдам! Не надейтесь! – упрямо сказал Ванька.
– Отдашь! – спокойно заверил его Дурнев. – Мы с Нинелью не потерпим у нас дома всей этой магии. Иначе убирайся на все четыре стороны. Дверь по коридору, никуда не сворачивая.
Ванька задумался. Он чувствовал, что Дурнев не блефует. Оставить перстень – отлично. Но куда он тогда пойдет? Домой нельзя. Туда наверняка наведываются шпионы из Магщества. А еще Ванька вспомнил, что Сарданапал строго-настрого велел ему оставаться у Дурневых. Если он окажется где-то еще, последняя связь с Тибидохсом будет разорвана.

Тут ещё и не разъяснили, как всё-таки В.А.М.П.И.Р. переводится

Ванька неохотно снял с пальца перстень и бросил его дяде Герману.
– Вы все равно не сможете им воспользоваться. Для этого нужно быть магом, – сказал он.
– Ты это мне? Да я скорее перестану подделывать избирательные бюллетени, чем надену это кольцо на палец! – в сердцах воскликнул бывший депутат.
– И еще одно условие. Я хочу устроиться работать в зоопарк! – продолжал Ванька.
– В зоопарк? – скривился Дурнев. – Это где все эти грязные слоны и мокрые крокодилы? И кем ты хочешь там работать? Надеюсь, не директором? Места директоров, милый мой, заняты везде и надолго. Поверь моему жизненному опыту.
– Нет, не директором. Просто убирать вольеры, – твердо сказал Валялкин.
Дядя Герман презрительно махнул рукой.
– Да пожалуйста. Вперед и с песней! Мне достаточно одного звонка! Если тебе хочется выгребать навоз, считай, что тебе уже вручили лопату и тачку! – фыркнул он.

Ванечка и физ.труд?

Ванька повернулся и вышел из комнаты. Халявий насмешливо заулюлюкал ему вслед.
– Герман, зачем ты оставил этого мальчишку у нас? Мы могли бы его куда-нибудь сплавить. Или ты опасаешься, что у Пипочки могут начаться неприятности? – спросила тетя Нинель.
Дурнев покрутил в руках Ванькино кольцо, рассматривая его.
– Дешевка, – заметил он себе под нос. – Медь и какие-то узоры из серебра. В ювелирке за него не дали бы и десяти баксов. Какое там десяти! И трех бы не дали! И куда они, интересно, засунули тут магию? Я ее лично не вижу!
– Герман, ты мне не ответил. Почему ты не спровадил этого мальчишку? – нетерпеливо повторила тетя Нинель.
– Спровадил? – удивился Дурнев, косясь на дверь. – Ты соображай, что говоришь, мамочка! Да этот мальчишка мне о-го-го как нужен! Я для того и выцыганил у него перстень, чтоб он не смылся!
– Но зачем он тебе, Герман?
Дурнев усмехнулся:
– Я не говорил, что недавно получил от Малюты Скуратоффа письмо?
– М-м… От этого мерзкого типа? Они снова оставили конверт под дверью?
– Нет, хуже. Летучая мышь разбилась о стекло моей машины. К ее лапке была привязана записка. Малюта кается, лебезит, просит меня забыть наши разногласия и даже предлагает принять титул Отца Всех Вампиров.
Тетя Нинель прищурилась.
– Что-то он слишком расщедрился. Этот Малюта и родную маму не укусит бескорыстно. Похоже, ему от тебя что-то нужно… – заметила она.
– Так и есть. Он прозрачно намекает, что ему понадобится от меня одна услуга. Он спрашивает, нет ли у меня человечка в Тибидохсе, который смог бы раздобыть для него одну вещицу. Когда-то она принадлежала ему, но лет двести назад была захвачена магами как трофей. Якобы она совсем ничего не стоит, но дорога ему как память, и он готов дорого за нее дать…

И ещё, кажется, одна бесполезная линия.

Вот я и подумал, что, кроме Пипы, которую мне хотелось бы уберечь от неприятностей, у нас есть еще этот тип в майке. Если хорошенько заморочить ему голову

И отмазать от тюрьмы... Какие мелочи, право

Не договорив, дядя Герман красноречиво пошевелил пальцами.
– И ты веришь Малюте? Зачем ему эта вещица, если она ничего не стоит? Столько лет жил без нее и вдруг вспомнил? – с подозрением спросила тетя Нинель.
– Я верю Малюте? Я? – возмутился Дурнев. – Я никому не верю! Даже… – Тут дядя Герман посмотрел на жену и торопливо поправился: – Даже нашей таксе…

Кажется, я это уже у них видела. Пока не нашла, в какой книге, но что-то весьма знакомое

Но эта вещица очень нужна Малюте, а следовательно, может оказаться полезной и мне.
– Он не писал, что это? В смысле, что именно нужно выкрасть? – уточнила Дурнева.
Дядя Герман покачал головой:
– Нет, об этом не было ни слова. Я же говорю, летучая мышь была мертва. Я не сумел послать Малюте ответ.
– А если отправить купидона? – предложила Дурнева.
Халявий расхохотался так, что едва не превратился в волка.
– Купидона? По-твоему, мамуля, купидоны такие дураки, чтобы летать в Трансильванию? Да им там через десять минут перекусят сонную артерию. Не спасут ни стрелы, ни подтяжки, ни крылышки, ха-ха! Понял, братик?
Дядя Герман вдруг стал прислушиваться и озабоченно оглянулся. Полтора Километра, первая что-то заподозрившая, вскочила и жутко завыла на окно.
В комнату вкатилась вначале голова Безглазого Ужаса, затем, как еж, утыканный ножами, поручик Ржевский, затем звенящее кандалами туловище и, под конец, брызнув стеклами, ворвался Бульонов на теннисной ракетке. Он просто-напросто не успел затормозить, так как никто из призраков не удосужился научить его Чебурыхнусу парашютису .
– Всем дрожать! Руки вверх, ноги вширь! – забывая открыть рот, громко завопил Ржевский.
Халявий заголосил дурным голосом. Уставившись на призраков, он наступил воющей таксе на хвост и тотчас поплатился за это. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось стряхнуть со своей пятки разбушевавшуюся желтозубую моську.
Дядя Герман рванул к шкафу за шпагой, но остановился на полпути, сообразив, что призраков атаковать бесполезно, а с мальчишки довольно будет и подзатыльника. Бульонов встал, озабоченно разглядывая себя. Приземление (или, точнее, «пристекление») сошло вполне благополучно, если не считать пары мелких порезов. Окажись поблизости его мамочка, дело не обошлось бы без десятка реанимационных машин и спасательного вертолета. Сейчас же Генка просто зализал ранку на руке, и этим все ограничилось.

И нализался стекла

Безглазый Ужас наконец нашарил на полу свою отлетевшую голову, нахлобучил ее и уставился на тетю Нинель. Он смотрел на нее долго и пристально. Огненные глазницы его полыхали, а края узкого шрамообразного рта ползли вверх. Тетя Нинель, которую столь бесцеремонно разглядывали, вначале смутилась, а затем рассердилась и подбоченилась, став от этого еще больше, еще грандиознее.
– Чего вылупился? Ты чего, в музее, я не поняла? Ща я тебе устрою культурное мероприятие в двух действиях без антракта! Дам затрещину – голова отлетит! – сказала она басом, от которого из рамы осыпались уцелевшие после Бульонова осколки.
– О, о, о! – пробормотал Ужас, звеня кандалами. – Да, да, да!
– Чего «да-да-да»? «Да-да-да» в смысле «фу-фу-фу»? – заинтересовался вездесущий поручик.
– Точь-в-точь она, моя невеста!.. Я узнаю ее в этой женщине! Такой же голос, такая же стать!.. – хрипло, точно через силу, выговорил рыцарь. – Когда ко мне в замок на свадебный пир ворвались враги, она двоих задушила голыми руками, моя Адель. Еще одного придавила столом. Больше к ней никто не осмелился приблизиться, и ее застрелили из арбалета… Я кинулся к ней, я тоже сражался как лев, но меня ударили по голове, изуродовали и живым замуровали в стену. Я умирал долго. У меня было много завистников… Я не ушел в загробный мир, потому что хотел отомстить. И вот теперь столько лет спустя она возродилась вновь! Я знал, я верил! О Адель, радость моя, мое счастье!

Но как? Как в этом псевдо-авраамическом мире шастают реинкарнации?!

И Безглазый Ужас загремел кандалами.
– Адель – Нинель… М-м-м… Странное совпадение! – признал поручик. – Кстати, про совпадения, если уж о них зашла речь. Один раз мне должно было выйти повышение. Уже ждали приказа. И тут на смотр приезжает новый полковник. Я иду вдоль строя и вдруг вижу, что у одного солдата пуговица на кителе оторвалась. Я в отеческой такой манере ору: «Эй ты, крендель недоделанный! Как ты смеешь так стоять перед его благородием, морда самоварная? А по роже?» И тут смотрю, полковник багровеет, а все как-то так от меня отодвигаются… Что же ты думаешь, у нашего нового полковника оказалась фамилия Крендель. А я-то от всей-то наивности чистой души! Ну и все: крест на карьере! Время идет, всех производят, а я все поручик! Эх, болит у меня душа за родину!
Поручик тарахтел, но его, как троянскую пророчицу, никто не слушал. Всем было попросту не до него. Безглазый Ужас опустился на колени. На лице у него было страдание.
– Адель! Адель, узнай меня, прошу! Это же я, твой Генрих! – бормотал он, протягивая руки к тете Нинель. Колени его скользили над полом, не касаясь его.
Тетя Нинель, как завороженная, смотрела на него и не трогалась с места. Да, он был безобразен и весь в шрамах. Да, он был мертв. Да, он был призрак в окровавленной рубахе и с кое-как нахлобученной головой… Но так ли это, в конце концов, важно? Искать недостатки у тех, кто нас любит, – труд жестокий и напрасный. К тому же в глубине души тете Нинель начало казаться, что когда-то она уже видела этого человека. Когда-то давным-давно, во сне или наяву.
Безглазый Ужас приблизился к тете Нинель и коснулся своими бесплотными руками ее руки. Дурнева разом ощутила жар и холод. Руки призрака, касавшиеся ее, одновременно существовали и не существовали. Это было странное, очень странное чувство. Для тети Нинель пропало время, пропало пестрое и нелепо однообразное мельтешение минут и секунд. Она куда-то падала, точно срывалась с огромной высоты, и… и это ей нравилось.

:love: Какой всё-таки пейринг... Вот повезло Нинель! Два поклонника, и оба приличных. Тане у тёти учиться и учиться.

Но тут, как часто бывает в жизни, встрял муж и все испортил.
– Эй вы там! Чучело огородное! Отойдите от моей жены, или я за себя не ручаюсь! – вспылил дядя Герман, потрясая шпагой.
Безглазый Ужас сделал короткое, почти неуловимое движение ладонью, точно толкнул в сторону дяди Германа воздух. Неведомой силой Дурнева сорвало с места и отбросило за диван, за которым уже скрывался укушенный таксой Халявий.
– Здравствуй, Дягилев! С милым и в шалаше рай! Ты сиди тут, а я буду тебе танцевать! Зачем тебе какая-то толстуха, которая не ценит твоей душевной красоты? Посмотри, какие у тебя пальцы! Это пальцы художника, скульптора, скрипача! – сказал оборотень, ласково опуская голову Дурневу на плечо.
Дурнев раздраженно плюнул, сообразив, что от общего перегрева Халявий вообразил себя Нижинским, не дожидаясь полудня.
Генка Бульонов подобрал теннисную ракетку и выскользнул в коридор. Он уже давно сообразил, что оказался в квартире родителей Пипы. Он толкнул крайнюю дверь, обклеенную таким количеством плакатов с Гэ-Пэ, что она могла принадлежать только Пипе.
Однако того, кто, закинув руки за голову, лежал на кровати, никак нельзя было спутать с Пипой. Это был высокий худощавый паренек лет четырнадцати-пятнадцати. Бульонов успел еще заметить, что из-под рубашки у него выбивается желтая майка.

На кровати Пипы. Какого вообще хрена её туда положили? А как же лоджия?

Несколько секунд Бульонов и Ванька Валялкин с недоумением разглядывали друг друга. Затем, буркнув «здрасьте, извините», Генка поспешно закрыл дверь. Он не относился к числу тех, кто быстро и с ходу заводит знакомства. Даже чтобы просто познакомиться с новым одноклассником, он обычно топтался на месте битый час, пряча за спину ладонь, чтобы не оказаться в глупом положении человека, который протягивает руку в пустоту. Что же тут говорить о девушках? Пока Генка набирался храбрости, чтобы пригласить девушку в кино, она успевала уже оказаться на другом конце улицы. Ну разве это не грустно? Единственным исключением была Гробыня. Она отнеслась к Генке почти по-человечески. Правда, не только к Генке, но и ко всему, что носило брюки.

:bu:

Кстати про Гробыню. Это сколько же дней Медузия тормозила с письмом, если Гробыня успела вернуться и в принципе пойти вновь в курс дела про Таню?

Однако Бульон все равно был рад. Дареному коню в зубы не смотрят.
Не успел Бульон вернуться в гостиную, как перстень у него на пальце, который вручил ему Ужас, замерцал.
– Почему никто не взял с собой зудильник? Когда вы наконец будете в Тибидохсе? – спросило кольцо строгим голосом.
Бульонов испуганно молчал, торопливо пытаясь скрутить перстень с пальца, но тот, как назло, застрял. Генка уже понял, что с ним говорит хозяйка перстня, Медузия Горгонова, грозная дама с кафедры нежитеведения.
– Это что еще за игра в молчанку? – Кольцо грозно выстрелило искрой, превратившейся в рой серебряных ос.
– Нет, не надо! Уберите пчелок! – путаясь от ужаса в названиях, закричал Бульонов.
– КТО ЭТО? Это Бульонов? Геннадий? – Голос стал еще строже, еще суше. Бедному Генке померещилось, что он услышал даже змеиное шипение.
– Ды-ды-да…
– Исчерпывающий ответ. Примерно такого ответа я и ждала. Где Ужас и поручик? Чем занимаются эти бездельники?
– Мы… мы уже вылетаем.
– Надеюсь, это правда. Ночью лететь тяжело, а океан сегодня штормит… Ну до встречи, если она произойдет! – мрачно сказал перстень. Вспыхнула еще одна искра, и осы, почти облепившие Генку, стекли на ковер каплями серебра.

