Выбраться куда-то оказалось не так-то легко.
Вокруг по-прежнему не было ни души, а дорога, петлявшая между осыпавшихся каменных стен, вскоре вывела Патрика и Марту к огромному зданию, напоминавшему один из дворцов древней эпохи. Такие строили Основатели, когда только явились на Дейдру — подражали сгинувшим империям своей родины. Четырехэтажное беломраморное здание венчалось огромным куполом, массивный портик подпирали колонны, барельефы, украшавшие фасад, изображали вооруженных длинными копьями колесничих, вздымались копыта коней. От дворца веяло холодом и сыростью, в высоких стрельчатых окнах ничего не получалось разглядеть. Вспомнилось, как Аматрис недавно шутил, приплетая страшные истории про заброшенные города. В месте, выглядящем как это, несомненно полагается обитать демоническому злу! К несчастью, обойти дворец не получалось никак — и по правую, и по левую руку вставали глухие стены, настолько высокие, что не взобраться никак, да еще разнообразия ради полностью гладкие.
Марта помотала головой по сторонам и пришла к тем же выводам:
— Другой дороги нет, я смотрю.
— По всей видимости, — пиратские привычки вызвали желание сплюнуть себе под ноги, но ради дамы Патрик сдержался. — Впрочем, — он слегка повел лезвием сотканного из магии клинка, проверяя, как тот ходит в руке, — мы вооружены, а значит, пусть лучше боится всякий, кто преградит нам дорогу.
Ступени, ведущие ко входу, оказались в идеальном состоянии. Лишенные выбоин и сколов, совершенно ровные, они ни капли не испытали на себе влияния времени, разрушившего окрестный город. Не подверглись ему и колонны — мощные, украшенные резьбой, не покрытые даже плесенью или мхом. Двери здания, украшенные золотом и каменьями, оставались открытыми, и Патрик преодолел желание выковырять из них при помощи магии какой-нибудь аметист или рубин поярче. Чутье подсказывало ему, что этого лучше не делать — проклятое золото из проклятой земли редко приносит удачу, этому еще Берланд научил, хотя поначалу в подобные россказни и не верилось.
«Ничего, теперь мы будем осторожны — глядишь, и вернемся в Гвенхейд».
За порогом их ожидал длинный парадный зал, уходящий вдаль, насколько хватало глаз. Колонны поддерживали высокий сводчатый потолок, украшенный росписью — мужчины и женщины в незнакомых светлых одеждах, ажурные башни, поднимающиеся над зеленью садов и парков, амфитеатр, заполненный толпой, быки, посреди арены кидающиеся на мужчину со шпагой. Марта глядела на росписи не без интереса, Патрик шел медленно, настороженный и чуткий. Сапоги мягко пружинили по мозаичному полу — это был единственный звук, нарушавший обволакивающую тишину. Несмотря на царившее вокруг безмолвие, тревога не отпускала и лишь делалась все сильнее и настойчивее.
Вскоре окна, выходившие на фасад, остались далеко позади, однако, вопреки ожиданиям, в громадном помещении вовсе не сделалось темно. Патрик не мог определить источника света, тот разливался в воздухе, исходя словно бы из ниоткуда. Скосив глаза назад, он не заметил ни у себя, ни у Марты тени, но предпочел не говорить об этом вслух.
Он снова попытался сосредоточиться, представить перед собой Аматриса, направить ему мысленный призыв — но пустота не откликалась, пространство оставалось безмолвным, Принц Пламени, где бы тот ни находился, либо не мог расслышать его призыв, либо не сумел ответить. Мысленное общение и так не было его коньком — оно утомительно и неудобно, и доступно лишь сильнейшим чародеям, иначе бы предки не создали артефакты, позволяющие общаться на расстоянии. Но стоило ведь хотя бы попытаться. Не хотелось думать, что отвечать на мысленный призыв попросту некому, но мысли об этом все равно пришли. Вдруг Аматрис и остальные погибли, сгинули без следа? Всякое возможно в этих, как Принц Пламени выразился, темных переулках реальности — в том числе и схлопотать ножом от неведомого отребья, притаившегося здесь.
Памятный из прошлого голос прозвучал совсем неожиданно:
— Далеко ты забрался от дома, мой дорогой.
— Кто здесь?! — Марта вырвала ладонь, потянулась к поясу, ища пистолет.
— Спокойно, — Патрик загородил ее, держа перед собой энергетический меч.
