Преодолевая ужасные моральные страдания, Мари направляется в библиотеку. Страх, трепет, еще и ворон хотел на плечо сесть, а это вообще ужас. Мари везет и Присциллу она не встречает, зато снова встречает Тересию. И несмотря на то, что эта в целом приятная женщина ни слова дурного нашей девочке не сказала, встреча с ней это тоже “несчастье”. Потому что Тересия делает комплимент платью Мари и вообще выказывает радушие
Лицо Мари, когда ее
“пытаются втянуть в совершенно бессмысленную беседу.”
В библиотеке у Мари снова не получается разжечь огонь щелчком пальцев, если дальше эти множественные бесплодные попытки не будут обыграны, я расстроюсь. Ну не просто же так оно должно работать, но не работает?!
Мари теряется в мыслях, а вот Корвин очень хорошо знает, что ей нужно, потому что без слов указывает на один из стеллажей, после чего Мари говорит ему несколько Фраз с Отсылочками:
“– Едят ли птицы кошек? – пробурчала я. – И закусывают ли маленькими непонятливыми девочками? Слышь, – я задрала голову, – ворон черный, ворон вещий, на что ты намекаешь?”
В общем, в библиотеке Гнезда есть своя копия “Историй о золоте и железе”, и мы принимаемся за чтение вместе с героиней. Приведу несколько длинных цитат, чтобы вы просто насладились ими:
“Короткое предисловие напоминало читателю, что сказки всегда были способом изящно передать некую истину, спрятанную в примитивных символах, и поэтому любую из «Историй» можно было прочитать несколькими способами: как ребенок, как взрослый и как чародей. «Ребенок, – говорилось там, – увидит недосказанное, поймет его, но не сможет в полной мере осмыслить, потому что он открыт миру, но не знает его. Взрослый – осмыслит лишь то, что явлено на поверхности, но золото для него останется золотом, а железо – железом, потому что он знает мир, но не открыт ему. А чародей, признающий бесконечную глубину мира, непознаваемого человеческим разумом, найдет свои собственные смыслы – именно те, на которые ему хватит знаний.
Но в любом случае, – напоминало предисловие, истории призваны развлекать и развеивать скуку, поэтому все, что требуется от читателя, – получать удовольствие от процесса».
«Мне тревожно, дорогой читатель, – начинал неизвестный мне автор, – потому что открывать дверь в волшебный мир самому себе всегда страшно, но куда страшнее и куда почетнее стать проводником для кого то. Истории, я верю, обладают волшебной силой, куда большей, чем иные заклинания, и эту силу нужно использовать с любовью и радостью. Я не знаю, кто ты: мудрец, или безрассудный юноша, или скучающая леди, сбежавшая в книги от забот и общества, или молодая девушка, жаждущая чудес. Также и ты, читатель, не знаешь, кто спрятался за этими строками. Так или иначе, я расскажу тебе лучшую из своих историй.
Однажды в таверне я услышал легенду о юноше, который ушел в Страну Фей, завороженный ее огнями и колдовством. Да, он вернулся назад, чтобы увидеть руины своего дома, могилы родителей и сестер и весь мир, изменившийся до неузнаваемости. Но Страна Фей поменяла и самого юношу, отучила плакать над мирскими потерями, он стал великим магом и оставил свое имя в веках. Я слушал, как златовласый сказочник, совсем еще мальчишка, рассказывает эту легенду, и лишь после того, как история была окончена, и мальчишка получил свои медяки, я подошел к нему и предложил угостить его элем.
И рассказал ему, как все было на самом деле».
Мари читает до самых сумерек, отмечая, что истории похожи не на сказки, а на правду, потому что в них нет “долго и счастливо” и вообще они каквжизне. Мне вот этот пассаж показался достойным цитирования:
“Железо [в этом мире] стоило больше золота, потому что железо было холодным и острым и умело ранить до крови, а кровь, горячая и вязкая, имела особую власть и силу.”
