Но с ершом, хреном и раками!
Дружба — очень сложный живой организм вроде цветка на окне. Его надо все время поливать, рыхлить, переставлять на солнце, отщипывать желтые листочки. Или она завянет.
Дополнение к «Кодексу шныра»
Дополним классификацию дружбы!
1) Дружба типа "росянка". Ухода за почвой не требует, как и особенно воды, но всегда готова тебя ущипнуть.
2)Дружба типа "герань". Для самых непритязательных!
3)Дружба типа "орхидея" или "лилия". Заебешься, но результат хорош.
4)Дружба типа "заморская нецветущая хрень". Заебешься, подбирая необходимые условия, а выхлопа ноль. Для извращенцев ценителей.
5)Дружба типа "мандрагора" или "Аморфофаллус". Постоянный ор или вонь.
6)Дружба типа "конопля". Да, такими друзьями быть опасно, но как весело!
Продолжать можно долго.
Ул и Яра перебрались в комнату, которую отдала им Суповна, во вторник. Несколько дней до того Ул делал ремонт: красил, штукатурил, клеил обои, стелил линолеум, менял смесители, заказывал стеклопакеты.
А теперь вспомнит, что Ул не очень-то умный и явно не на все руки мастер. Комната явно превращается в пиздец!
Деньги на материалы дала Суповна, да и остальные сбросились кто сколько мог.
Для того родители давали шнырям деньги, чтобы те отдавали их Улу... Кстати, если подумать - у шныров же нет запрета на обогащение магией вроде как. Быть может я что-то забыла(ну за два года-то) или повторяюсь, но уж с квартирой-то можно было бы разобраться. Например - поселиться в Фукушиме или Припяти! Прекрасное, кстати, место для базы шныров - летай хоть целый день!
Кузепыч привез и долго выгружал из багажника рубанок, электролобзик, две дрели, шуруповерт, всякие ножички, плоскогубцы, отвертки. Прыгали в майонезных банках саморезы. Сквозь прорвавшуюся оберточную бумагу тускло поблескивали гвоздики.
— Все с возвратом, пнистый якорь! Тут редчайшие вещи есть! Хоть бы эти щипцы! Не знаю, зачем они нужны, но небось еще царя-батюшку видели! - сказал Кузепыч, как видно испытывая жалость, что приходится со всем этим расставаться.
КАКОГО ХРЕНА ЭТОТ ИДИОТ В ШНЫРЕ-ТО ЭТО НЕ ИСПОЛЬЗУЕТ?!
Соседи Ула и Яры — пьющая, довольно назойливая пара, уже дважды занимавшая у Ула деньги
А откуда у Ула вообще деньги?)
при виде Кузепыча присмирели. Только что они явно с прицелом на то, чтобы занять в третий раз, ныли, что Ул привез с собой тараканов. На деле же тараканы повылезали, когда Ул выкорчевал на кухне прогнившую мойку, за которой у тараканов размещался штаб.
Блин, смешная копипаста про борьбу с тараканами не нашлась, но зато возник вопрос - почему тараканов, клопов и вшей у шныров самих нет? Учитывая их методы готовки
Кузепыч сурово посмотрел на соседей и, отдуваясь, круглым животом загнал их в комнату.
- Не буди во мне завхоза, а то после не убаюкаешь! Вы с культурой — и вам добро натурой! — предупредил он.
- А тараканы? — пискнули из-за двери.
- Все будет! — пообещал Кузепыч.
Он вернулся на кухню и почти с нежностью заглянул за мойку.
- Ишь! Копошатся! А вообще, замечаю я, нынче тараканы редкость.
Яды, что ли, сильные стали?
Ул разложил на газете инструменты и деловито осмотрел их, как полководец озирает рать перед боем.
- Говорят, из-за вай-фая, — сказал он. — Ориентировка у тараканов на тех же волнах. И вот я все думаю: а нельзя использовать тараканов как Wi- Fi-модемы? Или там звонить на таракана как на мобильник? Если таракан правой ножкой дергает — это мне Кавалерия звонит. А если левой — то, допустим, Яра!
Опять прорвался, имхо, один из детей Йози. Из тех, кто ещё не понимает, чем источник(модем, телефон) отличается от приемника(вай-фай донгл, пейджер).
