Бринден очнулся с невыносимой головной болью. Кажется, кто-то шептался в коридоре. Он понятия не имел, где находится: какая-то незнакомая, но удобная кушетка, стол, подсвеченный лампой с объемный абажуром. В горле першило, все тело как будто окаменело. И еще пульсировала голова где-то сзади. Бринден ощупал голову и с неудовольствием и отозвавшейся болью обнаружил там шишку. Внезапно все пришло: чудовище, рынок, этот рыжий увалень интересуется кто он такой, а затем боль и чернота. И теперь незнакомая комната. Бринден аккуратно приподнялся на локтях и огляделся.
В комнате никого не было. Его кушетка подпирала большой дубовый стол, с лампой и множеством различных баночек и склянок. Стопки бумаг аккуратно мостились по краям. За столом высился огромный книжный стеллаж и подпирал своими плечами потолок. В углу в тени пряталась тумба с резным чайником. Бринден перевел взгляд за окно — ночь. Вряд ли он был в отключке дольше нескольких часов. Нужно было выбираться отсюда, но для начала узнать, на каком он положении. Бринден настороженно осмотрел свои руки и не увидел там ни наручников, ни кандалов. Сознание вроде было ясным, разве что голова пульсировала в том месте, куда ударили. Чудовище они залатали, вряд ли оно выбралось из ямы и от души залепило обидчику подзатыльник.
Его мрачный мысли прервал увеличивающийся шум голосов в коридоре — кто-то явно приближался к двери. Бринден подобрался и прощупал карты в кармане: пусто. Проклятье.
Дверь кабинета открылась, зажегся свет и вошли двое. Сначала зашел крупный упитанный мужчина в возрасте, с роскошными усами и щурящимися от света глазами. Его линзы очков странно меняли цвет, а на плечах сидела то ли ласка, то ли лесси. Бринден так и не научился их различать.
Следом за мужичком ввалился тот самый рыжий с рынка, умытый и не такой потерянный. Он уже почти не хромал, левое плечо было перевязано. Рыжий смотрел на Бриндена очень внимательно, в отличии от веселого деда: тот подошел поближе, и упер руки в колени.
— Чаю, молодой человек?
Бринден растерялся.
— Эээ…
— Ты тоже будешь, Крис? Закрой дверь, будь добр, эти сквозняки меня доконают.
Тяжелая дверь закрылась, и что-то щелкнуло. Дверь закрыта, окно тоже, но вошедшие враждебными не выглядели. Бринден отчаянно соображал, «все не то, чем кажется, надо смотреть в оба».
— Как вы себя чувствуете? Голова должна скоро пройти! Поговори потом с Микки…
— Уже, — мрачно буркнул рыжий.
— Очень хорошо. Не могу сказать, что она действовала не по регламенту, но могла бы хотя бы просто ограничиться заморозкой или чем-то похожим.
Мужчина поставил на столик поднос с чайником и тремя чашками. Рядом красовалась конфетница со сладостями. Пододвинул столик ближе к кушетке и Бриндену, взял свою чашку и направился к креслу. Крис присел в кресло напротив, на сводя глаз с Криса.
— Ну, за знакомство, — отсалютировал чашкой дед, и с удовольствием прихлебнул, — внучка подарила чай, — доверительно поделился он, а затем что-то вспомнив наконец приосанился.
— Я магистр Эрлин ван Тойфер, третий в поколении, если угодно. Но это только лишь для хвастовства, всем меня знают как Эрлина. С Крисом вы уже заочно знакомы, — рыжий продолжал буравить взглядом.
Бринден понимал, что он него ждут представления, а нужно ли вообще.
— Если вам некомфортно, мы можем называть вас юношей. Или придумать псевдоним…
— Я Дэн.
— Очень приятно. Угощайся!
Рыжий наконец-то расслабился и отпил из своей чашки. Есть хотелось ужасно, и пить тоже, но Бринден сомневался, стоит ли вообще есть из рук тех, кто притащил тебя в незнакомое место. Увидев его смятение, Эрлин аккуратно прокомментировал:
— Чай без добавок. Вообще. Без микстур и зелий, если бы мы хотели вас допросить, то ввели бы укол пока вы спали.
Бринден немного поразмыслил и взял свою наполненную чашку. Горячая жидкость оживила организм и тот откликнулся благодарным бурчанием.
— Зеленые конфеты невероятно хороши.
Малахитовые кристаллы слегка пульсировали, приглашая выбрать их, но Бринден не решился.
— Прости нас за такую сцену, Бринден, — Эрлин аккуратно и безболезненно перешел на «ты», — но оставлять тебя около рынка мы не могли, там уже во всю идет зачистка.
— Поэтому ударили по голове и притащили сюда, — Бринден хотел, чтобы его голос прозвучал холодно и сурово, вместо этого он прохрипел и закашлялся в конце.
— Этого не планировали, — подал голос Крис, — мы хотели только поговорить.
И узнать откуда ты вообще взялся и чем сражался с мистерией.
Бринден потупился и уставился в чашку.
— Ты самоучка, Бринден. — Эрлин не спрашивал, а утверждал, — и довольно сильный, с мощным оружием, — его глаза внимательно прощупывали Бриндена от взлохмаченных темных волос до острых коленок.
— У меня к тебе только один вопрос, постарайся найти в себе силы и честность на него ответить, это действительно важно. Эта аномалия на рынке — твоих рук дело? Бринден от возмущения чуть не выронил чашку. Крис тоже странно косился на магистра.
— Что?! Моих? Да я пытался помочь этим оболтусам убить монстра.
Уши Криса вспыхнули.
— Пойми меня правильно, — все также невозмутимо продолжал Эрлин, глядя на Бриндена сквозь линзы своих странных очков, — мне нужно исключить то, что ты создал эту аномалию, чтобы героем прослыть. Самоучка с такими способностями…
— Никто не знает, откуда берутся эти чертовы аномалии, — выплюнул Бринден и поставил чашку на стол, побоялся, что разольет на себя кипяток, так его трясло от возмущения, — какой вообще идиот будет создавать что-то подобное, да они терраризируют город! Из-за них страшно выходить на улицу! Из-за них… — он внезапно осекся и заполчал, тягуче дыша.
Эрлин кивал.
— Если не ты создал аномалию, то зачем вообще вмешался? Ребята бы справились.
— Черта с два они бы справились, это гипнотическая аномалия. На рынке, — вкрадчиво продолжил он, поймав заинтересованный взгляд Эрлина, — эта тварь может водит за нос магов, гипнотизировать их.
— А самоучек нет?
— А самоучек — нет.
Эрлин цокнул.
— Любопытно. Так почему ты решил помочь? Магом больше, магом меньше, — передернул плечами Эрлин, и Бринден услышал, как рыжий резко выдохнул, явно рассерженный на слова магистра.
