АЛГОРИТМЫ СВЯЗИ С ДВУШКОЙ
Если испытываешь смущение при совершении поступка – значит, совершать его не следует.
Часто кажется, что тебя окружают плохие, глупые, черствые, ничего не понимающие люди. И что где-то там, далеко, есть люди другие: золотые, чуткие и умные, которых надо непременно найти, потому что только они тебе помогут. Это иллюзия. Твои люди уже сейчас перед тобой. Присмотрись – и ты их узнаешь!
Кавалерия
Последнее правда, нооо не всегда и не от Калерии же, которая прикрывает так, походу, своё хамство!
А смущение может быть к примеру, что ты бабушке условно хлеб купил, а на колбасу не хватает. И хлеб не покупать?
Кавалерия стояла за корпусом, где наблюдатель ведьмарей с холма не смог бы разглядеть их в самый хороший бинокль, и с грустью озирала свою рать. На этот раз вообще без очков. Меньше видишь – меньше огорчаешься.
– ШНыр покинете подземьем, дальше пойдете по оврагу. Он выходит в лес. И, повторяю, никаких телепортаций. Нерпь использовать только в крайнем случае!
Кирюша зашмыгал носом, соображая, какой случай можно счесть крайним.
– И удачи! – Кавалерия вдруг шагнула и порывисто обняла… нет, не Рину, не Макара, а Алису. А остальные как суслики прижались уже к Алисе, когда Кавалерия поманила их, так что Алиса оказалась, можно сказать, в центре бутерброда.
– Идиотизм! Только микробов передавать! – проворчала она, но Рина заметила, что лицо у Алисы смягчившееся и растроганное.
К оврагу их выводил Вадюша. Вначале триста ступенек вниз, потом по узкому гулкому коридору со сводчатым потолком, а потом столько же ступенек наверх.
– Что за ход странный? Зачем так глубоко зарываться? – не выдержав, спросил Сашка.
Вадюша повернул к нему круглое, залитое потом лицо. В руке он держал факел.
– А ты думаешь, как подземные ходы устраивали? Сто разных пунктов, и к каждому свой отдельный тоннель тянуть? Нет, рубят в массиве, где грунтовых вод поменьше, одну магистраль, а от нее уже ответвления. Хотя существует и обратная тенденция… – отдуваясь, заявил он.
Рубить в массиве - это прямо радикальное решение, такое... сильное. Главное быстрое! А ещё Вадюша нихера не объяснил, почему так глубоко, путь-то тут из пункта а в пункт б.
Вадюша обожал вначале озвучить нечто несомненное, звучащее как непреложный закон, а потом самому себе возразить. Опровергнет, затем опровергнет само опровержение – и так до бесконечности.
Одна была радость – что сейчас Вадюша от ступенек устал и не слишком занудствовал. Ход завершился глинистым лазом.
– Надо же, грязюка какая! – брезгливо сказал Вадюша, отодвигаясь, чтобы кто-нибудь другой толкнул разбухшую деревянную дверь. Дверь была какая-то гномья, полукруглая и низкая. Выводила она в неприметный овраг, шедший к лесу.
– Лесом идите на электричку, но не в Копытово, а на ту станцию, что ближе к Москве, – сказал Вадюша и скользнул в подземный ход.
Понимаете, в чём траббл - тайный ход работает от врагов, которые всегда были враги, а не от бывших друзей.
Шныры пошли оврагом. Дно его раскисло, и чистоплотная Алиса тихо шипела, что ненавидит грязь.
– В научном смысле грязи не существует! – успокоил ее Даня.
– Ты что, ослеп? А это, по-твоему, что?
– По-моему, это природные коллоидные органические минеральные образования.
Алиса молча швырнула в него грязью. Даня не успел увернуться, и комок повис у него на куртке. Даня снял его, размял в пальцах, потрогал. Сказал назидательно:
– Я был не прав, господа! В данном случае это остатки глинистой породы после ледниковой стертости!
А это прямая цитата откуда-то, плюс внезапный канцеляризм.
Рина вручила свой тяжелый рюкзак Сашке. В рюкзаке лежал камень с цветком, на который она навалила сверху множество вещей, оправдывая себя тем, что цветок невозможно раздавить. Ноутбук тоже, разумеется, был не забыт.
Макар выбрался наверх и осторожно выглянул из оврага. Два темных силуэта медленно ползли над лугом.
