В предыдущих сериях Артур удачно умыкнул информацию из головного офиса "Фишер энд Морроу" (и заодно запалил на проходной имя, под которым записан в гостинице) и с приключениями выбрался оттуда. А теперь Артур реет, как гордый буревестник:
Пронзительные крики чаек словно бритвой надрезали темную муть облаков и тяжелый гул прибоя. Ветер нагонял высокие волны, разбивал их о берег, и соленые брызги долетали почти до самой набережной. Шторм, набирая мощь, готовый вот-вот разразиться в полную силу, разогнал большую часть туристов и местную молодежь, обычно рассекающую по гладким плитам мостовой на роликах. Артур стоял, облокотившись на перила, и смотрел на океан.
Резкие порывы ветра трепали ему волосы и холодили лицо, но он не обращал на это внимания, наслаждаясь видом опасной неудержимой стихии
Мне особенно нравятся крики чаек. Мало того, что они разрезали гул прибоя - ладно, типа, резкий высокий звук заглушает глухой рокот, норм. Но как они разрезали облака?!
Дыхание приближающейся бури завораживало, притягивало к себе, заставляло сердце биться чаще. Чувствуя себя крошечным и ничтожным по сравнению с ней, он странным образом чувствовал себя в безопасности.
Зачем тебе агрессор, Артур, на море любоваться безопасней. И сила стихии не карманная, а настоящая...
Короче, Артур на пристани ждёт Имса и мерзнёт вместо того, чтобы подождать того в кафешке (только надцать абзацов спустя выясняется, что она закрыта), и наслаждается своим триумфом. Он успел уже пожрать, помыться, отдохнуть, покататься и городу и, получив от Имса смс о том, что он вырвался из офиса, прогуляться пешком до условленного места. И вот, торчит.
Искусство сарказма:
Всего-то... стоило пройтись по карнизу и украсть секретную информацию из-под носа у служб безопасности, чтобы сменить скепсис на оптимизм и жизнелюбие.
И нас ждёт много разговоров с собой и любования собой же:
Он больше не чувствовал себя жалким ничтожеством, неспособным совладать со своими страстями. То, что он испытывает сексуальное влечение к Имсу, никак не отразилось на его профессионализме и способности работать с ним в одной команде, принимать решения, действовать, достигать цели. Того, чего он так боялся, не произошло — подобные желания не сделали его в одно мгновение беспомощным и слабым.
Сколько годиков мальчику? Он никогда не испытывал сильного влечения, что ли?
Время оналитеги! Я в чтениях ранее предполагал, что ему в районе тридцати - пока вышку получил, пока с отцом поработал, пока в, прости Господи, НИИ, да уже несколько лет мотается с Коббом. Однако он боится выглядеть моложе своих лет: Артур в главе в аэропорту, что ли, упоминает в одном из бесконечных диалогов с собой, что, если не пригладить причёску волосок к волоску, получается слишком молодо. Если убрать за скобки тот факт, что мне мерещится тут проблема ФтМ нон-оп/пре-оп, когда за мальчика можно сойти, а за взрослого мужчину уже не выходит, то комплексовать из-за возраста логичнее более молодому мужику. Ну, или он по природе выглядит очень молодо, но Артур в фильме таким вообще не казался. Я посмотрел, Гордону-Левитту на момент выхода Инсепшена было 29, можно предположить, что и персонаж 81-го года рождения.
В любом случае, ему никак не меньше 25-ти, мы знаем, что он здоровый мужчина, он, несмотря на лютые комплексы, время от времени дрочит... неужели он до сих пор ни разу не хотел ни мужчину, ни женщину, только Имсу удалось разбудить его дремавшее либидо? Почему он так себя ведёт, будто ему 16, и он офигел от того, что, ОКАЗЫВАЕТСЯ, может испытывать сильное влечение, а потом - что, ВНЕЗАПНО, оно может не мешать всей остальной жизни.
Впрочем, в одном я неправ. В 16 оно как раз обычно мешает).
