Весь день Усаги занимается тем, что не думает о Мамору. Утром Харука и Мичиру проводили её в школу, ни словом не упомянув то, чем закончился прошлый вечер, и с рук на руки передали девочкам. Её ни на миг не оставляли одну, провожая втроём даже в туалет, и их навязчивая опека быстро начала раздражать. Усаги любила своих подруг, но срастаться с ними в единый организм была не готова даже ради собственной безопасности и уже к обеду начала мечтать о возвращении в дом внешних воинов. Они, хоть и кажутся чрезмерно недоверчивыми, просто запрут входную дверь и не будут сочинять страшилки о враге, маскирующемся под бактерию под ободком унитаза.
Когда закончился последний урок, Минако упомянула Мамору, и Усаги с вымученной улыбкой сказала, что хочет побыть одной. Почему-то это подействовало. Может быть, уже не стоило притворяться, раз она сказала Харуке и Мичиру. Но говорить об этом было слишком больно, проще делать вид, что всё в порядке. Поднявшись на крышу школы, Усаги наблюдала за тренирующимися футболистами, пока не начало темнеть. Легче не становилось.
Появление злодейки, действительно одетой как школьница, почти обрадовало. Нужно было лишь уворачиваться и ждать, пока подвернётся возможность атаковать. А потом Усаги сможет сказать, что победила врага в одиночку.
Противница ойкнула и схватилась за руку. Алая роза упала между сражающимися, и Усаги задохнулась. Она медленно подняла голову, ища знакомый чёрно-красный силуэт. Таксидо Камен действительно стоял наверху. Он вернулся! Он наконец-то...
— Я не позволю тебе тронуть эту девушку даже пальцем! — сказал Таксидо Камен голосом Сейи, и иллюзия развеялась.
Просто Сейя в красном концертном костюме. Просто сумерки. Просто Усаги слишком устала ждать. Просто...
Она не сразу поняла, что Сейя уже не сражается, а обращается к ней. И когда злодейка сбежала, Сейя спросил её, что случилось.
***
Усаги изо всех сил стискивала кулаки, но руки всё равно дрожали.
— ...Я думала, что у меня сильная воля, и я смогу выдержать сама... — Усаги зажмурилась, мотнула головой, но рыдания всё равно прорвались. — но когда я увидела эту розу, я вспомнила его!
— Оданго...
— И хоть я могла слышать его голос только на автоответчике и не получала от него писем, я думала, что всё в порядке. Я смогу выдержать всё сама! Но... Но я больше не могу быть одна!
— Оданго...
Усаги упала на колени, задыхаясь от слёз, опёрлась ладонями на мокрые серые плиты.
— Я хочу увидеть... Я хочу увидеть тебя, Мамо-чан!
Чужие руки легли на плечи. Усаги подняла голову, сморгнув слёзы, и посмотрела на Сейю.
— Разве я недостаточно хорош? — тихо спросил он, и Усаги вспомнила. — Разве я недостаточно хорош? — повторил Сейя с отчаянием.
Сейя любит её! Как Усаги могла забыть? Она не должна была говорить ему всё это! Сейя чуть не погиб, закрыв её собой, а Усаги ради него не может просто держать себя в руках! Она должна была промолчать. Она так виновата перед ним...
Перед лицом мелькнуло синее и белое. Распахнулись красные глаза. Тёплое дыхание коснулось губ.
Пожалуйста, нет. Пожалуйста. Если это ещё один мираж, она не выдержит. Она просто не выдержит.
— Это ты?..
— Конечно, я, глупая Усаги. Кто же ещё? — проворчала Чибиуса и попыталась оглядеться по сторонам, но Усаги сгребла её в объятия, притянув к себе на колени. — Ой. Ты плачешь?
— Угу.
— Оданго? Кто это?
Чибиуса сидела на ней, тёплая и увесистая. Дышала ей в шею. Обнимала её. Усаги ткнулась носом в розовые волосы, чувствуя, как пустота в груди становится вдвое меньше.
— Чибиуса, Мамо-чана нет... он в Америке.
— Я знаю, Усаги, я пришла к тебе.
— Чибиуса...
— Я уже большая! Я буду тебе помогать!
По ощущениям, Чибиуса почти не выросла с их прошлой встречи, но Усаги промолчала, только сильнее сжала её в объятиях.
— Оданго, кто эта девочка?