Женщина со слишком знакомым лицом выступила из-за ближайшей колонны. На ней было черное платье с серебряной вышивкой и пышными кружевными рукавами, длинный подол тянулся за ней по полу, меж пальцев колебался серебряный веер, на самих пальцах кольца, украшенные топазами и лазуритами. Пышный воротник подчеркивает гордую осанку, едва тронутую сединой волосы уложены в высокую прическу, губы скорбно поджаты. В груди разом сделалось тесно, по составленному из чистой магии клинку пошла рябь. Меч едва не исчез, но Патрик приложил усилия, чтобы удержать нити едва не рассыпавшегося заклинания, а еще чтобы не попятиться назад.
— Мы давно не виделись, — сообщила женщина, подходя ближе. — Ты вечно пропадаешь в своих странствиях, заставляешь скучать тех, кто помнит тебя, любит и ждет. Ты хоть представляешь, какого было умирать в одиночестве, вдали от тебя? Ждать писем, одной в старом поместье, без мужа, без сына, измученной и потерянной, оставленном светом и презираемой королем? Эйрон отдалил меня от двора, когда ты запятнал себя беспутством, оставил без своей милости.
— Ты знаешь ее?
Вопрос Марты пришелся некстати, но он все равно ответил, не отводя взгляда с женщины в черном и серебре, изучая каждую морщинку на ее бледном лице:
— Знаю, разумеется. Вернее, знал одну даму, которая была крайне на нее похожа. Сударыня, — сохранять спокойствие оказалось весьма непросто, но нет испытания, с которым не способен справиться человек, — вынужден разочаровать, но подобные фокусы не действуют на меня. И я, и моя спутница — оба мы в стране теней не впервые. Доводилось уже беседовать с собственными мертвыми морскими товарищами, преисполненными желания мести — все оказалось мороком и бредом. Нацепите хоть чье угодно лицо, это вам не поможет меня смутить.
Женщина, укравшая облик и голос Аманды Амалии Телфрин, жены лорда Тейриса Телфрина и матери Патрика Валентайна, взмахнула веером и укоризненно покачала головой, совсем как настоящая, совсем как его мать:
— Твои скептичность и недоверие никогда не делали тебе чести.
— Разрешите не согласиться, — улыбнуться оказалось непросто, но он все-таки постарался. — Не окажись я наделен столь прискорбными с вашей точки зрения качествами, погиб бы куда раньше, чем успел разочаровать высший свет королевства. Не знаю, что вы за тварь, господа, но если покажете выход в мир живых, я не стану вас убивать, — он направил острие клинка женщине в грудь.
— Это призрак твоей матери? — Марта не удержалась от вопроса.
— Это некая сущность, постаравшаяся ее изобразить, — Патрик поправил девушку. — Помнишь, как тогда, когда мы только повстречали Аматриса? Если вы снова взялись за старое, господин Тревор, — возвысил он голос, — должен признаться, совсем не смешно!
Выставленный клинок, похоже, совсем не испугал тварь. Она смотрела на него без всякого страха, во взгляде, если ему только не показалось, даже промелькнуло подобие жалости. «Очень наивно думать, что столь жалкая уловка способна сработать». Похоже, им встретился очередной голодный дух, решивший сыграть в ту же игру, что и Принц Пламени в предыдущий раз. Вот только не выгорит, не получится.
— Я настоящая, Патрик, — сообщила она. — Не морок. Ждала тебя и вот дождалась.
— Разумеется, и теперь попробуете меня пристыдить. Дурной план, сударыня! Во второй раз я на подобное не поведусь! Желаете заставить меня раскаиваться, посыпать голову пеплом, извиняться за содеянные злодеяния?! Уверяю, — Патрик едва не сорвался на крик, сам не понимая, что с ним творится, — у вас не получится!
— Очень жаль, Рикки. Жаль, что у тебя совсем не осталось совести, — мужчина, позаимствовавший внешность графа Тейриса Телфрина, появился прямо из тени, встал рядом с женщиной, положив ладонь на рукоять длинной придворной шпаги. Он выглядел таким же, каким Патрик запомнил его в последний раз — прямой, строгий, в роскошном темно-синем камзоле, с властным и холодным лицом.
«Отец всю жизнь провел, играя в придворные игры — и не только карточные, разумеется. Один из лучших ораторов, выступавших в Совете лордов, он до последнего лоббировал нашу столь печально прервавшуюся заморскую экспансию. Грезил факториями на пирских берегах — вот и вселил в меня тягу к дальним странствиям. Жаль лишь, что в остальном мои проделки не доставили ему радости. Отец умер, пока я безобразничал в столице, вернувшись с войны с Брезальдой — хорошо хоть, в отличие от матери, не дождался моего изгнания». Других наследников у лорда Тейриса и леди Аманды не имелось — сказывалось слабое здоровье матери, лекари запретили ей вторую беременность. И вот теперь оба его родителя, мертвые, стоят напротив него и смотрят с презрением. Какая утомительная мизансцена!