Дальше, на взгляд чтеца, довольно жизненный момент - осознание какого-то момента внутренней жизни часто действительно уменьшает фрустрацию:
Эти недопустимые, абсолютно неуместные чувства к напарнику оказались чем-то сродни хронической болезни, о которой он боялся узнать, и оттого долго не шел к врачу, опасаясь, что подтвержденный диагноз навсегда поставит на нем клеймо инвалидности. Но теперь он получил реальное подтверждение тому, что с этим «заболеванием» можно жить, ничуть не уступая другим, оставаясь верным себе и своим принципам. И, как любую болезнь, его не стоит игнорировать, а уж тем более запускать.
Его отношение к Имсу тоже изменилось в неожиданную сторону. Приняв тот факт, что Имитатор провоцирует в нем то, что он считал недопустимым, он одновременно понял, что испытывает к напарнику искреннюю симпатию.
Меня, правда, всё ещё мучает вопрос, в чём проблема, если Артур так легко принимает факт своей гомосексуальности. Вроде как ещё недавно он пытался дрочить на Ариадну и мысли не допускал о том, что ему нравится мужик, а теперь такой - а, ну ок, я гей/би, это неуместно, но всё путём.
А конфликт, не позволяющий им поебаться, идёт уже по какому-то другому маршруту:
Вспоминая о том, как уверенно и надежно звучал голос Имса в динамике, Артур не стал отгонять сладкое тепло, наполнившее грудь. В конце концов, если теперь он точно знает, чего опасаться, и где находится грань, которую нельзя переступать - почему бы не получать удовольствие от дозволенного?
Глядя на закрытое кафе, Артур развлекает себя банальностями типа "кажется, что тот вечер был в прошлой жизни".
Раньше он думал, что только во сне можно за пять минут прожить целую жизнь, но теперь убедился в том, что время и в реальности может вытворять чудеса, то сжимая дни в секунды, то наоборот, растягивая секунды в вечность.
Автор, мне неловко тебе напоминать, но у него вообще-то опасная работа, а твой Артур до этой миссии всю жизнь скрепки перекладывал.
Вообще меня начало раздражать, что в фике по Инсепшену нет, собственно, работы со снами. Для виду пару раз упоминается работа во сне и хватание за тотем, но самой специфики работы или каких-то действий во снах нету, блин. Или это как с магией в Гарри Поттере? В каноне она есть, но клали мы на канон, поэтому тут будет что угодно, кроме магии мира Роулинг. И в фике по Инсепшену снов тоже не будет, зачем они, действительно.
Хорошо, что у него появилась эта возможность побыть наедине с собой и немного уложить в голове все произошедшее. Какое-то время он просто наслаждался одиночеством и тем, что тревожный, угрожающий океан из неодолимой стихии вдруг превратился в красивейшую картину, которую он мог спокойно наблюдать издалека.
Когда океан успел?! Это, что, океан, который то раскладывается в 3D, то обратно в 2D утягивается? Или Артур успел куда-то переместиться, сделав этот фик заодно кроссоверов с Portal? Он же всё это время стоял у кафе, потом во флешбеке шёл к кафе, а теперь снова в настоящем стоит у кафе, так что с океаном не так?
Артур думает о том, что он выступил Извлекателем (хуле названия их профессий пишутся с больших букв?), как Кобб, только в реальности. И, словно услышав мои вопли по поводу отсутствия канона в этом фанфике, Артур... ломает канон:
Он с грустью подумал о Коббе, который, вполне вероятно, сейчас тоже смотрел на океан... только другой. Ненастоящий.
Как это часто с ним бывало. Слишком часто. Артур старался делать вид, что не знает, а Кобб - что верит в это.
То есть автор утверждает, что Артур знал о проблеме Кобба И КАК-ТО НЕ ПОДУМАЛ ЧТО ЭТО МОЖЕТ ПЛОХО СКАЗАТЬСЯ НА РАБОТЕ, а шок от влетевшего в сон поезда прямиком из подсознания Кобба - это так. Не знаю, почему. Просто так.
Поправьте меня, если я ошибаюсь, но я так это понял, что Артур в курсе, что Кобб глючит детей и Мол, а, значит, должен понимать, что его напарник не очень-то стабилен, нет? То есть знает или подозревает то, что в каноне знала только Ариадна, которая ещё не сразу поняла прикола, потому что не знакома с Коббом, но Артур-то его ДРУГ и в курсе всего этого говна! Или у него такое специальное выборочное знание? Тогда ладно, ничего.