Бринден подумал о метро, о дедушке Гризе: «Посмотри в конец вагона: маги! Нагруженный подзавязку! С артефааактами. Наверняка едут на рынок на Могилевке усмирять аномалию, уже месяц как покоя не дает. Вот только...» он похабно облизал губы и ухмыльнулся гнилым оскалом «вряд ли они оттуда выберутся. Можешь собрать лут от них после того, как аномалия их сожрет. Привязка к волшебнику после гибели исчезает, и такое барахло можно потом толкнуть на рынке». Дед жарко дышал ему в ухо, уговаривая проследить за троицей, и собрать за ними лут. А потом придти к нему в лавку, он даст лучшую цену, как и всегда.
Бринден вышел вслед за троицей на станции рынок, аккуратно шел сзади. Вряд ли аномалия пожрет таких магов, но что если…
Он следил за Крисом, видел, как он вошел в лавку. Видел развертку мистерии и то, что она делает с окружающими: люди падали в агонии, многие кричали, воздух как будто бы шел горячим маревом, все вокруг воняло плесенью. Мистерия рубила и перетекала, паренек дрался с ней, отражая удары световым мечом. Крис завороженно смотрел из укрытия, крутя в руках колоду. Когда чудовище отбило парня, а его меч укатился почти под ноги к Бриндену, тот не пошевелился. Он просто не мог взять этот меч, и смотреть на то, как чудовище собиралось пожрать мага тоже не мог.
Он зеркальными картами считал свет, исходящий из меча, и удерживая его между двумя картами направился к монстру. Он бы никогда не смог так сражаться мечом, зато уже очень долго работал со своим самодельным артефактом — колодой. В сердце чтото тоскливо екнуло, Бринден похолодел.
— Где моя колода? — прошептал он без надежды услышать ответ.
Эрлин казалось следил за ходом его мыслей, а потому совсем не удивился вопросу. Он достал из кармана сверток, и положил его перед собой на стол, аккуратно развернул платок. Колода лежала не ней, как самая обычная колода карт. Бринден тихо вздохнул, подавив желание схватить ее и выбить замок одной из карт-ключей.
— Прекрасная и крайне любопытная вещь. Этим оружием он уложил мистерию?
— магистр повернулся к Крису. Тот коротко кивнул.
— Ты сам ее создавал?
Бринден не знал, что и сказать. На колоду он потратил последние несколько лет, подвязывая и экспериментируя с заклинаниями.
— Я впервые вижу, чтобы самоучки создавали артефакты, это потрясающе!
Конечно, они наверняка работают иначе, чем наши, но какая же прекрасная работа, — Эрлин искренне восхищался колодой, наклонившись к ней, опираясь на скрещенные руки, но не прикасаясь. В его глазах плескался задор. Бринден снова растерялся. Он думал, что его артефакт уничтожили.
— Не знаю, какой у тебя был интерес, чтобы помочь магам в убийстве мистерии, но ты справился с этим парень! Можешь забрать свою колоду, нам она не нужна. Только просьба — убери ее в карман на время разговора, мы еще потолкуем.
Бринден аккуратно взял карты со стола, быстро разложил веером, пробежался по ним взглядом, а зачем убрал в задний карман джинс.
Эрлин посерьезнел.
— Послушай, Бринден. Я знаю, что самоучки не доверяют магам, и вообще стараются на глаза не попадаться, особенно из-за того случая на вокзале… скажу честно, часть из наших настроены крайне радикально, — он не сводил глаз с Бриндена, соединил две ладони и оперся о них, — они не принимают самоучек вообще никак. Считают, что вы спекулируете на святом, что вы хотите разрушить систему и парламент магов. Что аномалии начались из-за вас. Что вы своим присутствием обесцениваете магию.
Бринден молча рассматривал свои побелевшие руки. Сколько раз он все эти слова пропускал через себя, сколько раз считал себя выродком, недостойным магии. Что изза магов его лучших друг больше не сможет ходить, просто потому что магам это сходит с рук. И что у них всегда есть преимущество, которым можно воспользоваться.
— Но не я.
Бринден недоверчиво покосился на мага. Тот аккуратно наклонился вперед и протянул ему правую руку, как будто бы снова приглашая к рукопожатию. Он аккуратно растегнул пуговицы на рубашке и закатал ее до локтя. Рука была крупная, с жилами и венам, но... Бринден непонимающе взглянул на руку и внезапно понял.
— Она не настоящая.
— Именно так. Талантливая работа одного из самоучек. Алишер Рейн, слышал о таком?
Бринден слышал.
— Когда аномалия направила мое заклинание в обратном направлении, то я был увернен, что потеряю руку. Так почти и было, крови было столько, что вспоминать страшно. Казалось сам захлебнусь в этой луже из крови. Ни один маг не мог мне отрастить новую конечность, или забрать у аномалии старую. Алишер почти силком вырывал меня у Долли, потащил в мастерскую и долго кроптел над рукой. Он был механиком, и очень талантливым, но еще и немного магичил время от времени. Совет обычно связывает таких самоучек кандалами, которые отрезают им магию, а тех, кто сопротивляется — уничтожают. Не помогло даже мое ходатайство, парень по сути мне жизнь спас.
Он тяжело вздохнул.
— Моя рука это последнее, что он смог сделать с помощью магии. Совет посчитал, что это слишком сильное вмешательство в жизнь мага. Хотя моя жизнь принадлежит ему. Самоучки все еще могу спокойно ходить по улицам, или общаться с Гризом. Не смотри на меня так, конечно я знаю о Гризе и том, что он продает. И то, чем он батрачит время от времени. Самоучки талантливы. Они идут в обход всем магическим законами и канонам, они изобретают то, на что магу не хватит смекалки. Без обид, мой мальчик, — магистр повернулся к Крису. Тот мотнул головой.
Бринден переваривал все сказанное Эрлином. Рука действительно выглядела как настоящая, но Бринден четко видел все сочленения, и кажется, что внутри нее пробегается искра. Он даже и подумать не мог, что рука не принадлежит магистру, что она искусственная. Кисть выглядела точь-в-точь как настоящая.
То, что он говорил про самоучек — как будто бы кто-то снова сдирал корку с только что зажившей ранки. Эрлин говорил, что самоучки пока не были «вне закона», ходили по улицам, заходили на особенный рынок и даже общались с Гризом, но это была не вся правда. Самоучки прятались, почти никогда не выставляли свои навыки на показ. А те, кто выставлял, то попадал под надзор. Ничего серьезного, метка о регистрации, но за ним потом тщательно следил орден «мышеловки», как называл его дедушка Гриз. Они вели работу вместе с орденом, который занимался магическими преступлениями и «магической бытовухой», чтобы магия не направлялась во вред.