Короче, через эти сказания Мари ощущает сближение с новым для нее миром, а когда становится слишком темно для чтения, в библиотеку неожиданно входит…
Шамас Раферти!
Вы помните Шамаса Раферти? Это тот самый ювелир, у которого Кондор купил Мари украшение. За которое она обещала вернуть Кондору деньги. В сцене его появления примечательно, пожалуй, не само появление, а первая мысль Мари при звуке открывающейся двери:
“Я вскочила, уверенная, что это кто то пришел за мной, чтобы напомнить об ужине, правилах, вежливости или чем то таком”
Шамас тут же почуял, что камин не горит, потому что леди не умеет его разжечь и когда леди признается в этом, немножечко над ней приосанивается:
“Может быть, где то эти фокусы работают, но не здесь. Спички или огниво, леди. – Он протянул руку вперед ладонью вниз и сделал пас кистью снизу вверх. – Или же магия, но не укрощенная и упрощенная для простых людей, а самая настоящая.”
В общем, Шамас пришел к отцу Кондора, но его нет дома и гостю предложили подождать. Ничего подозрительного, но Мари уже нервничает, а Шамас проявляет слишком большой интерес к происходящему и начинает доебывать вопросами:
“– Я бы спросил у вас, леди Лидделл, почему вдруг вы остаетесь в Галендоре на ночь вместо того, чтобы находиться там, где положено находиться кому то вроде вас, но, думаю, вы мне не ответите. – Он бросил взгляд на часы над камином. – Поэтому так уж и быть, я подожду еще час и узнаю все. О, я смотрю, вы нашли неплохой способ скоротать время. – Взгляд Шамаса уперся в «Истории». Рука, бледная, сухая, с единственным кольцом печатью, протянулась в мою сторону: – Позволите мне, леди Лидделл? Я когда то любил эту книгу…”
“Мари, сколько вы уже прочитали?”
“И почему юная девушка вроде вас выбрала не что то из сочинений леди Бланки или замечательные «Письма к неизвестной» господина Форжо?”
Чел, да что ты пристал к ней?..
“Нашли там что то полезное для себя? – взгляд Шамаса стал еще хитрее.”
О боже, да когда этот допрос кончится??
Тем временем нам намекают на исходящую от Шамаса опасность, потому что в момент, когда Мари протягивает ему книгу, Корвин скребет когтями по обивке кресла, а сам Шамас уже дважды отпустил в адрес птицы колкие замечания - слишком, мол, умный и опекающий у вас компаньон. Неужели перед нами затаившийся враг?
Шамас предлагает даме вискарика, та отказывается, потому что “пьет, но не сегодня”. Саспенс продолжает нарастать и Шамас чето там магичит с разумом Мари:
“Он пристально посмотрел на меня, тяжелым таким взглядом, почти неприятным. Появилось чувство, словно чужая сила прикоснулась к моим вискам, навалилась на меня, заставив замереть перед нею больше от непонимания и удивления, чем от страха. Эта сила схлынула, когда со стороны Корвина раздалось недовольное урчание.
– Не буду, не буду, старый ворчун, – фыркнул Шамас, рассматривая меня уже не таким неприятным взглядом, и уверенно добавил: – А вы чувствуете подобные вещи, леди Лиддел. Необычно для чужака из мира, который, говорят, лишен магии.”
Зато не перестает доебываться!!! Вот противный пердун:
“И все же. Мне с каждой минутой все интереснее, по какому поводу вы вдруг оказались в этом доме, да еще и в платье леди Гейл, что свидетельствует, видимо, о некоторых сложностях с гардеробом? Или о таких вещах лучше спросить у лорда дель Эйве?”
Но в целом Мари отбрехивается, Шамас нехотя отступает и даже согласен уйти из библиотеки, но Мари его останавливает. При этом уточка ворон опять говорит “зря”.
Мари вновь затевает разговор и на этот раз просит Шамаса рассказать о стране, в которой тот некоторое время работал. Опять приосанивание:
“– Вы вряд ли побываете в этой стране, леди Лиддел. Она далековато от Арли и Альбы, и попасть в нее довольно сложно. Особенно, если вас не приглашали, а вас, Мари, боюсь, не пригласят, – его улыбка стала подчеркнуто печальной, и Шамас выпрямился.
