На другое утро после поражения тибидохской команды по драконболу, часиков эдак в полвосьмого
Мне как-то не нравится "часиков в полвосьмого"
Гробыня Склепова сидела на кровати, свесив ноги. Она была в новенькой пижаме в мелкую черепушечку, с пуговицами в форме берцовых костей.
И пуговицы не высказывали? Они ведь не случайно круглой формы делаются.
На коленях у Склеповой лежал зудильник, по которому она то и дело пускала наливное яблочко. Тане хотелось еще поспать. Громкие звуки зудильника ей мешали, но вбить в голову Склеповой, что на свете живет еще кто-то, кроме нее, можно было только кувалдой. Да и то если бы кому-то захотелось портить такой, в сущности, ценный инструмент.
Така между ними любовь! А вообще Склепова разве такая вредная?
– Чмоки-чпоки, продрыглики мои! Целую вас в ушки, лысинки и вообще куда попало! Сидите крепко на стульчиках и радуйтесь жизни! С вами Грызианочка Припятская и ее сногсшибательная передача «Последние магвости». Сегодня в магвостях: странные события в Трансильвании. Магщество Продрыглых Магций всерьез обеспокоено… В лопухоидном мире все чаще применяется магия. Опасные последствия этого явления.
Намёк на МБ или мне кажется?
Комментарии Бессмертника Кощеева, представителя Магщества… У дяди Сэма вороны расклевали антикварную магическую дудку – ту самую, под которую Нильс водил крыс топиться в озере. Под что же теперь будут плясать остальные народы?..
Только с пятого прочтения до меня дошло, что тут имеется в виду. Автор, моар ненависти к Америке!
И наконец, магвости спорта: команда Тибидохса проиграла матч с музами с разгромным счетом. Интервью с тренером муз А. Поллони…
– Класс! Эй, Гроттерша, разувай глазки, про нас говорить будут! – завопила Гробыня.
– Отстань!
– Теперь об этом и о другом подробнее.
Гробыня все ещё считает Таню частью команды, мимими.
Маги, живущие в Трансильвании, утверждают, что вампиры в последние недели ведут себя престранно. Довольно часто они небольшими группами телепортируют в мир к лопухоидам, нарушая договор между магами и вампирами от 1731 года, запрещающий вторгаться в жизнь лопухоидов. Магщество Продрыглых Магций выражает свою обеспокоенность этим фактом. О непосредственных нападениях вампиров на лопухоидов говорить пока преждевременно, однако совсем недавно по секретным каналам нам стало известно, что из мира лопухоидов вернулся верховный судья Трансильвании Малюта Скуратофф.
Даже если вампиры на людей нападают, об этом просто никто не знает - вот и всё!
По слухам, он встречался с председателем В.А.М.П.И.Р. господином Германом Дурневым. Встреча проходила за закрытыми дверями. К сожалению, нам ничего не удалось выяснить ни о самой встрече, ни об обсуждавшихся на ней вопросах, – продолжала мадам Припятская, хитро подмигивая с экрана зудильника.
Порой у тех, кто не только слушал, но и смотрел на Грызиану, создавалось впечатление, что она подслушивает и подсматривает, что происходит в комнатах у ее зрителей. Однако наверняка утверждать это было невозможно. Допускаю, это было просто свойство ее смотрящих в разные стороны глаз, один из которых был к тому же с бельмом, и острого, шмыгающего, всеведающего носика.
Зачем автор в текст постоянно лезет, объясните мне? Хорошо ещё звездочками не обозначает свои мысли...
– Ого, Танька, какие у тебя родственнички! Прям начальство! А ты сама, часом, не вампирка? А ну-ка покажи тете Склеповой зубки! – потребовала Гробыня.
– Если я покажу зубки, ты не обрадуешься, так что лучше помалкивай в тряпочку! – буркнула Таня.
Она была в том обычном утреннем состоянии, когда спать уже не хочется, но и вставать тоже нет особенного желания. Интересно, это правда, что вампиры телепортируют к дяде Герману? Что они, интересно, там забыли? И как на это смотрят Пипа и тетя Нинель? Таня поймала себя на мысли, что не то чтобы скучает по родственникам, но регулярно вспоминает о них. Если разобраться, семейство Дурневых было не таким уж и безнадежным. Хотя и со своими тараканами.
Несколько месяцев назад она их активно ненавидела. Что изменилось?
Тем временем Грызиана выслушала комментарии Бессмертника Кощеева, быстренько пробежалась по остальным магвостям и перешла к спортивной части программы.