— Усаги, кто это? — Чибиуса вывернулась, чтобы посмотреть на Сейю.
— Это один мой... друг.
Сейя казался далёким и неважным, но Усаги хотела быть вежливой. Всё же как-то неловко, когда твоя дочь падает человеку на голову, даже если ни ты, ни она в этом не виноваты.
***
Подул ветер. Усаги поёжилась от холода и спохватилась:
— Дождь идёт! Чибиуса, ты промокнешь! Скорее под крышу!
Усаги вскочила, схватила Чибиусу за руку и потащила к лестнице, едва не столкнувшись с Рей.
— Привет! — пискнула Чибиуса.
О, и остальные здесь. Что они тут делают?.. Ладно, пусть разбираются с Сейей. Интересно, Харука и Мичиру её уже ждут? Уже совсем вечер, так что должны...
Харука и Мичиру действительно уже ждали её под большим сине-зелёным зонтом. При виде Чибиусы они одинаково подняли брови.
— Привет, — сказала Чибиуса.
— Чибиуса вернулась! — сообщила Усаги.
Харука отмерла первой.
— Привет, — кивнула она и повернулась к Усаги. — Мы тебе зонт принесли.
— Спасибо, — Усаги раскрыла зонт. — П-пойдёмте скорее, п-пока Чибиуса н-не промокла.
Харука и Мичиру странно на неё посмотрели. Переглянулись. Харука резко схватила Усаги за руку с зонтом, накрыв пальцы горячей ладонью. Усаги вздрогнула от неожиданности. Отдав Мичиру зонт, Харука сняла пиджак и протянула ей. Усаги растерянно опустила взгляд. В одной руке у неё был зонт, в другой — Чибиуса.
— А... эм...
Харука тяжело вздохнула и забрала у неё зонт.
— Надень, — подумала и добавила, — на себя надень.
— А-ага.
Усаги торопливо оделась, пока Харука держала над ней зонт.
— А ты не замёрзнешь? — спросила она, застёгивая последнюю пуговицу.
— Нет, я не замёрзну, — Харука отдала ей зонт и подтолкнула в спину, — И Чибиуса не замёрзнет, и Мичиру не замёрзнет, иди уже.
***
После ужина Усаги нашла в себе силы оторвать взгляд от Чибиусы и пойти мыться. Она предлагала Чибиусе присоединиться, но та отказалась, предпочтя играть с Хотару, и Усаги заставила себя не настаивать.
Никто не понимал, почему Чибиуса здесь. Мамору не добрался до американского университета, Мичиру, сколько ни пыталась, не смогла увидеть его в своём зеркале. Но раз Чибиуса была здесь, Мамору должен был быть жив? Ведь правда же? Сецуна, однако, сказала, что не всё так просто, и существование Чибиусы означает лишь некоторую вероятность, что Мамору когда-нибудь найдётся, и в любой момент эта вероятность может измениться, и она не понимает, как королева могла так рисковать, хотя ей, конечно, виднее... Усаги хотелось верить, что Мамору всё-таки жив. Чибиуса повторяла, что ничего не знает, кроме того, что он улетел в Америку, а слишком много знать о будущем вредно.
— Зачем же тогда ты пришла? — спросила Хотару.
— Мама сказала, что Усаги очень-очень по мне соскучилась. И что я могу очень сильно ей помочь. Но я не знаю, чем, — Чибиуса развела руками.
***
Открыв дверь в свою комнату, Усаги обнаружила сидящую на кровати Рей. Должно быть, та пришла, пока Усаги была в ванной.
— Что ты будешь делать? — тут же огорошила её Рей, — Усаги, если ты будешь продолжать в том же духе, это плохо кончится!
— Но...
— Никаких «но»! Чем дольше ты тянешь, тем хуже делаешь. У тебя уже есть важный для тебя человек.
Усаги машинально повернула голову к столику, туда, где стояла принесённая из дома фотография: она, Мамору и Чибиуса. Как же счастливы они были тогда, вместе!
— Ты не можешь и дальше давать Сейе ложную надежду. Подумай о его чувствах.
Можно подумать, Усаги держала свои отношения с Мамору в тайне! Она сто раз говорила, что у неё есть жених, но Сейя просто не хотел ничего слышать. А ей было так одиноко без Мамору и Чибиусы, девочки были увлечены «Тремя Огнями», и Сейя со своей влюблённостью, тормошивший её, отвлекавший, пришёлся так кстати... Неужели она должна поссориться с другом, которым дорожит, лишь бы он ни на что не надеялся?