Но на деле они выискивали вот таких самородков как Алишер и гасили их, пока их магия не стала представлять потенциальную угрозу. Один из знакомых Бриндена с рынка очень радикально отзывался о таких группах, и даже звал Бриндена придти на вечер «Просто потрындеть и обсудить перспективы всего этого дерьма». Бринден всегда удивлялся его способности в одном предложении соединять и чопорность и ругань.
Бринден остерегался магов, но в грубине души хотел, чтобы их видели как равных, а не как «истиннорожденных» и «незаконное отребье». Магия самоучек действительно была самобытной и не похожей по концепции и становлению на магию потомственных волшебников. И все же она была, глупо было отрицать то, что живет. Растет и развивается.
Бринден думал об этом, пока смотрел как Эрлин одергивает рукав и застегивает пуговицу на воротнике. О том, зачем он все это ему рассказывает, так открыто и откровенно.
— Аномалии вырождаются все ужаснее. Мистерию убить и заключить все сложнее. Ковен не понимаешь, что нам нужна альтернативная магия, чтобы наконец справляться с аномалиями и не думать о том, что в следующий раз мы не сможем с ней справиться, что она вырвется как тогда, у вокзала, — его голос готов был сорваться, но Эрлин продолжил, — я хотел бы попросить твоей помощи в ордене против аномалий.
Бринден посмотрел ему прямо в глаза.
— А меня не закуют в кандалы, как Алишера?
— Жизнь мага принадлежит ордену целиком, — внезапно подал голос Крис, — мы — собственность ордена, а потому на нас не распространяются любые политические конфликты. Разве что участник ордена сам их не заварил. Ты ведь такого не планируешь?
Вопрос был явно с издевкой.
— Пока нет, — в тон ему ответил Бринден.
— Подумай об этом, — попросил Эрлин, — если надумаешь, то приходи в бар на углу Творской завтра вечером. Крис тебя встретит.
16
Бринден вышел из здания и обернулся. На вид — обычная контора, никак не выделяется среди прочих. Короткие ступеньки, слегка пошарпанное здание, наглухо закрытые окна. Ни за что не подумаешь, что это штаб ордена потомственных магов. Около входа сбоку курила мелкая девчонка, остро наблюдающая за тем, как он выходил. Бринден зыркнул в ответ. Девчонка как-то нехорошо ухмыльнулась, погасила сигарету и зашла в здание. Сколько ей, двенадцать? Или просто коротышка.
Бринден решил ехать по другому маршруту, потому что его привычный пролегал через станцию «Рынок», и был слишком большой соблазн выйти, пойти посмотреть, что же там происходит. Как зачищают, что в итоге сделали с разрушенными лавками.
Была ли аномалия на месте или нет.
Самоучки не чувствовали аномалии так, как маги, их шестое чувство определенно развивалось с магией все стремительнее. Самоучки все реже и реже попадали впросак в темной подворотне, где притаился грабитель, и не торопились переходить дорогу, потому чувствовали, что не успеют опередить лихо несущуюся машину. А еще самоучки видели магов даже несмотря на их отталкивающие внимание амулеты. Тот, кто работает с магией всегда найдет того, кто живет магией.
Урчащий желудок напомнил о том, что его хозяин вообще-то не ужинал, и пренебрег сладостями у магов в конторе. Мгновенного ответа от него не требовали, и на том спасибо, предложение ему казалось странным. И на голодный желудок его рассматривать не хотелось.
Бринден шел пешком по набережной, затем вышел на центральную улицу и смешался с прохожими. Ночь укутывала город звездами и прохладой. Бринден наконецто дошел до своего района, зашел в круглосуточный магазин и взял стандартный набор: колбаса, сыр, маринованный огурцы, пачка чая и сахара, побольше. Хлеб оказался последним и уже немного черствым. На счастье нового хозяина, который не был особо привередлив в еде. Бринден поднялся в свою комнату в общаге, хотел было провернуть ключ, но увидел свет, выбирающийся из-под двери. Постучал особым перестуком.
Дверь открыл тощий паренек в растянутых штанах и рваной футболке, в зубах искрила сигарета.
— Дэн, брателло, наконец-то! Он пришел, — кинул он кому-то в комнате и посторонился, пропуская соседа.
В нос сразу ударил запах особого перегара: смесь табака и красной травы, значит, Вольфганг пригласил кого-то еще, и раскурили последние запасы. Бринден протянул ему пакет с едой, а сам аккуратно пододвинул чужие ботинки и разулся. Вольф прошлепал в кухню, пообещав «быренько сообразить нарезку».
Бринден заглянул в комнату и махнул рукой упитанному парню, который почемуто сидел в куртке на диване. На подлокотнике на него опиралась девица с мышиными волосами и крупными сережками, с некрасивым вытянутым лицом. Парня Бринден знал, Вольфганг часто с ним общался на рынке, а девицу видел впервые.
Пока Бринден мыл руки в тесной и обшарпанной ванной, до него доносились визгливый смех девицы и добродушное похрюкивание ее парня. Вольфганг, похоже, вернулся с кухни с нарезкой и травил что-то забавное. Бринден ощупал свою шишку на затылке — болела, зараза — на лице в мутном зеркале не обнаружил ничего тревожащего. Под светлыми глазами залегли фиолетовые синяки, непонятно откуда. Хотя с таким режимом дня, как у него это не удивительно.
— Дэн, заходи скорее, падай, — Вольф опять «включил хозяюшку», протянул к нему тарелку с кривонарезанной колбасой и просто покромсаным батоном.
— Чайник горячий?
— Был, сейчас еще разок зарядим, — Вольфганг снова умчался на кухню. Парень с дивана протянул руку.
— Лекс.
— Дэн.
— Приятно. Выглядишь не очень Дэн, уж прости за такую наглость, — свою даму он не посчитал нужным представить.
— День был тяжелый, — Бринден складывал себе бутерброд из колбасы, заветрившегося сыра и огурца. Вольф вернулся очень быстро, с четырьмя чашками, и умудрился их расставить по маленькому столу. Такой куцый бутерброд показался Бриндену самой божественной едой на свете. Горячий, крепкий сладкий чай был финальным аккордом, Бринден разве что не стонал от удовольствия.
— Налегай, если что я пюре могу прожарить.
Бринден покачал головой — пюре у них в холодильнике лежало уже недели две, если не больше.
Лекс добродушно хохотнул.
— Вольфи, ты настоящая хозяюшка, Катрин, посмотри как суется, прямо настоящая жена.
— Ах если бы, мы живем во грехе! — отшутился Вольфганг, отправляя в рот сразу три кусочка колбасы, — я думал ты придешь раньше.
— Были дела.
— На рынке? — подал голос Лекс и внимательно посмотрел на Бриндена.
