Итак, глава называется “Нигредо”. Пока я не знаю, будет ли это название оправдано сюжетом, тем более что вторая книга на этой главе и закончится. Возможно, в следующих частях будут и альбедо, и рубедо, и Мари сотворит Философский камень.
Пока что они с Кондором прибывают в родовое гнездо и тут же встречают Присциллу. Честно сказать, я все никак не возьму в толк, почему Мари ее так боится, буквально каждое ее упоминание сочится страхом и трепетом. Она ведь ничего не делает и даже ничего ТАКОВА не говорит, ну подъебывает слегка. Дискомфортно с ней - да, наверняка. Но страшно?
У Мари жуткое похмелье, т.к. накануне она с горя выхлестала
почти четверть бутылки виски
и
выглядела сейчас соответствующе.
То есть так же погано, как себя чувствовала.

Дальше диалог, который еще страниц 10 будет нам аукаться:
– Вы не заболели, леди Лиддел? – спросила она после короткого сухого приветствия.
– Перенервничала, – ответила я, пытаясь не двигаться слишком резко.
– О, – Присцилла хмыкнула. – Моя горничная знает прекрасный рецепт травяного отвара, который, как она говорит, помогает при, хм, нервных срывах.
Мари прибыла в спешке и поэтому одета по-нашему, но в доме Кондора нужно соответствовать, поэтому Присцилла велит поискать девочке платье из гардероба кондоровой сестры. Потом мы еще вернемся к этому, а пока Мари извиняется перед Кондором, а тот опять нас путает:
– О, ничего. – Он махнул рукой, сохраняя на лице выражение мрачного равнодушия. – Сейчас есть более серьезные вещи, о которых я стал бы беспокоиться.
Почему здесь “стал бы”? Очевидно же, что Кондора уже беспокоят разные вещи, то есть логично было бы ответить “сейчас есть проблемы посерьезнее и вот они меня действительно беспокоят” или что-то в таком духе.
Тем временем парочка довольно долго шарится по дому:
Не то чтобы я ожидала фанфар и красной ковровой дорожки, но эта обрушившаяся на меня обыденность сделала переход – который из переходов за последние пять дней? – едва заметным. Комнаты, через которые мы шли, были уже знакомы, я ничему не удивлялась, и у меня совсем не было сил смотреть по сторонам.
Конечно, ничему не удивишься, если по сторонам не смотреть
Многочисленные ненужные подробности и уточнения от Покусаевой - это уже классика, но я позволю себе обращать на них внимание там, где они особенно очаровательны:
Единственное, чего я действительно хотела, это доползти до чего то вроде кровати, замотаться с головой в одеяло, и чтобы меня не трогали еще пару часов, пока не перестанет мутить от слишком резких запахов.
Во-первых, ты какого мнения о доме аристократов? Что там гостей укладывают на соломенных тюфяках? Зачем вот это “что-то вроде кровати”, очевидно же, что тебе предоставят, собственно, кровать. Во-вторых, мутить с похмелья будет просто от резких запахов, а не только от совсем, сука, дерзких, как пуля слишком резких.
По дороге Мари решает развлечься диалогом в стиле школьницы, которая сказала маме, что она не курила, а только рядом стояла:
– Как думаешь, она поняла, в каком смысле я перенервничала? – спросила я, чтобы как то отвлечься.

В очередной комнате, куда входят герои, обнаружилась вторая тетка - Тересия -
Кондор разговаривает с тетей, как с душевно нестабильной женщиной
“с ее собачьим взглядом, вязанием и шалью, наброшенной на хрупкие плечи.”
Ладно, тетка пытается завести милый разговор про одежду Мари и моду ее мира, но Кондор не дает ей этого сделать и волочет милую в лабораторию за “кое чем от нервов”. Я бы по формулировке предположила, что мне нальют коньяка, но речь о лечебном зелье.