— Думаешь, — спросила Марта, — они не настоящие?
— Конечно. Фантомы, призванные нас, вернее меня, запугать.
— Печально, что ты такого мнения о собственной родне, — с точно таким видом настоящий лорд Тейрис отчитывал нерадивого отпрыска, когда тот возвращался из столичных таверн весь пьяный, с винными пятнами на сорочке и с каплями крови, как правило чужой, на рукаве. — Забыл, Рикки, где находишься? В стране теней, вот мы и вышли тебя встретить. Можешь сколько угодно кричать, будто столкнулся с одурманившей тебя нечистью, только ты знаешь — мы не поддельные, не какой-то обман. Ждали тебя, не могли уйти в край посмертия, и вот наконец дождались. Хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза наконец. Хочу посмотреть в глаза человека, которого воспитывал и учил быть дворянином, в глаза человека, бросившего мою Аманду и опорочившего семейную честь.
— Я этого не простила, — эхом откликнулась мать.
— Вы можете что-то сделать? — дернула его за рукав Марта.
Следовало, конечно, скорее прекращать этот балаган. Опытный чародей способен развеять иллюзию, однако в прошлый раз, при встрече с мертвым экипажем «Креветки», попытка не увенчалась успехом — наложенные Аматрисом чары оказались слишком искусны. Так и теперь — он пытался прощупать две вставшие перед ними фигуры, оценить их магическим взором, но с его помощью получалось разглядеть лишь туман. Липкую мокрую взвесь, текучую и переменчивую, и совсем непонятно, куда бить, чтобы разломить заклятье, а что он столкнулся именно с чужой магией, Патрик не сомневался.
— Мой подлинный отец, — сказал он вслух, — был куда более красноречив.
— Да просто слова все кончились от твоего вероломства, — лорд Тейрис скривился.
— Ты можешь не верить и считать нас фальшивкой, — подхватила леди Аманда, — но это не делает ложью наши слова, разве не так? Лорд Тейрис, — она погладила мужа по руке, — действительно умер, испытывая стыд от того, что наш сын стал посмешищем всей столицы. Потом тебя выслали из страны. Эйрон повелел мне возвращаться в Телфрин и не покидать его больше. Подруги отвернулись от меня, не отвечали на письма, даже слуги глядели сердито, раздраженные необходимостью сопровождать меня в ссылке. Думаешь, — ее голос сделался выше, — старой женщине было приятно так заканчивать свои дни? И это пока ты веселился на другом краю света, пиратствовал, пьянствовал, проводил время в обществе всевозможных распутниц!
Что он мог ответить на это? Что он мог ответить на правду?
— Вы не моя мать, сударыня. Ответ мне положено держать лишь перед ней, не вами.
— И это все, — рванулся вперед призрак с лицом лорда Тейриса, — что ты желаешь ответить собственной родительнице, паскудный щенок?! — Шпага вылетела из ножен, сверкнул инкрустированный в рукоять аметист, острие метило Патрику в горло. Он легко уклонился, вскинул собственный энергетический клинок, отклоняя немедленно последовавший выпад. Сталь и чистая магия встретились — Патрик не знал, как повела бы себя обычная шпага, столкнувшись с его созданным при помощи чар оружием, но эта, похоже, даже не раскалилась.
— Как ты смеешься драться со своим родителем и сюзереном?!
— Боюсь, вы, сударь, напали на меня первым.
Патрик метнулся к призраку, стараясь заслонить от него Марту, и нанес новый удар. Подлинный граф Тейрис Телфрин даже в преклонные годы фехтовал отчаянно хорошо, что и доказывал не раз в тренировочном зале, выбивая шпагу у наследника из рук. Этому, фальшивому, было далеко до оригинала, что лишний раз доказывало — обличья родителей позаимствовала какая-то обитающая в междумирье тварь. «Или я, возможно, просто наловчился лучше сражаться за минувшие годы?» — мелькнула несвоевременная мысль. Так или иначе, не стоило ловить ртом ворон.
Клинки еще раз столкнулись, а потом сверкающий пламенем меч Патрика поднырнул под шпагу, выставленную его ненастоящим отцом. Огненный клинок вошел оборотню прямо в грудь, пронзил ее, как нож пронзает листок бумаги — и там, где у нормального человека полагалось находиться сердцу, образовалась дыра, стремительно расширяющаяся. Пустота пожирала живот и плечи, бока и локти, распространяясь во все стороны. Губы призрака шевельнулись, но он не сказал больше ни единого слова, только смотрел излишне памятным, и без того приходившим в бесчисленных беспокойных снах взглядом.
