До своего номера они добрались через полчаса. Не раздеваясь, Коннор плюхнулся в кресло, закидывая ноги на подлокотник. Плевать на платье, он задрал подол для свободы ног и буквально растёкся по мягкой мебели, а также отыскал пульт от кондиционера, настроив на максимальное обветривание. Стало так хорошо для горячего и немного потного тела. Смыть бы все последствия прогулки... не будь так сильно лень вставать.
У него было короткое платье. Я так понял, все же выше колен. Таким образом, зачем его задирать?
Второй вопрос, где он отыскал пульт? Ну, можно допустить, что тот лежал на столе рядом с креслом, бла-бла... Но можно же было как-то более логично прописать.
Обветривание - это не режим кондея. Сразу видно, что с холодным периодом года Дева давно не сталкивалась. Обветривание у нее, блин
В это время Ричард неспешно разделся, поглядывая на красивые обнаженные ножки, пару раз чуть не ударился об шкаф, то об косяк, пока выбирал чистую одежду и полотенце.
— Милый, я в душ. Не хочешь со мной?
— М, — отрицательно промычал Коннор, скривив нос. — Не хочу душ. Ванну — да. Полежать в тёплой воде.
— Тогда жди ванну.
Не знаю, после горячего воздуха хотеть в теплую воду? Полежать в ванне после такого дня? Ну возможно.
Коннор был почти уверен, что брат приготовит ванну для него. Точнее, для них обоих. Выбирая между «один под душем» и «вдвоём в ванне» он без сомнений выберет второе. Ненасытный. Такая преданность и любовь умиляла Коннора. Но иногда ему становилось страшно. Его собственная любовь сильна, он жизни не представлял без Ричарда. Но у Ричарда эта любовь ещё сильнее. Она стоит на грани безумия. Это то, что называют «близнецовой зависимостью». У Ричарда она проявлялась в полной мере, на всех уровнях личности. Он будто был спаян душой и эмоциями с Коннором.
Он уже сказал, что бы Коннор ждал ванну. То есть она будет!
Но тут же Коннор почти уверен, что ванна будет. Где логика?
Ты за такой день устал, но хочешь полежать в ванне вдвоем? Не знаю, наверное это нормально, я бы отказался. Сужу со своей колокольни.
Опять это ненасытный. Дева им раскидывается направо и налево. И почти всегда не в тему.
Как эта любовь проявлялась? Ну хоть бы пример привела, что ли. Пока что описываются обычные отношения.
Идентичные близнецы. Такие одинаковые… и такие разные. Самое главное отличие лежало не в интерсексуальности Коннора, а в его характере и отношении к жизни. Из-за врожденной особенности и некоторой болезненности в ранние годы, Ричард взял на себя всю ответственность и заботу за ним, нежным и ранимым. А когда они выросли, и Коннор окреп, стал уверенным, сильным, он уже не нуждался в столь тщательной опеке. Однако привычка Ричарда осталась прежней. Он настолько привык к своему новому «я», что по-другому себя не воспримет. Ничто его не изменит. И уж тем более его любовь к Коннору не угаснет. Смерть и только смерть может всё изменить.
Ну вообще такая зависимость не есть хорошо. Болезненная привязанность, вполне возможно некое давление одного над другим.
Аноны-психологи, свое мнение скажете?
Чувствуя, что мысли заводят не туда, Коннор сморщился и быстро поднялся с кресла. Недавнюю лень как ветром сдуло. И чтобы не терять возможность, он начал раздеваться. Тонкое короткое платье легко соскользнуло с тела и полетело на кресло. Туда же и нижнее бельё.
Почему не туда? Вполне нормально думать про близкого человека. Может, конечно, не на отдыхе.
Так, стоп. Там был купальник или нижнее белье? Это разные вещи.
На большом зеркальном шкафе он увидел себя. Захотелось осмотреть себя получше, перед тем, как пойти в душ. Приблизился, покрутился перед зеркалом, улыбнулся, по привычке прикрывая грудь рукой, но уже у двери ванной комнаты одернул себя и… отпустил. Во всех смыслах. Перед близнецом нет смысла смущаться и робеть. Он видел его тело не одну сотню раз. Более того, Ричард мог знать тело Коннора гораздо лучше. Ведь сколько раз он его исследовал. И как только не исследовал. Вспомнить хотя бы, что он вытворял на пляже.
Увидеть он мог себя в зеркале в дверце шкафа, и не на самом шкафе.