Никто не верил, что за такой короткий срок можно все начать и закончить, но оказалось, что очень даже возможно. Помогали Улу Макс, Родион и Афанасий. От Родиона помощь была реальная. Он и в электрике разбирался, и кафель класть умел. Макс был полезен тем, что охотно таскал тяжелые грузы. В одиночку выволок на свалку старую ванну, например.
Если без русалки, то я восхищена.
. В одиночку ходил в строительный магазин за смесями. Афанасий же мешался под ногами и все искал, к чему бы ему приложить усилия.
- Я вывинтил все старые лампочки! — сообщал он Родиону.
- Зачем, позволь тебя спросить?
- Ну как же? Они же не горели!
- Я проводку обрезал!
Следующим этот террорист будет ведьмарям смертников подсылать.
Хм, "шныр террористический" - идея интересная. Никто покурить не хочет?
Завтра буду другую тянуть! А лампы были не старые, а новые! — рычал Родион
Афанасий, смущаясь, что-то мычал и опять начинал бродить без дела. С большим удовольствием он вообще устранился бы от ремонта, но считал необходимым выплатить все оброки дружбы.
Сразу уж забожничанье дружбы!
Обро́к — одна из повинностей зависимых крестьян, заключающаяся в выплате дани помещику продуктами или деньгами.
Каким макаром это синоним слова долг?
- Может, я посверлю что-нибудь? — предложил он.
- Что-нибудь сверлить не надо! Оно может еще пригодиться, — мягко ответил Ул, отбирая у Афанасия работающую дрель, которую тот направил прямо себе в ногу. — Лучше вот! Возьми кусок поломанного плинтуса и повыдергай из него гвоздики.
- А это нужное дело? — усомнился Афанасий.
Ул заверил, что дело самое нужное, и принц без королевства, усевшись на подоконник, занялся гвоздиками.
- Хороший тут вид из окна! — сказал он, чтобы не молчать.
Родион, возившийся с выключателем, специально встал, чтобы посмотреть. Виден был поворот дороги, ведущей к шоссе, и кусок автобусной площади. На веревках между домами сушилось чье-то белье.
- Вид паршивый, зато место для пулемета отличное. Тут можно полроты положить, пока огневую точку подавят, — сказал он.
https://img.buzzfeed.com/buzzfeed-stati … 8633-6.jpg
А вдруг Родион вырос в какой-нибудь боевой обстан... а нет, у него бабушка из Москвы.
Ведет себя, правда, как будто чечню прошёл. Кстати, а как с повестками для шныров? Уклоняются? Не присылают? А на ушедших это действует?
Достав два гвоздика, третий гвоздик Афанасии загнал себе в палец, и его отправили в аптеку за перекисью. Минут десять спустя с пальцем, на котором красовался новенький пластырь, и с тихой радостью, что можно немного отдохнуть от помощи, он сидел на автобусной остановке и думал о Гуле _ вот она страшненькая, но настоящая.
Ты ж сука какая!
Подумав о Гуле, что она страшненькая, Афанасий испугался мысли. «Почему, почему я подумал о ней так? Но ведь подумал же!» Но то, что Гуля была страшненькая, не мешало Афанасию жалеть ее, а может быть, и любить. В общем, все как-то перепуталось у него в мыслях, да еще и палец дергало.
От столбняка наши лошадники, я полагаю, не прививают и себя. Не они же в траве-пыли работают, правда?
Рядом остановилась черная «Шкода». Из нее вылез молодой человек и, покачиваясь на ходу и кренясь вперед, точно он был парус, подгоняемый ветром, скрылся в магазине. Афанасий посмотрел на заднее стекло
«Шкоды» с наклейкой на нем с белыми крупными буквами «Никто не будет любить тебя больше мамы!».
Сорян за боян, если что
В этих словах чуткое ухо Афанасия угадало хорошо упрятанную истерику, хотя хозяина машины он не знал и история его взаимоотношений с мамой была ему неизвестна.
Афанасий встал и, вздыхая, поплелся к Родиону, Улу и Максу. Несмотря на помощь Афанасия, выражавшуюся в том, что он наносил себе раны всевозможными инструментами, проливал клей и уронил включенную дрель в ведро с краской
УХ ТЫ Ж БЛЯДЬ. Кстати, к чему они дрель подключали? Или она автономная была, как и остальные инструменты?
ремонт продвигался быстро.