– Гиелы, – пробормотал он. – Кругами летают. Надо когти рвать. Скоро здесь будут.
Они ускорились, но все равно не успели. Пришлось прижиматься к склону оврага. Над ними на приличной высоте пронеслась патрульная двойка гиел. Направление полета гиел не изменилось. Их не заметили.
Пропустив гиел, благополучно перевалили открытый пригорок и оказались в лесу. Сашка, хорошо знавший эти места, повел группу малозаметной тропой вдоль железной дороги.
Они там все шлялись по очереди, а ещё у них жд раньше рядом с самим ШНыром не располагался.
Рина переживала за Гавра.
– Кто будет его кормить? – спрашивала она у Сашки.
– Окса обещала, – успокаивал ее Сашка.
– А если он укусит Оксу?
– Тогда Вовчик.
– А Вовчика если укусит?
– Рузя.
– А Рузю укусит?
– Витяра. Вроде ему получше стало. Только у доброго Витяры хватит самопожертвования пройти по горе трупов и дать твоему Гаврику селедочный хвостик.
Рина вздохнула:
– Я все же надеюсь, Окса поленится ходить и попросит Суповну. Суповну Гавр обожает. Как увидит ее – валится на спину и задирает лапы, подхалим!
Через полтора часа, покрытые репьями и грязью, они вышли на платформу электрички. Платформа была дачная, бестолковая. На ней почти ничего не останавливалось и все пролетало мимо. Макар агитировал нарушить приказ Кавалерии и телепортироваться прямо в Питер.
Без сомнения верное решение - прятаться, а потом выйти на платформу. Открытую.
А ещё Гавра же собирались убить, как и Зверя, что же гиелу без присмотра никто не пытается даже устранить?
– Давай! – одобрила Фреда. – Ты первый! Если минуешь все ведьмарские блокировки – звони мне из Питера на сотовый.
Макар с сомнением покосился на нерпь.
– А ча я первый-то? – спросил он.
– Твоя идея. И вообще – ты Питер хорошо себе представляешь?
Макар напряженно задумался.
– Я знаю этого… чувака на лошади… – сказал он.
– Медного всадника? И что? Будешь у него на голове материализовываться?
Макар с интересом шмыгнул носом. Он не знал, что всадник медный. И че, не сперли до сих пор? Хотя медь, конечно, не платина.
Всадник бронзовый, медным его для рифмы наше всё назвал.
Вообще при попытке визуализации Макара первым в голову лезет ОН.
Настолько же карикатурный гопник.
Вокзал кипел суетой. В его тяжелых дверях сталкивались два потока: из Москвы и в Москву. У одних настроение было уезжающее, у других – приезжающее. Одни спешили поскорее покинуть город, другие – как можно быстрее оказаться в своей запирающейся на замочек коробочке-квартирке. У всех в глазах нетерпение и непонимание того, что, приехав куда-то или откуда-то уехав, они с такой же силой вскоре захотят обратного.
Дверь комнаты невостребованного багажа была открыта. Толстая женщина меланхолично вносила в список вываленные на стол кофточки, зонтики, косметички. У касс змеилась небольшая очередь. Билеты покупал Ганич. Макар лез его контролировать, однако Влад не доверил Макару даже его собственный билет.
– Финансовые операции не для тебя. Ты считаешь как первобытный человек: один-два-много, – сказал он.
В поезд уже началась посадка. Проводница проверяла билеты и паспорта с той невообразимой важностью, с какой это умеют делать только российские проводники.
Сказал ещё вопрос, бывший ли за границей Йозя.
. Кирюша же поменялся с Макаром паспортом. Ему важно было доказать, что никто не смотрит на фотографию. И действительно, на фотографию не смотрели, но когда Кирюша стал надувать щеки и надел темные очки, то проводница, конечно, сразу догадалась, что он не тот, за кого себя выдает. А тут еще Лара куда-то засунула свой паспорт и никак не могла его найти.
Проводница рассердилась и заявила, что не посадит всех десятерых. Что у нее не цирк и пусть идут разбираться к начальнику поезда. Фреда попыталась ее урезонить, но только все испортила. Почему-то женщин среднего возраста до крайности злит, когда совсем юная девушка обращается к ним со словами: «Милочка, родная моя! Ну я же вам в пятый раз повторяю!»
