Глава 1. Точка Б
Эпизод ВА-001. Что-то идёт не так
Происходящее чем-то напоминало загрузку древнего компа. Сначала – темнота, а затем – синий фон с мигающим курсором. Повернуть голову вправо-влево или поднять-опустить не получалось. Двигать глазами – тоже. Прикрыть веки – нет. Хочешь не хочешь – смотри вперёд, на синий фон.
Курсор дёрнулся, и на синем фоне стали появляться белые буквы. Шрифт тоже оказался древним – как будто смотришь кино из 90-х.
Буквы появлялись медленно. То ли «комп» подвисал, то ли печатал эти буквы какой-то тормоз. Наконец, они сложились в три слова:
«Здравствуйте, Виктор Антонович».
Андрею стало страшно.
«Кто? – подумал он. – Кто такой Виктор Антонович? Точно не я. Как нас с этим мужиком могли перепутать? Мне ещё не так много лет, чтобы меня с отчеством называли».
Хотелось вскочить и убежать, но мозг подавал сигналы в пустоту. Тела как будто не существовало. Только сознание, которое не могло ни на что влиять – только читать буквы на синем фоне, которые складывались в слова:
«Не беспокойтесь. Или беспокойтесь. Ваши эмоции ни на что не влияют. Ваше сознание находится в переходном отсеке и сейчас будет направлено в точку Б».
«Что это бл… такое?» – подумал Андрей и только после заметил, что матерное слово, которое он мысленно произнёс, начинается с той же буквы, которой обозначена точка. Это не предвещало ничего хорошего.
«Я не Виктор Антонович! – пытался орать Андрей. – Это всё не для меня предназначено. А-а-а-а-а! Выпустите меня отсюда! Не надо меня отправлять ни в какую точку бл!..»
На синем фоне тем временем возникали всё новые буквы:
«Наверное, вам сейчас неприятно, Виктор Антонович. Мы вас в этом понимаем».
Что означало слово «мы»? Кто такие «мы»? Группа учёных-садистов? Или террористы, которые похищают людей и отправляют фиг знает куда?
Буквы продолжали появляться:
«Надеемся, и вы нас поймёте, Виктор Антонович. Нам тоже очень неприятно».
Андрей невольно подумал: «А вам-то почему?»
Белые буквы на синем фоне почти сразу пояснили:
«Нам неприятно, что нас в 21 веке кусают клопы».
Если бы Андрей, полностью обездвиженный, мог вытаращить глаза, он бы вытаращил: «Что за бред?»
Буквы продолжали появляться:
«Нам неприятно, что мы живём, как в Средние века. Со стен и потолка сыплется штукатурка, отопление не греет, не хватает горячей воды, не работают краны умывальников, половина унитазов засорены. Бегают стада тараканов».
Андрей, читая это, подумал, что террористы такое вряд ли напишут. Оставалась версия с учёными-садистами, но она тоже не могла объяснить ситуацию. Конечно, бывает, что у учёных плохие условия жизни. Но не такие!
И опять новый текст:
«Поэтому, Виктор Антонович, мы решили переместить ваше сознание в тело парижанина, жившего в Средние века. Вы будете жить почти в тех же условиях, в которых живём мы. Испытайте это на себе! Поймите, наконец, наше положение и можете возвращаться. Мы готовы к переговорам. Код возвращения – год окончания Столетней войны. С уважением, представители ФДС».
«Хоть одна хорошая новость!» – сказал себе Андрей. Да, его перепутали с каким-то Виктором Антоновичем, но сознание перемещали не навсегда – можно вернуться. Однако на этом хорошие новости заканчивались.
Аббревиатура ФДС показалась Андрею смутно знакомой, но он не мог вспомнить, что это. Филиал дурдома с самоуправлением? Форум дебилов со стажем? Судя по их поведению, похоже.
Текст исчез, а вместо него на синем фоне появилась серая прямоугольная кнопка с чёрной надписью: «Начать!» Представители ФДС, кем бы они ни были, не оставили выбора. Но чем нажимать кнопку? Руки непонятно где. Стрелочки-мышки тоже нет.