Клинок в руке Патрика пропал сам собой, когда призрак, не слишком удачно изображавший прежнего графа Телфрина, бесследно исчез. К несчастью, ради того, чтобы справиться с ним, пришлось полностью израсходовать силу, вложенную в энергетический меч. От оборотня осталась лишь шпага — странным образом сохранившая вещественность, она брякнулась о пол. Патрик наклонился и подобрал ее — по виду неплохое оружие, хорошей ковки сталь и в руке ходит отлично. Он не мог почувствовать никаких чар, наложенных на нее, хотя если эта изящная с виду шпага не сломалась при встрече с энергетическим клинком — следует думать, она весьма непроста. В любом случае, сейчас она как никогда кстати. Если не получается распутать эту дурацкую иллюзию при помощи более тонких заклятий, остается лишь ее разрубить.
Патрик шагнул к женщине, слишком похожей на Аманду Телфрин, поднимая оружие. Та немного попятилась, настороженно глядя на вскинутую шпагу.
— Надеюсь, — осведомилась она, — ты не станешь нападать на родную мать?
— Что вы, сударыня, — губы перекосила улыбка, — я бы никогда не причинил зло своей почтенной родительнице, но вы, повторюсь, не она, и с вашей стороны оказалось весьма неучтиво пытаться меня обмануть.
Женщина попыталась отдернуться, но он оказался быстрее. Клинок свистнул, легко находя себе цель — одним-единственным отточенным годами сражений ударом. Сталь вонзилась даме в черном с серебром платье прямо в горло, выпал из ослабевшей руки веер, на губах запузырилась кровь. Женщина из последних сил пыталась что-то сказать, выдавая нечленораздельный хрип, но Патрик продолжил движение, пронзая сонную артерию. Затем он высвободил клинок, позволив бездыханному телу упасть к его ногам. Дважды коротко дернулись ноги, запрокинутый к потолку взгляд стремительно стекленел. В отличие от первого оборотня, дама в черном и серебре не торопилась истаивать, напоминала обычный труп. Он постарался не думать о том, что это могло бы значить.
«Наверно, просто еще один способ меня запугать, вызвать чувство вины».
Патрик обернулся к Марте, протянул ей левую руку:
— Пошли отсюда скорее.
— Вы… вы в порядке? — голос девушки дрожал, она схватилась за протянутую ей ладонь будто за спасательный круг, протянутый в бурю. — Вам нужна моя помощь?
— Я в полнейшем порядке, и помогать мне не следует, моя дорогая. — «Это моя задача тебе помогать и вывести нас из этого безумного места, живыми, невредимыми и не свихнувшимися желательно, а до последнего такими темпами недалеко». Видя, что Марта порывается что-то еще сказать, Патрик добавил: — Только не надо обсуждать случившееся. Выбросьте, пожалуйста, из головы. Это полнейшая чушь, очередная попытка играть с нами, добиться, чтобы мы растерялись и попали в ловушку, — он поморщился.
«Все что угодно отдам, лишь бы забыть сказанные ими слова».
Твари знали, во что бить. Прямо в цель.
Далеко уйти Патрику и Марте не удалось. Не успели они сделать и пары десятков шагов от распростертого на полу тела, как помещение вокруг них принялось стремительно изменяться. Колонны рушились совершенно беззвучно, осыпались грудой обломков, истаивающих на глазах в мгновение ока. Потолок придвинулся ниже — он буквально за несколько минут утратил пышную роспись, поблекшую и пропавшую, и сделался темным, сложенным из грубого кирпича. По стенам, тоже больше не мраморным, оказавшимся совсем рядом, бодро затрещали факелы. Мозаичное панно, прежде прихотливыми извивами переливавшееся под ногами, померкло, сменившись грубыми плотно пригнанными друг к другу плитами.
Обстановка все больше напоминала подземелья под замком Тенвент, из которого они недавно так удачно сбежали. Впереди показались какие-то зарешеченные двери, потянуло запахами старой соломы, крови и страха, послышался крик, напоминавший женский. Роскошное возвращение, нечего сказать, и полностью несвоевременное.
Марта придвинулась ближе, но к чести ее, не стала выказывать страха.
— Эти демоны, — спросила она, — продолжают нами играть?
— Я будто знаю? Вполне вероятно, что да.
Патрик двинулся к ближайшей двери, той самой, из-за которой кричали, про себя желая существу, решившему над ними позабавиться, провалиться в самую глубокую из всех преисподен. «Лучше до скончания века слушать унылую болтовню Аматриса, чем еще хоть полчаса участвовать в этом цирке». Тревога сменилась раздражением, захотелось побыстрее все завершить. «Чем на этот раз они решили меня удивить? Как теперь пристыдят, надеясь заставить валяться у них в ногах, ощущая собственное ничтожество?»