Короче, Артур получает удовольствие от своей крутости и криминальности ещё целый абзац. Потом Артур начинает тревожиться, что Имса долго нет, но прямо посреди тревоги решает переключиться на дрочку:
Его не было довольно долго, а может, Артуру только казалось, но с каждой минутой ожидания его тянуло посмотреть на часы все чаще, и нетерпение легкой дрожью пробегало по спине с каждым порывом ветра. И это было приятно. Странно, непривычно, но приятно - ждать Имса. Отсчитывать дыханием мгновения до того момента, когда он появится, расскажет, как удалась его часть работы, посмотрит, сощурившись, возможно, слегка улыбнется. И даже не важно, каким он будет: привычно развязным, похабным, или холодным и собранным. Всего одно слово «Иду» и прерывистое дыхание -как будто у самого сердца - вдруг сделали эту разницу несущественной.
Тебе нравится ждать, пока твой напарник возвращается с опасного задания под прикрытием, на котором его могли и запалить. Молодца. По ходу, ты достоин своего мудака, Артур.
Артур слышит шаги, говорит, что уже начал волноваться, оборачивается и обнаруживает, что Имс офигевает - то ли от фразы, то ли от угадайки по звуку шагов. Я не знаю, и мне плевать.
Имс выглядит очень мрачным, и до Артура только теперь начинает доходить, что, ВОЗМОЖНО, ОН ЗАДЕРЖАЛСЯ НА ОПАСНОМ ЗАДАНИИ ПОД ПРИКРЫТИЕМ НЕ ПРОСТО ТАК.
- Все хорошо?
Артур нахмурился. В голове тут же начали прокручиваться варианты того, что могло пойти не так, и причины мрачного молчания напарника. Тот кашлянул, щурясь от ветра, бьющего прямо в лицо вместе с мелкой моросью, и ответил:
- Все плохо.
Артур усилием воли сглотнул комок в горле. Да что же он тянет? Почему сразу не говорит, что случилось? Стараясь не показывать свою тревогу, он вопросительно уставился на Имитатора. Тот отвел взгляд.
- На совете директоров мне удалось втереться в доверие к Браунингу, несмотря на то, что судя по количеству раз, которые я бегал «в туалет», он вполне мог заподозрить у меня то ли медвежью болезнь, то ли хроническое недержание мочи.
Будь на месте Имитатора другой человек, Артура бы немного успокоило то, что он шутит, но в случае с Имсом это с тем же успехом могло оказаться гарантией самого мрачного развития событий.
- И?
- Сразу из офиса я, он и еще несколько человек, на чью поддержку он рассчитывает, поехали не куда-нибудь, а домой к Фишеру-старшему, где следовало обсудить пару щекотливых вопросов в спокойной обстановке. Судя по всему, в планы Браунинга входило произвести должное впечатление на Роберта, а тот на совет директоров не явился, поскольку почти не отходит от кровати отца.
- Так что же случилось? - Артур, начиная терять терпение, сам подошел к Имитатору, заглядывая в лицо, тщетно стремясь прочитать на нем хоть что-то.
- Ну и... судя по всему, мое скромное обаяние так подействовало на Браунинга, что он предложил мне, в числе прочих, остаться на деловой обед, с которого оказалось не так-то просто уйти, чтобы не показаться невежливым. А я хотел по дороге купить тебе цветов, но опаздывал, и поэтому никак не мог выбрать, чуть не придушил продавщицу, в итоге ничего не выбрал, и вот я здесь, опоздал, и без цветов глупо как-то вышло....
Он его разыграл, ахаха. Профессионал до кончиков ногтей.
Высокие Отношения Настоящих Мужиков:
Артур, вздохнув с облегчением, двинул его в живот и воскликнул сквозь смех:
- Имс... мать твою! Шутник хренов! Ты меня напугал.
- Это ты меня напугал, - неожиданно тихо произнес Имитатор и вдруг сгреб Артура в охапку, прижимая к себе.
Грудная клетка напарника теснее прижалась к его.
А что насчёт тазовых костей? А широчайшей мышцы?