– У нас в лысегорской студии находится А. Поллони, тренер команды муз. Господин Поллони, разрешите прежде всего поздравить вас с победой. Скажите, могли ли вы предсказать такой исход поединка?
– О, разумеется, – небрежно ответил А. Поллони. – С самой первой минуты. Команда муз – хорошо сыгранная команда, и вчера ей удалось в очередной раз это продемонстрировать. Двадцать – один! За всю историю драконбола такой счет встречался всего несколько раз.
Дааа? Особенно когда есть Сборная Вечности?
– Не хотите ли вы сказать, что музы победили благодаря вашему чуткому руководству? – спросила Грызиана.
– Право, вы меня смущаете, – зарумянился А. Поллони. – Разумеется, без моего скромного участия здесь не обошлось… Кгхм… Я очень много времени провожу со своими спортсменками. Дневные часы, вечерние, иногда тренировки затягиваются за полночь… Кгхм…
– Спасибо, это очень ценное замечание! – торопливо перебила Грызиана. Она предпочитала, чтобы ее собеседники не звучали дольше ее самой. – Всем известно, что команда Тибидохса переживает не лучшие времена. Совсем недавно она проиграла матч с невидимками. Эксперты говорят, в этом матче закатилась звезда Тани Гроттер, бездарной девочки, которую изо всех сил тянули за уши…
Что всем Таня сделала? Не понимаю я - почему такой хейт?
матче закатилась звезда Тани Гроттер, бездарной девочки, которую изо всех сил тянули за уши… Вы с этим согласны?
– Ну… Э-э… Не знаю… Возможно, – растерялся А. Поллони. – Мне не хотелось бы говорить про Таню плохо, но, возможно, она найдет себя в чем-то другом.
– Да-да. Есть масса чудных занятий. Например, штопать скатерти-самобранки… По себе знаю, это так успокаивает! – сладким голосом сказала Грызиана.
«Гадина!» – подумала Таня.
Скорее дура. Им бы свой бренд "Таня Гроттер" развивать. Календарики выпускать там...
– Как она тебя лягнула, Гроттерша, а? Просто любо-дорого послушать! – обрадовалась Склепова. – И чего она так взъелась? Вспомни, ты когда-нибудь что-нибудь делала Грызиане?
– Да нет, кажется, – сказала Таня.
– Тогда это врожденная черномагическая вредность! Обожаю таких людей! Я сама такая! – умилилась Гробыня, ласково поглаживая себя по рукаву пижамы с черепушками.
И когда же она так себя вела?
Грызиана Припятская еще некоторое время повытирала ноги о команду Тибидохса, окончательно смешав ее с грязью, после чего великодушно проговорила:
– Но попытаемся увидеть и что-нибудь позитивное. Есть ли сейчас в сборной Буяна перспективные игроки?
– Отчего же? Разумеется, есть, и даже весьма и весьма… – охотно признал А. Поллони. – Например, Гробыня Склепова и Жора Жикин играли очень результативно! Кстати, по слухам, хотя я и не разношу сплетен, особенно в прямом эфире, Гробыня – девушка самого Гурия Пуппера.
– Да что вы говорите! – умилилась Грызиана. – Но мы ведь с вами никому не скажем, не правда ли? Глупо вторгаться в юношеские тайны этих двух голубков…
Таня вопросительно уставилась на Склепову, сидевшую с крайне довольным видом. Ладно, девушка Пуппера – это еще куда ни шло, если ей нужен Пуппер – пускай забирает, но что она вчера хорошо играла!
– Эй, это как? С какой это радости он вас похвалил? – спросила она.
– А с такой! Мы с Жориком вчера весь вечер около этого Поллони вертелись. Тарелочки ему подавали, улыбались! Реклама! Вот как надо работать, Гроттерша! Учись, пока я жива, – великодушно пояснила Склепова.
И Гробыня вообще хорошо придумала, молоднц. Думает о будущем.
Пока Гробыня ставила себя в пример, Грызиана вежливо, но решительно распрощалась с А. Поллони и стала сворачивать передачу.
– Злогодарю вас за внимание! С вами была ваша Грызианочка! Я вас умоляю, не пропустите следующий выпуск «Последних магвостей»! А то – хи-хи! – сглажу на месте! Чмоки-чпоки! Не исключено, что в следующей передаче будет что-нибудь и про вас! Уж я-то все про всех знаю! – сказала она и, двусмысленно подмигнув бельмастеньким глазом, исчезла.