Они вылетели полчаса назад. Кто вообще должен был взять зудильник? Призрак?

Бульонов, спотыкаясь, метнулся к призракам. Безглазый Ужас все еще что-то бормотал, протягивая руки к тете Нинель. Мадам Дурнева, не избалованная мужским вниманием, тихо млела. Поручик Ржевский и перевоплотившийся Нижинский-Халявий страстно исполняли восточный танец с кинжалами. Эти родственные души нашли друг друга. Забытый же всеми дядя Герман сидел за диваном и трагически заламывал свои тонкие пальцы художника.
Заметив перекошенное лицо Бульонова, Халявий перестал танцевать и топнул ногой.
– Чего ты такой бяка? Уберите этого кислого субъекта и не возвращайте ему деньги за билеты. Он испортил мне кураж! – сказал он капризно.
– Погоди-ка! – остановил его поручик Ржевский, подлетая к Генке. – Ты где был?..
– Говорил… это… с перстнем, – промычал Генка.
– С Медузией? – хихикнул Ржевский. – И что, она была злая? Это все из-за обысков в Тибидохсе. Ей жутко не нравятся эти типы из Магщества, которые всюду суют свой нос. Если бы не академик, она превратила бы их взглядом в камень. Разумеется, Медузия белый маг, но с прошлым порой сложно бороться!
Безглазый Ужас раздраженно обернулся и, поняв, что пора лететь, поднялся с колен.
– Я буду тебе писать, Адель! Скоро я навещу тебя вновь! – сказал он хрипло.
– Хорошо! Я буду ждать! – наливаясь помидорным румянцем, отвечала тетя Нинель.
Дурнев возмущенно фыркнул и несколько раз пнул своими сильными, как у кролика, ногами спинку дивана.

:pink: И это тоже сольют...

Полет над океаном сохранился в памяти Генки Бульонова как бесконечный кошмар. Ракетка плохо держала воздушные потоки, поэтому лететь приходилось немного наискось. К тому же было адски холодно, так холодно, что у Генки разжимались руки, а на волосах была изморозь, вскоре превратившаяся в тонкую ледяную корочку. Фигуры призраков, указывавших ему путь, были полупрозрачными и плохо заметными в темноте. Много раз Генка терял их в облаках и паниковал не на шутку. Перспектива остаться одному над бушующим океаном на ракетке для большого тенниса, не зная ни одного заклинания, кроме Торопыгуса угорелуса , казалась ему кошмарной. Генка в панике бросался из стороны в сторону и едва не вопил от восторга всякий раз, как перед ним зажигались жуткие зрачки Безглазого Ужаса.
Генка уже едва сидел на ракетке, когда поручик Ржевский махнул рукой, привлекая его внимание. В первую минуту Бульонов не увидел ровным счетом ничего. Никакого острова. И лишь потом внезапно понял, что штормящие валы разбиваются о незримую преграду и отвесно взлетают на добрую сотню метров.

Но при этом через остров летят самолёты и плывут корабли. Видимо, по воздуху, раз вода разбивается.

Какой же силой должна была обладать невидимая стена, чтобы держать эти тяжелые, то и дело повторяющиеся удары?
– Вот и Грааль Гардарика ! Добро пожаловать на Буян! А теперь поднимись повыше, разгоняйся и вперед! Где-то здесь должна быть точка перехода! Не забудь выпустить искру и произнести заклинание! – крикнул Ржевский.
При одной мысли, что ему придется на полной скорости таранить стену, о которую разбивались волны, Бульонову захотелось развернуться и лететь назад к мамочке. «Я передумал становиться магом… Вызови «Скорую» и нарисуй мне на спине йодную сеточку!» – скажет он ей, и мир будет восстановлен.
– А вот сомневаться не надо! Не смей сомневаться! Ты должен думать, что ты здесь по полному праву, или разобьешься вдребезги…

или тебя пропустит преграда, как Гурия

Обратно ты уже не долетишь, сил не хватит, вперед! – точно читая его мысли, грозно крикнул Безглазый Ужас.
Не давая Генке усомниться, призрак взмахнул рукой, и ракетка начала отвесно падать в пустоту. Сосущая ночная синь выпивала все мужество. Ветер свистел в ушах. Гудели океанские валы.
– Ну же, что молчишь? Врежешься! – еще страшнее крикнул Ужас.
– А-а-а-а-а! Грааль Гардарикааааа! – жмурясь и едва преодолевая искушение выставить вперед руки, закричал Бульонов.
Перстень выбросил искру. Даже, кажется, две искры. Что-то толкнуло его в грудь. Перед глазами, хотя веки были и сомкнуты, вспыхнуло семь радуг. Поняв, что он все еще жив, Генка перестал жмуриться.
Шторм внезапно стих. Генкиным глазам открылся лесистый остров. Дальние деревья у скал, за которыми всходило солнце, походили на четкие штрихи на размытом акварельном фоне. Но Бульонов смотрел не туда, а на огромный замок-крепость, который вырос вдруг чуть левее. Громадные башни замка скрывались в тучах.
– Скажи спасибо Медузии! – появляясь рядом с Генкой, хмуро сказал Безглазый Ужас. – В жизни не видел более бездарной Гардарики . Если бы перстень не подстраховал тебя дополнительной искрой, пришлось бы вызывать гарпий и чистить купол снаружи.
– Причем гарпии обошлись бы без всякого инвентаря. У них странные вкусы, у этих гарпий, – встрял Ржевский.
– Ладно, не дрожи ты! Полетели. И не забудь поблагодарить Медузию, – заметил Ужас и, указывая дорогу, полетел вперед.
На стене Тибидохса уже собралась небольшая группа учеников, встречавших новенького. В стороне, опираясь о свое не знающее промаха копье, стоял Готфрид Бульонский в плаще и противомагическом панцире. Он только что вернулся из подвалов, где, по собственному уверению, одержал крупную победу над отрядом нежити. Хотя тут могли быть разные мнения, потому что выглядел Готфрид так, будто им хорошо поиграли в футбол.
– Встреча на Эльбе! Два Бульона, два уникума! Только один Готфрид и герцог, а второй так себе! – вполголоса съехидничал красавчик Жора Жикин.

Вот тут опять проблема появление школьников. телепортируют? Собирают и привозят скамьями? Приносят во время учебного года?

Он еще не знал, что Генка будет жить с ним в одной комнате. Поклеп и Медузия всегда оставляли самые приятные новости на десерт. Сарданапал же вообще предпочитал не вникать в такие, с его точки зрения, пустяки.

:facepalm:

Анон · 2017-05-13 00:12:13

В кружок старше 14 не возьмут) зато младше - за милую душу. Хотя в 2000е там было нестерпимо скучно, должен сказать. Если не считать возможности кормить зверушек, это была дырища с унылыми лекциями большую часть года и алко-походами летом, в которых старшие подростки предавались разврату и собственно потреблению горячительных.

Анон · 2017-05-13 00:23:23

Анон пишет:

В кружок старше 14 не возьмут) зато младше - за милую душу. Хотя в 2000е там было нестерпимо скучно, должен сказать.

А ему фиг знает сколько. Я считаю, что 15, но всё косвенно. А про скучно - спасибо, не знала. Я сама, кажется, из-за аллергии не рискнула или узнала поздно, но в общем про это знаю только из книг Булычева.

Анон пишет:

Если не считать возможности кормить зверушек, это была дырища с унылыми лекциями большую часть года и алко-походами летом, в которых старшие подростки предавались разврату и собственно потреблению горячительных.

:comfort:

В любом случае Ваньки очень именно теории не хватает

Анон · 2017-05-13 00:29:20

Не хватает. Но я не уверен, что он смог бы сдать экспресс-экзамен по биологии, который нужен для попадания в кружок (а с меня ещё рекомендацию от юннатов потребовали).
Зато я близко повидал прекраснейших в мире зверей - морских котегов.

Анон · 2017-05-13 00:45:29

Анон пишет:

Не хватает. Но я не уверен, что он смог бы сдать экспресс-экзамен по биологии, который нужен для попадания в кружок (а с меня ещё рекомендацию от юннатов потребовали).

Я уверена, что не сдал бы. Он же из школы ушёл ещё до биологии.

Анон пишет:

Зато я близко повидал прекраснейших в мире зверей - морских котегов.

Милота. У них такие усы длинные, да?

Вообще интересно, как дети, ушедшие из мира в 90-ые адаптировались бы к реальности середины нулевых. Или те, что улетели в 2002 там году - к миру с соц.сетями, компьютером и прочим.

Анон · 2017-05-13 00:49:58

Анон пишет:

Вообще интересно, как дети, ушедшие из мира в 90-ые адаптировались бы к реальности середины нулевых. Или те, что улетели в 2002 там году - к миру с соц.сетями, компьютером и прочим.

В среднем-то наверное неплохо, они молодые же. Но это нужно помогать в адаптации...

Анон · 2017-05-13 07:06:57

Это фокал чей? Геннадия или всемогущего автора? Если Гены, то почему он узнал незнакомых призраков? Если автора, то зачем чувства героя препарирует?

А что не так-то? Автор и должен писать о чувствах персонажей.
"нулевая фокализация (фр. focalisation omnisciente ou zéro): классический нарратив с повествователем-«богом», знающим всё о своих героях, их мысли и чувства, их прошлое, настоящее и будущее, способным присутствовать одновременно в разных местах; в текстах с нулевой фокализацией объём знаний читателя превосходит объём знаний персонажа".

– Торопыгус угорелус! – повторил Генка.
Зеленая искра на перстне Медузии тускло вспыхнула и сразу погасла. Ужас покачал головой. На его рубахе расцвело несколько кровавых пятен.

Искра зеленая, а отделение все-таки темное?

Но так ли это, в конце концов, важно? Искать недостатки у тех, кто нас любит, – труд жестокий и напрасный.

В паре Таня-Ваня по отношению к Ваньке это применяется, а в парах Таня-Гурий и Таня-Глеб по отношению к Гурию и Глебу - нет. С чего бы это?

Анон · 2017-05-13 18:27:45

▼краткое содержание⬍

▼Глава 8 БИТВА ФОЛИАНТОВ⬍

На Тибидохс опустился вечер – теплый весенний вечер, пахнущий океаном и хвоей. Слышно было, как в пруду плещутся русалки и кричат, носясь над драконбольным полем, неугомонные первокурсники. Не так давно Соловей собрал из самых многообещающих ребят новую юношескую команду. Старый тренер здраво смотрел на вещи. Через год основные игроки сборной завершат учебу в Тибидохсе, и непонятно, что будет дальше. Точнее, слишком понятно.
Маловероятно, что все десять игроков свяжут свою дальнейшую судьбу с драконболом. Большинство уйдут из спорта навсегда.

Это не может быть связано ну например с тем, что нет взрослых команд для людей?

А раз так – нужна смена, иначе останешься у разбитого корыта и будешь до конца жизни разглядывать старые кубки, не мечтая уже о новых. Такой старости Соловей, ясное дело, предпочел бы избежать.

У него и старых, и новых кубков-то нет.

И вот теперь он и Дедал, добродушно и ни во что не вмешиваясь, наблюдали с трибун, как молодежь гоняется за сыновьями Гоярына, полыхающими в синеве длинными огненными струями.
– Эх-хе-хэх! – сказал Соловей своему другу. – Никакого постоянства! Едва успеваешь чему-то научить, а ребята уже вырастают и уходят. То ли дело у других… Последняя замена у муз была полторы тысячи лет назад. О гандхарвах я даже не говорю! А бабаи! Те вообще тренируются по семь суток подряд. А потом еще удивляются, почему они так играют!..
– Но ведь бьем же мы их? Бабаев побили, и гандхарвам досталось!

И помогло вам только чудо сценарное!

С музами только осечка вышла! – возразил Дедал, осторожно высовывая из книги свой хрупкий греческий нос.
– Угу! Хотелось бы еще невидимок одолеть, прежде чем придется распускать команду… Да только после гибели Пуппера Магщество чего-то крутит. Да оно и понятно, без Гурия команда уже не та… Кому там играть, не Кэрилин же Курло?

Она вроде не такой плохой игрок, особенно рядом с тем же Омлетом и Жульсоном

Жалко все-таки мальчишку. Эх, Таня, Таня! Все беды от них, от женщин! Уж я-то знаю! – Соловей О. Разбойник вздохнул, вспомнив, что сам когда-то имел в мордовских лесах четырех жен.

Кому-то жалко Гурия!

В то время как первокурсники, с улюлюканьем шпоря пылесосы и дымя чешуей, гонялись за драконами, остальные ученики Тибидохса убивали свое время кто на что горазд, соответственно способностям, привычкам и мере общей испорченности.

:cool: Только вот почему общей-то, а не личной?

Шурасик сидел в читалке библиотеки джинна Абдуллы и грустил. Перед ним на трех столах, сдвинутых вместе, возвышалась целая книжная гора. Самые нетерпеливые книги шуршали страницами и переползали с места на место, некоторые превращались в змей и грозно шипели, требуя к себе внимания, но Шурасик даже не вспоминал о книгах, которые сам же час назад набирал по полкам.
Шурасиком овладела мечтательная стихия. В своем воображении он переносился на много лет вперед и поднимался до немыслимых высот.
«Ну ничего! Сейчас все смеются надо мной, не понимают меня, и пускай! – думал он. – А смеются потому, что они ничтожества. Кем они будут через пять лет? Магдомозяйками, магхранниками или магжерами в каком-нибудь магвазине.

Мага Зины, да-да

Едва ли у нас с ними будут одни интересы. Наши дороги никогда больше не пересекутся, и отлично. Уже через год я закончу школу с таким высоким баллом, с которым ее не заканчивал даже профессор Клопп!

Закончивший жизнь(сознательную) преподавателем в Тибидохсе. Мда, не очень-то карьерка

Потом магспирантура в Магфорде, и всё: передо мной открыты все дороги. Толком не знаю еще как, но я обязательно прославлюсь и разбогатею!

Никто не знает как это можно с помощью чистой науки, нет?

