Холиварофорум

Анон

[Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Безблог для любого творчества анонов по фандому "Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея" из одноименного треда. Самофорс со ссылками, зарисовки, драбблы и макси, а так же махание помпонами, поддержка и накуревание авторов идеями очень приветствуются.
На всякий случай, ссылка на Кинк-фест Системотреда

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Ура! С открытием безблога нас)) Прекрасный анон с бинцзю, я буду с нетерпением ждать нового кусочка)

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Йее!

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Бета успела поработать над первыми кусочками, так что чуть погодя их с самого начала выложу, а потом и новый.
Кста, я уже не могу редачить первый пост. Это норма?

Отредактировано (2022-05-13 16:01:33)

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Кста, я уже не могу редачить первый пост. Это норма?

Ага, неограниченное время редактирования своих постов в безблогах только в основном разделе безблогов, в подразделах этого нет. Однако ты можешь попросить у модеров дать доступ для редактирования фандомного безблога, это как-то отдельно делается.
Напомню ещё, что отправлять репорты отсюда имеет право только ТС безблога.

Отредактировано (2022-05-13 16:06:55)

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Однако ты можешь попросить у модеров дать доступ для редактирования фандомного безблога, это как-то отдельно делается.

Спасибо за ответ, анончик. Пока оно не особо нужно, но я думал если в будущем будут еще работы от других атворов, дополнять шапку ссылками.

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Бета успела поработать над первыми кусочками, так что чуть погодя их с самого начала выложу, а потом и новый.

А сегодня стоит ждать?

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

А сегодня стоит ждать?

Ага!

Неравный Обмен

▼Глава 1.⬍

С самого утра дворец гудел от потрясающей умы новости — владыка Ло со скандалом изгнал трех новеньких жён из своих покоев, после чего заперся и не показывался никому на глаза.

Девы, которых он совсем недавно с боем добивался, ведя войска в царство радужных духов, оказались в опале настолько быстро, что это немало встревожило жён Императора. Они уже давно подмечали, что чем больше прибавлялось девушек, тем меньше им уделялось внимания: если раньше повелитель мог обхаживать приглянувшихся красоток несколько месяцев и не сразу забывал их после новых браков, то теперь многие ощущали себя крайне одиноко и потерянно — будто дорогие трофеи, поставленные на красивый постамент.

Владыка Ло обеспечивал все их нужды, но большинству жён запрещалось покидать дворец Благоуханных Цветов и встречаться со своими семьями и прошлыми друзьями. Вся их компания составляла евнухов и таких же девушек, часто завистливых и развлекающихся только плетением интриг ради привлечения внимания мужа. Но тот едва ли был заинтересован в делах своего гарема и ценил лишь главных жён, прошедших с ним немало трудностей; да и с ними его отношения постепенно становились всё холоднее и холоднее.

И теперь три новые жены, проведя всего ночь на ложе супруга, уже рыдали у выхода из женского павильона. Остальные смотрели на них с брезгливостью и злорадством, и лишь одна девушка пыталась успокоить бедняжек.

– Наверняка просто что-то стряслось, – утешала их Нин Инъин. – А-Ло ни за что не поступил бы так без причины.

У неё единственной хватало сил заботиться о ком-то ещё, и то лишь оттого, что в пустой голове не было тех же тревожных мыслей, что и у остальных.

Вдруг владыка Ло начнёт понижать старых не приглянувшихся жён в ранге, вместо того, чтобы достраивать всё новые и новые здания, когда его аппетиты продолжат расти? Ведь как только Императору надоедала прежняя любовь, он тут же пускался на поиски новой. Такое положение дел не устраивало ровным счётом никого.

– Я должна с ним поговорить, – сжала губы под вуалью Лю Минъянь. – Всему должен быть разумный предел.

Девушки, окружающие её стайкой пёстрых птиц, закивали. Лю Минъянь была одной из самых могущественных жён, и потому могла бы сказать что-то столь дерзкое так открыто.

– Но что же всё-таки случилось утром? – тихо спросила одна из её подруг.
И правда, не мог же Ло Бинхэ без причин прогнать тех прекрасных эфемерных дев?

А утром случилось следующее...

Шэнь Цинцю сладко потянулся во сне и тут же настороженно замер. Его сознание мгновенно прояснилось: он уже многие месяцы не ощущал себя здоровым, целым и выспавшимся. Мало того — в нос проникал приятный тонкий аромат цветов, а не зловоние подземелий, а внезапно отросшая ладонь лежала на чем-то мягком и тёплом. Очень медленно — так, чтобы это было незаметно со стороны — Шэнь Цинцю приоткрыл глаза, и постепенно его взгляд сфокусировался на чём-то голубом и вздымающимся. Ещё через мгновение Шэнь Цинцю осознал, что лапает женскую грудь. Голубую женскую грудь!
«Какого...?!» – подумал совсем сбитый с толку Шэнь Цинцю, и постарался отползти в сторону, наткнувшись на ещё одно спящее тело позади себя. Синее тело!

Девушки со странным цветом кожи казались расслабленными, и совсем не обращали внимания на собственную наготу. С ужасом Шэнь Цинцю осознал, что обнажён и сам, а опустив глаза и вовсе обомлел: в ногах у него лежала третья дева, также с необычным оттенком кожи — перламутрово-розовым. Но даже не это окончательно вывело его из себя, а то что меж ног у него болтался просто огромный... хер!

«Какого?!?!..» – будучи уже совсем не в себе чуть не воскликнул Шэнь Цинцю.

Пусть он и был когда-то учëным, отказавшимся от весенних игр, вместо этого избрав посвятить всё своё время совершенствованию, наукам, литературе и музыке, уж свой член он помнил, и ТАКОГО хозяйства у него точно не водилось.

Шень Цинцю как в забытьи ощупал себя с ног до головы, всё больше убеждаясь, что это тело никогда ему не принадлежало: слишком крупное, с литыми мышцами и длинными вьющимися волосами, оно совсем не походило на Шэнь Цинцю даже в дни его расцвета.

«Да, что тут происходит?!»

В последнее время он в основном бездумно пялился в стену, считая трещины в каменной кладке. Поганый пёс Ло Бинхэ пытался привлечь его внимание, поддерживал в нëм жизнь и придумывал новые пытки, но Шэнь Цинцю словно уже был мертв внутри, никак не реагируя на эти подначки. У человеческого разума есть предел боли, которую тот способен вынести, и Шэнь Цинцю его преодолел, когда увидел осколки Сюаньсу; с тех пор всё было как в тумане. А теперь он вдруг очнулся  посреди дорогих покоев, в окружении непонятных девиц, на мягком ложе и в чужом теле. Его будто выдернули из колодца, где Шэнь Цинцю провёл многие годы, и сейчас он осоловело отплёвывался, пытаясь не сойти с ума от чистого воздуха в легких.

– Владыка, – раздался нежный, словно журчание ручейка, голос позади Шэнь Цинцю, а по его спине в ту же секунду пробежали женские пальцы, вызвав волну мурашек. – Владыка был доволен этими скромными жёнами сегодня ночью?

Дева звучала обольстительно и поддерживала слова ласками, оглаживая широкую спину Шэнь Цинцю, и то, что он не отвечал, нисколько её не смущало.

– Эта жена не прочь продолжить, у нашего народа ещё есть чем вас удивить.

Шэнь Цинцю обернулся и повнимательней рассмотрел девушку. Кроме странного цвета кожи, у неё были не менее странные волосы — по радужным локонам непрерывно струился свет, а кожа поблескивала, как снежный покров в лунных лучах. Это были настоящие радужные духи, существа, которые уже давно считались лишь легендой.

– Как ты меня назвала? – тихо спросил он.

Девушка немного растерялась, но тут же исправилась и, вновь натянув на лицо улыбку, произнесла:

– Владыка! Верховный владыка Ло, ведь так вас называют во всех царствах, и после того как вы присоединили наши скромные земли, разве...

– Вон, – оборвал её Шэнь Цинцю.

Чем больше девушка говорила, тем сильнее она нервничала, Шэнь Цинцю это видел. На первый взгляд, дева вела себя очень развратно и открыто, но за этим скрывалось нечто крайне неприятное — она до одури боялась того, кого называла «владыкой Ло».

«Владыка Ло», – мысленно повторил Шэнь Цинцю, ощущая подступающую тошноту.

– Н-но... – растерялась девушка, и её подруги позади тоже завозились, насторожено слушая разговор. – Мы же.. мы же сделали всё, как владыка...

– Вон! – поднял голос Шэнь Цинцю, чувствуя как всё его естество горит от негодования. – Убирайтесь!

Девушки мгновенно подскочили и спешно начали собирать разбросанные по всему полу платья. Шэнь Цинцю наблюдал за этим молча, и только когда все трое скрылись за дверью он смог выдохнуть. В углу стояло огромное бронзовое зеркало; с постели ему не было видно собственного отражения, но пора было на него взглянуть.

Ему казалось, что увиденное его совсем не порадует.

* * *

Лю Минъянь приблизилась к резным дверям покоев супруга, но путь ей преградили стражники, нёсшие здесь караул.

– Владыка велел никого не пускать, – виновато объяснил стражник.

Лю Минъянь нервно сглотнула, но постаралась взять себя в руки. Это всё ещё был её муж, её Бинхэ — тот, кого она помнила растрёпанным учеником Цинцзин, бегающим по поручениями на её вершину, тот, кто помогал расследовать смерть её брата, и тот, кто мягко приобнял её, когда она позволила себе разрыдаться, как обычная смертная девчонка.

– Скажите, что это я, – потребовала она, сжав руки.

Стражники потупились ещё больше.

– Ну же!

– Владыка запретил заходить и нам, только если это не будет чрезвычайный случай.

Лю Минъянь прикусила губу и задумалась.

– Хорошо, – наконец сказала она, а через мгновенье в её правой руке блеснул острый кинжал, вонзившийся в запястье левой.

Боль пронзила до предплечья. Лю Минъянь пережала запястье, но это не остановило бегущую кровь, расползавшуюся пятном по дорогой ткани платья. Но зато перепуганные стражники мгновенно забарабанили по дверям, и меньше, чем через минуту ей позволили войти в покои мужа. Он вышел ей навстречу, и Лю Минъянь мысленно оторопела — Ло Бинхэ, впервые за долгое время, был одет в полностью запахнутое ханьфу. Он одевался так, когда только набирал силу и был вынужден скрывать свою природу. Сейчас, заполучив полную власть, муж больше не был скован людскими нормами приличия, и обычно позволял полам одежд открывать для всех рельефную грудь и живот. Не видеть за слоями ханьфу его красивой фигуры было непривычно.

– Тц, – скривился Ло Бинхэ, глядя на окровавленную руку Лю Минъянь. – Ты правда сделала это только для того, чтобы войти сюда?

Лю Минъянь смутилась. Мгновением позже Ло Бинхэ достал из одного из сундуков отрез шёлковой ткани и, разорвав его на узкие полоски, наложил на руку Минъянь повязку. Он не стал останавливать кровь при помощи Ци — быть может, счёл это унизительным для самой Лю Минъянь. А быть может, хотел, чтобы она испытала последствия своего поступка: кинжал, которым она себя ранила, был далеко не простым куском острого металла. Это был подарок самого Ло Бинхэ, и, учитывая наложенные на него заклинания, ей самой было бы тяжело остановить кровь.

– Муж, – позвала она, когда с перевязкой было окончено и Ло Бинхэ отошёл в сторону на несколько шагов. – Не отталкивай меня, я же пришла потому что переживаю о тебе.

Ло Бинхэ отвернулся, губы его скривились в неопределённой гримасе, будто он и сам не знал, что чувствует от её слов. Лю Минъянь прикрыла глаза и мысленно вздохнула, благодаря богов, что сука Ша Хуалин сейчас  гоняет какое-то отребье на южных границах. Останься она тут, побежала бы к Ло Бинхэ с очередными извращёнными идеями, едва заслышав новость об изгнанных женах.

– И что же так перепугало госпожу? – спросил Ло Бинхэ, не делая попыток приблизиться. – Неужели те девы, с которыми владыка Ло делил постель утром?

Тогда Лю Миньянь сама сократила между ними расстояние и прильнула к тёплой груди мужа. Ло Бинхэ замер, никак не пытаясь обнять её в ответ.

– То что муж изгнал каких-то... девиц, меня не волнует, но в гареме становится тесно. Во всех царствах уже знают и невероятноневероятную силу Ян моего супруга, и его способность ею пользоваться. К чему новые победы, не лучше ли сосредоточится на появлении наследника?

Всего месяц назад Цинь Ваньюэ потеряла ребёнка, который мог оказаться первенцем Ло Бинхэ. Именно тогда Ша Хуалин отправили к границам, хотя лично Лю Минъянь подозревала совсем другую жену.

– Согласен, – вдруг сказал Ло Бинхэ, вырывая Лю Минъянь из мыслей. – Сколько их там сейчас?

– Триста шестьдесят одна, – послушно ответила Лю Минъянь, даже не удивляясь, что муж не помнил точного числа.

Ло Бинхэ глубоко вздохнул, похлопал её по плечу и сделал шаг в сторону.

– Этого и правда достаточно. Сообщи всем, что я внял твоим речам и пока прекращаю поиски невест.

Столь скорое согласие заставило Лю Минъянь подозревать, что дал его Ло Бинхэ лишь для того, чтобы её успокоить. Но эти слова хотя бы можно будет использовать в будущем, если во дворце появится новая партия дурёх с большими надеждами и смазливыми личиками.

– Хорошо, – кивнула она.

Двери позади осторожно распахнули, показавшийся в них стражник согнулся в глубоком поклоне.

– Прибыл лекарь! – сообщил он и попятился, не разгибая спины.

Неужели из-за одной маленькой раны они позвали гаремного лекаря? Уж его-то Лю Минъянь совсем не хотела видеть. Но вопреки её желанию, в покои тихой походкой вошёл Му Цинфан, тоже глубоко склонившись перед ней и Ло Бинхэ. Как всегда, он был молчалив и не смел поднять головы до того, как ему прикажут. Однако, Ло Бинхэ молчал.

Обернувшись, Лю Минъянь заметила, что муж смотрит на бывшего шишу с неподдельным удивлением.

– Что-то не так? – спросила она.

Это привело Ло Бинхэ в чувства, и он отряхнул голову.

– Всё в порядке, – буркнул он, а потом усмехнулся. – Просто отлично! Живо осмотри ранение девы... госпожи Ло, – приказал он.

Му Цинфан подполз к ней на коленях, волоча за собой лекарскую сумку, и протянул руку. Вздохнув, Лю Минъянь позволила ему снять перевязку Ло Бинхэ, наложить мазь и повязать новые бинты.

– Заклинание не даст крови свернуться ещё какое-то время, – начал пресно объяснять Му Цинфан, закончив все действия, – И на этот срок я бы рекомендовал воздержаться от активных упражнений... любого толка.

Лю Минъянь про себя рассмеялась, будто такая царапина действительно могла доставить ей неприятности.

– Тогда жене... этого владыки следует немедленно отправится в свои покои и отдохнуть, – сказал Ло Бинхэ.

– Но как же так? – удивилась Лю Минъянь, не веря собственным ушам. – Муж, это всего лишь незначительная рана...

– Пусть стражники проводят госпожу Ло, – продолжил он, будто не расслышав, и позвал тех в покои. – Не забудь рассказать всем о нашем разговоре.

Что ж, сегодня он явно был не в настроении оставлять её рядом и предаваться редким нежным ласкам, какие бывали только между ними двумя. Лю Минъянь понурила голову и пошла за стражей. Её беспокойство так и не прошло до конца, но хотя бы супруг пребывал в спокойном настроении. Никому не было хорошо, когда он гневался.

– А ты останься, – сказал Ло Бинхэ собирающему сумку Му Цинфану.

Лю Минъянь бросила на того косой взгляд и шагнула в коридор.

* * *
– Что владыка желает услышать от этого жалкого евнуха? – спросил Му Цинфан, и Шэнь Цинцю чуть не подавился воздухом.

Евнух. Этого следовало ожидать! Будто эта псина допустила бы к своим сукам кого-то из мужчин.

– Ты пожертвовал совестью, достоинством и небо ведает чем ещё, только чтобы выжить? – ядовито спросил Шэнь Цинцю, сев за низкий столик и налив себе чашку чая.