За дверью, распахнутой пинком ноги, обнаружился затхлый и тесный пыточный покой. В глаза бросились разложенные на огромном столе пыточные инструменты, обнаружились неподалеку железная дева и испанский сапог, вдоль стен притулились проржавевшие клетки, в одной из которых виднелась груда побелевших костей. Впрочем, отнюдь не это в первую очередь привлекло внимание Патрика. Марта, за его спиной возникшая на пороге, так и вовсе вскрикнула, хотя до этого держалась прекрасно.
Астрид Шефер, полностью обнаженная, лежала распятая на еще одном столе, который оказался поменьше и пониже соседнего. Астрид распростерлась на железной столешнице, наверняка очень холодной. Руки и ноги девушки оказались скованы кандалами, сама она бешено извивалась, безуспешно пытаясь вырваться. Взгляд немедленно зацепился за кровоподтеки, синевато-черные пятна застарелых синяков и свежие порезы, набрякшие алым. Над девушкой, встав между ее ног, навис дюжий мужчина, широкоплечий, толстый, со спущенными штанами, готовый на нее навалиться, что-то себе под нос довольно, несколько даже утешающе бормочущий.
Заметив Патрика, вторая из его выживших горничных взвыла:
— Граф Телфрин! Остановите его, заклинаю вас небесами! Молю вас!
— Она ведь тоже не настоящая? — быстро спросила Марта. — Мы не в Тенвенте?
— Без сомнения, не в Тенвенте, я бы почувствовал, если бы мы возвратились в реальный мир, — «или нет?», — но это не значит, что не стоит вмешаться.
Тюремщик, на ходу завязавший штаны, схватился за двухлезвийный топор, прислоненный до того к ближайшему табурету, и с неожиданной сноровкой кинулся к Патрику. Намерения он имел, похоже, самые решительные. Воздетый им топор свистнул, метя Телфрину в голову. Патрик уклонился, справедливо рассудив, что нет смысла пытаться блокировать шпагой, и, всего за пару секунд оказавшись за спиной у жирдяя, вонзил ему клинок между лопаток. Тюремщик рухнул, выпуская из рук загремевший топор, и несколько раз конвульсивно забился, успокаиваясь. Патрик высвободил из спины окровавленную шпагу, пнул по заднице уже мертвое тело и направился к Астрид.
Девушка, вся сжавшись, испуганно за ним наблюдала. Взгляд отстраненно фиксировал имевшиеся на ее теле порезы — больше чем пара десятков, нанесенные в самых разных местах. Все неглубокие, сделанные похоже лишь затем, чтобы надругаться, вызвать у пленницы страх. Вспомнились настоящие пыточные, увиденные в застенках Барзерона — те были крайне похожи. «Черпаете из моей памяти, господа?»
— Граф Телфрин… Вы возвратились…
— Теперь, — он вздохнул, не выпуская из рук шпагу, — вы приметесь благодарить?
— Граф Телфрин, — Астрид продолжало бить крупной дрожью, — спасибо вам, что пришли. Они… Лорд Кледвин, его величество пожелал наследника Волфалеров, чтобы ваш род не пресекся в годину войны. Нельзя оставлять трон пустым, когда враг на пороге, так он сказал — иначе Айтверны смогут претендовать на корону. Делвин не смог зачать, хотя мы пытались, три раза, и тогда его величество решил попробовать сам. Снова не вышло, — она зажмурилась, до крови прикусила губу, — и потому лорд Кледвин отдал меня своим палачам. Смеялся, порченое, бесплодное чрево. Говорил, позабавьтесь над ней. Они приходили, снова и снова, второй, третий, пятый… уже несколько дней, я не знаю, я сбилась со счета.
— Ужасная история, — промолвил он сухо.
— Вы что, не поможете Астрид? — Марта приготовилась испепелить взглядом.
— Есть смысл? — осведомился Патрик. — Не спорю, открывшееся нам зрелище кошмарно… как бывает кошмарным любой дурной сон. Тот, кто создал это место, использует мои страхи, мое чувство вины. Сперва выставил призраки родителей, чтобы сразить меня укоризной. Неплохо придумано, я ведь действительно провинился перед семьей. Затем госпожа Шефер… Мы поступили не лучшим образом, оставив ее в темнице, и наш враг использует это, желая лишить нас самообладания, а потом, наверно, ударить уже по-настоящему, — лишь бы не думать о том, что в настоящем замке Тенвент, вполне вероятно, происходит сейчас нечто подобное.