И все в одном лице. Одним движением бровей и кстати сказанным словом я буду разбивать женские сердца с той легкостью, с которой прыгнувший на посудную полку кот разбивает тарелки и чашки. Гробыня, Шито-Крыто, Гроттер и… и особенно эта противная Лоткова сто раз пожалеют, что не обращали на меня внимания!

И он к Тане клинья подбивал?

Но будет, разумеется, поздно! У моих ног будут уже первые красавицы мира!.. «Все, милочки! – скажу я. – Поздновато! Ваше купе в конце вагона рядом с туалетом!»
Замечтавшийся Шурасик снисходительно улыбнулся и, делая рукой небрежное движение, долженствующее указать Гроттер и Лотковой их истинный статус, нечаянно смахнул на пол несколько книг.
Бедный, бедный Шурасик! Он имел все основания злиться на однокурсников и еще больше на себя. Подобно многим отличникам и вообще умняшкам, опередившим в развитии своих сверстников, во всех других отношениях, не касавшихся усвоения знаний, он был наивен и неопытен, как ребенок. Его раздражало, что однокурсники смотрят на него в основном как на зубрилу, не понимая, что Шурасику, как и всем, хочется любить и быть любимым, дурачиться, шутить и совершать глупости. Другое дело, что он совершенно не умел всего этого и вечно попадал впросак.

Он не умняшка, он, увы, ботан. И где-то проблемы с социализацией у него начались, хз только где.

Когда он пытался пошутить – с необходимыми экскурсами в историю и предысторию, а также разъяснением форм комического, – никто даже не улыбался, зато все охотно ржали над какой-нибудь весьма посредственной остротой Баб-Ягуна. А с девушками, с девушками была совсем досада…
Возможно, ошибка Шурасика состояла в том, что он был слишком самолюбив и не всегда снисходителен к слабостям и ошибкам других. Зато он всегда очень напрягался и надувал щеки, а также, что тоже крайне важно, относился к самому себе без доли юмора. Хотя кто его знает, в чем действительно ключ к нашему успеху/неуспеху?

Хм, а мне кажется, зря он к себе-то серьёзен...
хотя вообще Шурасик чуть ли не единственный, у кого хоть какие-то предпосылки к превращению в то, кем он стал, имеются.

Однажды Шурасик почти набрался храбрости, чтобы пригласить Катю Лоткову прогуляться с ним вечером по побережью. Пока он подыскивал слова, Катя подняла голову и радостно улыбнулась ему.
– А, привет, Шурочка! Ты за конспектами? – спросила она с такой простодушной приветливостью, что сердце у Шурасика едва не расплавилось от горя. Он осознал вдруг, что для Лотковой он навсегда останется источником конспектов и готовых домашних заданий. Эдаким самопередвигающимся зубрилом и заклинанием в брюках и ботинках. Таких, конечно, уважают и на экзаменах садятся к ним поближе, но вот по побережью… по побережью они гуляют одни.
– Э, ну да! За конспектами, – безнадежно сказал Шурасик.
– Фу, какой противный! Но ты потерпишь? Тебе ведь не нужна сегодня тетрадь?
– Потерплю! Я всегда все терплю, – буркнул Шурасик и, повернувшись, побрел куда глаза глядят. Он казался себе эдаким высоколобым уродцем, безвременно постаревшим и готовым разве только к немедленному присвоению ученой степени «профессора кислых щей».
– Что с тобой, Шурочка? – безмерно удивилась Лоткова.
– Я не Шурочка! Ясно тебе?! Не Шурочка! Я «он», «он»! Человек я! – закричал срывающимся голосом Шурасик и бросился бежать со всех ног.

А что он так на "Шурочку" возбухнул? Из-за суффикса или потому, что это слово, о ужас, может употребляться и в адрес девочек?

И только переплеты магических фолиантов в самом дальнем углу книгохранилища знали, как он провел тот вечер.
Но это случилось уже довольно давно, когда Катя даже не встречалась еще с Ягуном. Теперь же Шурасик полностью восстановил душевное равновесие и, наплевательски относясь к настоящему, все свои надежды связывал с будущим, которое потому и казалось радужным, что было где-то далеко и не имело определенных очертаний.
Закончив мечтать, Шурасик счастливо улыбнулся и, обозрев гору возмущенных его невниманием книг, вытащил из-под «Анатомического атласа нежити», превратившегося от злости в гранитную глыбу, красочный пухлый журнальчик с симпатичной магвочкой на обложке. Эта магвочка имела обыкновение бросаться на шею к тем читателям, что оформили годовую подписку. Тех же, кто подписывался на журнал повторно, магвочка еще и целовала.

Магвочка - это девочка?

Вы удивлены? Что ж тут такого?

:facepalm:

Порой для отдыха Шурасик любил почитать заурядный цветной журнальчик с Лысой Горы с оживающими картинками и блоками рекламы, пестро разбросанными по страницам. Вот и у этого журнальчика сзади на обложке была глухая дверь с подтеками крови, словно явившаяся из сказки о Синей Бороде. Табличка на двери гласила:
«Театр дверей. Работает круглосуточно, кроме всех четных и нечетных дней месяца. Постучи!»
Шурасик ухмыльнулся. Он отлично представлял, что это такое. Главное – не стучать в дверь и не прикасаться к ручке, если не хочешь провалиться в Потусторонний Мир. Скучающие мертвяки обожали давать вредоносную рекламу, расплачиваясь за нее проклятыми кладами и прочей сомнительной валютой. Нередко деньги для таких операций одалживались в ссудной кассе перевозчика Харона, разбогатевшего еще в то незапамятное время, когда в рот умершим клали по оболу.
Счастливо избежав ловушки, Шурасик пролистал журнальчик, застенчиво закрывая глаза при виде объявлений ведьмочек из квартала Красных Шапочек («Обжигающий сглаз по зудильнику! Вы оплачиваете только межмагородный звонок!»),

:bu: Внезапненько. И почему именно сглаз-то?

прочитал пару статеек развлекательного содержания и занялся изучением нового каталога магических хохмофактов, на производстве которых специализировались многочисленные мастерские Лысой Горы.

Братья Уизли, нет?

КАТАЛОГ БЕЗУМНЫХ МАГВАРОВ ЛЫСОЙ ГОРЫ
(Весенняя коллекция. Скидки обладателям
магкарт и магам старше трехсот лет)
Юбка неотразимости. Милые дамы! Мы ничего не предлагаем. Просто рассказываем. Сшитая на нашей магической фабрике Строчичтопопало, юбка неотразимости сделает кривые ноги прямыми. Хорошо подходит для первого свидания. Приводит любого кавалера в состояние остолбенения.
Имеются юбки всех цветов и размеров, а также юбки из натуральной кожи. Цена – 270 дырок от бублика.
ВНИМАНИЕ! Не попадайте под дождь. При намокании юбки чары немедленно рассеиваются. Запрещается носить после заката солнца – ноги необратимо превращаются в птичьи.

Неотразимые ноги - это прямые? Как же мало кому-то надо!

Засушенный фараон. Ты утратил сон, аппетит и последние волосы? Стал не в меру нервозным и раздражительным? Тогда тебе нужен терпеливый друг и советчик! Засушенный фараон – твой друг на каждый день. Всегда доброжелателен и в хорошем настроении. Отличный слушатель для пожилого болтливого мага. Не бывает третьим лишним ни в какой компании. При заказе свыше трех мумий бесплатная премия от фирмы – надувная пирамида.
Цена 1 шт. – от 3200 дырок от бублика.

Неплохая реклама. Правда, какие-то они не бюджетные, эти фараоны.

Самопинательные ботинки. Увы, жизнь в крупном мегаполисе становится все более опасной. Возвращаясь вечером домой, легко встретить в темной подворотне банду вурдалаков или пьяных циклопов. Ничто не сохранит твою жизнь лучше, чем самопинательные ботинки . Они не только отгонят хулиганов, но и на всю жизнь отобьют у них почки, селезенку, желание (нужное подчеркнуть в прилагаемом купоне).
Последние модели снабжаются лазерными прицелами.
Цена – 170 дырок от бублика за пару с обычной и 310 д. о. б. с нестаптываемой подошвой. Все размеры, в том числе на карликов и великанов. Закажи сегодня, или завтра мы подошлем к тебе вурдалаков!

Самопинательные ботинки, судя по названию, скорее себя пинают.

Незавязывающиеся ребусные шнурки. Поставляются в комплекте с незастегивающимся ремнем. Отлично подходят для отвлечения мертвяков и циклопов при прохождении через их земли.
Цена – 20 дырок от бублика (2 шнурка в наборе).
Рекомендуется приобретать вместе с деревянной шкатулкой (24 д. о. б.), в противном случае шнурки могут задушить хозяина.

А где у них земли мертвяков и циклопов?

Мешочек практикующего мага. Ты все время что-то варишь, паришь, готовишь эликсиры и яды? Тогда это для тебя – мешочек, в котором не портятся травы и долго сохраняются уже приготовленные магические порошки. Сшит с использованием пятого измерения. В маленький мешочек, легко помещающийся в любом кармане, входит до пяти стогов (!!!) трав.
В комплекте с мешочком поставляются:
Зубрил-трава – чудесная трава для экзаменов и просто для фанатов непрерывного обучения.
Отвянь-трава прекрасно действует на надоевших ухажеров со стажем надоедания не более трех лет.
Паразит-трава – горсть семян паразит-травы способна за несколько минут превратить в непроходимый колючий пустырь любой открытый участок земли, в том числе и пустыню Сахару.
Прим.: Для хранения эликсиров и настоек лучше использовать тульские самовары.
Цена – от 199 д. о. б. в зависимости от комплектации.

То есть Гротер угощать Гурия травой ещё имеет смысл, а Ваню и Глеба уже нет?

Дубины титанов. Ты приглашен на столетний юбилей к старому другу, но не знаешь, что ему подарить? Любой подарок кажется тебе либо слишком обычным, либо у друга это уже есть? Мы предлагаем тебе отличное решение – дубину титанов! Огромные сучковатые дубины, грубо вытесанные из целого дубового (реже соснового) ствола. Некогда служили оружием первым великанам и колоссам с глиняными ногами, населявшим Землю и уничтоженным позднее во время первобитвы. Содержат огромные запасы магии. Нередко являются материалом для изготовления волшебных палочек чародеями, не признающими магических колец. В первоначальном виде дубины часто используются в качестве таранов при штурме магических замков.
Цена – от 3000 д. о. б. К каждой дубине прилагается индивидуальный и не допускающий подделки сертификат подлинности. (Может быть распечатан на ксероксе.)

Первобитва? Колоссы? Втф?

Одеколон Казановы. Вы непопулярны? Девушки не видят вас в упор? Над вашими шутками воет только ваша собака? Но вы, как истинный маг, не сдаетесь и мечтаете об успехе? Тогда это для вас – одеколон Казановы! Всего один пшик – и блондинки, брюнетки, рыжие будут дохнуть от любви как мухи. Особенно неотразимо действует на русых и шатенок. Красивый флакон в форме мужского торса из небьющегося стекла.
Цена: 55 дырок от бублика за один флакон и 100 дырок от бублика за два.
Пробная партия! Закажи уже сегодня, и завтра поклонниц от тебя будут отгонять веником!

А русые и шатенки будут сразу растворяться в жижу?

«Насколько я знаю лысегорских магов, тут точно какой-то подвох, но я не могу понять какой! – подумал Шурасик, внимательно изучив последнее объявление. – Одно из двух: либо дохнуть как мухи девушки будут буквально, либо вместе с девушками одеколон привлекает и нежить… Однако все равно соблазнительно. Может, попытаться?»
Неожиданно в читалке возник Жикин. Таинственно покрутив изящной, как набалдашник трости, головой

он быстро достал маленькое стеклышко и испытующе посмотрел сквозь него сперва на джинна Абдуллу, а затем на Шурасика.
Вот уже несколько дней Жикин жил в одной комнате с Генкой Бульоновым и был им ужасно недоволен.
– Ни девчонку не пригласить – ничего, ослевич какой-то! – жаловался он всякому встречному. – Я ему говорю: войди в мое положение – пошляйся где-нибудь вечерком ну хоть с шести до одиннадцати, а там, так и быть, притащишься, если сам у кого-нибудь не заночуешь. А он уже в полдесятого барабанить в дверь начинает! Его, видите ли, мамочка приучила рано спать ложиться, и у него глазки слипаются!..

А жикин для своих забав не может найти другую комнату в огромном пустующим замке?

Зато утром встает ни свет ни заря: заклинания начинает зубрить! И громко так! Хочет, видите ли, четыре пропущенных курса за год наверстать! Михайла Ломоносов, блин, выискался! А я, может, всего полчаса как спать лег… А самое скверное, что он моим девчонкам нравится! «Ах, какой он высокий, настоящий баскетболист! А улыбка какая застенчивая! Ах, ах! Его бы от комплексов заговорить – лучше его в Тибидохсе парня не было б!» Тьфу! Дуры! – на этом месте своего рассказа Жикин обязательно плевал себе под ноги.

Судя по всему, у Гены не получилось наверстать.

Шурасик покосился за Жикина, кивнул ему и тотчас забыл о нем.
К Жикину он относился не плохо и не хорошо. Они вообще мало общались – слишком разные были интересы. Но сейчас Жоре, видно, что-то было нужно от Шурасика. Он приблизился и в некоторой нерешительности остановился. Жикин еще не подошел, а Шурасик уже закрыл журнальчик и поместил сверху толстый фолиант с формулами пространственной магии. Приклеенная к обложке бумажка предупреждала, что между триста второй и триста третьей страницами рассыпан яд, мгновенно убивающий любого при вдохе, а на предпоследней странице расположилась засасывающая дыра.

И смысл в этих страницах?

– Девушек привлекаешь? Ну-ну! Для тебя это злободневно! Девушки – они, брат, фрукт капризный, южный. То никому не даются, то одному в руки падают… Хю-хю! Где ж тут без одеколона-то? – сказал Жикин. «Хю-хю» был его коронный смешок. Не «хи», ни «ха», а именно «хю». Жора был уверен, что его «хю» сражает девушек безотказно, как пуля со смещенным центром тяжести.

Может Жикин - суккуб?