— У меня тоже есть чувства! — не выдержала Усаги. Увидев лицо Рей, она сразу пожалела о сказанном, но было поздно.
— Вот, значит, как. Что ж, если таково твоё решение... Мы, конечно, скроем от Мамору твои похождения, но...
Да что ты знаешь о моих похождениях, подумала Усаги. Воспоминание пронеслось волной — ладони Харуки на её груди, губы Мичиру на её бедре... Кажется, она покраснела, Рей, конечно, поймёт это неправильно, отнесёт на счёт Сейи... Но всё уже случилось — и совсем не так, как Рей и остальные ожидали. Не было никакой запретной страсти, лишь отчаяние и ужас, пришедшие вслед за осознанием, что Мамору не вернётся никогда, и тихое «Ты не одна. Мы будем с тобой».
Рей ничего не знает о её чувствах. Рей ничего не знает о том, что Усаги делала и почему. Как Рей может её судить?
— Спасибо, — сказала Усаги, стараясь казаться спокойной, — Извини, уже поздно, Чибиусе пора спать, — она махнула рукой на кровать. — Пойду-ка я посмотрю, чем она занята.
***
Чибиуса и Хотару строили железную дорогу. Усаги не могла не согласиться, что такое важное дело не стоит бросать на полпути. Она даже хотела присоединиться, но поняла, что не может сосредоточиться.
Почему все думают, что она влюблена в Сейю? Можно ли это как-то прекратить? И если нельзя, можно ли хотя бы сделать так, чтобы девочки «скрывали её похождения» не только от Мамору, но и от неё самой?
Нет, конечно, с Сейей надо что-то решать, но почему именно сейчас?! Пока Рей не пришла, Усаги была почти счастлива, предвкушая, как обнимет Чибиусу и заснёт. А теперь...
Надо было всё-таки накричать на Рей. Завтра все будут смотреть на неё укоризненными взглядами. А может, наоборот, одобрительными, и ещё неизвестно, что хуже. Но Усаги больше не могла сказать «У меня есть Мамо-чан», не после прошлого вечера.
Тихо звякнула язычком замка дверь.
— Рей ушла, — сообщила Харука. — Просила отпустить тебя на следующую ночь. У тебя что, очередное тайное свидание с Сейей?
— Какое же оно тайное, если ты о нём знаешь? — удивилась Хотару.
— Рей мне ничего не сказала, значит, тайное.
— Какое ещё свидание? — встревожилась Чибиуса.
— Не собираюсь я ни на какое свидание, Рей выдумывает, — раздражённо сказала Усаги.
Она встала и вышла из комнаты, потянув за собой Харуку. Дождавшись, пока та закроет дверь, Усаги тихо добавила:
— Не пугай Чибиусу.
— Так что? Тебя отпустить, или ты сбежишь через окно?
— Зачем? — опешила Усаги.
— Через окно романтичнее.
Усаги невольно рассмеялась. Она не вполне понимала, почему Харука находит ситуацию настолько забавной, но её легкомысленный тон странным образом успокаивал.
— А можно, я останусь здесь? Я ещё не придумала, что ему сказать.
— Я бы с радостью, котёнок, но если мы тебя запрём, Рей и остальные примчатся тебя спасать.
— А жаль, — вздохнула Усаги.
Она предпочла бы провести завтрашний вечер, играя с Чибиусой и Хотару. И сегодняшний тоже — вместо того, чтобы злиться на Рей и думать о Сейе.
Её печальные мысли прервал звонок Минако, рассказавшей, что «Три Огня» внезапно объявили о распаде группы, и их завтрашний концерт будет последним, должно быть, старлайты всё же решили улететь домой, и не собирается ли Усаги пойти попрощаться?
От услышанной новости стало холодно и тоскливо. Сейя уже вот-вот улетит, и Усаги никогда больше его не увидит. А он — хочет ли снова её видеть? Что она будет там делать? Усаги боялась, что снова причинит Сейе боль или что Таики и Ятен снова будут злиться на неё. Если бы она была уверена, что старлайты никуда не денутся в ближайшую неделю...
— Я приду.
— Куда придёшь? — насторожилась Мичиру.
— На прощальный концерт «Трёх Огней»...