– Все, хорошенького понемножку, Гроттерша! Пора тащиться на лекцию к Сарданапалу. Ваш беленький старичок читает сегодня про мистическую сущность имен. Ты еще не сдохла со скуки? Неужели нет? Я, вообрази, уже! – сказала Гробыня, решительно поднимаясь с кровати.
Учитывая, насколько в теории важен курс Сарданапала - на мыло его.
Сарданапал махнул рукой, чтобы все садились. Он не любил затяжных приветствий и идиотской муштры, выгодно отличаясь этим от Поклепа. Даже к шуму на уроках он относился вполне терпимо, лишь изредка накладывая сглазы на тех, кто совсем уж не понимал по-хорошему. Зато сглазы эти были ого-го какие! Как-то шустрый Жора Жикин весь урок пробегал под партами ящерицей, а у болтливой Попугаевой просто-напросто исчез рот, так что она до самого обеда сидела белая от ужаса, опасаясь, что он так и не появится.
Вообще-то раньше говорилось, что у Сарданапала даже по потолку бегали.
Магический журнал, который Сарданапал принес с собой, быстро отметил всех присутствующих, вскользь огрел Семь-Пень-Дыра и Гломова по затылку и улегся на стол.
– Я уже предупреждал, что сегодня мы будем говорить об именах… Знание чьего-либо имени – огромная ответственность. Особенно если это имя магического существа или древнего бога. Истинное имя обладает сакральным значением. Зная его, можно усилить существо, спасти от верной смерти, но можно и навредить, и уничтожить. Истинное имя – это ключ к жизни того, кто его носит, – сказал Сарданапал, разглаживая усы.
В другой раз усы наверняка воспользовались бы случаем и обвились вокруг его пальца, как побег дикого винограда, но сейчас они были лишены такой возможности. Их удерживал небольшой серебристый зажим с замочком, расположенный чуть ниже правого уха. Это был особый патентованный замок Барабаса Карабасова, держащего на Лысой Горе магазинчик «Все для магических усов и бород (дрессировка, уход, запугивание)».
– Именно поэтому древние боги имели столько затуманивающих имен, главный смысл которых был в сокрытии основного. К примеру, бог Дионис, он же Вакх, он же Бахус, он же Лиэй, он же Бассарей, он же Бромий, он же Эвий… Разумеется, среди прозвучавших имен нет ключевого. Даже Дионис на самом деле не истинное имя…
Это никак не может быть связано с тем, что Бахус, Дионис, Вакх, Лиэй, Бассарей, Бромий, Эвий, Евбулей, Эгобол и ещё куча имён и, черт побери, эпитетов(то есть как Афина Паллада - так же Дионис Бромий, эпитет полноценной заменой не является), которые автор в кучу смешал, это в большинстве случаев изначально разные культы? А то можно доехать до отожествления Перуна, Тора, Зевса - а что, всё громовержцы!
Шурасик, сколько можно писать? Неужели нельзя запомнить так? Бери пример с Ваньки Валялкина – он даже не знает, где у него перо!
– Почему не знаю? Просто я наложил на него заклинание невидимости! – возмутился Ванька.
Сарданапал задумчиво кивнул.
– Хотел бы я понять, как ты собираешься готовиться к экзаменам по невидимым конспектам. А именно такие у тебя и будут…
Сарданапал сначала упрекрает Шурасика в создание конспекта, приводя в пример ничего не пищущего Ваньку, а потом укоряет Ваньку, что тот ничего не пишет? Автор вообще в порядке?
Но продолжим. Прежде, когда неглупый маг готовился к сражению с более сильным магом или драконом, он старался разузнать его истинное имя. Это, по меньшей мере, уравняло бы их шансы в битве.
Истинное имя дракона - это прекрасно. А если вспомнить, что магия на них почти не действует - прекрасно вдвойне.
Заклятие на имя применялось как белыми, так и темными магами, однако по большей части его используют «очень темные маги», или маги-вуду. Такие, как всем нам знакомая Чума-дель-Торт…
Факелы затрещали. Пламя побледнело, выцвело и змейками потянулось к академику. Верка Попугаева завизжала дурным голосом. Ослепляющее сияние со всех сторон охватило Сарданапала. Казалось, глава Тибидохса – в кольце испепеляющего огня, на который невозможно было смотреть – так он резал глаза. С каждой секундой шар становился все плотнее. Вскоре из него высовывались лишь старомодные туфли и не менее старомодные чулки. Пожизненно-посмертный глава Тибидохса всегда отставал от моды лет на двести.