Шурасик слегка порозовел, недоумевая, откуда Жикин мог узнать про одеколон Казановы и соблазн купить его. Он был совершенно уверен, что Жора никак не мог увидеть журнальчик.
Жикин ободряюще похлопал Шурасика на плечу, вытрясая из первого ученика Тибидохса книжную пыль.
– Ладно, брат, не комплексуй! Не всем дано, тут уж хоть на шнурках удавись! Зато ты вон какой головастый! Прям как шимпанзе в мотоциклетном шлеме! Если хочешь, будем вместе девиц кадрить. Если лишние будут, я тебе уступлю по дружбе. Вроде как гуманитарная помощь недоразвитым странам!.. Хю-хю! Но только вначале ты мне должен кое в чем помочь!

Он таким образом помощи хочет или на проклятье поядренее нарывается?

– Опять на экзаменах? Жик, ты мой тариф знаешь – дырка от бублика за правильный ответ. На нежитеведении – три дырки от бублика. Если Медузия поймает, всем секир-башка! И мне в первую очередь, – сказал Шурасик, хмуро глядя на Жикина. С недавних пор Шурасик бесплатно помогал только девушкам. Все же прочие оплачивали свою тупость согласно прейскуранту.

То есть Шурасик как бы презирает девушек, но при этом он как бы и рыцарь

Жикин хмыкнул и подбросил на ладони стеклышко.
– Да нет, родной. На экзаменах ты мне больше не нужен. Я теперь и сам правильные ответы знаю. Даже раньше, чем… – «чем контрольную раздали», хотел добавить он, но промолчал, решив, что Шурасику не следует всего знать.
Так и не дождавшись, пока Жикин закончит фразу, Шурасик углубился в изучение формул, но маячивший рядом Жора его сильно отвлекал.
– Жик, ты никуда не опаздываешь? Ты не подумай, что я тебя выпроваживаю, но вдруг кто-нибудь где-нибудь тебя ждет? – спросил он вежливо.
Но вместо того чтобы уйти, Жикин сел рядом с Шурасиком и, взяв у него знаменитый клопповский карандаш, быстро набросал на листе бумаги пару слов. Конторка Абдуллы была от них довольно далеко, но все равно говорить вслух Жора не решался.
«Мне нужна твоя помощь. Делай вид, что ты объясняешь мне формулы… Помоги мне достать одну книгу!» – прочитал Шурасик и сам написал:
«Какую книгу?»
«Первомагию Ноя», – совсем мелкими буквами написал Жикин и сразу же, едва Шурасик прочитал, уничтожил надпись стирающим заклинанием.
Шурасик заинтересовался. В голове у него словно зазвенел колокольчик. Всякий, кто знает толк в магических книгах, готов отдать год жизни лишь за то, чтобы подержать в руках фолиант с таким названием. Книга, содержащая на обложке два таких слова, просто не способна оказаться заурядной.

Да как бы под таким названием может быть заурядная брошюрка.

«Зачем она тебе?»
«Мне нужно… Не важно зачем… А ты посмотришь какие-нибудь заклинания или что там есть…» – невнятно записал Жикин.
Шурасик погрыз карандашик.
«А ты не пробовал попросить у Абдуллы?»
«Не даст, проверял. Врет, что нету», – записал в ответ Жикин, без восторга глядя на обмусоленный конец карандаша, только что побывавший во рту у Шурасика.
«Она в закрытом доступе?»
«Хуже. Абдулла утверждает, что ее не существует».
«А если ее и правда не существует?»
«Как не существует? Я даже знаю, где она стоит!»
«А почему ты сам ее не достанешь?»
«Ну да, достанешь тут! Абдулла заподозрит, если я появлюсь рядом со стеллажом. Ты другое дело. Он привык, что ты ходишь где угодно! Я нарисую тебе план!..»
– Лучше дай мне сглаздамат. Если Абдулла меня рассекретит, только он нас и спасет. И то вряд ли, – проворчал Шурасик, уже не прибегая к карандашу.
Он встал и принялся деловито раскладывать книги в две стопки: стопка книг по темной магии и стопка по белой. Между собой они не очень-то ладили, и это было Шурасику хорошо известно. Полминуты спустя, навьючившись огромной горой книг, разделенной на стопки, Шурасик сделался похожим на верблюжонка, которого хозяева за вздорный характер и привычку к снайперским плевкам решили придавить непомерным грузом. Балансируя, он двинулся было к Абдулле, но вдруг остановился, каким-то чудом высвободил руку и решительно отобрал у Жикина карандашик.
– А то ты больно зубастый! Я никому не разрешаю его грызть – для себя берегу, – пояснил Шурасик.
План Шурасика был прост как табуретка. Он надеялся, что Абдулла доверит ему самому расставить книги, а он, улучив момент, вытащит с полки «Первомагию». Но не тут-то было. Как раз в эту минуту Абдулла испытал творческое замутнение. Стихотворные проклятия перестали вольно литься из его головы, а вдохновляющая его незримая муза полетела за крымским вином «Черный доктор».

А у неё губа не дура, у этой музы. Хотя лучше, конечно, она бы направилась к виноградникам Италии или Франции

Абдулла выплыл из-за своей конторки и, когда касаясь, а когда не касаясь ногами пола, приблизился к Шурасику.
– Что-то ты сегодня быстро! Давай я тебе помогу! – предложил он добродушно.
Шурасик ощутил легкий укол совести. Абдулла всегда относился к нему если не по-человечески (что неудивительно, так как при слове «человек», как бы гордо оно ни звучало, джинн начинал плеваться), то довольно прилично.
Вместе с Абдуллой он двинулся к стеллажам. Здесь он оглянулся на Жору. Жикин закивал, подтверждая, что да, этот самый стеллаж. Шурасик прищурился и немного наклонился вперед. Две стопки книг обрушились на пол, безнадежно смешавшись. Темные книги, соприкоснувшись с белыми, почуяли врага и кинулись на него. Белые книги отчаянно защищались, то и дело переходя в контрнаступление.
«Духонетика» Бубы Баббарда мигом отгрызла обложку у «Анатомического атласа нежити», из-под которой, торопливо оживая и выстраиваясь в боевой порядок, полезли хмыри и кикиморки. Некоторые из них, с учетом анатомической специфики тома, имели весьма и весьма выпотрошенный вид. Окруженная со всех сторон, «Духонетика» решила не сдаваться без боя и, унося с собой бумажных врагов, подорвала себя ценными советами.
«Практические занятия по теории неснимаемых проклятий», деловито шурша страницами и взяв на изготовку коварные руны, подбирались к «Афоризмам белого пофигиста». «Афоризмам» как будто все было по барабану. Но тем не менее они не забыли превратиться в гранитное надгробие – последний и самый надежный оплот пофигиста.

Хоть я и повторяюсь, но всё-таки добавление в эти ряды пары книг по тантрической магии внесло бы приятное оживление.

«Театр дверей» на обложке лысегорского журнальчика пришел в сильное возбуждение. Дверь содрогалась и меняла цвет. Ручка проворачивалась, как стрелка обезумевших часов. Несчастный журнальчик трясло и вместе со всеми фотографиями выворачивало наизнанку. Магвочки в панике разбегались, жалобно пища и теряя отдельные предметы туалета. Их преследовали уцелевшие после взрыва «Духонетики» хмыри.
Книга «Пытки Дубодама» авторов-составителей Садко Мазова и Анны Нимовой окуталась зеленоватым дымом, который быстро принимал материальные очертания виселиц и дыб. На заднем плане у большой деревянной плахи застенчиво мялся здоровенный палач с красным бугристым носом.
Против «Пыток Дубодама» единым фронтом выступили «Ветеринарная магия. V курс» и двухтомная «История потусторонних миров». «Ветеринарная магия» закидывала «Пытки» гремучими змеями и тарантулами, а «История потусторонних миров» десятками выпускала со своих страниц неупокоенные души.
Бой был жарким. Редкая книга не потеряла дюжины страниц и полусотни рун. Дешево отделалась только брошюрка «Как откосить от магмии. Записки магфигиста», которая, в буквальном смысле прикинувшись валенком, вовремя слиняла под полку и отсиживалась там.

То есть и магфигист, и пофигист в одной главе? И что за магмия?

Абдулла трагически завопил, призывая на обложки книг, на свою голову и на голову Шурасика всевозможные напасти. Пока библиотечный джинн разнимал сцепившиеся книги и расставлял их по полкам, Шурасик улучил момент и, прокравшись к заветному стеллажу, вытащил старинную книгу. Отыскать ее было довольно легко, так как только она была повернута корешком внутрь. Жикин описал все совершенно точно.
«Первомагия Ноя», – мелькнули полустершиеся буквы. С заколотившимся сердцем Шурасик сунул книгу под рубашку.
– Криворукий лопухоид! Одна книга в две недели! Никакого свободного доступа! – заорал ему вслед Абдулла, из чего Шурасик заключил, что джинн ничего не заметил.
Жикин, изнывая от беспокойства, ждал Шурасика в дальнем углу читалки. Вынести «Первомагию» из библиотеки им бы все равно не удалось, не стоило и пытаться. Защитная магия Абдуллы, запечатывавшая дверь, не пропустила бы наружу и краешка страницы без разрешения джинна.
Сталкиваясь лбами, Жикин и Шурасик торопливо листали «Первомагию». Из глубин библиотеки доносились вопли Абдуллы. Он никак не мог извлечь из-под стеллажа артачившуюся «Как откосить от магмии» и загнать под переплет разбуянившегося палача, который зыркал на него бутылочными глазками и размахивал топором.
Желтоватые листы «Первомагии» были разочаровывающе чистыми. Изредка между страниц попадались защемленные седые волосы из бород Древнира, Сарданапала или Авраама. По этому безошибочному признаку Шурасик определил, что на книгу наложено заклинание «одночтения».
– Погоди! – прошептал он Жикину. – Перестань листать! Это все Гумбольт Полчетвертый! Это он изобрел заклинание, мешающее дважды прочесть одну страницу.
– Гумбольт Полчетвертый?
– Ну да! Был такой магфордский деятель в Средние века. Это он придумал книжную пыль, бумажного червя, улыбку, от которой прокисает хорошее настроение, ядовитый клей для магмарок и рунные татуировки на подошвах, убивающие всякого, кто на них посмотрит, за исключением хозяина. Вот и все, что о нем известно. Кроме того, по одним сведениям, он Гумбольт III, а по другим – Гумбольт IV. Мы, юные дарования, называем его простенько и со вкусом – Гумбольт Полчетвертый, – пояснил Шурасик.

И Авраам в этой компании...

Он выглядел вполне довольным. Заклинание Гумбольта Полчетвертого было запрещенным и накладывалось только на самые ценные книги. Внимательно оглядев переплет, Шурасик увидел возле корешка небольшое круглое углубление.
«Вложи сюда свой перстень, и книга сама сообщит тебе то, что тебе суждено знать! Не пытайся выведать ничего больше. За все попытки жульничества наказание – смерть».
– Давай, ты первый! – велел он Жикину.
Помявшись, Жора скрутил с пальца перстень и вложил его в отверстие. Он был уверен, что углубление окажется слишком широким, но оно пришлось совсем впору и обхватило перстень туго и со всех сторон. Страницы «Первомагии Ноя» стали быстро переворачиваться. Мгновение – и на желтоватом листе среди рун, значения которых Жикин не знал, вспыхнуло:
«Черная душа – плохой фонарь в царстве мертвых. Разгадка пенсне Ноя в контрабасе старого Фео… Только не тебе суждено воспользоваться им».

Разве это предсказание не для Тани? И в чём смысл писать книгу, если она полноценно не показывает своё содержание?

– Что ты там увидел? – спросил Шурасик. Для него лист оставался по-прежнему чистым.
– Н-ничего, – сказал Жора. Он поднес палец к обложке, и кольцо, точно всегда дожидалось этой минуты, скользнуло на прежнее место.
«Первомагия Ноя» захлопнулась. Для Жикина, видно, уже навсегда. Теперь наступил черед Шурасика. Убежденный, что его крупный перстень с камнем не пролезет в узкое отверстие, он нерешительно вертел его в руках, а потом все же вложил в углубление. И опять оно оказалось впору, точно специально создавалось для его перстня.
Книга открылась. Буквы зажглись. Шурасик торопливо пытался запомнить руны, многие из которых он видел впервые. В пестроте рун терялась надпись на привычном языке:
«Зная все, ты не знаешь себя. Жезл „Похититель душ“ вскоре обретет хозяйку!»

И ещё одно бесполезное для Шурасика предсказание. Ной что, был тоже на Тане повёрнут?

Внезапно дверь библиотеки широко распахнулась, заискрив от такой бесцеремонности всеми своими заклинаниями. Едва успев вытащить перстень, Шурасик поспешно сунул «Первомагию» под стол, а Жикин загородил его. Все это они проделали в один момент, не сговариваясь.
По библиотеке вразвалку, как турецкий султан, шел Гуня Гломов. Вокруг Гуни увивались Гробыня Склепова, Рита Шито-Крыто и Дуся Пупсикова.
– Гунечка, милый! Ну погоди же! Дай я тебя хоть в щечку поцелую! – умоляла разрумянившаяся Пупсикова.
Гломов остановился и великодушно подставил Пупсиковой щеку. Шито-Крыто и Склепова, которых Гуня вел под ручки, зашипели ревниво, как кобры,

Ревнивые кобры?

а затем тоже начали его целовать, кто в ухо, кто в шею. Гуня терпел их поцелуи со скучающей физиономией, как сытый кот терпит ласки хозяйки.
– О небо! Я схожу с ума! Все любят Гломова! Или я схожу с ума, или это величайшая магстификация! Гломова не положено любить – любить положено меня! Всех на гильотину! Хочу быть единственным мужчиной в мире! – простонал Жикин.
Покачивая бедрами, к ним подошла Гробыня.
– Что, Жика, обидно, что мы с Гломом, а не с тобой? Всякое бывает. А ты, Шурочка, смотри в книжечку, киска! А то пропустишь какую-нибудь буковку! – дразняще промурлыкала она.
Шурасик вспыхнул. Его нельзя было оскорбить сильнее, чем назвав Шурочкой.
– Па-апрашу так со мной не разговаривать! – рассердился он. – На медные пятачки размениваетесь? Разменивайтесь себе! Милости просим!
– Какие еще пятачки? – не поняла Склепова. – Мелко плаваешь, мальчик. Свой пятачок оставь тете Фросе. Один взгляд такой девушки, как я, стоит твоей годовой стипендии!
– Я не о том, – снисходительно сказал Шурасик. Гробыня ему не нравилась

А только что нравилась...