— То есть к нему. Сколько раз тебе повторять? Держись от него подальше! — с усталым раздражением сказала Харука.
Усаги стало немного стыдно: пять минут назад она правда никуда не собиралась, но всё равно получилось как-то нечестно.
— Ты решила завести гарем? — невинно спросила Мичиру.
— Что?!
— У тебя есть Мамору. У тебя есть мы. И ты ещё хочешь Сейю, — пояснила та.
— Я не хочу Сейю! — возмутилась Усаги. Прижала ладони к пылающим щекам. Ещё и Мичиру туда же! — Вы с Рей сговорились, что ли?
— Хочешь сказать, Рей пыталась организовать тебе настоящее свидание? — медленно произнесла Харука, выделив голосом предпоследнее слово.
На лице Мичиру Усаги увидела такое же удивление и медленно выдохнула. Помедлила, не находя слов, чтобы пересказать тот дурацкий разговор, беспомощно развела руками и кивнула.
Харука и Мичиру переглянулись. Посмотрели на неё и опять переглянулись, уже с явной тревогой. Наконец Харука очень осторожно сказала:
— Котёнок... ты уверена, что тебе стоит туда идти? В прошлый раз тебе совсем не понравилось.
Усаги растерялась. После концерта в парке?.. Потом она вспомнила. «У тебя свидание?»... «Когда тебя поймает волк, будет уже поздно, котёнок»... «Это твой первый раз, да?»...
А ведь теперь Сейя действительно может чего-то такого хотеть! И, хотя Усаги уже не думала, что он может просто взять и наброситься на неё, отмахнуться от предостережения она тоже не могла.
Усаги опустилась на диван, опёрлась подбородком о сложенные руки. Харука и Мичиру присели напротив.
— Это больше не повторится, — сказала Усаги наконец. — Я иду на концерт, а не на свидание. Перед концертом я постараюсь поговорить с Сейей, после — сразу вернусь к вам. Но я должна поговорить с ним, поймите! Это может быть последняя возможность, пока Сейя ещё не улетел на свою планету...
— Ты всё ещё надеешься что-то объяснить? — спросила Харука. Тон её ясно давал понять, что это очень наивная надежда.
Усаги кивнула и приготовилась слушать возражения. Те не заставили себя долго ждать:
— Старлайты выполняют свой долг. Они нашли свою принцессу и собираются вернуться на свою планету. Это не имеет никакого отношения к тебе.
— Нет! Мы друзья!
— Перестань быть такой идеалисткой. Не всё зависит от того, нравишься ты кому-то или нет, — Харука говорила мягко, почти утешающе.
Усаги медленно вздохнула. Всё то же самое, да? Дружба против долга — и долг побеждает? Это то, что произошло с Ятеном и Таики?
— Долг — это тоже не всё. Сейя... Сейя любит меня. И все думают, что я причиняю Сейе боль. Я не могу всё так оставить!
Было трудно признать это вслух. Но после того, что случилось на крыше, Усаги больше не могла позволить себе закрывать глаза на чувства Сейи.
— Что ты собираешься делать? — спросила Мичиру.
— Я не знаю.
Помолчали.
— Грядёт великая битва. Мы все чувствуем это, — вновь заговорила Мичиру.
Харука кивнула.
— Уже совсем скоро. Мы должны быть готовы защищать эту планету. Нет времени на сантименты.
— Я буду сражаться! — воскликнула Усаги. — Моя дружба с Сейей ни при чём. Нет, наоборот. Если он действительно мой друг, если старлайты действительно наши друзья, они помогут нам! У нас ведь общий враг.
— Или они сбегут, используя нас как прикрытие, — мрачно сказала Харука. — Их миссия на Земле выполнена, больше их здесь ничто не держит.
Усаги не знала, что и думать. Она боялась, что завтрашний концерт был её последним шансом увидеть Сейю, и Минако тоже так думала. Но бросить всё и всех накануне смертельной битвы было бы так ужасно неправильно, что в голове не укладывалось, поэтому Усаги смутно надеялась, что «прощальный концерт» просто означает, что у старлайтов будет больше свободного времени...
***
На следующий день забирать её из школы пришли Сецуна, Хотару и Чибиуса, и это был лучший подарок, какой Усаги могла желать. Она немедленно сгребла Чибиусу в объятия.
— Усаги, мы же виделись несколько часов назад, — запротестовала та.
