Емцетред

Анон · 2015-10-19 01:03:11

А не создать ли нам свой Емцетред, аноны? Любите ли вы Таню Гроттер так, как любил ее Ванька Пуппер, Ург, Пинайлошадкин? Скучаете ли вы по веселой ведьме Улите и тянет ли вас блевать от бешеной овуляшки, в которую она превратилась? Жалели ли вы Арея и мечтали ли о его переходе на светлую сторону? Читали ли вы ШНыр и поняли ли хоть что-нибудь в этой пинакотеке ебанавтов?
Давайте поговорим про Дмитрия Емца и его произведения. Анон очень старый фанат, любивший его когда-то за легкость и юмор и до сих пор читающий сквозь фейспалм современные высеры. Я верю, что я такой не один.

Рисовалка: http://doodle.multator.ru/thread/emets
Чат: https://join.skype.com/eZyn1OrYsGcc

Чтения
Гуголдок: https://docs.google.com/document/d/1DT0 … sp=sharing

▼Таня Гроттер⬍

▼Мефодий Буслаев⬍

▼ШНыр (Школа Ныряльщиков)⬍

▼Разное⬍

▼Арты и обложки⬍

▼Косплей⬍

Отредактировано (2017-03-09 06:33:52)

Анон · 2016-09-30 23:26:47

Анон пишет:

У Генриха же не совсем отсутствовал наследник - в Англии у королей были иные правило наследования, чем их же дворянский майорат, более того, именно наследование по первородству было основной претензий Англии на Францию.

Права дочерей на престол (в смысле согласности населения подчиниться женщине) были очень сомнительны, и были шансы, что выползут какие-нибудь старые "друзья". А Война Роз ещё свежа была в памяти.

Анон пишет:

Сорри за флуд, но... так разве это не краеугольный принцип христианства вообще?!

Нет, всё сложнее.
Грубо говоря в православии, например, Бог милосердно предоставил нам шанс на спасение, который мы должны завоевать правильным поведением. Да, в абсолютных величинах никто не совершенен, да, божье милосердие очень важно (например, покаяние как таинство напрямую с ним связано), но именно наши поступки и поведение играют ключевую роль - Бог не навязывается и если уж не хочешь спасаться, не спасешься.
Хотя лютеровская концепция, конечно, местами утешительна, если чувствуешь себя полным дерьмом.

Отредактировано (2016-09-30 23:28:29)

Анон · 2016-09-30 23:39:00

Анон пишет:

Права дочерей на престол (в смысле согласности населения подчиниться женщине) были очень сомнительны, и были шансы, что выползут какие-нибудь старые "друзья"

Ну в случае безрыбья, то есть отсутствия наследника до рождения сына, дочь всё равно надо было учить :dontknow: "Друзья" при их наличие вылезли бы в любом случае, но готовый к трону правитель с ними справился бы с большей вероятностью.
У англичан вроде же был всего один случай, когда девочка практически с рождения была наследником - Виктория, чей отец так скоропостижно умер. Хотя нет, стоп, была же Шарлотта, которая до трона не дожила.

Анон · 2016-09-30 23:46:10

Это было бы очевидно любому, кроме Генриха, который был хреновый король, к сожалению. И большой самодур.

Анон · 2016-09-30 23:55:47

Анон пишет:

Это было бы очевидно любому, кроме Генриха, который был хреновый король, к сожалению. И большой самодур.

Итогом стало то, что трон ушёл к Стюардам. а не перебей Генрих столько жён, Елизавета могла и замуж выйти
Страну расколола вера, Стюрдов скинули, и в конце-концов воцарилась нынешняя Ганноверская династия. :dontknow:
Ну то есть я знаю, что формально не Ганноверская, но прямая преемственность сохраняется. и всё равно в Виндзоров переименовались

Анон · 2016-09-30 23:57:14

В Виндзоров переименовались чисто из пиара. Примерно тогда же гамбургер переименовывали в "котлету фермера", что ли))

Анон · 2016-09-30 23:59:43

Анон пишет:

В Виндзоров переименовались чисто из пиара.

Ага, как Петербург - в Петроград. Имеет столько же смысла, зато с Германией не связано!

Анон пишет:

Примерно тогда же гамбургер переименовывали в "котлету фермера", что ли))

Да? А где это до такого додумались?

Анон · 2016-10-01 00:06:05

В США. Там еще и кислую капусту переименовали, потому что она sauerkraut по-английски.
Хотя сейчас не вспомню, в первую или вторую мировую так отличились.
Потом вернулось на место)

Анон · 2016-10-01 00:11:04

Анон пишет:

Потом вернулось на место)

Молодцы! С фантазькой работали.

Емец тут выдал, что у пегаса и гиелы одинаковые крылья. Перепонка и перо - одинаковые мускулы, сухожилия...
Я ору, аноны, просто ору. Ну вот как так можно? :NOOO:

Анон · 2016-10-01 01:40:18

Я маленькая поняшка, и мне живётся несладко. Я просто несу свою ношу, настанет день и читать больше будет нечего ПОСКОРЕЕ БЫ :omg:

▼краткое содержание⬍

▼Глава 15 Месть мертвой курицы⬍

Пока человек не перестанет есть окурки с асфальта, глупо заморачиваться с выбором зубной пасты.
Ул

Пока человек не поставит пломбу, нет смысла лечить его рак! Лозунг близкой по осмысленности и логической связи.

На столе лежала курица. Родион метнул в нее нож. Он вошел по самую рукоять, из чего следовало, что курица хорошо пропеклась в духовке.
– Готово! Теперь не улетит! – проворчал Родион и занялся поисками чистой тарелки.
Посуду он не мыл еще ни разу. Его бабушка была человеком запасливым. В кухонном шкафу у нее хранилось не менее полусотни тарелок. Теперь все они громоздились в раковине и на подоконнике. Чистой Родион так и не нашел, но отыскал относительно негрязную, относившуюся к периоду, когда он считал тарелки испачканными после одной капли кетчупа или прилипшей гречневой каши.

Я считаю, с Эссиорхом, который выносил мусор раз в две недели, Родион нашёл бы общие темы для разговора. Надеюсь, он потравится нахрен.

Родион уже опускался на табурет, собираясь есть, когда в дверь постучали – негромко, но уверенно. Тому, кто стучал, явно было известно, что он дома. Не дожидаясь, пока выбьют хлипкую дверь, Родион схватил шнеппер и рванул в коридор. Потом вернулся и выдернул из курицы нож. Нож мог пригодиться после первого выстрела. Едва ли ему дадут возможность перезарядиться. Беззвучно повернув замок, он дернул дверь на себя и вскинул шнеппер, готовый выстрелить. На пороге стояла девушка в светлой дутой куртке. Шапку она только что сняла, и длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. На нацеленный ей в лоб шнеппер она смотрела скорее с удивлением, чем с испугом.
– Добрый день! – сказала она.
Родион не ответил. Признавать сегодняшний день добрым он пока не спешил. Слишком мало подтверждающих это фактов. Он осторожно выглянул, не исключая, что берсерки прячутся на площадке, используя девчонку как приманку, и, едва он потеряет бдительность, бросятся на него.

Родион - параноик. Это обоснованно, конечно, но ведьмари всё-таки хотя его завербовать, а не убить.

Девушка пришла одна. Подъезд отзывался дневной пустотой и устойчивым запахом кошек. Слышно было, как внизу хлопает от сквозняка сломанная дверца почтового ящика.
Родион не спешил опускать шнеппер.
– Ты не ошиблась дверью?
– Дверью – нет, – сказала девушка с упором на слово дверь .
– А человеком?
– Пока не знаю, – ответила она серьезно. – Если ты – бывший шныр, то нет!
Слова «бывший шныр» ударили Родиона, как хлыстом.
– Шаг назад! Живо! – приказал он сквозь зубы.
Ему пришло в голову, что закладки бывают разные. Вдруг девушка получила закладку силы и теперь рвет зубами кровельное железо, а пальцами завязывает узлом автомобильную резину? Внешность одуванчика обманчива.
Девушка послушно отступила.
– Медленно подними руки!
Она спокойно подняла руки и, чтобы не держать их поднятыми без цели, стала поправлять волосы.

Девушка всегда девушка, да, автор? Странно, что она ещё и зеркало не достала, под прицелом-то...

Девушки бывают всякие. Девушки-кошки, девушки-гусыни и девушки-осы, девушки-истерички, девушки-пупсики, девушки-боевые подруги, девушки-золушки и девушки-вампиры, девушки-хохотунчики, девушки-русалки, девушки-попугаи и девушки-пилы, девушки-обижунчики по пустякам и девушки, которых не оскорбишь даже вылитым на голову ведром краски, девушки-командорши и девушки, вздрагивающие всем телом от упавшей книги, девушки-умняшки и девушки-клуши, девушки-идеальные хозяйки, убивающие за грязный след ботинка в коридоре, и девушки-болтающиеся на лампе колготки. Девушки, стремящиеся быть несчастными и становящимися таковыми, ибо все истинные желания сбываются. Девушки-напряженные струны, девушки, провисающие в руках, как сосиски, девушки-электровеники, девушки, притворяющиеся дохлыми, чтобы за них все сделали, и девушки, не позволяющие никому ничего сделать, девушки-косметички, носящие на себе чужие губы и чужие запахи, девушки, падающие в обморок при виде капли крови, и девушки, обожающие обрабатывать глубокие раны.

Я даже в таком ассортименте девушек вижу сексизм. Не могу понять почему, но упорно вижу.

Девушка, упрямо торчавшая у дверей Родиона, напоминала хорошенькую умную ящерку, быструю в мыслях и делах.

Ящерку - тупую рептилию. Какая дегуманизация, блин.

Она смотрела на него и слегка улыбалась. Родион ощутил неловкость, что так долго целился в нее из шнеппера. Должно быть, со стороны это выглядело смешно.

Я всегда смеюсь, когда кто-то в кого-то в упор целится. Это даже лучше, чем Шоу Фрая и Лори!

– Алла.
– Иди, Алла, домой!
Она вздохнула.
– Я бы с удовольствием, но я не могу.
– У тебя нет дома?
– Есть. Но уйти я не могу. Я твой подарок.
Родион недоверчиво коснулся пальцами ушей.
– Кто-кто ты?
– Твой подарок. Меня тебе подарили!.. Они сказали, что пристрелят меня, если я вернусь, – просто сказала Алла. Родион соображал быстро. За рукав он затянул ее в коридор, запер дверь, бросился на кухню и, укрывшись так, чтобы не получить в голову болт, выглянул из-за шторы. Парковые улицы скрывали отсутствие парков под глубоким грязным снегом. Перед подъездом стоял неприметный микроавтобус со сколами краски на дверях. Переднее стекло было чуть приоткрыто, и оттуда змейкой вытекал сигаретный дым. Родиону и прежде приходилось видеть его во время вылазок ведьмарей. Микроавтобус только внешне казался развалиной. На самом деле эта была маленькая передвижная крепость на колесах, позволявшая троим укрытым внутри берсеркам вести огонь из арбалетов через несколько малозаметных снаружи бойниц.

Какие у ведьмарей интересные подарки! и да, я буду спрашивать это бесконечно, но почему из арбалетов-то?!

– Тилля там, конечно, нет? – спросил он.
– Нет, но есть берсерки. Четверо! Они ждут, вернусь я или нет. Они и правда меня убьют? – в голосе у Аллы был страх, причем, как показалось Родиону, непритворный. Родион пожал плечами, размышляя, что за игру затеял Тилль. И кто в этой игре девушка: приманка или хищник?
– Не факт, что убьют, – сказал он.
– Пожалеют? – спросила она с надеждой.
– Тоже не факт. В зависимости от характера приказа. Если приказали застрелить – застрелят. Если приказали просто пугануть – не тронут. Лучший способ это узнать – выйти из подъезда.
– Ты так легко об этом рассуждаешь! – сказала Алла с возмущением.
– Такой вот я простой. Что в голову приходит, то и ляпаю.
Девушка сдалась. Видно, поняла, что Родион тут и правда ни при чем. Не он сидит в этой машине.

А машинка, блеать, не из-за Родиона приехала.

– И что мне теперь делать? – беспомощно спросила она.
Родион не ответил, продолжая разглядывать микроавтобус. Атаковать его бесполезно. Стрелять из шнеппера тоже. Магии пнуфа не хватит, чтобы телепортировать такую громадину. К самому же автобусу ведьмари не подпустят – нашпигуют болтами, как подушку для иголок.

А жаль, что не хватит. Я бы посмотрела на ведьмарей в Арктике, чью избушку, их единственное спасение от холода, внезапно разъёбывает прилетевший автобус. Прямо как Гингему.

– Помаши рукой! – велел Родион.
– Кому? Тебе? – не поняла Алла.
– Я покуда обойдусь. Им. Подойди к окну. Покажи берсеркам, что ты на месте.
Девушка раздвинула шторы и послушно помахала. В автобусе это заметили. Стекло поднялось. Микроавтобус проехал метров сто и припарковался. Мальчики Тилля устраивались, как видно, надолго.
Алла задернула шторы.
– А теперь что? – спросила она пасмурно.

Что же сделает наш благородный рыцарь, имея такую возможность понравится милой девушке? Обещает её спасти и защитить? Хитро выведет из дома через окно на другую сторону первого этажа у знакомого старичка? Напоит чаем и успокоит?

– Поворот на сто восемьдесят градусов и три шага вперед!
– Ты меня выгоняешь? – не поверила она.
– Слишком много вопросов! Стоп раз-два! Тридцать градусов влево! Геометрию учила? В курсе, что такое тридцать градусов?..
– Да.
– А я думаю, нет, потому что ты повернулась на сорок пять!
На этот раз девушка сделала все верно и оказалась прямо напротив раковины.
– Намек понят? Я не рабовладелец! Всего лишь скромный эксплуататор. Хочешь оставаться здесь – трудись!

МУДАК. Не можешь помыть посуду - так улыбнись девушки и скажи, что тебе очень неловко, но ты не можешь мыть посуду из-за... ну не знаю, аллергии на моющее средство, и, раз уж она появилась так неожиданно в его квартире, не могла бы она ему помочь? Откажется - не злись, а, наоборот, скажи, что подумал и решил - просьба была какой-то глупой и неуместной. Согласится - поблагодари трижды, и, опять же, пообещай защитить.
В итоге будет мытая посуда и начало налаживания отношений. хотя и так Родион был бы бараном, но хоть не козлом
Может, Родион тут не только тарелки мыть её заставит, но и в постели его ублажать?

На девушку он больше не обращал внимания. Алла с плеском мыла посуду, выражая свое недовольство тем, что со стуком ставила ее на стол.
– Просто ради интереса. И часто ты? – спросил Родион, заканчивая глодать ножку.
– Что часто?
– Ну часто тебя дарят шнырам?.. Бывшим?
Она вспыхнула. Лучшая тарелка из сервиза, подаренного бабушке Родиона за тридцать лет работы на ламповом заводе, полетела ему в голову. Родион поймал тарелку, придирчиво оглядел и, обнаружив присохший рис, заставил перемывать.
– Ни разу не дарили! Я из форта Белдо. Несколько дней назад сдуру брякнула, что шныры не такие скоты, как ведьмари.

У неё вообще-то должен быть эльб... Да и форт Белдо рядом с теми же долбушинскими ребятками отмороженный.

Кто-то это услышал, капнул Белдо или сразу Тиллю. Не знаю кому. Но приехали от Тилля, – сказала Алла.
Родион хмыкнул.
– Забавно. И твой волшебный старичок не заступился?
– Нет. Но не знать он не мог. У нас без согласия из чужих фортов никого не хватают, – сказала Алла с обидой.
– И тебя подарили?
– Подарили.
– Щедрый жест! – признал Родион и продолжил есть.
Алла быстро приходила в себя. Постепенно начались улыбочки, вскидывание глазок и прочая лицевая женская гимнастика. Это не могло не сказаться на производительности труда, что не понравилось Родиону.

Вот скотина он... Девушки страшно, ты её эсплуатируешь, она немного отходит от страха, а ты начинаешь злиться.

Поэтому когда девушка, не выдержав, спросила: «Ты собираешься съесть всю курицу один?» – он хладнокровно ответил: «Разумеется. Это же моя курица!»
– Ты что, ее воспитал?
Родион медленно покачал головой.
– Я ее купил и приготовил. И она не простит мне, если ее сожрет кто-то другой.
– И она что? Будет тебе мстить?
– Не исключено. Я не хочу мести мертвой курицы!