«Тыц», – мысленно произнёс Андрей, представив, что нажимает на кнопку носом. Как ни странно, кнопка нажалась…
Яркая вспышка белого света.
– Уй-й-йо, – произнёс Андрей и не сразу сообразил, что произнёс это вслух, не мысленно.
Чувство было такое, как если бы укачало. Перед глазами появилась размытая картинка. В ушах – шум. Кто-то толкнул в спину и что-то сказал. Оно явно означало: «Иди дальше. Чего встал?»
Андрей сделал несколько шагов и понял, что у него появились ноги. Машинально протёр глаза, в которых всё ещё стоял туман, и понял, что руки тоже появились. Правда, слово «появились» было не очень правильное. Руки-то не его, а какого-то парня – загорелые, под ногтями грязь. И ноги не его – в пыльных сапогах из коричневой кожи.
«Парижанин из Средних веков», – вспомнил Андрей, но никакого Парижа не увидел, когда туман в глазах наконец рассеялся. Вокруг, под голубым небом, раскинулась живописная сельская местность: зелёные луга, вдали – кучка одноэтажных белых домиков, церквушка с островерхой крышей, а ещё дальше – синяя полоска гор.
– Альпы? – вслух спросил Андрей, ни к кому не обращаясь. Было реально похоже на французские Альпы. А может, на австрийские или швейцарские. Конечно, Андрей там никогда не был, но картинки в тырнетах видел.
– Альпы, Альпы, – ответил кто-то слева и добавил что-то вроде: – Иди давай.
Итак, Андрей оказался в чужом теле и, судя по всему, соображать чужими мозгами было труднее, чем своими, потому что он только теперь понял, что находится в толпе, а точнее – в строю. По дороге куда-то шагало войско, и Андрей вместе с ним!
«Столетняя война разве не кончилась? – думал он. – Если нет, это подстава. Я, вообще-то, не просто так поступал в вуз, где есть военная кафедра. А теперь что? Срочная служба в каких-то средневековых войсках? Мне, вообще-то, обещали жизнь в Париже!»
Андрей внимательно оглядел себя, и результаты осмотра не обрадовали. На нём была старинная кираса из кожи, покрытая круглыми металлическими бляхами. На поясе – меч в ножнах, а рядом болтался островерхий металлический шлем с «ушами», привешенный к тому же поясу. На спине чувствовалось что-то тяжёлое. Судя по звуку, который издавал этот предмет, когда постукивал по кирасе, это был деревянный щит.
Спереди, слева и сзади шли воины, больше похожие на банду, а не на армию. Ни в доспехе, ни в одежде не было единообразия. Справа по зелёным лугам двигалась конница – точно не рыцари, потому что лат на них не было, а всё такие же кожаные кирасы.
Когда дорога чуть повернула, стал виден хвост пешей колонны, а в хвосте – обоз, вереница телег, запряжённых белыми волами.
«И куда мы? С кем воюем?» – спросил себя Андрей. Он задумался, как бы всё выяснить, не вызывая подозрений у окружающих, и заодно пожалел, что никогда не изучал французский. Этот язык сейчас бы пригодился.
Значит, оставалось вспоминать обрывки французских фраз из фильмов или из песен. Андрей пытался вспомнить хоть что-то, как вдруг явственно услышал: «Ты кто?»
Он оглянулся по сторонам. Кто это сказал? Однако окружающие смотрели на Андрея с таким же недоумением, как он на них. Даже спросили о здоровье. Что-то вроде:
– Пьер, у тебя всё хорошо?
«Ага, Пьер – это я», – понял Андрей, улыбнулся и кивнул своим заботливым приятелям. Типа, всё нормально, отстаньте.
Однако он не понял, почему имя Пьер звучало как-то странно – «Петру», а не «Пьер». И слово «бон», которое по-французски вроде как означает «хорошо», тоже звучало странно. Не «бон», а «бин» или «бинэ».
«Наверное, местный диалект», – подумал Андрей, как вдруг снова услышал то же самое: «Ты кто?»