— Вы не освободите ее? — кажется, это все, что Марта услышала из его речи.
— Проще убить. Развеять иллюзию, как сон по утру.
Он двинулся вперед, поднимая шпагу и глядя прямо в перепуганное побледневшее лицо. «Нет сомнений, поставлено просто прекрасно, как залихватская пьеса — можно и увериться в реальности происходящего». Астрид больше не пыталась ничего не говорить, даже не умоляла о пощаде, просто смотрела, как приближается острие клинка — медленно, медленно, будто в бреду, Патрик и сам не мог понять, отчего движется столь неспешно. «Неужели сам до конца не верю, что столкнулся с фальшивкой и мороком?» Марта неожиданно повисла у него на руке, стараясь помешать, и вдруг от дверей послышался оклик:
— Граф Телфрин! Извольте объясниться, что здесь происходит.
Патрик и Марта рывком обернулись. Делвин Дирхейл, чумазый, всклокоченный, почему-то босой, стоял на пороге. На плечах — драный в паре мест военного покроя колет, в одной руке — фамильный палаш, в другой пистолет, и его черное дуло смотрит прямо на Патрика. Выражение лица — решительное до крайности, совсем как в Димбольде перед несостоявшейся дуэлью или в Наргонде перед открытием червоточины. Под левым глазом виднелся здоровенный синяк, сам глаз малость заплыл, но смотрел с бешенством, равно как и правый.
— Граф Телфрин, — повторил капитан с ненавистью, — остановитесь.
— А не то, вынужден полагать, вы приметесь стрелять?
— Если потребуется, — щелкнул взводимый курок. — Я подслушал ваш разговор. Не знаю, какое безумие овладело вами, хорошо хотя бы, что вы решились вернуться… но мы не какие-то демоны, не пытаемся вас одурачить! Меня пытали в камере этажом ниже, я насилу смог вырваться, отобрал у тюремщика свое оружие, отыскал Астрид… А вы пытаетесь ее убить! Что на вас нашло, какой дьявол вцепился?! Сначала сбежали, теперь желаете смерти моей возлюбленной?
— Уже возлюбленной? Как мило. Мне казалось, она просто ваша девка.
— Патрик, — прежде Марта старалась не звать его по имени, — а если ты ошибаешься и нас выкинуло из того дворца в настоящий Тенвент? Что если… что если все взаправду на этот раз? Труп тюремщика, посмотри… он вовсе не пропал! Твоя мать, правда, тоже не пропала… но что если это больше не морок? Ты ведь хотел выбраться из страны теней, вдруг ты неосознанно нас сюда перенес? Подобно тому, как это сделал Дирхейл! Ты ведь из Дома Драконов, ты на такое способен.
— Способен, — бросил Дирхейл, — и сделал, да только теперь обезумел.
Следовало соображать, и соображать крайне быстро. Астрид, тихо и нечленораздельно скулившая за спиной, производила весьма правдоподобное впечатление. Она впала в ступор, как сделали бы многие нормальные люди на ее месте, а вовсе не вещала с пафосом очередную укоризненную инвективу, как это делали клоуны, пытавшиеся изобразить лорда Тейриса и леди Аманду. И Дирхейл выглядел вполне натурально избитым и достоверно разозленным.
Способен ли дядя, в своем первом браке не сумевший зачать наследника, пожелать, чтобы ребенок Волфалеров родился у так кстати попавшего ему в руки Дирхейла? Возможно, при условии, что Делвин рассказал ему правду о своем происхождении или выдал ее под пытками. Гвенхейду действительно понадобится хотя бы еще один Волфалер — теперь, когда начинается война с Алгерном. Хотя бы как страховка, если сам Кледвин погибнет — чтобы император Максимилиан, состоящий в дальнем родстве с гвенхейдской династией, не заявил права на трон. Но мог ли дядюшка отдать Астрид на поругание своим скотам, если бы попытка зачать ребенка не увенчалась успехом?
Патрик не знал. Не решался предполагать с точностью до наверняка.
В конце концов, любая мерзость возможна в этом самом паскудном из всех миров.
— Я устал ждать, — проговорил Дирхейл. — Опустите шпагу, граф.
— Погодите-ка, капитан, — Патрик двинулся наперерез направленному на него стволу, не обратив внимания на предостерегающий возглас Марты. — Запугиваете убедительно, спору нет, и во многое в вашей истории я вполне согласен поверить. Даже в ваше чудесное освобождение из застенков — мало ли какие повороты допустимы в истории столь невероятной, как наша. Лишь одно я знаю со всей определенностью — мой дядя Кледвин не идиот. Он ни за что не оставил бы редкий артефактный меч пытающему вас тюремщику. Он держал Убийцу подле себя, недаром он так интересовался им, расспрашивал о нем меня… а раз это брехня, значит и все остальное тоже!
