Части 1-6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10,Часть 11
И огромная благодарно анону бете
Ло Бинхэ думал, что умрёт, и дело было не только в боли и усталости. Он буквально ощущал, как гудят натянутые меридианы, готовые порваться в любой момент, как истошно дрожит золотое ядро и как близка грань, из-за которой нет возврата.
Когда всё кончилось, он беспомощно обвалился на холодный каменный пол своего подвала и жадно ловил губами воздух, который казался невероятно вкусным и живительным.
– А теперь пошевели рукой, – услышал он строгий голос Му Цинфана.
Этот лекаришка издевался над ним! Ло Бинхэ и головы от усталости повернуть не мог, а тот хотел чтобы он шевелил... этим? О, Му Цинфан сполна наслаждался властью над бывшим господином и был безжалостней любого демона.
– Шевели, – повторил тот.
Ло Бинхэ поморщился, будто от боли, пряча злость. Это и на руку похоже не было: снова жижа, проникшая тонкими жгутиками внутрь. Он до сих пор их ощущал, пусть уже и не сходил с ума от жжения.
«Когда же это кончится?», – подумал он и закусил губу почти до крови.
Было не время утопать в унынии — Ло Бинхэ постепенно двигался по плану. Честно выдал всё, что знал (ну может о парочке тайников и умолчал, но откуда бы учителю выяснить их точное количество?), на любой вопрос отвечал без раздумий правдой и делал самый запуганный вид на свете. Даже вздрагивал от прикосновений Шэнь Цинцю, когда тот приходил напитать его ци. Должно быть, остатки совести взыграли где-то на дне чёрной душонки учителя, заставив остановить пытки, а потом и приказать Му Цинфану вернуть этому телу недостающие части.
Руки и ноги — это хорошо. Это восхитительно! Несмотря на всю боль, Ло Бинхэ был как никогда на подъёме, уже представляя, как сможет самолично пройтись по комнате, почесать нос... Или вонзить Му Цинфану нож в горло!
Нет, об этом пока стоило думать поменьше. Кротость и предусмотрительность сейчас его лучшие союзники, только они помогут усыпить бдительность пленителей и подобраться к цели.
Ло Бинхэ ещё раз осмотрел приобретённую «конечность». Она не ощущалась частью живого тела, как и искусственный язык в горле — скорее уж, прикреплённым инструментом. И тем не менее, язык он как-то контролировал, даже не особенно задумываясь.
Ло Бинхэ закрыл глаза, постарался изгнать образ бесформенного нечто и поднять руку. Как по команде, вязкая жидкость свернулась в тысячи тоненьких отдельных ниточек, которые сплели основу костей, мышц, сухожилий и послушно подняли руку над каменным полом. Для полноты картины не хватало только кожи, но нити были бескровно-белыми и рука выглядела пусть странно, но не слишком пугающе.
Без лишнего напоминания Ло Бинхэ начал обращать в нужную форму и остальные прилипшие к нему лужи, пока не обзавёлся всем, чего ему так не хватало.
– Без глупостей, – предупредил Му Цинфан. Ло Бинхэ показалось, что он был не прочь, чтобы его пациент совершил глупость. Тогда спятивший от власти и злобы шишу со спокойно совестью мог бы его наказать. Ло Бинхэ решил быть умней и сосредоточился на главном.
Дрожа, как новорождённый жеребёнок, он сумел подняться на четвереньки. В первый раз удержаться долго не получилось, конечности разъехались в стороны, а лицо встретилось с каменным полом. Му Цинфан хмыкнул — кажется, без особой насмешки, но в груди Ло Бинхэ запылал такой пожар негодования, что он, позабыв всеобъемлющую усталость, вновь и вновь пытался подняться.
– Хорошо, – сказал Му Цинфан в конце, и указал в угол, где высилось нагромождение ящиков и небольших кувшинов вина. – Возьми один и открой.
«Я вновь и вновь буду приращивать тебе таким способом член, а потом отрывать его!», – думал Ло Бинхэ, пока слизнем полз в нужную сторону.
Раньше в этом подвале хранились его личные запасы, собранные из лучших рисовых, сливовых и цветочных виноделен царства людей. Но сейчас хмельного напитка оставалось ничтожно мало, и помещение было почти полностью пустым.