И зачем себя рассматривать перед походом в душ?
Хотя, может такая девчачья привычка. И грудь вон прикрыл.
А что Коннору помешало собственное тело исследовать? Или он из тех баб, что не знают, как сделать себе приятное, ибо неприлично это!
А что на пляже он такого делал? Вот реально ничего такого, что можно назвать исследованием.
Коннора бросило в жар от недавних воспоминаний. Как безбашенно и без оглядки Ричард ласкал его, как всецело ему отдался Коннор. Сжавшись от сладостных сцен, приправленных диким адреналином из-за страха спалиться, он зашёл в ванную. Погладил брата между лопатками, пока тот набирал воду.
— А я думал уже пойти звать тебя, — произнёс Ричард, не оборачиваясь. Он чувствовал приятное поглаживание нежной ладони на своей спине и улыбнулся. Сам он стоял уже обнаженным, с одним лишь полотенцем на бедрах.
— В голову стали лезть ужасные мысли. Вот и ушёл к тебе, — честно признался Коннор, не переставая гладить.
Так бы он пролежал в кресле ещё долго, подпитывая собственную лень. Ричарду наверняка пришлось бы его на руки поднимать и тащить до ванной комнаты. Обычно он так и делал.
То, что Ричард там делал, это не безбашенно. Ну правда.
Спалиться на чём? Перед кем? О чем вообще речь?
Ну подумал о том, что было на пляже и что?
А чего полотенце-то натянул? Он же грязный, смысл? Тем более уж он не кажется таким уж приличным.
Сколько там времени прошло, пока Коннор размышлял, что Ричард решил его пойти позвать. И все это время он стоял и набирал воду. Видимо, ковшиком.
Мысли там ужасные. Ага, про великую любовь брата к нему. Ужас, кошмары будут теперь снится!
А вот если бы не думал, не пришел бы к брату? Серьезно? Это была причина? А не то, что он хотел в ванне полежать?
Ну полежал бы, глядишь, еще до чего додумался. Скучный персонаж
Ричард выпрямил плечи, прикрыл глаза на пару секунд, чтобы потом обернуться и обнять Коннора. Крепко прижать к себе, целуя в лоб.
— Вот поэтому мы должны держаться вместе. Когда мы рядом, никакие ужасные мысли не тревожат, — сказал и умолк, прислушиваясь к чужому дыханию и сердцебиению напротив своей груди.
Их обнажённые тела плотно прижимались к друг другу. И все грустные мысли мигом исчезли. Стало спокойнее на душе. Коннор позволил себе улыбку, прикрывая глаза и обнимая крепкое тело в ответ.
— Ты прав.
А до этого он стоял как? Если бы набирал воду, стоял бы согнувшись, но тогда Коннор бы не смог его между лопаток гладить.
Хотя зачем я тут логику ищу?
Ну вообще, если его в одиночестве посещают ужасные мысли, то это к психологу.
Я вот не могу понять, они вроде одного роста, хотя где-то Дева указывает, что Ричард наклоняется к Коннору. А тут вроде как грудь у них на одном уровне.
— А теперь, — Ричард чуть отстранился, чтобы взглянуть в любимые карие глаза, обхватил щеки ладонями и прошептал, — если хочешь, поделись своими мыслями со мной. Поговорим обо всем, что нас волнует, — он посмотрел на наполненную ванну, выключил воду и приглашающе улыбнулся, — в ванной. Это расслабит тебя.
Поговорить в ванной Коннор был не прочь, но развивать тему любви Ричарда на грани безумия он не хотел. Ничем хорошим это не закончится. Да и не нужен этот разговор. Были мысли, да ушли. Найдут и другие темы для разговора. На это Коннор себя и настроил, первым залезая в ванну. Следом за ним полез Ричард, предварительно сняв полотенце. Горячая вода, от которой шёл густой пар — и лёгкий аромат жасмина, — вызвала приятные мурашки по коже.
Да, действительно, зачем разговаривать о том, что тебя тревожит.
Но, с другой стороны, если он чувствует, что Ричард слегка тронутый на теме любви и, как мне кажется, надзора, то лучше о таком не говорить.
Если от воды идет густой пар (в аниме, вроде, такое любят), то там вода далеко не теплая, как изначально хотел Коннор. Да и просто полежать в такой воде не выйдет.
Ричард в роли Кэпа.
— Как же хорошо, — довольно протянул сероглазый близнец, прикрывая глаза в расслабленном позе, — я добавил пару капель масла жасмина.