Кто бы мог подумать, что из всех его боевых собратьев сможет выжить именно Му Цинфан. Раньше хозяин вершины Цяньцао был степенным и неторопливым, он с достоинством рассказывал на суде какие раны обнаружил на теле Лю Цингэ, что нельзя быть до конца уверенным, постигло ли того искажение Ци... А сейчас превратился в раболепного кастрата, заботящегося о жёнах своего врага.

Му Цинфан ничего не ответил на вопрос, только его пальцы добела сжали ремешок сумки.

– Отвечай!

Му Цинфан склонил голову ниже и хрипло произнёс:

– Этот рад служить верховному владыке всех царств. Это великая честь, оказанная мне его милостью.

Шэнь Цинцю не выдержал и расхохотался. Насколько же жалко и забавно выглядел сейчас Му Цинфан! Такова была месть Ло Бинхэ? Заставить пресмыкаться перед собой тех, кто раньше был выше него? Сломать, втоптать в грязь и взирать сверху?

Смех стих сам собой, Шэнь Цинцю вытер выступившие в глазах капли влаги и устало повелел:

– Поднимайся.

Кроме сомнительного веселья и заботы о бесчисленных жёнах Ло Бинхэ, тот мог принести настоящую пользу.

Увидев утром в зеркале ненавистное лицо, Шэнь Цинцю ненадолго запаниковал. Что происходит? Уж не сошёл ли он с ума? Что теперь следует делать? Пометавшись, как безголовая курица, по комнате, он всё же заставил себя остановиться, глубоко подышать и пойти омываться — на нём всё ещё были следы вчерашних весенних игр, которые зверëныш не потрудился смыть сразу. После этого он собрал все находящиеся в покоях документы и как можно внимательней изучил то, над чем сейчас больше всего трудился непревзойдённый император, верховный владыка всех царств Ло Бинхэ. Но человеку, который провёл в заточении многие месяцы, сухие строки мало что могли рассказать.

Шэнь Цинцю нужен был кто-то, кого можно было расспросить подробно, не вызвав при этом подозрений: едва ли кто обрадовался бы, узнав что тело их повелителя захвачено. Му Цинфан подходил для этого наилучшим образом, поскольку был лишён своего прежнего положения. К тому же, Шэнь Цинцю помнил, что тот не был склонен к интригам и хитростям, и даже сплетни от него распространялись неохотно.

– Чего желает повелитель? Я уже рассказал всё, что знаю о случае с Цинь Ваньюэ. Дальше, боюсь, можно рассчитывать лишь на расследование.

Шэнь Цинцю вперил в него тяжелый взгляд. Даже Му Цинфану он не хотел бы так просто говорить, кто он такой. Неизвестно, был ли Шэнь Цинцю в глазах того лучшим выбором, чем Ло Бинхэ. Но как-то диалог начать бы пришлось в любом случае, отчего Шэнь Цинцю  скрежетал зубами.

– Повелитель желает клятву, – наконец решил он.

Он достал из ящика чистый свиток и быстро начертал на нём нужное заклинание.

– Но к чему такие сложности? – всё же удивился Му Цинфан. – Кровь владыки до сих пор в моём теле.

Это, скорее всего, было так, но Шэнь Цинцю ещё не до конца разобрался как пользоваться всеми возможностями демонических техник. Всё-таки, он почти всю жизнь был заклинателем, и изучал в основном способы их уничтожения.

– Заключим клятву как заклинатели, – раздражённо бросил он, заканчивая выводить последние узоры. – Или ты против?

Му Цинфан поспешно закивал головой и приблизился к свитку.

– Чего желает от меня владыка?

– Всё, что будет сказано между нами, ты не посмеешь рассказать или любым другим способом передать кому бы то ни было без моего на то дозволения.

После его слов символы на свитке засветились ярким светом и закружились по бумаге, словно живые. Му Цинфан добавил своей Ци, и произнёс:

– Клянусь!

Дело было сделано, и Шэнь Цинцю облегчённо выдохнул и усмехнулся, едва представив, как вытянется лицо Му Цинфана, когда он поймёт, что происходит.

– Хорошо, – кивнул он. – Шиди.

Му Цинфан нахмурился, не понимая к чему такое обращение.

– Ещё вчера я находился в казематах, куда вы дружно меня упекли, а сегодня неожиданно проснулся в теле этой зверюги.

– В-владыка?

Мы Цинфан выглядел крайне сбитым с толку, но пока держался.

– Мы познакомились на собрании Союза Бессмертных. Меня привел к тебе Юэ Цинъюань и попросил осмотреть раны. Их было немного, и в следующий раз мы виделись уже когда я стал полноценным учеником пика Цинцзин.

Как и рассчитывал Шэнь Цинцю, лицо его собрата побледнело на несколько тонов и скривилось в непонятном выражении, а потом он отшатнулся и, споткнувшись о низкий стул, повалился на пол.

– Ш-шисюн Шэнь? – неверяще спросил он.

– Удивлён вновь встретить меня?

– Но... как такое возможно?

Шэнь Цинцю пожал плечами. Он понятия не имел, что должен был сделать Ло Бинхэ, чтобы спровоцировать вселение в его тело души Шэнь Цинцю. Возможно, дело было в злом умысле третьей стороны. В этом случае  кто-то рано или поздно должен был попытаться связаться с Шэнь Цинцю, но пока этого не произошло.

– А владыка Ло?

– Не будет слишком невероятно предположить, что он мог каким-то образом оказаться в том, что оставил от меня.

Они замолчали на несколько минут. Шэнь Цинцю рассматривал свои ногти, Му Цинфан пытался осознать происходящее.

– Тем не менее, – нарушил тишину Шэнь Цинцю, когда решил, что времени прошло достаточно. – Я не хочу привлекать слишком много внимания к случившемуся. Мне нужно разобраться, что происходит во дворце и за его пределами, и ты поможешь мне в этом.

Он не просил, а приказывал, но Му Цинфан кивнул и ответил:

– Хорошо, я расскажу всё, что знаю, но... это будет непросто.

– Не сомневаюсь, – откинулся на спинку кресла Шэнь Цинцю. – Не сомневаюсь.

▼Глава 2.⬍

К тому же Му Цинфан сам многого не знал, как и остальные евнухи он проводил большую часть времени в женских павильонах, прозванных дворцом Благоуханных Цветов и следил за здоровьем жён Ло Бинхэ. Что, учитывая количество внезапных отравлений, подкинутых в постель ядовитых гадов и драк с попытками выцарапать друг другу глаза, было не такой уж и простенькой задачкой. К тому же, как за бывшем врагом, за ним присматривали вдвое тщательней, чем за остальными евнухами.

Но он смог пересказать всё, что произошло в мире после ареста Шэнь Цинцю. Почти сразу после суда Юэ Цинъюань получил ужасную посылку, и, ни с кем ничего не обговорив, ринулся к дворцу Хуаньхуа, где и отыскал собственную смерть.

Слушая эту часть рассказа, Шэнь Цинцю случайно раздавил чашку чая в руках, но на его руках не осталось ни царапинки. Му Цинфан замолчал на несколько секунд, давая Шэнь Цинцю время успокоиться.

– Тогда мы подумали, что ты был с Ло Бинхэ в сговоре, – тихо признался Му Цинфан.

Шэнь Цинцю, вопреки себе, шумно втянул носом воздух и гневно уставился на него.
То письмо, понятно почему они все так решили... но Юэ Цинъюань должен был понять, что приходить не стоит. Письма на крови никогда не бывают искренними, уж кому было знать как не бывшему попрошайке, перед которым лежало одно такое день ото дня?

– Ну, это было не так, – сухо ответил Шэнь Цинцю. – Да и неужели у вас хватило ума подумать, будто у меня действительно спрашивали прежде чем отрезать ноги?

Му Цинфан потупился, водя указательным пальцем по кромке своей чашке.

– Конечно, позже всё встало на свои места, но поначалу мы были очень растеряны...

Оказавшись без лидера, без стратега, и главной боевой силы орден был крайне уязвим, и совсем не готов к неожиданной атаке. Не успели владыки начать оплакивать потерю своего главы, как на них уже ринулись толпы демонов. Многие в тот день погибли, кое-кто сбежал, но двенадцать вершин были потеряны.

Именно тогда Ло Бинхэ перестал скрываться, два из четырёх Великих Орденов были больше ему не страшны, и он принялся ковать железо пока горячо, свергнув и Тяньи. Чжаохуа, славящейся своими техниками подавления всего демонического мог бы оказать сопротивление, но против него вышли переметнувшееся на сторону Ло Бинхэ заклинатели.

Так не стало верхушки Союза Бессмертных, мелкие школы ещё некоторое время пытались бороться, но в конечном итоге они либо целиком погибали, либо переходили в подчинение к Ло Бинхэ.

И казалось когда хуже уже быть не могло, Ло Бинхэ совершил ещё одно невероятное деяние — объединил царства людей и демонов. Ландшафт оказался перекроен и сшит заново, словно лоскутное одеяло. Посреди реки Ло, питающей весенними половодьями половину людского царство, возникли горы Майгу, на месте двенадцати вершин нашла выход бесконечная бездна, вместо лесов, полных дичи, возникли бесплодные пустыни.

Дороги были разорваны, множество мелких поселений подчистую сожрали или разорили демонические твари. Тысячи людей бежали в города, где действовала защита, но из-за этого почти сразу начался голод, мор и эпидемии.

Это продолжалось и сейчас, хотя Ло Бинхэ пытался наладить какую-то инфраструктуру:  теперь за защиту людей от тварей отвечали демоны, они же собирали налоги и распределяли ресурсы. Многим это не нравилось и тут и там постоянно вспыхивали восстания, которые очень часто возглавляли выжившие после резни заклинатели.

Их не церемонясь подавляли, убивая всех причастных подряд, и казня попавшихся в плен самыми жестокими способами.

– Если бы не мои способности к врачеванию, Ло Бинхэ никогда бы не сохранил жизнь ни мне, ни моим ученикам, – закончил Му Цинфан.

Причина по которой он вообще оказался в услужении у нового императора была банальной — тот держал оставшихся в живых учеников с Цяньцао в заложниках, заставляя их прислуживать в своих военных компаниях.

– Что ты собираешься с этим делать? – спросил Му Цинфан, когда повисшее после окончания молчание затянулось.

– Я? – задумчиво спросил Шэнь Цинцю, вертя в руках чашку.

– Шисюн, ты сейчас единственный кто может остановить это безумие!

Шэнь Цинцю чуть не подавился чаем.

– Не неси чушь, – поморщился он. – То что заварил этот зверёныш, уже не смогут расхлебать и сами небожители.

Му Цинфан выглядел крайне решительно, но Шэнь Цинцю его настроения не разделял. Он потерял всё, ни статуса, ни верных учеников, ни единственного друга, у него ничего не осталось. В этом мире Шэнь Цинцю продолжал находиться по глупой прихоти судьбы, ради чего он сейчас должен был бы стараться?

К тому же была ещё одна проблема, величиной с горный хребет Тяньгунь. Шэнь Цинцю  понятия не имел сколько у него времени, не унесёт ли его в родное тело следующей ночью? Обстоятельства его переноса и без того были крайне загадочны, и вполне возможно счёт шёл на часы. Поэтому, вздохнув, он сказал:

– Не особо на меня рассчитывай. Мы не знаем причину, почему я вообще оказался в этом теле. Мы можем подпортить жизнь Ло Бинхэ пока это возможно, а можем попытаться начать строить долговременные планы и следующим же утром проиграть, если проснется он, а не я.

Му Цинфан,задумчиво потёр подбородок, потом протянул руку к Шэнь Цинцю.

– Шисюн позволит?

Шэнь Цинцю неохотно вложил в неё своё запястье и позволил Му Цинфану с минуту слушать пульс в полной тишине.

– Хм... всё абсолютно в порядке. Если бы я не знал, кто передо мной ни за что не заметил бы никаких аномалий.

– Думаю, для этого нужны артефакты другого толка, – хмуро заметил Шэнь Цинцю.

Душа, не обратившаяся злым духом, была крайне тонкой материей, и насколько помнил Шэнь Цинцю он так и не успел умереть, чтобы вселиться в Ло Бинхэ силой.

– Пока что душа держится в теле, – предложил Му Цинфан. – В конце концов это наш единственный шанс.

– Ты всё же хочешь рискнуть, – понял Шэнь Цинцю.

Му Цинфан не отвечал какое-то время, но затем кивнул.

– Несколько лет у нас не было никакой надежды, а сейчас она забрезжила. Ради этого я готов рискнуть, шисюн.

Шэнь Цинцю тоже ответил не сразу, но потом скривил губы и отмахнул.

– Хорошо, мне всё равно плевать, что именно делать.

Ему было плевать уже очень долгое время. Но если он сможет хотя бы подпортить жизнь Ло Бинхэ, уже сможет умереть с куда более легким сердцем.

* * *

Шэнь Цинцю спускался в глубины дворцовых подземелий по узким тёмным лестницам, пока не наткнулся на обшарпанную толстую дверь с коваными петлями. Она мало чем отличалась от всех остальных дверей в этом вонючем коридоре, но только при виде этой в душе Шэнь Цинцю зарождалось множество неприятных мыслей. Именно за ней сейчас находилось его тело.

Жалкое и искалеченное. Возможно, уже мертвое, если он правда каким-то образом захватил тело Ло Бинхэ в виде озлобленного духа.

Собравшись с силами, он открыл зачарованный замок и толкнул дверь. В нос ударил запах гниющей плоти, крови и сырости. До ушей донёсся тихий, почти не слышимый хрип. Внутри на цепях висел искалеченный человек в грязных лохмотьях, лишённый всех конечностей. И тем не менее, он слабо дёргался и злобно корчил лицо.

«Значит... жив».

Шэнь Цинцю осторожно обошёл человека по кругу, краем сознания отметив, что не помнит, как лишился второй руки или глаза. Всё было как в тумане, любые повреждения казались далекими вспышками и боль переставала что-либо значить.

Он решился сделать шаг ближе, но под сапогом что-то хрустнуло. Опустив глаза, Шэнь Цинцю понял, что это осколки... Сюаньсу. Никто так и не убрал их, и сейчас они лежали безжизненной хрупкой кучкой на полу. На секунду подумалось, что контроль опять выскользнет из рук и бесконечная чёрная бездна затопит до краев сознание. Но глубокий вдох спустя он поднял глаза на Ло Бинхэ.

– Ублюдок, – поприветствовал Шэнь Цинцю.

Тот дёрнулся опять и изо всех замычал, даже несмотря на то, что это усилие заставило горло заполниться кровью. Та, пузырясь, полилась изо рта и Шэнь Цинцю поморщился от отвращения. Он видел вроде бы собственное лицо, но резкие  черты были едва узнаваемы. Особенно сейчас, когда оно так карикатурно кривилось.

В любом случае, напомнил себе Шэнь Цинцю, он пришёл сюда не просто так. При очередном взгляде на осколки Сюаньсу, челюсть сжалась, а из рукава выскользнул длинный кинжал.

Следовало убить это тело — если они обменяются опять, то Шэнь Цинцю получит долгожданное освобождение; если нет, то хотя бы освободит это раненое животное. При виде кинжала оставшийся глаз Ло Бинхэ расширился, и он замотал головой.

Шэнь Цинцю приложил острие к тощей шее. Протяжный стон Ло Бинхэ показался крайне громким, а изо его рта снова пролилась струйка крови. Сам не зная почему, Шэнь Цинцю замер.

– Ты хочешь жить, – сказал он.

Некстати ему вспомнились мольбы Ло Бинхэ у Бездны. От отчаяния зверёныш признал, что практиковал демонические техники два года, но никогда не помышлял причинить вред школе. Он умолял Шэнь Цинцю о пощаде, но тот, полный холодной ярости, как в забытьи столкнул его и заворожённо наблюдал за падением.

Кинжал со звоном упал на пол, а Шэнь Цинцю с неизвестной для себя доселе нежностью провёл по щеке своего бывшего тела, спускаясь к шее. В голове вдруг загудело нечто, похожее на голос. Слов было не разобрать, но интонации успокаивали Шэнь Цинцю, и он поддался непонятным уговорам, постепенно сдавливая шею.

Ло Бинхэ наблюдал за ним крайне настороженно, больше не смея шевелиться. Только в самый последний момент он как-то умудрился извернуться и выплюнуть кровь Шэнь Цинцю прямо в лицо, и это вдруг заглушило странный гул. Он резко отдернул руку.

– Что-то... правда желает тебе смерти, сопляк.