Карочи, они долго обнимашкаются, и начинается Драматический Дождь:
Словно в ответ на то, что они стояли, обнявшись на пустой набережной, вместо всей тяжести Божьего гнева на них полились ледяные струи дождя, видимо, в качестве слез умиления.Словно в ответ на то, что они стояли, обнявшись на пустой набережной, вместо всей тяжести Божьего гнева на них полились ледяные струи дождя, видимо, в качестве слез умиления.
Имс комплиментит то, какой Артур оказался рисковый парень, и нас ждёт искромётный диалог, переписанный прямиком из общения четы:
- Я сказал тебе «Импровизируй», а не «Рискни свернуть себе шею и разукрасить своими мозгами асфальт». Честно говоря, не ожидал, что ты на такое способен, и я... восхищен. Пожалуй, я тебя недооценил, малыш.
- Твоя снисходительность мне очень льстит, Имс.
- Да ты еще и язва...
- А ты думал, ты один такой?
- Я к этому привык...
Ох уж эта мне язвительность, язык как бритва просто.
Они отдают друг другу обратно мобилы, неловко топчутся, всё это очень скучно. Имс ослабляет галстуки расстёгивает пуговицу рубашки, Артур сразу "забывает, как дышать". И как он ухитрялся до того, как осознал свои чувства, не возбуждаться так на Имса, а теперь сразу дыхание перехватывает от расстёгнутой пуговицы? Или это был какой-то "сезам откройся"? Кстати, встречал этот штамп в парочке плохих фанфиков. Хм.
Короче, Имс предлагает выпить за успех и хочет послушать, как Артуру удалось всё провернуть.
- Мне кажется, мы оба слишком много думали за последние сутки. Пора внести какое-то разнообразие.
Впервые за жизнь целые сутки думали? Бедные, надорвались.
Они находят кабак. Моар остроумия:
- Ну и видок у тебя! Ты похож на воробья, искупавшегося в луже.
- От мокрой псины слышу! - фыркнул Артур в ответ, глядя, как Имс пытается стащить с крепких плеч насквозь промокший пиджак. - У тебя, между прочим, макияж потек... - Артур, все еще смеясь, протянул руку к его лицу, там, где грим умело скрывал начинающие заживать ссадины возле губы, но его пальцы застыли в паре сантиметров, так и не решившись прикоснуться.
- Может, одолжишь чем попудрить носик? - Имс игриво приподнял бровь.
- Да вот знаешь, косметичку в номере забыл. И как со мной могло такое случиться? - Артур удивленно пожал плечами, поражаясь тому, как легко ему сейчас было парировать двусмысленные шутки Имса, ничуть не стесняясь и не приходя в ступор от необходимости участвовать в таких пикировках.
Я уже боюсь, что от постоянных доз этого дерьма у чтеца атрофируется чувство юмора. Требования четы к остроумию поразительно незамысловаты, а веселиться от их шуток можно только после некоторого количества алкоголя. Если у меня отсохнет юмор, мне придётся общаться с ними. Пиздец...
Прежде чем войти в кабак, Артур спрашивает, что за спектакль Имс устроил вчера, и в нашем эфире пятиминутка лёгкого абьюза:
- Я думаю, ты хотел показать мне, как непросто бывает со мной общаться. И... у тебя получилось.
Имс коротко улыбнулся.
- Так я прав?
- Не совсем. Но и это тоже входило в мои планы.
- А что еще в них входило?
- Это сейчас уже не важно, Артур. Серьезно... Пойдем внутрь, а то я околею от холода, да и ты заодно.
- Нет, это важно. - Координатор упрямо уставился на напарника. - Я хочу понять.
- То, что на самом деле важно, это то... что ты не свернул себе шею. А остальное... - он махнул свободной рукой, словно отгоняя муху.
- Но это не ответ.
- Артур. Это - ответ.
Они помолчали какое-то время.
- Ты... ты просто невыносим.
- Привыкай.
Имс беззаботно пожал плечами в ответ на беспомощную улыбку Координатора и выпустил его руку.
Вроде никакого жуткого дерьма не произошло, но очень гадкий эпизод, честно говоря. Но странно не это, а то, что после этого пинка Артур, запинаясь, просит называть его Арти!