Вопрос звучал не по-русски, но и не по-французски, а на универсальном языке – языке мыслей. Он не требовал перевода.
И вот тогда Андрей понял, что к нему обращается хозяин тушки, то есть хозяин тела, которое и стало «точкой Б».
«Логично, – подумал Андрей. – Ведь хозяин этой тушки не в коме лежал, когда меня сюда закинули. Значит, его сознание никуда не делось и теперь офигевает, кто это к нему подселился».
«Ты бес?» – прозвучал вопрос на универсальном языке, а затем послышались слова молитвы, но не латинской, а что-то похожее на древнерусский язык.
«Кажется, я не во Франции», – ещё больше забеспокоился Андрей.
Предыстория. Быть журналистом
Поступление в универ и переезд в Москву – это событие. Особенно если ты всю жизнь прожил в райцентре типа Днищенск, никаких родственников в столице не имеешь и можешь обучаться в вузе только бесплатно.
Андрей Мятников, которого все почему-то считали ботаником, хотел поступить на факультет журналистики. И поступил. И даже не на вечернее, а на дневное отделение.
Ходили слухи, что такое невозможно без блата, но Андрей сумел. Во-первых, потому что было ощущение: «Журналистика – это моё», а во-вторых, очень хотелось уехать из Днищенска и не возвращаться, чтобы забыть про всё то, что тебя достало. Особенно достала местная гопота, которая, сидя с пивком у гаражей, каждый раз спрашивала:
– Слышь, Мята, а журна-лизды много получают? Если хорошо лижут, то много, да? Гы-гы-гы.
Никто особо не верил, что у Андрея получится поступить в столичный вуз не на платное отделение. В семье высшее образование было только у тётки – старшей сестры отца, которая одно время даже работала по специальности, но в девяностые встала за прилавок местного продуктового ларька и продолжала там стоять до сих пор.
Андрей однажды рассказал ей о том, что хочет стать журналистом в Москве. И не просто хочет: есть чёткий план, как это сделать. Тётка слушала и даже кивала, но Андрей с тех пор уже сто раз пожалел, что с ней поделился, потому что при каждой встрече она спрашивала.
– Ну что, Андрюш, как твоё портфелио?
– Портфолио, тёть Лен, – поправлял Андрей, но тётка не запоминала. И это было вдвойне обидно, ведь она в отличие от гопоты даже не издевалась.
А портфолио у Андрея было очень неплохое. Неплохое для школьника, который работал в районной газете и соглашался освещать что угодно, лишь бы поручили.
Школьнику, понятное дело, ничего серьёзного и по-настоящему интересного не поручали. Он и работал-то внештатно. А внештатникам тем более не дают интересных заданий. Если только сам что-то нароешь, придёшь к заму главреда и скажешь: «Я напишу».
И вот теперь Днищенск был где-то в дали и напоминал о себе только тогда, когда на карту приходила денежка от родни, или тогда, когда звонила мать с вопросами: «Как дела? Всё хорошо?»
Андрей уже второй месяц жил в Москве, в общаге универа. Новых впечатлений – масса! А как иначе, если ты из райцентра? В Днищенске никогда не строили ничего выше 9 этажей, а общага московского универа – 17-этажный муравейник из двух корпусов. К такому не сразу привыкнешь.
В комнату, рассчитанную на четырёх человек, Андрея заселили пятым, и это оказалось немного «ту мач» даже для того, кто дома жил в комнате с двумя братьями. Но ничего, соседи оказались нормальные.
Ситуация «ту мач» повторялась и в транспорте. Стоило автобусу подползти к остановке возле общаги и открыть двери, как салон забивался студентотой максимально плотно. Если ты поместился, а не остался ждать следующего транспорта, то считай, тебе повезло. Если досталось сидячее место, то вообще счастливчик. Но сидячие места надо было, конечно, уступать девушкам. Особенно девушкам с первого курса.
