дать возможности вмешаться в самый разгар вечеринки.
Как доложили шпионы, все гости еще вчера прибыли в поместье графа. Но
пока ничего из ряда вон выходящего не было. Гости прибыли, расположились в
гостевых комнатах. Кто-то взял с собой своих шлюшек, кто-то потребовал у
хозяина дома выделить им мальчиков и девочек для развлечений.
Все юненькие слуги были заняты утолением сексуальных потребностей
гостей. Не трогали пока лишь молоденьких реверидов, которых в поместье
насчитывалось не больше семи человек в возрасте от девяти до двенадцати лет.
Хмуря брови, Джозеф задумался о том, что они могут увидеть сегодня
ночью.
Мягкие кисточки касались закрытых век, щекоча. Тихо хихикая и не скрывая
своего восхищения, четверо маленьких реверидов носились по всей
гардеробной, куда их привели слуги постарше, дабы приодеть к предстоящему
вечеру.
Еще со вчерашнего дня их освободили раньше всех от работы, чтобы сытно
23/1008
и вкусно накормить и уложить спать не на подстилках из сена, а на нормальных
кроватях с мягкой периной.
Их не беспокоили до десяти часов утра, после чего слуги принесли
маленьким реверидам завтрак и отвели подготавливать к вечеру. Мальчики
смеялись, радовались и громко обсуждали предстоящее событие. У тех, кого
всегда считали за рабов и нелюдей, были скромные мечты: найти доброго
хозяина, хорошее питание, меньше тяжелой работы и иметь хоть что-то своё,
даже тот же соломенный мешок вместо холодного пола.
Внезапная доброта и щедрость графа Рочестера беспокоила только
старших мальчиков, которым было больше одиннадцати лет. Не верили они в
благие намерения человека, который получал удовольствие от издевательств и
унижений над своими слугами.
Но тем не менее, они наслаждались временным покоем от работы и побоев,
и довольно хорошей жизнью.
После завтрака реверидов отвели в ванную, где их нещадно скребли
жесткими щетками, из-за чего кожа покраснела и сильно болела. В какой-то
степени это было даже приятно. Малышня резвилась, смеялась и громко
делились своими мечтами. Мальчики постарше молчали, лишь изредка
обмениваясь короткими фразами, словно предчувствуя что-то неладное.
Затем их отвели в гардеробную, где строгий и вечно мрачный мажордом
отдавал указания командным голосом. Всю большую часть дня дети провели
именно в этой комнате, пока в их кожу и волосы втирали ароматные масла,
делали прически, накладывали макияж и облачали в дорогие, роскошные
пышные платья из шелка и атласа.
Пока старшие противились преображению в юных девиц, младшие с
радостью вертелись у высокого зеркала во всю стену, рассматривая себя со всех
сторон. Мальчики младше одиннадцати лет были облачены в пышные платья
пастельных оттенков, украшенные рюшами и расшитые жемчугом, чем
напоминали воздушные пирожные, что так любил граф Рочестер.
Ревериды постарше были облачены в дорогой бархат, насыщенных
изумрудных, вишнёвых и сапфировых цветов. Глубокое декольте слегка
обнажало плоские груди и выпирающие ключицы. Яркий макияж и обилие
дорогих золотых украшений с драгоценными камнями прибавляли мальчикам
еще несколько лет, но при этом подчеркивали их красоту и придавали еще
больше шарма.
Любая бы девушка мечтала оказаться на их месте.
Когда пришло время, мажордом разрешил мальчикам выходить. Он
проводил их в гостевую комнату, которая находилась сразу за большим холлом,
в который попадаешь, едва переступив порог парадной.
Всё поместье было выдержано в едином стиле: кремовые стены,
расписанный охотничьими мотивами высокий потолок, устланные коврами полы,
черное дерево и светлая обивка, а также золото.
Гостевой зал не был исключением, но именно сегодня его всегда открытые
окна были закрыты плотными тяжелыми тёмно-бордовыми бархатными
шторами. Ковры с пола были убраны. В воздухе витали ароматы вина,
курительных смесей, дорогих духов и мускуса.
Едва ревериды вошли, как тут же смолкли все разговоры и все взоры
устремились к ним.
Мальчики жались друг к дружке, неловко опустив свои дивные фиолетовых
оттенков глазки. Тонкие детские пальчики теребили края рукавов, бантики и
рюши на пышных юбках, а вот дети постарше с опаской озирались по сторонам.
В помещении находилось с три десятка знатных гостей. Все они были
облачены в роскошные наряды из дорогих тканей, а лица скрывали
всевозможные маски, в которых были видны лишь прорези глаз да носы со
24/1008
ртами. — А вот и наши десертики подоспели! — всплеснул руками рыжеволосый
мужчина, облаченный в тёмно-изумрудную парчу. По его голосу мальчики тут же
узнали своего господина. — Уверен, многие уже проголодались, так что мы не
можем больше заставлять ждать гостей.