Во вторник приехала Яра. Остановилась на пороге в джинсовом, чуть коротковатом ей комбинезоне для беременных с огромной пуговицей, как у Карлсона на животе. Ул высунулся из шкафа с шуруповертом в руке, который держал дулом вверх, точно пистолет-пулемет.
- Ну как? — спросил он с ожиданием похвалы. — Красота? Помнишь, что было здесь до ремонта?
- Еще бы не помнить! — сказала Яра. — Милая такая комнатка, с геранькой на окне! Кстати, надо сделать какой-нибудь крючочек, вешалочку какую- нибудь. Раньше же был крючочек, а теперь его нет.
Ул хмыкнул. Вот они, женщины. Скажи им, что этими самыми ручками, вооруженный лишь ржавым ножом, ты отдирал старую краску от стен на площади в двадцать квадратных метров, они ничего не поймут. А вот что нет крючочка, заметят сразу.
Хуже. Сука-женщина может с сомнением спросить, а нахуя ты так парился, неужели способа проще не было? Или нож взять всё-таки не ржавый хотя бы...
И кстати крючочек вещь полезная, особенно в микрокомнате.
А за "они ничего не поймут" отдельный хуй в рот автору. Тому самому, кстати, у которого валькирии вполне себе ремонтировали комнату.
- Нет, ты молодец! — сказала Яра, подкрепляя свою похвалу поцелуем.
— Фу! Что у тебя за духи? Мужской какой-то одеколон?
- Афанасий меня дустом для тараканов побрызгал. Ручки беспокойные.
Так и тянет их на все нажимать.
- Для тараканов или от? — уточнила Яра.
Этого Ул не знал. На дусте был нарисован таракан и что-то написано по-иностранному, видимо таракано-угрожающее. Но тараканы были отечественные, по-заграничному читать не умели и дуст их скорее привлекал, чем отпугивал.
Это же как старая байка со средством для комаров!
Кстати, а языками и впрямь вообще никто не владеет? И бчёлы только по территории бывшего СССР летают?
- А мы читали в электричке кодекс ШНыра! - сказала Яра и погладила себя по животу Живот отозвался, толкнувшись наружу скрытой в нем маленькой пяткой.
И сколько месяцев Яра уже беременна? Она узнала в апреле. Накинем максимум два месяца срока. Сейчас у них лето.
- Вроде лето, а холодно как-то. Жаль, тут теплотрасса не проходит.
Погрелись бы, — сказала Юля мечтательно.
То есть залёту месяцев пять, а по сути - три-четыре, будем реалистичны. Какие нахуй наружу пятки?!
Ладно пятки. Она, чую, в следующей книге может и родить... этак осенью.
Вот тебе и многодетный папаша.
Кстати, получается, Яра со змейкой баловалась чуть ли не в беременность? О-ла-ла, сюрприз для ребенка.
- И как?
- Слушал! Не перебивал! — довольно сказала Яра и опять стала приставать по поводу крючочка.
Потом спохватилась, что уделила Улу мало внимания и обижает его этим. Подошла и прижала к себе его голову. На макушке у Ула обозначилась маленькая проплешинка. Сейчас она была почти незаметна, но лет через десять-пятнадцать... Яра вздохнула.
Ему ж двадцать. Оо
Это даже круче, чем у принца Уильяма.
- Ладно, буду протирать тебя тряпочкой! Ты же и есть Златовласка? Да, мой лысик? — спросила она, целуя его в проплешинку.
В среду запах краски стал терпимым, в четверг даже приятным, в пятницу его уже перебила вонь пригоревшего соседского молока, а в субботу праздновали новоселье.
Самый трудный момент - соседей - взял на себя Меркурий Сергеич. Не пригласить их было нельзя. Они бы обиделись. А если пригласить — они бы все испортили. Поэтому еще с утра, задолго до того, как начали собираться первые гости, Меркурий негромко кашлянул у соседских дверей и вошел к ним. А еще через пять минут вышел назад.
- Устали. Спят. Проснутся. Завтра, — сообщил Меркурий кратко.
- А ты с ними пил? — спросил Кузепыч.
-Я пил без ягодки, — ответил Меркурий. В сумке у него звякнула бутылка, в которую для вкуса была положена одна красная ягодка с двушки.
Эти долбодятлы ещё и с алкоголем смешивают свой тротил?
В тот день в Копытово, в квартирке Суповны, собрался весь ШНыр.