А разве магия не должна была после смерти Чумы исчезнуть? Это же не проклятие.
– Зовите водяных! Чумиха напала на Сарданапала! Она его уби-ила! – голосила Попугаева.
— Умоляю, не надо никого звать! Я справлюсь сам! Трыгус шипелус форте! — послышался голос из огненного шара.
Полыхнула зеленая искра, и магическое пламя погасло. Обычная форма заклинания была Трыгус шипелус , но в данном случае Сарданапал предпочел усиленную форму. Бессмертный академик вышел из огня невредимым. Разве что его усы слегка потемнели, но теперь быстро восстанавливали цвет.
– Вот вам наглядный пример произнесения истинного имени… Кстати, Чума-дель-Торт – именно такое имя. Истинные имена фактически бессмертны и надолго переживают своих хозяев, – хладнокровно заметил академик.
Что? И что это значит? И почему Чума с истинным именем не попала?
Гробыня Склепова прищурилась. Ее деятельный мозг быстро переваривал полученную информацию и соображал, как приспособить ее в бытовом смысле.
– А наши имена истинные или нет? – спросила она как бы невзначай. – Гроттерша там, Ванька Валялкин, Гуня Гломов?
Сарданапал покачал головой.
– Таня, Гробыня, Ваня, Гуня – это не те имена. Их носит слишком много людей в мире, и они давно уже утратили индивидуальный смысл. Ваши истинные имена совсем другие и звучат иначе! Уж можете мне поверить! – веско сказал он.
– В самом деле? И как же они звучат? Как зовут, к примеру, Гурия Пуппера по-настоящему? Просто в порядке образовательной информации? – быстро приготовив перо, спросила Гробыня.
Пожизненно-посмертный глава Тибидохса усмехнулся. Его нисколько не обманула простенькая уловка Склеповой.
– Этого я сказать не могу. Пока не могу, ибо не уверен, что эти сведения будут использованы вами надлежащим образом и во благо. Кто-то из вас, возможно, и придет когда-нибудь к этому, остальные же вполне могут ограничиться рядовыми заклинаниями. Ясно, Склепова?
– Ну вот, опять мне не дали пополнить багаж знаний. А я только, можно сказать, прониклась интересом к учебе, – разочарованно заявила Гробыня.
Не могу не восхищаться Гробыней.
– Еще вопросы есть? – спросил академик.
– Есть, – услышала вдруг Таня свой голос.
Сарданапал удивленно посмотрел на нее.
Видимо, нечасто Таня задавала вопросы...
– Да, Гроттер! Я слушаю!
Таня немного растерялась. Она выпалила «есть» не задумываясь, хотя, по правде говоря, один вопрос давно уже вертелся у нее на языке.
– Я хотела спросить: Симорг – истинное имя или замещающее?
Глава Тибидохса вздрогнул. Даже его усы, давно безуспешно пытавшиеся освободиться от зажима, прекратили свою пляску резвящихся ужей.
– Симорг? Почему именно Симорг? – быстро спросил он.
Тане почудилось, что академик тянет время, будто вопрос застиг его врасплох.
– Я писала о нем в докладе для Поклеп Поклепыча…
– В каком докладе?
– В обычном школьном докладе. Про мировое древо. А что? – наивно спросила Таня.
Сарданапал определенно испытал облегчение. Во всяком случае, его усы вновь зашевелились.
– Э-э… Странные темы для докладов дает вам Поклеп, очень странные… Да, я вспомнил, Тарарах говорил об этом на матче. Симорг – истинное имя. Но я никому бы не советовал использовать его во вред Симоргу. Симорг – это даже не Чу… – Академик покосился на факелы и благоразумно поправился: – Даже не Та-Кого-Нет. Он гораздо опаснее. Симорг – один из тех богов-стражей, которые некогда правили миром и после смогли избежать заточения за Жуткими Воротами. Теперь эти боги уже не у дел, но у них сохранилось еще достаточно сил… Более чем достаточно, чтобы сделать всякое заигрывание с ними смертельной забавой… Даже Та-Кого-Нет никогда не обращалась за помощью к уцелевшим богам, хотя я очень сомневаюсь, что они пошли бы на союз с ней.