Когда Ло Бинхэ дополз до глиняных кувшинов, открылась новая проблема — простые движения получались вполне сносно, но когда нужно было совершить мелкое и точное действие, Ло Бинхэ буквально путался в собственных пальцах и совершенно не мог соизмерять силу.
Несколько раз он едва не разбил кувшин, но не смог откупорить его и через десяток попыток!
Му Цинфан со скучающим выражением лица наблюдал за этими жалкими потугами из противоположного угла. Ло Бинхэ повернулся к нему, но вместо ненависти, раздирающей всё нутро, на лице появилось невинное выражение озабоченности.
– Шишу, быть может, вы совершили небольшую ошибку в заклинании? – спросил он.
– Ошибки не было, – ответил Му Цинфан. – Понадобится время, чтобы освоиться. Но куда нам спешить? Да, шичже?
Было в этом обращении нечто настолько жуткое, что даже Ло Бинхэ слегка пробрало, и он вернулся к попыткам справиться с кувшином.
Позади, в коридоре, раздались приглушённые шаги, и дверь в подвал приоткрылась, пропуская Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ взглянул на него лишь мельком, тут же и удвоив старания, и постаравшись сделаться как можно менее заметным.
– Как всё прошло? – спросил Шэнь Цинцю.
– Просто отлично, – безмятежно ответил Му Цинфан, скрыв, что чуть не прикончил Ло Бинхэ во время операции.
Хм, можно ли будет сыграть на подобных недомолвках в будущем? Учитель всегда был болезненно гордым и ненавидел, когда ему пытались лгать. Уничтожить союз этих двоих было бы не лишним.
Шэнь Цинцю подошёл ближе к Ло Бинхэ, заглядывая ему через плечо. Тот мгновенно сжался и напустил на себя крайне жалкий вид.
– Выглядят донельзя уродливо, – скривился в отвращении Шэнь Цинцю при виде белых конечностей. – И кажутся бесполезными, – указал он на кое-как зажатый в ладонях кувшин, из которого не получалось убрать пробку.
– Не всё сразу, шисюн, – усмехнулся Му Цинфан. – Вы с учеником одинаково нетерпеливы.
Подобное сравнение мгновенно отразилось на и так нерадостном лице учителя, заставив его почти почернеть от негодования.
– Я хочу быть уверенным, что он не сдохнет в ближайшее время, – возразил Шэнь Цинцю.
– Захочет выжить, освоит и такие руки. Мотивация — важнейший аспект выздоровления, – патетично ответил на это Му Цинфан.
Что они задумали? Зачем по-настоящему вернули Ло Бинхэ руки и ноги?
– Ладно, – без всякого желания согласился Шэнь Цинцю. – Идём, – кивнул он уже Ло Бинхэ.
А затем ловко взмахнул Синьмо, открывая портал.
– Учитель? – испуганно спросил Ло Бинхэ, в душе признавая, что часть настоящего волнения в его игре тоже присутствовала.
Что бы ни ожидало их по ту сторону, оно вряд ли порадует Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю отвечать не стал, просто схватил его за шкирку, как щенка, и закинул в разрез между измерениями. В ноздри ударил знакомый запах гари и сухой пыли, а над головой навис давящий оранжевый свет Бездны.
Ло Бинхэ снова оказался на Цинцзин.
Шатёр и палатка остались на своих местах, между ними — погасшее кострище, будто их оставили только вчера.
– Учитель собирается оставить меня здесь? – заглатывая разочарование, спросил Ло Бинхэ.
Последнюю неделю он провёл в собственных покоя, пусть и закрытых сотней барьеров. Там у него был крохотный шанс связаться хоть с кем-то. На этом же Небесами забытом клочке земли таяли и иссыхали любые надежды.
Кулаки Шэнь Цинцю сжались, а глаза загорелись демоническим огнём.
– А ну прекрати, живо! – со злобой прошипел он.
– О чём вы, учитель? – в страхе сжался Ло Бинхэ.
– Даже старейшина Пол-Головы не поверит в это представление. А ты помнишь, что имя у него говорящее, как и у всех остальных твоих прихвостней.
Ло Бинхэ почти с тоской вспомнил туповатого даже в сравнении с сородичами, но крайне свирепого демона. Он и правда получил в бою рану, оставившую в его черепе ощутимый провал, что никак не сказалось на силе и злобе Пол-Головы.