Спасла положение Алиса.
– Мне нельзя волноваться. У меня эпилепсия. Если сейчас начнется припадок, то будет весело. Будете разжимать мне зубы ложкой.
Алиса сказала это тихо, глядя себе под ноги, но что-то в ее голосе заставило проводницу поверить и торопливо посадить всех в вагон.
Было бы анекдотично, если бы проводница оказалась чуть более смышлёной и вместо тупой веры она бы сразу поняла, что перед ней горе-симулянтка, которая не знает, что ничего разжимать нельзя, а ложкой можно для начала сломать зубы, а в принципе ещё и убить. Долго бы они садились.
– У тебя правда эпилепсия? – шепотом спросила Лена.
Алиса усмехнулась. Она еще лет в десять разобралась, что психованной притворяться выгодно.
Блядь.
Эпилептики НЕ ПСИХОВАННЫЕ. Это такое же заболевание, как паралич, или судороги от высокой температуры - неверные сигналы, сколько я помню, мозгу. И это прям мерзко.
И склочной. И истеричной. И проблемной. Тебя начинают бояться, и тебе торопливо уступают, хотя бы из страха перед всей этой вонью. Научила же Алису всему мама, хотя, наверное, и не собиралась. Тогда они пошли в поликлинику, и там им что-то не то сказали, или напутали, или нагрубили.
Честно говоря, Алиса даже не запомнила, что тогда было не так. Зато запомнила, как мама вдруг выпрямилась, тихо улыбнулась сама себе, отодвинула докторшу плечом и, больше не обращая на нее внимания, отправилась прямиком к заведующей. Через минуту мама уже сидела за ее столом и строчила, а рядом переминалась с ноги на ногу ищущая примирения, согнанная со своего стола и белая от гнева заведующая. К маме она придраться не могла, поскольку та была вежлива до оскорбительности и знала законы лучше их составителей. В дверь заглядывала перепуганная докторша и что-то торопливо бормотала, а маленькая Алиса стояла, грызла ногти и думала о чем-то своем, переводя чистый детский взгляд с мамы на заведующую и с заведующей на докторшу.
Вот истеричек у Емца полно, а тру-вежливого, вежливого безукоризненно, не издевательски, умеющего стоять на своём персонажа я не помню, а такие способны выебать мозги хуже любой истерички.
По билетам они занимали два купе целиком и половину третьего. Алиса в этом третьем купе сразу легла спать, заявив, что ей все надоели. Уснула Алиса быстро, почти мгновенно.
У ее папы, псевдогреческого горшечника, была привычка, которую Алиса уважала: мгновенно засыпать, ни на кого не обращая внимания. Вставал папа на рассвете – без четверти пять. Утром и днем, пока мама была на работе, а Алиса в школе и никто не устраивал ему вынос мозга, он пользовался квартирной тишиной. Вечером же, разумеется, ему всегда хотелось спать. Припозднившихся гостей никогда не выпроваживал, но ровно в десять, даже если дома были посторонние, начинал раздеваться. Аккуратно вешал на спинку стула рубашку, брюки, носки клал под стул и укладывался. Знакомые поначалу обижались, но со временем лишние отсеялись, а нелишние привыкли.
Эээээ...
Вспоминается приснопамятная Наташа Ростова и обгаженные пелёнки под нос гостям.
А ещё почему носки под стул?! И при этом клал.
Если их не стирать, их скоро ставить придётся.
И получается, он этот делал у обеденного стола?
Вот и Алиса умела отключаться так же быстро. Поезд еще не тронулся, а она уже спала. В соседнем купе кто-то болтал. Какой-то мужчина рассказывал о своих сыновьях, один из которых его уважает и слушает, а другой нет. Его рассказ таинственно вплетался в сон Алисы, и она видела к нему яркие иллюстрации. Прочие же девять шныров, наскоро побросав вещи, набились все в одно купе. Было тесно, но расставаться не хотелось.
– С паспортом цирк вышел! Не представляю, как люди в позапрошлом веке жили! – заявил Кирюша.
– Так они ж не знали, что в позапрошлом веке живут. Так и жили, не подозревая, что их век позапрошлый, – логично отозвался Влад Ганич.