Тот не стал отпираться.
— Ага. Гриз настучал?
— Почему сразу настучал. Сказал, что вы видели в метро аж трех заряженных магов, и ты шел следом. Когда мы закрывались, долетел слух, что рынок через реку на ушах, бушует аномалия, и магам, похоже, кранты. А потом птичка напела, что там появился еще один маг, и всех вытащил, — он приглашающе глянул на Бриндена: «можешь сам рассказать, как все было».
Бринден в ответ еще раз куснул бутерброд, предпочитая послушать еще, что им известно.
— Хочешь сказать, — с иронией затянул Вольфганг, — что Дэнчик свернул аномалию в баранку и еще и трех магов вытащил. Дэнчик, ты чего, в волонтеры подался?
— Если не вмешался бы, аномалия разрослась и вышла бы в город.
— Да и черт с ними, это их район, — беззлобно бросил Лекс, придерживая чашку, — пусть сами и разбираются.
— Погоди, погоди, может, у него была своя многоходовочка, — Вольф вцепился глазами в соседа.
— Не было никакой многоходовочки. Просто пошел посмотреть, чем дело закончится.
Девушка смешливо кашлянула, и Лекс аккуратно на нее покосился, что не укрылось от взгляда Бриндена.
— Что, даже не думал забрать их лут?
— Неа.
Снова кашель. Бринден перестал жевать бутер и посмотрел внимательно на девицу.
Взгляд опустился на ее руки с обилием колец на фалангах.
— А. Что ж сразу не сказали, что я на допросе.
— Помилуй тебя аномалия, Дэнчик, какой допрос?
— Сигналки только на допросах присутствуют. Уж простите за такую наглость, — он кинул Лексу ответочку, и тот, оценив, наклонил голову. Девица поджала губы.
— Катрин прежде всего моя девушка, а уже потом сигнализатор, да. Просто мы хотели убедиться, что ты не сделал ничего плохого.
— Я и не сделал.
Бринден мрачно продолжал жевать. Значит, как только «птичка напела» о том, что один из магов помог боевой тройке, а дедушка Гриз опознал в нем Бриндена, то Лекс и сигналка сразу же пришли к ним в общагу, поджидать возвращение героя.
— Дэнчик, что там было-то? — доверительно вопросил Вольфганг, — говорят, тебя вырубили и забрали с собой. Может на тебе сейчас отслеживающее устройство.
Бринден поморщился.
— На кой черт магам знать где мы живем.
— Не только где живем, но и с кем общаемся, и сколько самоучек в твоем окружении, ага, — Вольфганг понимающе округлил глаза.
— Мне ничего с собой не дали, и там я ничего не ел.
— Они с тобой общались? Что выведывали?
— Про колоду спрашивали, — Бринден не собирался полностью выкладывать им разговор, во всяком случае не при сигналке и Лексе, — толкали речь про аномалии, что они сейчас становятся опаснее и сложнее.
Лекс фыркнул «Да кто этого не знает».
— И больше ничего?
— И больше ничего важного, — приглашение поработать в ордене магов Бринден не считал важным, для него это было все равно что пригласить его работать в стриптиз клуб — абсурд.
Лекс оценил его ответ, и сменил тему. На рынке пропала бабулька-ключница, все на кипише, не знают, стоит ли вставать на след или не надо. Вольфганг активно поддерживал беседу, девица морщилась и хрустела огурцами. Бринден размышлял, стоит ли рассказывать про такое предложение, на которое он все равно соглашаться не собирался.
Девица что-то маслянисто прошептала на ухо Лексу, тот посмотрел на свои часы и потянулся. Гости принялись собираться, Вольфганг скакал вокруг них как заботливых хозяин, подал куртку, включил свет в прихожей, но потом снова выключил, потому что какое-то из растений раздраженной зашипело от яркого света. Они распрощались и Вольфганг закрыл дверь, поставил защиту и вернулся обратно в комнату.
— Как же достали, я их часа два развлекал, пока ты не пришел, — в голосе явно сквозил укор.
— Так не пускал бы.
— Ага, не пустишь их, как же. Как танк завалились, галдели все про рынок да про новую мистерию. Кэтрин, Картин, как ее там, попросила блюдо и фрукт, пришлось дать ей старый мандарин, ты бы видел ее лицо! Сидела, смотрела по блюду, где ты и как ты, но все упиралось в какую-то незнакомую улицу, даже понять нельзя где это. Дэнчик, куда тебя приволокли хоть?
— В их местный штаб, похоже. Здание на вид как самая обычная контора по горсвету, зато внутри как особоняк, все в дереве и понтах, — он фырнул и собрал себе еще бутерброд, очень хотелось есть.
— Они тебя чем-то шантажировали, да? Не пытали?
Бринден покосился на друга.
— Нет, ничего такого. Работу предложили, — фыркнул он. Все-таки решил поделиться таким абсурдом.
— Чтооо? — тут же встрепенулся Вольфганг и едва не опрокинул стол, — где? У них, что ли?
— Ага, у них. Что-то там не так с аномалиями, сложные случаи. А самоучки талантливые и все такое. Ага, как же, скорее прощупывают почву, а не мы ли за этим стоим. Опять вспоминали тот случай на вокзале, будь он неладен.
Вольфганг таращился и ловил каждое слово.
— Ты сейчас не шутишь?
— Нет, с чего бы. При этих не хотел говорить.
— Блин, брателло, ты не представляешь, КАК тебе повезло! Тебя же считай приглашают в самый центр их магии. Ты можешь все там узнать и прочекать!
Посмотреть на ковен изнутри!
Бринден поморщился.
— Это орден по аномалиям, вряд ли он вхож в ковен.
— Да какая разница! Главное, что ты можешь без палева все проведать и посмотреть, над чем они работают и чем занимаются.
— И зачем это?
— Лекс и его компания всегда хотели узнать, как работает обычная магия у потомственных магов. В чем ее суть, откуда берется. Вот здесь, — Вольфганг постучал себя по виску, — в идеале конечно какого-нибудь мага затащить в лабораторную, но они ж сразу кинутся его искать, ну его… — он принялся рассуждать вслух и сильно тараторить, Бринден едва поспевал за мыслью. День был тяжелый, вся эта стычка с аномальной тварью, еще и в конторе его там явно «прощупывали». За окном была глубокая ночь, организм клонило в сон.
— Слушай, Вольфи, давай завтра…
— Еще чего, ты же даже не понял, что тебе буквально принесли ключ от всех дверей. На блюдечке с золотой каемочкой. Дэнчик, ты же следопыт, ты можешь считать их всех, кто куда идет, и зачем, — Вольфганг явно преувеличивал его способности и откровенно подлизывался, — а со своей колодой ты можешь отследить даже ковен!