Было не просто тесно, а так, что заполнились и единственная комната, и коридор, и кухня. Конечно, проще было бы отпраздновать в самом ШНыре, но тогда получилось бы, что Яра не сможет присутствовать.
- А может, без Яры? А че такое? Потом ей принесем хавчика! — предложил Макар.
Все молча уставились на него. Сообразив, что вякнул не в кассу, Макар покорно утих, но ненадолго. Ему пришло в голову, что раз идут на новоселье, то нужны подарки.
- Яре — духи, а Улу — шоколадку! — сказал он.
- Мужчине шоколадку не дарят, — оспорил Кирилл.
- Тогда розы!
- И розы не дарят. Дарят или деньги, или оружие.
- Оружия у него навалом. А денег у нас нет, — сказала Лена.
- Значит, шоколадку! — твердо сказал Макар и, чтобы было совсем удивительно, даже ее купил.
А ведьмарей пригласить не забыли? Ну там учитывая активность у дома...
Как человек, подаривший хозяину шокаладку, Макар вел себя очень навязчиво. Пришел на новоселье задолго до назначенного времени, один съел почти всю курицу, влез рукой в салат и испортил новый электрический чайник, пытаясь доказать Улу, что на раскаленной спирали пустого чайника можно приготовить яичницу. Снижая вредоносность Макара его отправили назад в ШНыр, попросив присмотреть за Витярой. Витяра был уже вне опасности, но настолько слаб, что хоть и решался иногда вставать с постели, но дойти до окна ему казалось подвигом. Он так и считал свои прогулки: от кровати до двери — маленький променаж. От кровати до окна - большой поход.
А отправить в больничку? Или дома отлежаться? Или принести травы из-под жопы дракона с двушки?
Всё-таки у них прекрасно налажено здравоохранение, не перестаю восхищаться.
Около полудня явилась кухонная Надя, присланная Суповной на помощь.
Что же они её за человека-то не считают?! Даже не попраздновать прислана, а на помощь. И при этом она ещё не пала.
Надя немедленно стала царствовать на кухне, трогая двумя пальцами то один, то другой предмет и задавая очевидные вопросы: «Зачем вы положили посуду в мойку?», «Этой ложке обязательно быть грязной?»,
«Почему соль мокрая?» и так далее.
Несмотря на риторические вопросы Нади, стол быстро обставлялся блюдами.
Вскоре стали собираться и остальные гости. Первыми, не считая Макара, которого к тому времени давно уже не было, пришли Окса с Вовчиком.
- Дорогие Олег и Ярослава! В этот торжественный день... — начала Окса.
- Кошку! — перебил Вовчик. Окса пнула его ногой.
- ...торжественный день мы хотим... — продолжала она.
- Кошку они хотят! — снова повторил Вовчик, и вытащил из-за пазухи котенка. Котенок был с виду довольно грязный, но украшенный ленточкой.
Яра поблагодарила.
- Какое чудо! - сказала она.
И в том единственном случае, когда нужна посуда и белье...
Через пять минут после Оксы и Вовчика явились Наста и Рузя с вверенным их попечению дракончиком. Наста была на костылях, уставшая и недовольная. Кость срасталась неправильно. Лехур дважды уже пытался вернуть Насту в больницу, где за ней наблюдали бы хорошие ортопеды, но она отбивалась, как сама говорила, всеми уцелевшими руками, ногами и костылями.
И Калерия не выпнула её из шныра, запретив возвращаться до починки ноги
Постоянно раздражаясь, Наста то и дело срывалась на Рузе, потому что на ком еще срываться, как не на том, кто все время рядом.
- Я жалею, что с тобой связалась! — вопила Наста, когда видела, что Рузя незаметно подбирается к ней с очередным бутербродиком или куском курицы в фольге.
- Ты не кричи! Ты поешь! Тогда и сил кричать будет! — вкрадчиво отвечал Рузя.
И Наста сдавалась. Она знала, что, мягкий во всем прочем, Рузя ни за что не отстанет, пока она не сжует этот злосчастный бутерброд.
- Я жнаю, жто ты хочежь! Жтобы я была толштая как бочка и никому не нужна! Ты это сожнаешь или это проходит мимо твоего сожнания? — убито повторяла она сквозь забивавший ей рот кусок полукопченой колбасы.
