Книга – это деревце. Сажаешь и начинаешь терпеливо поливать. И стараешься не показывать никому, не выдергивать из земли, чтобы проверить, пустило ли оно корни. А то ведь не пустит.
Анри Альфонс Бабу, кенийский мыслитель
Куда-куда сажает книгу и куда эта книга пускает корни у несуществующего кенийца? 
Услышав снизу плеск, она приподнялась на кровати и увидела Лену. В белой ночнушке, похожая на снежную гору, Лена мыла в тазу голову.
– А чего не в душе? – спросила Фреда.
– Там лягушками пахнет и маньяки всякие в двери барабанят, – не отрывая от таза лицо, объяснила Лена.
– У моей кровати, конечно, самое место болото разводить!
Я ничего не имею против Лены и фэтфобией не страдаю, но разве вес жокея не важен для лошади? Помню, Иоанна Хмелевская в какой-то из книг описывает страдания даже не толстой, а просто реально крупнокостной девушки, у которой вся карьера пошла псу под хвост.
А в ШНыре ещё и полёты, что явно больше усилий для пегаса требует.
То, что в душе лягушка пахнет, имхо, просто позор для Кузепыча.
Лена посмотрела на нее, скосив глаза, чтобы не вытаскивать волосы из таза.
– Худая ты! Везет! – вздохнула она, начиная обычную человеческую игру в «дай мне то, чего у меня нет, чтобы я снова могла хотеть то, что у меня было раньше».
– А-а, – отозвалась Фреда рассеянно. – Ерунда!.. У меня и глаза могли быть голубые.
– Почему?
– Моя мама была влюблена. Дико влюблена. В человека по фамилии Гмыза. Он был дикий красавец! Спортсмен, лучший на курсе, глаза как тарелки и все такое.
Жуть. Надеюсь, тарелки хоть не гжель была, а хохлома как минимум.
– Она вышла замуж?
– Нет. Как можно выйти замуж за человека по фамилии Гмыза? Чтобы самой стать Гмызой?
Гмыза - это всё-таки не Вагин, жить можно.
– А у папы какая фамилия?
– Виноградов.
– Хорошая фамилия, – осторожно признала Лена.
– Главное, оригинальная! – отрезала Фреда.
– А что с Гмызой стало? Он не утопился с тоски?
Фреда фыркнула так, что из пегасни, расположенной далеко от корпуса, ей откликнулось несколько непарнокопытных.
– С такими фамилиями не топятся! Он был начальником ГАИ, теперь предприниматель. А мы деньги кучками раскладываем, чтобы до получки хватило!
Это опять камень в адрес бедного папы Виноградова. Лена закончила ополаскивать волосы. Выпрямилась, нашаривая полотенце. Фреда ощутила шевеление зависти. У нее таких волос нет, не было и не будет. А кто в этом виноват? Три-четыре, детки! «Па-па Ви-но-гра-дов!»
Мда, не завидую я папе Виноградову. Чую, его и мать, и дочь вечно пеняют за то, что он не Гмыза.
Проснулась Лара – красивая даже в заспанном состоянии – и сразу принялась «звонькать» маме. Это у них был утренний ритуал. Мама у Лары работала бухгалтером. По телефону мурлыкала, любила шоколад и кошек, была полновата, добра и сентиментальна. С папой они жили душа в душу. «Чьи это маленькие ручки?», «Куда ходили эти маленькие ножки?», «Что твое пузико хочет скушать на ужин?» – ворковали они, трогая друг друга за ручки, хотя прожили вместе двадцать лет.
Ну да, я не отрицаю, что это может быть идиллия, но с той же радостью такие воркования могут быть пиздецом на мой взгляд скорее пиздец
Это с одной стороны. А с другой: слово «заплАчу» мама читала как «заплачУ» и цифру вроде 834.692.216 могла запомнить с первого раза.
Что она с такими мозгами в бухгалтерию ушла?! Ей в финансисты бы или в математики 
Вильнув хвостиком маме и сообщив, что ночью ей ничего не снилось, Лара секунды две помучилась напряжением мозга и сделала еще один звоночек – первому из своих поклонников. Так как это происходило регулярно, ее соседки по комнате успели изучить их всех.
Первый в рейтинге был парень-офисник. Рина однажды случайно видела его в Копытове, куда он притащился против всех правил. Поблескивающий очочками, с быстрой захлебывающейся речью, целеустремленный, ласковый и одновременно безжалостно-жесткий. «Мой любимый» Лара говорила, проглатывая «л». Получалось «мой убимый». Лару это веселило. Очень быстро из «убимого» она стала дразнить офисника просто «Покойником».