Палец лже-Дирхейла дернулся, коснувшись спускового крючка, но Патрик еще раньше успел швырнуть чистой силой, даже толком не оформленной в заклинание. Пистолет в руках фальшивого капитана осыпался черным пеплом, не успев выстрелить пулей, а Патрик уже оказался на расстоянии удара, делая глубокий колющий выпад. Лже-Дирхейл пытался парировать, но руны на его палаше не горели огнем. Это лишний раз подтверждало, что Убийца — не настоящий, равно как и его якобы владелец. Противник не успел парировать, Патрик пронзил ему глотку, забившую кровью, и, щелкая каблуками, развернулся к Астрид, уже встававшей со своего пыточного ложа.
Как он и надеялся, наручники и цепи оказались бутафорией и рассыпались прахом. Девушка менялась прямо на глазах — превращалась в странное, не имеющее признаков пола, покрытое тысячелетними морщинами высохшее существо, тянувшее вперед длинные когтистые пальцы. Глаза — желтые, с огромной радужкой и маленькими иглами зрачков, полностью безумные. Рот оскален, клыки острые, с них тонкими нитями свисает слюна, из глотки доносится рык, подобный звериному.
Тварь успела соскочить со стола, но так и не добралась до Патрика — Марта, подхватившая оброненный тюремщиком топор, накинулась на костлявое обнаженное существо, вонзая лезвие ему в шею. Девушка высвободила окровавленный топор, сплюнув под ноги плевок и ругань, а потом ударила еще и еще. Тварь рухнула к ее ногам грудой дряблой, источающей трупную вонь плоти, на серой коже стремительно проступали признаки разложения.
Патрик едва успел подхватить Марту, когда пол под ней принялся проваливаться в бурлящее серое ничто. Окружавший их пыточный покой рушился точно также, как сгинули перед тем дворцовые чертоги. Стены распадались, исчез потолок, стол, на котором пытали ложную Астрид, закрутило и унесло прочь с обрывками цепей. Патрик и Марта, крепко обнявшись, зависли в пустоте посреди ревущего, кипящего хаоса, напоминавшего воронку кротовой норы, из которой они вывалились недавно в Тенвент. Марта, прижавшись к нему, выронила топор, его собственные пальцы сжимали бесполезную сейчас шпагу, опора под ногами, пусть и незримая, сохранилась какими-то непонятным чудом, мозг лихорадочно работал.
«Если Делвин Дирхейл сумел, как делали это наши предки, перемещаться в пространстве, чем я хуже его? Должен найтись способ спастись, прежде чем мы пропадем окончательно!» Патрик отчаянно ухватился за образ Аматриса, вновь попытался представить Принца Пламени перед собой во всем его сомнительном великолепии — с самодовольной ухмылкой, задранным носом, манерами сумасшедшего паяца. Дотянуться бы… дать о себе знак… проложить мостик сквозь пустоту… «Всем на свете богам молюсь, помогите! Не ради меня, так ради бедной девицы, которую я во все эти сомнительные приключения втянул!»
Хаос ревел, буря набирала обороты, Марта держалась крепко, сжав зубы, стараясь не выдать паники, но по ее глазам Патрик понимал, что девушка на грани шока. В мельтешении теней и света проступали издевательские хохочущие лица. Отец и мать, дядя Кледвин, Делвин Дирхейл — они обрушивались на него с проклятиями, желали ему скорее упасть в беспредельную пропасть. «Если у междумирья имеются обитатели, они меня ненавидят». Патрик приложил еще одно, последнее усилие, стараясь направить энергию через воображаемую нить, связавшую его с образом Аматриса, созданным в его голове — а потом этот образ неожиданно дернулся, обретая объем и плотность. Шевельнулся, мотнул головой, прищурившись, всполошено замотал руками.
— Идите ко мне! — крикнул Принц Пламени. — Идите, я вас держу… поймал!
Шторм взвился новой волной, не желая отпускать из своих пут, но Патрик и Марта сделали шаг над ярящейся бездной, исходившей кровью и тьмой, а потом еще один и еще. Аматрис оказался все ближе, за его спиной маячили Кельвин и Боб, а еще Сильвия и Луис, встревоженные и тянущие руки. Безумие и хаос вцепились в щиколотки, пытаясь удержать и замедлить продвижение, но Патрик с проклятием выпутался из их пут, швыряя вперед Марту, прямо в объятия Аматриса. Следом шагнул и сам — еще пара футов, и сумасшедшее мельтешение стихло.
