ЧИТАЕТСЯ ПО САМИЗДАТОВСКОЙ ВЕРСИИ
Глава 10. Ловушка для пчёл
Слать бы тебе конверты, как Кай Герде,
Кубики изо льда прямиком в никуда.
Знать бы хотя бы, с кем ты, да как ты.
Честно кормлю кота, поливаю кактус.
(Бумбокс, «Та 4что»)
В следующей главе Зоя страдает. Так как глава огромная, страдает она очень много.
Вот она является к Яне. Напомню, время обеденное. Яна заскочила домой только потому, что ей нужно было переодеться перед какой-то встречей. Зоя, очевидно, думает, что раз она не работает, никто не работает.
Зоя долго не могла решиться прийти сюда.
Долго ― это полдня?
Авторка старательно сводит девушек.
Зоя сперва и не собиралась так поступать. В первый раз за день она вспомнила о Яне, когда в душе протирала запотевшее зеркало. Невесомый водяной пар, парящий под потолком ванной комнаты, послушно сложился в образ, и Зоя будто бы вновь ощутила руки Яны на своих руках. Представила, как её тёплое дыхание щекочет затылок и вплетается в волосы.
Во второй раз Яна вернулась в мысли Зои за завтраком, когда та намазывала тост клубничным джемом. Зоя откусила тост и стёрла с губ пятнышко джема. Она вспомнила, как пальцы Яны скользили по её губам – медленно, то едва касались кожи, то забирались глубже и заставляли Зою целовать эти пальцы, пряча стоны в её ладонь.
Когда Яна вторглась в её мысли в третий раз, Зоя поняла, что случайного секса на одну ночь не вышло. Может быть, она за последние пять лет и вовсе разучилась спать с кем-то, а наутро выкидывать человека из головы, словно ничего и не было. До Влады она часто так делала. После – никогда. До сегодняшней ночи.
И теперь Зоя хотела увидеть Яну снова.
Она думает, почему пришла к Нику:
Она чувствовала себя так хорошо! Даже замечательно. Впервые за три года. И ей нужен был Ник, чтобы подтвердить легитимность этой радости.
Вот она чувствует давно забытую радость.
Зоя так же боялась радости, как и скучала по ней. Ник сказал, что она имеет право на радость. Зоя в это не верила, но была готова притвориться, что это так – чтобы испытать радость снова.
Авторка надевает все метафоры сразу:
Вчерашняя ночь окрасилась для неё в тёплый ореховый цвет. Как у макадамии или густого гречишного мёда. Как глаза Яны, которые так внимательно читали безмолвные движения её губ, чутко реагировали на каждый взмах её ресниц. Зое до сих пор казалось, что она окружена этим тёплым цветом и медовым ароматом, словно вокруг неё вились тонкие нити, сплетая узлы, и тянули прочь из квартиры, на юг Москвы, где обитал источник этого тепла, где жила хозяйка этих внимательных жёлто-карих глаз.
Помимо тёплых нитей были и другие – холодные, цвета ледяного кобальта. Холодные нити были похожи на железные струны гитары. Натянутые до предела, они звучали низко и строго; они укоряли и обвиняли. Тёплые нити были похожи на медовые струи, стекающие с деревянной ложки – сонные, тягучие, сладкие, зовущие.
Одни нити – тянули к Яне, обещали радость и тепло, другие – больно вонзались в кожу и удерживали, как уздечка.
Но я не могу сказать, что это прямо жуть как плохо. Авторка старалась.
Зоя едет обратно к Яне. Я вообще не понимаю, на что она надеется. Рабочий день, Зоя, мать твою! Не все могут вернуться с работы на обед! Не все сидят дома! Это какой-то плохой молодёжный или мелодраматический сериал, в котором никто не учится и не работает!
Когда нажала на звонок – рука задрожала, но это была приятная дрожь бегуна, стоящего на старте за секунду до свистка. Утренняя бодрость вернулась, и Зоя ощущала, как неуёмная энергия разливается по телу горячим потоком.
Дальше мило:
Зоя не смогла сдержать улыбки, когда Яна появилась перед ней – совершенно не похожая на ту роковую незнакомку, которая увела её из бара. Закутанная в огромный махровый халат, с тюрбаном из полотенца на волосах, Яна была похожа на большую пушистую гусеницу.