- Даже не вздумай сейчас пошутить или сказать какую-нибудь гадость, иначе я разобью тебе нос. Просто сделай, как я прошу, и все. Когда ты меня называешь Артуром, это... это звучит как-то... ну, я не знаю... противоестественно. Словно это не ты вовсе, а кто-то другой.
Окаааай. Я как-то даже не знаю, как это комментировать.
Артур отводит взгляд, ожидая насмешек (высокие отношения, да), но благородный Имс просто "тихо произносит" "Хорошо, Арти". А мог бы и ножичком полоснуть!
Артур ни разу в тексте фика не курил, но, очевидно, ему нравится сам факт понтов и, конечно, нарушение закона:
Внутри негромко играла музыка и пахло табачным дымом. Им повезло наткнуться на заведение, где игнорировали запрет на курение в публичных местах. Старые пабы в Рокс частенько отличались подобным свободолюбием. Здесь, как и двадцать лет назад, можно было курить одну за одной, слушая хороший блюз, а не бегая, как подростки, на улицу за очередной дозой никотина. Бунтарский дух и пренебрежение к закону крепко впитались в стены старинных домов, все еще хранивших память о былых временах. За стойкой стоял колоритного вида бармен, кивнувший им при входе.
То-то его так впечатлили краденые трусы. И, конечно, отойти от некурящих и не наносить вред их здоровью, а также не вонять табаком на всю округу - это для подростков, для лохов, настоящий мужик дым тебе прямо в рожу выдохнет!
Паб с нуарщинкой и лёгким хриповатым оттенком суровой мужской крутизны:
В этот час посетителей было немного. Оглядевшись, они заняли угловой диван, прятавший в темном углу в дальнем конце зала свои потертые бока из темной кожи.
Свет от круглой лампы, свисавшей с потолка на длинном шнуре, с трудом пробивался сквозь густой сумрак, оставляя лишь рассеянный желтоватый полукруг над невысоким квадратным столиком.
Они решают, что пить, Имс ломится к стойке, не узнав, что конкретно Артур хочет, всё как всегда. Артур пырит на посетителей бара:
Пока его не было, Артур разглядывал немногочисленных посетителей, пытаясь по их внешнему виду, позе и выражению лица угадать, что привело их сюда в середине рабочей недели. Впрочем, его аналитические способности давали сбой, стоило ему вспомнить, как выглядит он сам - ему-то здесь точно нечего было делать, судя по внешности.
Чиво? Ладно в вашей картине мира люди если пьют, то только нажираются, а зайти в паб выпить по стаканчику пива просто так - это неее, так не бывает. Только в пятницу вечером и чтоб домино. Но это ещё и описано (если верить автору) как ХОРОШИЙ бар, так почему там нечего делать клерку в деловом костюме? Клерки не бухают? Образ раба корпорации несовместим с шикарностью бара? Или что? Что за альтернативную логическую петлю я сейчас прочитал?
Бесцеремонно кинув пиджак вместе с галстуком на край дивана, он подвигал плечами, разминая шею. Тонкая ткань рубашки натянулась под упругими мышцами. Казалось, дождь смыл грим не только с его лица, обнажая что-то, чему Артур с трудом мог найти название.
Эээээ дождь смыл грим с тела, обнажая разлагающуюся плоть зомби? О___о Или дождь разбудил сексуальность Имса, которой раньше в тексте не было, а вся его охуенная пластика и прочее - пиздёж авторов?
Авторы. Кажется, герои ещё не начали бухать, а вы перед написанием этого фрагмента очень хорошо нарезались.
Короче. Артур рассказывает историю своих похождений.
Поначалу он пытался сухо и последовательно излагать факты, но Имс постоянно что-то уточнял и комментировал, вынуждая его дополнять рассказ, погружаться в воспоминания.
Ах да, он же Бользаг, значит, у него сами по себе эмоции не могут возникнуть, куда ему без агрессора.
Они пьют за Артура, за удачу, за СБ Фишера, за маму, папу и здоровье Кристофера Нолана.
Втягиваясь все глубже и глубже в разговор, Артур потерял счет сигаретам, шуткам, времени, и погрузился в новое для себя, пьянящее сильнее любого алкоголя чувство сопричастности, возможности поделиться не только фактической информацией по делу, но и своими ощущениями. Имс то и дело изумленно вскидывал брови, восхищенно восклицал «твою ж мать!», «ну ты даешь!» и «блеск!», ловя каждое слово Координатора, подхватывая его эмоции, дополняя их, подначивая пережить все заново на пару с ним.