Что-то привлекло внимание Родиона. По белому шкафчику ползла крупная, точно литая, пчела. Ползла тяжело, проскальзывала. Казалась много пролетевшей и уставшей. Золото ее боков показалось Родиону тусклее обычного.
Алла взвизгнула и схватилась за тряпку. Родион поймал ее за запястье.
– Не смей! Ты ей не повредишь, но никогда ее не трогай! Тебе все понятно? Даже пальцем! Даже мыслью! Или вылетишь отсюда через окно! Тебе все понятно?
– Да, – испуганно ответил подарок.

Если он её выбросит, пчела сдохнет - шныр не может быть убийцей. Хотя, с другой стороны, Яра убила Шамана, а все ещё шнырка... Видимо, косвенные смерти не учитываются. а значит, в Арктику высылают умирать

▼краткое содержание⬍

▼ Глава 16 Запретная закладка⬍

Папа, я изобрел, что тапок вращается сам по себе, если привязать его к вентилятору. Таким образом, папа, тебя не существует!
Из дневника невернувшегося шныра

ЧТО СИЁ ОЗНАЧАЕТ?! :really:
Это метафора про вращение Земли вокруг Солнца и отсутствие Бога, выведенное из этого? Это про реального отца и тапок?

Когда делаешь что-то более-менее хорошее, всегда тянет ворчать. Например, выносишь мусор и хочется кричать на всю улицу: «Вот, все гадят, а я один выношу!» – или ставишь пельмени на плиту: «Все жрут, а я одна готовлю!» Это называется внутренней компенсацией за хороший поступок.

Это называется внутренний мудачизм. Нормальным людям абсолютно похуй, 10 пельменей или пачку они высыпают в кастрюлю, быстрее они варится не будут. Более того, некоторым нравится делиться, готовить, гулять с собакой и выносить мусор!

Для Нади быть жертвой постепенно становилось профессией, правда, и компенсацию она за это требовала немалую: умирала от рассвета и до заката. Больше всего на свете Надя ненавидела мыть кастрюли и выварки. Огромные, грязные, жирные. Трешь дно, отдирая безнадежно пригоревшую кашу, и думаешь, что, должно быть, самое большое удовольствие на свете – хлестать обжор полотенцем по морде. Мокрым полотенцем. Подходишь и говоришь издали так, с намеком: «А-а, сладенький! Кушать любишь? А кастрюльки за собой моешь?»
И – раз! – его полотенцем по бестыжим глазам!

А в шныре религия не позволяет следить за кастрюлями, не давая пригорать, и сразу после готовки заливать их водой с чистящем средством/мыть их специальной фигнюшкой для жира?

. Рядом с Надей вертелся второй кухонный помощник – Гоша. Мыть кастрюли было и его обязанностью тоже, но Гоша вечно от нее ускользал. Причем ускользал очень хитро. Внешне рвался отшкребывать кастрюли, прямо грудью бросался, но потом ему мешали какие-либо непреодолимые обстоятельства, так что в результате всю работу делала одна Надя. Вот и сегодня, добравшись с губкой до самой большой и грязной выварки, Гоша вспомнил, что обещал Кавалерии починить в библиотеке стеллаж. У Нади задрожали губы, опустились руки. Ватные лапки страдальчества стиснули ей горло, смяли голос.
– А нельзя вначале выварки помыть, а потом вонючую полку починить? – спросила она.

А нельзя для того и того использовать русалку на нерпи и остальных ребят, а потом всем вместе ходить к закладке в лабиринте?

– Никак, Надя, нельзя! Кавалерия уж год, как мне напоминает! – сказал он и умчался прежде, чем Надя всерьез начала умирать. Надя швырнула ему вслед тряпку, но не попала. Она готова была поспорить, что Гоша действительно помчался в библиотеку, однако в библиотеке он скажет, что ему надо мыть кастрюли, после чего затеряется где-то в коридорах и обратно появится не раньше обеда.
– Свинья он! Достал меня своими шуточками! То мертвую мышь в морозилку засунет, то соль с сахаром местами поменяет, то к ножу волосы приклеит и кетчупом их обмажет! Хоть бы ему нырки разрешили! – сказала она кукле Жомочке.
Кукла Жомочка, сидящая между красных в горошек коробок со специями, участливо слушала Надю. Громадные глаза распахнуты, ротик приоткрыт. Разговариваешь с ней – и на сердце становится легче. Порой Надя не выдерживала и бросалась целовать ее, такую умную, тихую, понимающую. Но сейчас целовать нельзя. Руки жирные, не зубами же ее с полки сдергивать.

Бждшники вспомнят тему на ликсах с иплобедром...

. Выварку с чаем можно было пока не трогать, к тому же и чая оставалось еще примерно с полведра. На обед чай не заваривают, а до ужина уж выхлебают как-нибудь.

Это - не чай. Это - ослиная моча.

Неожиданно в пустой столовой послышались голоса. Один голос Надя узнала сразу: Кавалерия. Другой, отдышливый, низкий и рассыпающий пни, мог принадлежать только Кузепычу. Надя бросилась к двери и прижалась к ней ухом. Кавалерия и Кузепыч стояли у дальней стены. Многие слова ускользали от Нади, но смысл все равно был ясен. Когда голоса стихли, Надя в большой задумчивости вернулась к вываркам и продолжила их тереть. Последняя выварка была почти чистой, когда на глаза Наде опять попалась кукла Жомочка. Боком навалившись на коробки со специями, Жомочка свешивалась с полки и тянула к ней фарфоровые руки.
Надя не выдержала. Чудом выведанный секрет жег ей грудь.
– Родиона знаешь? Важный такой был, строил из себя! Здороваешься, а он тебя не замечает! А теперь вот из ШНыра умотал! А стрекозу Кавалерия отнесла в шныровский сейф!

А как куколку Жомочку, напрямую опасную ШНыру пронесли через его ворота?

Куколка Жомочка смотрела выпуклыми, неподвижными глазами. Наде казалось, что она возмущается с ней вместе. Не просто возмущается. Подзадоривает. Говорит, что раз и навсегда надо поставить точку и на ШНыре, и на Суповне, и на бесконечной посуде.
– Я уйду! – всхлипнула Надя. – Точно уйду! Достало все!
Она домыла выварку, тщательно отжала весь свой инструмент, состоявший из двух губок и тряпки, и села плакать к окошку. Ей нравилось, когда слезы падают в герань. Вроде как и дело полезное делаешь: цветы поливаешь.

Цветы от соли прямо пляшут.

Возможно, под влиянием Яры, или, возможно, потому, что в ней самой что-то откликалось этому, Рина полюбила ходить в Зеленый Лабиринт. Окунуться посреди зимы в лето было наслаждением. Лечь на теплую землю на стыке двух миров, повернуться лицом к облакам и тут же, не вставая, зачерпнуть горстью снег. Обычно она брала с собой Сашку, а Сашка захватывал саперку. Созерцать красоту и ничего не делать он долго не мог. Ему обязательно надо было что-то рыхлить, пилить, сгребать ветки. Нередко Сашка прерывался, чтобы погоняться за Риной, пытавшейся спрятаться от него в сплетениях акации, лавра, самшита, розы и можжевельника

Акация, роза и можжевельник вообще-то адски колючие, так что Рина немного мазохистка.

Однако в тот день Рина была без Сашки, которого вместе с Даней и Кириллом мобилизовали перевешивать двери. Наряду с ремонтом котла и перекрашиванием чего попало в какой угодно цвет, перевешивание дверей было одним из любимейших занятий Кузепыча.

Именно поэтому у них с дверям по всем зданию задница?

Хотя не Кузепыч, в конце концов, виноват, что у ШНыра нет денег. А где их брать?

Есть такая чудесная штука - называется работа. Они бы попробовали...

Единственное, что шныры себе изредка позволяли, – это сдавать напрокат писателям ослика Фантома, да и то осторожно, без явного одобрения Кавалерии. Знали об этом, правда, немногие. Обычно Фантома отводили Вовчик с Оксой, но как-то и Рина из любопытства увязалась с ними. В Копытово они свернули не к площади, а в противоположную сторону, где Рина прежде никогда не бывала. Ослик Фантом, покрытый теплой попоной, цокал копытами по асфальту.
– Вот тут он и живет! Специально переехал! – неожиданно сказала Окса и без всякого смущения повела ослика в открытую дверь подъезда.
Фантом бодро затрюхал по ступенькам. Рина все ждала, что сейчас кто-нибудь выглянет и даст им по мозгам за то, что завели осла в подъезд. Но никто не выглянул. Они поднялись на третий этаж и позвонили в самую обычную дверь.

А на лестнице остался навоз.

Им открыли. Рина ожидала увидеть классика, но в четырехэтажке рядом с бывшим иголочным заводом классики, как видно, не водились. В теплой зевотной квартирке сидел унылый человек с компьютером и перерабатывал кофе в литературное творчество. Смотрел равнодушно, вяло. Будоражущую остроту качества давно заменил количеством. Порой он прорывался в прохладную заводь хорошей прозы, однако едва успевал проплыть несколько метров. Воздух заканчивался, мозг забуксовывал, наполнялся пустеющей чернотой, и он вновь торопливо выныривал на теплый, пованивающий сытным болотцем воздух беллетристики.

Емец себя честно описал, не ожидала.

Рина жадно смотрела на писателя. Ослик Фантом меланхолично жевал морковку, напоминая кролика-переростка, а дядечка все вжимался лбом в его теплый, облезающий шерстью бок под попоной. Потом оттолкнул Рину и помчался в комнату к компьютеру. Рина видела, как он жадно печатает, отталкивает клавиатуру, резко вскакивает, бегает и снова печатает. Где-то в большой его голове со смешным хохолком волос со сладким и болезненным зудом рождался роман…

ШНыр-5. Или один из последних МБ. Там-то явно какой-то осёл-графоман пробегал.

Толкнувшись в последний изгиб лабиринта, Рина вышла на открытое место. Сквозь обвитую колючим шиповником арку на нее смотрел фонтан. Выщербленный камень дышал теплом. По его резным бокам медленно сочилась вода. Рина остановилась, зная, что ближе двух метров фонтан ее все равно не подпустит. Чего она ни делала, чтобы оказаться с ним рядом! И бежала ему навстречу со всех ног, и резко прыгала, делая вид, что отворачивается, и слова какие-то находила, и убеждала его, как убеждают упрямца, и что-то обещала – фонтан не подпускал, и все тут. К ее удивлению, Влад Ганич, когда-то увязавшийся за Сашкой, сумел подойти к фонтану сантиметров на шестьдесят ближе, чем она. И без всякого дополнительного усилия со своей стороны. Даже выражение лица у Влада при этом не изменилось – осталось таким же чистоплюйским. Он больше переживал, что колючки шиповника обдерут ему рукав костюма.
Рина дико смотрела на Влада. Ганич всегда казался ей дико противным. Не человек, а какая-то ошибка золотой пчелы, а тут вдруг каменный фонтан его подпускает чуть ли не на вытянутую руку!

Если кто-нибудь поменьше осуждал Ганича тоже, может быть, поближе бы подходил...

Вот и сегодня Рина не знала, сколько времени она провела перед главной шныровской закладкой, но, когда обернулась, увидела Кавалерию.
– Ой! Простите! – воскликнула Рина.
Кавалерия мотнула головой, показывая, что прощать некого и не за что.
– Я долго тут стояла, – сказала она каким-то особым согретым голосом. – Со спины ты немного похожа на… хотя совсем, конечно, не похожа. И рост другой, и волосы. Но я все равно думала: вдруг ты обернешься, и…

обернешься, и волосы изменятся, и бедра сузятся, и ноги удлинятся, и одна из хромосом ножку потеряет... Это было бы уместно с Сашкой, а не с Риной.

– Он тоже любил тут бывать, – закончила Кавалерия уже с обычной своей интонацией.
Она прошла к фонтану и, достав из рюкзака несколько камней, несильно подбросила их. Фонтан втянул закладки. Три сполоха были красными, один – синим. За этим Кавалерия, как видно, и пришла в Зеленый Лабиринт. Фонтан проглатывал закладки без следа, как трясина проглатывает предметы. Когда закладки прикасались к нему, он становился очень мягким, твердея уже в следующую долю секунды. Закладки фонтан поглощал целиком. Куски же породы, заключавшие в себе закладки, выталкивал. Если опустить голову, вокруг фонтана можно было увидеть десятки и сотни «отработанных» камней. Постепенно они врастали в землю, когда она раскисала от дождей, и с каждым десятилетием почва вокруг Каменного фонтана становилась выше. Один из свежих и еще не втоптанных камней был похож на пони, вырезанного из горного хрусталя.

Показав пони Кавалерии и получив в ответ короткий кивок, Рина сунула камень в карман, сразу забыв о нем.
Рина смотрела на Кавалерию. Во всех ее движениях – в том, как она отбрасывала со лба волосы, как говорила, как поправляла расшатанную оправу очков – ощущалось замешательство, расстройство, занимающая ее всецело мысль.

Рина опустила глаза. Только что, подбрасывая камни, Кавалерия случайно коснулась фонтана своей нерпью , и теперь нерпь сияла так, что сияние пробивало сквозь рукав шныровской куртки.
– Расскажите мне о вашем сыне! – попросила Рина.
Кавалерия долго не отвечала, разглядывая рукав. Нерпь постепенно остывала. Сияние гасло. Когда же наконец Кавалерия заговорила, голос ее был лишен выражения. Лишь внутри что-то звенело, точно в глубине леса едва слышно ударяли в колокол.
– Он был дерзким, как Икар.
Рина вопросительно оглянулась в сторону пегасни.
– Нет, не тот Икар. Как сын Дедала, который поднялся к солнцу, не подумав, что крылья могут расплавиться… Я не должна была ему позволять! Он нарушал все правила. Скалы Подковы – для него это было слишком близко. Он морщился, говорил, что ему скучно, и лез за первую гряду. Там ему доставалось, возвращался полуживой, охрипший, с синевой под глазами. И почти никогда не приносил закладок!

Он копыта бы отбросил от такой жизни довольно быстро.

– Не приносил?
– Конечно! Какую закладку он мог найти, когда ногтями и зубами держался за гриву пега, чтобы подальше отлететь от Скал Подковы? Это я виновата! Я всегда ему уступала! Чем больше любишь, тем строже надо быть, а я не могла.

Ладно, Калерия - его мать. Почему никто другой образно не схватил его за шкирку и не встряхнул?

– И двушка его пропускала за первую гряду? – спросила Рина.
Кавалерия кивнула.
– Да. Он был любящий, смелый, не жалел себя. Нырял раз за разом, как отчаянный. А я дрожала и боялась, что он в своей дерзости…
– …подлетит слишком близко к солнцу? – угадала Рина.
– Да. Возьмется за что-то такое, чего не сможет поднять.

Теперь мне хочется хэдканонить, что до слабой Калерии .которая не смогла приструнить своего сына, были другие директора, при которых шныр не был таким неконтролируемым сборищем долбоёбов.

– И так случилось?
– Не знаю. Возможно. Бывает: эльбы в болоте перестают нападать на шныра. Они выжидают, притворяются побежденными. Они шепчут, что ты одолел их, что ты выше их сетей, и незаметно нашептывают, чтобы ты принес закладку, которая изменит все человечество. Еще бы: зачем приносить закладку для одного больного ребенка, когда можно одним махом истребить все болезни? И разве не глупы мы, что повинуемся? Размениваемся на пустяки? Боимся пойти по короткому пути и, как послушные бараны, ищем только те закладки, за которыми нас посылают?
Рина опустила глаза. Колокол внутри у Кавалерии набирал набатную силу.
– Вот скажи: разве ты сама никогда не задумывалась об этом?.. Зачем мы ищем эти скучные камни на приисках? Почему все шныры, привязав себя веревками к пегам, не рванут через первую гряду ко второй? В первую и последнюю атаку! Конечно, многие погибнут, не выдержав жара, но ведь там, у второй гряды, можно найти все, что угодно! Бессмертие для всего человечества! Дорогу к звездам! Абсолютное счастье! Лекарство от всех недугов – вообще все!
Рина слушала ее, боясь поднять лицо. Щеки ее пылали. Она была увлечена.
– Я об этом не думала, – призналась она.
– Ну да. Это его мысль! – с сожалением сказала Кавалерия. – Он не желал понять, что такая закладка будет самовольной! В ней не будет смирения перед той высшей мудростью, которая требует от нас искать лишь то, за чем нас отправляют.