Гости одобрительно закивали. Сорвавшиеся с их уст смешки только еще
больше пугали и напрягали старших реверидов. — Четвёртый и Девятнадцатый, — обратился Лукас к двум мальчикам,
облаченным в воздушные платья пастельных розовых и персиковых оттенков. — Уважьте гостей своими танцами, только сначала снимите свои туфельки.
У прислуги в доме графа не было имён. Только номер, который они
получали. Лукасу Рочестеру не хотелось загружать свою голову ненужными
именами рабов, тем более тех, кто может сгинуть в любой момент, а с цифрами
не нужно заморачиваться. На смену одному Четвёртому придёт другой и так
далее.
Пока остальных мальчиков оттеснили стражники, взяв их в кольцо,
Четвёртый и Девятнадцатый покорно исполнили приказ. Спешно скинув с ножек
туфельки, они заспешили по холодному полу, двинулись в сторону затемнённой
части гостиной, куда им молча указал граф.
Дойдя до места и ступив пару шагов, первым вскрикнул Девятнадцатый.
Что-то острое впилось ему в ступни, разрезая тонкую плоть до крови. — Ну же, танцуйте! — требовательно сказал Лукас Рочестер, щелкнув
пальцами, и тут же на затемнённый участок пролился свет.
Пол был усыпал множеством осколков стекла всех размеров. Тут были и
фарфор, и хрусталь и даже осколки от зеркала. И вся эта дорожка из стекла
простиралась на два метра в длину и три в ширину. Девятнадцатый стоял в
самом центре. Топчась на месте, он только сильнее позволял осколкам
вгрызаться в его кровоточащие стопы.
По щекам мальчика потекли слёзы. — Танцуй, грязная сука! — рыкнул кто-то из гостей, запустив в Девятнадцатого
пустым бокалом из-под вина. Пытаясь увернуться от летящего в него предмета,
мальчик сделал несколько шагов в сторону, вскрикнув. — А ты чего стоишь, лентяй?! — фыркнул другой гость, схватив Четвёртого за
шкирку и со всей силы толкнув к собрату по несчастью. Не удержав равновесия,
мальчик рухнул. Стекло оцарапало коленки, порезало юбки платья, глубоко
впилось в ладони, срывая с губ несчастного крик боли. — Чтобы боль прошла вам нужно протанцевать по стеклу, пока играет
музыка, — в голосе Рочестера слышались садистские нотки удовольствия и
веселья.
Словно по приказу заиграли флейты, подключились арфы. Всё еще хныкая и
вскрикивая, Четвёртый и Девятнадцатый переглянулись.
У них не было иного выхода, кроме как исполнить приказ. Зная жестокость
своего хозяина, они опасались за свои шкурки, потому, превозмогая боль и не
сдерживая своих криков и слёз, стали танцевать.
Подолы платьев трепались об осколки. Стекло снова и снова вгрызалось и в
без того израненные ступни. Носочки, пол и сами осколки окрашивались кровью,
а люди в масках только довольно кивали.
Окруженные стражниками мальчики заранее начали паниковать. — Страшно! — выли в голос младшие, глотая слёзы и размазывая их вместе с
соплями по лицу, стирая макияж.
За это они тут же получали по рукам от равнодушных стражников.
Хранили молчание лишь старшие мальчики. Они прекрасно понимали, что
криками и слезами делу не поможешь. Впрочем, в отличие от малышей, они хотя
бы знали, что мир очень жесток и нужно остерегаться добряков, нежели явных
25/1008
злодеев.
Когда гостям надоело наблюдать за неумелыми танцами Четвёртого и
Девятнадцатого, их рывком оттащили в сторону слуги в сапогах на высокой
плотной платформе.
Дети не сопротивлялись, продолжая тихо скулить. Лишь когда на них
порвали одежду и подозвали кого-то из гостей, мальчики зашлись воплями. — Плохому танцору ноги мешают, — с жаром выпалил граф Рочестер, подняв
наполненный до краёв бокал белого вина. — Что ж, тогда нужно устранить
проблему и наши мальчики затмят своими танцами самых именитых артистов!
Люди в масках громко рассмеялись, словно бы мужчина сказал нечто
смешное. Не двигаясь с места, они наблюдали за страданиями мальчиков.
Девятнадцатого уложили на спину, пока он давился криками от резких толчков,
проникавшего в него одного из знатных гостей хозяина дома.
В этот же момент один слуга ухватился за оттопыренную правую ногу
реверида и остро заточенным ножом принялся резать нежную плоть под
коленом.
Вопли боли затопили гостиную. С Четвёртым в этот момент проделывали
тоже самое, только все его возгласы перерастали в неразборчивое мычание,
поскольку у него была занята не только невинная дырочка между ног, но и рот.
Кровь текла из новообразовавшихся ран, брызгала в разные стороны, но
именно этого и жаждали господа в масках.
Крови и зрелищ, как и люди всех времён и народов. — Ну, а пока поздний ужин готовится, — пугающе счастливым голосом
промурлыкал Рочестер, — мы продолжим наш вечер. Очень скоро мы перейдём к
горячему, хоть это и не по этикету, а пока продолжим пробовать десерты.
Одиннадцатый и Восьмой!