— Да, я чувствую.
Коннор расслабился и осторожно стал вытягивать ноги. Сидя напротив друг друга, прикосновений не избежать. Но, по крайней мере, эти прикосновения будут осторожными. Никто никого не пнёт случайно. Просунув руку под воду, Ричард притянул узкую стопу Коннора к своему животу и мягко начал поглаживать, не открывая глаза и не меняя позы.
— А всё-таки, что тебя забеспокоило? — тихо спросил он.
— Ты точно хочешь, чтобы я рассказал? — Коннор испытывал неуверенность. Правильно ли будет делиться с этим? Зацикливаться?..
— Я чувствую, что тебя это волнует.
Размер ванны не указан, я протестую! Ну вытянул он ноги, а чем они ими касается? А то какие-то осторожные прикосновения.
Хотя вот, по крайней мере, чужую ногу Ричард смог к себе притянуть.
Кстати, а какая у него там поза?
Чувствую я, что Коннор тот еще интроверт. Причем свои проблемы решает сам. Раз он не хочет делится их общей проблемой, по сути-то.
Психолога! Позовите психолога!
Сильная рука удивительно приятно мяло стопу, успокаивая. Ричард подбирал слова взвешено, чтобы не ляпнуть чего лишнего.
— Между нами нет секретов. Пусть это и будет самое ужасное… расскажи всё, что думаешь.
— Такое и секретом-то не назовёшь, — вздохнул Коннор, собираясь с мыслями… и с духом. — Ну, хорошо. Раз ты так хочешь. Мои мысли были изначально о наших отношениях. О том, как я тебя люблю. Как ты меня любишь. И что твоя любовь куда сильнее, чем моя. Как бы сказать… она немного зависимая. Нет, не немного. Зависимая. Ненормально сильна. Ты себя изменил ради меня. Я буквально стал центром твоего мира. И если бы однажды меня не стало, то…
— … и меня не стало бы, — спокойно закончил Ричард. Так просто. Будто часто об этом размышлял. Он открыл глаза, в которых читалось так много смешанных чувств. Но нежности больше всего.
— Почему ты задумался об этом? У нас всё прекрасно. Ничто нам не грозит. Не думай, что будет потом. Думай о том, что сейчас. И сейчас… мы… — Ричард не мог подобрать нужных слов под конец. Смотрел на Коннора, затем потянулся и обнял. — Мы рядом. Вместе. Всё будет хорошо, мой милый.
— Вот я и говорю, — Коннор обнял, чувствуя как глаза начало щипать. Слишком он был сентиментален. — Просто мысли, секретом не назовёшь. Всё будет хорошо, согласен.
— Это не просто мысли. Это твои чувства. Раздели их со мной, и станет легче. Если ты думаешь, что моя любовь слишком зависима, что ж, я могу это исправить. Если это тяготит тебя. Например, мы можем проводить время порознь. Иногда. Чтобы побыть наедине с самим с собой. Подумать. Поразмыслить…
"Рука мяло". Вот иногда полезно включать автопроверку, Дева. Рука у нее, блин, мяло.
Ага, то есть, выходит, это Ричард зависим от Коннора.
Блин, какие-то ненормальные отношения. Зависимость одного от другого, изменения себя. Делать другого человека центром своего мира.
Извините, анончики, для меня это странно.
А что им может грозить? Такие не разойдутся в любом случае.
И вот насчет размеров ванны. То Ричард притягивает к себе ногу Коннора, то уже спокойно, не вставая (этого ведь не указано), потягивается и обнимает.
Я не помню предыдущей части, а они вообще как живут? Работы у них нет, они постоянно дома?
Да блин, это ж с ума сойти можно, спасибо, проходили уже.
Забавно, когда он говорит про тяготение, про время порознь, ощущение, что они вместе даже в туалет ходят.
Но как бы... Странно, что Ричарду, да и Коннору, в общем-то, мысль про иногда проводить время порознь пришла только что. То есть все устраивало, а тут внезапно прорвало.
А тут нам поясняют про время порознь
Ричард ласково гладил Коннора по голове, вплетая пальцы в волосы, и решил немного сменить позу: прислонился к стенке ванной. Брат сидел впереди, спиной к его груди.
— Мы проводим время порознь, когда дело касается работы, — Коннор чувствовал знакомую дрожь, когда одна рука близнеца опустилась к животу, а второй он обхватил поперёк груди. — Но здесь, на отдыхе, ни в коем случае. Я не хочу, чтобы мы разделялись.