И если так, то не уничтожит ли оно и Шэнь Цинцю, как только он исполнит свою роль?

Ло Бинхэ опять затрясся в цепях и даже издал нечто, похожее на хриплый рёв. Его гнев был сколь явен, столь и бессилен.

– Неприятно испытывать на себе свои же пытки? – ядовито спросил Шэнь Цинцю.

К счастью для Ло Бинхэ, странная сила, которая, возможно, стояла за всем этим, явила себя, стоило задуматься об убийстве, и тем самым вызвала интерес. Поэтому он решил поступить иначе.

* * *

Нин Инъин занималась своим новым увлечением — небольшим цветником во внутреннем дворе. В последнее время это было крайне модным развлечением в стенах дворца Благоуханных Цветов: каждая девушка, независимо от положения, выгадывала клочок земли и растила цветы по своему вкусу.

Ходила сплетня, будто некоторые использовали это как прикрытие для выращивания невзрачных ядовитых растений среди редких и пёстрых цветов, но Нин Инъин отказывалась верить в подобную глупость. Наверняка это всё влияние тех дешевых книжонок в жёлтых обложках, которые разошлись недавно по дворцу с пугающей скоростью. Сюжеты там были весьма закрученными, а некоторые сцены донельзя развратными! Инъин тоже попалась одна такая, но она отказалось читать подобное... Ну, может, только чуть-чуть, втайне ото всех.

Ох, об этом точно не стоило думать.

Главное, что ей выгадывать ничего не надо было: как одна из трёх главных жён, она жила в просторном павильоне с большим прилегающим садом, который могла обустраивать полностью по своему усмотрению.

– Госпожа, куда нести этот саженец? – спросил умаявшейся евнух, держа в руках небольшое деревце.

Его лицо блестело от пота, а руки и дорогие одежды перепачкались землей, от чего вид слуги был особенно забавен.

– У этого дерева красивые листья, – со смешком начала рассуждать Нин Инъин. – Место у южной дорожки отлично подойдёт. И на сегодня хватит работ, продолжим завтра.

На лице евнуха проступило облегчение и, поклонившись, он поспешил к южной дорожке уже в гораздо более приподнятом настроении.

– Госпожа! Госпожа! – раздались крики другого евнуха со стороны входа.

Он торопливо выбежал ей на встречу и упал в глубоком поклоне.

– Что такое? – весело спросила Нин Инъин.

– Владыка идёт навестить ваш павильон! – воскликнул он, опять стукаясь лбом о землю.

Сердце Инъин пропустило удар. А-Ло! А-Ло так давно не приходил к ней сам, а сейчас она стояла посреди перекопанного сада, в самом простом платье и с тяпкой в руках! С другой стороны, отряхнула глупые мысли Нин Инъин, её муж был знаком с ней с раннего юношества, она видела его и в куда более незавидных ситуациях. Так что тратить время на прихорашивания она сочла глупым и, бросив тяпку евнуху, скорее направилась ко входу.

Император приближался неторопливо, неизбежно собирая на себе взгляды всех жён, гулявших по общей территории. Те три бедняжки, что совсем недавно были  изгнаны из его покоев, поскорее скрылись в толпе даже не попытавшись приблизиться. Тем временем, а-Ло уже подошёл к воротам Нин Инъин и легко скользнул внутрь, ни на кого не обернувшись.

– Инъин, – приветствовал он её.

Нин Инъин почти засветилась от счастья, но что-то в облике мужа её насторожило. Он был каким-то... зажатым, без привычной вальяжности сытого тигра, которую  демонстрировал раньше, приходя во Дворец Благоуханных цветов.

Тем не менее, она не хотела начинать разговор с тревожных тем и поспешила прильнуть губами к мужу в приветственном поцелуе.

– Я так скучала, – призналась она.

И ощутила, что а-Ло будто окаменел под её объятиями, а лицо его походило на лист бумаги.

– А-Ло?

Он вдруг мягко отодвинул её, глядя в другую сторону.

– Скучала, – подтвердил он как-то мрачно и осмотрел её дворец. – Ты любишь своего мужа?

Вопрос был странным, лишённым всякой игривости и поддразнивания, как если бы это было частью его привычной игры в ревнивого муженька. Нин Инъин, сама не понимая почему, сглотнула.

– Конечно, – улыбнулась она. – К чему подобные вопросы?

Недавно Лю Минъянь принесла новость будто а-Ло на время прекращает новые походы и поиски невест, что изрядно обрадовало всех жён. Но Лю Минъянь была чем-то встревожена, и Нин Инъин заметила, хотя и решила ничего не спрашивать, а теперь а-Ло тоже вёл себя странно.

– Это всё из-за случая с Цинь Ваньюэ? – встревоженно спросила она.

Муж лишился своего возможного первенца, а расселедование так ничего и не дало, кто угодно бы расстроился. Только почему тогда сам а-Ло так ни разу и не навестил бедняжку Ваньюэ? Она страшно горевала и отказывалась покидать свои покои уже который день.

– Нет, – вздохнул а-Ло и отмахнулся. – Это грустно... но скорее к лучшему.

– Почему? – растеряно спросила Нин Инъин.

Но а-Ло не слушал. Он прошёл вглубь двора, осматривая убранство с лёгким интересом, пока не наткнулся вдруг на несколько вееров, висящих на стене.

– Ты сама их расписала?

Нин Инъин, следовавшая за ним до этого немного зарделась — обычно её муж совершенно не замечал подобных вещей.

– Тебе нравится? Я надеялась, что это станет новым увлечением в гареме, но большинство решило выращивать цветы.

Он как-то зачарованно провёл по изображению бамбука и утопающей в тумане вершины, а потом отдернул руку прочь.

– Инъин... – позвал он, и голос его был крайне печальным. – Как ты относишься к учителю?

Нин Инъин прошиб холодный пот. Эта тема была запретной в её павильоне. Не для слуг, не для других жён, не даже для а-Ло, но для самой Нин Инъин. Каждый день она продолжала отгонять от себя тревожные мысли об учителе.

Но теперь, когда а-Ло сам напрямую спросил, она обязана была ответить.

– Я... мне жаль, что учитель поступал так с а-Ло... – запинаясь начала она, не поднимая глаз. – Он был крайне несправедлив, но... учитель на самом деле был не так уж плох. Ну, не всегда был плох.

Когда она закончила свою неловкую речь, комната погрузилась в молчание. А-Ло продолжал стоять, нависая над ней и ничего не говоря.

– А с тобой? – он говорил очень тихо, но его голос был слышен отчётливо и ясно. – С тобой учитель был плох?

– Совсем нет, а-Ло, ты же знаешь. Ко мне он относился лучше, чем к кому бы то ни было!

Обычно упоминать этом тоже не стоило. Всё же фигура Шэнь Цинцю была крайне омрачена судом и последовавшим за этим нападением Юэ Цинъюаня, который пытался отбить учителя силой, но погиб, так и не дойдя до дворца.

– Тогда почему ты солгала на суде?

– Ло Бинхэ! – не выдержала Нин Инъин и поёжилась. – Ты ведешь себя странно и задаешь странные вопросы.

– Ответь мне, – спокойно спросил он, но в этом мнимом спокойствии крылась угроза.

– Потому что ты попросил!

Как он мог осуждать её за то, что она выбрала его? После того, как Нин Инъин узнала о том, что совершил учитель, обо всех его преступлениях и жертвах, одной из которых был а-Ло, как она могла продолжать смотреть на своего учителя теми же преданными глазами, что и раньше? А-Ло сказал, что Юэ Цинъюань и школа Цанцюн пойдут на всё что угодно, чтобы оправдать одного из своих владык, и потому поток обвинений должен быть неисчислим.

Под умоляющими, полными боли глазами а-Ло, Нин Инъин согласилась помочь.

Но почему теперь во взгляде мужа было нечто болезненное? Будто она предала его.

– Хорошо. – вздохнул а-Ло. – Ничего страшного.

Нин Инъин хотела бы спросить о чём он, но боялась продолжения этого странного разговора и потока новых неприятных вопросов.

А-Ло вдруг взялся за рукоять меча, висящего у него на поясе и высвободил его из ножен, наполнив комнату тяжелой тёмной энергией.

– А-а-Ло? – сделала шаг назад Нин Инъин.

Он же не собирался нападать? А-ло мог вести себя странно, но он никогда не поднимал руку ни на одну из своих жён. Но муж только не слишком уверенно взмахнул мечом в воздухе, прорезая пространство и открывая портал.

– Проходи, – бесцветно приказал он.

Нин Инъин не осмелилась протестовать и испуганно шагнула в портал, едва удержавшись на ногах: на той стороне порез в пространстве висел чуть выше над землей, чем в её павильоне. Но она всё же была заклинательницей, пусть и не самой умелой, и потому удержала равновесие. К тому же, всё её внимание мгновенно привлёк окружающий вид... в небе, переливаясь оранжевыми  потоками, раскинулся жуткий узор, застилающий весь горизонт. Он вибрировал и будто кричал, и даже стоя на земле Нин Инъин ощущала исходящий от него жар.

– Это часть Бесконечной Бездны, – сказал вставший рядом а-Ло, тоже хмуро взирая на небо. – После объединения миров она открылась над нашей школой. Точнее, над её руинами.

Только сейчас Нин Инъин хватило сил оторвать зачарованный взгляд и осмотреться внимательней. Это был Цинцзин... точнее, как сказал А-Ло, его руины. Как ни странно, лучше всего сохранились каменные дорожки между зданиями. Всё остальное — растения, дома, Тихий пруд – словно было унесено огненным ураганом, лишь кое-где проглядывали остатки фундамента бывших учебных залов.

– Не волнуйся, я окружил это место защитным полем, никакая тварь больше не сможет взойти на эту вершину.

– Но... как же так? Почему?!

А-Ло не ответил, лишь поджал губы и повёл их дальше. На одном из фундаментов стояла обычная походная палатка, к которой а-Ло их и повёл. Рядом уже дымился небольшой костерок, на котором, кажется, вываривали бинты в котелке. Изнутри слышались мучительные стоны и бульканье.

– А-Ло? – спросила Нин Инъин, сама не понимая, что именно хочет узнать.

Вопросы об учителе, уничтоженный Цинцзин — как будто все потаённые страхи разом вытащили из головы Нин Инъин и садистки заставили с ними столкнуться. Это было так непохоже на её заботливого мужа, который всегда старался уберечь каждую свою любовь от жестокости мира.

– Шиди, – вместо ответа позвал а-Ло, заглядывая в палатку. – Как... пациент?

– Уже стабильней, – ответил голос шишу Му. Вскоре и сам он показался на неприветливый и давящий свет, выйдя из палатки. – Но я всё же не понимаю, почему ты отказался от изначального плана? Держать его в живых куда опасней.

В этот момент шишу обратил внимание на замершую Нин Инъин. Он слегка кивнул в знак узнавания, но даже не попытался выразить ей почтение как одной из главных жён своего господина.

– Это и есть помощник, о котором ты говорил? – скептически спросил он, глядя на а-Ло. – Не помню у твоей ученицы дарований к медицине.

– Она единственная, кому можно доверить заботу о... нём. Остальные кандидаты, боюсь, будут не столь благонадёжны.

Му Цинфан покачал головой, но всё же подозвал Нин Инъин к себе.

– Шичже, нам очень нужна твоя помощь в заботе об одном пациенте, – объяснил он приглашая её в палатку. – Ты его знаешь.

Нин Инъин заглянула внутрь, и всю округу огласил крик чистейшего ужаса.

▼Глава 3.⬍

Ло Бинхэ внезапно очнулся, кашляя от сильной рези в горле. Дёрнувшись всем телом, он тут же вспомнил в каком ужасном положении находится, когда одеяло лишь слегка сдвинулось от движений обрубков.

– Учитель? – раздался рядом надломленный голос Инъин. – Учитель проснулся? Хотите пить?

Через несколько мгновений её силуэт появился рядом. Она протянула небольшой глиняный сосуд, но Ло Бинхэ не хватило сил вновь на неё взглянуть. Полубезумный взгляд дорогой жены приносил даже больше боли, чем отрезанные конечности, и потому он отвернулся.

Как жаль, что больше нет Мэнмо под рукой! Когда потребность в шпионах отпала, Мобэй-цзюнь своего, не задумываясь, убил; Ло Бинхэ поступил со старым демоном куда более милосердно — он погрузил его в счастливый сон внутри сна и навеки запечатал в одном из артефактов, хранящихся в мавзолее. Тогда это казалось оправданным решением — Мэнмо проявлял всë больше недовольства действиями Ло Бинхэ, и был одним из немногих, кто осмеливался открыто это высказывать. Во время слияния миров они сильно рассорились, и это окончательно решило судьбу старика.

Но вот сейчас он бы очень пригодился.

Очнувшись во тьме от кошмарной боли, Ло Бинхэ не сразу осознал, что случилось и даже позволил себе мысль, что это очередные проделки Цзючжун-цзюня или ещё какого-то мелкого пакостника. Всё оказалось куда хуже. Он почти сразу смог рассмотреть свой стул в углу, узнать звон цепей и сопоставить своё жалкое положение с тем, что сотворил с Шэнь Цинцю. Смог понять, но не поверить. Это должен был быть морок, или безумный сон, но часы страданий всё длились и длились, пока... к нему не зашёл кто-то, носящий его собственное лицо. Догадаться, кто это был, не составило труда.

«Но как Шэнь Цинцю смог провернуть это?!», – не унимаясь, бился вопрос в голове.

Ло Бинхэ уничтожил всё, что принадлежало этому человеку, убил всех, кто мог стать его союзником, разрушил его тело и разум. Как тот смог провернуть такую авантюру прямо из камеры?

Ответа не было, была лишь суровая реальность — покалеченное тело, гудящая Бездна, и перепуганная до крайности Инъин.

«Этот ублюдок так обошёлся даже со своей любимой ученицей!».

Впрочем стоило ли ждать благородства от этого подонка?

Ло Бинхэ он пощадил, вероятно, из-за страха за собственную шкуру, и одним Небесам известно, чем сейчас занимался во дворце. Дорогие цветы Ло Бинхэ, нежные, колючие, ядовитые, все они оказались в опасности, пока их истинный господин лежал кулем в кошмарной глуши.

– Учитель, – вновь позвала Инъин и всхлипнула. – Мне так жаль... я должна была что-то сделать. Я бы в жизни не подумала, что а-Ло способен на такое. — и разрыдалась у его постели, закрыв руками лицо.

Ло Бинхэ сжал челюсть, проскрежетав зубами. Этот Шэнь Цинцю, кажется, был способен даже чёрное выдать за белое! Он поступил с Инъин так подло, но его же она в итоге и жалела, думая, что злодей здесь Ло Бинхэ.

От отчаяния он попытался заговорить, но из горла вырвался только невнятный свист, перемежающейся с хрипами. Сейчас он хотя бы не кровоточил изо всех отверстий, Му Цинфан позаботился об этом, но ужасающего чувства беспомощности это не уменьшило.

– Инъин, что с тобой?

Просвет на входе в палатку накрыла длинная тень. Видя, как его собственное тело, подчинённое чужой воле, медленно заходит внутрь, Ло Бинхэ опять пришёл в ярость.

– Ты плачешь?

Инъин мгновенно вытерла слёзы и подскочила на ноги, сделав несколько шагов назад.

– В-всё в порядке, – солгала она.

Шэнь Цинцю нашёл в себе наглость выглядеть удручённым.

– Мне жаль, но больше никто не подходил на эту роль. Ты знаешь, что твоего учителя мало кто любит в стенах дворца. Я боялся покушений.

– Инъин всё понимает, – натянуто улыбнулась она. – Как дела во дворце?

Он вздохнул и покачал головой, отказываясь отвечать на вопрос. Очень жаль, Ло Бинхэ не отказался бы послушать какие злодеяния он творит, чтобы потом вновь вернуть любой гнилой поступок Шэнь Цинцю сторицей.

– Я принёс ещё вещи. Тут шатёр попросторней, одежда и припасы, но боюсь его, – он брезгливо указал подбородком на лежащего Ло Бинхэ, – ими прокормить не получится — слишком повреждено горло.

Краем глаза Ло Бинхэ заметил, как сжались руки Инъин в кулаки — это было одновременно и горько, и сладко. Всё же его милая жена думала, что защищает их поганого учителя. Едва ли она могла представить, что тот на самом деле стоит прямо перед ней, а не лежит беспомощный на походном ложе.