В ней будет что-то большое. "To strive, to seek, to find, and not to yield" - Бороться и искать, найти и не сдаваться. Почему это смирение должно убивать смелость? Вызов? Риск? Разве не важнее для человека суметь победить себя и стать лучше, чем быть, возможно, мерзким и противным, но внешне смиренным муравьём?

Не переворачивать мироздание, а обжигать горшки. Учиться медленно, постепенно, благодарно. Если ты не художник, то не бросайся дорисовывать холст художника, вырывая у него из рук кисти! Ныряй, и однажды горизонты откроются тебе сами, когда ты будешь достоин, но не раньше!

Как стать достойным, как стать лучше, просто смиряясь?

– Но ведь с самовольной закладкой не всегда застреваешь в болоте ! – осторожно сказала Рина.
– Не всегда. Но любая самовольная закладка всегда ломает нам хребет.

закладки - это вроде куски доброты, принесённые в мир. Почему слишком большой кусок всегда ломает хребет, а не усиливает тебя? Что, Данко, погибший, но подаривший людям звёзды был не прав? Почему тут повеяло нехреновым таким эгоизмом, причём низкой пробы.

Так и произошло с Русланом, когда он достал стрекозу ! – жестко сказала Кавалерия.
– Вы видели эту закладку?
– Своими глазами нет. Но Руслан связался со мной по кентавру , когда вышел из нырка. Был очень возбужден. Повторял, что стрекоза способна изменить историю. Переиграть все заново! Он хотел сделать все сразу, даже не возвращаясь в ШНыр, потому что знал, что я буду его останавливать!
– И он переиграл?
Вопрос рассердил Кавалерию. Она выпрямилась. Осанка ее, и без того идеальная, стала просто пугающей.
– Нет. Закладка не была полной. Он знал об этом и даже сказал мне. Я предупреждала его, но он не поверил и улетел, а с ним вместе исчезла и закладка! Больше я его никогда не видела и не знаю, как он погиб.
– А вы знаете, что он хотел изменить?
– Догадываюсь, – сказала Кавалерия сухо, но объяснять не стала. – Как возникли ведьмари? Это тебе известно?
– Конечно, – удивленно ответила Рина. – Из шныров. Шныры срывались, брали закладки и…
С пугающей тщательностью Кавалерия застегнула пустой рюкзак.
– И да, и нет. Они уходили с обидой на ШНыр и на весь мир, но обычно не собирались вместе. Им требовалось что-то объединяющее, некий центр, идея, а их-то как раз и не было, потому что ненависть – не идея…

Скажите это Германии перед Второй Мировой. Ненависть и возможность почувствовать себя лучше других просто за счёт нации/цвета кожи/пола - как раз-таки рабочие идеи для сплачивания. Самые низкопробные и мерзкие, но идеи.
Мрак в МБ, кстати, как раз на этом построен.

Все началось с Гая. Взгляни на фонтан! Помнишь, когда-то ты обратила внимание, что он расколот?
Рина взглянула на грани огромного камня, по которым, медленно журча, стекала вода.
– На три части. Тут скорее всего центральная.
– Так и есть. До Гая скол был один. Гай нашел способ расколоть оставшееся. Он выбрал момент, когда все первошныры куда-то отлучились и никто не мог ему помешать.
– Но ведьмари не могут приблизиться к этой закладке!
– Сейчас нет. Она защищается от них, да и нам тоже доверяет не сразу. Тогда же она была доверчивой. Но и Гай был иным. Защита ШНыра пропускала его. Зеленый Лабиринт он сажал своими руками вместе с другими первошнырами… Отколотую часть каменного фонтана – видимо, она была не такой уж большой – Гай увез с собой.
– А почему не самую большую? – удивилась Рина.
Кавалерия усмехнулась.
– Слишком тяжелая. Грузовиков тогда не было.

Но на пегах эту закладку как-то с двушки же вытащили, без грузовиков и прочего.

Но не в этом суть. Отколотая часть камня стала для ведьмарей знаменем и одновременно защитой.
Рина не привыкла, что ведьмарей надо от кого-то защищать. Скорее уж наоборот.
– Защитой от кого? От первошныров?
Кавалерия удивленно вскинула брови.
– Не думаю, что первошныры нападали. Нет, отколотая часть фонтана защищала ведьмарей от взятых ими закладок! Продлевала жизнь и сохраняла разум. Да она и сейчас продолжает делать это.

То есть ведьмари по факту все сидят на той же силе(пусть и видоизменённой), что и шныры? И ослабление силы закладок в мире ударит по ним даже сильнее, чем по шнырам?

Рина запутывалась все больше.
– Разве от закладок нужно защищать?
– Пять баллов! А от кого еще? – подбоченилась Кавалерия. – Это кажется, что можно без вреда пожирать закладки. Нет, милочка! Они опаснее яда, какими бы замечательными ни казались на первый взгляд!
Кавалерия взглянула на Рину и, почувствовав, что окончательно сбила ее с толку, ободряюще ущипнула за рукав куртки.
– Ну-ну! Разумеется, я говорю о ЧУЖИХ закладках! Они тебя одаривают, но они же и убивают, потому что это не твой дар, не твоя часть души, а все, что не твое, не может стать твоим навечно.
– То есть все же смерть?
– Хотя и отодвинутая во времени. А так я не сомневаюсь, что каждого из нас на двушке – за первой грядой, а может, и не за первой – ждет его собственная закладка. Она неповторима, единична, создана именно для тебя, и для каждого она своя. Когда-нибудь – возможно, потом, за гранью жизни – каждый из нас ее получит и приобретет то, о чем и не мечтал, а пока нет ничего хуже, чем поспешить и схватить чью-то чужую.

Жди награды, которая, возможно, и не существует. Блин, шныры даже тупее ослика с морковкой перед мордой, ослик хоть уверен, что что, что он хочет, реально...

Рина соображала. Ей приятно было представлять, что где-то на двушке ее ждет собственная закладка. Причем ждет уже сейчас.
– А найти ее нельзя? Прямо сейчас! А вдруг! Могут же быть невероятные совпадения? – спросила она нетерпеливо.
– Мне проще поверить в невероятную глупость! – Пожимая плечами, отчеканила Кавалерия. – Не хочу навязывать свой взгляд на вещи, но не думаю, чтобы преждевременная встреча даже со своей закладкой пошла кому-либо на пользу!

А как они могут быть уверены, что притащенная левыми людьми закладка подойдет тому, для кого её несли? Они же первую попавшуюся подходящую по параметрам тянут.

Рина почувствовала, что тему лучше замять.
– Но почему та половина… нет, треть камня… до сих пор дает ведьмарям силы?
– Она переродилась. Кроме того, на двушке – а каменный фонтан, безусловно, оттуда – все происходит с непонятной, необъяснимой для нас неспешливостью.

Эврика! Двушка - анекдотичная Эстония!

Постепенно дается, но не сразу и отнимается. Одно точно: с каждым годом ведьмари становятся ненасытнее, злее, отчаяннее.

Калерия забыла "немножечко". Немножечко ненасытнее, капельку злее, маленько отчаяннее... Учитывая, сколько лет прошло с разрушения фонтана, только так.

Ничто уже не может их надолго обрадовать или отвлечь. Все это означает, что их часть камня постепенно теряет силу…

А может, им просто надо увеличивать дозу, как и всяким наркоманам. Организм привыкает к дозировке, то-сё...

– Афанасий сказал: ведьмари ищут недостающую часть закладки со стрекозой ! И даже догадываются, что она в ШНыре. Зачем она им теперь, спустя столько лет?
Очки Кавалерии тревожно блеснули, поймав и заключив в себе солнце.
– Вывод один: они нашли вторую часть закладки. Но где? Как? – сказала она тихо.
– А вы точно знаете, что Руслан погиб? Не был захвачен в плен или… – неосторожно ляпнула Рина.
– Или ЧТО? – грозно переспросила Кавалерия.
Подталкиваемая раскаяньем, Рина шагнула к ней, но та категорично вытянула ей навстречу ладони, не подпуская ее к себе.
– Нет, нет и нет! Не смей извиняться! В определенном контексте извинение хуже нового оскорбления! Я не обижена! Вопрос был обоснованным! Нет, он не сдался, не слился с закладкой и не стал ведьмарем. Он погиб. Можешь поверить моему материнскому сердцу.

Был у Емца уже один персонаж-родитель, прохлопавший и смерть дочери, и её возрождение, так что я бы этому не стала так доверяь.

Кавалерия повернулась и быстро пошла. Рина, не ожидавшая, что разговор так неожиданно оборвется, бросилась за ней следом не сразу. Когда же бросилась – запуталась в сплетениях лабиринта.
– Я поняла! Он хотел помешать Гаю расколоть каменный фонтан? Да? – крикнула Рина поверх кустов.
Она думала, что Кавалерия далеко и потому кричала громко, но ответ прозвучал совсем близко, и Рина поняла, что их разделяет один виток лабиринта. Причем ответ был совсем, как показалось Рине, не по существу.
– Кто ребенка любит, тот и оттискивается в нем, – тихо сказала Кавалерия.

И что от Калерии оттиснулось в Руслане?

▼краткое содержание⬍

▼Глава 17 Моя (с)нежная гиела⬍

Правда побеждает всегда, но в своих победах проходит десятки поражений…
Человеку кажется, что сделать то или другое ему мешает недостаток сил. На самом же деле все упирается в недостаток любви.
Сравнительное шныроведение,
отрывки лекций

Они эту муру на лекциях гоняют?

Рина с Ярой стояли на крыльце и наблюдали, как шесть приблудных котов, загадочно преодолевших защиту ШНыра, уворачиваются от рыбьих голов, которые с крыльца швыряет в них Суповна.
– Чтоб тебя глисты проточили… чтоб на тебе практикант тренировался… а ты, сволота тошшая, чего уставился? Никто с тобой, рахитом, не поделился? Ну да, подавись! Быстрее жри, а то опять отнимут! А ну, отвянь от него ты, рыжий! Да-да толстомордый, к тебе обращаются! Ишь ты, мявяло раззявил! Свое сожрал, гаденыш лохматый, и к маленькому лезет! Вот я тебе хвост-то прищемлю, чтобы у тебя глаза из орбит выпрыгнули! – восклицала Суповна после каждого броска.

Бешеная баба. Я её в жизни боялась бы больше, чем своры злых собак.

Когда рыбьим головам пришел конец, Суповна с сожалением заглянула в пустой таз и, довольная, с чувством сказала: «Уф!» Потом пальцем поманила Рину.
– А ну-ка, девка! Живо сюда дуй! Протри таз снегом! Ненавижу, когда рыбой воняет!
Рина зачерпнула тазом снег. Суповна стояла рядом и наблюдала за ее работой.
– Ну вы и ругаетесь! – сказала Рина.
Она опасалась, что Суповна вспылит, но старуха только рукой махнула.
– Ругаюсь – это да. Да разе это ругня? Сестра у меня троюродная была, Машка, в Рассохино жила одна-одинешенька, опосля брат ее в Москву умирать перетащил. Вот Машка, та да! Матерщинница была страшенная… мать-перемать… Как начнет крыть, изъерзаешься вся! И слова вроде обычные, но из души все идет! Мужики от нее зеленые уходили! А ведь мужики-то свои, деревенские, ногу им в ухо!.. Зато как пела! Прямо сердце переворачивала! Поет и плачет. А как-то говорит мне: «Хоть бы мне небо разик увидеть, как там тучки плавают! Только разик! А там и помирать можно, так его и разэдак!»

Какая была женщина... В боцманы бы её.

– Небо увидеть? А разве?.. Ой, она что, слепая была? – удивилась Рина.
– Как крот, язви ее холера! Так и в гроб легла… – удовлетворенно произнесла Суповна. – Таз-то, девка, давай! Чо его тереть-то? Чай, не смазливая рожа!
Отобрав у Рины таз, Суповна захромала к ШНыру. Потом вспомнила о чем-то и, обернувшись, сказала:
– Ты того, девка!.. Что, не улетела еще твоя чудища? Загляни после ужина! Я тебе жратвы для нее дам! Нехай лопает, пока не околеет!
Убедившись, что еды больше нет, натрескавшиеся коты полезли в подвальное окно, которое Кузепыч вот уже второй год подряд безнадежно закладывал картонкой. Едва заделает, а кто-то – раз! – снова картонку отодрал и коты «лезуть». Суповна обещала прибить гада на месте, если поймает, вот только у окошка подозрительно часто видны были огромные косолапые следы.

Ну да, картонка - это же очень надежная защита!

– И чего они прутся в наш ШНыр? – спросила Рина, провожая взглядом котов.
– Я об этом думала как-то. ШНыр только для нас, наш. А для мухи он – мушиный, для кошки – кошачий. – Яра гладила себя по щеке цветущей веткой яблони, сорванной в Зеленом Лабиринте, и это было странно среди седых елей и подмосковных снегов.

Там яблони без периода отдыха должны жить раза в два меньше, кмк.

К Рине, хромая, подошел печальный пингвинчик Рузя и сурово спросил:
– У тебя совесть есть?
Рина доложила, что когда-то была, но она не помнит, куда ее засунула.
– А ну немедленно покажи мне свой русский язык! – потребовал Рузя.
Рина открыла рот и показала. Рузя внимательно оглядел язык, после чего сказал:
– Язык хороший, но мне другой нужен. У меня кто-то словарь спер. Мне капнули, что это ты.
– Не я.
– Честное шныровское?
Рина кивнула. Рузя огорчился. Он выругал Влада Ганича, сел на ступеньки и с подробным занудством произнес:
– У меня к вам огромная просьба, девушки! Моя Наста собирается идти с вами в Копытово. Не могли бы вы по дороге как-нибудь намекнуть ей, что я самый лучший?
– Среди кого? – уточнила Рина.
– Среди всего! – строго ответил Рузя. – И еще можете упомянуть, что у меня прекрасная мама, которая замечательно готовит.

Он девушку решил напугать перспективами? Они один раз погуляли, а он, похоже, уже собирается на ней жениться.

– Это заметно! – вздохнула Яра.
Рузя встревожился.
– Почему заметно? По каким признакам? Вы же ее не знаете!
Яра смутилась и в поисках спасения уставилась на Рину.
– Она хотела сказать, что у хорошего человека и мама обычно хорошая. Ну как правило! По статистике! – нашлась Рина.
Рузя успокоился.
– Это правда. У хорошего человека всегда хорошая мама, – убежденно согласился он.

Выкарабкавшимся детям алкашей вот щас обидно было.

Рузя оказался прекрасно осведомлен о привычках любимой девушки.

Долбанный сталкер!

Вскоре из ШНыра действительно вышла Наста. Рузя предусмотрительно затерялся в снегах, влез на крышу склада, где давно валялся старый матрас, обмотанный для непромокаемости скотчем поверх целлофана, и принялся мечтать о том, как он станет великим шныром и, достав летающий цветок из Межгрядья, подарит его Насте. В Копытово с девушками Рузя не напрашивался, потому что ему выгодно было притворяться тяжелобольным. Десять дней назад он обварил себе кипятком ступню, она стала облезать, как капуста, и теперь раз в день Наста меняла ему повязку.

Выгодно было притворяться? То есть такой ожог не аргумент?

При этом ругалась, а Рузя млел от счастья. Но и Яра до Копытово не добралась, потому что сугроб, через который она пыталась перешагнуть, внезапно схватил ее за ногу. Яра завопила. Сугроб взорвался снегом и подхватил ее на руки.
– Чудо, былиин! Зачем же так оглушать старого больного человека? А если бы я остался заикой?
– Ул! Ты болван! – счастливым голосом сказала Яра.
Он тревожно оглянулся и, если бы руки не были заняты любимой девушкой, поднес бы палец к губам.
– Тшш! А кто еще об этом знает?.. Всем пока! Я ее похищаю!
Ул перекинул ее через плечо и, выдергивая из глубокого снега сильные ноги, побежал по парку. Яра болталась у него на плече. Ей с ее опытом наездницы мерещилось, что ее везут на тряском пони. Лишь у Зеленого Лабиринта – в этом любимом месте ШНыра, где Яра знала щекой каждый куст и каждое не ведавшее зимы дерево, – Ул поставил ее на траву. Яру захлестнуло счастливое оглупление любви. Захотелось проказничать. Она стянула с головы лыжную шапку и стала совать ее в нос Улу.
– Ну и зачем мне твоя каска? – поинтересовался он.
– Не называй ее каской! Ей обидно! Поцелуй мою шапочку! Смотри: хорошо поцелуй, чтобы ей было приятно! – попросила Яра.