и он мог говорить с ней куда свободнее, чем с Лотковой. – Поясню совсем доступно. Ты все равно не поймешь, но чисто для бедных… Допустим, при рождении каждый получает свыше некий кредит – сто монет. Можно купить на пять монет музыкального таланта, на пять литературного, на пять счастья, на пять красоты, на пять долголетия, на десять здоровья и т. д. А можно на все сто купить что-то одно, например какой-то один талант, и развить его еще больше. Эти-то, последние, и оставляют самый заметный след, хотя с внешней стороны их жизнь незавидна. Ведь, выполняя свое предназначение, мы отказываем себе и в счастии, и в любви!..
Гробыня ласково потрепала Шурасика по щеке.
– Умничка! – произнесла она. – Из тебя со временем выйдет чудненький занудный папик!.. Я прям вижу тебя с брюшком, читающим нотации!..
– Да, мы фанатики одной цели – мы сгораем дотла, но, сгорая, обогреваем мир. И можешь думать что угодно. Мне безразлично! – сказал Шурасик.

И как же он-то мир обогреет?

Гробыня хмыкнула и отошла.
– Чао, Жикин! Как насчет того, чтоб встретиться в четыре утра за Жуткими Воротами, ха-ха! – крикнула она, повисая на шее у Гуни.
– Хю-хю! – кисло сказал Жикин и отвернулся. Он ревновал к Гломову.

А ему остальных не хватало?

Подчиняйся, и все будет хорошо! Подчиняйся, малыш, или тебе будет больно. Так больно, что ты позабудешь все, кроме боли. Ты будешь кусать землю и грызть камни, но и от этого тебе не станет легче.
– Нет! Нет!
– Да, мой мальчик. Каждый день я буду захватывать власть над твоим телом. Вначале на несколько минут, на больший срок не получится, а постепенно, возможно, и на несколько часов. И не смей говорить «нет», или я уничтожу тебя… Что твое тело? Жалкий мешок, но мне нужны твои руки, твои ноги, чтобы сделать то, что я задумала…
Нет! Он не хочет, чтобы это повторилось! Не хочет, чтобы снова стало больно. Он сделает все… Он ненавидит себя, ненавидит свои проклятые комплексы, которые мешают ему внутренне разжаться и жить нормально, как все люди… Он… Сознание возвращалось толчками, вспышками света, отдельными образами…
Генка Бульонов с омерзением разглядывал свои руки. Они выглядели так, будто совсем недавно он разрывал землю и отваливал покрытые мхом камни. Ладони были все в земле и еще в чем-то зеленом. Мох? Под ногтями грязь, а ноготь на среднем пальце сломан.

И он за несколько минут разрыл землю где-то и ушёл с того места?

Да, он что-то рыл, сомнений нет. Но где это было, когда? Генка никак не мог сосредоточиться и вспомнить. Виски ныли. Лицо заливал пот. Когда это нахлынуло на него, он, кажется, был в комнате и учил заклинания. Или только собирался открыть книгу? Теперь уже все расплывалось, прыгало, путалось. Он что-то искал там… Там, где он был… Долго искал… Но что? И, главное, нашел ли? Лучше всего не думать. Не думать, не думать, не думать!
Наконец Генка совсем пришел в себя. Где он? По влажному камню бежала вода, впитываясь в белые трещины известняка. Длинный коридор, множество ответвлений… Проклятые тибидохские лабиринты! Хоть бы призрак, что ли, какой-нибудь попался. Он был бы рад даже Безглазому Ужасу или этой, как ее, Инвалидной Коляске, что так ужасно скрипит и звякает мятыми ободами…
Генка побежал, стараясь держаться центрального коридора. Стало суше. Вода уже не хлюпала под ногами. Ага, значит, он на верном пути… За его спиной что-то зашуршало, зачавкало. Множество темных глаз и жирных мохнатых тел. Голые хвосты, как у крыс, рожки. Вонь… Хмыри, нечистики? Откуда их столько? Стоят и смотрят – только гноящиеся ненасытные глаза горят.
Оглядываясь на нежить, Генка в панике продолжал бежать. Внезапно он стукнулся носом о чью-то каменную ногу и завопил от боли, а еще больше от страха.
Каменная нога отодвинулась. Тяжелый вздох. Ага, он уже у лестницы атлантов. Выбрался! Здесь кончается темный мир тибидохских подвалов, царство полухаоса и беспорядочных начал и начинается что-то более или менее организованное.
Генка перестал кричать. В конце концов, он сам хотел в магический мир. Чего уж теперь?

Он за пару минут оказался в подвале? И Чума не париться, что её сосуд сожрет нежить?

Анон · 2017-05-13 20:18:26

Анон пишет:

Месье, мы поиграем сегодня?"

:lol:
Хочу фичок про Глисту видамчика в Тибисдохсе

Анон · 2017-05-13 20:22:55

Анон пишет:

А что не так-то? Автор и должен писать о чувствах персонажей.
"нулевая фокализация (фр. focalisation omnisciente ou zéro): классический нарратив с повествователем-«богом», знающим всё о своих героях, их мысли и чувства, их прошлое, настоящее и будущее, способным присутствовать одновременно в разных местах; в текстах с нулевой фокализацией объём знаний читателя превосходит объём знаний персонажа".

Да меня удивляет то, как автор туда-сюда мечется просто. Но я могла ошибиться, не исключаю.

Анон пишет:

Искра зеленая, а отделение все-таки темное?

Патамушто. Лучшего объяснения, увы, нет.

Анон пишет:

Хочу фичок про Глисту видамчика в Тибисдохсе

И на кого она будет дрочить? В этой реальности вроде бы Арея предпочитает.

Анон · 2017-05-13 22:39:36

Фсем любви за чтения ТГ и МБ!)

Котики, я тут фанфик пытаюсь писать по Емцевселенной, и у меня возникла сюжетная необходимость найти что-то, чего маги боятся: отчего они лишаются сил, или что не могут преодолеть. Ну вот например, как у Рудазова хладное железо разрывает потоки маны-бла-бла-бла, и колдун становится беспомощен. В Емцевселенной такое есть вообще? Я не смогла вспомнить ничего похожего, ни вещества, ни артефакта специального, но может, я что-то пропустила? Ну или какой-то сверхскрывающий от магии артефакт, если был такой..
Помогите, пожалуйста, анончики! Этот тред - едва ли не единственное живое место с обсуждениями Емцеверса.

Анон · 2017-05-13 23:18:59

Анон пишет:

Котики, я тут фанфик пытаюсь писать по Емцевселенной, и у меня возникла сюжетная необходимость найти что-то, чего маги боятся: отчего они лишаются сил, или что не могут преодолеть.

Нет, исключая дар одарённых людей типа МБ. Или же способностей богов, они могут так сделать.

Отредактировано (2017-05-13 23:23:48)

Анон · 2017-05-14 06:00:42

«Духонетика» Бубы Баббарда мигом отгрызла обложку у «Анатомического атласа нежити»

"Дианетика" Хаббарда? И какая из книг темная, какая светлая?

Разгадка пенсне Ноя

До чего криво-то. Разгадка пенсне - это как вообще? Даже если бы было "разгадка тайны пенсне" - смысла все еще нет. ЕМНИП, пенсне, побывав в футляре, просто снова стало целым. В чем тут тайна и где ее разгадка?

Анон · 2017-05-14 12:21:19

▼краткое содержание⬍

▼Глава 9 ТРИ ПЕРСТНЯ⬍

– Тьфу! – возмущенно сказала Гробыня, вваливаясь в комнату, где уже была Пипа. – Опять целый вечер с Гломовым убила! Совсем у меня крышу снесло на старости лет!.. А тут еще эти дурынды Пупсикова с Шито-Крыто ручки свои загребущие тянут! Я умиляюсь! Они его холили, лелеяли, они его выкрутасы терпели, на экзаменах его тянули? Ни фига подобного! Да он мне ножки целовать должен, циклоп недоделанный!.. Решено: травлюсь фосфорными спичками! Пусть этот гад обрыдается на моих похоронах!

А, всё окей. Любовь щуки всё-таки ощутимо искусственная.

Мадемуазель Склепова с размаху плюхнулась на кровать. Подушка ее почему-то не устроила, и она швырнула ее через всю комнату в Пипу. Но до Пипы подушка не долетела. Скелет Дырь Тонианно моментально сделал выпад шпагой, и атласное сердце повисло, пробитое насквозь, на длинном лезвии. Довольный скелет заскрипел костями и едва не потерял шляпу с плюмажем.
– Ого, какой ты у меня брутальный, Пажик! – удивилась Гробыня. – Так и меня убьешь когда-нибудь от ревности! Бедные мы, девушки, бедные! Все у нас так запутано, так запущено!
– С какой это радости ты влюбилась в Гломова? У тебя же варианты получше были. А Гломов – это так… Вторая резервная группа, тыловой батальон! – заинтересовалась Пипа.
Она сидела у бастиона из своих чемоданов и лениво перекладывала вещи, отыскивая что-нибудь, что давно не надевала, или хотя бы такое, что сошлось бы на ее далеко не осиной талии.

Ну хоть кто-то на дурацком питание Тибидохса не превращается в спичку.

– Нет, ты не говори… – протянула Склепова. – Тут странная какая-то штука. Когда я Гуню вижу, я влюбляюсь в него как кошка. Прям так и хочется на шее у этого негодника повиснуть и всех этих пупсиковых сахарных в клочья разорвать!.. Растерзаю за моего Гунечку! Но зато как только я Гуню час-другой не вижу, совсем другая музыка! Любовь моментально рассеивается! Я его ругаю, критикую, разбиваю в пух и прах! Он мне кажется смешным, глупым, мужиковатым… Телохранитель с кривыми зубами! Циклоп! Пивная бочка! В общем, такие пироги!
– Визуальная любовная магия? Вижу – люблю, не вижу – не люблю? – со знанием дела спросила Пипа.
Если в общей магии дочка председателя В.А.М.П.И.Р. еще мало что понимала, то книги о магии любовной зачитывала до дыр. Впрочем, не только она. Эти книги вообще были в широком ходу в Тибидохсе, где любовь магическая и любовь настоящая давно сплелись уже в единый клубок и даже купидоны падали с небес, сбитые с крыла страстными флюидами.

И поэтому у нас на все книги 8 пар. Таня и Ваня, Ягун и Лоткова, Гробыня и Гуня, Пипа и Гена, Лена и Шурасик да временные Кузя с Ритой, Курло с Демьяном и Глеб с Лизой. Из них любовную магию в итоге применяли.... Глеб с Лизой да Кузя с Ритой?

– Она самая… – кивнула Гробыня. – Только не пойму, как он прошиб все мои талисманы и снял все обереги? Я же умная девочка и страховалась как могла. Нет, точно ему кто-кто помог. Маг уровнем не ниже, чем Великая Зуби… Но не думаю, что Зуби. У нее затянувшийся медовый месяц. Я бы даже сказала: хронически затянувшийся.
Мадемуазель Склепова вздохнула и, на время выкинув Гуню из головы, где вообще надолго мало что задерживалось, обозрела комнату.
– А где Гроттерша? Куда запропастилась наша козырная сиротка? – спросила она совсем другим голосом.
– На тренировке! Притворяется незаменимой и гоняется сразу за всеми мячиками! За двумя зайцами погонишься – от обоих схлопочешь! – сказала Пипа, радуясь возможности поперемывать Тане косточки.
Пипе нравилось перекраивать пословицы и поговорки. Самыми удачными из вновь созданных были: «Терпение и труд мозги перетрут», «От труда сдохнет и рыбка из пруда!», «На обиженных водку возят». Однако сама дочка дяди Германа больше всего любила: «Слово не воробей – догони и добей!»

Кстати, вполне запоминающиеся вещи. Только вот не Пипе и даже не Емцу они принадлежат, ой не им...

– Все-таки последнее время Гроттерша сама не своя… – сказала Склепова. – Сперва Пуппера потерять, потом Ваньку. Письма-то от него не приходят. Знаешь, я иногда слышу, как она плачет по ночам. Глухо так, надрывно. Мне становится грустно, и я от огорчения лопаю шоколад, который присылает этот дурак Спиря. А Паж начинает ее жалеть и ужасно скрипит костями. Что молчишь, Дырь Тонианно? Скажешь, вру?
Скелет от расстройства опустил руку и уронил со шпаги подушку.
– А днем вроде незаметно, – удивилась Пипа.
– Днем-то да! Она держится. Я даже завидую ее выдержке. Все-таки твои родители ее славно выдрессировали. Она морально любого супермена сделает. Танька, когда еще только в Тибидохс заявилась, уже тогда была непрошибаемая. Маленькая такая, курчавая, бойкая, глазенками зыркает, на носу родинка – ой мама дорогая, я чуть не треснула! – сказала Гробыня.
Пипа с Гробыней неплохо ладили, хотя особенно близкой дружбы между ними не было. Тот непродолжительный период, когда они ходили под ручку, давно уже прошел, убитый проживанием в одной комнате. И ничего удивительного. Если капля никотина убивает лошадь, то совместное проживание может убить даже мамонта.

Тайга, ага? Там даже дракон сдохнет.