. Лара не могла спокойно видеть ни одно насекомое, чтобы не попытаться его уничтожить. Если в комнате зудел ходя бы один комар, она охотилась за ним до середины ночи, прыгала с кровати на кровать, визжала и мешала всем спать.
А сеточку на окна не судбец повесить было, а? Бывают и такие сетки, что можно отодвинуть и выпрыгнуть.
Фреда подняла с пола валявшееся одеяло и забросила его на пустую кровать второго яруса:
– А эта где? Которая Рина?
– Отгадай! Первый вариант: Ее Высочество с Сашкой. Второй: у пегов с Сашкой. Третий: у гиелы с Сашкой… – отозвалась Лара.
Не успела она договорить, как в дверь постучали, и в комнату просунулось лицо Сашки.
А Лена в ночнушке, между прочим...
– Рина не здесь? – с беспокойством спросил он.
– Вариант четвертый. Ринка непонятно где! – сказала Лена, насмешливо глядя на Лару.
Сашка стал связываться с Риной по нерпи , и ему внезапно ответил Белдо – вкрадчивый и ласковый, как продавец парфюмерии.
– Кого тебе, мой милый? Риночку? К сожалению, не могу ее позвать. Но если она появится, обязательно скажу, что ты звонил! На словах что-нибудь передать?
Сашка с рычанием отключился, решив, что произошел магический сбой.
Ага, это так же достоверно, как та легенда про страйкболистов, которые из-за близости военной части с мега-антеннами вышли на частоту мобильных и троллили всех звонивших
Потом попытался связаться снова, но Белдо больше не отвечал. Заряжать захваченные нерпи ведьмари не могут
Почему? Потому что духовности не хватает? Ох, не доверяла бы я штучки с такими закидонами, не доверяла бы. Люблю простые и понятные приборы - ты ему "while", он тебе цикл, вне зависимости от того, кто ты.
Сашка бросился в столовую. Он пребывал в таком беспокойстве, что не заметил, что в столовой творится что-то непонятное. Старшие шныры, как взволнованные пчелы, роились небольшими группами. Многие столы пустовали. Сашка безуспешно отыскивал Кавалерию, потом Кузепыча.
Из начальства наличествовала одна Суповна. В чаду кухни она разрубала мороженых кур таким чудовищным топором, что не всякий берсерк решился бы с таким разгуливать. Сашка даже не вспомнил, что собирался попросить у Суповны железную кружку, чтобы можно было в комнате подогревать чай.
У них в комнате что, печка
Младшие шныры достаточно изучили старушенцию и усвоили, что первая реакция на любое предложение у Суповны всегда негативная. Например:
– Суповна, можно я возьму котелок? Меня Кузепыч за ним послал!
– Да пусть он им подавится! Штоб он у него в глотке застрял! Все забирайте, все ломайте, хоть на ручку дверную нагадьте, ничего мне не надо! – начинала вопить она с надрывом. Пока Суповна вопила, до нее постепенно доходила суть просьбы, и она спокойно заканчивала: – Вон тот серый возьми, он попрочнее будет! Но чтобы вернули потом!
Меня эта тетка адски напрягала бы. Какая-то она крипующая.
Выскакивая из кухни, Сашка наткнулся на Ула и Яру. Оба были в шныровских куртках, с мороза. Длинная царапина на лбу у Ула сочилась кровью.
– Рина пропала! По ее нерпи мне ответил Белдо! – крикнул Сашка.
А, то есть он Белдо узнал. Стратегический вопрос - а как, по его мнению, ему Белдо ответил? По мобильному? Очевидно же, что у ведьмарей как минимум одна свежезаряженная нерпь какого-то трупика ШНыра.
Ул и Яра повернулись к нему.
– На рассвете ведьмари захватили точку «Запад». «Царевна-лебедь» больше не наша, – соображая что-то, сказала Яра.
– Это невозможно! Там охранная закладка!
– Была закладка, – Ул взял кусок хлеба и промокнул кровь с пореза.
Хлебом 
В хлебе, особенно свежем, вообще-то до хера левых бактерий остаётся после того, как тот поднимается.
– «Царевну» надо отвоевать! Собираем людей! – крикнул Сашка.
Его удивило, что Ул и Яра не тронулись с места.
– Бесполезно. В лучшем случае захватим никому не нужную будку.