Кстати, меня просто бесит, что Кондор постоянно куда-то ее тащит, стремительно уводит, сворачивает все диалоги, в которые с Мари пытаются вступить, даже если речь о безобидной тетушке. Он то и дело хватает ее за руки, за плечи, короче, как по мне - это не очень-то приятное поведение. От того, что все эти действия сопровождаются словом “милая” (и оно у меня уже в печенках сидит), лучше не становится
***
Следующий кусочек главы стартует с описания библиотеки. Хотя собирались в лабораторию. Не, дальше по тексту видно, что в лабу попасть можно только через библиотеку, но все равно сперва думаешь “стоп, почему библиотека-то?”
Кстати, не самое безопасное место в доме, судя по тому, что
“Ковер на полу поглощал наши шаги”

Дальше Мари описывает лабораторию:
“Одну сторону комнаты, ближе к выходу, занимали стеллажи, открытые и закрытые, заставленные коробками с надписями, книгами, стеклянными банками с какими то растениями в них и причудливой посудой, похожей на ту, которую можно встретить в кабинете химии.”
Это предложение хочется разобрать чуть детальнее:
“стеллажи, открытые и закрытые, заставленные коробками с надписями, книгами, стеклянными банками”
Очень неудачно построена фраза, из-за чего читается так, что в коробках лежали надписи, книги и стеклянные банки.
“причудливой посудой, похожей на ту, которую можно встретить в кабинете химии”
Опять любимый авторский прием - ничего не называть четко, а добавлять “что-то вроде”, “похожее на то-то и то-то”, етц етц етц
Ну почему не сказать попроще “причудливыми колбами и пробирками”, или какая там у нее в кабинете химии посуда?
“На стене за ним висели какие то схемы, таблицы и инструменты на вбитых в стену крючках.”
Говорите, что я ебу мышей, но мне опять кажется, что фраза кривая. Схемы и таблицы ведь не на крючках висят, а написано так, будто на крючках.
Еще герои очень часто замещают названия словом “штука”. Ну как по мне, обычно “штука” говорят, когда не знают, как описать предмет, как это правильно называется. А здесь:
“– Я думаю, у отца в кабинете тоже есть эта штука, – сказал Кондор, наливая в металлический стакан воду из стоящего на подоконнике прозрачного графина. Затем в эту воду упало несколько капель чего то из маленького стеклянного флакона”
“– Название тебе ничего не скажет, но это средство весьма востребовано среди тех, кто по своей воле или из профессионального долга перенервничал накануне, – с кривой улыбкой сказал Кондор. – Пей, не бойся.”
Да, название ни Мари, ни читателю ничего не скажет, но можно же сказать “Я думаю, у отца в кабинете тоже есть это зелье/эликсир/ любое видовое название”. На мой взгляд, так бы звучало получше, но принимаю помидоры. И вы заметили, как долго протянула шутка про “перенервничавшую” Мари?
Тем временем Кондор призывает в лабораторию Ахо. Мне пришлось немного порыскать по чтениям, чтобы вспомнить, кто это. В общем, это пикси, который любит принимать форму черного кота и который каким-то образом сподвиг Мари засосать Кондора, когда тот хлопнулся в обморок. Это запустило некую магию, так что Мари аки прекрасный принц, спасла любимова поцелуем. Еще Кондор предупреждал Мари, что пикси довольно зловредны и принимать от них любую помощь - очень неразумное решение. Мари клялась, что все поняла, но… Думаю, вы уже догадываетесь.
Пока что она выражает свое “фе” по поводу появления нёха и:
“– После того, что ты сделал, она имеет полное право посадить тебя в фонарь вместо волшебного кристалла. – Кондор скрестил руки на груди и прислонился к стене рядом с окном. Я замерла, подумав, а не означает ли это, что Кондор в курсе, как именно я его спасла, но если он и знал, то, кажется, не собирался сейчас говорить об этом. – У тебя, поганец, есть шанс загладить свою вину перед леди, поэтому я разрешил тебе войти в этот дом.