Андрей решил, что раз уж теперь живёт в Москве, то пора налаживать личную жизнь. Получалось не очень: он не нравился девчонкам, которые нравились ему. Однако Андрей ещё не готов был смириться и нарочно выбирать кого пропроще. В общем, не удалось ни с кем познакомиться, если не считать Олю.
Девушка-солнышко. Тоже с первого курса журфака. Общалась легко, не зажато, но когда Андрей предложил вместе выпить кофе, чаю или чего-нибудь ещё на её выбор, Оля с улыбкой ответила:
– Извини, у меня уже парень есть.
– Ладно, – сказал Андрей. Однако общение не прекратилось совсем. Иногда они случайно пересекались в транспорте, начинали болтать про учёбу, с автобуса вместе пересаживались на метро и ехали в центр города, где находился учебный корпус журфака – старинное здание, вроде бы девятнадцатого века.
На подходе к массивным чугунным воротам, которые вели во двор корпуса, Оля решительно прощалась и говорила примерно одно и то же:
– Всё, пока. Дальше идём по отдельности. Не хочу проблем.
– Ладно, – говорил Андрей, и в здание они заходили порознь, хотя всё равно шли в одну и ту же аудиторию.
Оля шифровалась из-за своего парня – его звали Вовка. Он тоже учился на журфаке, но был москвичом, поэтому ездил на учёбу другим маршрутом. Оля не хотела, чтобы Вовка случайно увидел, как она заходит в здание «с другом». Отмазка «мы из одной общаги» не прокатила бы. По крайней мере, так считала сама Оля.
Выглядел её парень быковато. Андрею казалось, что такие могут сами поступить только в заборостроительный. А затем выяснилось, что Андрею не казалось. Вовка учился на журфаке, потому что Вовкина мать занимала в администрации факультета заметную должность.
Всё ещё предыстория. Неудачный день
В тот день, когда начался Квест, всё шло как обычно и, как говорится, ничто не предвещало.
На улице – обычная октябрьская погода. С неба периодически лило, как будто кто-то следил, чтобы лужи во дворе учебного корпуса ни в коем случае не уменьшались в размерах.
В аудиториях преподаватели тоже лили воду, как умели. Вводные лекции, где всегда мало конкретики, перетекли в следующую фазу. Они стали, по выражению одного из студентов, водными. То есть можно было даже не конспектировать. Просто открываешь рекомендованный учебник или учебное пособие на нужной главе и следишь, как лектор повторяет текст почти дословно – только разбавляет рассказами о своей жизни и рассуждениями о политике.
Следовать по течению этого потока не очень интересно, поэтому Андрей, сидя в аудитории, делал домашку по английскому.
Лекция по истории отечественной литературы была такой же водной, как и раньше. Преподаватель, седой дедок, говорил явно на автопилоте:
– Нельзя не упомянуть о таком выдающемся памятнике древнерусской литературы как «Сказание о Дракуле воеводе»…
Андрей задумался: «Дракулу разве не Стокер придумал? Это ж вроде английская литература, а не наша». Пришлось глянуть в список произведений, которые надо читать к зачёту. Там ничего про Дракулу не было.
Андрей даже засомневался, что «Сказание» вообще существует. Может, дедок-лектор что-то перепутал? В его возрасте бывает. Пришлось залезть в тырнет. Там выяснилось, что древнерусское «Сказание» существует, но в списке литературы к зачёту оно всё равно не значилось. «Ок, – сказал себе Андрей, – значит, не обращаем внимания. Продолжаем делать инглиш».
Слух всё-таки улавливал отдельные фразы из лекции:
– По сути, это сборник анекдотов…
«Анекдоты» про Дракулу из «древнерусского сборника» были ни разу не смешные и строились по одному принципу: Дракула выбирал себе жертву и начинал к ней докапываться.
Андрей даже подумал, что на современном русском языке вопросы, которые Дракула задавал жертве, звучали бы, как у гопника.
У турецких послов Дракула спросил что-то вроде: «Вы чего в шапках?» Слугу спросил: «Чего лицо такое сложное?» Крестьянку спросил: «Тебе что, западло рубашку мужу сшить?» После вопросов следовала анальная кара. Чаще всего – сажание на кол.