Любовь мозгов обычно действительно не имеет...

Тем временем Рина вместе с Настой честно топали в Копытово. Ночью прошел снег. Дорога исчезла. Только громоздившиеся по краям сугробы подсказывали место, где она была. Наста забегала вперед и била палкой по ветвям елей. Стряхивала снег, чтобы он падал на Рину. Потом остановилась и спросила:
– Тебе тоже кажется, что я специально себя уродую?
Рина замешкалась с ответом. Обижать Насту ей не хотелось.
– Даже не знаю… Конечно, за короткими волосами ухаживать проще, но…
Наста нетерпеливо махнула рукой, показывая, что дальше можно не врать. Зачерпнув руками снег, она провела по лицу. Потом дернула себя за вставленную в мочку уха гильзу.
– Некоторых тут на руках носят, а я… да ну… надоело все! – сказала она с безнадегой в голосе.

У Насты есть пингвинчик Рузя. Раз уж ей так нужно обожание, могла бы на него не огрызаться так усиленно.

Наста не стала подниматься на холм и наблюдала снизу, как Рина скатывается с горки с голодным Гавром в обнимку, а с ней вместе кувыркаются кости из разодранного пакета. Выгибая шею, Гавр ухитрялся хватать их и заглатывать вместе со снегом. Лишь в самом низу ската Гавр перестал кувыркаться и остановился. Рина, лихо колотя его сдернутыми перчатками, вскочила гиеле за спину. Гавр перевернулся, сбросил ее и навис, рыча и теребя зубами узел шарфа на шее. Потом вцепился в узел и потащил.
Наста с ужасом наблюдала за этим, не зная, что ей делать. А вдруг это не шутка? Вдруг разыгрывшаяся гиела укусит или случайно царапнет зубом кожу? Решив, что Рину надо спасать, Наста подбежала к Гавру и, удивленная, остановилась. Она увидела, что Рина обнимает снизу шею гиелы и, дразня, дергает Гавра за уши, которыми всякая гиела дорожит настолько, насколько любой другой гиеле хочется их отъесть.

Если гиела так ядовита-ядовита, то Рина померла бы уже - кошки часто заигрываются и прикусывают, да и молодые собаки тоже...

Внезапно Гавр перестал глотать снег, на котором когда-то лежала еда, и жадно принюхался к чему-то. Бросился к Рине и стал обнюхивать карман, поскуливая и решительно толкая ногу носом.
– Чего у тебя там? Кость от мальчика зажучила? У-у, жмотяра! И глаза у тебя завидущие! – сказала Наста.
Рина сунула руку в карман.
– Нет здесь ничего!
– Быть не может! Лучше шманай! Или давай я пошманаю!
– Да тут только закладка!
– Чего-о?
– Ну камень от закладки! – Рина достала осколок горного хрусталя, похожий на пони.
Гавр скулил, толкал закладку носом, вхолостую щелкал зубами, катался по снегу и всячески выражал восторг. Опасаясь, что он нечаянно укусит ее, Рина бросила пони в снег. Гавр моментально нашел закладку и принес, держа в зубах с бережностью, которую сложно было ожидать от такого живоглота. Рина бросила осколок еще раз – Гавр его принес. Наста заинтересовалась.
– Ну-ка спрячь! Или давай я спрячу, а ты ему глаза закрой чем-нибудь, чтобы не подглядывал! – предложила она и, дождавшись, пока Рина натянет на морду Гавру пустой пакет, от которого он немедленно принялся избавляться, забросила камень на крышу сарая. Осколок скатился с крыши и упал куда-то на ту сторону. Гавр стянул лапами пакет, с рычанием укусил его, чтобы пакет окончательно подох, потом рванул к сараю и лапами стал разрывать снег. Не прошло и минуты, а он уже тряс мордой с зажатой в зубах закладкой. Наста прятала камень еще раз пять, последовательно усложняя задачу. В последний раз она спрятала сразу несколько камней, разнесла их по разным местам, метрах в ста друг от друга, и все равно Гавр сразу отыскал тот, что был нужен.
Предположив, что Гавр находит закладку по запаху (хотя нюх у гиел, охотящихся в воздухе, был слабее зрения)

:really: Вот чем Емец биологию слушал в школе, кто бы мне ответил... Логику, кстати, тоже.

– У меня перегрев! Гиела, которая ищет закладки, – это полный финиш!
Наста стянула шапку и, встав на четвереньки, окунула голову в снег. Все-таки в том, чтобы не иметь волос, есть свои преимущества. Всегда можно охладить мысли и потом не искать фен.
– Анатомия гиел! – сказала Наста, отфыркивая снег. – Вадюша говорит… уф… она неправильная.
– Как это неправильная?
– Ну, мол, в нашем мире нет ничего похожего на гиелу. Все зверушки друг из друга вытекают и друг с другом связаны. Из общих запчастей собраны. Все, кроме гиелы.
– А гиена?
– А что гиена? Ну морды похожи, ну челюсти мощные, ну лапы… А так скорми гиене шесть ржавых банок, лампу дневного света со ртутью и три резиновых сапога – и посмотрим, где эта гиена окажется. А гиела чихнет и пойдет спать.

Про гиелу не знаю, но если желудок гиелы от стервятника, то ей от такого набора не поплохеет. Ртуть через организм проносится со свистом, вредны только её испарения, а кислота в желудке чёрного грифа и металлы переваривает.
Читала я как-то рассказ про человека, из милосердия застрелившего наглотавшегося свинца грифа, а утром, вскрывая трупик, увидевшего, что свинец птичка переварила...

– Ну мало ли. Может, желудок более совершенный.
– Да не. Вадюша говорит: с точки зрения анатомии, гиена и близко не валялась. Позвонки там, устройство лопаток, крыльев, сложность мозга – все другое. Трон и табуретка!

Трон - это красиво украшенная табуретка со спинкой, но, функционально, один хрен.
Про позвонки, лопатки и мозг - а пегасы? Если они иномирцы, то какого фига так радостно с лошадьми обычными скрещиваются?

А в воздухе какая координация! У орла такой нет, а он-то птица! Есть только одно животное, похожее на гиелу, и это…
– Пег? – недоверчиво спросила Рина.
– Он самый. Ну не по желудку, пег-то жвачное, а по строению летательного аппарата. Сухожилия, строение крыльев, общее устройство.

Гиела - перепончатокрылая, как летучая мышь. Пег - с перьями. Они принципиально разные по всему, перепончатокрылый не взлетит с мускулами крылатого, и наоборот! У перепонок полёт скорее пассивный, у перьев - активный, у перепонок крыло "защёлкивается", у перьев... аргх. На мыло Емца, в общем.

– То есть гиела тоже с двушки ?
– А шут ее знает откуда. Если с двушки , почему тогда на гиелах никто не ныряет?..

Один ведьмарь нырнул. Не очень-то успешно.

Рина загнала Гавра в сарайчик. Сделать это оказалась непросто, но для такого случая она всегда приберегала самую аппетитную кость или обрезок мяса. Кость забрасывалась в сарайчик, после чего Рина наваливалась на дверь скорее, чем хитрый Гавр успевал выскочить и увязаться.

Бедный-бедный невоспитанный зверь.

Магазин на автобусной площади был сосредоточием культурной и социальной жизни Копытово.

Ммм, Дешовки...

Если центром жизни Копытово являлся магазин, то центром магазина, безусловно, была продавщица Ленка, состоявшая из пышных телес, кудряшек, басистого хохота, ковшовой ладони, которая вмещала ровно килограмм гречки, и неискоренимой любви к телевидению. Пиво Ленка открывала на выбор – глазом, зубами либо обручальным кольцом. Карман на ее фартуке был таким огромным, что легко мог стать восьмым чудом света. По слухам, которые распространял Вовчик, в этом кармане когда-то сгинула галактика. Кроме потерянной галактики, там можно было обнаружить огромный нож, резавший все: от хозяйственного мыла до колбасы, телефонную трубку, калькулятор, вытертый до неузнаваемости кнопок, большую связку ключей, пачку новых накладных и целый ворох бумажных денег разного достоинства.

Примени в последнем предложение автор точку с запятой или убери двоеточие, и нож не резал бы телефонную трубку.

Еда, за которой в Копытово отправляли гонцов, приобреталась обычно на общие деньги и на весь этаж, потому что ночной жор открывался у всех разом. Даже тот, кто честно спал, слыша чавканье, просыпался и, ругаясь, присоединялся к пожиральщикам, мотивируя это тем, что чем быстрее все будет слопано, тем быстрее можно будет снова заснуть.

:really: Даже обычные жокеи придерживаются умеренности в питание, а тут лошадь с грузом ещё и летать должна.

Рина с Настой нагрузили в рюкзаки хлеба, сгущенки, кабачковой икры и бычков в томате и хотели уйти, но тут дверь магазина распахнулась и пружинистой походкой вошел облаченный в полетный комбинезон Гамов, похожий на бешеного горнолыжника. На шее болтались зеркальные очки. На груди висел цейсовский бинокль, а на бедре – плоский термос. Дополнял картину белый шелковый шарф, покрытый сосульками.

– Добрый вечер!.. О, да я всех тут знаю! Мир не просто тесен! Порой мне кажется, мы все живем в одной комнате! – приветствовал всех Гамов, прицельно улыбаясь в пространство между Риной, Настой и продавщицей Ленкой, так что непонятно было, кому предназначается улыбка.
С того дня, как Млада и Влада вырыли Гамова из песочка и куда-то утащили, Рина его не видела. А теперь вот оказалось, что он и жив, и здоров, и щечки румяненькие.

И ей было на него плевать? Ну вот. Мальчик ей два раза жизнь спас....

От неожиданности Рина отпрянула, схватившись за рюкзак, где под консервами был зарыт шнеппер. Поняла, что это глупо, и пасмурно спросила:
– Чего ты тут делаешь?
– Да вот, о животных забочусь! Куриные ноги Алю покупаю! – хладнокровно заявил Гамов.
– То есть ты специально приехал в Копытово купить куриные ноги?
– Ну не то чтобы специально. Вообще-то, я работаю! – и с видом Карлсона, намекающего, что на крыше у него есть домик, Гамов посмотрел на потолок магазина.
– Ты вернулся к ве…
– Мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Я не хочу, чтобы Аля ночью отравили, а в моей голове забыли арбалетный болт. Да и папа уговаривал. У него начались неприятности… Девушка, будьте любезны, десять килограммов того, на чем никогда больше не будет ходить курочка!

А Аль не лопнет с такого количества белка?

Ленка не собиралась становиться Гамову родной, во всяком случае так скоро. Спортсменов она не любила с того дня, как в день ее семнадцатилетия ее покусал подвыпивший шашист.

:really: Ох уж эти шашисты.

А пока выгребайте все мясо, которое у вас есть!
Продавщица Ленка не оценила серьезности предложения.
– Уже побежала! Серные пробки в ушах? Говорят: все мясо на витрине! – рявкнула она.
Рина хихикнула. Гамов вспыхнул и, щелкнув по стеклу ногтем, жестом фокусника извлек пачку денег:
– Отлично, девушка! Если вам так проще работать с клиентами, тогда покупаю и витрину тоже! Сколько с меня?
Продавщица Ленка не утомляла себя удивлением.
– Может, еще и магазин купишь? – предложила она с насмешкой.
Гамов окинул взглядом обсиженные мухами стены.
– Можно и магазин! – позволил он.
Ленка удовлетворенно кивнула и, сотрясая телеса и кудряшки, шагнула к подсобке.
– Вась, а Вась! Тут твой магазин покупают! Покажи клиенту личико!
Из подсобки выглянул здоровенный мужик с лицом простым, как удар правой. В его огромном туловище, занимавшем весь дверной проем, было столько непреклонности, что у Гамова оставалось два выхода: либо застрелить его на месте, либо достойно удалиться. Затевать магазинные драки было глупо, и он достойно удалился.

Немного не поняла, что помешала продавщице продать всё мясо с витрины настойчивому, но богатому клиенту, ну да ладно.

Наста исподлобья смотрела на Гамова. Потом буркнула: «Сигареты кончились!» – и, стянув с бритой головы шапку, нырнула в магазин.
– Она милая. Похожа на медвежонка, который в прошлой жизни был пантерой, – сказал Гамов.
В голосе прозвучала теплота, на миг пробившаяся из-под мужественных кривляний. Рина чутким ухом сразу это отметила.
– Ты когда-то подарил ей розу! – сказала она.
Гамов кивнул.
– Помню. Как-то стихийно все получилось. Точно меня кто под локоть толкнул.

Подсказавший, что делать Белдо?

Наста вышла из магазина, сутулясь и сдирая с сигаретной пачки обертку. За спиной бряцал консервами рюкзак.
– Зажигалка есть? – спросила она.
Гамов не стал отпираться.
– Есть, – охотно признал он.
– Так давай.
– Не могу. Она для походного примуса.
– И чего? Для сигарет не подходит?
– Подходит. Но если я чиркну – у меня газа меньше останется!
Наста уставилась на Гамова с удивлением.
– Чего-то я не пойму! Магазины покупаешь, а один чиркач жмешь?
– Жму! Дай сюда сигареты!
Наста машинально протянула ему пачку. Гамов размахнулся и зашвырнул ее за черный заплеванный сугроб, куда сгребали снег со всей автобусной площади.
– Поздравляю! Ты завязала!
Наста проводила пачку глазами. Она не включилась еще, что произошло.
– Совсем новая пачка… только открыла… Тебя что, бодает, что я курю? – спросила она с недоумением.
– Бодает, – сказал Гамов, спокойно глядя на нее.
– Сильно бодает?
– Сильно.
Наста хмуро наблюдала за ним. Гамов оставался таким же расслабленным. Рина готовилась их разнимать. Закончиться могло чем угодно. Например, Наста могла врезать Гамову головой в нос или послать его куда подальше. Оба варианта были вполне в нее стиле.
– Хорошо. Завязала! – внезапно сказала Наста.

Экспресс-абьюз

Рина едва не села в снег. Она не ожидала, что Наста так скоро уступит. Ей казалось, что это уловка, чтобы заставить Гамова расслабиться и хорошо ему врезать. Но нет… пачка так и осталась валяться на грязном снегу. Они обогнули школу и у бетонного забора автобазы свернули к ШНыру. Из-за забора пилорамы доносился визг пилы. На двухметровой куче сухих опилок сидел карапуз лет пяти и, бросая горящие спички себе под ноги, усердно пытался устроить костерчик.
– А опилки-то еще и сосновые. Красиво гореть будет! – заметил Гамов.
Наста не поленилась забраться на опилки и, подзатыльником спустив юного копытовца, отобрала у него спички.
– Спички у меня теперь есть, а сигарет нет, – недоверчиво сказала она, удивляясь сама себе.
Рина, не отвечая, смотрела на небо. Ее беспокоили пять точек, двигавшихся в их сторону. Точнее, точек было четыре, и все они окружали одно большое пятно. Точки постоянно перемещались, пятно же по-прежнему оставалось в центре. Это было похоже на то, как если бы…
– Там воздушный бой! – крикнула Рина.
– Где? – вяло отозвался Гамов.
– Да там, там! Ты что не видишь?
Гамов поднес к глазам бинокль.
– Нет там никакого боя! – сумрачно сказал он.
– Как нет?
– А так, нет. Шнырика в плен взяли. Лучшая четверка Тилля… Берегут ее! Да и капризные все: звезды, одним словом, – неохотно сказал он.
Рина молча вырвала из рук у Гамова бинокль. Мощный «цейс» не просто увеличивал.

А что он ещё делал-то?

Рина вздрогнула: на нее глядело пепельное лицо Штопочки. Все свои усилия Штопочка употребляла на то, чтобы успокоить Зверя, с отчаянием смертника, пытавшегося броситься на гиел. Жеребец не человек, ему не объяснишь, что шансов нет – он будет биться до последнего.

Я не знаю, где автор видел лошадей, но нет. Лошади так себя не ведут.