– Я не о том! – сказал Кирюша. – Я когда про прежние времена читаю, думаю: какая ерунда! Чего они все заморачивались, пугались, тряслись? Ужас какой! Грозная царская охранка! Восемь городовых на всю Сибирь! У каждого территория с четыре Франции. Паспорта без фоток, только с описанием примет. «Лицо чистое, овальное, нос средний!» Ха-ха-ха! Печати такие, что из любого каблука вырежешь! То ли дело сейчас! Документы с кучей защит, у каждого клопа-проводника доступ к базе данных!
"В городах с населением не более 2000 человек, по закону от 14 апреля 1887 года полагалось не более 5 городовых. В городах, имеющих более многочисленное население, полагалось не более 1 городового на каждые 500 человек. На каждых четырёх городовых приходился один старший. На содержание городовых выделялось: старшему не более 180 рублей, младшим не более 150 рублей в год, не считая 25 рублей ежегодно на обмундирование."
Мне интересно, как а)городовой связан с охранкой, б)городовой, который заведует городом, может иметь территорию с четыре Франции и в)почему 13 миллионов квадратных километров площади Сибири ВНЕЗАПНО стали равны пяти миллионам суммарной площади восьми Франций.
На последнее ответ у меня впрочем есть - потому что кое-кто, судя по цифрам, посмотрел площадь Сибирского Автономного Округа, у которого как раз 6 миллионов километров.
– Это еще не потолок! Подумаешь, база данных! – отозвался Влад. – Через тридцать лет все напрягаться будут, что у них чипы вживлены и повсюду сканеры сетчатки. Стакан чаю не купишь, пока тебя не просканируют. А внуки этих чипованных будут завидовать своим дедушкам. Мол, что за штука чип? Вирус тринадцатого уровня на коленке написал – и все дела. Спи, отдыхай!
– Ты пессимист, – сказала Лара.
– Я реалист, – отозвался Влад и, достав щетку, занялся своими брюками. Он тоже шел по оврагу, и, увы, некоторая часть коллоидных органических образований оседала на его штанинах, не ведая, на кого посягнула.
Ужс, чипы внедрены. Кооошмар.
Простите, сейчас это особенно актуально просто.
Макар стащил с себя куртку. Сашка увидел, что русалка на его нерпи не горит, хотя из ШНыра – Сашка знал это точно – вся десятка выходила с заряженными нерпями. Выходит, Макар нарушил приказ Кавалерии. Интересно, когда?
В этот момент Фреда бросила случайный взгляд в окно. По перрону, по очереди заглядывая во все купе, спешил запыхавшийся мужчина. Фреде он показался подозрительным. Мужчина был крупный, краснолицый, точно отмеченный принадлежностью к форту Тилля.
Задергивать занавески было уже поздно.
– Прячься! – крикнула Фреда, но пригнулась только она одна.
Остальные же, напротив, лишь повернулись к окну, выясняя, в чем дело. Когда несколько секунд спустя, разобравшись, что прятаться поздно, Фреда подняла голову, перед ней к стеклу прилипло красное лицо, буквально расплющившее нос в желании разглядеть побольше.
Прежде чем Сашка дотянулся до шнеппера, мужчина довольно ухмыльнулся и, отстранив проводника, вскочил в соседний вагон. За ним последовали еще двое.
– Поздравляю! Нас выследили! В одном поезде с нами люди Тилля! – сказала Фреда.
– Где это мы засветились? – спросил Кирюша. – В овраге нас засекли? Или в электричке?
Сашка вспомнил про нерпь Макара. Поймал его за запястье:
– Где ты потратил русалку? Когда это было?
– А ну отпустил!
Макар, оттолкнув его свободной рукой, вырвался. Пока они с Сашкой боролись, Рина заметила, что карманы у Макара набиты шоколадом, сладкой соломкой и банками с колой.
– О нет! Я вспомнила: ты на вокзале отходил к торговому автомату. Значит, обчистил его с помощью русалки! Вот когда слухачи Белдо нас засекли! – воскликнула она.
– Я что, для себя только? Хавчик нам всем нужен! Отвалите от меня, Дудники, вы оба, достали меня! – заорал Макар.
Мммм, какая знакомая ситуация. А по номерам купе берсеркеров-шныров-пнуйцев будут? А страдашки про то, что никогда не видел море?
Емец, ну... Емец же. Кинкуют тебя поезда? Да ради бога! Напиши камерную(слышишь, камерную!) историю с поездом, или нормальную главу, но не копипаст.