– Премного благодарен, – тоном, далеким от благодарного, ответил Ахо, и Кондор скривился, словно заставил себя спрятать злую улыбку.”
Кстати, Кондор просто постоянно “кривится” или “криво улыбается”. Ему что, шестнадцать и он так выражает свое презрение ко всему, даже к небу, даже к Аллаху?
В общем, Ахо нужен для того, чтобы нянькаться с нашей девочкой. Еще с ней, правда, будет семейный ворон, но он немножко слишком семейный, а Мари ведь не часть семьи, поэтому Ахо
“будет охранять тебя и служить с таким рвением, словно от этого зависит судьба кисточек у него на ушах.”
что бы это ни означало
Мари не может не покапризничать, я не знаю, почему ей так поперек горла помощь пикси, может быть в предыдущих чтениях я упустила, как он ей наплювал в суп, но она прям жоска противится:
“– Кондор, я не хочу, – твердо сказала я, сжимая стакан.
От тепла моей ладони он успел нагреться.”
Фраза про тепло ладони здесь вообще для чего? А, ни для чего, ну тогда претензий нет
Впрочем, на этот раз номер не проходит, Кондор говорит “окстись” :
– Кажется, мы это уже проходили, милая, – голос Кондора стал еще более строгим и не по хорошему тихим. – Сейчас не та ситуация, чтобы ты могла выбирать или не хотеть, прости.<...>Мой отец, конечно, рядом, но я не могу попросить его водить тебя по коридорам за ручку, милая.<...> и с видимым раздражением добавил: – Мари, просто сделай одно маленькое одолжение – потерпи рядом вредного фэйри, который может в случае чего позвать меня, хорошо?”
***
Герои, уже втроем, возвращаются в библиотеку. Кондор советует избегать Присциллы, оставаться в своих покоях и не поддаваться на провокации. Ну, точнее, он говорит так:
"– Присцилла <...> будет испытывать тебя на прочность и стойкость, потихоньку выводя из равновесия.”
“Испытывать на прочность” - хорошее устойчивое выражение, но Маша не может оставить его вот так, нетронутым, поэтому Мари испытают еще и на стойкость. Как по мне, это не привносит особых смысловых нюансов, а снова утяжеляет текст, но кто я такая.
Кстати, если вы думали, что шкериться от Присциллы нужно, потому что она и впрямь не внушает доверия, то нет:
“Присцилла – не чудовище. Она вредная, не спорю, очень кусачая и колючая, но она хитрая и умная женщина и не станет намеренно вредить кому то просто из личной неприязни. Но я боюсь, как бы она не ранила тебя, желая узнать, что ты собой представляешь.”
Просто беспомощность Мари настолько велика, что она сама не догадается или не осмелится избегать неприятной тетки, это ей тоже нужно разжевать и положить в клювик.
Дальше длинная сцена, которая сводится к тому, что к компании присоединяется Корвин - тот самый ворон - и Ахо кланяется ему сначала в кошачьем обличье, а потом и в истинном облике пикси. Это все что-то значит, но нормально Кондор не объяснил, поэтому и я вам не объясню
***
Такс, дальше Мари наконец отдают на растерзание (исключительно мимимишное) леди Тересии, которая отводит Мари в ее временное обиталище:
“Если весь дом дель Эйве казался мне сумрачным, словно в нем в знак некой странной скорби приглушили яркость цветов, то в правом крыле, в том самом, куда мы с Кондором в прошлый раз не пошли, этот сумрак перемешивался с ощущением пустоты и холода. “
Хоспади, и снова “некая странная скорбь”, непонятно почему странная и отчего “некая”
"Тересия <...> наконец, открыла передо мной дверь – ближайшую, потому что, как я заметила, дальше тоже были какие то двери, арки и комнаты.”
Чиво? Дальше были какие-то двери, они наверное вели как раз в комнаты, да??? Или “какие-то комнаты” странным образом располагались, как говорится, СРАЗУ, не отделенные дверями?