– Почему?
– Закладки нет… Кто-то из наших вынес закладку за пределы точки! – Яра, морщась, отобрала у Ула окровавленный хлеб.
– И нерпь Рины у ведьмарей, – размышлительно добавил Ул.
Что сделает умный, узнав такое? Пойдёт к улью и проверит, жива ли матка. Если жива, то Рина может и труп, но не предатель. Что делают герои?
Рину искали, но не нашли. Разве что обнаружили, что вместе с ней пропал и Гавр.
Сашка не выдержал. Помчался к роднику «Царевна-лебедь», надеясь узнать что-то о Рине.
Вот что делает Сашка.
Возле машины толклись четверо – два скучающих берсерка и парень из форта Долбушина, читавший электронную книгу. Дама в мужской ушанке, с лицом умным и породисто-тонким, сидя на крыше машины в позе лотоса, делала дыхательную гимнастику. «Боевая ведьма из форта Белдо», – определил Сашка.
Именно «ушанка» первой учуяла Сашку, и все четверо, как по команде, настороженно уставились на него. Берсерки сунули руки под куртки. Парень из форта Долбушина уронил электронную книгу в сугроб и, злясь больше на свой испуг, чем на Сашку, стал стирать с нее снег.
Поначалу Сашка держался метрах в сорока, зная, что с такого расстояния из шнеппера в него не попасть, а потом, решившись, стал понемногу подходить. Здесь, в московском лесопарке, немало гуляющих. Собачники, мамочки с колясками. Нападать на него ведьмари не станут. Особенно здесь, у ворот захваченной точки «Запад».
«Четверка», выжидая, наблюдала, как он подходит. Сашка прошел половину разделявшего их расстояния, когда случайно узнал одного из берсерков. Как-то тренер возил их «на смотрины» в один известный столичный клуб. Там в зале тренировался и этот мужик – тогда действующий боксер, постепенно вытесняемый молодыми. Бывший боксер – это уже диагноз. Печень болит, сетчатка отслаивается, таблетки глотает вагонами. Но перед соревнованиями собирается и выходит на ринг. А потом снова начинает рассыпаться.
Хороший такой вид спорта. Полезный, я бы сказала. Вообще на кой хрен Саша попёрся к боевой четверке?
– Что тебе надо, шныр? – крикнул он петушиным голосом.
– Рина у вас?
Сашкин вопрос повис в пустоте. Ведьмари переглянулись. Либо о Рине никто из них не знал, либо имелся приказ ничего не говорить. Сашка больше склонялся к первой версии: откуда рядовым ведьмарям знать по именам всех младших шныров?
Боевая ведьма и тут оказалась самой сообразительной.
– Ты ищешь девушку, которая отдала закладку? Она у нас!.. Ей хорошо. Много счастья, никаких страданий, никакого одиночества! – сказала она певуче.
– Она перешла к вам? – не поверил Сашка.
Нет, это без шуток идиотизм. Бежать общаться к ведьмарям, не забежав к улью? Пчела Рины - не мелкая рабочая, чтобы исчезнуть незамечанной, это вообще-то пчелиная матка, огромная такая дура. И улей, насколько я помню, находится в зоне наибольшего действия закладки Лабиринта(вот почему я это помню, а формулы Максвелла нет, а? ), он никогда не замерзает и вряд ли засыпает.
– А вам какое дело?
– Ты невежлив, – без обиды отозвалась ведьма. – Я пыталась объяснить: если хочешь быть с Риной, отрекись от ШНыра! Отрекись от пчелы! Слова могут быть любыми. Важен маленький нюанс: сердце должно хотеть того же, чего хотят уста.
– Я подумаю… Но вначале хочу поговорить с Риной! Устройте мне с ней встречу!
Ведьма усмехнулась. Перехитрить ее было невозможно.
– Э, нет! Никаких сделок! Если ты с нами – она твоя. Если нет – ступай прочь!
Пока она говорила, еще трое ведьмарей полукольцом приближались к Сашке. Ненавязчиво так. Сашка безошибочно ощутил, что решается его судьба. Чем-то это напоминало охоту собак за курами на даче. Секунду назад все были вроде друзья, курочка и песики, но вот куриная голова уже в лопухах.
Охоту собак? Собаки накидываются сворой на такую мелкую добычу. А вот кошка... кошка действительно приближается осторожненько, вкрадчиво.