Два берсерка сжимали Штопочку в тисках, оставляя ей единственно возможный «коридор». Третий берсерк, поднявшись выше, держал ее спину под прицелом тяжелого арбалета. Все как по учебнику: классическая схема захвата. Последний берсерк, джигитуя, проносился под брюхом жеребца, гикая и вращая в руке легкий топорик на длинной рукояти.
Рина опустила бинокль и сгребла Гамова за комбинезон.
– Ты знал, что они ее?.. – резко спросила она.
– Да не, откуда? Кто мне докладывает? Я не в их четверке. Я у Тилля на свободной охоте, – торопливо ответил он.
Рина вновь приникла к биноклю. Она видела красные точки лазерных прицелов, которые, то погасая, то вспыхивая, плясали на куртке Штопочки и на крупе Зверя. Да они и не нужны были. С десяти шагов промажет только слепой. Бича Штопочка уже лишилась. Повод держала левой рукой. Правая висела вдоль тела, однако крови на ней Рина разглядеть не смогла.
– Она не ранена. В бицепс ее тупым болтом ударили. К Кубинке уводят, – отбирая у нее бинокль, пояснил Гамов.
– Тупым?
– Без наконечника. Синяк с два кулака, пальцы неделю не сожмешь, но рука цела.
– У нее же нерпь ! – воскликнула Рина. Как и Зверь, она не допускала существования безвыходных ситуаций. Если кому-то лень искать выход, то это не безвыходная ситуация, а диагноз одного конкретного человека.
– И толку от твоей нерпи ? Рука висит! Телепортации блокированы! Да она и не бросила бы Зверя, я ее знаю! – завопила Наста.

Вызывать помощь? :think:

– Сделай что-нибудь! У тебя же арбалет! – потребовала она у Гамова.
Тот даже не попытался потянуться за ним.
– Слишком далеко!
– Попробуй! Вдруг ближе подлетят?
– Бесполезно. Снизу вверх по летящей мишени? Если и добью каким-то чудом, пробивной способности уже никакой. Они и ее грохнут, и нас.
– А твой Аль где?
– Там… Я его в поле оставил, чтобы не светиться. – Гамов отвечал неохотно, уклончивым голосом. Рина отлично понимала, что ему хочется угодить и вашим, и нашим. И с берсерками не ссориться, и со шнырами сохранить отношения.
Рина дернула лямки рюкзака. Чавкнула, разбиваясь, банка с кабачковой икрой. Мерзкого цвета пятно полезло из трещин.
– Отвали! – заорала она на Гамова, попытавшегося удержать ее за плечо, и метнулась к оврагам, где в сарайчике на холме ее ждал Гавр. До сарайчика отсюда не больше километра. О том, что она будет делать потом, когда доберется до Гавра и догонит берсерков, Рина не задумывалась. Даже о том, что шнеппер остался в сброшенном рюкзаке, не вспоминала. Отвага выше логики и силы. Иначе овчарка не отступала бы, когда на нее бросается шипящая кошка, защищающая своих котят. А такая кошка была здесь и рядом!

Овчарка отступает, только если ей особо и не хочется.

Наста кинулась на растерянного Гамова и стала колотить его по груди кулаками. По-женски колотить, смешно, глупо, слабыми руками по бронированным накладкам комбинезона, которые выдерживали выстрел шнеппера. Наста могла драться и эффективнее – локтями, коленями и лбом, но сейчас, видно, вообще не осознавала, что делает.

:facepalm: Воинственная Наста, конечно, на самом деле милая пушистая девочка, просто это скрывает.

– Трус-трус-трус! А я-то думала! Подавись ты своими сигаретами! Трус! – выплевывала она горячие, страшные для него слова.
Гамов наклонился, замычал, посмотрел на нее округлившимися глазами и, оттолкнув ее руки, бросился в поле, туда, где, малозаметная в снегу, его ждала гиела-альбинос. Наста по инерции метнулась за ним, но остановилась и, помогая себе зубами, стала рвать тесный рукав. Надо было связаться с Кавалерией по кентавру . Опыт подсказывал, что собрать отряд и выслать перехват шныры не успеют, но делать хоть что-то было важнее для Насты, чем не делать ничего.

В вертикальном полёте пеги быстрее гиел, так что может и успеют...

Анон · 2016-10-01 02:41:12

http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 5#p1474655

▼МБ и ТГ⬍

Для каждого стража света крылья были так же дороги, как дархи для стражей мрака. Однако разница все же существовала. Если в дархах хранились порабощенные эйдосы, то в крыльях накапливалась энергия благодарности уже спасенных эйдосов. Разумеется, только тех из них, которые стражам света удавалось отвоевать и вырвать из цепких лап стражей мрака.

По-моему, слово "накапливалась" подразумевает энергию как количественную категорию. Значит ли это, что если страж будет спасать мало эйдосов и много колдовать, то однажды энергия в крыльях может закончиться? :girly:

И в чем сила крыльев? Разве не флейта основное оружие стража, которое обеспечивает ему связь со светом?

Я так понимаю, связь через крылья, а флейта работает только на выход.

Делать надо лишь то, что не хочется. Если чего-то не хочется делать очень сильно – значит, ты на верном пути, – уверенно сказал Ванька.

Ваня, а почему бы тебе не поступить в магспирантуру и не полететь с Таней в Магфорд, чтобы она могла продолжать играть? Тебе же этого явно очень не хочется, а значит, ты был бы на верном пути, теоретик ты диванный.

Какой ты гуманный, анон, у меня были куда более интересные варианты.

Анон пишет:
Ладно, закончим разговор о концепции меньшего зла и начнём разбор "Моя большая семья. Бунт пупсиков", купленной мною по случаю в старой книги специально для наших читений. Да, из-за читений я не только сопьюсь, но и разорюсь

Это, если что, шутка была. Пони не спивается, и разоряться из-за 200 рублей тоже не начала.

Всё равно пони жалко :pink:

Анон пишет:
Корнелия? Ягун? Но Ягун действительно многое может и умеет, а Корнелий — просто ничтожное трепло.
Жикин с примесью Шурасика)

Может быть... :think: Я их обоих плохо помню, и в чтениях их мало. Но сходство есть. :think:

Мне как-то всё больше и больше нравится идея с Улитой-хранителем Арея, носящей на шее особенный деактивированный дарх, и знающий, к кому она идёт в гости

И становится понятно, почему Улита не стремилась наполнять дарх, свободно работала с отданным эйдосами и была совершенно вольна в своих привязанностях.

:love: :chearleader:

Ну и её роман с Эссиорхом становится чуть менее пиздецовым - может, они укатывали на мотоцикле и обсуждали ситуацию в канцелярии мрака и план по сохранению одного и возвращению другого подопечного к свету.

По-моему, Эссиорх такой мудак, что его можно только молча трахать, больше ничего не спасёт. :pink:

Анон · 2016-10-01 02:47:33

▼краткое содержание⬍

▼Глава 18 Мишень на охоте⬍

Идут в горы пять девушек, и, кроме рюкзаков, у них с собой еще огромный, тяжелый, неудобный котел. И вот очень скоро получается, что четыре девушки, вежливые, хорошие, мягкие, уступающие друг другу, с ласковыми ужимочками и бесконечными извинениями выбывают, и котел тащит пятая, не факт, что самая сильная или ласковая, а даже чаще наоборот. Пусть огрызаясь, пусть с попреками, но прет.
Из дневника невернувшегося шныра

Идут девушки в горы(!) и на кой-то хер вместо нормальных, маленьких котелков у них котёл. Собственно, на этом можно закончить.

Гавр легко согласился бы, чтобы Рина всю жизнь открывала и закрывала двери его сарайчика, а он всегда одинаково бы ей радовался. Вот и сейчас, хотя они расстались совсем недавно, Гавр ничуть не удивился. Радостно завертелся на месте, прыгнул… Рина чудом успела увернуться и схватить его за основания крыльев. Помогая себе коленями, затолкала Гавра мордой в угол и начала торопливо седлать.
– Тише! Тише! Успокойся!
Засидевшийся в тесном сарайчике Гавр рванулся с земли с такой энергией, что Рина, подзабывшая, что при взлете на гиеле надо сильно наклоняться вперед, едва не слетела с седла. В спешке она как следует не затянула подпругу, и теперь седло болталось из стороны в сторону.

Седло гиелы, летающей не на одной сотне метров.

Берсерков и Штопочку она нагнала у Кубинки. База ведьмарей лежала за лесом – плоское синее пятно с редкими строениями, окруженное бетонным забором. Рина ожидала увидеть берсерков перед собой, а они выскочили слева, совсем близко, из многослойного серого облака, похожего на комья манки, подправленной сгущенкой. Увидев сразу четырех гиел да еще в компании с пегом, Гавр испытал столь неуемный приступ восторга, что сделал в воздухе змейку и устремился к ним. Сдержать его не было никакой возможности. Рине осталось вопить и показывать берсеркам пустые руки, потому что ей совсем не хотелось получить с тридцати метров арбалетный болт.

Шнеппер она не взяла. Что она будет делать-то? Таранить? Кому-нибудь гадость можно устроить русалкой, наверное.

Появление шнырки на гиеле стало для берсерков неожиданностью, но лишь в первую секунду. Недаром эту четверку называли лучшей четверкой Тилля. Четверка моментально распалась на две двойки. Одна осталась контролировать Штопочку, мешая ей покинуть ведущий к Кубинке коридор, другая – на разных высотах устремилась к Рине. Девушка видела, как у морд ведьмарских гиел сухо потрескивают голубоватые искры, далеко видные в темнеющем небе. Что-то в поведении взрослых гиел не понравилось Гавру. Он заскулил, втянул морду в плечи и, стремительно развернувшись, начал улепетывать. Улепетывал он смешно, не поджимая лап, что уменьшило бы сопротивление воздуха, а, напротив, загребая лапами, точно пытался и бежать, и лететь.
Берсерки не отставали. Они были уже метрах в двадцати. Рина не понимала, почему они не стреляют. Оглянувшись, увидела, как находящийся ближе берсерк – маленький и верткий, как все лучшие наездники, – деловито откручивает от арбалетного болта наконечник. Другой, гикая, набирает высоту, готовясь спикировать на нее сразу после выстрела. Ей все стало ясно. Убивать ее не хотят. Собираются ударить болтом без наконечника и захватить в плен.

Интересно, дочь Долбушина после его побега перестала считаться неприкосновенной?

Рине стало так досадно, что захотелось кричать и царапаться. Почему все так паршиво? Скрыться в тучах она не успевала: от туч ее отрезал берсерк, под лапами у гиелы – лес. Если резко снизиться – Гавр переломает крылья о ветви. Да и куда она денется на снегу? Есть, конечно, шанс найти какую-нибудь щель и забиться в нее, но шанс мизерный. Да и сможет ли Гавр сидеть тихо, поджав крылья и не откликаясь на призывные крики проносящихся над елями гиел? Рина бросала Гавра из стороны в сторону, пытаясь, если не уйти от выстрела, то хотя бы осложнить берсеркам прицеливание. Внезапно она услышала короткий крик. Одна из четырех ведьмарских гиел снижалась, бестолково загребая крыльями, а с ее седла, запутавшись ногой в стремени, свисал оглушенный или мертвый всадник.

гиела из-за таких изменений аэродинамики шлёпнулась бы.

Один из асов, «ведущий» Штопочку к Кубинке, вздумал немного подправить ее курс. Ему не понравилось, что Штопочка слишком уж прижимается к вершинам елей. Гикнув, он бросил гиелу резко вперед и вверх, заставив ее пронестись под животом пега. Все было проделано строго по технике. Любого другого жеребца атака гиелы со стороны незащищенного живота заставила бы набрать высоту. Однако Зверь не был любым другим пегом. Вместо того, чтобы спасаться от гиелы, он внезапным рывком крыльев сдал крупом назад и ударил сразу с двух копыт. У гиелы хватило реакции вильнуть и уйти от удара, но не хватило ума вспомнить, что на спине у нее кто-то сидит. В результате она подставила лоб своего всадника под копыто Зверя.
Второй из ведьмарей, понимая, что в одиночку ему Штопочку не удержать, откинулся, изогнулся в седле, как тряпичный, и выстрелил ей в спину из арбалета. Он не промахнулся. Болт без наконечника ударил ее под лопатку, отшвырнув на шею пега. По-рыбьи захватывая воздух, Штопочка начала сползать, слабеющими пальцами пытаясь вцепиться ему в гриву. Боль пришла с опозданием, коротким толчком. Она была тупая, наливавшая тело тяжестью. Штопочка пыталась вдохнуть, но не могла. Ее губы выдули розовый, с дрожащими стенками пузырь. Удержаться, только удержаться… А пальцы все скользили, теряя силу. Повод она давно потеряла, и все, что смогла, это захватить пальцами ремень уздечки и слабо его потянуть.
– К ШНыру пошел, колбаса! Убью! На кошачий корм пойдешь! – прохрипела Штопочка. Она шептала, но ей казалось, что она кричит. На губах, превращаясь в слова, лопались кровавые пузыри. И Зверь понял.

Кровавые пузыри - в слова, которые понял Зверь...

Он повернулся и помчался прямо на гиелу, пытавшуюся заслонить ему путь. Сталкиваться лоб в лоб с тяжелым жеребцом берсерк не рискнул. Не успев перезарядить арбалет, он бросил гиелу резко вниз, потеряв высоту. Потом повернул ее и погнал вслед за жеребцом, с досадой отмечая, что с каждым мгновением расстояние между ними увеличивается. Догнать ширококрылого Зверя можно было, спикировав на него сверху, но никогда на горизонтальном полете и никогда при атаке снизу вверх. Зверь уверенно уходил к ШНыру, с каждым новым взмахом крыльев увеличивая отрыв. Штопочка лежала у него на шее, обнимая ее единственной слушающейся рукой. Ее мир сузился сейчас до этой теплой шеи и спутанной гривы, заслонявшей обзор и спутывавшейся с ее собственными, не такими жесткими и толстыми, волосами.

Если неуправляемый Зверь дернется, лететь Штопочке вниз.

Берсерк, целившийся в Рину, тоже отчего-то не стрелял. Рина с замирающим испугом ожидала выстрела. Потом обернулась. Ей пришло в голову, что, может, он стрелял и промахнулся. Взгляд за свою спину одарил Рину массой открытий. Берсерк был не один. На параллельных курсах с ним, держась чуть выше, летел Гамов. Его выгнутый, с мощными стальными дугами арбалет был направлен на берсерка, а арбалет берсерка с болтом без наконечника – на Рину. Берсерк не стрелял, и Гамов не стрелял. Снизу к Гамову, пустив гиелу по кругу, пристраивался второй ведьмарь, чей арбалет был заряжен полноценным болтом с наконечником. В Гамова он прицелиться не мог, потому что тот был заслонен своей гиелой, и потому целился точно в грудь Алю.

Итого три ведьмаря, что достаточно странно - два из игры выбыли. Или тот, что из седла выпал, уже вернулся в строй?

Так они и летели, угрожая друг другу и постепенно теряя высоту. На холме, известном у шныров и ведьмарей как Обзорный Холм, приткнулся грузовичок берсерков. В его кузове был установлен огромный арбалет – тот самый, из которого когда-то сбили Конунга, жеребца, со спины которого Ул сбросил атакующую закладку на «Гоморру». Похоже, Обзорный Холм и был точкой, куда берсерки собирались загнать Зверя. С трех сторон холм опутали трехметровыми сетями, установленными на гибких раздвижных мачтах. Шагах в десяти от грузовичка стоял молодой парень в кожаном пальто и, задрав голову, смотрел наверх. Рина разглядела, что лицо у него круглое, а волосы темные. Но ведь и парень тоже имел возможность разглядеть Рину и уж тем более разобраться, что девушка на гиеле мало похожа на девушку на крылатом жеребце. Он кинулся к грузовичку, открыл соседнюю с водительской дверь, что-то схватил и с криком стал размахивать над головой.
Рина не сразу поняла, что это, зато Гавр с его острейшим зрением сообразил сразу. Огромный копченый окорок! Целый час желудочного счастья и здоровенная кость бонусом! Гавра переклинило, он окончательно перестал слушаться Рину, даже сети замечать, хотя зрение у гиел острейшее. В голове у Гавра помещалась обычно единственная мысль, напрочь вытеснявшая остальные. Сейчас эта мысль была такая: первым добраться до свиной ноги и схватить ее, пока это не сделали остальные гиелы.

Гепарда у Рины нет уже около месяца, но "нельзя" Гавр ещё не знает.