– Сложно получить визу? – не удержалась я. Шамас наградил меня тяжелым взглядом. – Простите. Так бы предположил любой человек в моем мире.
– Боюсь, дело не в разрешительных документах. – Шамас, кажется, улавливал суть вещей не хуже Кондора, которого редко вводили в ступор какие то мои специфичные словечки или сравнения.”
Шамас был в гостях у Моран, Королевы Изумрудных Островов. Мари выказывает некоторое понимание местного мироустройства, но попадает впросак и этот диалог достоен приведения большой цитатой:
“– Эльфы, – поняла я.
– Сиды, – мягко поправил меня Шамас. – Это – сиды. Sidhe. И они очень обидятся, если леди решит сравнить кого то из их племени с eldar, завоевателями из за Великого Океана. – Он все еще улыбался как то по отечески, словно сказочку ребенку рассказывал. – Вряд ли вам много рассказывали о них, ведь такие, как вы, интересуют их даже меньше, чем, к примеру, патриарха Ирро, Князя Хелек. Да и сам Ирро, Великий Князь, пожалуй, интересует Старших сидов не больше, чем его самого интересует Король Иберии и оба его сына. Ваша встреча с кем то таким почти невозможна. Хотя, – Шамас наклонил голову набок, рассматривая меня, как что то для себя новое, – боюсь, с вами и так случилось много невозможных вещей.”
Может, проблема во мне, но я иногда совсем не понимаю внутренней мотивации Мари. Вся сцена с Шамасом пропитана ее осторожностью, недоверием, намеками на то, что Шамас не так уж прост, он уже попытался залезть к ней в разум и разговаривает с изрядно долей снисходительности. Но почему-то он
“располагал к себе с этим его отношением не то доброго дядюшки, не то старого учителя. А может, у меня за последние несколько дней умер тот кусок личности, который отвечал за ступор и стесняшки.”
Ну и наверное я старая, меня пиздец скукурузило от слова “стесняшки” в этом тексте 
Давайте узнаем еще немного о лоре Зеркал:
“– Сиды предпочитают не контактировать с людьми. Люди слишком смертны для них, миледи, и мешают им чувствовать вечность. – Тон моего собеседника стал почти менторским, усталым, и милые теплые интонации из его речи исчезли. – Острова покидают единицы, и чаще всего это безумцы или вдохновленные юнцы. И лишь иногда – отшельники и исследователи, но отшельник сид, скорее всего, умеет прятаться не только от людей, так что если вы встретите сида, боюсь, вам не повезет нарваться на отморозка. Или на одержимого человечеством юношу… или девушку. Которым вы будете интересны, как сейчас кто то из них интересен вам. – Шамас сложил руки на животе и посмотрел на меня. – А в остальном… Они темноволосы, чаще – черноволосы, бледны, очень красивы. Не как эльдар. Хищные. Опасные. Ближе к фэйри, чем к людям, но сильнее большинства антропоморфных фэйри.”
“Многие историки людей говорят, что у сидов нет цивилизации, права и морали, а глупые люди верят им и думают, что сиды – народ столь же дикий, что и североангрийские лесные девы. Но это не дикость, а иная, не родная для нас с вами картина мира. Поверьте, их Старшие отлично знают и людские законы, и людскую историю, и даже то, где сейчас его величество Антуан Пятый.
– Хорошая разведка? – я приподняла одну бровь.
– Лучшая из возможных. – Шамас кивнул. – Магия воды и воздуха куда надежнее в некоторых вопросах, чем людское око и разум, а магию воды и воздуха Моранн использует восхитительно. Пожалуй, будь ей это интересно, она давным давно стала бы владыкой этих земель. Но, как любое существо старше пары сотен лет, Моранн лишена подобных амбиций.”