Жадный взгляд ведьмы разглядывал Сашкину нерпь . За нее можно получить немало псиоса. И за куртку. И за мертвого шныра. Гай скупиться не будет, раз уж шнырик сам сунулся.
Почему не будет скупится? Шныр сам влез, значит никакой великой победы не было, так, мелочи. По работе и награда.
И тут произошло необъяснимое. Берсерк-боксер ударил ведьму. Без размаха, но в полную силу. Одним ударом смел ее с крыши машины, как мешок с мусором. Сашка порадовался, что никогда не встречался с ним на ринге. Класс боя, конечно, несопоставимый.
И сразу же наваждение исчезло. Сашку больше не вертело.
– Бежим! Чего застыл? – заорал кто-то за спиной у Сашки.
За деревьями стояла Яра. Она дернула Сашку за рукав и вместе с ним понеслась по снегу. Первые двадцать шагов Яра волокла его за собой, как трактор. Ее нерпь сияла львом . Потом лев погас, и Сашка побежал сам, потому что Яра в обычном своем состоянии не занималась переноской тяжестей.
А зомбирование значит занималась?
Яра остановилась. Она была раскосая, раскрасневшаяся от бега, как-то особенно, по-дикому, красивая.
В этом предложение я вижу, что она была раскрасневшаяся от бега, как-то особенно красивая... и раскосая. Что делает этот эпитет, обозначающий постоянные свойства, в ряду, скажем так, временных?
– Ты ранена? – забеспокоился Сашка.
– Чушь! – Яра быстро спрятала руку в карман.
Сашка вспомнил, как летела с крыши машины ведьма. Странно. Неужели берсерк узнал его в том мальчишке из зала?
– Зачем он ее ударил?
– Понятия не имею! – резко ответила Яра. – Скажи спасибо, я догадалась, где тебя искать! Будто мало нам одной Рины!
Сашка не мог смотреть ей в глаза. Было в них что-то настойчивое, чужое.
– Ты какая-то не такая! – сказал он осторожно.
– Уши, что ли, ослиные выросли?
– Нет. Не выросли… – признал Сашка. Дело в чем-то другом. Но вот в чем? Этого он понять не мог.
Телепортировать невозможно: нерпи у Сашки и Яры разряжены.
Лев не разряжает сирина, как я понимаю. Так почему они оба, только что прибывшие из ШНыра, с пустыми нерпями? Телепортировались от самой школы? Но это же самоубийственный идиотизм - телепортироваться и отрезать себе возможность повторить телепортацию на бис в место, которое кишит врагами.
С Ярой они всю дорогу не разговаривали. Пытались, но безуспешно, как два слепых и глухих человека, которые ищут друг друга на огромном футбольном поле.
Каждое человеческое слово – ключ, открывающий другого человека. Сашкины ключи не подходили Яре, а Ярины – Сашке. У них были разные ячейки и разный рисунок. Сашка думал о Рине. Яра… сложно сказать, о чем.
Они оба друзья Рины. Почему не поговорить о Рине? Они оба шныры. Почему не поговорить о ШНыре или нырках? Они любят лошадей - так обсудили бы коней!
Я не вижу в описание характеров Саши и Яры что-нибудь принципиально антагонистичное, как не вижу и причин им двоим не поболтать о чём-то важном или отвлечённом.
Яра… сложно сказать, о чем.
Рана на ладони давно не зудела. Змейка свернулась вокруг запястья. На морозе она быстро выстудилась и теперь грелась, прижимаясь к коже. Пила пульс, ловя отдаленные удары сердца.
Шедевральная смена условных фокалов
Порой змейка смелела и просовывала узкую головку в синеватую жилку пульса.
Сразу уж в сонную артерию лезла бы, чо уж там стесняться.
. И тогда Яра начинала слышать мысли Сашки и тех, кто ехал с ними в одном автобусе. Чужие мысли звучали, как лишенное интонаций бормотание. Казалось, их озвучивал гнусавый, страдающий застарелым насморком переводчик.
Привет Володарскому! 
Яра с Сашкой стояли в конце автобуса настолько близко к стеклу, что видели размытый свет «стопов», когда водитель нажимал на тормоз. Недалеко от них восседала громкая грузная дама. В первобытном обществе она наверняка стала бы «вождихой», потому что и здесь, в автобусе, усиленно всех строила. Рядом, на уступленной ей «восьмушке» сиденья, притулилась худенькая девушка с кокой в руках. В ее глазах застыл немой и вечный вопрос: «И зачем меня родили? Мир такой страшный!»