— Значит, это не я зависим. Мы зависимы друг от друга, — подметил Ричард и слегка куснул за ухо, вызывая у своей половинки щекотное чувство.
— Возможно, — невольно сжался Коннор, — не делай так.
— А так? — Ричард нежно провёл языком по ушной раковине, по мочке, по серьге.
А теперь, внимание. Представьте все эти передвижения в небольшой, судя по всему, ванне.
Возможно, на отдыхе и надо быть вместе, но тогда откуда эти мысли выше? Я запуталсо(
Внимание, начинается второй акт типа секаса.
Горячее дыхание, горячее вода… Так много горячего, что начал подниматься другой жар. Изнутри. Ричард всегда начинал первым, и Коннор знал, чем обычно заканчивались такие «шуточные ласки». Однако на этот раз его брат действительно просто ласкал. И Коннор взял на себя роль эгоиста. Всё что он делал — это получал удовольствие, стараясь не двигаться. Разве что осторожно сжимал колени возлюбленной половинки, когда особенно остро чувствовал удовольствие. Горячий и влажный язык скользнул по чувствительной шее, по плечу… и снова вверх по шее к мочке уха. Целовал то коротко и нежно, то страстно и крепко, будто хотел укусить.
Ричард был осторожен. Не хотел портить идеально гладкую кожу засосами. Тем временем, руками обхватил груди и гладил их, сжимал соски, дразня. Коннор то вздрагивал от острого удовольствия, то таял от усыпляющей ласки.
— Коснись меня ниже, — со сбившимся дыханием попросил, когда терпеть и дальше стало невыносимо. Одного лишь верха стало недостаточно. А прикасаться к себе самому… он слишком сильно вцепился в колени близнеца. Не хотел отцепляться.
Вода горячая! Да сколько ж можно...
Почем шуточные ласки в кавычках?
Роль эгоиста он взял, блин. То есть, до этого он так, только отдавал, выходит.
Не, не собственник. Засосы ем жалко ставить.
Руками обхватил груди. Ух, дерзко!
Мне жалко колени Ричарда. Ей-бог, ну что блин такое. Не хотел он отцепляться.
Что я читаю(((
Рука Ричарда медленно опустилась, по животу к паху. Из-за воды ощущения были не такими острыми. Но этого и не нужно. Они не планировали вновь заниматься сексом, как на пляже. Просто ласка.
— Да-а, — сладко простонал кареглазый близнец, — сильно не тереби. Нежнее ласкай меня пальцами.
— Обещаю. Я буду нежен.
Низкий голос будоражил и был полон соблазна. От предвкушения Коннор не мог расслабиться. Почувствовав, как Ричард прижал к себе сильнее, упираясь членом между ягодиц, рука накрыла промежность, а указательный палец почти проник внутрь, протяжный, мычащий стон оказался неизбежен. Второй рукой возлюбленный брат теребил возбужденный сосок, а губы нежно вели по шее. Таким образом, он умудрился затронуть сразу три эрогенные зоны.
А чего так? Новый эксперимент!
Не тереби! Сказано же! Теребун, блин!
Дева, удобнее проникать средним пальцем, он длиннее. Хотя откуда тебе такое знать.
Возлюбленный брат теребил. Ну какая красота слога! Проникнетесь!
Дрожь, стоны, мычание — Коннор утопал в удовольствии, что дарил Ричард. Говорил не один раз сегодня про ненасытность, но сам становился не лучше в моменты близости. Терял разумные мысли. Оставались лишь эмоции, чувства, желания. «Сильнее… быстрее…» — хотелось кричать. А выходили неразборчивые мычания и стоны.
Наблюдая за реакцией, Ричард возбуждался всё сильнее. Однако помнил — ласка и ничего больше. Коннор ерзал на его бедрах, терся об член, пока его рука ускоряла темп, лаская влагалище снаружи и внутри. Неглубоко, осторожно. И когда терпеть стало невозможно, кульминационная точка была достигнута, Коннор вскинул бедра, очень сильно прогнулся в спине, и кончил с именем близнеца на губах. Вода из ванны всплеснулась, вместе с фонтаном удовольствия, сладкой дрожью пронесшейся по телу.
— Ох… Коннор, я… — Ричард коротко простонал и прижал брата к себе, понимая, что сейчас не может достичь оргазма без чужой помощи. Но решил подождать, когда любимый придёт в себя. Даже здесь он думает о брате в первую очередь, и только потом о себе.