– Не волнуйся, его можно подпитывать духовной энергией. Всё же учитель уже способен обходиться без пищи.

– Но я... – растерялась Инъин.

Да, она отнюдь не была лучшей при обучении, а потом надобность в совершенствовании и вовсе отпала, когда Ло Бинхэ смог огородить свой сад благоуханных цветов от любых опасностей. Инъин не смогла бы прокормить больное, требующее лечения тело Шэнь Цинцю только своей силой, если не хотела иссохнуть как сорванный бутон.

– Я сделаю это, – хмуро глядя прямо в оставшейся глаз Ло Бинхэ, ответил Шэнь Цинцю.

Он подошёл ближе, и против воли Ло Бинхэ напрягся. Он всё ещё помнил свой страх перед этим человеком, его бескомпромиссную жестокость, помнил и холод кинжала, которым бывший учитель чуть не зарезал его совсем недавно.

Для передачи духовной энергии нужен был контакт кожи к коже. На мгновение Шэнь Цинцю растерялся, а потом положил ладонь на горло Ло Бинхэ. Всё это время они продолжали пристально, не отрываясь, смотреть друг другу в глаза.

Духовная сила полилась в меридианы — сначала тонким ручейком, но быстро наращивая мощь, пока не стала похожа на неумолимую реку Ло.

Ло Бинхэ выдохнул, когда на жалкое мгновение вся боль отступила — только тогда он понял, как же много её было. Но так же быстро поток пересох, оставив его вновь один на один с раскуроченным горлом, жалкими обрубками вместо конечностей и одной зияющей глазницей.

«Будь ты проклят, Шэнь Цинцю!».

* * *

С того дня время поползло, как улитка. Инъин и Шэнь Цинцю поставили новый шатёр. В него, несмотря на неодобрение последнего, девушка перетянула тело Ло Бинхэ, уложив его на ворох мягких подушек. Лëжа на них, он день изо дня наблюдал за движением теней не в силах никуда уйти. Инъин старалась поддерживать его разговорами, но думая, что он Шэнь Цинцю, невольно обратила разговоры видом пыток. О чём она могла говорить со своим учителем? Уж точно не о дворце или самом Ло Бинхэ. Всё что касалось её новой жизни, она обтекала как вода, больше предаваясь воспоминаниям о прошлом.

В рассказах Инъин пик Цинцзин был совершенно другим местом, чем помнил Ло Бинхэ, полным заботливых боевых товарищей, а не подлых подхалимов. А Шэнь Цинцю из мерзкого извращенца превращался в заботливого наставника: он защитил Инъин от змеи, которую она случайно потревожила в детстве, играя в траве; угощал её сладостями, когда ей было грустно; учил правильно заваривать чай и расписывать веера.

«Какой же замечательный человек!», – желчно думал Ло Бинхэ, слушая щебетание Инъин. «Жаль, что я не додумался отрезать ему уши!».

Иногда Инъин говорила об их нынешнем положении, но куда меньше и реже.

– Я обошла защитное поле по кругу, но... там нет ни одной прорехи или слабого места. Похоже, попасть внутрь можно только благодаря порталам.

Этого следовало ожидать. Как бы Ло Бинхэ не ненавидел Шэнь Цинцю, он бы никогда не стал недооценивать одного из двенадцати горных хозяев. Шэнь Цинцю обладал множеством знаний, а сейчас ему ещё и были доступны огромные силы прежнего тела Ло Бинхэ.

– Но мы обязательно что-нибудь придумаем, – не стала унывать тогда Инъин.

Мерилом времени, кроме теней, для Ло Бинхэ были приходы самого Шэнь Цинцю. Тот являлся раз в несколько дней, чтобы вновь напитать своё прежнее тело духовной энергией, заодно принося цянькунь, полный новых припасов. Это были и лучшие, и худшие моменты в бесконечно тянущейся пытке и скуке.

Поток духовной силы снимал боль и мало-помалу заживлял старые раны. Вместе с тем, это означало вновь увидеть собственное лицо, прикоснуться к собственной плоти, которая была так близко и так невероятно — недостижимо — далеко.

Инъин пыталась вызнать о делах  дворца. Шэнь Цинцю был скуп на ответы, беззастенчиво отмахиваясь от вопросов или отвечая односложно, но несколько оговорок дали кроху знаний о нынешней ситуации:

– Весьма утомительно иметь дело со всем этим разношёрстным сборищем, – устало выдохнул он как-то раз, пока пил чай с Инъин. Но было сложно понять, о ком или о чём он говорил.

Второй раз был более настораживающим. Инъин тогда просила привезти несколько растений, чтобы разбить небольшой садик у шатра и хоть немного скрасить унылый мёртвый пейзаж.

– Вряд ли близость с Бездной позволит тут чему-то прорости, – поначалу скептично ответил Шэнь Цинцю, но, немного подумав, смягчился. – Хотя во дворце всё равно больше нет места для всех этих цветов...

Так Инъин получила свои цветы, а Ло Бинхэ новые тревоги.

Но как бы ни были отвратительны появления Шэнь Цинцю, каждый раз, наблюдая собственную удаляющуюся спину, Ло Бинхэ чувствовал, словно немного умирал, всë больше теряя волю к жизни. В Бездне ему тоже было тяжело, но не было этой бескрайней и бездонной беспомощности. Там он боролся и побеждал, шёл на риск и тот окупался. Здесь же он просто лежал и ждал, сам не зная чего.

Однажды Инъин ворвалась в палатку в особенно возбуждённом состоянии. Тени давно погрузили шатёр в сумерки и Ло Бинхэ пытался задремать, но её голос вырвал его из этого спокойного состояния.

– Учитель! Там кто-то есть!

Ло Бинхэ мгновенно напрягся и состроил вопросительное выражение. Она не выглядела напуганной, хотя наличие постороннего в таком месте отнюдь не было хорошим признаком.

– На соседнем пике!

Инъин подошла ближе, старательно запеленав Ло Бинхэ в одеяла, подняла его как младенца-переростка и вынесла наружу, показывая куда-то вдаль. По ночам округа освещалась оранжевыми всполохами Бездны и потому даже звёзд в небе было не рассмотреть, но там, куда указывал палец Инъин, действительно что-то мерцало. Похоже, это был костёр.

– Вчера мне показалось, что я ошиблась. Но сейчас его видно крайне отчетливо! – продолжала радоваться Инъин непонятно чему.

Ло Бинхэ вдруг понял, что не может вспомнить какой пик находился в той стороне, но имело ли это значение? Учитывая, во что превратились окрестности, вряд ли кто-то мог взобраться с земли, а значит, они либо прилетели по воздуху, либо так же пришли через портал. Но кто это мог быть и зачем он там?

– Это, должно быть, Сяньшу, – задумчиво сказала Инъин. – Он был в той стороне.

«Нет!», – обречённо воскликнул внутри Ло Бинхэ, а наружу вырвался лишь хрипловатый свист. «Не мог же Шэнь Цинцю так поступить с Лю Минъянь?!»

Запереть бедняжку в одиночестве на развалинах её прежнего дома, где до сих пор гнили тела её учителя и боевых сестёр. Ответа не было, но загадочный огонёк появился и на следующую ночь, став главной темой для разговоров Инъин на ближайшие дни, пока не явился Шэнь Цинцю.

За прошедшее время он освоился в теле Ло Бинхэ и перестал выглядеть настолько неуклюже и зажато. И всë больше походил на прежнего хозяина пика Цинцзин, изящного и возвышенного. То, что одежды его были черны, а посреди лба горела демоническая метка, нисколько не портило образа. Только вот на Ло Бинхэ он всё равно не тянул, как ни посмотри. Почему же так получилось, что никто ничего не заметил за столько... недель? месяцев? Ло Бинхэ давно сбился со счета. По его внутренним часам прошли столетия безнадёги и отчаяния.

– Инъин, ты хочешь вернуться? – спросил Шэнь Цинцю, едва войдя в палатку.

Сначала глаза его дорогой жены вспыхнули радостью, но длилось это лишь долю мгновения, и она перевела обеспокоенный взгляд на лежащего в подушках Ло Бинхэ.

– Его тоже стоит взять, – опередил её ответ Шэнь Цинцю. – У Му Цинфана есть несколько вещей для этого пациента.

* * *

Они вышли прямо в спальню Инъин. Здесь оказалось подозрительно шумно: из соседних комнат на разные лады звучало множество женских голосов: зрелых, молодых, и даже совсем детских.

– Я... Этот господин столкнулся с огромной проблемой на своих землях, – сказал Шэнь Цинцю, обращаясь к Инъин. – Безопасных мест не так много, и пригодной земли тоже. Надеюсь, Инъин отнесётся с пониманием к временному соседству.

– Соседству? – растерлась Инъин. – Что-то напало на наши земли? Тогда я хотела бы помочь.

Шэнь Цинцю помолчал некоторое время и кивнул.

– При слиянии миров этот господину допустил ужасную ошибку. Множество людей осталось без дома и возможности прокормить себя. Женщин и детей мы решили временно поселить здесь, пока мужчины отвоёвывают обратно пахотные наделы и плодородные долины.

Ло Бинхэ зыркнул на него искоса оставшимся глазом. Шэнь Цинцю смел не только носить его кожу как свою собственную, но и делать заявления от его лица, признавать «ошибки»! Кто ему это позволил? Какое ему дело до кучки жалких людей? Пусть сильнейшие выживут, а слабые сдохнут — разве не этому так обстоятельно учил его Шэнь Цинцю всю юность? И теперь смел проявить доброту, пользуясь тем, что завоевал Ло Бинхэ.

Стоило покинуть спальню, как они попали в шумную компанию суетящихся простолюдинок, превративших изысканные залы личного дворца одной из главных жён Ло Бинхэ в павильон ткачих! Все украшения были убраны, а вместо нежного перезвона колокольчиков шумели деревянные станки и прялки.

– Господин Ло! – радостно поприветствовала одна из работниц, простецки махая рукой. – Мы всё подготовили.

Девчушка была совсем юна, с плоским загорелым лицом и уже изрядно истрёпанными руками. Такую бы раньше к гарему не подпустили и в качестве служанки. Но сейчас, в сравнении с остальными, она была даже не самой страшненькой. Юркнув куда-то в сторону, девочка так же шустро появилась прямо перед ними, катя перед собой странный гибрид хозяйственной тачки, у которой вместо кузовка меж колёсами крепилось кресло.

– Вот, – остановила она эту странную конструкцию перед их троицей.

– Хорошо, – добродушно сказал Шэнь Цинцю и повернулся к Инъин. – Незачем тебе его всюду таскать на руках, можешь посадить вот сюда.

Инъин, до того привычно держащая тело Ло Бинхэ в перевязи из одеяла, сначала замешкалась. Но, видимо, ей было слишком неудобно — пусть это тело и лишилось рук и ног, оно всё же принадлежало отнюдь не крошечному мужчине.

– Не бойтесь, учитель, – постаралась она ободрить его, пересаживая в странное кресло.

Там даже нашлось несколько шнурков, которые подвязывались на талию и не давали ему свалиться на землю. От подобной «заботы» Ло Бинхэ стало тошно.

«Не собирается же он возить меня вот так по дворцу?» – начал размышлять Ло Бинхэ. «Это всё ещё его родное тело, он не станет так позориться».

И правда, после завязывания всех узелков Ло Бинхэ накрыли ещё одним слоем ткани, перекинув его через голову на манер капюшона.

– Так это ваш учитель, господин? – спросила неуёмная девчонка, с искренним сочувствием глядя на Ло Бинхэ. – Какой же монстр смог его так покалечить? Какая-то тварь из Бездны?

– Верно, – согласился тот. – Кошмарная тварь из Бездны.

Ло Бинхэ чуть не зарычал.

«Плотью и кровью этой твари ты сейчас беззастенчиво пользуешься!»

– Моего папку тоже сожрали монстры, мастер, – захлюпала носом девчонка, беря в руки пустой рукав Ло Бинхэ. – Но мы им всем отомстим, господин Ло нас в обиду больше не даст. И за вас он тоже отомстит!

– Ну хватит! – разозлился Шэнь Цинцю. – Иди помогай матери, она уж пока жива.

Та, вместо того, чтобы перепугаться от резких слов, щербато улыбнулась, утирая слёзы и ускакала обратно к остальным работницам. Шэнь Цинцю сильнее поджал губы и крайне недовольно посмотрел на Ло Бинхэ, на что тот криво ухмыльнулся.

Здесь они были квиты.

– Инъин, это твой дворец, и ты должна тут обжиться, познакомиться со всеми и начать руководить, – перевёл Шэнь Цинцю тему.

– Я? – растерялась Инъин.

– Пока что этим приходилось заниматься другим жёнам.

Он сложил простенькую печать, и тачко-кресло Ло Бинхэ вдруг ожило и само покатилось к выходу.

– Я сам отведу учителя к Му Цинфану.

– А-Ло! – воскликнула она и смутилась под множеством обратившихся в её сторону глаз. – Прошу... не причиняй учителю больше боли. Какие бы отношения у вас ни были раньше, сейчас он заплатил за это сполна, – сказал она куда тише, глаза её были полны мольбы.

Как ни странно, это заставило Шэнь Цинцю смягчится.

– У меня нет планов пытать его дальше, – так же тихо ответил он.

И всё же, когда они вдвоём направились дальше, Инъин ещё долго провожала Ло Бинхэ взглядом.

Снаружи было ещё хуже, чем внутри. Шэнь Цинцю не погнушался превратить изысканный сад в огород! Там, где раньше росли экзотичные кустарники и удивительные цветы, сейчас размещались ровные рядки овощей и корнеплодов. Меж ними сновали крестьянки, то что-то засаживая, то уже пожиная урожай, а руководила ими одна из последних жён Ло Бинхэ.

Сияющая дева из царства радужных духов закрутила переливающиеся волосы в обычный пучок и прикрыла соблазнительные формы тусклыми тряпками. Она то и дело колдовала над свежими посадками, заставляя те прорастать с удивительной скоростью под восхищённые охи других женщин.

В какой-то момент дева обратила внимание на Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ, задержав взгляд на последнем. Голубые губы растянулись в легкой самодовольной улыбке, а глаза полыхнули чем-то крайне злым. Она знала, понял Ло Бинхэ, знала кто на самом деле безвольно катится в этом поганом кресле! Шэнь Цинцю кивнул ей в знак признания, не замедлив шага.

Кому ещё он рассказал? Кто теперь предатель, а кто просто продолжает пребывать в неведении? Будь у Ло Бинхэ руки, он схватился бы за голову... или вцепился в горло Шэнь Цинцю, как повезёт.

Преодолев пределы дворца Благоуханных Цветов, они вскоре оказались в центре всего дворцового комплекса, где раньше находились главные покои Императора. Му Цинфан, ждущий в дверях, взглянул на Ло Бинхэ сверху вниз, и поприветствовал их:

– Шисюн... шичжи.

Ло Бинхэ сверкнул в ответ глазом. Когда он вернёт себе контроль над родным телом, этим двоим не поздоровится, как и всем прочим перебежчикам. Если они думали, что до этого Ло Бинхэ был излишне жесток, то после вспомнят те времена с отчаянным благоговением!

– Заноси, я уже всё подготовил, – продолжил Му Цинфан, тем временем.

В покоях Ло Бинхэ царил идеальный порядок, будто тут и не жил никто. Лишь на низком столике поблёскивали какие-то странные медицинские инструменты, которые Ло Бинхэ совсем не понравились.

Му Цинфан меж тем, не церемонясь, схватил Ло Бинхэ за шкирку и кинул на постель, сразу перевернув на спину. По мановению его руки низкий столик подлетел ближе.

– Ощущения будут неприятными, но шичжи должен потерпеть, – саркастично протянул он, а Ло Бинхэ чуть не зарычал. Ту же фразу он сам сказал этому жалкому червю, когда предложил стать гаремным евнухом.

Шэнь Цинцю сидел в это время в сторонке и хмуро наблюдал за процессом: как Ло Бинхэ вставили в рот распорки, чтобы он не мог его закрыть, как Му Цинфан начал что-то проверять, копаясь инструментами глубоко в горле, и сплетая там какое-то заклинание, и как он взял со столика небольшой сосуд. В нём оказалась серебристая жидкость, похожая на густую ртуть. Лекарь поднёс сосуд к раскрытому рту Ло Бинхэ и начал медленно переворачивать. Неторопливо, словно здоровенный слизень, жидкость вытянулась и начала стекать прямо в горло Ло Бинхэ.