– Привет, – эхом отозвалась хозяйка квартиры, не сводя глаз с Зои.
Тут даже есть напряжение! Мы же знаем, что Яна знает! Только вот Зоя ничего не знает…
Следует описание любовного томления.
Взгляд Яны остался прежним: уверенным, отчаянным, готовым на всё, как и прошлой ночью. Глаза орехового цвета горели огнём – радужка сияла, отражая свет лампы на потолке.
Зоя ощутила, как медовые нити обнимают её, согревая теплом. Ей хотелось поцеловать Яну, прижать её к себе, раздеться самой и снять с неё этот дурацкий халат – такой большой, что в нём могли бы спрятаться они вдвоём, – прижаться всем телом, чтобы вобрать всё тепло, смотреть, как свет пляшет на ободке ореховой радужки, а потом закрыть глаза, чтобы не отвлекаться на зрение, а сосредоточиться на этом тепле. И греться, греться, греться…
Зоя заходит в квартиру, чувствуя любовное томление. Следует пряный запах шампуня, влажные волосы и так далее. Мне казалось, Яна сейчас нападёт, но нет.
– Проходи на кухню, я сделаю кофе, – хрипло сказала Яна, отступая ещё на несколько шагов, но не ушла и не повернулась к Зое спиной – словно не могла перестать смотреть на неё.
Опять следует любовное томление. Зоя пытается поцеловать Яну.
Яна отвернула лицо в самый последний момент, и губы Зои коснулись щеки.
Зоя оцепенела. Она ожидала, что Яна теперь отодвинется, но та стояла неподвижно и щекотала прерывистым горячим дыханием шею. Они опять замерли, как две пчелы, угодившие лапками в банку с мёдом.
Вы знаете, а мне нравится. Этот момент, когда герой знает меньше читателя, хорош. И даже удалось его правильно подать, потому что Зоя тут ― отличный ненадёжный рассказчик, а через неё мы всё равно понимаем, как чувствует себя Яна и что значат её реакции.
– Прости, – первой отстранилась Яна. Она всё ещё тяжело дышала и была очень бледной. – Я была не готова.
Яна ищет предлог, чтобы скрыться. На самом деле тут авторка ищет предлог для себя.
– Я… Мне нужно… – Яна сглотнула и качнула головой, разматывая тюрбан на волосах. – Я пойду волосы высушу. Скоро вернусь. Я быстро.
Пока Яна прячется в ванной, Зоя изучает квартиру. Не разуваясь, как в кино, конечно же. Наконец-то описывается хоть какой-то жилой интерьер, кроме ужасной гостиной матроны.
Зоя пожала плечами и прошла вглубь квартиры, изучая обстановку. Это была крохотная однушка с балконом в гостиной и кухней такого размера, что она казалась меньше Зоиной гардеробной. Мебель типовая и дешёвая – словно с первых страниц каталога «Икеи», стены были покрашены в белый. Зоя заглянула на кухню и увидела на столе открытую пачку сосисок, а на плите – кастрюлю с кипящей водой. Опасливо подойдя к чёрно-белой плите, которой, как считала Зоя, место было не в жилом доме, а в музее старины, она наугад повернула вентиль и понадеялась, что ничего не взорвётся. Огонь послушно потух.
Ок, допустим, Зоя не слишком хорошо рассмотрела квартиру ночью, занятая страстным валянием на диване с Яной. Мы узнаём, что в квартире Зои есть большая гардеробная (хорошо живут угнетённые маги ― в который раз говорю я!). Её ничто не навело на мысль, что хозяйка забыла про кастрюлю? Ладно, почему Зоя обращается с плитой как маг из ГП? У неё была кухарка. На чём готовила кухарка, когда электрических плит ещё не было? Как устроена духовка в доме Адели? Зоя не понимает в устройстве вентилей?
Зоя продолжает рассматривать квартиру.
Зоя вернулась из кухни в единственную комнату, без особого интереса оглядела полупустой книжный шкаф и серый уродливый комод. Села на диван, на котором едва не заснула вчера ночью – и внезапно почувствовала магию.
Это было настолько невозможно и нереально, что в первую очередь Зоя не поверила своим ощущениям и лишь потом встревоженно вскочила на ноги.
Магия? Здесь? Откуда?