Два блондинчика в платьях пастельных тонов голубого и зелёного,
вздрогнув и продолжая размазывать всё по лицу, вышли вперёд лишь благодаря
пинкам стражников, которые брезгливо морщились.
Тяжко вздохнув, Рочестер быстрым шагом приблизился к Восьмому и
Одиннадцатому. Наклонился, разглядывая их лица. — Матерь Деудедита! — оскалившись, граф ударил Восьмого по лицу тыльной
стороной ладони так сильно, что у того треснула кожа на щеке и выступила
кровь. Утирая руку о сюртук, мужчина поморщился, виноватым тоном обращаясь
к гостям. — Простите, господа, но сегодня придётся воздержаться от второй
порции сладкого. Перейдём сразу к горячему!
Не успели Одиннадцатый и Восьмой пикнуть, как подоспевшие слуги,
схватили мальчиков. Туго связывая им руки и ноги жесткой верёвкой, старались
не обращать внимания на мольбы реверидов.
Едва слуги отступили, как в комнату вошел мажордом, ведя пятерых
рвущихся с поводка голодных псов, любимцев графа. — Что ж, раз уж мы не вкусим этих прекрасных воздушных пирожных, то пусть
хотя бы насладимся зрелищем! — торжественно объявил Рочестер, передав
вынутый из ножен короткий кинжал кому-то из своих гостей. — Прошу вас,
кардинал, окажите нам честь. — С радостью, граф. — Довольно прыснул мужчина в длинном свободном
одеянии. Приняв оружие, он опустился на корточки рядом с Одиннадцатым. — До чего же омерзительны эти твари! И король Джозеф признал их людьми?
Этих? Да они годятся только разве что на корм зверью!
По залу прошелся гул одобрения, а вслед за ним и истошный крик
Одиннадцатого, когда кардинал принялся срезать куски плоти с его рук и лица,
бросая лоскуты в сторону голодных псов. — И пока его преосвященство занят благим делом, предлагаю развлечься с
остальными! — потирая руки, Рочестер указал в сторону оставшейся троицы
26/1008
юных реверидов. — Увы, никто из них уже не девственник. Ни на одну из дырок.
Но разве это плохо? Семнадцатый… ты первый.
Семнадцатый, облаченный в бархатное тёмно-изумрудное платье, сжал
кулаки. Глаза горели, но не от слёз, а от злости. — Не заставляй меня ждать, неразумная шлюха, — спокойно сказал граф,
скрестив руки на груди.
Мальчика толкнул в спину алебардой один из стражников, заставляя
подчиниться. Вот только сам реверид этого не желал. Сорвавшись с места, он
метнулся к дверям, шурша юбками. — Что ж вы меня сегодня все разочаровываете, ходячие куски падали?! — вышел из себя Рочестер, выхватив из рук кардинала свой же кинжал и не
обращая внимания на недовольный возглас последнего, метнулся к
своенравному мальчишке.
Ухватив Семнадцатого за юбку платья, резко дёрнул назад, вынуждая
рухнуть на спину. Мальчик застонал от боли, но тут же затих, когда господин
оседлал его бёдра, занеся руку с кинжалом так, что клинок замер всего в
сантиметре от левого глаза раба. — Думаю, здесь найдётся достаточно желающих, которые извлекут выгоду из
того, что я с тобой сделаю. Глазница ведь тоже дырка, а значит член туда легко
протиснется.
Во взгляде Семнадцатого зародился страх. Он активно принялся
сопротивляться, а увлеченные зрелищем гости, слуги и стражники не сразу
среагировали, когда со спины к Рочестеру подбежал мальчик в сапфировом
платье, и ухватив мужчину за волосы, со всей силы потянул на себя назад. — Снова ты?! — вспылил граф, замахнувшись и ужалив наглого реверида
клинком в предплечье. — Вечно от тебя одни проблемы, Пятнадцатый!
Воспользовавшись замешательством, Семнадцатый вскочил на ноги,
метнувшись к двери.
В этот же момент подорвались слуги и стражники. Первые кинулись к
своему господину, а вторые попытались остановить Семнадцатого и
Пятнадцатого.
Мажордом спустил с поводка натасканных псов и те с голодным рыком
набросились на Одиннадцатого и Восьмого.
Раздались чудовищные крики.
На пол закапала тёплая кровь. На заднем плане слышалось пыхтение
насильников и слабое хрипение умирающих в агонии Четвёртого и
Девятнадцатого.
Семнадцатому удалось ухватиться за ручку, и едва он попытался её
потянуть на себя, как дверь со всей силы ударила его, отбросив в сторону. В
гостевой зал ворвались люди с оружием наперевес и в доспехах с гербом
королевской стражи. — Всем оставаться на своих местах! — рявкнул один из воинов, чью нижнюю
часть лица прикрывало железное забрало. — Что ж вы так, граф Рочестер, — раздался насмешливый голос, вышедшего
вперёд короля Джозефа, — даже не удостоились пригласить меня на свой
вечер? А я так ждал возможности приобщиться к обществу, которое раздаёт мне
советы о том, как лучше жить!
***