Гамов что-то кричал и размахивал свободной от арбалета рукой, показывая, что ни в коем случае нельзя садиться. Рина и без него это отлично понимала. Она и за уши Гавра дергала, и вопила, и щипала. Гавр не обижался. Для него все было яснее ясного: хозяйка тоже хочет окорок, а вот делиться им не собирается. Но так и быть, он будет щедрее! Может, оставит ей полуобглоданный суставчик. Наконец, сама себя не помня, Рина наклонилась и отчаянно запустила в шею Гавра зубы, набив рот его шерстью. Пораженный Гавр описал в воздухе полупетлю.
Оба, берсерк и Гамов, очумело смотрели на Рину, забыв держать друг друга на прицеле: им не раз приходилось видеть, как гиелы кусают людей, но никогда, как девушка кусает гиелу.

А разве не это Гамов советовал Рине?
Да, именно это - "– Не переспрашивай! Ты отлично слышал! Хочешь, чтобы Гавр тебя уважал, укуси его! – посоветовал Гамов.
– ЧЕГО?
– Очередной приступ глухоты? Это уже хроника! Укуси Гавра! Лучше за ухо, чтобы не набить рот шерстью.
– Зачем?
– Не бойся, не загрызешь! У гиелы своя психология: кто ее кусает – тот и главный!..
"

А Рина уже, развивая успех, закрыла Гавру ладонями глаза. Гавр метнулся в одну сторону, в другую, щелкнул зубами, однако руки Рины упорно закрывали от него весь мир. Свиной окорок постепенно изглаживался из памяти гиелы. Поневоле Гавр начинал слушаться Рину, которая теперь была его глазами. Рине удалось задрать ему морду. Гавр стал набирать высоту, отдаляясь от сетей. Парень в кожаном пальто с досадой отшвырнул окорок и повторно рванул к грузовичку. Рина увидела, как он дергает борт, вскакивает в кузов и в одиночку начинает разворачивать тяжелый арбалет.

Он из него ещё и выстрелит в одиночку, да? :sacrasm:

Рина не знала возможностей этого арбалета, зато их, как видно, хорошо представлял Гамов. Красная точка прицела только искала Гавра и его наездницу, а Гамов уже толкнул свою гиелу коленями. Сложив крылья, гиела-альбинос спикировала на арбалетчика. Тому ничего не оставалось, кроме как резко дернуть арбалет, наудачу перевести его и выстрелить в эту новую возникшую мишень. Тяжелый болт пронесся в двух ладонях от головы Гамова. Болт Гамова – не такой огромный, но также таивший в себе смерть – ударил парня в кузове грузовичка в центр груди. Отброшенный ударом, тот перелетел через борт и, скорчившись, замер на земле.
Увидев, что произошло, Гамов закинул разряженный арбалет на ремне за спину и, свистнув, бросил Аля в облако. За гиелой-альбиносом устремился его восторженный поклонник Гавр, которому Рина, оторвав от глаз ладони, вернула способность видеть.
Берсерки их не преследовали, хотя арбалет Гамова был разряжен, а Рина вообще не имела оружия. Почему-то все трое направили своих гиел к джипу и стали спрыгивать с седел, устремляясь к лежащему парню. Рине это показалось странным, потому что тому берсерку, которого ударил задними копытами Зверь, никто из его товарищей не помогал.
С минуту Рина неслась через облако, в разрывах которого мелькала спина Гамова. Она не управляла Гавром – тот сам как-то разбирался, куда лететь. Главной ее заботой было удержаться в седле. Вскоре Гамов вышел из облака и полетел над лесом, петляя вместе с замерзшей подмосковной речонкой. Поначалу Рина вообще не понимала, зачем ему сдалась эта речонка, пока не разобралась, что, летя над ней, они находятся ниже уровня лесных вершин. Следовательно, разглядеть их можно, разве что оказавшись у них над головой. Но сверху их прикрывают тучи. Такая вот мудрая маскировка имени Жеки Гамова.

Зато они прекрасно видны по руслу той же речки.

Внезапно Аль вильнул и, красиво вписавшись между двух елей, опустился на заснеженной склон. Гамов спрыгнул с седла. Рина пронеслась у него над головой и, соскочив с Гавра прежде, чем он коснулся лапами снежного наста, провалилась по пояс.
– Почему берсерки за нами не погнались? – крикнула она возбужденно.
Гамов стащил со спины арбалет и перезарядил его. Он выглядел сосредоточенным. То и дело вскидывал лицо и прислушивался. Подмосковный лес жил звуками. С елей падал снег. Две бессонные вороны перелетали с вершины на вершину, всякий раз садясь почему-то рядом на самые тонкие ветки.
Рина повторила вопрос.
– Потерпи! Скоро погонятся! Я подписал себе смертный приговор. И тебе, кстати, тоже, – мрачно ответил Гамов.
Рина ничего не поняла.
– Почему?
– Парень, которого я застрелил, сын Тилля. Я угрохал сына Тилля! – Гамов начал спокойно, но под конец сорвался и почти кричал.
– Тилля?
– Да-да-да! Ты что, оглохла? Кешу или Пашу! Одного из близнецов!
Рине стало страшно.
– Зачем ты это сделал?
– А что, неясно, что ли? Он бы не промазал.
Рина села на снег.
– Ты уверен, что убил?
– Я видел, как его выбросило из кузова. А арбалет у меня мощный, – пробормотал в сторону Гамов.

Красиво ушёл из организации, нечего сказать.

Дав гиеле остынуть, Гамов достал из рюкзака сухой корм. Половину пачки отсыпал Алю, половину перебросил Рине.
– Покорми его! Сама тоже поешь; он не особо вкусный, но отравиться сложно.
– Я не хочу.
– Дело твое, но лучше не отказывайся. Не исключено, что в следующий раз мы будем обедать уже в потустороннем мире, – сказал Гамов и с хрустом стал разгрызать сухой корм, заедая его снегом.
– Вот гадость! Знай я заранее, что угрохаю сына Тилля, я подготовился бы получше! Взял бы с собой палатку, еды, ремкомплект к арбалету, побольше болтов… А теперь даже и домой не сунешься! – сказал он с досадой.
– Думаешь, Тилль уже послал кого-то… – начала Рина.
Гамов молча оглянулся на нее, и Рина притихла, наблюдая, как Гавр жадно хватает корм вместе со снегом. И при этом рычит и косится на Аля. Закончив с кормом, Гавр некоторое время заглатывал снег вхолостую, пока, наконец, не стало ясно, что это всего лишь снег. Тогда он стал тереть морду лапами, скулить и вертеться, вытаптывая площадку, чтобы лечь. Аль подошел, понюхал, после чего без всяких церемоний оскалил зубы, согнал Гавра с натоптанного местечка и завалился в него сам. Гавр не обиделся и вытоптал себе новое.
Гамов сидел на снегу и угрюмо рылся в рюкзаке.
– Чего мы ждем? – спросила Рина.
– Ночи. Попытаемся проскочить к ШНыру. Там наверняка полно патрулей, но весь ШНыр не оцепишь. Если повезет, к утру ты будешь на месте.
– А ты? – тревожно спросила Рина.
Гамова ограда ШНыра не пропустит. Неужели он не понимает?

А вот вопрос, пропустит или нет. В принципе, даже смерть пчелы не означает непропуск за ограду. Хотя он же кого-то убил...

Гамов отвернулся и надолго замолчал. Рина не знала, что ему сказать. О чем не заикнешься, он будет только раздражаться. Но ведь он сам ей помог! Переступил через себя и, бросив гиелу на арбалетчика, выстрелил, зная, что перед ним сын Тилля!
Быстро темнело. Рина лежала на снегу и смотрела на небо. Рядом ворочались, поскуливали и зевали гиелы, довольные жизнью и собой. Ветер разогнал тучи. Открылась звездная бесконечность.
– Представь: ты оказался где-то там, далеко! – сказала Рина, забыв, что старалась не разговаривать с Гамовым. – Стоишь на звездной дороге и знаешь, что одна из этих звезд твоя. Только на ней ты будешь счастлив. Но идти до нее сто миллиардов лет. Ты пошел бы или удовольствовался бы какой-нибудь другой звездой, не твоей, но которая находится гораздо ближе?
Гамову было явно не до звезд. Он вспоминал, сколько у него с собой арбалетных болтов.
– Мне как-то оранжево. Я не проживу сто миллиардов лет.
– А если бы ты знал, что бессмертен?

Девочка нашла время и место об этом поболтать.

– Тогда пошел бы. Или не пошел бы. Не знаю.
– А ты шел бы постоянно или иногда садился бы и отдыхал?
Гамов перестал перекладывать болты.
– Слушай, женщина: мне бы твои проблемы!.. ну… наверное, отдыхал бы…
Рина удивленно повернула голову, коснувшись снега щекой.
– Но ведь если отдыхать, то сто миллиардов превратятся в сто пятьдесят, если не в двести! Я бы не отдыхала! Даже десяти минут!
Гамов стал отряхиваться от снега. Потом свистнул Аля.
– Но вот и хорошо, что ты такая неотдыхательная! Тогда полетели!
Рине ужасно не хотелось подниматься со снега.
– Куда?
– Все туда же! В твой ШНыр. Ждать больше не имеет смысла: окоченеем! Паршиво, что ночь ясная. Ну ничего!
– Похоже, ты хочешь от меня поскорее отделаться. От меня и от хорошего поступка, который совершил! – сказала Рина.
Гамов усмехнулся.
– Очень может быть! Только я его не совершал. Я в него вляпался.

С чем его и поздравляем.

▼краткое содержание⬍

▼ Глава 19 Неудавшееся застолье⬍

Старше всего – Бог, ибо он вечен. Прекраснее всего – мир, ибо в нем все согласованно и стройно. Больше всего – пространство, ибо в нем мир, а в мире все остальное. Разумнее всего – время, ибо оно всему учит. Неотъемлемей всего – надежда, ибо она есть и у тех, у кого больше ничего нет. Полезнее всего – добродетель: с нею все на свете хорошо. Вреднее всего – порок: с ним все на свете плохо. Сильнее всего – неизбежность: она всем властвует. Легче всего – мера: без меры даже наслаждение бывает в тягость.
Фалес Милетский

Как Фалес Милетский, греческий философ 6 века до нашей эры мог говорить о христианском Боге? Правильно, никак.
Это цитата из Занимательной Греции Гаспарова(скорее всего, это выдал гугл) и там однозначно бог - с маленькой буквы. Так как Гаспаров был переводчиком, я не исключаю, что цитата - это его перевод с греческого.
Вот пруф, если что - http://userdocs.ru/voennoe/3064/index.html?page=19

Еще накануне за завтраком Макар подошел к Кавалерии и, сказав, что у него заболела бабушка, отпросился в Москву. До Москвы он добрался на электричке, смирно сидя у окна и с интересом слушая вранье бесконечных торговцев. Основные странности начались уже в Москве. Бабушка у Макара жила на юге Москвы, он же неожиданно поехал на север – на станцию «Тимирязевская». Поднялся в город и по петлявшей между домами дорожке вышел к парку Дубки, у деревянного храма Св. Николая.

Чудо - в этом мире храмы есть, а вот религии, очевидно, нет. По крайней мере, не было в 15-16 веке.

Сам храм, впрочем, Макара не заинтересовал. Не переходя дороги, он остановился у старых кирпичных гаражей и позвонил кому-то по телефону. Минут через десять из подъезда ближайшего дома вышел небритый мужик в куртке и в тапках на босу ногу. Перекинувшись с Макаром парой слов, он открыл гараж, скрылся в нем и обратно появился уже с тяжелым рюкзаком. Дальше Макар и мужик некоторое время спорили. Мужик чего-то требовал, а Макар разводил руками, оправдывался и что-то сложно объяснял. Закончилось все тем, что мужик швырнул рюкзак на снег, пнул его ногой, закрыл гараж и ушел.
Макар взвалил рюкзак на плечи и потащил его, но не к метро, а вдоль трамвайной линии в сторону улицы Вишневского. По дороге он несколько раз останавливался отдохнуть. Рюкзак был тяжеленный. От Вишневского Макар шел дворами, подальше от средних и мелких улиц, где существовал риск напороться на слишком любопытный экипаж ППС.

И что бы ему дорожная полиция сделала? Я не уверена, что она вообще имеет право останавливать подозрительных граждан - обычная полиция штрафы за нарушение пдд не выписывает.

Стоя на краю совершенно пустой дороги и дожидаясь зеленого человечка, Макар думал о Ларе, чьи красивые колени проникали ему в душу, минуя головной мозг. Он вспоминал, что, когда Лара вставляла в телефон провод зарядника и видела, что по батарее начинает волнами пробегать стрелочка, она приходила в восторг

Макару в такие минуты очень хотелось оказаться на месте телефона. Перед глазами у Макара что-то поменялось. Он моргнул, тряхнул головой и понял, что «зеленый человечек» все-таки пришел и теперь шевелит на светофоре ножками…

Не то, чтобы это важно, но вдруг дальше где-нибудь сыграет, поэтому внесу эти фрагменты.

Перекупщик жил в угловом сталинском доме, сразу за детским садом. Подъезд был открыт. Домофон не работал. Макар втащил рюкзак на второй этаж и у обшарпанной, много раз подожженной железной двери долго канючил звонком. Наконец в коридоре послышалось шарканье. Макар терпеливо повернулся к глазку, зная по опыту, что сейчас его будут полчаса разглядывать. Однако на этот раз дверь открылась сразу. Макар шагнул в коридор, пахнущий сложной смесью супа, табака и множества старых вещей, и, удивляясь темноте, стал нашаривать выключатель. На потолке вспыхнула лампочка. А в следующий момент Макар издал звук, который издает собака, когда наступаешь на нее в темноте.
Старичок-перекупщик робко жался к стене. Выражение лица имел умиленно-укоризненное, как у честного труженника, на глазах у которого вершится законная справедливость. Всю же ширину коридора занимали два масштабных дяди с лицами настолько говорящими, что с ними заведомо не хотелось беседовать.
– Это он? Ты уверен? – спросил тот, что стоял ближе к вешалке.

Вот Макар нырнул, испытал все последствия своей молодости в болоте и... ничего? Продолжает барыжить?

Перекупщик закивал, сдавая Макара со всеми потрохами. Второй дядя неторопливо шагнул к Макару. Макар бросил ему под ноги рюкзак и рванул на площадку. Громоздкие дяди преследовали его как-то неактивно, и уже секунду спустя Макар понял почему. На площадке его ждали. Макар попытался прорваться, но его плечо, точно в железный шкаф, врезалось в чью-то могучую грудь. Орущего Макара бережно приняли под локти и внесли в квартиру. Перекупщик захлопал было руками, но на него молча посмотрели, и он сгинул.
– Тащите его к свету! – приказал кто-то.
Макара втолкнули в большую пыльную комнату, настолько заваленную всевозможным барахлом, что одних телевизоров громоздилось на полу не меньше полутора десятков. Тут же были дубленки

Собаку надо прислать с милицией туда.

Молодой, гибкий, одетый в дорогой костюм мужчина, мало похожий на тех, габаритных, вошел в комнату последним. Макар видел его впервые и, разумеется, не мог знать, что это Рома – правая рука Тилля.

В руках Рома держал рюкзак Макара. Он распустил шнурок и, перевернув, вытряхнул его содержимое. На ковер высыпалось штук семь телефонов, музыкальный центр с колонками, две пары мужских часов, нетбук, съемная панель от автомагнитолы, фигурка жирного, похожего на лягушку восточного божка, длинная двухметровая нить поддельного жемчуга, штук двадцать серебряных вилок и позолоченная фоторамка со старательно выцарапанной фотографией. Последней вывалилась заляпанная микроволновка.
– А ее-то зачем? – Рома брезгливо перевернул ногой микроволновку. – Где ты все это взял? По форточкам лазил?

Рюкзак туристическим был, полагаю?