Иногда Дракула задавал людям вопросы на догадливость типа: «Угадай, для кого я приготовил этот кол». Или: «Ты же не скажешь, что я делаю что-то плохое?» Если собеседник давал неправильный ответ, то следовала анальная кара.
Старичок-лектор называл Дракулу справедливым, хвалил за мудрость, но Андрей сразу понял причину: «Значит, сталинист», – ведь все старички-преподаватели делились на сталинистов и диссидентов.
Дальше водная лекция про Дракулу ожидаемо перетекла в рассуждения о Сталине, и Андрей вообще перестал слушать, сосредоточившись на домашке по английскому.
Пикнул телефон. Это Оля прислала сообщение.
Ещё три недели назад она сама нашла Андрея в соцсетях, постучалась в личку: «Привет. Давай поболтаем». При этом просила на неё не подписываться, не лайкать ничего на её странице и не комментировать, «чтоб не было проблем с Вовкой, а иначе палево».
Болтали по нескольку раз на неделе. Оля спрашивала Андрея про его родной Днищенск, рассказывала о себе. Она сама была из такого же Днищенска, но на другом конце страны, и тоже очень хотела остаться в Москве.
В переписке обсуждали всё подряд: где бесплатно потусить, вопросы по домашке, а ещё – лекции, преподов и однокурсников. Даже Вовку, парня Оли! Иногда она на него жаловалась, хоть и было понятно, что Оля всё равно этого быдлана не бросит. Для девушки из Днищенска парень с московской пропиской – шанс, такое упускать нельзя.
Оля прислала в личку картинку. На картинке был какой-то мужик, похожий на Сталина, но с длинными тёмными волосами и в старинной одежде. На заднем плане – кровавый закат и силуэты людей, насаженных на колья, а внизу – надпись белыми буквами: «У меня для всех одна оценка – кол!»
«Это кто?» – спросил Андрей.
«Не тупи. Это Дракула», – ответила Оля.
«Да, туплю, – согласился Андрей. – Колья же!»
Он быстро нарыл в тырнете другой мемасик про Дракулу (с надписью «Больше кольев богу кольев») и отправил Оле.
Пошёл активный обмен мемасиками и смайлами, но минут через десять Андрею пришло от Оли сообщение, написанное капсом: «ПРИДУРОК! ГОТОВЬСЯ К АНАЛЬНОЙ КАРЕ!»
До Андрея не сразу дошло, что это не мем и вообще не шутка. Он оглянулся на Олю, которая сидела позади через два ряда. Рядом с ней был Вовка, у которого она пыталась отобрать свой телефон.
Вовка уворачивался от её рук и с улыбкой маньяка продолжал набирать в телефоне текст. «ТЕБЕ КАПЕЦ УРОД!!!» – пришло новое сообщение от Оли.
«Пропущена запятая», – подумал Андрей, и только затем к нему пришло осознание, что Оля спалилась и что это реально капец. Теперь с Вовкой надо держать «социальную дистанцию» в пять метров минимум. А иначе Андрея ждал травмпункт или больница.
Вовка вряд ли думал, что случится, если избить однокурсника. Отчисление из вуза или административка за хулиганство? Не, не слышали. А может, Вовка об этом всё-таки думал, но считал, что мать отмажет?
У Андрея перед глазами всё слегка поплыло, в ушах застучало, но он быстро взял себя в руки: «Без паники. Вовке как раз это надо. Хочет, чтобы я психовал и ничего не соображал».
Старичок-препод, читавший лекцию на автопилоте, продолжал бубнить что-то про Дракулу и игнорировал возню в аудитории. Однако всё-таки заметил Вовку, когда тот встал за партой в полный рост, продолжая набирать новое сообщение в телефоне Оли.
– Молодой человек, – произнёс лектор, – вы что-то спросить хотели?
– Не, – ответил Вовка, – я просто хотел сказать, что уважаю Дракулу и одобряю его методы. Анальная кара – хороший способ воспитания.