А Кводнон? Он был союзником Чумы, а в его армии присутствовало немало богов - и таких, как Арей, и птичек покрупнее, вроде Мегара(Арей может и сильнее, но он страж, а Мегар - бог)
У древних богов есть свой кодекс чести, кроме некоторых, вроде Триглава, для них вообще не существует слова «честь»… Симорг другое дело, он верен слову, но беда в том, что самого мирового древа больше нет и охранять птицебогу нечего… Мир ничем больше не скреплен – он утратил важный, очень важный стержень…
Есть истинное имя. Без всякого для меня сомнения, имена стражей света/мрака истинны - они уникальны(нет ни фамилий, ни отчеств как доп.идентификаторов, номер же подвижен), и как минимум первое поколение скорее всего получило их сверху, очень уж они сложны(Вильгельм, Барбаросса).
Есть Дафна и Корнелий - стражи юные, в мире находящиеся без особой защиты. Но своё имя они говорят мраку без каких-либо колебаний. Что, у стражей врождённая защита?
Сарданапал посмотрел на часы. Единственная на циферблате стрелка прошла уже половину пути, направляясь к белому, неопределенных форм пятну. Это означало, что близится вторая пара – потусторонние миры, или привиденьеведение. Историю потусторонних миров читал Безглазый Ужас собственной персоной. Понятие времени у Ужаса, как у всех привидений, было весьма относительным. Он вполне мог опоздать на лекцию на месяц или даже на год, и ждать его можно было до морковкиного заговенья. Зато, если по случайности Ужас приходил вовремя, – и горе всем опоздавшим: гнев его был ужасен.
Сарданапал, знакомый с причудами учителя-призрака, ухмыльнулся в бороду.
– А теперь, учитывая ожидающее вас вскоре погружение в историю потусторонних миров, перейдем к проверке домашнего задания. Как вы помните, на прошлых занятиях мы проходили руны и магию чисел…
– Я, я, я! – выкрикнул Шурасик. – Я хочу! Я все хочу!
Академик вздохнул:
– Шурасик, зачем ты тянешь руку? Я же еще даже ничего не спросил? Может, я ищу добровольцев для консервации слизней?
– Я, я! Я все хочу! – Шурасик подпрыгнул еще выше.
– Ты невыносимый человек, Шурасик. Ты знаешь все на свете. Порой мне хочется сделать тебя главой Тибидохса, а самому уйти на покой… Ладно, так и быть, иди отвечай…
А то ботанов у них раньше не было.
Шурасик выскочил к доске, и полминуты спустя вся она покрылась узором рун и магических чисел. А Шурасику не хватало уже места, и он продолжал писать на стене. Класс тихо погружался в объятия Морфея. Всезнающий Шурасик действовал на всех убаюкивающе.
Внезапно Ванька Валялкин толкнул Таню локтем.
– Ус! Смотри на ус! – прошептал он.
Таня увидела, что кончик одного из усов Сарданапала вывернулся и теперь целеустремленно ковыряется в замке своего зажима, используя отскочившую дужку очков как отмычку. Щелк! Замок открылся, зажим отлетел, и усы воинственно заплясали, вытворяя самые невероятные вещи. В одно мгновение они довели спокойную бороду академика до бешенства, и она, бросившись в атаку, подобно удавке, обвила шею своего хозяина.
– Ну Барабас Карабасов!!! Ну БАРАБАС!!! Докарабасишься ты у меня! – потрясая кулаком, выразительно сказал Сарданапал.
Величайший маг современности не может приструнить УСЫ!
После занятий, когда Таня, Ванька и Баб-Ягун готовились в читалке к снятию сглаза, а Шурасик, примерно затихнув, на дальнем столике переписывал бисерным почерком «Самые жуткие заклинания, или Двести один способ запугать лопухоида», в читалку примчалась растрепанная Дуся Пупсикова. Выглядела она так, будто в нее вселилось с полсотни духов, и каждый тащил ее в свою сторону.
– Там, там, там!!! – закричала она с порога, размахивая руками, как потерявший флажок стрелочник. От изобилия чувств Дусю переклинило, и она никак не могла объяснить, что же, собственно, произошло.
– Спокойно, Пупсикова! Без паники! Ты отвечай только «да» или «нет». Пожар?.. Нет пожара? Нежить напала?.. И нежить не нападала? Предположим самое страшное. От Поклепа русалка уплыла? – допытывался Баб-Ягун.
– Да нет же! ГУГО ХИТРЫЙ НАШЕЛСЯ! Он в подвале, у Жутких Ворот! – обретая голос, закричала Пупсикова и помчалась дальше.