Он твердил, а сам внимательно разглядывал тех, кто его держал. И чем больше разглядывал, тем непонятнее они ему становились. Что-то у него не сходилось. Кто это? Опера, работающие по кражам? Возможно, но одеты слишком уж с иголочки. Отличные туфли, костюмы. А дорогущие часы? Уж в часах-то Макар разбирался. Много пришлось сдавать. А галстук с бриллиантовой булавкой у этого, шустрого, который похож на лисенка? Бандиты? Больше похоже. Да только возня с такими, как Макар, не их уровень. Может, ждали кого-то другого? Тогда к чему вопрос «Это он? Ты уверен?» и быстрый кивок перекупщика? И уж совсем сбивал Макара с толку легкий топорик с длинной рукоятью, который держал в руке один из громоздких. Держал просто и уверенно, как нечто само собой разумеющееся. Макар нет-нет, да скашивал на топорик глаза. Такой штуковиной хорошо разделывается мясо. Топорик наводил Макара на мысль настолько страшную, что он старался вообще не рассматривать такую вероятность. Лучше вообще не думать! Авось все как-нибудь рассосется само собой.
Присев на корточки, «рука Тилля» тщательно обыскал Макара, начиная от лодыжек. Когда он обшаривал подмышки, Макар ощутил под одеждой, в районе груди, непонятное шевеление. Перестав скрываться, из-под воротника лениво вылетела пчела, точно обрызганная распыленным золотом. Села на тюлевую штору и поползла. По тому, как натягивалась штора, ощущалась, что пчела тяжелая.

А можно ведь и пчелу продавать! Всё равно ж вернётся.

– Гы! Как шныры, так сразу полосатый мух! – голосом, тяготеющим к остроумию, сказал один из державших Макара громил. Упоминание шныров окончательно утвердило Макара в его предположении.
– Так значит, вы это… ну?.. – осторожно начал Макар.
У Ромы предупреждающе запрыгала щека.
– Что «ну»? Договаривай!
– Не, ничего! Никакое не «ну!» – спохватился Макар.
Рома ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.
– Да ладно тебе придуриваться! Хотел нас ведьмарями обозвать? Ну так и обзови! Да только настоящие ведьмари – это у Белдо. Я вот и заклинания ни одного не знаю. Пробовал тут как-то побаловаться, да только проводку в кухне спалил… – Очень довольный, он огляделся, точно в горелой проводке было нечто замечательное.
– Ты это, парень, врагами нас не считай! – продолжал он. – Это вам в ШНыре вашем вдалбливают: они, мол, враги. Мы хорошие, они плохие. Делят мир на белое и черное. Прям шахматы натуральные. А кто тут зло? У Максима вот трое детей! Все девочки! Парней – ха-ха! – не научился делать! – Он показал на огромного берсерка. – А Жора собак в котловане кормит. Чем вы их кормите, Жор?
– Да всем. Они все жрут, любое месиво, только разварить чуток надо и костей добавить, чтобы вкус мяса был, – прогудел огромный берсерк, которого нереально было представить себе на гиеле. Он бы ее раздавил. На внешней стороне ладони у него был шрам, доходивший до запястья.
– Вот! – сказал Рома и укоряюще оглянулся на Макара. – Все жрут! Довели собак!
Макар переводил взгляд с одного берсерка на другого. Он представлял их чуть ли не людоедами, а тут нормальные… ну или почти нормальные ребята.

Вот вся опасность неумелой пропаганды - если представить противников чудовищами, а они не такие, то и во все остальные тезисы не поверишь.

– Вот ты тут барахло краденое притащил… Зачем? Деньги нужны? – продолжал молодой берсерк.
Макар осторожно кивнул.
– А зачем, если не секрет?
Теперь, когда Макар точно знал, что перед ним не опера, он решил не отпираться, а сыграть на жалости.
– Я это… праздник друзьям хотел устроить. Чтобы, значит, не наскребать на консервы.
– По какому случаю?
Случай Макару озвучивать не хотелось.
– Днюха у меня типа… – торопливо соврал он. – Ну и решил загнать, что осталось от прежней жизни. А ча? Обратно ж не потащишь! Да я и не помню уже, где ча брал!.. Ребят, да ча, вам жалко? Отпустите меня, а!
Заплывший берсерк Жора, кормящий собак, сочувственно ухмыльнулся.
– Может, отпустим? – предложил он.
– Отпустим! – бодро согласился Рома, оглядываясь на пчелу, продолжавшую ползти по шторе. – Только не сразу! – Он сунул руку в карман и ненадолго задержал ее там. Когда ладонь вновь появилась из кармана, в ней была пачка денег в банковской упаковке. Макар разинул рот. Берсерк небрежно вскрыл бумажное кольцо длинным ногтем мизинца и, вытащив примерно треть пачки, затолкал Макару за ворот. Макар почувствовал, как новые бумажки, холодя тело, сбегают к ремню.
– Ча это? – спросил Макар испуганно.
– А нича! – весело передразнил берсерк. – Премия за найденный на улице рюкзак! Что в полицию понес, а не зажал! Благодарить будешь?
– Спасибо, – выдавил Макар.
– Пока не за что!.. – «рука Тилля» потрогал пальцем аккуратный надрыв бумажного кольца и спрятал все еще пухлую пачку в карман. Макар невольно проводил ее взглядом. Берсерк заметил это и усмехнулся:
– Остальное тоже твое. Остаток получишь, когда вернешься в ШНыр и навестишь шныровский сейф, – сказал он совсем просто, точно просил о сущей мелочи.
Макар задохнулся. «Дружба» берсерков удавкой обвила его шею.

А разве само согласие на это мероприятие не убьёт пчелу Макара?

– На всякий случай… вдруг ты попытаешься смыться или наколоть нас… Если через сутки мы снова тебя не увидим, Кавалерия узнает, кто ты такой. Не в общих чертах, а все до точки.
– Вы не докажете! – не выдержав, крикнул Макар.
– Я доказывать ничего не буду. Пускай за меня родина доказывает! – лисья мордочка стала сладкой. В руках у берсерка возникла скучная канцелярская папка. – Тут все твои приводы за последние годы. Что ж ты так часто попадался? Умный же вроде парень? – Берсерк осторожно ущипнул бантик, и Макар узнал свой заваливающийся во все стороны почерк. Это были протоколы его первых задержаний, о которых Макар давно забыл.
– Квартирная кража… поджог двери… кража сумки… соучастие в разбойном нападении… попытка угона автомашины «Мазда-6»… попытка сбыта фальшивых денег… Надо же! Одни попытки! – берсерк взглянул на дату. – А, ну да! Тебе ж и четырнадцати тогда не было! Молодой, да ранний!

– Нет, – повторил Макар, но это было уже почти что «да».
«Рука Тилля» правильно поймал этот момент и перестал его бить.
– В общем договорились! Обещаю, что, когда ты сделаешь для нас это маленькое дельце, эта папка исчезнет. И у меня из рук, и из полицейских архивов. Твоя биография станет идеальной. Хоть на дочке президента женись – ничего не раскопают!
Макар кусал губы. В душе у него рухнул карточный домик надежд. Все, получается, было напрасно! Тренировки, учеба, ночи в пегасне, успешный нырок на двушку . Кавалерия выгоняет за любой серьезный проступок. Не простила же она Платошу, хотя тот потом, говорят, на коленях за ней ползал?

Платоша гробанул матку и пытался убить Калерию. И, самое главное, двушка его не пускала. Калерия не может разбрасываться даже такими шнырами, как Макар. Жаль только, что это не довели до Макара.

Конечно, Кавалерия и без того догадывается, что прошлое у Макара не идеальное, но одно дело знать вообще, а совсем другое – получить папку, где описаны все Макаровы мерзости. Что будет, если она прочтет, что однажды Макар пробрался через окно в больничную палату и шуровал там по тумбочкам прямо на глазах у женщины, лежавшей на кровати с инфарктом?
Роман внимательно наблюдал за ним. Макару казалось: он считывает его мысли.
– Не смогу я! Я не знаю, где шныровский сейф!
– Найдешь как-нибудь!
– Если и найду… Шныровский сейф невозможно открыть! – торопливо сказал Макар.
«Рука Тилля» ухмыльнулся.
– Ну-ка, ну-ка! А сказал, что не знаешь, где он!
Макар понял, что выдал себя с головой, и угрюмо замолчал.
– А про открыть – не бойся! Открыть можно все! – Берсерк достал небольшой камень, похожий на кусок угля, и подбросил его на ладони. – С ним ты попадешь куда угодно. Работает просто: подносишь к двери и проходишь сквозь нее. Потом так же в обратном порядке. Только важный момент: держать надо двумя вытянутыми руками! А то, когда одной рукой, бывало, у нас ребята застревали.

А это не закладочка с базы Лебедь?

Показывая Макару, как действует закладка, берсерк взял камень двумя руками и через стену без всяких усилий вышел в коридор. Из коридора послышался короткий вопль и звук семенящих прочь ножек. Кажется, любознательный старичок-перекупщик подслушивал, за что и схлопотал в ухо. Макар порадовался про себя: ему всегда хотелось врезать перекупщику. Спустя несколько секунд в стене возникли руки берсерка, а следом за ними и сам он появился в комнате. Макар жадно уставился на закладку. Камень смутно напоминал ему что-то.

Она самая. Ведьмари - идиоты, потому что если Макар её узнает, то за эту закладочку Калерия простит и вооруженное нападение с расчленением.

– Не забудь вернуть! – веско сказал он. – Это собственность Ингвара Тилля. Личная собственность! А Ингвар Тилль… как бы тебе сказать, чтобы не испугать…
– Очень бережливый! – подсказал отец трех дочерей.
– Да. И очень неохотно расстается с любыми вещами, особенно с любимыми, – сказал любитель собак.
– Э-э, ну да! Я сообразил, – торопливо выдавил Макар.
– Умница! – Молодой берсерк не выпускал его руки, прижимая пальцы к камню так, что Макару было дико больно. – Короче, заиграешь – я лично вытащу тебе глаза и заставлю их проглотить! И неважно, что подумает по этому поводу твоя бабушка!
Упоминание бабушки Макару особенно не понравилось. В этом таилась особая подлая угроза.
– Да не вопрос, верну! – поспешно сказал он.
Рома отпустил его руку.
– Теперь про то, что нам надо из сейфа! Ты принесешь часть синей закладки со стрекозой ! У тебя… – Он щелкнул кнопкой телефона, включая таймер. – … двадцать четыре… Нет, двадцать три часа пятьдесят девять минут. Время идет! Отпустите его!
Макар скатился по лестнице и выбежал из подъезда. Что-то выпало у него из брючины. Он наклонился. Те самые купюры из пачки, которые засунули ему за ворот и которые теперь сложно странствовали вдоль его тела. Сгоряча Макар скомкал их и хотел отшвырнуть, но с лавочки на него пугливо глядели две тепло закутанные старушки. Он сунул деньги в карман и пошел вдоль дороги, не думая ни о чем. Ноги несли его сами. Макар прошел примерно половину пути до метро, когда рядом остановилась и загудела машина. Из черного «БМВ» выглядывал тот самый добрый берсерк Жора, который кормил в котловане собак.
– Садись, подвезу! Да не бойся ты, я один! Мы ж не бобики, чтобы в одной тележке кататься!
Макар сел к нему в машину. Ему было все равно. Жора решительно пристроился в хвост автомобилям, поворачивающим к Дмитровскому шоссе. Они проехали НИИ холодильной промышленности. У кулинарного колледжа, расположенного в соседнем доме, бурлила толпа в белых халатах.

Зарабатывать-то на всех надо? Этому… как его… Пилату тоже не особо хотелось предавать сам знаешь кого. Он и туда тырк, и сюда тырк, и ручки мыть.

Пилат Иисуса пытался спасти трижды, а омовением рук своих указал, что нет на нём вины за пролитую кровь... Да и не мог он предать Иисуса, они не были связаны никакими обещанием верности.

Анон · 2016-10-01 05:00:49

Мне сказали, тут есть чтения ДпВ, но чтоб их найти, пришлось перелопатить весь тред)
Гуглдок я собрал, но красивенько оформить теги, как в шапке, уже нишмог.

▼Таня Гроттер⬍

▼Мефодий Буслаев⬍

▼ШНыр (Школа Ныряльщиков)⬍

▼Разное⬍

▼Арты и обложки⬍

Отредактировано (2016-10-01 05:01:05)

Анон · 2016-10-01 07:47:04

Анон пишет:

Причём это получилось совсем гадко потому, что верным способом определить, к чему предопределен человек, стали считать его успех в мирских делах. Типа, если он будет в раю, то и на земле будет сыт, пьян и богат, а если в аду - то и на земле огребет.

Мне с детства было интересно (ну, шо значит интересно, вялый такой интерес - не настолько, чтоб идти и хоботом рыть), как это у них получилось. Это же... ну... не то что ООС, но вообще АУ

Анон · 2016-10-01 12:07:41

Анон пишет:

Мне с детства было интересно (ну, шо значит интересно, вялый такой интерес - не настолько, чтоб идти и хоботом рыть), как это у них получилось. Это же... ну... не то что ООС, но вообще АУ

Потому что они чем дальше, тем больше забивали на Новый Завет в пользу Ветхого, причем в толковании современных им иудеев. А у тех как раз сформировалась идея, что Бог праведника при жизни должен наградить, потому что с посмертием у них было... всё сложно. Вот и переняли. Это не мешало им быть воинствующими антисемитами, что меня особенно удивляет. Конкуренция, наверное.
Как это стыкуется со всякими там молитвами мытаря? Приблизительно никак, но кого бы это волновало, если есть няшный и удобный способ излечить себя от всяких угрызений совести. Я имею в виду, если они все равно предопределены к погибели, чо заморачиваться и помогать, да? (Похожее в Индии было, где таким лекарством было соображение "у них карма такая, это им на пользу, в следующей жизни зато лучше будет".)

Причём это только кажется таким отжившим штампом. На самом деле если посмотреть культурку протестантских стран, там многое из этого растёт, очень часто будет именно такое "он от рождения зло, потому что зло".

Анон · 2016-10-01 12:38:38

Итак, Кад хочет, чтоб мы умерли.
Часть 2. Глава 3: Осаждённая Плевна

▼Скрытый текст⬍

Как некоторые из вас, возможно, помнят, волшебный документ у злодеев похитили, а Изе Ханукаину и Уроцкому организовали полноценную кибер- и пореаловую травлю. Злодеи выследили Петрушу и приставили к нему хвост, но тот загадочным образом скрылся. На самом деле скрылся он в часовне внутри памятника героям Плевны (?) или в какой-то тайной фигне под ним, я до конца не понял.
Там собираются малолетние долбоёбы, мнящие себя борцами за отечество:

Внутри было сухо, тепло. Перед иконой Богородицы светились огоньки лампад. Паша Лобанов по прозвищу Мозг протянул Петруше крепкую руку. За ним — один из новообращённых любителей выжигания — тощий, чернявенький неунывающий Антоша Бахирев из естественнонаучного лицея при МГУ. За свои талантливые пиротехнические эксперименты Антоша получил боевое прозвище Забабах.
А ещё Мозг привёл новенького: розовощёкий колобок в золотистых очках представился лаконично:
— Колян. Лицей МФТИ, класс с углублённым изучением кибернетики.

Мы получаем небольшое погружение в то, как работают эти долбоёбы:

— Это Колян разместил на сайте ролевиков объявление про фотопробы, — пояснил Мозг. — Эффект немыслимый. Триста человек слетелось в одну точку, и всего за полчаса! Настоящий флэш-моб получился.
— Спасибо тебе, Колян, — Петя крепко пожал пухлую хакерскую ручку.
— Не вопрос, мы с парнями всегда готовы забодяжить мазуту, — разулыбался довольный Колян. — Особенно если Отечеству польза! Немного жаль толканутых… говорят, они там ещё два часа толпились. С топорами, мечами и копьями. Все ждали, когда начнут обещанный набор актёров для массовки «Сильмариллиона».

Видимо, они были полными идиотами, потому что приняли одно из двух: или для американского Сильма массовку набирают в России, что бред, или в России снимают Сильм и в нем стоит поучаствовать, что... тоже бред, ребят.

Поминают говно и вот и оно, косящее под Алого Первоцвета со своими гребаными переодеваниями:

— Что-то Царевич опаздывает, — забеспокоился Петя.
Но в этот момент дверца открылась и с улицы, с дождя, полезла тощая горбунья в чёрной промокшей юбке, закутанная в драный платок. Тяжёлая жизнь сгорбила бабушку чуть не до самой земли: только кончик носа видать из-под платка.
— Ой, деточки, пушьтите погретьшша! — прошепелявила она, отчаянно окая. — На улице мокрынь, а у меня ноженьки болят, ох, болят!
— Заходите, бабушка! — кивнул Петя. Подмигнул ребятам: «Бабка древняя, глухая, не помешает».

Значит, это реально часовня внутри памятника. Очень Тайное Место.

Он (правомерно на самом деле) ругает этих болванов за безалаберность и достаёт Ужасный Злодейский Документ.