«Сбежать с лекции – не вариант», – думал Андрей. Вовка сразу начал бы преследование жертвы, ведь сейчас, во время занятий, в коридорах было пусто. В такой ситуации жертву можно бить прямо в коридоре без всяких свидетелей.
«Без паники», – повторил себе Андрей.
Отступление из аудитории он спланировал чётко. После окончания лекции не пытался выскочить в коридор в числе первых. Дождался, пока основная толпа повалит к выходу, но будет не ещё настолько плотной, чтобы в дверях образовалась пробка.
Если упустить момент, Вовка мог подскочить и двинуть кулаком по рёбрам. В плотной толпе настигнуть жертву почти так же легко, как в пустом коридоре, поэтому Андрей всё время оставлял себе место для «манёвра уклонения».
Конец предыстории. Незадолго до Квеста
Андрей умело маневрировал в толпе однокурсников на всех перерывах между занятиями, соблюдая «социальную дистанцию» с Вовкой. Телефон в кармане регулярно пикал. Приходили новые и новые сообщения, написанные капсом, но было уже не страшно.
Вовка тоже видел, что жертва расслабилась – не боится даже удара по рёбрам в толпе. Однако под конец последней пары жертва вдруг резко сменила тактику.
Почти сразу после звонка Андрей схватил рюкзак, выскочил из аудитории и рванул по коридору, а дальше вниз – по широкой мраморной лестнице к выходу из здания.
Момент был рассчитан точно. Андрей бежал через пустое пространство, но буквально через несколько секунд оно заполнялось студентами, выходящими с занятий. Эти толпы мешали Вовке развить скорость и догнать жертву.
То и дело оглядываясь, Андрей видел, что преследователю приходится уворачиваться от встречных и огрызаться в ответ на вопросы: «Ты чё, совсем? Слепой, что ли?»
Андрей выскочил из здания во двор, но не стал бежать дальше на улицу, а спрятался за постаментом памятника, стоявшего посреди двора. Постамент был массивным. За ним могли спрятаться даже два человека, а не один.
Как только Вовка пронёсся мимо, Андрей обогнул памятник, прячась от преследователя уже по другую сторону. Конечно, быковатый Олькин парень оказался слишком тупым, чтобы огнянуться. Выбежав на улицу, он посмотрел только вправо и влево, пытаясь понять, куда побежала жертва, а затем ожидаемо понёсся в сторону метро.
Андрей тоже собирался к метро, но не сейчас, а позже. Может, через полчаса.
Снова пикнул телефон, заставив Андрея вздрогнуть. На этот раз сообщение от Оли было написано обычными буквами, не капсом. Всего одно слово: «Извини». И грустный смайлик.
Значит, переписку снова вела она, а не Вовка.
«Всё норм», – ответил Андрей и поставил улыбающийся смайлик.
Оля вышла из чата, а Андрей, выждав полчаса, отправился к метро – обходным маршрутом, чтобы не столкнуться с Вовкой. Однако ехать надо было не в общагу, ведь на сегодня планировалось ещё одно дело.
Андрей, обучаясь на журфаке, считал, что обязан с первого курса работать в студенческих СМИ – прежде всего, делать статьи для сайта факультета. И вот нарисовалось очередное задание. Сегодня надо было освещать встречу ректора с комитетом одного из студенческих объединений.
Андрей пока не успел вникнуть, чему конкретно посвящена встреча. Знал только, что тема встречи скользкая, а подать новость надо позитивно. Кстати, поэтому от задания отказался другой студент. Освещать скользкие темы позитивно способен не каждый.
Встреча планировалась в кабинете ректора в пять вечера, так что Андрей неторопливо доехал до главного университетского здания и даже успел побродить внутри.
Мраморный вестибюль очень напоминал одну из центральных станций московского метро, а в коридорах до сих пор витал дух советской эпохи – даже там, где недавно сделали ремонт.
Почти все встречные очень плохо ориентировались в этих огромных пространствах. Никто не мог объяснить, как добраться до ректората. Подсказать маршрут смогла только одна молодая преподавательница, будто нарочно одетая в стиле ретро, как героиня старого советского кино.