На секунду он запаниковал. Разум твердил, что как способ убийства все эти манипуляции были крайне избыточными, да и не стал бы Шэнь Цинцю безвозвратно портить собственную шкуру ещё больше после всех стараний её сохранить. И всё равно, когда серебряная жижа зацепилась за заклинание и вдруг будто бы проросла внутри горла, пронзая плоть тоненькими жгутиками, Ло Бинхэ задергался. В ту же секунду несколько тонких игл Му Цинфана полностью его обездвижили.

Внутри словно копошились собственные паразиты. Ло Бинхэ покрылся холодным потом, а перед глазами плясали разноцветные точки. Воздуха не хватало всё больше и больше, пока он и вовсе не потерял возможность вдохнуть.  Неужели... неужели это его конец? Вот так, из-за глупой ошибки Му Цинфана, оборвётся его жизнь... Нет!

Нет, нет, нет!

Когда ему уже показалось, будто голова сейчас взорвётся, поток воздуха хлынул внутрь и он вдруг закричал:

– А-а-а!

И тут же смог отдышаться.

– А! – крикнул он ещё раз, проверяя не показалось ли ему.

Нет. Звук был чётким и ясным.

– У-у-у... учитель!

Почему первое слово, произнесëнное  после столь долгого молчания, было именно таким? Неважно... эти два идиота вернули Ло Бинхэ возможность говорить, а значит, теперь у него появилась возможно рассказать кому-нибудь о случившемся.

– Сработало, – только и сказал Шэнь Цинцю.

Му Цинфан ещё немного потыкал длинными тонкими иглами в шею Ло Бинхэ, прося произносить разные звуки. Тот не противился, понимая, что это выгодно в первую очередь ему самому.

– Вот и всё, – заключил Му Цинфан. – Теперь его можно допрашивать.

▼Глава 4.⬍

Ло Бинхэ оказался настоящим учеником своего учителя. Едва придя в себя, он пронзительно посмотрел на Му Цинфана и затараторил:

– Шиди, это я! Ло Бинхэ обманывает тебя, он что-то задумал!

Шэнь Цинцю почти загордился, хотя именно притворству никогда и никого не пытался обучать. У зверёныша могло и получиться, если бы только до этого он не выдал себя, уже обратившись к «учителю». Му Цинфан равнодушно просмотрел это представление, а затем обратился в сторону шисюна, приподняв бровь.

Вслух Шэнь Цинцю отвечать не стал, только отпил чаю и возвёл очи горе. Чего ещё следовало ожидать? Ло Бинхэ до этого сумел обмануть весь мир, одну руку протягивая великим школам заклинателей, как благородный спаситель, а в другой пряча окровавленный нож. Было бы странно, если бы он хотя бы не попытался.

– Нам нужны все твои тайники, имена доверенных шпионов, и точный список врагов и их способностей.

Ло Бинхэ засмеялся, слишком громко для того, кому только-только прирастили ложную каплю подражания.

– И вы правда верите, что я хоть что-то скажу вам? Учите-е-ель, – протянул он. – Вы так хорошо научили этого господина терпеть боль, преодолевать невозможное, а теперь считаете, что способны, кхм..!

Шэнь Цинцю лишь слегка проявил волю, а тысячи мелких кровяных паразитов уже посылали болезненные импульсы по нервам Ло Бинхэ. Эту пытку он хорошо знал ещё с тех пор, как коротал время до суда в Водной тюрьме. Никаких следов, никаких последствий, но в момент применения кажется, будто всё нутро выворачивается наизнанку.

Удивительно, насколько просто и естественно оказалось овладеть демоническими навыками. Никаких сложных расчётов, выверенных техник, отточенных до невозможности приёмов — всё само плыло в руки, стоило только немного освоиться. Отчасти Шэнь Цицню мог перенять уже сформированные навыки Ло Бинхэ, но в таких вещах, как управление кровяными паразитами или испускание злой ауры, точно не было никакого секрета — лишь природный дар.

Шэнь Цинцю и этот ученик изначально не были равны, все те годы зависти были не более чем злой шуткой судьбы.

– У нас много времени, – спокойно отпил он ещё чая, отбрасывая неприятные мысли. – Торопиться некуда.

– Учитель! – отдышавшись воскликнул Ло Бинхэ. – Как же так, вы солгали малышке Инъин!

– Разве? Я обещал, что больше не буду пытать её учителя, – едко произнëс Шэнь Цинцю, недовольный тем, что зверёныш вообще посмел её упомянуть. – И гляди, себя я и впрямь не обижаю.

Тот опять захохотал, будто бы оценив шутку, а потом заорал так сильно и громко, что по чайной глади прошла небольшая рябь. После первого вопля последовал второй, а затем и третий. Шэнь Цинцю, признаться, понятия не имел, что его лёгкие на такое вообще были способны.

– Что ты делаешь? – раздражённо спросил Му Цинфан. – Думаешь, мы не огородили эти покои от прослушивания? Тебя никто не услышит.

– Уверен, вы так и сделали, – небрежно сознался Ло Бинхэ. – Но если вы можете мучить меня, почему я не могу мучить вас? Времена, когда этот господин смиренно принимал удары хлыста учителя, давно прошли.

Му Цинфан хмыкнул и вонзил в него ещё одну иглу, полностью парализовав все мышцы.

– Шисюн, не мог бы ты приказать тем отвратительным существам поработать с ним полчаса? – спросил он с подчёркнутой вежливостью. – Если не согласится говорить, будем каждый раз увеличивать промежуток вдвое.

Парализованный Ло Бинхэ даже дёрнуться не смог, но по суженным зрачкам Шэнь Цинцю понял, что чувствует тот всё в полной мере.

До вечера зверёныш продержался, хотя обливался пóтом, как собака, и несколько раз прокусил новый язык, когда из акупунктурной точки вынимали иглу. К счастью, ложная капля обладала отличным свойством всегда возвращаться в определённую форму.

– Шиди, думаю, я сам справлюсь, – сказал тогда Шэнь Цинцю.

У него была кипа важных бумаг, которые следовала разобрать, а у Му Цинфана целая палата тяжелораненых. Дальше ждать Ло Бинхэ вместе было глупо.

– Оставь иглу, я сам её потом вытащу. Если он и тогда не заговорит, брошу его орать в подвале.

К тому же, хоть Шэнь Цинцю не нравилось в этом сознаваться, но к сумеркам он начинал чувствовать себя крайне неуютно в чьей-либо компании. Если днём обилие дел и планов отвлекали, то с приближением ночи разум принимался играть в свои игры, порождая в каждой тени по чудовищу.

– Хорошо, – со вздохом согласился Му Цинфан. – Береги себя, шисюн.

Выглядел он при этом искренне озабоченным.

«И когда это наши отношения стали такими тёплыми?», – недоумённо подумал Шэнь Цинцю. Раньше они с хозяином Цяньцао и словом лишним не обмолвились бы, а теперь вдруг строят планы и решают грандиозные задачи. Не позабыв старых обид, но и не припоминая их друг другу.

Это, конечно, следовало из сложившегося положения. Из всех владык выжили лишь они двое, и та пресловутая семейность, которой Шэнь Цинцю раньше никогда не ощущал, вдруг сыграла свою роль. Может, закадычными приятелями они никогда и не станут, но вот верными союзниками..? Время покажет.

Шэнь Цинцю бросил ещё один взгляд на Ло Бинхэ и затосковал. Его тело было жалким и неполноценным, но Ло Бинхэ держался, несмотря на все муки. А Шэнь Цинцю?

Шэнь Цинцю написал то проклятое письмо на крови! Своей рукой вывел каждый иероглиф!

И что теперь у него осталось? Исковерканный мир, осколки Сюаньсу и бездны горьких воспоминаний. Днём он мог верить, что ещё есть шанс, но с заходом солнца ясно понимал, что все обречены. Своими действиями он лишь продлевает агонию.

– Это ты виноват, ты, ты, ты, ты... – забормотал Шэнь Цинцю, отталкивая от себя документы. – И чего ты добился?

В ушах противно загудело, и Шэнь Цинцю попытался смахнуть с себя это ощущение, словно внезапно прилипшую к лицу паутину.

– Мне нужно...

В женский павильон, ему нужно туда, там он сможет расслабиться в обществе добродушных дам, а может, даже навестит одну из томящихся в ожидании жён... Он уже поднялся и сделал несколько шагов к выходу, когда опомнился. Снова наваждение этой дряни!

Он со злостью посмотрел на пояс, где висел знаменитый меч Ло Бинхэ — Синьмо. К сожалению, избавиться от этой скверной вещицы было нельзя. Это значительно ограничило бы силы Шэнь Цинцю, и дало возможность сотням выжидающих кровопийц вцепиться в него мёртвой хваткой. Но как же Синьмо был доставуч! Не проходило и дня, чтобы он не нашёптывал Шэнь Цинцю воспользоваться уже одной из красоток дворца Благоуханных Цветов «по назначению».

Только вот что именно происходило, когда Ло Бинхэ потворствовал своим низменным порывам по указке меча? Не ранил ли он своих жён на каком-то уровне, не разлагался ли заживо сам? Пусть многие женщины гарема были отнюдь не нежными белыми лотосами, Шэнь Цинцю не хотел уподобляться своему ученику и принуждать их обманом. Демонические артефакты редко полезным образом влияли на тела и души своих хозяев.

Взгляд как-то сам собой вернулся к безвольному обрубку, распростёртому на кровати. В голове щёлкнуло. Если это его собственное тело, разве постыдно использовать его ради усмирения меча?

Да, всё складывалось в стройную картину. Так никто не пострадает, а Шэнь Цинцю немного спустит пар и отдохнёт от вечного зова этой паскудной штуковины.

Как в забытьи, он подошёл ближе и медленно вынул иглу. Паразиты тоже остановили атаку, и потому Ло Бинхэ, прикрыв веко, глубоко и с облегчением задышал. Шэнь Цинцю зачарованно наблюдал, как перекатывается кадык на белоснежной шее — вверх-вниз, вверх-вниз... вверх... вниз...

Всегда ли у него было такое лицо? Весьма миловидное, не зря на его слёзы велись все неравнодушные тётушки на улицах. Даже лишившись одного глаза, оно не утратило привлекательности и просто просило себя зацеловать до исступления.

Ло Бинхэ открыл глаз и вздрогнул, наткнувшись на немигающий взгляд Шэнь Цинцю.

– Учитель?..

Тот осторожно провёл по волосам, поправляя выбившеюся прядку.

– Учитель, что вы задумали?

В отражении некогда принадлежащей ему зелёной, словно яд, радужки он увидел отражение трёх пылающих красных точек: глаза и демоническая метка. И когда он наполнил их демонической энергией? Обычно  Шэнь Цинцю старался сдерживать подобный вид, чтобы не распугать всех вокруг... или нет, он вдруг позабыл.

– Учитель, очнитесь!

Шэнь Цинцю слышал его голос как из-под толщи воды, больше прислушиваясь к шëпоту Синьмо. Открыть полы халата, огладить плоскую, блестящую от капелек пота, грудь, провести язык по соску, выше к бьющемуся под кожей пульсу на шее... Укусить...

– Уч...ль, ос....ви..сь, это уни...жит ме..диа.ы эт..о т.ла!

Кожа оказалась сладкой, словно засахаренный фрукт, её хотелось продолжать пробовать на вкус, кусать и пожирать кусочек за кусочком. Талия была очень тощей, живот впалым, но под пупком, ровно на два пальца ниже, мерно пульсировало ослабевшее золотое ядро. Оно омоет своей силой демонические меридианы и принесёт такое желанное облегчение!

– Учи... ... ...

Между зажившими обрубками ног висел вялый член, но Шэнь Цинцю и не обратил на него внимания, нащупывая ниже тугое отверстие, а второй рукой уже лаская своё внушительное возбуждëнное естество.

«Нет», – вдруг сказал сказал сам себе Шэнь Цинцю.

– Нет, – повторил он вслух, возвращая контроль.

Руки захотелось немедленно помыть, а на языке появился солоноватый привкус чужого пота.

– Хватит! Хватит! – услышал он крики Ло Бинхэ.

Тот извивался ужом в попытках отползти, смотря на Шэнь Цинцю с ужасом. Пытки не смогли сделать с ним этого, Бездна не смогла сделать с ним этого... Шэнь Цинцю смог. Как назло, вспомнился совсем юный Ло Бинхэ, стоящий перед ним на коленях в их первую встречу, и бывшему горному Владыке стало дурно. Что он сейчас творил?! Чуть не изнасиловал своего бывшего ученика, поддавшись поганой железке, которая решила найти подход с другой стороны.

Резко выхватив меч из ножен, он швырнул его в сторону, вонзив куда-то под потолок, а сам отполз с постели спиной вперёд.

Неужели он становился именно таким, каким считали его окружающие: сластолюбивым извращенцем, который ничем не погнушается ради удовлетворения своей похоти?

– Мерзость, – прошипел себе под нос Шэнь Цинцю, пытаясь отряхнуться, пока вставал.

Хоть этого и не хотелось, он ещё раз взглянул на Ло Бинхэ. Тому удалось перевернуться, и сейчас он, упершись лицом в подушку, пытался отползти дальше.

Вопреки всякой логике, Шэнь Цинцю стало стыдно перед ним. Зверёныш был монстром, но Шэнь Цинцю отнюдь не льстил себе, когда говорил, что свою тёмную славу тот получил благодаря ему. Из всех адептов пика Цинцзин, Ло Бинхэ, пожалуй, был самым преданным в постижении мудрости своего учителя.

С раздражением Шэнь Цинцю накрыл его одеялом, а сам вышел прочь.

* * *

Ло Бинхэ не помнил, как заснул, просто в какой-то момент все ужасы прошедшего дня победили, и он отключился на простынях родной постели. А проснулся уже оттого, что солнце залило покои ярким утренним светом. Как бы он ни храбрился перед учителем и шишу, сам прекрасно знал, что побывал на грани. А потом... то, что случилось потом, вообще хотелось выжечь из памяти калёным железом.

Его собственное лицо, лишённое любых человеческих эмоций, его собственные руки, готовые надругаться, сковать, подчинить... всё это было так неправильно. Ло Бинхэ должен был стать ужасом для своих врагов, а не для себя самого.

С самого начала не было сомнений, что их милым денькам с Инъин рано или поздно придёт конец: когда жестокий ублюдок Шэнь Цинцю достаточно упрочит своё положение, он вспомнит о «любимом» ученике. К боли и унижениям Ло Бинхэ был готов. Но не к такому!
Это походило на кошмарный сон. Никто и никогда не делал с Ло Бинхэ подобного: в юности провидение отводило от него подобных отбросов, а потом никто бы не посмел пытаться принудить демонического владыку и Императора Трёх Царств даже в фантазиях.

Но грязный извращенец Шэнь Цинцю себе не изменял, не погнушавшись и того, что это было его собственное тело. От бесцеремонных прикосновений и поцелуев Ло Бинхэ чувствовал себя извалявшемся в помойной яме. Если бы в последние месяцы он не питался исключительно духовной энергией, сейчас его бы, пожалуй, стошнило.

«Этого не могло произойти со мной», – устало подумал он, щуря глаз от пробивающихся под складки одеяло лучей. «Это какой-то морок, насланный Синьмо...»

Синьмо!

Ло Бинхэ дёрнулся всем оставшимся телом, изогнулся и кое-как осмотрелся. Синьмо торчал в  противоположной части комнаты, воткнутый почти под самый потолок. Сердце мгновенно застучало в самых висках, откуда-то появились силы сделать ещё несколько ломаных кульбитов и, извиваясь всем телом, подкатиться к самому краю постели.

Шэнь Цинцю вчера не довершил своего чёрного дела, а потому и золотое ядро, и меридианы всё ещё наполняли это тело духовной силой. Месяцы пыток и истязаний изрядно их ослабили, но Ло Бинхэ напряг всё, что мог, чтобы обратиться к мечу.

«Иди ко мне!».

Синьмо не сдвинулся.

«Я твой истинный хозяин, слушайся меня!».

Меч оставался неподвижен, даже ленивого отказа не выказал.

Ло Бинхэ упёрся в жёсткий матрас и заорал как раненый зверь. Даже поганая железяка предала его!.. Стоп.

– Это же ты вчера всё устроил? – вдруг понял Ло Бинхэ.