Во многом похожие, дочка дяди Германа и Склепова все же значительно отличались друг от друга.
Пипа была сентиментальна и порой плаксива, Гробыню сложнее всего было назвать сентиментальной. Пипу в ярости невозможно было укротить, Гробыня же, встретив отпор, могла и отступить. Атаки Пипы были более прямолинейными и мощными, зато мадемуазель Склепова бывала изощреннее в мести.
Гробыня сражалась только с помощью языка или магии, не перенося рукоприкладства. Взбешенная же Пипа охотно кусалась и царапалась, а при случае могла швырнуть и стулом. Прицельно.
Пипа жила инстинктом, а Гробыня рассудком. Голова у нее отдавала приказы сердцу, но она же, как мудрый военачальник, отзывала свои приказы назад, умело спихивая ответственность на этого нерасторопного подчиненного. Зато Гробыне порой было свойственно хоть какое-то благородство. Пипа же вообще не знала, что это такое. Хотя к молодым людям Пипа относилась очень благосклонно и снисходительно. Так, она не отказалась помочь Ваньке спрятаться у ее родителей, несмотря даже на ту роль, которую он сыграл в судьбе Пуппера.
Гробыня была тщеславна и, привыкнув выцарапывать себе все жизненные блага, любила деньги, особенно мозоли и бородавки. Пипа же вообще не знала, что такое нуждаться в чем-то. С нее вполне хватало золотых унитазов повелителя В.А.М.П.И.Р. и его кредитных карточек. Правда, здесь, в Тибидохсе, от кредиток толку не было, но привычка все равно осталась.
Гробыня умела разводить мужиков на крупные покупки и рестораны, ловко избегая неприятных последствий. Пипа же предпочитала платить за все сама, зато ничто не мешало ей нахлобучить зарвавшемуся кавалеру на голову кастрюлю или сунуть его носом в недоеденные тефтели.
Пипа одевалась дорого и безвкусно. Гробыня одевалась со вкусом, умея обрести золотую середину даже в попугайской яркости юбок и блузок.
Пипа была болтлива, но одновременно хитра и хранила тайны, как банковский сейф вклады. Гробыня же порой могла проболтаться даже и во вред себе.
В общем и целом Пипа была более естественной, Гробыне же порой как раз естественности и недоставало, хотя ее и выручали редкое чутье на чужие недостатки и ее острый язычок.

В помощь Ване от Пипы я не верю, но не суть.
А) Гробыня НЕ умеет разводить, иначе она бы не пряталась от богатого свина в прошлой книге по кухням.
Б) Гробыня как раз довольно сентиментальна. Пипа же скорее демонстративна.
В) Проболтаться во вред себе и искусственность?!

Ну и в итоге эта самая Гробыня будет не только сама вкалывать, но и обеспечивать Гуню. К тому же с радостью примет у себя Таню

Пипа и Гробыня все еще продолжали сплетничать, когда дверь открылась и в комнату вошла Таня. Шелкнув замком и откинув крышку, она поставила футляр с контрабасом на кровать, давая инструменту просохнуть. Снаружи моросил мелкий досадливый дождь, капли которого были на Танином плаще и на ее волосах.
– Что, Гротти, проплакала весь контрабас? – поинтересовалась Гробыня.
– Не дразни меня! Кирпичи не летают. Они идут на таран, – пробурчала Таня.
Гробыня предусмотрительно замолчала. За годы совместного проживания она уже успела усвоить, что бывают минуты, когда Гроттершу лучше не доводить. Порой даже белый маг становится опаснее гарпии, у которой отбирают дохлую кикимору.
Пипа и Гробыня смотрели, как Таня ослабляет струны и протирает контрабас снаружи. Старинное дерево, покрытое тонким слоем лака, было уникальным. Оно не опасалось влаги, не трескалось на солнце, не боялось мороза и всегда, даже на холодной дурневской лоджии, оставалось теплым. Еще Таня слышала от Тарараха, что, когда старый ворчун Феофил Гроттер играл, контрабас прекрасно держал звук от самых низких до самых высоких нот и каждая чистая нота творила магию, сливаясь в единой гармонии с ровным, как шум моря, дыханием бытия.

Блядь! Так Фео или Лео сделал контрабас? В начале книги же Лео был!

– Купидоны не прилетали? – с беспокойством спросила Таня. Она все время боялась пропустить письмо от Ваньки.
– Ага! Целая дюжина! – насмешливо ответила Гробыня. – Крутились тут за окном, попрошайничали, а потом смылись куда-то.
– Я серьезно… – сказала Таня.
– И я серьезно… Да не злись ты, не было никого. Ты же знаешь, что вокруг купола магфордские кордоны. Понятное дело, что они не всех купидонов перехватывают, да все равно опасно.
Таня отлично знала, что Гробыня права, но не думать о Ваньке и не писать ему было свыше ее сил. Каждый день она обязательно писала ему письмо, а затем прятала в футляр от контрабаса, где скопилась уже целая стопка. Посылать было рискованно. Однако сегодня утром, не удержавшись, Таня все же отправила ему всю стопку накопившихся писем разом – с купидончиком, который очень уж активно и даже едва ли не назойливо крутился за окном, подавая ей знаки. Возможно, купидончик просто хотел получить работу, чтобы заслужить печенье, а возможно… Но об этом Таня даже думать не решалась, хотя подозрение и терзало ее всю оставшуюся часть дня… Правда, если разобраться, разве бывают шпионские купидончики?

Молодец, Танечка. Так держать. Поможем закону!

Так уж купидончики устроены, что охотнее служат магфии, чем закону.
– Все! Я устала! Пора баю-бай! – капризно сказала Пипа и, пнув ногой подвернувшийся чемодан, стала разбирать кровать.
Вскоре легли и Таня с Гробыней, но им не спалось. Таня думала о Ваньке и о Гурии. Склепова жаловалась, что ей жарко, и швыряла туфли в Черные Шторы. Даже Пипа, которой, как она утверждала, больше всех хотелось спать, ворочалась с такой яростью, словно хотела сломать кровать и оказаться на полу.

так она на полу и спит, на матрасе.

– Ненавижу весну… Она какая-то непонятная: то холодно, то жарко. И лето ненавижу. Я на солнце сгораю. Осенью дожди и вообще такое чувство, что все вокруг тихо подыхает… Зима еще ничего, но тоже, если разобраться, дрянь! – ругалась дочка дяди Германа.
Едва замолкла Пипа, как перстень Феофила Гроттера тоже укусила муха ораторства. На тренировке пламя Искристого зацепило на излете руку Тани, а перстень всегда пьянел от драконьего пламени.
– Quod cito fit, cito perit. Sensu stricto(Что быстро делается, то быстро и погибает. В узком смысле (лат.). ) , – туманно изрек он.
– Дед, чего ты разбуянился? – недовольно спросила Таня.
– Молчи, недостойная дщерь Гроттеров!.. Si tanta licet componere magnis( Если столь малое можно сравнить с великим (лат.). ) , – огрызнулся перстень.
Внезапно Гробыня решительно села на кровати.
– Рота, подъем! Панидис паленус! – произнесла она, зажигая заклинанием свет.
– Ты что, перегрелась? – спросила Пипа.
– Не хами хамкам, хамка! – весело огрызнулась Склепова. – Есть у меня одна идейка. На уровне чистого бреда. Не знаю, решитесь вы или нет…
Пипа и Таня вопросительно посмотрели на Гробыню.
– Какая еще идейка?
– Да так. Вызвать дух Пуппера из Потустороннего Мира… – небрежно уронила Склепова.

А их хватит для круга?
И да. Таня знает латынь, раз понимает хамство дедули?

Таня побледнела. Пипа облизала губы.
– Как ты его вызовешь, когда… – начала она. – А хотя ладно, почему бы и нет! Я согласна.
– А ты, Гроттерша?
– А я нет. Не согласна, – тихо сказала Таня.
– Не хочешь увидеть Гурика? Воображаю себе этот бледный мятущийся дух с астральной метлой, который уставится на тебя страждущими глазами. Совесть заела? Боишься, что он цап тебя за шкирку и утащит на тот свет? – поинтересовалась Склепова.
– Я ничего не боюсь, – сказала Таня.
– Так прямо и ничего? Ах да, ты же у нас супердевочка, которая спасла Тибидохс двести восемь тысяч раз! Браво, юная Гротти, браво! Тогда за чем дело стало? Разве тебе не хочется еще раз увидеть Пупперчика? – искушала Гробыня.
И Таня уступила. Уступила, хотя была уверена, что взгляд призрака будет полон укоризны. Если бы Гурий не встретил ее, его жизнь не пресеклась бы в цвете лет. Он женился бы на скромной англичанке и продолжил бы славную династию Пупперов – добрых ребят, отлично играющих в драконбол и носящих круглые очочки из дедушкиной коллекции. Ах, Гурий, Гурий, и зачем тебе нужны были русские девчонки? Не довели они тебя до добра, ой не довели!

:facepalm: То есть веди себя Таня точно так же и окружай её точно те же, но будь они болгарами - всё сложилось бы иначе!

«Если я откажусь, то получится, что я испугалась и предала Пуппера… А так я увижу его еще раз! Нет, надо все-таки вызвать, и будь что будет», – подумала она. Таня ощущала себя очень виноватой перед Гурием и даже внутренне, сама перед собой никогда не пыталась приуменьшить свою вину. Дорога самооправданий – самая извилистая в мире дорожка. И ведет в никуда.
Гробыня перевернула гроб, служивший ей кроватью, и достала из потайного ящика записную книжку.
– Ай, кусается, дрянь такая!.. Своякис маякис!.. – проворчала она, встряхивая книжку, превратившуюся было в крысу. – Тэк-с, посмотрим, что нам нужно! Ага, вот! Фигурка из белой глины, обмазанная кровью дракона. Цветок, подарок вызываемого. Камень сердолик… Славно, у меня как раз завалялся один такой. Волосы с головы той, кого любил вызываемый, – пять волос…

А если возлюбленный лысый? И да, чем им обряд из 5-ой книги не понравился?

… Когда все будет готово, следует взять три магических перстня и сложить из них равносторонний треугольник. Фигурка помещается в центр… После чего произносится парочка заклинаний – не буду их сейчас читать, – и дух Пупперчика перед нами! Прошу всех охать и падать в обморок в порядке строгой очереди! – сказала Склепова.
Разумеется, лепить фигурку пришлось Тане. Пальцы послушно разминали и разглаживали глину. Она помнила каждую черту Гурия – его тонкий рот, кругловатое лицо, мальчишеские вихры, подклеенные скотчем очочки. Как же он все-таки похож! Гурий, Гурочка! Таня моргнула и решительно сделала последний штрих.

А всё-таки она к нему что-то испытывает.

– Что это ты сделала, шрам? Разве у Гурочки шрам такой? За ним что, с саблей гонялись? Да такой вмятиной ему бы все мозги повышибало! – начала возмущаться Пипа.
Ее способностей к лепке хватало только на то, чтобы давать ценные советы и морщить нос.
– Не наезжай! Шрам классный получился! Хуже самого плохого танцора может быть только самый хороший критик, – осадила Пипу Гробыня.
Но Пипа не унималась. Ей ужасно хотелось покомандовать.
– Хорошо, пускай голова похожа! А дальше что? Мы Пупперчика как лепить будем: в плащике или совсем без ничего? – жадно спросила она.
Таня от удивления перестала лепить.

:cool:

Гробыня захихикала. Подобно Пипе, она была слегка зациклена на определенных вещах.

ну да, они ведь не подростки, и вообще девочки секса не хотят.

– А что, давайте совсем без ничего! Для натуральности. Или нет… в противогазе и в белых носочках! – предложила она.
– Я вам над Гурием издеваться не дам!.. И так всякие ослы говорят, что я над ним издеваюсь! А я не издеваюсь! Я его так воспринимаю! – возмутилась Таня и решительно встала.
– Но-но, Гроттерша, миленькая, не сминай ему голову! Я пошутила! Лепи в плаще! – с испугом завопила Пипа, повисая у нее на руке.
Когда фигурка была почти готова, Гробыня поставила ее ногами на сердолик и довольно оглядела результат.
– Теперь цветок… Тебе Пуппер цветы дарил? – спросила она.
– Здрасьте – подвинься! – сказала Таня. – Когда это было? Они же не вечно стоят.
– Что, нет цветка? Ни одного? – возмутилась Гробыня. – Тогда какого фига я тут ночей не сплю, стараюсь? Магия вуду – это не салат, куда хочешь клади лук, а хочешь не клади. Нет цветка – нет Пуппера.
– Погодите, – сказала вдруг Пипа, краснея. – Есть цветок!
Она открыла толстый том общих заклинаний, нашла между страницами засохшую розу и быстро сунула ее Склеповой.
– Это Пуппера? – недоверчиво спросила Гробыня.
– Пуппера.
– А он разве тебе дарил? – усомнилась Склепова.
– Нет, он дарил Таньке, но я взяла один цветок… У нее и так была целая куча! Я представляла, что… Отстаньте от меня! Не ваше дело!
– Уже отстали! – радостно сказала Гробыня. – Тру-ля-ля! Да здравствует настоящая любовь, которая сберегает не только свои розы, но и чужие. Но учти, цветочек нам придется измельчить… Теперь волосы… Ну-с, юные дамы, кто будет жертвовать? По-моему, Гурий любил нас всех троих. Каждую по-своему, разумеется, но все же…
Возмущенная Пипа начала было утверждать, что Гурий любил ее больше остальных, хотя и неосознанно, и отвяла лишь тогда, когда Гробыня уточнила, что волосы надо выдирать с корнем. Иначе не подействует. А так как у нее, Гробыни, волосы крашеные и вообще сегодня она не в настроении, то…
– Ну-ка, Гроттерша, повернись ко мне лысинкой! – хищно закончила она.
– Уйди, Склеп! Я тебя знаю, ты мне скальп снимешь. Я сама! – отказалась Таня.
Она обмотала вокруг пальца несколько волос и, закусив губу, сильно дернула. На глазах выступили слезы. Волосы были вырваны с корнем.

Что же у неё за волосы и кожа головы такие, что даже не прядь, а пару волосин с луковицей драть больно?

– Пять… ого, еще четыре! Девять волос! Гроттерша, ты перевыполнила план! Лишние можешь сдать на парики или набить ими подушку! Так… Готово! – сказала Склепова, бережно закручивая волосы вокруг пояса фигурки.
– Теперь еще одна деталь! Давайте сюда перстни!
Пипино кольцо снялось легко. Перстень же Феофила Гроттера упрямился, и его пришлось долго вращать на пальце.
– Magni nominis umbra! Re, non verbis!(Тень великого имени! Делом, не словами! ) – с укоризной сказал перстень, когда Таня все же вручила его Гробыне.
– Чего это он? Ругается? – заинтересовась Склепова.
– Нет, по-латыни говорит…
– Всего лишь! А я-то надеялась повысить уровень культуры! – разочаровалась Гробыня, тщательно расставляя перстни вокруг фигурки из белой глины, которая уже помещалась в самом центре расчищенного от книг и конспектов стола.

Так, Таня всё-так знает латынь, и требует что-то непонятное. А ещё у них в крошечной комнате появился стол.