— Вот именно! Целых несколько часов вдали от моей милой девочки! — протянула Усаги, придерживая вырывающуюся Чибиусу. Послышались смешки. Наконец Чибиуса смирилась со своим положением и замерла, позволив расцеловать себя в обе щеки. К смешкам добавились возгласы умиления.
***
На улице зашумело: снова пошёл дождь. Усаги, спохватившись, задрала голову и посмотрела на часы. Нет, всё в порядке, времени ещё полно. Но всё-таки Усаги сказала Чибиусе и Хотару, чтобы играли следующую партию без неё, и, выйдя на балкон, уставилась в мокрое серое небо. Нужно было хотя бы попытаться придумать, как помириться с Сейей.
Он влюблён в неё, а она прокричала ему в лицо о своей любви к другому.
Надо извиниться. И сказать, как сильно Усаги ценит всё то, что он для неё делал. А потом, чтобы не давать ложных надежд, ещё раз сказать, что она любит Мамору... после чего Сейя опять расстроится.
Усаги тяжело вздохнула и опустила взгляд вниз, к мокрой траве. Она так устала. Устала ждать Мамору и притворяться, что всё в порядке. Устала бороться с недоверием и враждебностью старлайтов.
В конце концов, что и кому она пытается доказать?
Харуке и Мичиру — что Сейя хороший? В его добрые чувства к ней они уже верили, а в то, что он будет или не будет что-то делать, они поверят только тогда, когда увидят это своими глазами. Такие уж они люди.
Что Таики и Ятен хорошие? Усаги и сама понимала, что сейчас они не очень-то хорошие. Они могут стать таковыми, но сейчас...
Таики и Ятену — что она может с ними подружиться? Усаги поняла, что не хочет. Они были не очень-то симпатичными людьми и, кажется, не нуждались в её помощи. Скоро они улетят на свою планету, и там с ними всё будет в порядке.
Усаги хотела бы, чтобы Сейя остался. Но он тоже улетит. Усаги помнила мокрое от слёз лицо Сейи, когда он смотрел на принцессу Какю, видела, как сильно старлайты хотели восстановить свою планету. Разве может Усаги встать между Сейей и его мечтой?
Ей вдруг вспомнилось, как она провожала Мамору в Америку: «Я должна проводить его с улыбкой», — сказала Усаги тогда, но не справилась, расплакалась. Мамору не стал её стыдить, наоборот, подарил кольцо, и Усаги смогла искренне улыбнуться и ещё долго-долго притворяться взрослой и сильной, хотя она начала скучать буквально на следующий день.
Ей было так больно, когда она увидела красную розу! Словно вся та грусть, которую Усаги гнала от себя месяцами, навалилась разом, когда она услышала голос Сейи, и едва родившаяся надежда рассыпалась в пыль.
...А потом появилась Чибиуса. Та, кого Усаги уже и не надеялась снова увидеть, ведь она уже закончила своё обучение. Нет, конечно, Усаги знала, что на самом деле они расстались не навсегда. Однажды Усаги станет королевой, прекрасной и мудрой, и у неё родится дочь. Та немного подрастёт и однажды начнёт путешествовать в прошлое. Её станут звать Чибиусой, она окажется жуткой врединой, но одержит множество замечательных побед, которые Усаги помнила едва ли не лучше, чем свои. Её чудесная храбрая дочь. Её и Мамору, рождённая их любовью!
— Я так сильно скучаю по Мамо-чану, потому что я люблю его, — сказала Усаги вслух. — Мне нечего стыдиться.
Почему она вообще решила, что сила её чувств — это что-то недостойное? За что именно она собиралась извиняться перед Сейей?
Ей было так больно, и Сейя смотрел на неё так, словно это была его вина. Словно он в чём-то ошибся и умолял не отвергать его.
Но Сейя был лишь случайным свидетелем её горя. Усаги сбилась со счёта, сколько раз она плакала в последние дни, держаться становилось всё труднее. Сейя был «недостаточно хорош», чтобы сделать её счастливой, потому что Усаги уже не могла быть счастлива!
Мамору не был каким-то мимолётным увлечением. Он был для Усаги семьёй, и Усаги не могла просто взять и забыть, каким бы хорошим, любящим и самоотверженным ни был Сейя. Тут нечего стыдиться и не за что извиняться.