Не то, чтобы он сомневался в гнилой натуре Шэнь Цинцю, но вчера тот вëл себя как-то совсем уж странно. Да и не водилось за ним славы обрезанного рукава. Он не пытался прикоснуться к Ло Бинхэ, даже когда тот был привлекательным юношей в его полной власти, а сейчас позарился на это иссохшее нечто? А потом убежал, будто гонимый монстрами из Бездны, оставив меч. Сначала Ло Бинхэ был слишком погружён в собственные переживания, чтобы обратить внимания на эти неувязки, но теперь они постепенно складывались в полную картину.

– Это с самого начала был ты! – нашёл последний недостающий кусочек к головоломке Ло Бинхэ, злобно уставившись на чёрный металл с ровной красной линией посередине лезвия.

Он так долго гадал, как же Шэнь Цинцю смог всё так замечательно для себя устроить. Даже проигнорировал небольшую оговорку в подземелье: «Что-то... правда желает тебе смерти, сопляк». Но теперь всё было кристально ясно! Кто ещё мог выбить душу Ло Бинхэ из тела, как не собственный демонический клинок, который уже доставлял немало проблем в прошлом?

Синьмо был не так прост, и стоял настолько же выше заклинательских мечей, насколько они были выше обычного кухонного ножика. За тысячу лет жизни у него появилось даже нечто, похожее на сознание и собственные желания. Только завладев им, Ло Бинхэ чуть не потерял разум, но смог одержать верх и меч поначалу притих. Но позже, стоило оказаться в уязвимом положении, как Синьмо неизменно стремился взять верх над Ло Бинхэ и поглотить его душу. Казалось, с появлением трёх даосок эта история была окончена полным подавлением Синьмо, но тот, как всегда, всего лишь затаился!

Значит, Ло Бинхэ оказался железяке не по зубам, и та решила найти кандидата попроще. Такого, который и без всяких артефактов погружался в пучины разврата и потворствовал своим самым тёмным порывам. Несдержанного садиста, не знающего слов благодарности даже для тех, кто с ним добр — Шэнь Цинцю.

Это всё осложняло. Если учителя Ло Бинхэ сможет одолеть, то Синьмо... Синьмо слишком важный артефакт, но кто знает не вытворит ли он чего в будущем. Опять.

От этих размышлений голова разболелась, а несуществующие руки опустились. С каждым днём положение Ло Бинхэ становилось всё безрадостней, и даже мысль о том, что душу учителя сожрёт демонический меч, не слишком-то и порадовала его сердце.

Резные двери отворились, и в покои тёмной тучей вплыл Шэнь Цинцю. Высокомерно скользнув взглядом по странной позе Ло Бинхэ, он сразу обратился к мечу и вытянул руку. Словно верный пёс, Синьмо ринулся к своему новому хозяину и лёг в изящную ладонь как влитой.

Шэнь Цинцю, однако, стал ещё смурнее и сразу спрятал его в ножны.

Знал ли он? Вряд ли. Даже Ло Бинхэ, владевший этим артефактом долгое время, не сразу догадался, а Шэнь Цинцю всего лишь жалкий новичок во всём, что касалось демонического совершенствования. И если так, то эта информация будет единственной лазейкой для возвращения всего на круги своя.

– Учитель желал получить сведения от этого скромного ученика, – начал он намерено слабым и подавленным голосом. – Я готов рассказать всё, что пожелаете.

Вчера он крепился из чистого упрямства и злобы, но по разумному размышлению, ничего страшного от ответов на те вопросы случиться не должно. Знания о тайниках с артефактами, о шпионах, и тем более о врагах ничего не будут значить, если Ло Бинхэ сможет вернуть себе назад тело. А пока будет хорошо, если Шэнь Цинцю хотя бы не разломает до конца всё, что с таким трудом выстраивал Ло Бинхэ.

Главное было не тратить жалкие остатки сил понапрасну. Нужно постепенно втереться к Шэнь Цинцю в доверие, чтобы улучить момент и заставить Синьмо обменять их обратно.

* * *

Даже в моменты наивысшего воодушевления Шэнь Цинцю не претендовал на звание героя. И уж тем более он не осмелился бы взять на себя роль Спасителя Мира. Это было поле для благородных и чистых духом, таких как Юэ Цинъюань. Но ни Юэ Цинъюаня, ни хотя бы стоящих сотой его части больше не осталось: их Ло Бинхэ уничтожал в первую очередь. Была лишь помойная крыса Шэнь Цинцю в чужой коже, и ему предстояло как-то собрать воедино осколки искалеченного мира, не дать им рассыпаться окончательно. Худшей кандидатуры для этого было не найти.

– Так что думаешь, шисюн? – спросил Му Цинфан, глядя на самую новую карту местности.

Демонические и человеческие земли, словно криво сшитое лоскутное одеяло, были хаотично перемешаны меж собой.

– Если позволить демонам править только на демонических землях, а людям на людских, мы погрязнем в полной неразберихе, – ответил он пресно, оглядывая новые границы. – Здесь растет огромный лес, который выкорчёвывать несколько лет. А здесь кусочек демонических пустошей со всех сторон огорожен плодородными полями — боюсь, такое соседство никому не пойдёт на пользу.

Му Цинфан устало вздохнул.

Они думали над устройством будущего царства уже не первый день, но так и не смогли пока найти ни одной хорошей идеи, каждая из них принесла бы ещё больше смертей. Но оттягивать подобные вопросы тоже не стоило — городские амбары истощались, армии бились с тварями за оставленные деревни и посёлки, а стены главного дворца уже не вмещали поток беженцев.

– Возможно, уже пора созвать общий совет? – предложил Му Цинфан.

– Он почти полностью состоит из демонов, – хмуро напомнил Шэнь Цинцю. С этими тварями отныне придётся считаться, теперь их было не прогнать в родное царство: этот мир принадлежал им ровно настолько же, насколько и людям. – И у нас даже кандидатов из людей не наберётся, чтобы кем-то их уравновесить.

Ло Бинхэ в противостоянии ставил на демонических вассалов, безжалостно выкашивая любых способных дать ему отпор заклинателей. Те, кто сумел пережить резню, укрывшись в тайных убежищах, и мечтать не могли о том, чтобы потягаться с нынешней демонической верхушкой.

– Задача, – пробормотал Му Цинфан.

Шиди был умён и порой предлагал дельные идеи, но всё же в первую очередь он оставался лекарем, а не полководцем и правителем. В таких тяжёлых решениях Шэнь Цинцю должен был рассчитывать только на себя, в чём, признаться, славен не был.

– Есть ещё заклинательницы... гарема.

Эти женщины предали свой род, но на примере радужных дев Шэнь Цинцю знал, что не все они прыгнули в постель Ло Бинхэ из любовной страсти. Порой зверёныш просто не оставлял иного выбора. И именно в гареме сохранились многие знания уничтоженных школ и жили сильные воительницы.

Всё было сложно, и скорее всего, единственно верного решения просто не существовало.

– Ладно, – не стал спорить Му Цинфан. – Немного времени на размышления у нас ещë есть. Шисюну пора отправляться на пир, а мне разбираться с новой партией раненых.

Битвы по всему царству продолжались, принося победы, но и унося жизни.

Шэнь Цинцю свернул карту, убрал её в рукав и покинул владения Му Цинфана, с кислым настроением направляясь в пиршественные залы. Человеческие сборища обычно вызывали у него раздражение, но демонические празднования были в десятки раз хуже!

Он ненавидел грубые гогочущие голоса, пьяные драки и бесконечные потрясания оружием, но не присутствовать не мог. Император должен был напоминать, кто стоит над всеми, кто следит за всеми, и кому все возносят почести на очередном празднестве. К счастью для Шэнь Цинцю, как именно он будет наблюдать за этим сбродом оставалось полностью ему на откуп. Ло Бинхэ завоевал своих генералов силой и не обязан был расшаркиваться с каждым встречным демоном, утопая в долгих витиеватых речах. Потому на пирах Шэнь Цинцю с чистой совестью цедил часами одну чарку вина, мрачно возвышаясь над разнузданной вакханалией.

Именно за очередным крошечным глотком его и застал страшный грохот обваливающейся крыши. Проломили её не прямо над ним, а посреди зала, скорее развеселив собравшихся, чем напугав — демонический народ славился крепостью и пустотой своих голов.

– Ло Бинхэ! – воскликнул кто-то ещё до того, как обвалившаяся штукатурка успела осесть. – Не ожидал меня снова встретить?!

Противник чинно дождался, когда последние золотые закатные лучи пробьются через столбы пыли и очертят его силуэт. Это был мужчина в блестящем заклинательском ханьфу, овеянный странной природной аурой; глаза незнакомца горели решимостью, а в руке он сжимал богато украшенный меч.

Шэнь Цинцю понятия не имел, кто это такой.

До падения заклинательских школ были тысячи и тысячи подобных напыщенных горделивых идиотов, каждый из которых ставил себя выше остальных. И чаще всего они ничего из себя не представляли. Даже будь у Шэнь Цинцю всё время мира, он бы не запомнил каждого.

– Что, удивлён видеть меня в мире живых? – по-своему истолковал заклинатель затянувшееся молчание. – Не только демонам доступны тайны воскрешения!

– Повелитель, нам размазать этого дурака по плитке, или пустить на удобрение ваших огородов? – спросил один из генералов, невзначай оглаживая огромный тесак ростом с ребёнка.

– Ха-ха, неужели великий Ло Бинхэ струсит сражаться со мной один на один? – высокомерно спросил мужчина. – После всего, что мы вместе пережили! После твоего наглого предательства!

Шэнь Цинцю ощутил, что его правый глаз готов задёргаться. Настолько глупой ловушки он в жизни не видел.

– Погодите, – повелел он наступающим стеной демонам. – Что ты говорил про воскрешения из мёртвых?

О демоническом способе в Священном Мавзолее он знал, но тот годился, только если тело воскрешаемого сохранилось в приемлемом виде. Ему это не подходило.

– Заключим пари, – тут же воспользовался ситуацией заклинатель. – Если одержишь верх, то я расскажу тебе о том, как вернулся в этот мир. А если я, то отдашь мне всю свою империю.

Что за везение! Шэнь Цинцю осушил чарку с вином одним глотком и поднялся с подушки.

– Идём, – устало сказал он.

Этот идиот был далеко не первым врагом Ло Бинхэ, который пытался поквитаться, устроить покушение или предать Шэнь Цинцю за время его пребывания в этом теле. Многие боялись связываться с настоящим Небесным демоном, но глупцов на свете тоже хватало. Хватало и просто отчаявшихся душ, жаждущих отмщения. Этот, признаться, даже не был самым большим олухом в длинном списке — он явно имел некий туз в рукаве и пытался играть на гордости своего врага.

К сожалению для него, на гордость Ло Бинхэ Шэнь Цинцю было плевать. Не заинтересуйся он речами о возвращении из мёртвых, позволил бы многочисленным демонам как следует повеселиться и поиграть мышцами на публику.

Они вышли на середину просторного двора. Шэнь Цинцю всё это время молчал, стараясь не обращать внимания не только на нетерпеливого заклинателя, но и на прочую потянувшуюся за ними толпу. Когда они уже встали друг напротив друга, заклинатель вдруг решил припомнить все свои обиды громко и отчётливо: оказалось, тот из бывшей верхушки дворца Хуаньхуа. Ло Бинхэ втёрся в доверие к их небольшой компании, и помог сместить поста главного ученика Гунъи Сяо. А потом вдруг предал своих новых подельников, пустив их в расход одного за другим.

Рассказывал он об этом, скорее всего, многочисленным зрителям — ведь Ло Бинхэ и так должен был знать эту историю от и до.

– Но ты не мог предвидеть, что мне известен древний секрет нашей школы.

Шэнь Цинцю, тоже слушавший эту, без сомнения, грустную и поучительную историю, приподнял бровь.

– … и теперь за это поплатишься!

Заклинатель ринулся в бой, размахивая дорогим мечом. Как ни странно, силы этому моднику было не занимать: он без устали наносил один удар за другим и подпитывал их, казалось, бездонный источник ци. Странная аура стала куда ярче, он горела так ярко, что вечерний двор словно осветился полуденным солнцем.

Но ни  один из ударов не достигал своей цели — Шэнь Цинцю уходил от них, обтекая новые выпады как вода. Когда эта игра ему надоела, из рукава полетела россыпь чёрных талисманов.

– Какой жалкий трюк! – воскликнул заклинатель, уничтожая бумажки волной энергии. – Я ожидал от Небесного демона большего.

Только вот чёрная бумага, рассыпавшись в ядовитую пыль, совсем не утратила скорости. Мгновением позже мелкие частицы достигли цели, попав прямо в глаза злосчастному заклинателю. Тот вскрикнул сначала от боли, а потом от ужаса, осознав, что больше ничего не может видеть.

Шэнь Цинцю воспользовался заминкой и молниеносно оказался позади, одним ударом вырубив противника.

– В камеру его, – лениво приказал он демонам. – И позовите Му Цинфана, пусть заблокирует ему каналы ци.

Он не пожалел сил, и кого послабее такая нехитрая атака отправила бы к духам предков, но заклинатель оказался крайне крепок. Была вероятность, что даже вервие бессмертных не удержит кого-то с таким невероятным запасом ци. Будь в обществе раньше такой уникум — снискал бы славу и почести, и никакие уловки для смещения главного ученика ему бы не понадобились.

Шэнь Цинцю мог его победить и без талисманов. Он изучил границы возможностей нового тела, и они... ужасали. Но бой бы затянулся, пострадала бы не только крыша пиршественного зала, да и к чему это хвастовство чужой мощью?

Сейчас следовало подождать, пока заклинатель очнётся, и выпытать всю нужную информацию, если он откажется исполнять условие своего же пари.

– Выполнять.

▼Глава 5.⬍

Ло Бинхэ думал, что умрёт, и дело было не только в боли и усталости. Он буквально ощущал, как гудят натянутые меридианы, готовые порваться в любой момент, как истошно дрожит золотое ядро и как близка грань, из-за которой нет возврата.

Когда всё кончилось, он беспомощно обвалился на холодный каменный пол своего подвала и жадно ловил губами воздух, который казался невероятно вкусным и живительным.

– А теперь пошевели рукой, – услышал он строгий голос Му Цинфана.

Этот лекаришка издевался над ним! Ло Бинхэ и головы от усталости повернуть не мог, а тот хотел чтобы он шевелил... этим? О, Му Цинфан сполна наслаждался властью над бывшим господином и был безжалостней любого демона.

– Шевели, – повторил тот.

Ло Бинхэ поморщился, будто от боли, пряча злость. Это и на руку похоже не было: снова жижа, проникшая тонкими жгутиками внутрь. Он до сих пор их ощущал, пусть уже и не сходил с ума от жжения.

«Когда же это кончится?», – подумал он и закусил губу почти до крови.

Было не время утопать в унынии — Ло Бинхэ постепенно двигался по плану. Честно выдал всё, что знал (ну может о парочке тайников и умолчал, но откуда бы учителю выяснить их точное количество?), на любой вопрос отвечал без раздумий правдой и делал самый запуганный вид на свете. Даже вздрагивал от прикосновений Шэнь Цинцю, когда тот приходил напитать его ци. Должно быть, остатки совести взыграли где-то на дне чёрной душонки учителя, заставив остановить пытки, а потом и приказать Му Цинфану вернуть этому телу недостающие части.

Руки и ноги — это хорошо. Это восхитительно! Несмотря на всю боль, Ло Бинхэ был как никогда на подъёме, уже представляя, как сможет самолично пройтись по комнате, почесать нос... Или вонзить Му Цинфану нож в горло!

Нет, об этом пока стоило думать поменьше. Кротость и предусмотрительность сейчас его лучшие союзники, только они помогут усыпить бдительность пленителей и подобраться к цели.

Ло Бинхэ ещё раз осмотрел приобретённую «конечность». Она не ощущалась частью живого тела, как и искусственный язык в горле — скорее уж, прикреплённым инструментом. И тем не менее, язык он как-то контролировал, даже не особенно задумываясь.

Ло Бинхэ закрыл глаза, постарался изгнать образ бесформенного нечто и поднять руку. Как по команде, вязкая жидкость свернулась в тысячи тоненьких отдельных ниточек, которые сплели основу костей, мышц, сухожилий и послушно подняли руку над каменным полом. Для полноты картины не хватало только кожи, но нити были бескровно-белыми и рука выглядела пусть странно, но не слишком пугающе.

Без лишнего напоминания Ло Бинхэ начал обращать в нужную форму и остальные прилипшие к нему лужи, пока не обзавёлся всем, чего ему так не хватало.