Времени до встречи оставалось ещё много, поэтому Андрей не стал стучаться в двери ректората, а присел на подоконнике этажом ниже, посмотрел на Москву, и даже успел сделать ещё часть домашки.
Мимо прошёл один из старшекурсников – Николай, студент физического факультета. Высокий бородатый парень в массивных очках, толстом свитере, брюках с кучей карманов и стоптанных кедах. Он среди прочих должен был присутствовать на встрече с ректором и обсуждать «скользкую тему».
– О! Пресса уже здесь! – удовлетворённо заметил Николай.
– Здесь. – Андрей кивнул.
Старшекурсник на мгновение задумался, а затем полез в один из карманов брюк и вынул оттуда устройство, похожее на электрошокер с экранчиком.
– Слушай, будь другом. Мне надо в лабораторию сбегать. Могу на встречу чуть опоздать. А ты передай эту штуку Мишке… Михаилу. Ты ж его знаешь?
– Да. – Андрей снова кивнул.
Михаил был ещё одним старшекурсником, которому предстояло сегодня встречаться с ректором. Тоже физик. Такой же высокий, как Николай. Тоже в очках, но без бороды. А вместо свитера – клетчатая рубашка.
– Только аккуратно, – предупредил Николай. – Включать эту штуку не пытайся.
– Током долбанёт? – спросил Андрей, рассматривая предмет, который действительно выглядел как электрошокер. Металлические «рожки» спереди явно намекали.
– Да, может, – сказал Николай. – Так что не включай.
Он заторопился дальше по коридору, а Андрей подумал, что пора уже выдвигаться в сторону ректората. Домашку можно было доделать и в приёмной ректора. Не обязательно сидеть тут на подоконнике.
Андрей сложил вещи в рюкзак, а штуку с рожками решил никуда не класть и нести в руке, чтобы случайно не включилась. Так и зашёл в лифт, а когда выходил на другом этаже, из-за угла вдруг возник Вовка!
«Опа», – только и успел подумать Андрей. Это была та степень осознания, когда всё понимаешь, но словами выразить не можешь.
Олькин парень опять улыбнулся, как маньяк, и сказал:
– Ты чё думал, мне впадлу будет тебя у метро подождать? Я тебя всю дорогу пас. – Он оглянулся по сторонам: – Ну… вокруг вроде никого. Готовься к анальной каре.
Андрей понял, что убежать не получится, но драться он никогда нормально не умел. Чем отбиться? В правой руке рюкзак, а в левой… Ведь эта штука похожа на электрошокер!
Выставив странный предмет перед собой рожками вперёд, Андрей крикнул:
– Не подходи!
Вовка не впечатлился и сделал два шага:
– Чё это у тебя? Электрошокер? Ты включить забыл, придурок!
Олькин парень одним резким движением вырвал из руки своей жертвы «электрошокер». Андрей пытался защищаться, но Вовка, кажется, вообще не почувствовал его слабого удара рюкзаком по голове. Да, если не умеешь нормально драться, то даже размахнуться рюкзаком не сможешь.
Вовка нажал на боковую кнопку прибора. Раздался долгий противный писк. Экран загорелся ярко-синим. Между металлическими рожками мелькнула тоненькая молния.
Не говоря ни слова, Олькин парень ткнул рожками в свою жертву. Андрей почти сразу отключился, а когда пришёл в себя, то ничего не понял. Только подумал: «А-а-а-а-а-а! Что происходит?»
Перед глазами был синий экран с мигающим курсором. Курсор дёрнулся, и на синем фоне стали одна за другой появляться белые буквы:
«Здравствуйте, Виктор Антонович. Не беспокойтесь. Или беспокойтесь. Ваши эмоции ни на что не влияют. Ваше сознание находится в переходном отсеке и сейчас будет направлено в точку Б».
В треде писателей-ноунеймов ты ожидал увидеть уровень Мартина или Сапковского, что ли?