«Было бы забавно, если бы толстуха вылила коку себе на голову», – мимолетно подумала Яра, закрывая глаза. Воображение услужливо нарисовало ей, как это происходит. Вот она протягивает руку, вот забирает у девушки бутылку…
Страшный вопль отвлек Яру от ее мыслей. Открыв глаза, она увидела, что «вождиха» яростно мотает головой, а во все стороны разлетаются темные брызги коки.
Все случилось так же, как с боксером и ведьмой. Правда, на этот раз Яра напугалась намного больше. В прошлый раз поступок ее был осознанным. Ей пришлось заставлять змейку и преодолевать сопротивление сознания берсерка.
Теперь же все произошло само собой. Она слилась со змейкой в единое целое, так, что непонятно, где заканчивается змейка и начинается Яра. И главное: ей начинало нравиться всесилие. Наконец-то она может делать то, что считает справедливым. Разве это не значит быть настоящим шныром?
Я не вижу ничего справедливого в том, что за наглость женщина поплатилась испорченной причёской, одеждой, и скорее всего простудой - на улице сильные морозы.
Туман рассеивался. Яра все лучше понимала силу змейки и ее преимущества. Опасная штука, если она попадет в руки человеку, не способному себя сдерживать. Но она-то сможет! Как-никак опытный шныр! Она другая, не такая, как все. Уж она-то не позволит артефакту ведьмарей подмять себя! На миг Яру наполнило самодовольство, но она поспешно его отогнала.
Я не понимаю - или автор действительно упорно повторяется в описание подобных моментов, или люди в подобные моменты действительно так думают?
Вечером Яра отправилась в пегасню. Она давно собиралась попросить Ула снять у Эриха подкову с переднего левого копыта. Ей казалось, в последний раз его неудачно подковали и он прихрамывает. У самой Яры были слишком слабые руки, чтобы расковать жеребца. А вот Ул – другое дело. У него пальцы железные.
А нормальных ковалей завести им не судьба, а? Что за самодеятельность с подростками, которых явно никто нормально не учил?
И вот теперь Яра стояла у навесного шкафа, в котором утром дальновидно спрятала инструменты, скромно прикрыв их тряпкой, чтобы не бросались в глаза, и понимала, что кто-то тут уже побывал. Тряпка на месте, смотри на нее и радуйся, а ни напильника, ни клещей – ничего. Средние шныры как белки. Дай им что-то в лапки – и никогда потом не найдешь крайнего. Каждый будет клясться, что положил на место, а после него их зацапал кто-то другой.
А инструменты кто-нибудь положил под другую тряпку, ага. И так они будут кочевать по тряпкам разных шныров, потому что, блеать, никто, очевидно, не кладёт их на место, опасаясь других нервных! 
За спиной у Яры кто-то деликатно кашлянул. Яра обернулась и, ойкнув, взяла себя в руки. В шаге от нее стояла Кавалерия.
– Ну как дела? Нашла что-нибудь?
– Да нет, пусто! Кто-то вытащил! – нажаловалась Яра.
– А ключ?
– Да какой тут ключ! Тут никакой ключ не спасет! – раздраженно ответила Яра.
– Плохо, очень плохо. Тревожит меня эта история. А то забыла тебя сразу спросить!
Кавалерия озабоченно повернулась и пошла. Яра смотрела на ее удаляющиеся лопатки, продолжая праведно негодовать. И только когда Кавалерия вышла из пегасни, до Яры дошел смысл ее последней фразы.
А до меня без разъяснений Яры смысл разговора с Калерией не дошёл. И чую я, дело в тупизне, но не в моей.
Она соврала Кавалерии, думая, что та задает вопрос про инструменты. Кавалерия же спрашивала про ключ с красной биркой.
Яра метнулась следом, но, пробежав шага два или три, неуверенно остановилась. Нет, она не будет говорить сегодня. Конечно, Кавалерия должна узнать о змейке, но… лучше вначале разобраться самой. Что изменится за ночь? Или за две? Главное, что змейка не у ведьмарей!
Змейка осторожно вытащила острую мордочку из ее пульса.
Знаете, в чём проблема? В том, что это пытаются подать, как влияние змейки. Но абсолютно так же поступают совершенно свободные в своих действиях шныры. И знаете почему? Потому что они там все, совершенно все долбоящеры 100-го левела. Видимо, это именно тот признак, за который выбирают пчёлы.
Но Гавру в болоте было хорошо, а на двушке - плохо.