– Я не понимаю. Я делаю всё, что желает учитель.
Возле уха просвистел поток воздуха, а на земле Цинцзин осталась новая глубокая борозда. Шэнь Цинцю даже меча не вынул, полоснув ребром наполненной ци ладони.
– Грязный. Зверёныш, – сказал он сквозь зубы. – Каждый твой притворный жест, каждый неискренний взгляд — думаешь, я их не вижу?
Ло Бинхэ прикусил язык. Он и забыл, каким въедливым и недоверчивым учитель мог быть. Разве Синьмо не должен был затуманить его разум? Или он, наоборот, только усилил подозрительность своего нового хозяина?
– Учитель совершил со мной столь ужасные вещи, а теперь приходит в ярость из-за напоминания о них? – в отчаянии воскликнул Ло Бинхэ, сжимая горсти сухой земли.
– Я всегда знал, что с тобой что-то не так! – разъярился ещё больше Шэнь Цинцю. – С первого дня ты был вестником невзгод.
Эти слова оказались чем-то вроде хорошего удара по лицу. Старые обиды — казалось, давно отмщённые — подняли головы и завыли в унисон. Ло Бинхэ только что думал, что отлично контролирует эмоции, но вместо очередных ахов и вздохов он невесело рассмеялся.
– Учитель-учитель, разве вы уже не признали, что все достижения этого господина ваша заслуга? А теперь я вдруг изначально был неправилен? Родился со злом внутри?!
Нет, Шэнь Цинцю мог думать что угодно, но двенадцатилетний Ло Бинхэ не заслуживал того, что с ним случилось по прихоти этого подонка.
– Ты!..
Шэнь Цинцю осёкся, вонзив горящий взгляд в Ло Бинхэ.
– Что я?! – не выдержал тот. – Зачем было брать меня учеником, а потом истово ненавидеть? Зачем было пытаться испортить моё совершенствование? Разве тогда я сделал учителю хоть что-то плохое?
Ло Бинхэ сам не знал, почему позволил себе сорваться и высказать всё это. Даже когда Шэнь Цинцю висел на цепях и истекал кровью, он не осмелился задать этих вопросов, убеждая себя, будто они его больше не интересуют. Но стоило чуть ковырнуть старую рану, как из неё забила свежая кровь.
– Чтобы... стереть эту надежду из твоего щенячьего взгляда, – на удивление тихо ответил Шэнь Цинцю.
Он вдруг засмеялся без единой капли веселья и вцепился в собственное лицо, будто желая его оторвать.
– Чтобы уничтожить такой удивительный талант...
Хотелось остановить его — эта голова всё ещё принадлежала Ло Бинхэ и портить её Шэнь Цинцю не имел никакого права. Но всё же стоило соизмерять силы: нынешними руками он не скоро сможет держать хотя бы палочки для еды. Само откровение оставило в груди разрастающуюся пустоту, которую, казалось, уже не заткнуть даже новой сотней влюблённых женщин.
Отсмеявшись, Шэнь Цинцю сделал пару шагов назад и заворожённо осмотрелся, будто впервые по-настоящему увидел, что его окружает. Его лицо стало пустой маской, а в неярком свете сумерек Ло Бинхэ почудилось будто в уголке самых глаз блеснула слеза.
– Было ли это неизбежно? – спросил, кажется, у самого себя Шэнь Цинцю, а потом вдруг обратился к Ло Бинхэ: – можешь подняться?
Этот вопрос не нёс в себе ни гнева, ни злорадства, ни даже раздражения — одну только усталость.
– Нет, – ответил тот, опуская глаза и ничуть не кривя душой. Сил больше не было.
На этот раз Шэнь Цинцю поднял его куда бережней, но без лишней щепетильности. Просто помог опереться на своё плечо и медленно повёл к шатру. Ло Бинхэ краешком зрения обратил внимание на висящей на чужом поясе Синьмо, но не осмелился пытаться его схватить. Сейчас он устал как собака и еле шевелился, а шанс у него будет всего один, другого учитель не даст.
«Нет, нужно выждать момент позже», – устало подумал Ло Бинхэ, почти теряя сознание.
Последним он почувствовал, как учитель кладёт его на прежнее походное ложе, и позволил себе рухнуть в сон без сновидений.