Над головой проступало серое небо, под ногами — истрескавшаяся земля, вокруг — все те же древние развалины, по которым они блуждали, прежде чем потеряться. Спутники окружили, теребили за рукава, о чем-то спрашивали, но Патрик почти их не слышал — в ушах все еще эхом отдавались крики, проклятия, стоны и смех. Он отбросил так и не потерянную шпагу, оперся спиной о ближайшую стену, тяжело дыша, рукавом вытирая со лба выступивший пот.
— Битый час вас искали, — признался Луис. — Куда вы пропали?
— Дай графу Телфрину отдышаться! — огрызнулся Боб. — Не видишь, еле живой он.
— Все в порядке, мастер Роберт, — сумасшествие медленно, но верно отпускало. Вот и голова почти перестала кружиться, нездешние голоса притихли, а почва под ногами начала ощущаться окончательно твердой. — Битый час, говоришь, дружище? Мне показалось, времени миновало несколько больше.
— Господин Тревор, — Кельвин выдвинулся вперед, — предположил, что вас похитили обитатели здешних мест. Призраки, голодные духи, демоны — кто знает, как их правильно называть. Я и он, мы сообща пытались отыскать к вам дорогу, но не смогли преуспеть. Видимо, дух, обитающий в окрестных развалинах, оказался слишком силен. Но вы, кажется, сумели выбраться сами? Каким образом?
— Немного подрались, — Марта вывернулась из несколько фривольных объятий Аматриса и подошла к Патрику, встав рядом с ним. — Ничего существенного, господа.
— В самом деле, — он нашел в себе силы, чтобы изобразить улыбку, хотя дыхание еще не восстановилось до конца. — Нам встретилось существо, пытавшееся нас обмануть и сожрать, но мы оказались достаточно осторожными, чтобы не попасться на его уловки. Если только, — пришедшая мысль оказалась обжигающе холодной и Патрик наклонился, чтобы подобрать шпагу, — если только все происходящее сейчас — не продолжение банкета. Я могу надеяться, что вы, господа — не очередная маска, надетая нашим противником? Он пытался изобразить капитана Дирхейла… и некоторых других моих знакомцев, прежде чем мы с ним расправились. Надевал чужие лица и лгал.
Аматрис подошел к Патрику, разводя руками и широко улыбаясь:
— По моей вине погиб твой гранд-герцог Альфонсо. Я похож на призрака?
— Ты похож на болтуна и мерзавца. На подонка без чести и совести, раз напомнил о подобном в подобный момент.
— Все верно, граф Телфрин, — Принц Пламени издевательски поклонился, — мы совсем не друзья, и однажды настанет черед это вспомнить, да и сейчас лучше не забывать. Но пока мы союзники, связанные общими целями и определенными обязательствами. Вы встретились с сильным противником и одержали верх. Теперь, хотя вы и устали, я бы предлагал двигаться дальше. Чем скорее отойдем подальше, тем быстрее сможем встать на привал. Я, кажется, нащупал правильный путь.
— Приятно слышать, — буркнула Марта. — Сил тут нет оставаться.
— Что ж, — приблизилась к ним Сильвия, внимательно глядя на Патрика, — я рада, что это происшествие завершилось удачно. Расскажете о своих приключениях по дороге, граф Телфрин, а пока господин Тревор прав, — женщина тревожно огляделась вокруг, — лучше уходить, пока кто-нибудь снова не пропал. Кто знает, сколько еще демонов притаилось вокруг. Если потеряюсь я, вряд ли мне хватит знаний и сноровки, чтобы суметь к вам вернуться.
— О, — заверил ее Патрик, — сударыня, вы несправедливы к себе. Уверен, вам бы достало изобретательности, ума и силы, чтобы выбраться из любых неприятностей, — склонившись вперед, он галантно поцеловал небрежно протянутую руку.
Лишь заработав от Марты негодующий взгляд, Патрик понял, что понемногу приходит в себя. Аматрис прав, следует убираться и немедленно — нет гарантий, что неприятности не продолжатся снова. Все закончилось хорошо, можно только порадоваться, что сумели выпутаться из очередной передряги… но все же одна неприятная, настойчивая мысль вцепилась в Патрика Телфрина и не отпускала его, даже когда их маленький отряд снова двинулся в путь, стремясь поскорее покинуть обветшавшие руины. Делвин Дирхейл, избитый и ненавидящий, и Астрид Шефер, окровавленная и измученная, вставали перед мысленным взглядом снова и снова, пока он быстро шел за Аматрисом, с уверенностью выбиравшим дорогу.
«Мы спаслись, и это прекрасно — но все ли из нас спасены?»
Если хочешь, я могу принести фрагмент посвежее.
еще ношшкой топни.