А ведь насколько интереснее была бы эта сцена, если бы авторка не убрала Яну в ванную… Ведь тут бы всё сразу случилось по Макки! С подтекстом, с противоречивыми мотивациями… Эх, Даша, испугалась, не вырулила.
Яна точно не ведьма и не анимал. В этом Зоя была уверена.
Но тогда кто? Что?..
Зоя оглянулась на дверь в коридор – судя по звукам, в ванной всё ещё плескалась вода, – и закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Живая магическая энергия была прямо здесь, в этой квартире. В этой комнате. Совсем рядом. Она пульсировала, звала и отзывалась, она звучала и нежным сопрано, и тяжёлым басом, словно сразу несколько плетений обретали мощь единовременно…
Хорошо, в первый раз Яна волей авторки оставила браслет в Министерстве. Почему она не знала, что маги чувствуют браслеты? На что она рассчитывала, засунув его в ящик? Медиаторы не знают, что это бесполезно? Ещё немного ― и ложка окажется не в ухе, а в жопе.
Влекомая зовом магии, Зоя подошла к серому комоду и открыла нижний ящик. Подняла стопку полотенец, хотя уже знала, что там увидит. Заставила себя не отпрянуть, а посмотреть на находку – браслет сиял самоцветами. Магия в них искрилась, кружилась, смеялась, живая и свободная – заточённая в камни. Зоя услышала шипение и не сразу поняла, что всё же не сдержала гнев: это её кудри превратились в змей и злобно шипели на браслет.
Медиаторский браслет.
Зоя размышляет, что делать и что делает Яна. Она думает, не спалить ли ей квартиру? Боится, не вызывает ли Яна подкрепление? Вопрос, а почему? Какое подкрепление, зачем? Зоя ничего не сделала. Ну, если только та встреча, на которой за ними следили, но Зоя после неё спокойно шаталась по барам, потом поехала к Яне, потом к Нику, потом к себе… Что за бред?
Но я понимаю её отвращение, кстати! Да, если оно есть, так оно есть.
Яна выходит.
Зоя едва успела спрятать пламенеющую ладонь за спину, когда Яна вышла из душа. Теперь на ней была футболка и домашние штаны, волосы – всё ещё мокрые, собраны в хвост.
– Маску на лице пришлось срочно сделать. А потом смыть, – извиняющимся голосом произнесла Яна. – У меня очень сухая кожа. Если не нанесу что-то увлажняющее сразу после душа, тогда так стягивает лицо, что даже улыбаться больно.
Словно в качестве доказательства, Яна улыбнулась широко и открыто.
Зоя не знала, что отвечать. Неужели Яна – медиаторка? Неужели медиаторы могут так улыбаться?
Я смотрю, Яна неплохо держится. Зоя хуже. И расчеловечивание друг друга у них там процветает, что ли? Это попытка показать сегрегацию такую? Вышло довольно коряво.
Зоя ещё пытается отвергнуть правду.
– А ты одна живёшь? – наконец выдавила она.
Может, это не её браслет. Соседа, например. Двоюродной бабушки.
– Да, – Яна прошла на кухню. – Тебе кофе или чай? – и щёлкнула чайником.
Зоя сбегает под надуманным предлогом.
Не дожидаясь ответа, Зоя схватила пальто и выбежала из квартиры так быстро, словно медиаторка мчалась за ней с чайником и чашками наперевес.
Лучше уж с браслетом, но с чайником тоже смешно!
Дальше Зоя начинает страдать и страдает опять на несколько абзацев, как она любит. Идёт куда глаза глядят.
Вышла из подъезда, запахнула пальто и быстрым шагом пошла прочь. Такси вызывать не стала – хотела сперва проветрить мозги, хотя округа не то чтобы располагала к прогулкам: бесконечные жилищные комплексы, образовывающие целые города – тесные, фальшиво яркие, замаскированные красочными пластиковыми фасадами, смотрящие на мир тысячами чёрными окон, будто многоглазые титаны. Зоя нервно шагала по заиндевелому тротуару, каблуки выбивали из асфальта крохотные льдинки. Мимо проезжали автомобили, сверкая фарами. Гудели, злились, лавировали, сдавали назад и снова пытались одолеть мощными чёрными телами узкие улочки, растянуть пространство под себя.