— И что мне там искать, — устало вздохнул Бринден, — к тому же, наверняка при вступлении в ковен будут клятвы на заклинаниях...
— К черту клятвы! Ищи улики. Что эти уродцы ставят на самоучек ловушки, ты сам это знаешь. Доказательства их беспомощности перед людьми и нами тоже! Этот шанс выпадает не всем! Он вообще никому не выпадает!
У Бриндена что-то мелькнуло в памяти. Брошенные игральные кости. «Шансы». Он бы хотел узнать, как маги привязывают к себе артефакты.
— Я подумаю, — он не хотел сейчас давать четкий ответ, чтобы еще раз завтра все обдумать. Перспектива поработать с магами была странная. Орден пообещал защиту. Но им явно от него что-то было нужно. Кроме его умений и «свежей крови». Возможно друг от друга им и будет нужно понимание «а как работает твоя магия», хотя никто на прямую в этом не признался.
Как работает магия у потомственных магов знали почти все: маг просто с ней рождается, и с возрастом она набирает силу, магию применяют, идут в ордены или остаются в ковене, и конечно же руководят страной. Конечно же были загадочные свахи, которые отслеживали «течение магии в мире», и которые очень злостно относились к самоучкам.
Магия у самоучек была не такая, как у магов по рождению. Самоучки не могли из воздуха достать золотой хлыст и победить чудовище из аномалии. Но многие самоучки могли создать похожий «из грязи, слюны и палок» как говорили на рынке. Никто не знает, откуда появились самоучки, никто нарочно не пытался подражать магам, а если и пытался, то наверное в детском саду или дошкольном возрасте, когда отыгрываешь сцену с ужасной злобной опасной аномалией и отважными магами, которые ее побеждают. Браво.
В какой-то момент в пубертатном периоде некоторые из детей стали себя странно чувствовать, и сам Бринден тоже помнить такое ощущение. Как будто есть какой-то внутренний зуд, как будто чего-то не хватает. У кого-то внезапно появляется потребность пользоваться магией и пытаться впустить ее в свою жизнь.
У других все начинается не из потребности, а из чистого любопытства «А что будет если я возьму эту красную траву и замешаю ее с томатным соком». У людей получается бесполезная жижа, но у самоучек возникало что-то неизвестной природы. Чем больше они экспериментировали, тем больше приходило опыта, а потом открывалось «второе дыхание», как называли его самые отчаянные. Но Бринден знал, что это — магический барьер. Он сам пробил такой, когда ввязался в драку с хулиганами. Наткнулся на них в худшее время в худший момент, аккурат после того, как его девушка высказала ему, что она вообще-то обручена с потомственным магом, и у них «не было ничего такого», а ее мать в догонку кинула, что с магией можно только родиться. Расисты.
Бринден был на взводе, а потому столкновение с агрессивно настроенными ребятами он воспринял в штыки. Не только не поделился наличкой, а ввязался в настоящий мордобой. Он потом лежал в больнице и думал о том, что если бы он вышел на минуты две раньше, то явно прошел бы мимо них, и его гнев бы просто затух, а не связался бы дуэтом с магической силой и не пробил бы «магический барьер». Бринден не знал, что стало с теми хулиганами, и доктора не спрашивал, потому что боялся услышать самые дурные вести.
Но с тех пор он чувствовал себя иначе, как будто заново перживал пубертат: магия вживалась в него и принималась организмом. Доктор оказался магом, который специализировался на таких странных случаях, и объяснил ему, что организм наконецто принял магию как что-то естественное, а не отторгает ее. «А что бывает с теми, у кого организм магию отторгает». «Ничего хорошего» ответил тогда доктор, и Бринден не стал вдаваться в подробности.
Ему стало легче обращаться с бытовыми магическими вопросами, он впервые раскурил красную траву, которую достали на рынке. Такое курили только аристократы, и мальчишки чувствовали себя невероятном крутыми. Начало просыпаться и адаптироваться к новому свойству шестое чувство, и Бринден почти всегда подгадывал, когда стоит выйти из дома, чтобы успеть на нужный автобус. Похоже, магия и его интуиция заключили союз, и стали работать вместе.
Он стал явно различать из толпы, где маг, а где нет. У них не было какой-то особой ауры или свечения по контуру, просто Бринден знал об этом. Были еще какие-то странные маги, которые тоже были волшебниками по рождению, но что-то в них было особенными и выделяющимся. Так Бринден впервые увидел мага-оборотня, но не понял, что с ним не так.
Со временем он переселился от матушки в общагу, кое как поступил в универститет на бюджет, один из последний в списке — ему повезло, пара абитуриентов забрали документы, и его имя скакнуло выше по списку. Его заселили в общаге, и вот тогда Бринден понял, какую неоценимую услугу ему оказали хулиганы. Он пробил магический барьер, и теперь явно знал, кто из его однокурсников маг — такие тоже были, непонятно почему.
Большинство магов происходят из аристократов, и их золотые дети учатся отдельно в своих золотых школах. А тут — аж три человека на курсе. И в два раза больше самоучек. Так он и познакомился с Вольфгангом, они просто просмотрели друг на друга и кивнули, как старым знакомым. Их легко заселили в одну комнату, и на самый верхний этаж. На этаже Бринден смотрел во все глаза: тут жили одни самоучки. Староста этажа чопорно их поприветствовал и на вопрос «как же так удачно совпало», заверил, что дело не в удаче, а том, как и с кем договоришься. Ребята приняли это к сведению, а также правила проживания на этаже. Был общий сбор новеньких, им объяснили, что на этаже можно работать с магией, но без взрывов, применять опасную магию запрещается и все в таком духе. У них на этаже даже была комната девочек, все три тоже были самоучками, но Бринден чувствовал, что у них более глубокий уровень в силе. Тогда то он и понял, что попал в нужное место.
Бринден помог убрать Вольфгангу тарелки и чашки на кухню, а потом прошлепал до кровати и, не раздеваясь, завалился спать.
*
Бринден торпливо шел по улице, огибая никуда не спешащих людей. Он все еще не был уверен, поступает ли правильно, но это было хоть каким-то движением вперед. Он мог бы отказать от предложения ордена и снова побираться по местам сражений с аномалиями, выискивая разные кусочки артефактов. Часть он толкнет на рынке, часть оставит себе для разработки. В универе отсидит положенные пары, по вечерам поработает в мастерской. Ничего особенного. И к тому же, слишком уж легко ему дали такую возможность. «Дэнчик, соглашайся!». Стоило хотя бы присмотреться что к чему.
Бар на углу был не самым заметным, без ярких надписей, и чтобы его вообще разглядеть нужно было пройти внутрь веранды и завернуть направо. Дверь скрипуче открылась и в нос ударил цитрусовый дым. Бар бы наполовину пуст, выходные лишь маячили на горизонте, и сегодня здесь сидели завсегдатаи. В углу около пыльного окна сидел тот самый рыжий парень, в кожаной куртке и лениво тянул из кружки что-то бордовое.