– Теперь драконья кровь… Где-то тут была склянка… Ага, вот! А ты, беленькая, отойди, не суйся! Тут серьезная магия!
Склепова опасливо открыла бутылочку, следя, чтобы на ее кожу ничего не пролилось. Сарданапал предупреждал, что тот из живых, на кого упадет хоть капля драконьей крови, навсегда станет рабом своих низменных желаний, а это страшнее смерти.

Таня и Ваня в первой книге шастали около кровоточащего Искристого и вынимали из него копьё. Таня крутила в руках шип из Гоярына сразу после того, как его достала. Что-то эффект незаметен.

Драконья кровь зашипела и задымилась, пролившись на глину. Тане почудилось, что черты лица Пуппера исказились, а рот дрогнул, но, возможно, ее вводил в заблуждение белый дым.
– Чудно! Теперь заклинания! – Гробыня отставила склянку и, как заправская ведьма, произнесла глухим голосом: – Фероссилум эото иан ширирах! Деметриус лета троило цербиус!
Таня зажмурилась, ожидая, что сейчас затрещат ослепляющие искры.
– Ну и где? Что это за дела, я вас умоляю? – услышала она разочарованный голос Гробыни.
Открыв глаза, Таня шагнула к столу и, присмотревшись, отшатнулась. Кольца раскалились и, заалев, начали подпрыгивать на столе. Они делали это синхронно, соединенные чем-то неосязаемым и незримым. Ощущалось, что, пока действует заклинание, их связь нерасторжима. Перстень Феофила Гроттера принадлежал уже не Тане и не сам себе, а чему-то иному, подчинявшему себе его магию. Таня поняла, что там, в тускловато-белом, точно выцветшем треугольнике, образованном кольцами, уже совсем иной мир, нездешний и жуткий, в котором бродят тени и несет свои воды вечная река Лета.

А вот тут я посыпаю голову пеплом. Всё-таки ТГ-7, как и все предыдущие, была выпущена раньше МБ-1, я обнаружила это, когда искала дату выхода пенсне. Привет кривой хронологии в моей закачке. Следовательно, часть моих претензий к прошлым книгам снимаются.
Извиняюсь за ошибку, я недосмотрела что твой Ебец

– Гурий, ты слышишь нас? Это мы вызываем тебя! Явись, где бы ты ни был! – отчетливо произнесла Гробыня.
Фигурка из белой глины оставалась неподвижной. Драконья кровь совсем уже впиталась. Только пара густых и блестящих, точно ртутных, капель дрожала еще на плаще.
– Не получается! – раздраженно сказала Гробыня. – Вернее, получается, но не так, как должно получаться.
– А как должно?
– Не знаю как, но точно не так… Пуппер какой-то неправильный дух. Всякий нормальный мертвец давно явился бы, не тянул резину, а этот упрямится… Нет, что-то тут не то… Смотри, мое кольцо остыло! Не хочет Гурий ко мне приходить!.. Попробуй теперь ты, Пипа!
Толстые, как желе, щеки Пипы задрожали.

Шито?

– Гэ-Пэ! Сладкий мой! Явись! Гэ-Пэ, ну пожалуйста! Дай хоть одним глазком на тебя глянуть!
– Эй-эй, а вот с обещаниями поосторожнее! Мертвецы их слишком буквально воспринимают. Скажешь «одним глазком», с другим можешь распрощаться. Помнишь, Медузия рассказывала, как один дух попросил у девушки руку и сердце, а она и ляпни «да!». Он и взял что просил: руку и сердце… – предупредила Склепова.

Разве духи не епархия Поклёпа?

Но расчувствовавшейся Пипе было не до мелочных расчетов. Кровати, стулья и даже скелет Паж – все тряслось и подпрыгивало от ее интуитивной магии. Таня с Гробыней и те ощущали вибрацию.
– Гэ-Пэ, маленький, ну почему ты не приходишь? Зачем ты потащился на эту дуэль? Зачем тебе Танька? Я бы тебя в сейфик спрятала и никому бы даже смотреть на тебя не давала! – умоляла Пипа.
Внезапно Дурнева-младшая обиженно вскрикнула. Ее перстень, до сих пор алевший, погас, как прежде перстень Гробыни. Все три кольца по-прежнему оставались в магической связке, но сияло и вспыхивало лишь кольцо Тани – причем с каждой секундой все ярче. Можно было предположить, что жар остальных двух колец перешел к нему.
– Нет, что-то не то! Дух, который отказывается являться на троило цербиус … Тут какое-то надувательство. Для потустороннего духа Гурик что-то слишком самостоятельный! – заявила Гробыня. – Давай, Танька, попробуй ты! К тебе он точно явится, из нашего ли, из Потустороннего Мира – не важно.
– Не буду!
– Опять «не буду»? Терпеть не могу «небудек« ! – возмутилась Гробыня. – А фигурку зачем лепила? Давай, не отлынивай!
Таня хотела вспылить, но поняла, что Гробыня права. Глупо отступать теперь.
– Гурий! – окликнула она негромко, шагая к фигурке. – Гурий, это я, Таня!
Свечение внутри треугольника стало ярче. Теперь он уже не выглядел таким выцветшим. Фигурка дрогнула. Нет, это была глина, но одновременно и не глина. В глиняную плоть вселился дух. Лицо фигурки сморщилось, его рассекло несколько трещин. Видно было, что духу Пуппера неуютно и он никак не может освоиться во временном непослушном теле, которое перестанет существовать, едва высохнет драконья кровь.
– Гурий! – крикнула Таня, узнавая его по почти неуловимым, но очень его, пупперским, движениям головы.

:yeah:

Фигурка неловко и с большим усилием повернулась к ней, оставаясь в треугольнике колец. Руки, которые Таня так и не вылепила, а лишь наметила, мучительно шевельнулись под плащом.
– Я люблю тебя, Таня! – сказала глиняная фигурка. – Люблю!
– Ха-ха-ха! – холодно и очень раздельно произнесла Пипа.
Таня ощутила, что Пипа ее люто ненавидит. Из-за Пуппера. Так же, как Лиза Зализина нанавидит ее из-за Ваньки.

Но через книгу Пипе станет похуй.

Но теперь ей было не до этого. С замиранием сердца она смотрела на глиняного Пуппера.
С огромным усилием фигурка двинулась вперед и попыталась переступить через очерченную перстнями границу. Но ей это не удалось. Она толкнулась в одно место, в другое… Бесполезно. Прорваться сквозь магическую преграду Гурий не мог. Таня ощутила запах обожженной глины… Лицо Пуппера посерело и отвердело от жара. Теперь он едва уже мог говорить. Голос его стал неразборчивым, но все равно Таня – и только она – сумела разобрать:
– Прикоснись ко мне, прикоснись, пожалуйста! Мне кажется, что я сплю и никак не проснусь… Я…
Таня бросилась к столу. Гробыня повисла у нее на руке.
– Спятила, Гроттерша! Жить надоело? Ты понимаешь, что это за магия? Ты нас всех погубишь! – завопила она.
Но Таня не хотела ничего понимать. Оттолкнув Склепову, она потянулась к фигурке.
– Не трогай кольца! – снова завопила Склепова, но Таня уже схватила ближайший перстень и передвинула его, нарушив равенство сторон.
Ярчайшая вспышка на минуту ослепила ее. Жаркая волна повлекла Таню, стараясь втянуть в магический треугольник… Она сопротивлялась, пыталась вцепиться в стол, но все было бесполезно. Сила, которая влекла ее, была неумолима и неосязаема. Ничего, кроме жара, Таня не чувствовала. Внезапно, когда Потусторонний Мир почти затянул ее, что-то толкнуло ее в грудь и в лицо.

▼реальный спойлер⬍

Она упала. Лишь спустя несколько минут сознание и зрение вновь начали возвращаться. Таня поняла, что лежит на полу, а Гробыня наклонилась и разглядывает ее. Лицо у нее было сочувствующее и тревожное. Обнаружив, что Таня пришла в себя, Гробыня улыбнулась.
– Ты как, Гротти, нормально?.. Некролог отменяется! Поминальная скатерть-самобранка тоже! Ну оно и лучше! Никто не обляпает черную бахрому яйцами всмятку, – сказала она с облегчением.
Таня с трудом встала. Все ее тело было мокрым от пота, даже челка прилипла ко лбу. Магический треугольник был разомкнут. Глиняная фигурка растаяла. Там, где она недавно была, осталось лишь затвердевшее беловато-коричневое пятно глины. Чуть в стороне камень сердолика, немного изменивший от жара цвет.
– Тебе повезло, что ты схватила свое кольцо, а не мое или Пипино… И вообще, что кольцо, а не фигурку! Сильный все-таки маг был твой прадед. Помог тебе дешево отделаться! – затрещала Гробыня.
Таня за что-то задела ногой. Ее футляр от контрабаса лежал у стола с откинутой крышкой. Смычок валялся рядом с футляром. Это было уже слишком. Таня не сомневалась, что, пока она была без сознания, ее соседки воспользовались случаем, чтобы порыться в ее вещах.
– Почему мой контрабас здесь? Кто его трогал? Я же предупреждала! Склепова, ты?! – вспылила она.
Гробыня обидчиво вспыхнула:
– Ты за кого меня принимаешь, подруга? Я, конечно, не ангел, но сердце у меня тоже есть! Я с ней тут нянчусь, Аммиакус нашатырюс , как попугай, повторяю, а она… Тьфу! Гроттерша, она и в Африке Гроттерша! Недаром профессор Клопп любил повторять на первом курсе, что черная неблагодарность – это свойство белых магов!
Таня смутилась. Такого отпора она никак не ожидала. Похоже, она напрасно набросилась на Гробыню.
– А почему тут футляр? Или это Пипа? – спросила она.
Гробыня молчала, игнорируя Таню.
– Я? – оскорбилась Пипа. – Вот спасибочки, сестренка! Прям кувалдочкой и по пушистой мордочке! Когда фигурка Гурия расплавилась, Потусторонний Мир начал тебя втягивать и почти уже втянул… Видела бы ты свои контуры, почти прозрачные стали! Ну я думаю: кирдык Гроттерше! Хочу к тебе сунуться и не решаюсь – может, и меня затянет. А тут перстень твоего дедульника вдруг как забормочет! А футляр как выдвинется, как распахнется! Мама дорогая! И смычок сам по струнам! Играет чего-то, контрабас весь дрожит, и, главное, не слышно ничего… И, смотрим мы, тебя вроде перестало втягивать. А потом отбросило, ты брык на пол, ручки раскинула и лежишь! Ну а тут и смычок успокоился…
Таня пытливо взглянула на Пипу. Нет, дочка дяди Германа сказала правду. Таню действительно спасли от гибели лишь контрабас и перстень Феофила Гроттера. И зачем она сунулась к фигурке после произнесения заклинания? Знала же, что нельзя, что там внутри другой, далекий и враждебный мир! Но не смогла, просто не смогла отказать Пупперу в его просьбе и потеряла голову, забыв себя. А раз так, не значит ли это, что она любит Гурия, а не Ваньку? Проклятая магия!

Пипа Таню в одной строчке ненавидит, и вообще не склонна к благородству, но тут же хочет к ней сунуть, и, наверное, спасти. П - последовательность!

Таня захлопнула футляр, ногой толкнула его под кровать и выскочила из комнаты. Она не могла сейчас видеть ни Гробыню, ни Пипу, не могла ни с кем разговаривать. Ей нужно было побыть одной.
Было уже очень поздно. Магический синеватый свет горел лишь в общей гостиной. Не зная, есть там кто или нет, Таня обогнула ее через мальчишеский коридор, который тоже выводил к лестнице, но минуя гостиную.
Выхватывая из тьмы части каменных стен со старинными портретами, полыхали факелы негаснущего пламени в нишах вдоль Главной Лестницы. Спустившись, Таня прошла Залом Двух Стихий и нырнула в путаные ходы, которые начинались сразу под лестницей атлантов. Некоторые атланты дремали, другие забавлялись, вставая на цыпочки и слегка приподнимая и опуская тибидохские своды. Третий с краю атлант присел и, закинув ногу на ногу, озабоченно разглядывал трещину на мраморной ступне.
– Седьмую сотню лет без отпуска! Никаких сил нет! Может, смотаться к лопухоидам и сообразить реставратора на троих, а, ребят?.. Или там кариатиду снять! – искушал он.
Соседние с ним атланты молчали и, обливаясь каменным потом, отдувались за малодушного товарища. Заметив Таню, любитель реставраторов и кариатид торопливо выпрямился и подпер свод. Таня сделала вид, что ничего не слышала. Глупо было конфузить атланта.

Атланты же тормознутые, что сосны у Пратчетта

Она нырнула под лестницу, прошла немного и сразу оказалась в переплетении мрачных коридоров. Света здесь почти не было, лишь кое-где из трещин в полу пробивалось зеленоватое размытое свечение.
«Проклятые клады», – подумала Таня, однако заглядывать в щели желания у нее не возникло. Она когда-то слышала от Тарараха, что здесь, под лестницей атлантов, спрятан один из сребреников Иуды и потому это место буквально притягивает кровавые клады со всех окрестных земель. И не только клады. Много грозных артефактов всех народов и эпох хранили эти источенные нежитью каменные лабиринты, расположенные прямо над Жуткими Воротами.

Под лестницей же Титаны спрятаны, нет? Которые разнесли Тибидохс, куда-то свалили, а потом, подумав, вернулись, ничего и никого не задев.

Свернув несколько раз в расходящейся паутине коридоров, Таня села на камень рядом с доспехами, надетыми на деревянный чурбан. Древняя магия доспехов на три года давала их обладателю неуязвимость в бою. На четвертый же год в первое полнолуние доспехи сжимались до размеров ореха и убивали своего хозяина. Снять же их было невозможно, что крайне отравляло победителю эти три года успеха. Смазываясь его кровью, доспехи переставали ржаветь, покрывались новыми узорами и, позванивая кольчужной рубашкой, терпеливо ждали, что ими снова кто-нибудь заинтересуется.
Вот и сейчас, почуяв добычу, они призывно засияли, загремели и даже попытались обхватить Таню за плечи рукавами кольчужной рубахи.
– Дрыгус-брыгус! – буркнула Таня, успокаивая их зеленой искрой. За годы обучения в Тибидохсе она до того привыкла к всевозможным простейшим вампирам, как энерго-, так и гемоглобиновым, что почти уже не обращала на них внимания.