Ей хочется курить, она ловит маггла, гипнотизирует его и заставляет делиться. Откуда она, кстати, узнала, что он курит? Про рентгеновское зрение не говорилось нигде. А парень просто шёл по улице, без сигареты.
Парень стоял неподвижно – ожидал указаний.
Зоя почувствовала себя глупо. Если уж так хотелось колдовать – так надо было не убегать из квартиры долбанной медиаторки, а устроить ей апокалипсис. Поджечь квартиру, как и собиралась. Превратить воду в водопроводе в болотную слизь. Заколдовать двери и окна, чтобы их нельзя было открыть. Отравить воздух. Но десять минут назад Зоя была слишком шокирована, чтобы это сделать, а сейчас – слишком напугана.
То есть ведьма всё это может сделать просто потому что. Я всё ещё не понимаю, почему каждому медиатору в дверь не постучал водопроводчик или курьер. И вообще надо ли для магии находиться внутри квартиры? Слушайте, это поддавки какие-то.
Зоя долго и натужно размышляет, не была ли встреча в баре подстроена. Успокойся, была, авторкой и была.
В Зое просыпается эмо.
Всё, что она смогла сделать, – убежать. Невыносимая тяжесть собственной слабости навалились на Зою, и она зарычала, ломая сигарету в руках.
Хотелось драться.
Парень смотрел на Зою и будто бы не видел её.
– Приказать, что ли, меня ударить? Сможешь?
– Да, – безликий ответ. Ни удивления, ни сопротивления. Вообще никаких эмоций.
Сейчас он её ударит – точнее, попробует. Зоя блокирует удар, а затем сломает ему руку. Или ногу.
Спокойствию и невозмутимости парня мог позавидовать киборг. Он молча стоял и ждал своей участи.
Зоя поморщилась. Уж лучше в воду копья кидать, чем с зачарованным биться – у воды и то больше чувств будет.
– Ой, на кой ты мне сдался…
Зоя гневно растоптала окурок. Постояла ещё секунду, резко повернулась и пошла прочь, напоследок щёлкнув пальцами – взгляд парня прояснился. Кинула через плечо:
– Иди домой! Обо мне не вспоминай.
Вот интересно, а если мальчику нужно было не домой? И почему со всеми своими умениями маги всё ещё не поработили маггловский мир? Я всё ещё считаю, что несчастными загнанными в угол революционерами должны были быть медиаторы!
Гнев и страх последовали за Зоей, как две верные собачонки. Страх клубился вокруг и заставлял видеть повсюду опасность. Зоя нервно огляделась: не заметил ли кто, что она зачаровала прохожего? Не блеснёт ли в ноябрьском сумраке камень на металлическом браслете?
Гнев, в отличие от страха, гнездился внутри. Опухолью сидел в голове и в сердце, разъедал душу.
Ну, тут неплохо!
Дальше Зоя опять страдает, бродя по улицам. Почему она не смогла ничего сделать медиаторке? Почему не смогла убить её?
Зоя столько раз вымещала свою злость на гопниках и прочей швали, потому что не могла – хоть и мечтала об этом! – встретиться в бою с истинными врагами, с медиаторами. А сейчас, когда цель была так близка… Когда одно плетение – и Яна умерла бы в тот же час, в ту же минуту… Зоя убежала. Отчего?
Да блин! Иди в Министерство и дерись, раз уж так хотела! Что за детский сад?
Неужели из-за улыбки Яны я не смогла её убить, сокрушается Зоя. Она думает, что впервые за долгое время была живой. Это мы уже слышали. Зоя примерила маску нормального человека и не смогла её до конца снять, страдает она. Опять омут медовых глаз.
Больше она такой ошибки не допустит. Не позволит эмоциям помешать. В следующий раз она…
Стоп. Какой ещё следующий раз? Неужто она собралась в третий раз встречаться с медиаторкой? Ну уж нет, теперь она будет обходить Яну стороной, исключит все случайные встречи. Сделать это будет несложно – уже где-где, но в подобных районах Зоя точно не была частым гостем.
Как можно исключить случайные встречи? Вас свела только воля авторки и мем Ебитес.
Зоя садится на скамейку и продолжает страдания.
Зоя замерзала, но согревать себя заклинанием не спешила. Изо рта выплёскивался белый пар. Губы, зацелованные вчера, обветрились и саднили.