Парень подошел к барной стойке и попросил яблочный сидр. Бармен устало промыл стакан и налил пузыряшуюся янтарную жижу в бокал. Бринден оставил деньги на стойке, взял бокал и пошел в сторону окна. Рыжий поднял на него взгляд и откинулся в кресле.
— Все же пришел, — вместо приветствия окликнул он.
Бринден в тон передернул плечами «ну пришел, большое дело». Присел напротив.
— Я скажу прямо: я не доверяю самоучками. Никогда не знаешь, что у вас на уме, и что вы выкинете в следующую минуту. Но Эрлин верит в магию как в суть, ему вообще все равно откуда она берется. Он скорее даже за альтернативу, это же Эрлин, — понимающе протянул он, как будто Бринден мог бы оценить шутку. Рыжий продолжил.
— Магистру Кайлу тоже нет дела до того, кто ты такой, лишь бы магия текла исправно. Я же считаю, что самоучки хоть и талантливы, но непредсказуемы. А потому опасны. Говорю это на берегу, чтобы ты не думал, что я тебе улыбаюсь, а за спиной проверяю тебя или что-то еще.
Бринден оценил такую откровенность.
— Я вижу, ты не самый разговорчивый малый, зато я разговорчивый. Позволь предположу, что ты вообще не любишь магов по рождению. Тебе претит их заносчивость, ты считаешь, что маги стоят над всем, а потому им все можно.
Бринден отпил еще, чтобы скрыть то, как поменялось его лицо при словах «им все можно». Сразу пришел в голову друг со двора, коляска и тот маг-ублюдок, которому все сошло с рук.
— А это не так?
— Это так, — вызывающе ответил собеседник, смотря на него прямо, — только это не у всех так. Я не буду тебе читать магическую лекцию, и рассказывать историю магии, сам все знаешь из новостей или пропаганды. Я бы хотел больше узнать о тебе, мы будем работать бок о бок, и я должен уверен, что ты мне прикроешь спину. В свою очередь я могу представиться тебе, чтобы ты был уверен в своей спине. Ну как?
Бринден кивнул, но начинать не спешил.
— Предлагаю баш на баш. Я рассказываю какой-то факт о себе, а ты в той же кондиции о себе. Предлагаю тост за знакомство. И сотрудничество, — он поднял свой бокал с багряной жидкостью. Бринден протянул свой, и они чокнулись.
— Начнем сначала. Меня зовут Крис Ганна-Торн, я маг по рождению, оба моих родители маги. Отец входит в ковен, мать — волшебница, работает в больнице. Родословной утомлять не буду, но о четырех фуриях ты наверняка слышал.
Вот как. Серьезная шишка. Очень серьезная, это же одна из самых влиятельных семей среди элиты. Четыре фурии — самые могущественные колдуньи, четыре сестры. Подал это как само собой разумеющееся. Крис ему сразу не понравился.
— Бринден. Лучше просто Дэн. Отца я не знал, черт его знает кем был, мать — бухгалтер. Неволшебница. Родословной тоже утомлять не буду.
Крис пропустил шпильку.
— Как ты начал учиться магии?
— Я думал у нас диалог баш на баш.
— Моя магия была с самого детства, вряд ли это вообще кому-то интересно. У меня есть самодельные артефакты и два привязанных меча по крови, ты их уже видел в действии: световой и теневой. («Хвастун»). А еще у нас родовая магия обольщения. Ага, все тоже с этого смеются, — добродушно добавил он, когда Бринден тихо прыснул в стакан, — но если мне понадобится уговорить кого-то сделать то, что я хочу, им уже не будет смешно.
— И меня уговоришь?
— Магистр Эрлин просил не применять к тебе родовую магию, это было бы нечестно. Так что если бы я захотел, мы бы уже были закадычными друзьями.
— Мне это должно показать, какой ты благородный?
— Еще как. И очень классный.
Бринден ухмыльнулся и отпил еще сидра.
— Один из ваших лет семь назад оставил моего друга инвалидом, и с тех пор я захотел научиться магии. Чтобы всегда в кармане была ответка на все случаи жизни.
Он думал, что рыжий съязвить или начнет оправдываться «не все такие», но он внимательно слушал. Бринден набрал воздуха и продолжил.
— Потом маман моей девушки заявила, что она выходит замуж за потомственного мага, и что я никто и звать никак, и прочее дерьмо.
— За кого выходила?
— А черт его помнит, какая-то заковыристая фамилия.
Крис махнул рукой, прося его продолжать.
— Потом сцепился с каким-то уродами, пробил магический барьер, как потом в больнице сказали. Не знаю, что с ними сделал, не помню. Врач сказал, надо на учет встать, все дела. Ну стою, теперь отслеживают как скотину.
— Они всех отслеживают. Даже нас.
Бринден недоверчиво фыркнул.
— Отслеживают, отслеживают. Чтобы никто не сделал ничего такого, что исправить нельзя. Ты сам зачаровывал колоду?
— Угу, сам. Каждую карту.
Крис явно заинтересовался, потянулся через стол.
— А если они теряются, взрываются, или что с ними происходит… что тогда?
Покупаю и зачаровываю новую.
— А что происходит с теми картами, которые потерялись?
— Ничего. Выгорают наверное. А может, и продолжают работать.
Маг пожевал губами.
— Любопытно. Мы привязаны к своим артефактам кровью, если что-то идет не так, то артефакт в руки другому не дастся.
— Только если его хозяин не умер.
— Точно. Часто подбираешь артефакты с боев за магами?
— Нечасто, — поморщился Бринден, и отпил еще, не став развивать тему.
— Что еще умеешь, кроме зачаровывания артефакта?
— Пока этого хватает. Не знаю. Нет необходимости развивать что-то еще.
Интуиция хорошо развита.
— Интуиция? — Крис поднял брови.
— Ага. Ну типа, чуешь опасность и все такое. Вытягиваешь счастливые спички в споре. Знаешь, когда сбросить карты в покере, а когда можно ставить на все. У вас такого нет?
— Нет…
Бринден удивился, но вида не показал. Может, рыжий всю жизнь жил под крылом удачи, и не до конца осознает, что она на что-то влияет. Может, он просто считает себя очень везучим.
— И много вас в ордене?
— Четверо. Элен, Мика, я и магистр Кайл.
— Которая из девчонок оборотень?
— Элен? Как ты узнал?
— Почуял. Ещё тогда, на рынке.
Крис продолжил буравить его взглядом.
— Просто… чувствуешь, что с человеком что-то не так, это как видеть человека в капюшоне, ты же видишь, что он носит плащ, верно? То же самое. А вторая что делает?