Сейчас будет уместно сказать о еще одной особенности повествования в Зеркалах, которая мне не нравится. Здесь очень непонятно течет время, но в этом лично я не ощущаю красоты приема, меня это скорее ставит в ступор. Оказывается, у ювелира Кондор и Мари были всего лишь ПОЗАВЧЕРА! А у меня сложилось ощущение, что это было как минимум пару недель назад, так медленно тут идет время!
А к чему я это вспомнила? Ах да, вот:
“– Позавчера вы казались мне куда более потерянной, леди Лидделл, – сощурился Шамас. – Видимо, произошло что то действительно серьезное.”
Но Мари окончательно перешла в режим дерзкочики, потому что отвечает вопросом на вопрос:
“– И что же вы делали на Островах, господин Раферти?”
Господин Раферти семь лет провел на Островах, совершенствуясь в своем мастерстве, и сетует на то, что за семь лет дети друзей выросли и “успели натворить дел”. Корвин агрится на эту фразу и вообще, нам снова намекают на какую-то тайну:
“Корвин вдруг распахнул крылья и пару раз махнул ими, не срываясь, впрочем, с места: то ли разминаясь, то ли намекая, что Шамасу лучше замолчать.
Шамас снова хмыкнул, покосившись на птицу.
– Я так понимаю, не стоит спрашивать вас о том, каких дел натворили выросшие дети друзей? – спросила я.
– Определенно не стоит, спросите об этом их самих, – таким же тоном ответил Шамас, и я поняла, что верно угадала намек.”
Шамас предлагает “поучительную историю о встречах с сидами”, которая начинается с того, как женщина-сид соблазнила охотника, исчезла после секса с ним, оставив кольцо, а через 9 месяцев, кажется, подкинула ему на порог их ребенка. “Кажется”, потому что на этом месте в библиотеку входит лорд Парсиваль, и Мари остается без важного нравственного урока!
Мари шугается, но взрослые дяденьки снова ее комфортят - Парсиваль и видеть ее рад, и извиняется, что утром не встретил ее по прибытии в имение, и на ужин приглашает, и! успокаивает, что Присциллы на ужине не будет! Деточка сможет спокойно съесть супчик!
По пути в столовую Шамас дорассказывает историю об охотнике - она действительно подкинула ребеночка, и Шамас добавляет, что такие дети часто не очень счастливы в жизни. Парсиваль реагирует странно:
”Лорд Парсиваль, который точно услышал этот короткий диалог, застыл на месте и сейчас смотрел на Шамаса со странной смесью недоумения и какой то печали во взгляде.
Шамас виновато улыбнулся, и лорд дель Эйве, нехорошо сощурившись, кивнул ему, отвернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.
– Я чего то не понимаю, – сказала я, сглотнув горьковатую от волнения слюну.
Казалось, случилось что то плохое.
– Не берите в голову, леди Лиддел, – успокоил меня Шамас. – Вы задали вопрос, я на него ответил. Что услышал лорд Парсиваль – это уже наше с ним дело.”
Господи, у меня от этой семейки (да и другие не лучше) ощущение не томительной загадочности, а какого-то душнильства 80 лвл
А тем временем нас ждет внезапная перемена: нас знакомят с семейством Тиушэ, где все богаты и статусны, но несчастны и холодны. Не стану вам пересказывать все тонкости, скажу лишь, что в этом семействе живет приемная дочь эльфийка, выгодно просватанная другому знатному эльфу. И вот в дом Тиушэ заявляется… не кто иной, как Кондор. По их разговору выходит, что онv с Кондором состоят в какой-то ячейке юных борцунов за все хорошее. Больше того, Айвеллин (так зовут эльфийку) должна была присматривать за Мари и эээ… интегрировать ее в новый мир:
“вместо тебя и твоих мягких методов воспитания ей придется терпеть двух моих тетушек. Некоторое время, конечно.”
В общем, Кондор рассказывает ей о событиях последних дней, велит тихариться, писем ему не писать и ждать дальнейших указаний.
то же самое хотела сказать
Спасибо за читения, анон)