Рузя с умилением кивал и доставал бутылочку с йогуртом или термос с чаем.
Йогурт к колбасе!
Сейчас Наста строго воззрилась на Рузю и, ткнув в него пальцем, велела:
- Давай сюда подарок! Ты его не потерял?
Рузя залез в рюкзак, извлек руку, зачем-то с ужасом понюхал пальцы, затем опять, уже с некоторым страданием во взгляде, вернул руку в рюкзак и достал котенка. Котенок был как две капли воды похож на того, что подарила Окса, только не имел ленточки.
- С новосельем, короче, вдовы! — сказала Наста.
- Спасибо! — поблагодарила Яра. — И за котенка, и за пожелание! После Насты толпой пришли Сашка с Риной, Влад Ганич, Фреда и
Кирилл. В руках у Кирюши был котенок, отличавшийся от двух первых пятном на носу и тем, что он непрерывно мяукал. На шее у котенка была черная бабочка на резинке, снятая, судя по некоторой незавершенности костюма, с Влада Ганича.
- В наш век мертвенных подарков из области бытовой техники, в век прагматических отношений и всеобщего равнодушия ничто не может согреть душу сильнее, чем маленький и пушистый комочек жиз... — торжественно начала Рина, сигнализируя Кирюше глазами, чтобы он не отходил далеко с котенком.
- О! — завопила Наста. — Старый знакомый! Мы тоже хотели сперва этого поймать, но он под мусорный бак залез! Я костылем стала шарить — не вылезает! А там такая грязища, ну мы и взяли другого. А вы его чем подцепили? Или он сам вылез?
Яра вежливо улыбнулась.
- Там еще много котят? — спросила она у Насты.
- Три штуки было и мамаша, но гостей еще много впереди. Думаю, и мамашу тоже подарят, — предположила Наста — и не ошиблась
Подарки от тех, кто на двух сиринах мог прыгнуть в любую часть мира. Собрать красивые ракушки, набрать цветов, фруктов прямо с ветки, купить за копейки сувенир, поймать в банку мелких красивых рыбок... Но нет! Надо поймать дворовых кошарей беременной. Учитывая их особенности и альтернативность Ула - токсоплазмоз от таких таки можно подцепить.
Подарили и мамашу, воссоединив тем самым семейство. Кроме мамаши подарили еще двух дворняг, которые, с воем вырвавшись, убежали, скамейку из парка и новую железную урну в форме распахнувшего клюв пингвина. Прежде она, кажется, стояла у магазина.
С умом бы пиздили хоть, дебилы...
- Это вандализм! — сказала Кавалерия и велела отнести все обратно.
Родион с Максом, не споря, ушли относить, но вернулись подозрительно быстро. Кавалерия сдвинула было брови, собираясь разбираться, но тут появился Даня. Он прихрамывал и вид имел поцарапан- ный.
Кавалерия сразу забыла про похищенную урну и уставилась на него.
- На тебя что, ведьмари напали? — спросила она.
- Ни в коем разе, — ответил Даня смиренно. — Я был злодейски загипнотизирован велосипедом. Кстати, вашим. Но вы не переживайте. Велосипед не пострадал. Пострадало только устройство для кручения педалей. То есть я.
Обстоятельства же падения были такие. Даня мчался по лугу, глядел на переднюю шину — и происходило чудо. Ему казалось, что рисунок протектора останавливается и начинает двигаться в противоположную сторону. Даня знал, что это такой зрительный эффект, но все равно не мог оторваться и смотрел, смотрел, смотрел, пока не заехал передним колесом в кусты. Не успев затормозить, спрыгнул с велосипеда, поцарапал себе о ветку веко и дальше шел уже пешком, сердито катя велосипед за руль и плача раненым глазом.
Так и просится цикл драбблов-страшилок - шныры и чуть большая реалистичность. "И нашли его со сломанной шее, под веткой, на которой остался его глаз"...
Самое забавное, что Дане и бетонная стена не повредила бы, но для этого ему требовалось сперва перейти в призрачное состояние. Даня же не настолько еще освоился со своим даром, чтобы делать это мгновенно.
- В ШНыре все в порядке? — спросила Кавалерия.
- В целом да, — ответил Даня несколько уклончиво. Кавалерия знала, когда надо начинать волноваться:
- А не в целом?
- Не в целом у вас в кабинете ветром распахнуло окно. Бумаги раскидало. Хорошо, Макар вызвался помочь. Пообещал, что приберет все упавшие вещички.