А нельзя их куда-нибудь вне коридоров повесить? Ах, о чём же я...
И да, что будет, если на стража мрака доспехи нацепить? Они ребятки крепкие...

Кольцо Феофила Гроттера выстрелило тусклой зеленой искрой, которой едва хватило для заклинания. После оживления глиняной фигурки перстень выглядел потемневшим и уставшим. Запрещенное заклинание Склеповой отняло у него слишком много магии. Таня знала, что через пару дней он восстановится, пока же магию придется экономить.

А как же источники магии от Древнира?

– Ilias malorum! Unam in armis salutem!( Илиада несчастий! Одно спасение в оружии! (лат.) ) – сказал он ворчливо, словно предупреждая о чем-то.
– Дед, а по-русски?
Но перстень молчал. Видно, его разговорная магия на сегодня уже иссякла. Таня долго согревала его дыханием, протирая рукавом рубашки. Она знала, что старый ворчун это любит, хотя теперь перстень и ничем этого не проявлял, сильно обиженный на нее за участие в черномагическом ритуале.

Этот тот самый, радующийся тёмной магии дед?

– Ну извини, извини… Вот такая я бяка! – сказала Таня. – Да только кто ж знал? Дед, не пойму я, что со мной. Как-то все перепуталось, смутно все. Хочешь не споткнуться и только поверишь, что ты вот, наконец, правильная и все хорошо, как бац – носом об камень!

А книгу назад такие разговоры были явным свидетельством падения Тани на тёмную сторону силы!

Неожиданный шорох заставил Таню прекратить свои излияния. В слабом свечении волшебных доспехов она увидела Генку Бульонова, кравшегося куда-то широкими бесшумными шагами. Это был он, Генка, но одновременно точно и не он. Всю одежду Бульонова, лицо и даже волосы покрывал толстый слой паутины, грязи и кирпичной пыли. Похоже, он возвращался из подвалов у Жутких Ворот, где ему долго пришлось пробираться по узкому, очень узкому ходу.
– Бульон! – не выдержав, окликнула Таня. – Что ты тут бродишь, как неприкаянный? Заблудился?
Генка вздрогнул, отшатнулся и заслонился руками, точно от внезапного нападения.
– А-а, что?! Кто здесь? – хрипло спросил он.
– Я, Таня!
– Т-ты?! Гроттер?
У Бульонова был вид, как у только что проснувшегося человека. Он посмотрел на Таню, потом на свои сбитые руки, на грязную одежду.
– Черт!.. Я же… Неужели опять?.. Когда же это кончится? – невнятно произнес он и тяжело присел на пол, обхватив голову руками.
Таня хотела подойти к нему, но Генка внезапно вскочил и кинулся в темноту.
– Что-то я ничего не понимаю! Он испугался меня даже больше, чем этих коридоров… И зачем он шастал там, внизу? – спросила Таня, обращаясь к доспехам-вампирам.
Доспехи призывно загремели грудными пластинами. У них, как всегда, было одно на уме.
– Какие-то вы озабоченные! Вам бы все крови, крови – никакого душевного общения! – сказала Таня и ушла, с грустью размышляя о Гурии Пуппере, Ваньке и странном поведении Бульона.
Когда она вернулась в комнату, Пипа и Гробыня уже спали. Глиняное пятно все так же белело на столе.

Всё бы ничего, если бы так же не говорила Гробыня та же.

А утром в стекло стал стучать купидончик. Он сунул Тане розу и быстро улетел. Таня долго с недоумением смотрела ему вслед. Купидончик даже не клянчил печенье, что само по себе было невероятно.
– Ну-ка, дай посмотреть! Записки нет? Магии тоже нет? Странно, обычная роза! Кто это тебе послал, Гроттерша? – с подозрением спросила Гробыня.
– Может, Ванька? – с надеждой спросила Таня.
Гробыня фыркнула.
– Твой Ванька? Розу? Это не в его духе! Он бы тебе прислал сдыхающую птичку. Или бесхвостую крысу, перемазанную зеленкой… Или на худой конец вырезал бы что-нибудь из дерева… Не, Ванька с розой – это как мой Гуня без бутылки пива… Не катит! – заявила она.
– Ты Ваньку не знаешь, вот и не встревай! – сказала Таня.
– Да уж, да уж! Я совсем тупая! У меня это на лице написано! И мужиков не знаю как облупленных, и вообще непонятно, в кого я такая уродилась… – насмешливо заверила ее Склепова.
Таня промолчала. В глубине души она была почему-то уверена, что Гробыня права. Ванька всегда считал розы слишком банальным и скучным подарком. «Розы говорят только о двух вещах: о толстом кошельке и об отсутствии фантазии», – утверждал он.

Он в честь этого их в 10-ой книге в чужой стране ободрал?

Но даже не эта загадочная роза настораживала Таню. Никогда не было такого случая, чтобы купидончик, только что вернувшийся из мира лопухоидов, отказывался от награды. А этот отказался.
Таня едва успела одеться, как дверь комнаты была выбита боевым заклинанием омонус всемлежатус . Пипа завизжала и с головой накрылась одеялом.

Заклинания прямо как в Порри Гаттере, один в один прямо.

В дверях комнаты, скрестив на груди руки, стояли Графин Калиостров и магвокат Хадсон. За их спинами маячили разъевшиеся физиономии магнетизеров.
– Стоять, не двигаться! Татьяна Гроттер! Вы подозреваетесь в пособничестве и сокрытии преступления! Куда вы ходили сегодня ночью? От кого был купидон? Что он принес? – потребовал Графин.
Таня попыталась спрятать розу за спину. Подскочив, Калиостров одной рукой схватил Таню за запястье, чтобы она не могла воспользоваться перстнем, а другой – вырвал розу.
– Цветок? И это все? Странно, очень странно! Мы вынуждены будем устроить в вашей комнате обыск! Магнетизеры, начинайте с этого шкафа!
– Это мой шкаф! – возмутилась Склепова.
– Да? А я откуда знаю, что он твой? Обыск есть обыск! – ехидно сказал Графин. – Может, я обожаю рыться в трусиках и маечках? У меня разве это на лице не написано, ха-ха?
– Написано, ха-ха! – передразнила Гробыня. – Написано, что вы старый похотливый козел с влажными ладошками и масляными глазками! Я таких козлов за триста метров без оптического прицела вижу! Меня от них мутит, тошнит и колбасит!
Графин Калиостров вспыхнул. Могучие молодцы-магнетизеры переглянулись, пряча улыбки.
– А еще попрошайка, подхалим и приживальщик при Бессмертнике Кощееве! А теперь ройся в моих трусиках и маечках, киска, и пусть тебе будет приятно! Когда нам надо будет отвернуться – ты свистни или там глазиком моргни! – убийственно закончила Гробыня.
Калиостров побагровел. Казалось, еще немного – и с ним приключится обширный инфаркт. Глупые магнетизеры ржали уже в голос, и даже магвокат Хадсон снисходительно улыбнулся.
– Что вы встали, тупицы? М-м-марш! Обыскать комнату! А-а-а-а! Что ты делаешь? – взвыл он, отталкивая Таню.
– Неужели на подагру наступать больно? А я думала, она ничего не чувствует! – удивилась Таня.
– Взять! Взять их всех! Тьфу! Вначале все тут перерыть! Искать письма, записки, дневники! Все, что имеет отношение к Ваньке и Пупперу! А заодно все, что доказывает пособничество Сарданапала! Этого малоазиатского выскочку давно пора гнать отсюда в шею! Поганой метлой! – завизжал Калиостров.

Гробыня старательно нарывается. Но не нарвётся.

Магнетизеры затопали к шкафам и, распахнув дверцы, стали выбрасывать на пол вещи. Таня прикоснулась к плечу Гробыни и намекающе кивнула ей на Пажа. Ее быстрое движение не укрылось от магвоката Хадсона.
– Это есть скевет нашего довогого Гувия? Нет? А тогда кого вы еще увили? Я вижу, что он настовящий! – подозрительно спросил Хадсон. – Мавчики, пвовевьте этот скевет! Мы забиваем его с собой до выбеснения обстоятельств!
Магнетизеры бросили рыться в шкафах и шагнули к скелету. Один грубо сорвал с него шляпу с плюмажем.
– Паж! Мушкетус фехтовалус ! Покажи им! – крикнула Гробыня. Она наконец поняла, чего добивалась от нее Таня.

И что им это даст?

Да, Дырь Тонианно давно не практиковался. Да, он был не в форме… Да, он был, наконец, мертв… Но так ли это важно, особенно когда обижают дорогих тебе людей? Мастерство на то и мастерство, что оно не уходит в песок. Его не пропьешь, не потеряешь, не променяешь на медный грошик… Шпага в опущенной руке скелета взметнулась как змея. В следующий миг одежду на ближайшем магнетизере располосовало, точно бритвой. Второй магнетизер замешкался, и шпагой у него срезало мочку уха вместе с крупной золотой серьгой.
Отпрянув, магнетизеры вскинули руки и атаковали Пажа боевой магией, но искры пролетали между ребрами скелета, не причиняя тому вреда. Зато шпага в верной руке Дырь Тонианно плясала, как скальпель в пальцах у безумного хирурга. Она то отрубала им штанину, то отсекала брючный ремень, то прочерчивала на лбу зигзагообразную царапину, вызывающую у магвоката Хадсона верноподданническую дрожь в пальцах.

Автор, у Гурия всё-таки копирайт на башке... А почему маги не додумались банально стол в скелета кинуть?

– Эх, жаль, я не заказала на Лысой Горе еще и скелет Зорро! Вдвоем они бы их в капусту накрошили. Да только у меня тогда с дырками от бублика было дохло! И на этого занимать пришлось! – сказала сама себе Гробыня.
Наконец совместными усилиями магнетизеры сковали Пажа кольцевой магией. Паж грустно щелкал зубами и скрипел костями, прощаясь с Гробыней.
– Не бойся, я тебя вытащу! – крикнула ему та.
Расцарапанные магнетизеры, вздыхая, продолжили обыск. Тем временем крысиные глазки магвоката Хадсона обшарили комнату и остановились на одной из кроватей, одеяло на которой подозрительно вздыбилось горбом.
– Ага, кто же тут спвятался под ведивавьцем! Вить может, Джон Вайвявька? Ох-ох-ох, какой гвюпый, невазюмный место для пвяток!.. Бвинмание, он дздесь! ЗЯХВАТ! – скомандовал он и, шагнув, сдернул одеяло.
В следующую секунду физиономия у магвоката Хадсона скривилась так, будто у него разом заныли все зубы. Под одеялом сидела Пипа, бедная Пипа, втайне комплексовавшая из-за своей фигуры и крайне не любившая, когда ее застают в одной ночной рубашке…

Почему вообще тут адвокат шастает вместе с Омоном?

Анон · 2017-05-14 15:29:43

Таня ощущала себя очень виноватой перед Гурием и даже внутренне, сама перед собой никогда не пыталась приуменьшить свою вину. Дорога самооправданий – самая извилистая в мире дорожка. И ведет в никуда.

Это ж Таня подначила Ваньку устроить дуэль и убить Гурия. Виновна! :lenin:
Вообще, автор явно одобряет Ваньку в этой книге, а Таню асуждает.

А как же источники магии от Древнира?

А где-то еще говорилось, что магия в самих магах, а перстень только усиливает или концентрирует.

Могучие молодцы-магнетизеры

"Магнетизер - лицо, способное воздействием на другое вызвать в последнем явления животного магнетизма".
"врач, использующий для лечения животный магнетизм и состояние транса больного".
"Магнетизер — м. устар. Специалист в области гипноза [гипноз 2.] как исцеляющего или подчиняющего своей воле фактора; гипнотизёр".
Емец в курсе значения этого слова, или он о нем не знал и добавил "маг" в гипнотизера?

Эх, жаль, я не заказала на Лысой Горе еще и скелет Зорро! Вдвоем они бы их в капусту накрошили. Да только у меня тогда с дырками от бублика было дохло! И на этого занимать пришлось! – сказала сама себе Гробыня.

К слову, а этот оживленный скелетик не является ли образцом некромагии? И кто их делает тогда? А если не некромагия, то в чем отличие?

Анон · 2017-05-14 16:51:07

Блин, когда в детстве эту книгу читала - люто шипперила Таню с Ванькой. Теперь с той же силой шипперю её с Гурием. :facepalm: Никому случайно фички с этим пейрингом не попадались? (про ЗФБ знаю, читал)

Анон · 2017-05-14 19:26:35

Анон пишет:

А, то есть он себе девочку помладше подыскал, раз даже в школе с ней знаком не был?

Может, наоборот, постарше?

Холиварофорум

Объявление

#1 2015-10-19 01:03:11

Емцетред

#9226 2017-05-11 10:01:55

Re: Емцетред

#9227 2017-05-11 18:03:53

Re: Емцетред

#9228 2017-05-11 19:12:44

Re: Емцетред

#9229 2017-05-11 20:06:05

Re: Емцетред

#9230 2017-05-11 20:10:27

Re: Емцетред

#9231 2017-05-11 20:21:41

Re: Емцетред

#9232 2017-05-11 20:32:33

Re: Емцетред

#9233 2017-05-12 14:10:18

Re: Емцетред

#9234 2017-05-12 22:29:48

Re: Емцетред

#9235 2017-05-13 00:12:13

Re: Емцетред

#9236 2017-05-13 00:23:23

Re: Емцетред

#9237 2017-05-13 00:29:20

Re: Емцетред

#9238 2017-05-13 00:45:29

Re: Емцетред

#9239 2017-05-13 00:49:58

Re: Емцетред

#9240 2017-05-13 07:06:57

Re: Емцетред

#9241 2017-05-13 18:27:45

Re: Емцетред

#9242 2017-05-13 20:18:26

Re: Емцетред

#9243 2017-05-13 20:22:55

Re: Емцетред

#9244 2017-05-13 22:39:36

Re: Емцетред

#9245 2017-05-13 23:18:59

Re: Емцетред

#9246 2017-05-14 06:00:42

Re: Емцетред

#9247 2017-05-14 12:21:19

Re: Емцетред

#9248 2017-05-14 15:29:43

Re: Емцетред

#9249 2017-05-14 16:51:07

Re: Емцетред

#9250 2017-05-14 19:26:35

Re: Емцетред

Подвал форума