Вы наверняка заметили, что Мари шугается абсолютно всех и вся. Она почти постоянно испугана и никому особенно не верит. В целом, весьма ожидаемое и даже адекватное поведение для попаданки, но Тересия покупает Мари за пять копеек:
“В этот момент я, кажется, окончательно прониклась к ней доверием.
Комната была маленькой, меньше, чем моя спальня в Замке, но невероятно уютной.”

ФСЁ! Фсёё аноны, ента Присцилла просто не знает, с чем готовить попаданок.
Немного описаний чюдесной комнаты:
“мои вещи лежали на бежевом кресле рядом.”
Так ли важно, что оно бежевое, если вся остальная обстановка описана менее подробно, и мы понятия не имеем, вписывается ли бежевый цвет в дизайн или нет?
“Шторы на единственном окне были распахнуты в сад.”
Это как?
В комнате уже приготовлена одежда леди Гейл (сёстра Кондора), и Мари опять недовольна:
“– Леди Тересия, но зачем? – Я попыталась сказать это ровно и мягко, чтобы не обидеть ее. – Я не собираюсь выходить в свет, да и вообще…
Да и вообще, я не собираюсь выходить из комнаты, а брать чужие вещи мне неудобно, и вот как бы мне вам это объяснить?”
Кстати, вот это вот “и вот как бы мне вам это объяснить?” мне кажется тоже каким-то беспомощно-кривым. Его бы сократить раза в два… Ну и в целом не бог весть какие тонкие материи, так бы и объяснила!
Тересия выдает несвойственную ей строгую отповедь. Дескать, у нас тут семья либералов, всем похер с кем ты ебешься и чем занимаешься по жизни, НО платья!!! Это вам не как-либо что, а что-либо как!
“– Я понимаю. – Я кивнула. – Но у меня есть с собой платье.
– Одно? – усмехнулась Тересия. Я снова кивнула. – Милая девочка, одно платье для леди, даже если леди не планирует покидать пределы дома, это ничтожно мало, – добавила она с таким видом, что я поняла: Кондор меня тиранически обделил и должен был перенести сюда весь платяной шкаф, не иначе. <...>Я пришлю к вам служанку, она поможет подогнать платья. И предложение позавтракать все еще в силе.”
***
Завтрак приносит болтливая служанка, от которой мы узнаем, что Присцилле не чуждо человеческое и она по четвергам “делает свечи”. Вот просто без уточнений. Еще выясняется, что с сестрой Кондора шо-то неладно, потому что
“слугам настрого запрещено говорить что либо о леди Гейл.”
Ставлю на то, что про леди Гейл мы узнаем только в следующих частях.
Вощем, Мари облачается в зеленое клетчатое платье и обнаруживает страшное: она зачем-то взяла с собой книги, которые ей не понравились, но забыла сказки. Как можно что-то забыть - я понимаю. Но вот нафига она вообще паковала ТРИ не полюбившиеся ей книги - мене не ясно.
Злобное дутье губ приманивает Ахо, ведь он питается негативными эмоциями людей. Тем не менее, он предлагает помощь, т.к. связан контрактом или что-то в этом духе. И происходит следующий диалог:
“– Почему ты поклонился Корвину?
Ахо царственно повернул голову ко мне:
– Я высказал свое почтение тому, кто сильнее меня и кто согласился терпеть меня на своей территории, – равнодушно ответил он. – У нас свой этикет, я соблюдаю Закон. К слову, миледи, хочу предложить перемирие и сотрудничество. – Кот кивнул мне. – Раз уж мы с вами подчиняемся одной руке.
– Даже так? – сощурилась я, подозревая подвох.
– За мое недостойное поведение господин наказал меня со всей присущей ему жестокостью, – кот осторожно сделал еще пару шагов вдоль стены, – и добавил в наш договор пару новых пунктов, которые я вынужден соблюдать. В моих интересах быть полезным. Правда, это не исключает того, что ваша злоба, как и ваш страх, невероятно притягательны.
Я смотрела на него, понимая, что в прошлый раз такое вот сотрудничество обернулось для меня бедой, но кот, продолжающий обнюхивать мою комнату, продолжил:
– Я говорю о сотрудничестве, а не о сделках, миледи.
– И в чем разница?”
Диалог прерывается появлением служанки с завтраком и Корвина. Нам любезно предлагают понаблюдать за душевными метаниями Мари, которая пытается
“<...>решить, хочу я омлет или обойдусь бутербродом с сыром.”
Ахо и Корвин играют в гляделки, дальше снова происходит какая-то околомагическая фигня:
“Наконец, Ахо повернул голову ко мне:
– Под пристальным взглядом духа хранителя этого дома, леди Мари Лидделл, я со всей открытостью, на которую способен мой род, обещаю, что не имею намерения причинить вам вред, оскорбить вас или помешать вам, – сказал он, не моргая. Корвин каркнул, словно подтверждал его слова. – И если вы готовы уступить просьбе принять мою помощь, я обещаю помогать вам по мере своих сил, если это не противоречит контракту с господином дель Эйве.”
Помните, я говорила, что Кондор настоятельно рекомендовал не заключать никаких соглашений с пикси? Забудьте:
“Я моргнула и осторожно вернула чашку на поднос.
– Х хорошо, – сказала я. – Но ты расскажешь мне о том, что произошло в тот раз.”
Оказалось, что Мари продешевила с самого начала, потому что про магию Ахо может рассказывать только при Кондоре, его бате или “наставнике”. Напомните, а кто у Мари наставник? Или его нет и это просто правило ради правила?
А тупизм продолжается - во-первых, Мари никак не может охарактеризовать книгу, которую хочет найти, кроме как
“– Это был какой то особенный сборник сказок, Кондор сказал, что он полезный, но я не помню название.”
А во-вторых, вся помощь Ахо заключается в том что он посылает Мари в библиотеку. А книгу помогает найти Корвин. Который и так бы помог без необходимости нарушать запреты Кондора и что-то мутить с пиксей.

На этом давайте пока прервемся, но я надеюсь не тянуть и вернуться со следующей порцией как можно скорее! Stay tuned!