Влад Ганич тихо хрюкнул в салат. Фраза «Макар прибирает упавшие вещички» вызвала у него целый поток ассоциаций.
- Какие еще «упавшие вещички»? — медленно сказала Кавалерия.
- Ну стеллаж же опрокинулся.
- Пять баллов, — сказала Кавалерия глухо. — И ты молчал? Велосипед у подъезда? Прекрасно. В таком случае я поехала оплакивать осколки. Ул и Яра, продолжайте веселиться! Да здравствует новоселье!
А чо бы и не пешком, правда ведь? Нерпь она для вытаскивания рыб из аквариумов, не для срочной телепортации.
И она уехала.
- И что нам теперь делать? — спросила Яра.
- Ты же слышала! Продолжать веселиться, — сказал Родион и передал Насте гитару.
Доверив свои костыли верному Рузе, Наста пробежала пальцами по струнам, пробуя звуки.
- Она настроена, — сказала Яра немного ревниво, потому что это была ее гитара.
- Она настроена под тебя, — возразила Наста. - И потом я ее не настраиваю. Я с ней просто знакомлюсь.
Однако Наста не просто знакомилась. Казалось, она приручает гитару с той ласковой властностью, с которой хитрая гостья наглаживает чужого кота.Не прошло и десяти минут, а гитара, расторгнув все прежние связи с Ярой, уже полностью принадлежала Насте — всеми звуками, струнами, грифом.
А потом Наста запела. Голос у нее был хрипловатый, глубокий, проникающий до глубины души и уводящий за собой. Все застыли как завороженные, и только бесчувственный Макс изредка вертел головой и почесывался. Правда, даже на него пение, видимо, влияло, потому что он стеснялся жевать, зная, что у него щелкают челюсти.
- Все. Надоело. Разучилась, — внезапно сказала Наста и, прервав пение на полуслове, швырнула Улу гитару так быстро и сильно, что, не поймай он ее, она врезалась бы в стену и разбилась.
А может записки невернувшегося - это будущие обезличенные записки Насты?
- А по-моему, замечательно! Я всегда влюблялся в девушек, которые поют под гитару! — сказал Афанасий с некоторым смущением, потому что Яра ведь тоже играла, и теперь получалось, что он себя слегка выдавал. Хотя, конечно, это была уже вчерашняя правда, даже позавчерашняя.
Наста вопросительно посмотрела на него.
- Ну да... влюблялся, — признал Афанасий. — Еще в школе все началось. Была у нас одна такая Оля. Дрожащая, воздушная, трепетная как фея. И вот она играет на гитаре, я смотрю на нее почти неживой, а она вдруг говорит таким тусклым голосом: «Чего уставился? Булавку в глазик воткнуть?» И в душе моей обрушивается мечта.
Макс захохотал как безумный. Афанасий тоже смеялся. Ему было не обидно. Эту девочку Олю он придумал только что. С ним такое случалось. Он выдумывал быстрее, чем успевал понять, что соврал, и такие придумки ложью не считал. Они выдыхались сами по себе, как рождается новая реальность.
Но пишет истории у них Рина, ага
После Насты запела Суповна. Пела она «Ветку» и «О рождественских
розах», без гитары, вообще без всякой музыки, сложив на груди руки и чуть откинувшись назад. Большая, рыхлая, она сидела на стуле как поставленный на него мешок, и звуки песни, грустные и глубокие, текли точно сами по себе, будто не Суповна пела, а внутри у нее был заточен кто- то поющий, юный и прекрасный. Из соседней комнаты явилась соседка, невесть каким образом проснувшаяся раньше срока. Слушала и плакала. И испитое лицо ее с красным носиком и узелками на щеках казалось просветленным и обновившимся.
Кому казалось-то? Кто это рассказывает? Опять кто-то над историей, но в головах у всех?
Когда Суповна замолчала, никто долго ничего не говорил. Любое слово тут было бы лишним. Только Кузепыч негромко крякнул и, не веря сам себе, покачал головой.
- Ты башкой не крути! Ты масла мне достань, а маргарин свой сам ешь! — сказала Суповна, но голосом не сердитым, а все еще согретым пением.
- Да-а-а, — произнес кто-то мечтательно. — Если бы у меня была поющая жена, я запрещал бы ей разговаривать. Разрешал бы только петь.