Рина не сразу сообразила, что «Дудники» прозвучали во множественном числе. Когда же до нее это дошло, вспыхнула. Дудник была фамилия Сашки. Значит, и она тоже как бы Дудник… Маргарина Дудник… Тьфу… Какая еще «Маргарина»! Екатерина… Ека Дудник… Нет! Еще хуже! Анна Альбертовна Долбушина-Дудник! Ну это еще терпимо… Может, уговорить Сашку взять фамилию «Долбушин»? О нет, еще больший бред!
Пока Рина боролась с бредом
Вообще да, бредом. С чего Макар так, его что, ебут чужие отношеньки?
Сашка разрабатывал план обороны. Он был прост. Не спать ночью. Дежурить. Забаррикадировать двери.
– Их всего трое. Нас десять!.. Ну девять! Одна дрыхнет, и будить я ее не стану. Нас и так больше, – сказала Фреда.
– Точно! – согласился Сашка. – Но я бы не обольщался. Когда сюда ворвутся три психа, работающие топорами со скоростью винта мясорубки, ты поймешь, что решает не количество.
– Думаешь, нападут? – с беспокойством спросила Лара.
Сашка взглянул на рюкзак с цветком:
– Все зависит от того, знают ли они об этом… или Тилль отправил их просто следить за нами.
– Господа! Минуту внимания! У меня возражение по сути дискуссии! Как-то уж больно заметно они следят! – усомнился Даня. – Бегают по перрону, ломятся всей толпой! У Тилля что, нет никого понезаметнее этих бройлерных крепышей? А если их просто послали проверить, кто из шныров использовал русалку на вокзале? Они считали, что шныр один, и отправились втроем. Но вдруг засекли сразу десятерых, прыгнули в вагон и оказались в поезде совершенно неожиданно для себя…
Сашка выложил на стол шнеппер и стал выкладывать рядом пнуфы.
– Какая разница, как они здесь оказались? Держим оборону! – сказал он.
Большая, очень большая. Троих можно отравить морозить себе яйца в Арктику. А если их 15, и ещё 15 ждёт на месте прибытия, то надо тикать с городу и хаваться в бульбу по отдельности.
Кирюша тоже достал свой шнеппер. У Кирюши был мощный, швейцарского производства шнеппер, переделанный под пнуфы, поскольку изготовившая его фирма, разумеется, предполагала другие заряды.
Арбалеты сейчас, особенно арбалеты фабричные, а не самоделки, это очень хорошие деньги, а ещё это... углепластики и прочие полиматериалы, если игрушка подразумевается стреляющая. Чтобы оно было лёгким, тетива держалась подольше, и всё такое.
Откуда у Кирюши такая вещица?
Умная Фреда, знавшая, что ручки у Кирюши не являются ни золотыми, ни даже серебряными, уточнила, в какую сторону направлен его шнеппер, и сдвинула его пальцем, перенацелив в Лару.
– А в меня зачем? – рассердилась Лара.
– Случайно! – сказала Фреда. – Но заметь, как мудра эта случайность! Если уж отправлять кого-то в Арктику, пусть это будет кто-нибудь малоценный.
– Тогда это будешь ТЫ! – вспылила Лара и отвернула шнеппер так, чтобы он смотрел на Фреду. Фреда вцепилась в шнеппер, стала отталкивать его от себя, и…
Шнеппер выстрелил. На мгновение все ослепли от яркой вспышки. Когда же снова обрели способность видеть, в стенке вагона возникла здоровенная дыра. Лара с Фредой, бросив шнеппер, отпрянули друг от друга.
– Еще десять минут такой обороны – и берсеркам можно будет не нападать! Мы убьем друг друга! – сказала Лена.
Спокойно привстав, она заткнула дыру подушкой и закрыла задранной шторкой. Когда вскоре проводница заглянула узнать, не нужно ли чего, все шныры сидели с видом настолько невинным, что можно было искать у них нимбы.
Они испортили вагон, между прочим.
А ещё почему пнуф не устроил экскурсию в Арктику всему вагону? Особенно интересно было бы, если бы вагон отправился без пассажиров, интересно с точки зрения физики, конечно, и биологии. Какие были бы последствия, если с высоты в пару метров на землю шлёпнется тело с нифиговой такой кинетической энергией... с т.з. системы отсчёта земли.