– Что?! Гуго? – охнул Ягун.
Когда Таня, Ванька и Ягун примчались в подвал и протиснулись сквозь невидимую арку, которая со стороны казалась непроходимой стеной, у Жутких Ворот было уже негде яблоку упасть. Охранные циклопы безуспешно пытались сдержать толпу. Лишь когда из трещины в полу вытек Безглазый Ужас, а сверху по винтовой лестнице спустились Поклеп Поклепыч, Медузия и Великая Зуби, ученики отхлынули.
Все увидели, что перед воротами лежит оторванная обложка книги «Проделки белых магов в пересказе Гуго Хитрого» . Рамка авторского портрета была пока пустой, однако ощущалось, что Гуго где-то поблизости. Внутри портрета кто-то возился и шумно вздыхал.
Гуго - личная развлекаловка трио Таня, Ваня, Ягун(буду их для краткости называть ТЯВ). Откуда такой скандал?
– Кто первым нашел обложку? – строго спросил Поклеп.
Циклопы засуетились, оглядываясь и подталкивая друг друга локтями.
– Я еще раз спрашиваю: кто нашел обложку? – повторил завуч.
– Давай, Липоня, выходи! Чего уж тут! Начальство требует, ежели так! – загудели циклопы.
Смущенно ковыряя пальцем в носу, вперед протиснулся здоровенный циклоп с узловатой дубинкой. Переступая с ноги на ногу под пристальным взглядом Поклепа, Липоня сбивчиво забормотал, что у них потух костер, а его послали поискать чего для разжига. Он пошел и видит, картонка лежит, он картонку и захватил…
– Чтобы, значит, не просто так ей валяться! – заявил он, в поисках одобрения поворачиваясь к товарищам.
Другие циклопы закивали, зашумели, подтверждая, что картонкам просто так валяться не дело. Нехорошо это, когда картонки валяются, непорядок, подозрительно даже… Им, служилым, этого никак допускать нельзя.
– А как я ее сюды принес, стал угли раздувать, – уже смелее продолжал Липоня. – Только, значить, я ее к угольку, а она как завопит… Ну мне это сразу не пондравилось! Тута я ее снова к огню, а она давай орать благим матом!.. Тут уж и дружки мои пришли! Я им рассказал, как чего, и им это тоже не пондравилось… Стали мы, значить, исследовать, нет ли тут в картонке какой измены…
– Дальше я сама… – холодно оборвала Медузия, вставая рядом с Поклепом. – Сюда собралось целое стадо тупых циклопов, и все забавлялись тем, что совали обложку в огонь и слушали, как она вопит. Не так ли?
У Гуго же там чуть ли не перстень есть
Циклопы снова зашумели, твердя, что, когда картонка визжит, это не дело. Сегодня картонка визжать будет, а завтра нежить придет и все тут позавоевывает к чертям собачьим… Им, служилым, это позволять не дело.
– Ваши выводы меня не интересуют! Меня интересуют факты! Что произошло после того, как вы совали обложку в огонь? – спросила Медузия.
Опасливо и одновременно укоризненно косясь на шипящих у нее на голове змей, Липоня вытер рукавом нос.
– А то и было… – плаксиво сказал он. – Не успели мы, значить, разобраться, как чего, появляется откуда ни возьмись маленький такой призрак в паричке – злой, блин, прям как нежить, и как шарахнет нас заклинанием! Мы точно кегли разлетелись! Не ндравится мне такое обращение, ой не ндравится! Вон какая гуля под глазом!.. Ну тут уж мы наверх послали… Сообчить, значить, по начальству!
То есть Гуго орал, когда его жарили, но вылез не с первого раза?
– Достаточно. Все остальные детали вашего повествования, будьте любезны, оставьте для пересказа потомкам. Еще один вопрос, на этот раз последний. В каком месте вы подобрали обложку? – строго спросила Медузия.
– Да разве упомнишь… Да только не здесь это было, не в Тибидохсе… Кажись, в ближайшей рощице у пруда… – с облегчением сказал Липоня, решивший, что гроза миновала. Но на самом деле она только начиналась.
– В РОЩИЦЕ У ПРУДА? Ты хочешь сказать, что рубил дрова для костра в Заповедной Роще? – так и взвился Поклеп.
Липоня так перепугался, что уронил себе на палец дубинку. Хотя он был втрое выше низенького завуча, но, как и остальные циклопы, боялся его до дрожи. Смешно было смотреть, как Поклеп наступал на огромного циклопа, а тот пятился, сметая всех на своем пути и даже не замечая этого.