– Без глупостей, – предупредил Му Цинфан. Ло Бинхэ показалось, что он был не прочь, чтобы его пациент совершил глупость. Тогда спятивший от власти и злобы шишу со спокойно совестью мог бы его наказать. Ло Бинхэ решил быть умней и сосредоточился на главном.

Дрожа, как новорождённый жеребёнок, он сумел подняться на четвереньки. В первый раз удержаться долго не получилось, конечности разъехались в стороны, а лицо встретилось с каменным полом. Му Цинфан хмыкнул — кажется, без особой насмешки, но в груди Ло Бинхэ запылал такой пожар негодования, что он, позабыв всеобъемлющую усталость, вновь и вновь пытался подняться.

– Хорошо, – сказал Му Цинфан в конце, и указал в угол, где высилось нагромождение ящиков и  небольших кувшинов вина. – Возьми один и открой.

«Я вновь и вновь буду приращивать тебе таким способом член, а потом отрывать его!», – думал Ло Бинхэ, пока слизнем полз в нужную сторону.

Раньше в этом подвале хранились его личные запасы, собранные из лучших рисовых, сливовых и цветочных виноделен царства людей. Но сейчас хмельного напитка оставалось ничтожно мало, и помещение было почти полностью пустым.

Когда Ло Бинхэ дополз до глиняных кувшинов, открылась новая проблема — простые движения получались вполне сносно, но когда нужно было совершить мелкое и точное действие, Ло Бинхэ буквально путался в собственных пальцах и совершенно не мог соизмерять силу.

Несколько раз он едва не разбил кувшин, но не смог откупорить его и через десяток попыток!

Му Цинфан со скучающим выражением лица наблюдал за этими жалкими потугами из противоположного угла. Ло Бинхэ повернулся к нему, но вместо ненависти, раздирающей всё нутро, на лице появилось невинное выражение озабоченности.

– Шишу, быть может, вы совершили небольшую ошибку в заклинании? – спросил он.

– Ошибки не было, – ответил Му Цинфан. – Понадобится время, чтобы освоиться. Но куда нам спешить? Да, шичже?

Было в этом обращении нечто настолько жуткое, что даже Ло Бинхэ слегка пробрало, и он вернулся к попыткам справиться с кувшином.

Позади, в коридоре, раздались приглушённые шаги, и дверь в подвал приоткрылась, пропуская Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ взглянул на него лишь мельком, тут же и удвоив старания, и постаравшись сделаться как можно менее заметным.

– Как всё прошло? – спросил Шэнь Цинцю.

– Просто отлично, – безмятежно ответил Му Цинфан, скрыв, что чуть не прикончил Ло Бинхэ во время операции.

Хм, можно ли будет сыграть на подобных недомолвках в будущем? Учитель всегда был болезненно гордым и ненавидел, когда ему пытались лгать. Уничтожить союз этих двоих было бы не лишним.

Шэнь Цинцю подошёл ближе к Ло Бинхэ, заглядывая ему через плечо. Тот мгновенно сжался и напустил на себя крайне жалкий вид.

– Выглядят донельзя уродливо, – скривился в отвращении Шэнь Цинцю при виде белых конечностей. – И кажутся бесполезными, – указал он на кое-как зажатый в ладонях кувшин, из которого не получалось убрать пробку.

– Не всё сразу, шисюн, – усмехнулся Му Цинфан. – Вы с учеником одинаково нетерпеливы.

Подобное сравнение мгновенно отразилось на и так нерадостном лице учителя, заставив его почти почернеть от негодования.

– Я хочу быть уверенным, что он не сдохнет в ближайшее время, – возразил Шэнь Цинцю.

– Захочет выжить, освоит и такие руки. Мотивация — важнейший аспект выздоровления, – патетично ответил на это Му Цинфан.

Что они задумали? Зачем по-настоящему вернули Ло Бинхэ руки и ноги?

– Ладно, – без всякого желания согласился Шэнь Цинцю. – Идём, – кивнул он уже Ло Бинхэ.

А затем ловко взмахнул Синьмо, открывая портал.

– Учитель? – испуганно спросил Ло Бинхэ, в душе признавая, что часть настоящего волнения в его игре тоже присутствовала.

Что бы ни ожидало их по ту сторону, оно вряд ли порадует Ло Бинхэ.

Шэнь Цинцю отвечать не стал, просто схватил его за шкирку, как щенка, и закинул в разрез между измерениями. В ноздри ударил знакомый запах гари и сухой пыли, а над головой навис давящий оранжевый свет Бездны.

Ло Бинхэ снова оказался на Цинцзин.

Шатёр и палатка остались на своих местах, между ними — погасшее кострище, будто их оставили только вчера.

– Учитель собирается оставить меня здесь? – заглатывая разочарование, спросил Ло Бинхэ.

Последнюю неделю он провёл в собственных покоя, пусть и закрытых сотней барьеров. Там у него был крохотный шанс связаться хоть с кем-то. На этом же Небесами забытом клочке земли таяли и иссыхали любые надежды.

Кулаки Шэнь Цинцю сжались, а глаза загорелись демоническим огнём.

– А ну прекрати, живо! – со злобой прошипел он.

– О чём вы, учитель? – в страхе сжался Ло Бинхэ.

– Даже старейшина Пол-Головы не поверит в это представление. А ты помнишь, что имя  у него говорящее, как и у всех остальных твоих прихвостней.

Ло Бинхэ почти с тоской вспомнил туповатого даже в сравнении с сородичами, но крайне свирепого демона. Он и правда получил в бою рану, оставившую в его черепе ощутимый провал, что никак не сказалось на силе и злобе Пол-Головы.

– Я не понимаю. Я делаю всё, что желает учитель.

Возле уха просвистел поток воздуха, а на земле Цинцзин осталась новая глубокая борозда. Шэнь Цинцю даже меча не вынул, полоснув ребром наполненной ци ладони.

– Грязный. Зверёныш, – сказал он сквозь зубы. – Каждый твой притворный жест, каждый неискренний взгляд — думаешь, я их не вижу?

Ло Бинхэ прикусил язык. Он и забыл, каким въедливым и недоверчивым учитель мог быть. Разве Синьмо не должен был затуманить его разум? Или он, наоборот, только усилил подозрительность своего нового хозяина?

– Учитель совершил со мной столь ужасные вещи, а теперь приходит в ярость из-за напоминания о них? – в отчаянии воскликнул Ло Бинхэ, сжимая горсти сухой земли.

– Я всегда знал, что с тобой что-то не так! – разъярился ещё больше Шэнь Цинцю. – С первого дня ты был вестником невзгод.

Эти слова оказались чем-то вроде хорошего удара по лицу. Старые обиды —  казалось, давно отмщённые — подняли головы и завыли в унисон. Ло Бинхэ только что думал, что отлично контролирует эмоции, но вместо очередных ахов и вздохов он невесело рассмеялся.

– Учитель-учитель, разве вы уже не признали, что все достижения этого господина ваша заслуга? А теперь я вдруг изначально был неправилен? Родился со злом внутри?!

Нет, Шэнь Цинцю мог думать что угодно, но двенадцатилетний Ло Бинхэ не заслуживал того, что с ним случилось по прихоти этого подонка.

– Ты!..

Шэнь Цинцю осёкся, вонзив горящий взгляд в Ло Бинхэ.

– Что я?! – не выдержал тот. – Зачем было брать меня учеником, а потом истово ненавидеть? Зачем было пытаться испортить моё совершенствование? Разве тогда я сделал учителю хоть что-то плохое?

Ло Бинхэ сам не знал, почему позволил себе сорваться и высказать всё это. Даже когда Шэнь Цинцю висел на цепях и истекал кровью, он не осмелился задать этих вопросов, убеждая себя, будто они его больше не интересуют. Но стоило чуть ковырнуть старую рану, как из неё забила свежая кровь.

– Чтобы... стереть эту надежду из твоего щенячьего взгляда, – на удивление тихо ответил Шэнь Цинцю.

Он вдруг засмеялся без единой капли веселья и вцепился в собственное лицо, будто желая его оторвать.

– Чтобы уничтожить такой удивительный талант...

Хотелось остановить его — эта голова всё ещё принадлежала Ло Бинхэ и портить её Шэнь Цинцю не имел никакого права. Но всё же стоило соизмерять силы: нынешними руками он не скоро сможет держать хотя бы палочки для еды. Само откровение оставило в груди разрастающуюся пустоту, которую, казалось, уже не заткнуть даже новой сотней влюблённых женщин.

Отсмеявшись, Шэнь Цинцю сделал пару шагов назад и заворожённо осмотрелся, будто впервые по-настоящему увидел, что его окружает. Его лицо стало пустой маской, а в неярком свете сумерек Ло Бинхэ почудилось будто в уголке самых глаз блеснула слеза.

– Было ли это неизбежно? – спросил, кажется, у самого себя Шэнь Цинцю, а потом вдруг обратился к Ло Бинхэ: – можешь подняться?

Этот вопрос не нёс в себе ни гнева, ни злорадства, ни даже раздражения — одну только усталость.

– Нет, – ответил тот, опуская глаза и ничуть не кривя душой. Сил больше не было.

На этот раз Шэнь Цинцю поднял его куда бережней, но без лишней щепетильности. Просто помог опереться на своё плечо и медленно повёл к шатру. Ло Бинхэ краешком зрения обратил внимание на висящей на чужом поясе Синьмо, но не осмелился пытаться его схватить. Сейчас он устал как собака и еле шевелился, а шанс у него будет всего один, другого учитель не даст.

«Нет, нужно выждать момент позже», – устало подумал Ло Бинхэ, почти теряя сознание.

Последним он почувствовал, как учитель кладёт его на прежнее походное ложе, и позволил себе рухнуть в сон без сновидений.

* * *

Ша Хуалин взмахнула в прыжке когтями, посылая во врагов разрезающие всё на своём пути потоки воздуха. Последняя стая Ночных Ужасов осыпалась на землю, как переспелые фрукты с дерева, вызвав ликующие крики в толпе сброда, именуемого по недосмотру солдатами. Ша Хуалин не стала скромничать, упруго и картинно приземлившись на землю в мягком перезвоне колокольчиков.

– Госпожа самая сильная! – воскликнул кто-то, и его мгновенно поддержали сотни голосов.

– Ну, конечно, – согласилась Ша Хуалин, откидывая назад волосы.

Здесь она отлично проводила время, несмотря на странные слухи, идущие из дворца. Будто бы великий Император Трёх Миров Ло Бинхэ изменился, дал слабину, ха! Эти клуши просто не могли по достоинству оценить его стратегических талантов — ещё ни разу продвижение армии не наткнулось на непреодолимую преграду. А ведь кроме тупых монстров, им приходилось иметь дело и с несогласными кланами демонов, и с затаившимися заклинателями.

Ну, может быть, Ша Хуалин была чуточку пристрастна, поскольку именно приказом мужа её с задворок отправили командовать на передовую, полностью сменив гнев на милость. В стенах гарема ей всегда было невыносимо скучно; кроме того, приходилось иметь дело не с восхищёнными взглядами мужчин, а завистливыми языками соперниц.

– Владыка прибыл! – закричал глашатай, прерывая позёрство Ша Хуалин.

– Уже?! – нетерпеливо спросила она, отряхивая слои красных вуалей от дорожной пыли.

Она ждала мужа к вечеру, когда успела бы принять ванну, натереться пахучими маслами и надеть лучшие украшения! Ло Бинхэ вышел к ней с величественным видом, одним своим присутствием разрезая плотную толпу, как лодка летнюю ряску. За спиной у него лекари расталкивали в стороны солдат, освобождая проход к порталу для тяжелораненых.

– Вижу, дела у моей госпожи продвигаются прекрасно.

Ша Хуалин, несмотря на весь свой крутой нрав, зарделась. Муж умел найти её слабые местечки.

– Как видит мой господин, – ответила она с вызовом.

Обычно в такие моменты в глазах Ло Бинхэ загорался огонь желания, обещающий бессонную и страстную ночь. Но на этот раз муж позволил себе лишь мимолётно смягчиться, ещё раз оглядев Ша Хуалин с ног до головы, скорее с любопытством, нежели с вожделением.

– Этот господин скоро объявит о проведении общего совета. И хотел бы видеть на нём деву Ша в роли первого генерала.

Самые-самые слабые и уязвимые местечки! Ша Хуалин представила себя на этом собрании, где она сможет смотреть на сильнейших и славнейших демонов сверху вниз, и в животе разлилась приятная истома.

– Ты как никто вложилась в эти победы, – продолжал муж. – И заслуживаешь этого титула.

– Ещё бы, — Ша Хуалин самодовольно задрала нос. – Я-то точно буду получше, чем некоторые. – Шпилька была в сторону Мобэй-цзюня, который всю кампанию так и просидел на своём безлюдном Севере, отгоняя от границ разве что оголодавших Медведей-Гигантов.

И пока Ло Бинхэ не успел опомниться, повисла у него шее, увлекая в жаркий поцелуй.

– Мы должны отпраздновать победу этой госпожи, – промурлыкала Ша Хуалин.

– Увы, дела не дают этому господину ни минуты покоя, – мягко, но неумолимо отстранился он. – Но если дева Ша хочет, она может отправиться со мной во дворец и там отдохнуть от походной жизни до собрания. Тут найдётся кому организовать патрули.

Это слегка притушило пыл Ша Хуалин, но голову всё ещё будоражили приятные мысли о новом назначении, и потому это маленькое поражение не так сильно задело её гордость.

– Хорошо, но надеюсь, к должности довеском пойдёт новое платье. Или парочка!

Ло Бинхэ с сомнением оглядел струящиеся алые ваули, оплетающие тело Ша Хуалин, и приподнял бровь.

– И не делай такого лица. Я хочу быть прекраснее всех, когда ты объявишь, кто стал главным генералом! – разозлилась она.

– Хорошо-хорошо! – он приподнял руки в капитуляции и галантно повёл Ша Хуалин к порталу.

Во дворце творилась сумятица и хаос. Ло Бинхэ почти сразу перехватили какие-то заклинатели, засыпав его кучей глупых вопросов. Жаль, что муж не до конца истребил всё их племя!

– Я хотел бы уточнить границы моих будущей владений! – капризно заявил один из них, вызвав у второго усталый вздох. – Раз мы теперь союзники и я дал такие важные сведения, владыка не должен меня в этом обидеть!

– Шиди, прошу. Ты даже не участвовал в войне, а во дворец ворвался с боем.

– Гунъи Сяо, помолчи. Ло Бинхэ мудрый правитель и мой дорогой приятель!

– Не здесь, – ответил им обоим Ло Бинхэ с нажимом. – И не сейчас. Обсуждать границы будущих округов более подробно мы будем на совете.

Но кроме этих двоих нашлась и куча других лакеев с важными новостями и неотложными делами. Ша Хуалин пришлось уныло проводить мужа взглядом и направиться во Дворец Благоуханных Цветов. Там было... странно. Все эти простолюдинки, их мастерские и бесконечные грядки вызвали смех. Ша Хуалин, конечно, слышала, что люди крайне  привередливы в вопросах пищи — не могут голодать без нужной подготовки и даже травятся нормальным продуктами вроде сороконожек, жаб или мертвечины. Жалкие создания, в общем.

Служанка отвела Ша Хуалин не в её личный дворец, а во владения бывшей а во владения бывшей дворцовой хозяйки Хуаньхуа — Гун Чжу, где давлела небывалая теснота. Раньше все жёны и наложницы сбивались в стайки по три-пять девушек и разбредались по саду или своим владениям. Теперь, казалось, эти неженки набились в один дворец, как рыбы в бочку, и злобно зыркали друг на друга.

– И ты ещё вернулась! – недовольно воскликнула хозяйка этого места вместо приветствия. – А мы так надеялись, что какая-нибудь тварь сожрёт твои кости.

– Не дождётесь, – ехидно ответила Ша Хуалин и с интересом осмотрелась: – А вам, я смотрю, стало скучно бродить поодиночке? Или просто так не доставало внимания мужа, что вы решили обосноваться в этом сарае все вместе?

Гун Чжу скривилась и потянулась к своему поясу, но пальцы схватили лишь пустоту: плётка куда-то исчезла.

– Привыкай к такой тесноте, если не хочешь сама ковыряться в земле и растить редиску для этих голодранцев, – ответила какая-то другая девушка.