— Огораживает мирное население, накладывает защиту, ты… с ней не знаком. Бринден поморщился. Шишка на затылке напоминала о чудесном знакомстве.
— А магистр?
— Кайл очень сильный боевой маг. У него всегда есть что-то в кармане, дополнительный фокус, сваренный эликсир или еще какая-то ловушка. Только он… своеобразный.
— В каком смысле?
— Сам скоро узнаешь, — Крис глянул на часы, — скоро должны подтянуться девчонки, у нас есть задание: обследовать завокзальный район, там была какая-то вспышка пару часов назад. Пойдешь с нами, посмотрим, что сможем обнаружить.
— Так и будем идти, четыре крутых ниндзя у всех на виду?
— Почти. У Мика есть защитные отталкивающие внимание амулеты, на случай таких внимательных самоучек, как ты.
Бринден закатил глаза.
Внезапно кто-то постучал в окно со стороны улицы. Бринден разглядел угрюмое лицо, утопающее в шарфе, и немного растрепанные волосы. Крис видимо узнал девчонку и жестом пригласил ее присоединиться. Девчонка покосилась на Бриндена, нахмурилась и отвернулась.
— Мика уже пришла. Элен вот-вот должна подтянуться. Скоро сумерки, предлагаю допивать и закругляться.
Этот ребенок в ордене? — Бринден ткнул в сторону окна.
— Она взрослая, только выглядит так.
— Ясно.
Они закончили с напитками, Крис отлучился в комнату за баром. Бринден покосился на мужчину с огромными карими глазами за соседним столом и внушительной бородой. Он сидел с ручкой и кроссводами, аккуратно потягивал чай. Бринден тихо усмехнулся. «Эти маги такие предсказуемые».
— Ну что, идем?
— Ага. Зови свою подружку и можем идти, — Бринден кивнул в сторону бородача. Крис уставился на него во все глаза. Кажется, в них промелькнула заинтересованность.
— Черт возьми, так ты не врал насчет оборотней...
— С чего бы мне тебе врать, чтобы показаться умным? Решили меня проверить?
— Просто хотели посмотреть на тебя со стороны, — бородач протянул руку, — я Элен.
Ладонь Бриндена увязла в крепком рукопожатии, огромные глазищи рассматривали его с неподдельным интересом.
— Меня только магистр Кайл узнает в ипостасях. Ну и Крис, иногда. Не представляю, как он это делает, — продолжал на ходу басить бородач.
— Наверное, он очень внимательный, — обронил Бринден, направляясь за собеседниками к выходу.
На улице в лицо ударил холодный ветер. Близился закат, небо растекалось персиковым цветом с желтыми прорехами.
На углу пританцовывала от холода маленькая девчонка, курила около мусорки и кидала недовольные взгляды на двух мужчин. Те смотрели на нее осуждающе, она на них — уничижительно.
— Мика, пошли.
— Наконец-то, черт возьми.
Мика была ростом почти по грудь Бриндену и со стороны могла походить на его младшую сестру школьницу. Она недовольно зыркнула на Бриндена и решительно потрусила вперед.
— Ты взял с собой сегодня колоду?
Бринден обернулся на женский голос и увидел перед собой девушку, смуглую, с темными кудрями и огромным карими глазами. По щекам была размазана бирюзовая и красная краска.
— Эээ… взял. Она всегда со мной.
— Хорошо. Держи ее наготове. У нас сегодня просто осмотр местности, но мало ли.
Бринден изучал ее лицо.
— А глаза… остались такие же.
— Это мой якорь. Якорь, — продолжила она, поймав его непонимающий взгляд, — то, что всегда остается неизменным, в какой бы облик оборотень не перекинулся. Это и точка силы, которая образ удержит на месте, и напоминание о том, что ты это не то, что ты видишь в зеркале.
— Неужели есть такие, кто забудет о том, как выглядит.
— Кто-то и хочет забыть. Говорят, что если у тебя проклюнулась способность к оборотничеству, значит, нужно копать глубже и искать ответы в себе, — она явно любила поболтать, Бринден был не против — по крайней мере, мне так бабка говорила.
Я не вижу с этим никакой проблемы.
Я знал девушку, которая тоже так могла делать, — рассеянно пробормотал Дэн, — Только у нее не было никакого якоря.
— Я полагаю, она и образ не могла долго держать. Если ты имеешь ввиду тех, кто учится магии, то это вопрос иллюзии, а не настоящего перевоплощения. Понимаешь в чем разница?
Бринден не понимал.
— Оборотень может держать образ очень долго, только это опасно. Даже якорь иногда не спасает, а те, кто поддерживает иллюзию может ее распространять только вокруг себя. Неудобный ракурс, неловкое движение, и иллюзия обрушится. Но я хотела бы посмотреть, как она это делает!
— Она умерла.
— О… очень жалко, — Элен, по-видимому, действительно растроилась.
— Ее поймали за руку те, у кого она пыталась украсть дорогие вещи. И все.
— Понимаю. Мне это… знакомо. Оборотни часто таким тоже промышляют. Всегда есть соблазн сделать что-то выходящее за грань. Ты думаешь, что «это же не я, это он, тот, чей образ я примеряю». Но это всегда ты.
Какое-то время они шли молча, поспевая за остальными.
— И что, у вас это передается по наследству?
— У меня от бабки. Не уверена, что она в своем достопочтенном возрасте сможет перекинуться, но при желании — возможно.
Бринден поспевал за бодро шагающей Микой и Крисом, Элен держалась рядом с ним. Он думал о том, что возможно в его роду тоже были маги. Но тогда его способности проклюнулись бы с самого детства, и рос с этим, и не было бы никаких проблем с адаптацией, с магическим барьером. И с теми уродами, которым все сошло с рук. Эти ребята не выглядели заносчивыми или очень важными, но Бринден знал, что такое может проявиться только в ситуации.
Воздух становился все холоднее, а люди, которые шли к ним навстречу все более взвинченными. Крис оглянулся на Элен, и та кивнула ему, словно был он задал вопрос. — Что? — не понял Бринден.
— Там что-то есть, определенно. Что-то не очень хорошее, возможно, еще одна аномалия, но это нужно смотреть внимательно.
Бринден не чувствовал ничего. Ему как будто бы вообще отрубили обоняние, воздух казался снежным, но ничего такого он в нем не ощущал. Просто шел следом. Внезапно Мика остановилась.
— Что такое?
— Не уверена, что такие вещи надо озвучивать вслух...но кажется, там пробоина.
— Какая еще пробоина? — Бринден чувствовал себя законченным дураком, пытаясь разобраться в их местном сленге.