Все повернулись на голос и были поражены, потому что поняли, что произнес это Родион.
"Наааахуй идии, доорогоой Родион! Наахуй! Нахуй!
Tod und Verzweiflung,
Tod und Verzweiflung flammet um mich her!
Zertrümmert sein auf ewig
Alle Bande der Natur,
Verstossen, verlassen und zertrümmert
Alle Bande der Natur,
Alle Bande,
Alle Bande der Natur!"
Вот такое петь?
Салаты и прочая еда закончились очень быстро. Несколько раз бегали в магазин. Суповна перекочевала на кухню и громыхала кастрюлями. Рядом, не осмеливаясь даже пикнуть, робко стояли Яра и красноносенькая соседка.
- Поварешка где? Соль! Крышку от скороварки! — командовала Суповна тоном хирурга, который требует зажим и скальпель. — Ложки где? Бардак! Во что превратили мою плиту!
Яра и соседка робко смотрели друг на друга.
Засидевшиеся шныры разбрелись по квартире и начали чудить. То и дело хлопала входная дверь. Балконную дверь даже не пытались закрывать. Сашка любовался Риной, по носу которой разбегались веснушки. Это были странные веснушки. Беспокойные, странствующие. Зимой они выцветали, весной возникали на щеках, а летом переползали на нос, где и селились живописными кучками.
КАК МЕДУЗЫ!
Кстати, а если бы лицо Гая выглядело бы так?
— Я не встречал никого лучше тебя! — в восхищении шепнул Рине Сашка.
Рина мило улыбнулась.
- Надо же какое совпадение! И я не встречала никого лучше меня! — сказала она.
Ну бывают же эти отношения хотя бы забавными, а. Почему такой треш постоянно?
Ей хотелось развивать эту тему и дальше, но Сашку забрали двигать кухонный стол. Почему-то когда надо было двигать столы, всегда
вспоминали о Сашке. Видимо, где-то на небе незримо прописаны обя- занности каждого человека — прямые и дополнительные. И вот там кто-то написал карандашиком против фамилии Дудник — «переноска мебели».
Пришлось Рине странствовать по квартире в одиночестве. Выставив вперед ноги, Влад Ганич сидел на маленьком стульчике там, где дверь из коридора открывалась в ванную. Шнурки у него были развязаны, лицо трогательно-беспомощное. Одна из пуговиц на пиджаке болталась на нитке. Изумленная Рина открыла было рот, чтобы сказать ему об этом, но Лара, подойдя сзади, прошипела ей на ухо:
- Тшш! Не вздумай! Это он жену караулит!
- Какую жену?
- Заботливую. Посмотри на его хитрую физиономию! Как же! Рассеянного из себя корчит! Пуговицу оторвал, шнурки развязал и ждет, кто ему про шнурки скажет и пуговицу предложит пришить. Только она предложит, а он ее цап! — и на всю жизнь.
И опять уши детей из бп торчат. Только там детям лет меньше - это вообще на десятилетку тянет!
Рина осторожно переступила через вытянутые ноги Влада, опасаясь задеть хотя бы одну ловчую пуговицу. Влад обожал всякие психологические схемы, повышающие его значимость. Например, весь май он доставал по соцсетям одного известного певца. Наконец певец ответил ему «хм, спасибо!» и добавил его в друзья. Влад Ганич в ту же секунду выкинул певца из друзей и потом целую неделю показывал всем, что у него в подписчиках светило мирового уровня, дружбу которого он, Ганич, не разделил, поскольку не является его фанатом.
Ну для подростка норм. Но ведь люди тут - в постоянно военном положение. Почему они не взрослеют? родион и то логичнее(но не совсем), но он как прыщ на лбу с таким поведением!
На лестничной площадке Фреда разговаривала по телефону с мамой, то и дело повторяя, что мама ведет себя безответственно. Кирюша залез в тумбочку, в которую вообще нереально было втиснуться. Но именно потому он и забрался, что никто не поверил бы, что такое возможно.
- Что, опять хронические попрятунчики начались? — понимающе спросила Рина.
Все уже привыкли, что Кирилл вечно где-то прячется. То в большом баке на кухне,
то в красном ящике для огнетушителей.