Неудачницы, поняла Ша Хуалин. Пока она зарабатывала славу и пленила умы, эти дуры только и делали, что сидели на одном месте, жалуясь на судьбу. А сколько кривых улыбок и злорадных комментариев было, когда её только отсылали из дворца! Но кто теперь в выигрыше?

Видя, что их колкости никак не пронимают Ша Хуалин, девушки решили поменять тактику:

– Не радовалась бы! Владыка сейчас не в себе и околдован, и стоит радужным девам увидеть в тебе опасность, как они прикажут ему от тебя избавиться.

– Что ты несёшь? – засмеялась Ша Хуалин. – И при чём тут те диковинные зверушки? Разве владыка не выгнал их после первой же совместной ночи?

Подробностей она, увы, не знала, но слухи об этом эпохальном событии дошли даже до той глуши, где тогда коротала время Ша Хуалин.

– А то! – возвела палец к небу Цинь Ваньчжун, поглаживая свою непривычно молчаливую сестру по лежащей у неё на коленях голове. – Может, он их сначала и прогнал, но уже к вечеру объявил, что новых жён больше заводить не будет. А потом вдруг изгнал Нин Инъин и Лю Минъянь, устроил тут этот ужас с крестьянками, а во главе поставил этих страшил.

– Нин Инъин в итоге вернули, но она теперь темнее тучи, ходит собачонкой за этими разноцветными и всё время молчит, – подхватила за ней подруга.

Все дружно закивали.

– Госпожа, – склонилась перед Ша Хуалин, вернувшаяся служанка. – Ваша ванна готова.

– Отлично! – недовольно сказала та и пошла за ней.

Все эти новости следовало как следует изучить и обдумать, а за радужными девами понаблюдать...

▼Глава 6.1⬍

Ло Бинхэ не знал, как долго он провёл в забытьи, но проснулся на удивление бодрым и полным сил. И лишь, обнаружив у ложа ненавистное тачко-кресло, испытал целую гамму весьма неоднозначных эмоций: от прожигающего всё на своём пути гнева, до самого обычного стыда. Правда, на самом дне этого океана страстей обнаружилась и совсем неуместная благодарность — учитель позаботился о нём.

«Что за бред?!».

Это наверняка шло из той части души Ло Бинхэ, где до сих пор жил наивный и глупый ребёнок, жадно желающий похвалы и внимания своего мастера. Он мог месяцами наблюдать за Шэнь Цинцю, выискивая в его жестоких поступках, грубых словах и холодных взглядах хотя бы малейший намёк на снисходительность.

Что же, он получил желаемое! Учитель наверняка напитал его духовной энергией прежде чем уйти, и оставил это глупое кресло, чтобы дать возможность хотя бы немного перемещаться самостоятельно. Ценой за эту крохотную доброту стало всё, что имел Ло Бинхэ в своей жизни, включая родное тело.

Ему захотелось оттолкнуть проклятое кресло прочь, перевернуться на другой бок и дальше любоваться медленно плывущими тенями. За последние месяцы он в этом поднаторел. Но вместо этого, кое-как управляясь с руками, он принял сидячее положение и глубоко вздохнул.

Уж в чём Ло Бинхэ был хорош, так это в умении не сдаваться.

Он подумал о прошлом провале — Шэнь Цинцю оказался сильнее духом, чем можно было рассчитывать, но слабину Синьмо уже отыскал. Похоть затмила учителю глаза, и этим следовало воспользоваться: подгадать момент, увлечь Шэнь Цинцю, и когда тот, словно кобель в гоне, опять полезет на Ло Бинхэ, выхватить меч. И если всё получится, то волю Синьмо можно будет переломить и заставить вернуть всё, как было.

План был рискованным, но это был единственный шанс Ло Бинхэ, и ради него стоило рискнуть.

Но для начала следовало проверить, сможет ли он подняться на новые ноги. Как и ожидалось, это было непростой задачей. Обе белоснежные конечности неплохо сгибались по мысленной команде, двигали отдельными пальцами, но едва дело доходило до банальной координации их между собой, вдруг подгибались и путались. Их следовало осваивать постепенно. Поэтому, обуздав обуревающие его чувства, Ло Бинхэ залез в кресло.

Оно было весьма хитро сделано — колёса оплетала вязь сложных заклинаний, а под сидением располагался духовный камень, напитывающий их энергией — и потому для приведения всей конструкции в движение много духовных сил не требовалось.

Проблема была лишь в том, что Цинцзин оставался многоуровневой вершиной отвесной горы. Инъин, конечно, без труда уже обошла её по периметру, вряд ли упустив что-то ценное, но вот Ло Бинхэ в своём кресле был ограничен лишь небольшим пятачком земли возле лагеря.

Снаружи ничего не поменялось — унылый мёртвый пейзаж, в котором едва угадывался некогда утончённый пик искусств. Ло Бинхэ в своё время доставило немало удовольствия разнести здесь всё в щепки, словно гневливому божеству разрушения и хаоса, однако сейчас ничего кроме тоски окружение в нём не вызывало. Кроме плохих, пришли и приятные воспоминания: как после долгих медитаций он совершил первый прорыв возле Тихого пруда, или как забавлялся с Инъин, играя в ручье. Приятного было разительно меньше чем плохого, но всё же... этого уже никогда не вернуть.

Учитель вопрошал, было ли всё случившееся неизбежным. Вглядываясь в безмолвную серую даль, окрашенную оранжевыми всполохами Бездны, Ло Бинхэ тоже задумался об этом, но ответа найти не смог.

Возле основного генеральского шатра так и стояла первая палатка, которую Шэнь Цинцю с Му Цинфаном, кажется, взяли наугад. Инъин не избавилась от неё и не свернула. Возможно, там она организовала небольшой склад для припасов? Готовкой жена если и занималась, то делала это на костре (хотя чаще Шэнь Цинцю приносил готовые блюда впрок), мылась в бадье за ширмой, рукодельничала на подушке у входа, рядом же разбила уже подсохшую клумбу. Не задумываясь, Ло Бинхэ направил колёса к палатке, чтобы знать, чем располагает на ближайшие дни.

За невзрачным пологом располагался совсем не склад.

На самодельных каменных полках рядами высились почерневшие от золы черепа. Инъин, должно быть, отыскала их, пока осматривала окрестности. Каждый она очистила и поставила сюда вместо поминальной таблички. Кому эти черепа принадлежали, уже было не определить — все они смотрели вперёд одинаково пустыми глазницами.

Инъин не должна была этого видеть.

Ло Бинхэ не должен был этого делать.

Новый кусочек.

▼Глава 6.2⬍

Оглядываясь назад Шэнь Цинцю понимал, что не играй они поначалу в гонки со временем, могли бы провернуть все изменения куда более изящно и гладко. Но ни у него, ни у Му Цинфана не было убеждённости, что в один из дней в родном теле снова не пробудится Ло Бинхэ, и действовать обоим приходилось в кратчайшие сроки. Потому весь двор с удивлением наблюдал, как опальный гаремный лекарь вдруг поднимается до ближайшего советника Императора и обзаводится собственным павильоном для экспериментов.

Жаль, Ло Бинхэ было сюда не перенести — слишком много глаз было приковано к этому месту, а привлекать внимание к освобождению ещё и «бывшего учителя» было уж совсем ни к чему. Но именно тут Му Цинфан разработал уникальный метод по возвращению раненым недостающих частей тела, руководил учениками и набирал внушительную коллекцию трав с территорий всех трëх царств. И сюда же доставил чудо-цветок, возвращающий к жизни.

Пройдя сквозь шумные павильоны, где беспрестанно носились ученики или стонали раненые, Шэнь Цинцю оказался в святая святых этого комплекса — внутреннем кабинете Му Цинфана. Здесь всегда витал прохладный воздух, горьковато пахло лекарствами и царил идеальный порядок. Сейчас посреди обширного зала стоял высокий стол, на котором вместе с куском почвы водрузили поблёскивающие невзрачные цветки.

– Скорее, грибы, – пробормотал Му Цинфан. – Очень любопытно.

– Шиди? – спросил Шэнь Цинцю.

Му Цинфан дёрнулся, выплывая из глубокой задумчивости.

– Шисюн! – поприветствовал он с невероятным благодушием. – Кажется, наш новый друг ни в чём нам не солгал!

Ещё бы! Сложно лгать, когда на одной чаше весов стоят вечные муки от кровяных паразитов, а на другой — хорошее положение и собственные земли. Шэнь Цинцю даже не пришлось пытать недоумка: стоило только озвучить предложение, как тот выложил всё, что знал.

– Так значит, это он? Цветок Росы Солнца и Луны?

– Как я уже успел выяснить — скорее, гриб, – поправил Му Цинфан, но увидев, как поджались губы Шэнь Цинцю, поспешил заверить. – Но растение именно то, что необходимо. Корень Бессмертия.

– Как ты можешь быть уверен?

О Корне Бессмертия уже многие сотни лет не было слышно ничего. Всё потому, что группка каких-то заклинателей древности сочла растение слишком опасным для мира совершенствования. Ведь какой толк улучшать навыки ежедневным тяжёлым трудом, если можно переместить душу в идеальную оболочку, получив всё и сразу без усилий?

Похоже, лишь дворец Хуаньхуа приберёг несколько побегов, и хранил на своих территориях в строжайшей тайне.

– Я сверил материал цветов и тела нашего дорого приятеля. Это то самое растение.

Он сказал это с абсолютной уверенностью, будто ставя точку в споре и с самим собой. По телу Шэнь Цинцю пошли волны мурашек, а невзрачные цветочки на столе будто бы замерцали мистическим светом.

– Значит... мы сможем?

Му Цинфан тяжко вздохнул и потёр нахмуренный лоб.

– Не хочу рушить надежды шисюна... но для пустой оболочки нужна душа. Иначе это будет обычный гриб в форме человека.

– Значит, у нас есть Священный Мавзолей, способный притянуть душу в тело, и Корень Бессмертия, создающий тело без души.

– Да, но не думаю, что искусственное тело подойдёт для Мавзолея. Тонкие материи не так просто обмануть.

Это была новая задача. Но разум Шэнь Цинцю цепко хватался за любую возможность, и потому он почти сразу сказал:

– А если мы притянем душу в изначальное тело, а потом направим её в цветочное?

– Это... – Му Цинфан запнулся. – Может сработать!

Шэнь Цинцю запоздало понял, что у него нет тела. Ло Бинхэ говорил, что Юэ Цинъюань рассыпался в прах ещё до того, как к нему приблизились. Это сильно охладило пыл, но Му Цинфан продолжал возбуждённо о чём-то рассуждать.

– … идеальный кандидат!

– Что? – спросил Шэнь Цинцю.

– Я говорил, что шисюн Лю — идеальный кандидат! Мы точно знаем, где его тело, и оно не должно было пострадать...

Он вдруг замолчал, осознав что и кому говорит. Шэнь Цинцю сморгнул разочарование от того, что даже со всей своей безграничной силой, артефактами и двумя способами воскрешения, единственного своего друга он вернуть был не в силах, и кивнул.

– Да, пусть будет Лю Цингэ.

Му Цинфан немного неловко замялся:

– Шисюн не против?

– А с чего бы мне?...

Ах, верно. Му Цинфан всё ещё верил, будто Шэнь Цинцю убил Лю Цингэ, и тогда его возвращение выглядело бы крайне сомнительной затеей. Шэнь Цинцю уже несколько раз порывался рассказать правду, но каждый раз то не находил повода, а то и вовсе решал уже отринуть прошлое. Сейчас был идеальный момент расставить все точки над i.

– Шиди Лю — сильный боец. Надеюсь, в нём найдётся толика разума, чтобы не устраивать склок посреди сложившегося хаоса, – сказал он вместо этого. – К тому же, это успокоит его сестру.

Та была предательницей и Шэнь Цинцю не хотел ей доверять, но возможно, с этой поганой овцы ещё можно было состричь клок шерсти.

Му Цинфан согласился, всё ещё недоверчиво поглядывая на Шэнь Цинцю.

– Тогда, полагаю, медлить не стоит. Как сказал наш знакомый, для выращивания похожего тела нужна хотя бы капля крови человека.

– Кровь Лю Цингэ, должно быть, иссохла за все эти годы вместе с телом.

– Его — да. Но как ты правильно вспомнил, у него есть сестра.

Шэнь Цинцю идея показалась бредовой. С другой стороны, не он был тут лекарем и исследователем. Ему бы очень хотелось посвятить собственное время Корню Бессмертия, но дела хлипкой, то и дело норовящей развалиться на воюющие куски империи не позволяли даже лишний раз вздремнуть. Каждая уединённая встреча с Му Цинфаном — и та отмерялась, словно вода в пустыне, поэтому медлить действительно не стоило.

Взмахнув проклятым клинком, он открыл портал на Сяньшу.

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

у него есть сестра.

Неужели возрождëнный шиди Лю будет ещё краше прежнего?! 
А вдруг что-то пойдет не так, и у него вырастет где-нибудь лишнего? Генетика — наука тонкая! 

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

А вдруг что-то пойдет не так, и у него вырастет где-нибудь лишнего? Генетика — наука тонкая! 

Это будет на совести МЦФ!

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Новый кусочек.

▼Глава 6.2

Ааа, это прекрасно, просто прекрасно, спасибо, анончик, еще!    
А к ГИС мы еще вернемся? Где он сейчас, оставил попытки подраться?

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Но ЮЦЮ же они оживят потом?

Отредактировано (2022-05-13 17:17:24)

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Где он сейчас, оставил попытки подраться?

Это же не он пытался подраться)

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Это же не он пытался подраться)

Как так, простите, а с кем я его тогда попутал?  

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Как классно, автор! Мне дико нравится)
Интересно, будет ли ЛЦГ что-то помнить о своей смерти, и как ЛМЯ отреагирует.
Ну и про ЮЦЮ тоже интересно) вернут ли его))
А еще интересно, чем там занят ЛБГ. И разговаривает ли он с НИИ или ему как-то отключили возможность с ней говорить. Или он сам молчит по какой-то причине?

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Как так, простите, а с кем я его тогда попутал?

Это был, если я правильно поняла, один из шиди ГИС. Который стал прихвостнем лбг, а потом от него пострадал.

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Как так, простите, а с кем я его тогда попутал?  

Безымянный злодей из ПГБД, у которого ШЮ и подсмотрел метод с цветочком. Про него ничего известно не было, но раз Жужику и ТЛЦ про цветок рассказа ССЯ и вообще он в их лесах рос, то анон предположил, что и этот персонаж должен быть как-то связан с Хуаньхуа.

▼Скрытый текст⬍

Но ЮЦЮ же они оживят потом?

С ЮЦЮ все сложно, он сделал все, чтобы его было не вернуть

А еще интересно, чем там занят ЛБГ. И разговаривает ли он с НИИ или ему как-то отключили возможность с ней говорить. Или он сам молчит по какой-то причине?

Все проще, НИИ в этот раз просто оставили во дворце, а ЛБГ вернули на родной пик.

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

С ЮЦЮ все сложно

▼Скрытый текст⬍

Ничего, ШЦ метнется в мир Системы, охуеет от расклада, возопит "данунахуй, низашто!", сцедит с тамошнего ЮЦЮ пол-литра и все будет чикипуки!

Отредактировано (2022-05-13 18:16:45)

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Анончик, с новосельем тебя!
Спасибо за продолжение!

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Безымянный злодей из ПГБД

Ох, понятно, а он еще появится в кадре? А то я пока считал его ГИС, стал о нем волноваться, нельзя легко перестать

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Но ЮЦЮ же они оживят потом?

А я вот все за МЦФ переживаю... Он то как? Ему ведь тоже НАДО!!!

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

А я вот все за МЦФ переживаю...

Им пока не до этого, вон, даже у лбг всё вынужденно простаивает, причем, в обоих телах )

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

даже у лбг всё вынужденно простаивает

                 
Так может ЛБГ тогда отдаст простаивающее МЦФ, в порядке компенсации?

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

А я вот все за МЦФ переживаю...  Он то как? Ему ведь тоже НАДО!!!

Я думаю они с ШЦ поэкспериментируют на кошках ЛЦГ, а дальше МЦФ себя в обиде не оставит

Анон

Re: [Система] аноньего творчества [Фандомное][Творчество]

Так может ЛБГ тогда  отдаст простаивающее МЦФ, в порядке компенсации?

Лбг сейчас в теле ШЦ, котюсечку жалко
ШЦ в теле лбг, ему больно будет, котюсечку жалко