Отходя от оргазма, Коннор чувствовал как губы Ричарда прижимались к затылку, как тяжело он дышал и почти дрожал, сжимая в своих руках. Выровняв дыхание, он также ощутил приятное тепло по близнецовой связи… и сильное напряжение. Ричард желал облегчиться.
Ненасытность, Дева, это когда на пляже, потом в кресле, потом в ванне. А у тебя так, детишки играются.
Ну дык, если в момент близости Коннор начнет решать уравнения или думать, что приготовить на ужин, то это уже ненормально.
Какой Ричард, блин, правильный, аж тошнит от сладости.
Коннор уже на его бедрах, хотя до этого он сидел между ног. Или там опять альтернативная анатомия пошла?
Фонтан удовольствия... Фонтан... 
Надо было тогда про нефритовый жезл писать и про пещеру сладострастия или как там обычно пишут.
Чегой-то без чужой не может? Сам себе никогда не дрочил, что ли?
Какое там тепло по связи? Что за ерунда? Эзотерикой запахло.
Если Ричард желал облегчиться, то это ему, пардон, в туалет надо. Не в ванне же!
А сейчас нас ждет... Ну, Дева здесь еще больше не разбирается, поэтому вышло так.
«Эгоист» был отключен. Для удобства Коннор обернулся, стараясь не обращать внимание на слабость в ногах, и прижался к губам любимого брата, лаская рукой возбужденный член. Правда, уже после первой минуте прекратил, выдыхая в приоткрытые губы:
— Ты заслужил больше удовольствия, дорогой мой. Давай возьму в рот.
В голове Ричарда стоял сладкий туман. Он скорее интуитивно понял, кивнул и сел на широкий край ванны, раздвинув ноги. Весь в нетерпении. Капли воды стекали с крепкого мужественного торса.
После первой минуте... Ладно, все, к орфографии больше не придираюсь.
Ричард сначала должен был встать, а потом уже сесть. Он же не осьминог какой скользить по поверхности.
А теперь зацените сцен минета.
Коннор оценил красоту, прежде чем пристроиться между разведенных ног с лукавой улыбкой. Когда он хотел — он пробуждал в себе сущего дьявола. Опасного, соблазнительного и очень властного. Ричард не мог ему перечить, не мог вставить ни одного лишнего слова, не мог даже касаться себя. Весь контроль Коннор брал на себя. И сейчас он позволил себе отпустить скромную сторону. Принялся ублажать любимого ртом, имея над ним полную власть. Эта власть пьянила и возбуждала не хуже самых откровенных прикосновений. Коннору приятно было видеть, как сильный, уверенный в себе близнец едва не умолял. Как дрожал от того, что он вытворял ртом, руками и языком.
Ричард и до этого был возбуждённым до предела, — равнодушным остаться после откровенных поз Коннора невозможно, — а после оральной ласки не продержался и пяти минут.
На этом все.
Откровенные позы (какие там? Жопой кверху?), и что-то там еще Коннор вытворял ртом, руками и языком. Что именно, нам не покажут. Вернее, не напишут.
И финал!
Сделав своё дело, Коннор отстранился и напоследок оставил поцелуй на опадающем члене.
— Хороший мальчик.
В ответ невнятный вздох-мычание, что означало: «Спасибо. Я люблю тебя». Ричард сполз по стенке в ванну, прямо в объятия к близнецу. Расслабленный, довольный, счастливый. И Коннор тоже.
— А теперь мы нормально полежим в ванне. И поговорим.
"Хороший мальчик" в данном случае звучит вообще не в тему. Вот если бы Ричард разрешил бы себе пальцы в жопу засунуть и потом от этого кончить, не прикасаясь к себе, такое бы обращение было бы более уместно.
Еще раз - Ричард сидел на бортике ванны. Теперь он сполз по стенке.
Что там за ванна? Тупо просто у стенки? Но тогда какие широкие бортики? Такие могут быть у ванны, которая в полу прям.
Есть еще варианты?
Вы оба только что кончили. В грязной воде лежать и разговаривать... М-м-м, красота! Ладно, может они не брезгливые. Вон, пальцы грязные облизывают.
Кстати, надеюсь, не одного меня мучает вопрос - проглотил ли Коннор сперму или выплюнул? На вопрос отвечает...
правда, камушки там дешманские Бриллианты могут испортиться от соленой воды или дело в том, что в воде можно серьги потерять?
, ору накуренным птеродактилем