– Ты хоть представляешь себе, что такое Заповедная Роща и что случилось, когда в последний раз там срубили дерево? И что это было за дерево! Что у тебя в голове? Студень? Сплошная кость? – клокотал Поклеп.
Циклопы идиоты по умолчанию. Почему им вообще надо валить деревья в лесу с Заповедной рощей?!
Великая Зуби оглянулась на настороживших уши учеников и, подойдя к Поклепу, мягко коснулась его локтя.
– Лучше не надо теперь про Заповедную Рощу. Тут дети. Меньше знаешь – лучше спишь, – негромко сказала она.
Крепче спишь! Крепче, не лучше!
Опомнившись, Поклеп остановился и махнул рукой, показывая, что Липоня свободен и вопросов к нему больше нет. Циклоп, радуясь, что все закончилось благополучно, нырнул в толпу своих дружков.
– Ну, как я держался? Как я этих магов прищучил? – неуверенно спросил он.
– Да уж! Прям с грязью смешал! Пущай знают наших! – подбодрили его остальные.
Липоня просиял и, на глазах восстанавливая душевное равновесие, отправился подбирать дубинку.
Таня видела, как Великая Зуби осторожно присела на корточки возле обложки и постучала по ее краю пальцем.
– Гуго, ты здесь? Выходи! – сказала она.
Внутри кто-то завозился. Однако выходить обиженный Гуго отказался наотрез. После пяти минут упрашиваний он снизошел лишь до того, что высунул сквозь рамку руку и вывесил табличку: «Не беспокоить! Я на реставрации!»
Ученики захихикали, видя, что Великая Зуби потерпела фиаско. Но та, как видно, отлично знала, как обращаться с не в меру зазнавшимися призраками.
– Прекрасно! Если у тебя нет времени, разумеется, мы не станем тебя тревожить, – спокойно произнесла Зуби. – В таком случае джинну Абдулле следует сказать, что остальную часть книги он может выбросить… Он давно утверждает, что это графомания.
– ГРАФОМАНИЯ? ДА КАК ЭТОТ АБДУЛЛА СМЕЕТ! САМ ГРАФОМАН! ПРОКЛЯТИЯ СТИХОТВОРНЫЕ КРОПАЕТ, БЕЗДАРЬ! – завопили внутри обложки.
Зубодериха тонко улыбнулась.
– Зачем же так сразу рубить сплеча? У Абдуллы есть неплохие строфы, это всем известно. А вот у тебя в книге, он утверждает, нет ни одной правдивой истории. Он даже предлагает переименовать ее в «Художественный бред белых магов во вранье Гуго Хитрого» …
– БРЕД? Я ЕМУ ПОКАЖУ БРЕД! НЕСИТЕ МЕНЯ К ЭТОМУ АБДУЛЛЕ НЕМЕДЛЕН-Н-Н-НО-О! – дурным голосом завопил честолюбивый автор.
А зачем его так выцарапывать?
Мгновение спустя Гуго Хитрый выскочил из обложки наружу. Нельзя сказать, чтобы за время, пока он был похищен, внешность его сильно изменилась. Он был такой же толстенький, с круглой, как блин, физиономией и вздернутым носом. От возмущения его напудренный парик сбился на сторону, открыв самую блестящую из всех лысин мира. В пухлых ручках у Гуго была древняя алебарда, которой он потрясал, представляя угрозу не столько для окружающих, сколько для самого себя.
– ГДЕ ЭТОТ АБДУЛЛА? Если он мужчина, пускай защищается! Я ему продемонстрирую разницу между графом, графином и графоманом! – вопил он.
– Я пошутила, Гуго!.. Прости меня! Мне только хотелось выманить тебя на свет божий. Это простительно. Мы так скучали, – мягко сказала Зубодериха.
– Пошутила? Так ты пошутила? – озадачился призрак.
– Само собой… На самом деле Абдулла не говорил о тебе ничего дурного. Он даже сказал, что часто читает твою книгу по вечерам. Его, темного мага-вуду, ничто так сильно не утешает, как то, что белые маги тоже способны на сомнительные штучки. К тому же книга написана прекрасным языком, как он утверждает.
Джинн не маг, джинн - это джинн.
Гуго Хитрый мигом остыл и стал запихивать алебарду обратно в рамку.
– Он в самом деле так сказал? – смягчился он. – Хм… Ну вообще-то его стихотворные проклятия не так уж плохи… Некоторые очень даже ничего… Ладно, я беру свои слова обратно.