— Вот оно, вот! — Ванька вытащил из-за пазухи смятую пожелтелую бумагу. — Вот, подивитесь на эту гадость! Чудо враждебной подлости! Фальсификация. Подложное письмо, написанное почерком в точности, как у графа Суворова!
Ребята притихли, разглядывая страшный документ. Он казался им неразорвавшейся бомбой. Петруше даже почудилось, что бумажка неслышно тикает от злобы. Ваня слегка провёл жуткой бумажкой над пламенем свечки — по краю письма вспыхнул и задрожал узкий огонёк.
— Слава Богу, — вздохнул Петруша. — Обезвредили…

Немного философии от малолетних недофашистов:

— Я слышал, ихние рукописи не горят, — задумчиво заметил Паша Лобанов.
— Не путай, — заметил Ваня. — Их рукописи не тонут, а горят за милую душу.
— Только воняет сильно, — кивнул Петруша Тихогромов. — Подумать только, столько беготни ради клочка бумажки.
— Рукописи горят за милую душу, — зачем-то повторил Ваня и дунул на пламя, уже подобравшееся к пальцам. Осторожно, будто радиоактивную гадость, собрал пепел в плёночный файл, сунул в карман. — Просто выжигать надо грамотно.

Петруша докладывает, что группа довела Уроцкого до нервного срыва и тот свалил в санаторий Волынское. Поскольку там отдыхает пресс-служба президента, Царевич делает вывод: власти работают против них, против их группы! И это ужасно. Власть, значит, злая и нехорошая!
Вот, соответственно, и слежку за ними установили.
А значит, пополняем список прегрешений этих долбоёбов нападением на тогда-еще-милицию при исполнении:

— Твою, брат Петруха, — вздохнул Ваня и похлопал Тихогромыча по плечу. — Нас засекли, братцы. И установили слежку. Значит, мы уже не сможем незаметно выбраться из этого памятника и разбежаться.
— Хи-хи, не проблема, — обнадёжил Антоша Забабах. — Петруччо, ты принёс ингредиенты? И славненько. Мы им сейчас перворазрядную дымовуху забабахаем.

Кстати, вы часто встречаете "Петруччо" как уменьшительное от "Петр"? Я вот второй раз.

Да, все эти беседы проходят в часовне. В святом месте. Угу.
На этом глава кончается.

Часть 2, глава 3: Русская капелла
Видимо, название отсылает к Красной и Чёрной капеллам - антифашистским немецким организациям. Если это и ваши тоже чувства оскорбило, добро пожаловать в клуб.

▼Скрытый текст⬍

Идиоты, — процедила Сарра. — Какая ещё параллельная реальность?! Никуда они не исчезали. Они в памятнике сидели!
— Как в памятнике? — удивился банкир Лебедзинский.
— Ваши агенты хвалёные Москвы не знают! Тоже мне профи. Только иногородняя лимита не в курсе, что памятник героям Плевны полый! — устало сказала госпожа Цельс.
— Но там же дверей нету!
— У памятника по сторонам четыре железные плиты с крестами. Одна из них раскрывается внутрь. А в памятнике — каморка человек на десять. Там и спрятался мальчишка.

Ну, хоть какой обоснуй под тупость агентов.

Но меж тем стоило за дело взяться профи, долбоёбов живо вычислили:

— Да-да, конечно! Первые результаты таковы: действует неформальная подростковая организация. Приблизительно два десятка членов.
— Что?! — задохнулся Лебедзинский и, переключая телефонный аппарат в режим громкой связи, простонал: — Вы только послушайте, господин Фост…
— Не менее двадцати подростков, — глухо бубнил голос шефа безопасности Загорского. — У них жесткая организация. Планируют раздражающие акции в отношении неугодных лиц.
— Кто финансирует? — перебил Фост.
— Финансирует кто?! — визгнул Лебедзинский в трубку.
— Как раз выясняем в настоящий момент. Уже известно, что в организацию входят несколько кадетов Московского суворовского училища, один воспитанник Нахимовского флотского училища, два ученика английской спецшколы номер 1505, два ученика компьютерного колледжа МФТИ. Так, кто ещё… один мальчик из Художественной школы имени Сурикова, три человека из школы спортивного Олимпийского резерва, двое из Ломоносовского лицея при МГУ, ещё мальчик из гимназии в Плескове. Про остальных выясняем.

И ни одной девочки. Слава богу, хотя "девочки мудрые и не лезут в дерьмо" тоже сексистский троп.

Следует Очень Злодейский Диалог:

— Столько бьёшься с этими детьми, — плаксиво задышал детский писатель Эд Мылкин, — никакого толку. А всё из-за русской защиты! Понимаете, у них в крови сидит непокорность, неприятие наших установок!
— Невероя-я-ятно! — протянул Лебедзинский, выключая телефон. — Что за страна такая? Столько придумано замечательных фильмов, дискотек, игровых автоматов специально для местной молодёжи! А эта шпана всё равно партизанит, понимаешь, за веру, царя и отечество. Тьфу. И чего им пива не пьётся? Сидели бы дома, смотрели телевизор!
— Неужели отморозки заметили, что мы «отстреливаем» их национальных гениев? Взрослые не чувствуют, а эти отследили публикации, вышли на след авторов? Возможно ли?! — Сарра Цельс, причмокивая, задумчиво посасывая мундштук, процокала каблучками к окну. — Странно, неужели московским тинейджерам до сих пор есть дело до Пушкина и Суворова?
— А Вы надеялись сразу, за пару месяцев переключить всю русскую шпану на пиво с креветками? — желчно сощурился автор Мылкин. — Да мы тут годами бьёмся! Да у них в крови сидят все эти невско-донские гены, за столетия не вытравились!

Сарра предлагает просто обезглавить движение, пристрелив Царицына. И она, в принципе, права. Но тут вмешивается Изя, который человек творческий:

— Изя искал его! Изя нашёл его! Мой мальчик, мой Иванушка-дурак! Фотомодель! Самое характерное русское лицо в галактике! Ах, какой славянчик! Будущий черносотенец! Завтрашний фашист! Гордый, мерзкий, белобрысый. За-гля-де-нье! Этот типчик должен участвовать в моём кремлёвском шоу! Дайте его мне, любой ценой!
— Вы шутите, Изяслав? — гроссмайстер Фост поднял пятнистые веки, с изумлением разглядывая мятущегося, красного продюсера, который танцевал вокруг стола с бумажкой в объятьях.
— Да никаких же шуток! — взревел Ханукаин, глаза его заблистали. — Вы знаете, как много значит символическое лицо? Это великая вещь! Помните Юрия Гагарина?! Он был сильнейшим оружием Советского Союза! Лицо, улыбка Гагарина! Вот что было важнее всего! Да найти такое яркое лицо было сложнее, чем запустить Гагарина в космос! А теперь смотрите: у этого Ивана — не лицо, а символ! Плакат! На этом лице написана русская национальная идея! Я не шучу, гроссмайстер. Вы не смеете убивать такого мальчика.

Колфер Фост всё взвешивает и принимает решение: посоветоваться с высшими авторитетами.

Следующая глава будет особенно омерзительна, предупреждаю.
Кстати, вы заметили, что фашист и черносотенец - положительные характеристики?

Анон · 2016-10-01 12:40:54

Анон, собравший все чтения, ты золото :heart:

Анон · 2016-10-01 12:48:57

Слушайте, а куда делся некромагический дар Глеба, когда он его потерял? впихнулся в Аббатикову и Свеколт? рассеялся? Ведьма не могла помереть, не передав его, а тут - оп, и все?
просто есть одна крайне ебнутая задумка...

Анон · 2016-10-01 16:32:27

Анон, если ты с нами на ФБ - то раскуривать задумки надо в соо.
А по сабжу - хер знает, точных указаний нет. Сошлись на хэдканоне, что таки впихнулся в девочек, а то пиздец же.

Анон · 2016-10-01 16:48:13

▼Скрытый текст⬍

Аноны, я эту сцену не помню, с арбалетом спереди парень или девушка? Потому что тело вроде парня, лицо вроде девушки.

Анон · 2016-10-01 16:51:36

Это такой альтернативный Ул, наверное

Анон · 2016-10-01 17:00:12

Анон пишет:

Итак, Кад хочет, чтоб мы умерли.
Часть 2. Глава 3: Осаждённая Плевна

А вторая глав была? Я сейчас ещё раз всё между первой и третьей пересмотрел и не нашёл...

Анон · 2016-10-01 17:04:57

Это такой альтернативный Ул, наверное

О, спасибо, а я уже обрадовалась, что это Яра или еще кто, храбро защищает подругу.

Анон · 2016-10-01 17:16:20

Ыть. Я был уверен, что ее читал О-о В любом случае, нехай будет:
Часть 2, глава 2: Петрушка из параллельной реальности

▼Скрытый текст⬍

Злодеи продолжают бурно общаться и тут прибегает Уроцкий. Он в сущей истерике:

— Я говорил вам! — вскричал Уроцкий, брызгая сырными крошками. — Это шпана меня травит! Издеваются третьи сутки! Вчера мне привезли двенадцать морозильников, которые я не заказывал! Фургоны от разных магазинов устроили пробку перед моим домом. Мне пришлось двенадцать раз объяснять, что я не делал никаких заказов по «Интернету» и платить не намерен! Не понимаю, откуда у них номер моей кредитной карточки?! Потом пришли таджики, сорок человек, и заявили, что мой менеджер вызвал их для строительства пирамиды! Понимаете? Они хотели рыть котлован под пирамиду прямо на моей лужайке! И мой менеджер клялся, что никого не вызывал, но ведь мы не могли выпроводить этих таджиков полтора часа!
— Слушайте, Артемий…
— А потом, потом приехала санэпидемстанция по срочному вызову, потому что кто-то позвонил и сказал, что в моём коттедже чумные крысы-мутанты! Чебурашки-ниндзя! Я заплатил пятьсот долларов, чтобы эти санитары оставили меня в покое! Как можно работать в таких условиях, объясните мне?
— Но Вы профессионал, Артемий! — Ханукаин вскинул искривлённый палец к небесам. — Нужно было любой ценой доделать работу!
— Я доделал! — огрызнулся журналист. — Сахарский позвонил мне и начал рыдать в трубку. Он сказал, что письмо Суворова похищено и надо включать запасной вариант. Я работал, как крепостной пахарь, я не выпил ни глотка, я даже телевизор не смотрел! И я всё написал! Я сделал гениальную бомбу под Суворова, можете мне верить! Но когда я поставил последнюю точку, мой компьютер замигал и на экране появилась надпись: «Чума на оба ваших полушария». С тех пор машина не реагирует ни на одну кнопку, и я не могу даже переписать свой текст на лазерный диск!
— Вам прислали вирус по электронной почте, — кивнул Железник. — Информацию восстановить не удастся. Можете смело сочинять всё заново.
— Я не могу заново! — взвился Уроцкий. — Они не дают мне жить! Давайте прекратим контракт, я согласен платить неустойку. Я не могу работать. Я должен уехать, куда-нибудь на острова. Моя жена в шоке, мой друг в шоке, моя собачка в шоке, мой менеджер вчера уволился. Эти скинхеды разрушают мою жизнь! Помогите, я прошу!

Уроцкий, конечно, неприятный человек, но долбоёбы как-то намного, намного мерзее.

Ему обещают защиту Лиги и он опознает по фото Петрушу: тот притворился курьером, приносил цветы (и между делом установил кучу нелегального дерьма). Вмешивается секретарь Колфера Фоста, Сарра Цельс, и мы получаем некоторое количество дежурного антисемитизма и возвращение авторских обращений к читателю:

Откуда помощница Фоста, его личный секретарь, курирующий эмиссар Лиги по российским делам, пухлая жгучая брюнетка на коротких ножках, в полосатом, мужского кроя, брючном костюме, знала Петрушу Тихогромова?
Вам это удивительно? Удивляйтесь дальше. Петруша Тихогромов тоже хорошо знал эту даму. Разве можно было забыть бывшему ученику Мерлинской школы волшебников бывшую сотрудницу ФСБ России Александру Глебовну Селецкую, внучку знаменитого Якова Цельса, перевербованную колдунами на свою сторону без особых усилий? «Рыжая кошка», — так называл её Телегин и предупреждал кадетов: «Будьте осторожны!..» Да, это была она, Александра Селецкая по фальшивым документам, а по своим — Сарра Цельс. Нынешняя помощница Колфера Фоста. Это она держала сейчас в руках фотографию кадета Петра Тихогромова и ненавистно буравила её глазами.

За Петрушей устанавливают слежку. Следит тян, и тян, очевидно, идиотка:

Петя Тихогромов шёл по заснеженной улице в чёрной суворовской шинели, в тёплой зимней шапке. Шёл не спеша, напевая и поглядывая по сторонам.
Молодая, но уже опытная сотрудница службы безопасности «Лямбда-банка» по имени Маргарита двигалась по другой стороне улицы. Маргарита знала о Петруше почти всё, включая дату рождения, группу крови и девичью фамилию мамы.
...
Маргарита ненавидела этого идиота в шинели. Ей было в принципе непонятно, куда он прётся на ночь глядя, заходя в магазины и совершая необъяснимые покупки. В супермаркете несовершеннолетний кретин приобрёл пакет сахарного песку, в магазине «Живые цветы» — мешок калиевых удобрений, в хозяйственном — баллон серебряной краски…
На углу Варварки объект остановился у машины, припаркованной возле дорогого магазина. Машина была с дипломатическими номерами, мальчишка разглядывал её минуты две. Потом слепил снежок и запустил в дерево. Потом достал чёрный фломастер и, воровато оглянувшись, подрисовал мужику на рекламе мушкетёрские усики. Пошёл дальше.
Маргарита надеялась, что кретин спустится в подземный переход и выйдет к Маросейке. На Маросейке припаркован неприметный серый фургончик, а в нём поджидал напарник Маргариты, который должен провожать этого олуха дальше. А Маргарита сядет в тёплую машину, включит музыку и выпьет кофе из термоса. «Ну пожалуйста, олух, сваливай на Маросейку, — умоляюще бормотала Маргарита.

Олух на Маросейку не сваливает, он скрывается бесследно в памятнике героям Плевны. И поскольку тян - дура, она этого не соображает

Глава по-моему просто пустая.

Анон · 2016-10-01 17:23:40

Анон пишет:

Анон, если ты с нами на ФБ - то раскуривать задумки надо в соо.
А по сабжу - хер знает, точных указаний нет. Сошлись на хэдканоне, что таки впихнулся в девочек, а то пиздец же.

А кто сказал, что я буду их тут раскуривать? Я тут просто вопросы общего характера задаю.
Ну, раз Емец как обычно написал и хер забил, то прекрасно.

Анон · 2016-10-01 17:30:00

Анон пишет:

Ыть. Я был уверен, что ее читал О-о В любом случае, нехай будет

Спасибо!

Холиварофорум

Объявление

#1 2015-10-19 01:03:11

Емцетред

#7026 2016-09-30 23:26:47

Re: Емцетред

#7027 2016-09-30 23:39:00

Re: Емцетред

#7028 2016-09-30 23:46:10

Re: Емцетред

#7029 2016-09-30 23:55:47

Re: Емцетред

#7030 2016-09-30 23:57:14

Re: Емцетред

#7031 2016-09-30 23:59:43

Re: Емцетред

#7032 2016-10-01 00:06:05

Re: Емцетред

#7033 2016-10-01 00:11:04

Re: Емцетред

#7034 2016-10-01 01:40:18

Re: Емцетред

#7035 2016-10-01 02:41:12

Re: Емцетред

#7036 2016-10-01 02:47:33

Re: Емцетред

#7037 2016-10-01 05:00:49

Re: Емцетред

#7038 2016-10-01 07:47:04

Re: Емцетред

#7039 2016-10-01 12:07:41

Re: Емцетред

#7040 2016-10-01 12:38:38

Re: Емцетред

#7041 2016-10-01 12:40:54

Re: Емцетред

#7042 2016-10-01 12:48:57

Re: Емцетред

#7043 2016-10-01 16:32:27

Re: Емцетред

#7044 2016-10-01 16:48:13

Re: Емцетред

#7045 2016-10-01 16:51:36

Re: Емцетред

#7046 2016-10-01 17:00:12

Re: Емцетред

#7047 2016-10-01 17:04:57

Re: Емцетред

#7048 2016-10-01 17:16:20

Re: Емцетред

#7049 2016-10-01 17:23:40

Re: Емцетред

#7050 2016-10-01 17:30:00

Re: Емцетред

Подвал форума