Даже Харука и Мичиру — хладнокровные, ставящие долг выше чувств, вечно ругавшие её за сентиментальность Харука и Мичиру — не считали, что она не имеет права скучать!
***
Усаги подняла руку, глубоко вздохнула, стиснула зубы и постучала в дверь. Стук показался неприятно громким, словно отдающимся в её натянутых нервах. Услышав раздражённое «войдите», Усаги проскользнула в дверь — и увидела Сейю. Все мысли тут же вылетели из головы, стоило встретить его взгляд, потому что Сейя смотрел на неё так, словно он умирал от жажды, а она была водой.
— Удачи вам на прощальном концерте. Я... — наконец, выдавила из себя Усаги.
Взгляд Сейи скользнул чуть вбок и вверх.
— Извините, не могли бы вы оставить нас одних на минутку?
Непривычно было слышать от него настолько вежливую речь.
— Сейя... — начал было Таики.
— Я просто хочу поговорить наедине.
— Принцесса?
Усаги обернулась и только потом поняла, как её назвали. Харука и Мичиру смотрели на неё очень серьёзно. Она почти видела золотые диадемы на их лбах.
— Да. Пожалуйста, оставьте нас наедине.
— Если что, кричи. Мы будем прямо за дверью, — заботливо напутствовала её Харука.
Сейя задохнулся от возмущения, и Усаги отвернулась, пряча улыбку.
Принцесса Какю увела Таики и Ятена.
Сейя заговорил первым:
— То, что я сказал вчера... абсолютно серьёзно.
— Сейя... Я... Понимаешь...
— Не переживай из-за того, что моя любовь безответна.
Можеть быть... он всё же останется?
Сейя шагнул к ней и договорил ей на ухо:
— Я украду тебя после концерта.
Ну конечно. Вся её жизнь — ожидание, пока знаменитый Сейя обратит на неё внимание. Как иначе-то?
Он выпрямился.
— Ты не можешь забрать меня отсюда, — сказала Усаги, — потому что это моя планета. Будущее моё королевство.
— Знаю. Если честно, до сих пор с трудом верится. Ты всегда такая весёлая и легкомысленная. Рядом с тобой я забывал о своих заботах и чувствовал себя обычным школьником. Я влюбился в тебя, сам того не заметив.
«Ты влюбился в меня, ничего обо мне не зная. И, что хуже всего, ты не хочешь знать. Прости, Сейя. Я устала быть твоей беззаботной девочкой».
— Однажды Галаксия придёт сюда, и мы все будем сражаться с ней. Будет очень страшно.
На лицо Сейи было больно смотреть.
— Я... может...
— Мне будет тебя не хватать, но я всё равно рада, что твоя принцесса нашлась. Потому что она важна тебе. Ты любишь её, как мои воины любят меня.
— Оданго...
— Прощай, Сейя.
Усаги развернулась к двери, почти чувствуя, как колыхнулся невидимый белый подол. Казалось странным, что платье так и не проявилось в реальности, ведь только горячее сияние в груди не давало ей расплакаться.
Едва Усаги переступила порог, её окинули двумя бдительными взглядами.
— Всё в порядке? Он вёл себя прилично? — сурово спросила Харука, всем своим видом выражая готовность защищать честь и достоинство принцессы. Мичиру выглядела не хуже.
Ну как было не подыграть? Нос задрался словно бы сам собой.
— Более чем, — сказала Усаги надменно, прошла ещё пару шагов и остановилась. — Я просто очень устала.
А потом резко развернулась и прижалась к Харуке, прильнула всем телом. Так, как хотела, всё ещё хотела прижаться к другому человеку.
После короткой заминки Харука обняла её в ответ. Усаги судорожно вздохнула, впитывая ощущения тепла, давления, защиты и утешения. Она не одна сейчас. Не одна.
— Вернёмся домой? — предложила Мичиру.
— Нет... давайте, раз мы тут, концерт послушаем...
— Он уже начинается.
К спине прижалось тёплое — Мичиру обняла её сзади. Вздохнула в волосы.
Блин, этот анон щупал живого куна примерно никогда 
Сорян, надо будет что-то другое тут придумать.
и извините за подробности
Как вариант - в состоянии штыра набрасывать сырой черновик, не сдерживая себя, но помня, что это именно черновик. А когда попустит, перечесть с холодной головой, оставить удачное, отфильтровать неудачное.