– Пропустите меня! – потребовала Медузия, до сих пор стоявшая в стороне.
Ребята расступились. Доцент Горгонова присела рядом с Гуго, терпеливо дожидаясь, пока смешной призрак расправится со своей алебардой.
– Гуго, тебе не кажется, что ты должен кое-что прояснить? – спросила она.
– О, все, что угодно! – великодушно согласился призрак.
– Кто тебя украл?
– Вопрос, конечно, интересный. Но на самом деле тут не один вопрос, а целых три! Первый: кто? Второй: зачем? И третий: с какой радости он меня вернул? И ни на один я не могу ответить. Могу только предположить, что это было далеко не случайно! Возможно, в этом сокрыт некий мистический, я бы даже не побоялся сказать, сакральный смысл… – важно надувая щеки, сообщил Гуго Хитрый.
– Но хоть что-то ты знаешь? – разочарованно спросила Медузия.
– Разумеется! – похвастался Гуго. – Я знаю самую кучу разных вещей. Две тысячи семьсот два заклинания наизусть и еще около десяти тысяч со шпаргалкой! Впечатляет, не правда ли? Еще я могу выбросить две подряд зеленые искры (но не более того), протиснуть здоровенного верблюда сквозь игольное ушко, выпить море и пешком дойти до центра земли…
– Гуго!!! Мы обыскали весь Буян! Не пудри мне мозги! Где ты был? – рявкнул Поклеп.
– Я и не собирался пудрить! – обиделся призрак. – Меня схватили и нагло вырвали из книги. А что было потом, я не запомнил. Знаю только, что обложка лежала в темном месте. Но сыро там не было, это точно… Мне было скучновато, и я баловался с ребусами и всякими логическими загадками. Составлю загадку, сотру себе память и ломаю голову, как и чего… Не правда ли, недурно придумано? А потом в одно прекрасное утро я проснулся и обнаружил, что вокруг уже светло. «Ого, Гуго, да тебя подбросили в Заповедную Рощу! С какой это, интересно, радости?» – сказал я сам себе. Там я пролежал пару дней, пока меня не обнаружил этот милый одноглазый субъект с дубиной и не стал совать в огонь.
Мы никогда не узнаем загадку исчезновения Гуго, если я не ошибаюсь. Как и загадку свитера и смычка Тани, как и имя единственного друга Чумы, как и то, как Чума смогла сбежать из-за врат и как она(и Кводнон) туда вообще попала.
И это было все, что удалось выяснить. Ни о чем другом Гуго либо не знал, либо по какой-то причине не желал распространяться. Толпа, собравшаяся у Жутких Ворот, стала понемногу рассасываться. У всех были свои дела, к тому же вот-вот должна была начаться тренировка по драконболу.
Медузия подобрала обложку и пошла к винтовой лестнице. Жуткие Ворота затряслись. Слепой и глухой, но всевидящий и всеслышащий хаос заухал, застонал, захохотал, завыл на тысячи разных голосов.
Вечером, уже ложась спать, Таня бросила случайный взгляд на зеркало. На стекле появилась длинная зигзагообразная трещина. Подумав, что, возможно, его расколола Гробыня, которая запросто выходила из себя, когда ей не нравилась ее прическа или на щеке вскакивал прыщ, Таня шагнула к стеклу. В тот же миг ее отражение скомкали и изорвали, а с другой стороны зеркала, словно разрубленный трещиной на две половины, появился Безумный Стекольщик.
Горбун омерзительно улыбнулся Тане, поманил ее к себе, а потом, цепляясь руками, переполз по трещине в верхний угол и замер там, как паук. Не отрываясь, Таня смотрела в стекло. Зеркало запотело изнутри, словно кто-то влажно и горячо дышал на него. С минуту с той стороны вязко и неопределенно возилось что-то, зеркальное болото пузырилось, а потом внезапно с пугающей ясностью проступили четыре фигуры…
Их прежде нечеткие, расплывчатые образы теперь стали намного четче, определеннее. Тане чудилось, что она видит ослепительные точки глаз под золотой вуалью трехликого и слышит страшное ржание его коня…
«Мы близко… Очень скоро мы будем здесь! Мы требуем то, что принадлежит нам, или… смерть!» – услышала она три голоса, слившиеся в один.
Лучше бы мозгами подумали, где искать - у них-то вообще хоть зацепки есть!
И он это ПРИНЯЛ