Самым примечательным при этом было то, что Кирюшу никто не искал, а на- ходился он просто в процессе пользования предметами. Пик успеха Кирилла пришелся на вчерашнюю ночь, когда он засел в душе в ластах и маске и с трубкой в зубах читал при свете фонарика журнал, поджидая девочек. Здесь его и застукал в три часа ночи Кузепыч, пришлепавший мыть ноги. Кирюше он очень обрадовался, поскольку с вечера еще искал, кому вымыть лестницу со второю этажа на первый.
Лене на руку сел комар. Чтобы никто его не раздавил, она накрыла его стаканом и смотрела, как он ест.
- Вылупятся комарята, и я буду для них папа, - проворковала она. — Они будут летать вокруг, целовать меня и пищать: «Папа Лена, папа Лена! Мы тебя любим!»
Кирюша высунулся из тумбочки:
- Ты психиатру не показывалась?
- Подыскиваешь компанию? Надеешься, оптом будет дешевле? — ласково спросила Лена.
- Не будет дешевле. Но почему ты «папа»?
- Потому что одна мама у комарят уже есть — комариха, а мачехой я быть не хочу!.. И вообще: психиатру меня показывали еще в Киеве, когда ко мне прилетела золотая пчела.
- И что он сказал?
- Он сказал, что у меня прекрасные волосы.
И остальные его слова она не поняла...
Выманивать Кирюшу из тумбочки Ул поручил Афанасию.
- Ты уж культурно как-нибудь, чудо былиин. А то я не выдержу и по шее ему дам. Яра вон огорчается, что нам мебель ломают, — объяснил он.
Афанасий успешно извлек Кирюшу из тумбочки, увел на балкон и, отвлекая от дальнейших попрятунчиков, затеял с ним культурный разговор.
- Никогда не верь цитатам из Интернета! — сказал он. — Они все выдраны из контекста. В Интернете напишут: «Женщины не нужны. Л.Н.Толстой». А на самом деле он сказал что-нибудь вроде: «Женщине не нужны проблемы с вялыми типами, которые сами не знают, чего хотят». И вообще не Толстой это сказал, а, допустим, Пушкин.
Тут Афанасий смутился, потому что, придумывая цитату, нечаянно ляпнул нечто такое, что прямо относилось к нему самому. Выручило его то, что из комнаты со стены раздались мерные удары.
- Тихо! — закричал Ул. — Дайте послушать! Это же в первый раз! Вместе с Ярой он стоял у стены. Новые часы, подаренные Меркурием
Сергеичем, собирались пробить полночь. Два удара, четыре, шесть... После одиннадцатого удара часы вдруг замолкли и стрелка бессильно задергалась, натыкаясь на препятствие. В циферблате торчала вилка. Причем торчала так, что все три стрелки — и часовая, и минутная, и секундная, — зажатые между двух ее зубцов, были на цифре «двенадцать».
Яра вскрикнула.
— Шутки шутим? Кто это сделал? — с угрозой прорычал Ул.
Никто не признался. Ул стал проверять русалки. Русалки у всех оказались заряжены.
Таки ванну голыми руками. Весь центнер с н-ного этажа. Орёл!
Когда все это случилось, Даня стоял у окна. В какой-то момент ему
почудилось, что мимо него кто-то проскользнул. Цветы на обоях чуть смазались. В карман Дане скользнуло что-то холодное. Он пугливо накрыл это ладонью, потом осторожно вытащил. В руке у него было полированное, с неровными краями стеклышко, вставленное в металлическую рамку с цепочкой. К стеклышку была привязана записка:
«Завтра в десять вечера на «Китай-городе». Никону не говори.
Прыгун возьми с собой».
С запиской в руках Даня шагнул к Меркурию, но тут ему пришло в голову, что тот, кто подбросил стеклышко с цепочкой, все еще может быть в комнате и наблюдать за ним. Даня остановился, поглаживая стеклышко пальцем. И чем больше поглаживал, тем сильнее сомневался, что надо что- то говорить.
«Ну а что тут такого? «Китай-город», десять вечера...Метро еще работает, народу полно. Если бы меня хотели схватить, придумали бы что- нибудь получше», - размышлял он.
А то, что это мог бы сделать такой же спидстер - это мелочи.
Ну а иначе анон никак не может объяснить отсутствие для Емца разницы между кошкой и клубком!
После всех приворотов и насильственных браков меня это уже не впечатляет.
Неужели Емец этого не понимает?