Мне нравится! Но вообще - как работает магия? Почему я не слышу никаких заклинаний, например, когда Зоя заколдовывает прохожего?
Зоя думает, что больше этого не повторится. Дальше будет просто памятник кринжу. Готовы?
Этим она могла навредить Легиону и восстанию – ужасная перспектива. Случайно поскользнуться на медиаторской вагине – и похоронить шансы всего колдовского сообщества вернуть себе нормальную жизнь. Зашибись.
Сука. Я даже не знаю, что сказать. Это даже концептуально, но в целом это лютый кринж. И, кстати, на Легион ей было плевать ещё два дня назад.
Что, если бы Яна вызвала подкрепление? Против спецназа Министерства Зоя выдержала бы недолго.
Так когда она хотела драться, она хотела себе именно не очень хорошо подготовленного противника?
В конце концов, из них двоих именно Влада профессионально – и самое главное, на практике – занималась боевой магией.
Где?!?! Где это показано?!?!?! АААА, сил моих нету!
У Зои как таковых стычек с медиаторами не было – не считая мелких административных нарушений, за которые ей прилетали штрафы.
И это называется угнетением, да.
И что тогда? Арест, допрос, тюрьма.
Хотя её мать, наверное, была бы в восторге. Наконец-то дочь сделала бы что-то стоящее…
Попала в тюрьму? Единственная дочь? Адель там совсем без головы?
Зоя тащится по улицам дальше, продолжая страдать.
Три года тьмы и холода. Одна ночь любви, в которую Зоя нырнула с головой, стремясь выпить столько тепла и нежности, сколько уместится в её рваном сердце, – и едва не вызвала этим эгоистичным желанием локальный конец света.
Всё, решено. События сегодняшнего дня окончательно вынесли вердикт будущему Зои. Такие тёплые ночи настолько аномальны для Зои, что не могут больше повториться. Видимо, если Зоя ещё раз почувствует себя счастливой, планета взорвётся ко всем чертям. Или произойдёт любая другая катастрофа такого масштаба.
Какая ваниль, аж тошнит.
Зоя страдает.
Зоя хотела забыться? Хотела почувствовать себя прежней, беззаботной, лёгкой и пустой, воздушной, как французское пирожное? Ещё как хотела. Она возжелала избавиться от боли, поставить её на паузу. И тут же получила своё наказание.
Ей нельзя забывать. Она не имеет права забываться и тем более забывать.
Тут отчасти верю, сложно почувствовать себя ни в чём не виноватой. Просто это всё равно висит в воздухе.
Зоя вызывает такси.
Автомобиль сквозь нервные пробки примчал Зою к бизнес-центру между Павелецкой и Добрынинской. Когда они подъезжали, Зоя то подглядывала на часы, то мониторила центральный вход, он же выход. Там через крутящуюся стеклянную дверь сотрудники покидали офисы, спеша укрыться от снега в метро.
Москвы, кстати, не видно. Ну, Павелецкая, ну Добрынинская. Читателям не из Мск это вообще ни о чём не говорит. Помогите Даше найти деколонизацию.
Зоя входит в кафе на первом этаже делового центра и берёт тыквенное латте.
Дальше, разумеется, то охуительное, что любая сценарная методичка посоветовала бы отодвигать как можно дальше от начала повествования, чтобы эффект был более убойным.
Зоя примостилась на диванчик, глотнула латте, согреваясь, и принялась ждать.
Ждать оставалось недолго – рабочий день Влады заканчивался в семь, но раньше восьми она редко выходила из офиса. Почти каждый вечер заходила в кофейню, чтобы минут двадцать-тридцать посидеть в тишине с кружкой латте – и горой взбитых сливок. Влада садилась за круглый стол возле окна, смотрела на проезжающие автомобили и слушала музыку, а может быть, аудиокниги. Зою всегда это интересовало, но она никогда не садилась ближе, чтобы услышать. Её диванчик располагался в противоположном углу, и отсюда Зоя могла бесконечно долго наблюдать за Владой и не таиться.
Ну, вот, в общем, и всё, одна из главных интриг раскрыта окончательно, и для чего такие страдания, непонятно. В следующей части этой главы будет рассказано, что произошло после ритуала.