— Где-то есть мертвый маг, и из него сочится сила. Как пробитая труба с водой, понимаешь, — и без того огромные глазищи Элен стали еще больше, а голос опустился до шепота, — все еще сочится...значит...
— Где? — Мика повернулся к Крису. Тот глубоко вздохнул.
— Не дальше этого дома. Разделимся, на случай если там остался тот, кто это сделал. Элен, ты с Дэном направо, мы с Микой в обход налево.
Элен постояла немного, а затем начала красться аккуратно, как кошка к птице. Бринден старался двигаться бесшумно, аккуратно достал колоду их кармана. Одной рукой снял раз, другой. Переложил в левую руку два металлика — возвратные ножи.
Я не думаю, что там есть что-то опасное, иначе бы я бы это почувствовал, — тихо проговорил он.
Элен не обернулась, устремившись к углу дома.
— Они могут заглушать такие вещи, тебе просто еще не попадались страшные люди.
Они аккуратно вышли из-за угла дома. Двор казался пустым и каким-то неправильным. На дороге что-то лежало. Не что-то — кто-то. Кто-то в платье. Бринден хотел было подойти ближе, но уперся в руку Элен, которая перегородила ему проход.
— Сначал Мика должна проверить местность и поставить защиту.
Они увидели в стороне, как с места на место перебегает маленькая фигура. А потом машет им рукой.
— Пошли.
Они аккуратно подошли к телу. Девушка лежала на боку, ее длинные черные волосы были растрепаны, глаза открыты, но неподвижны. Бринден быстро смотрел тело, но не нашел никаких повреждение.
Эрика вдруг горестно ахнула и прикрыла рот руками.
— Это же Эрика... — голос Криса впервые дрогнул, — Моя... — он аккуратно присел и потянулся дрожащими пальцами к сонной артерии. «Моя кто?» собирался спросить Бринден, но внезапно раздался голос.
— Сколько раз тебе говорить, что нельзя трогать мертвые тела на месте преступления?
Голос так ясно раздался из-за спины Бриндена, и тот от неожиданности подпрыгнул. За спиной стоял мальчишка подросток с угрюмым лицом, плотный и неспортивный. Он бросил короткий взгляд на Бриндена и присел с Крисом. — Твою мать…
— З-здравствуйте, магистр Кайл.
— Привет, каштанчик, — мрачно протянул он в ответ, глядя на девушку. Тяжело вздохнул.
— Еще никого не вызвали?
Элен то ли всхлипнула, то ли кашлянула:
— Сами только подошли.
— Понятно. Купол, Мика?
— Поставила.
— Хорошо, — Кайл взялся за какую-то из своих подвесок и зажал между пальцев.
Она кратковременно вспыхнула алым, осветив его напряженное юное лицо.
Все молча созерцали мертвую девушку на дороге.
— Ждем ковен и остальных магистров, — заключил Кайл и повернулся к Бриндену. Осмотрел его с ног до головы, нехорошо так осмотрел.
— Поздравляю с почином, уголек. Не всем в первый рабочий день попадаются мертвые наследницы древнего рода.
18
Ковен прибыл практически всем составом. Тело огородили, поставили дополнительный купол. Компанию магов, в том числе и магистра Кайла разбили, по одному отвели в сторону, взяли показания.
Бринден чувствовал так, слово бы его поймали за руку на рынке самоучек. Один из следователей внимательно его осмотрел, его губы скривились, рот открылся, чтобы сказать что-то нелицеприятное.
— Парень под присмотром ордена, Григ. С этого вечера он часть ордена.
— Как удобно, магистр Кайл. Теперь у нас это в порядке вещей? Самоучки в ордене, а наследницы тем временем мрут как мухи… — Не советую вам переходить границы, Григ.
Кайл был на две головы ниже собеседника, но держался так, что выглядел хозяином ситуации. Бринден не верил в то, что ему лет… сколько? Тринадцать? Четырнадцать? На черных джинсах спереди висела цепь, как у представителей субкультур лет десять назад. Он выглядел обычным полноватым подростком, но был явно старше. Не оборотень, Бринден бы это почувствовал.
Григ поджал сухие губы.
— Самоучки и раньше...
— О, а вы уже определили, что в убийстве замешаны самоучки? Даже не взглянув на тело, а только допросив одного из магов ордена? Ваша компетентность растет день ото дня. Еще вопросы?
— Если понадобится — вызовем, — фыркнул сдедователь, покосился на Бриндена:
«мы еще не договорили», и пошел в сторону фургона, на ходу делая пометки.
— Ну что, ты готов, уголек, к такому вниманию со стороны ковена?
— Таким вниманием меня не удивишь. Я — Бринден.
— А я не силен в запоминании имен. Что скажешь насчет тела?
— А что насчет него? — не понял Дэн.
— Ничего странным не показалось?
Бринден задумался. Сейчас над телом работали маги-следователи, тело покрывало красное свечение, которое генерировала одна из волшебниц, поддерживая движение этого света. Подойти и заново осмотреть уже было невозможно, поэтому Бринден напряг память. Как будто он каждый день осматривает мертвые тела.
— Не было никаких следов ранения. Вообще.
— Угу. Что еще.
— Вроде ничего такого.
Кайл тихо вздохнул, словно ожидал от него чего-то выдающегося.
— Сумка при ней была?
— Вроде нет… вообще ничего не было.
— А вот это и странно, потому что Эрика никогда никуда не ходила без своей сумки.
Бринден засомневался.
— Девушки не всегда берут с собой сумки на улицу.
Кайл повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. Бринден почувствовал себя на мгновение маленьким мальчиком, который сморозил в школе что-то невероятно глупое, и это его разозлило.
— Но это так, не все…
— Девушки. Не волшебницы. К тому же ты наверняка не слышал о таких сумках, какие носит… носила Эрика Пигман.
— Это сумка-чудовище, — прошептала подошедшая Элен, — как домашний питомец. Перевертыш. И сумка, и монстр, который легко откусит руку тому, кто на нее позарится.
— Теперь видишь, уголек, в чем здесь штука. Или кто-то ушел без руки, или знал, что делать с такой сумкой. А поскольку я здесь не наблюдаю в окрестности сытую сумку, то и выводы напрашиваются соответствующие.
Бриден покосился на магов-следователей, и осмотрел асфальт вокруг.
— А, понял наконец. Да, никакой крови, ни каких откушенный конечностей и вообще ничего, — мрачно пожевал губами Кайл.
А то в Моргани и Покусаевой очень раздражает эта их позиция: йа иду легкой походкой в вечность в фейском платье с гринсливз, а вдоль дороги полчища хейтеров заливаются бессильным лаем и плетут заговоры против моей безупречной нетленочки!.. Не будь этого искусственного раздувания собственной значимости и поиска завистников под кроватью, ну пишут люди и пишут, на каждый товар найдется свой купец.