Признайтесь, вы перекатываете с какого-нибудь соционического форума? Честно говоря, я не такой уж знаток соционики и не особенно интересовался особенностями общения Бальзаков с Наполеонами, но прямо чувствуется, что эти куски впихнули для какой-то левой цели, чувствуется, как они выбиваются.
Бухая, Артур интеллектуально дрочит на Имса:
Понемногу расслабляясь, Артур не переставал отслеживать свои ощущения, с мазохистским удовольствием подмечая все то, что цепляло его в Имитаторе.
Как только какая-то интонация или взгляд напарника вызывали в нем даже самый небольшой отголосок сексуального возбуждения, он мысленно ставил пометку, регистрируя причину ощущений и одновременно с этим абстрагируясь от них. Вместо страха и смущения в нем проснулся исследовательский интерес, и это внушало все больше и больше уверенности в себе и своей способности контролировать себя.
Описывать удовольствие от алкоголя автору, кстати, удаётся - видать, знает в этом толк:
Азарт и искренний интерес в глазах Имса, полумрак, негромкая музыка, стук стаканов о деревянную поверхность стола и легкий перезвон кубиков льда, блики желтоватого света и табачный дым, с каждым вдохом наполняющий чувством вседозволенности...
Артур напился до того, что "каждое движение воздуха между ними, казалось, проникало сквозь ткань одежды, заставляя сердце биться сильнее", и так далее, и так далее. Словом, Имс начинает рассказывать, что ему удалось выяснить. Естественно, остроумно и т.д., и т.п., про остроумие Имса ещё абзац, спасибо, мы уже поняли.
Узнаем же, ради чего затевалась вся эта мегаоперация.
Из его слов Координатор узнал, что весь топ-менеджмент «Фишер энд Морроу» сейчас крутится, как ужи на сковородке, пытаясь сориентироваться в ситуации и не упустить нужный момент, чтобы оказаться в стане лидера. Интриги вокруг Браунинга и Роберта Фишера сплелись в такой тесный клубок, что, похоже, сами акционеры за компанию с инвесторами запутались в них с головой. Но одно было очевидно: влияние Браунинга на Роберта было неоспоримым. Это Имсу удалось увидеть, понаблюдав за их отношениями в более закрытой обстановке. Как, впрочем, и выяснить, что Фишер-старший совсем плох, а их отношения с сыном в последнее время были хуже некуда.
- Думается мне, Браунинг для Роберта в большей степени отец, чем его собственный, - подытожил Имс, залпом допив содержимое своего стакана и, поморщившись, взяв за щеку кусочек льда. - И не удивительно. Старик с тех пор, как умерла его жена, только и делал, что формировал сыну невроз. Судя по всему, любые попытки Роберта сделать хоть что-то в бизнесе самостоятельно подвергались такой критике, что по сравнению с ней отношение Папы Римского к абортам и бесплатным презервативам в школах кажется легким неодобрением.
Окай. Вообще мне казалось, что они уже хотели использовать Браунинга и знали замут про него, а Имс тусил в конторе, чтобы посмотреть на него и хорошо имитировать. Но я давно смотрел кино, а чета всё-таки знатоки у нас...
Входит травма!
Эти слова заставили Артура проникнуться неподдельным сочувствием к объекту их работы. Не слишком хорошо для дела, но ничего поделать с собой Координатор не мог.
Он чересчур хорошо знал, каково это - всю жизнь прожить под гнетом чьих-то неоправданных ожиданий. Выпитое развязало ему язык. Покачивая округлый бокал в руках и наблюдая за тем, как на стекле образуется маслянистая пленка
Что вы там пьёте?! 
Нефть, что ли, что маслянистая плёнка образуется?
Начинается разговор за отцов, и Имс, конечно, суров, не забываем, что он агрессор, да, спасибо, мы помним, заебали уже.
- Интересно, а нормальные отцы вообще бывают? Или нас обманули, и такое случается только в фильмах?
Имс бросил на него короткий взгляд и пожал плечами:
- Не знаю. Я своего не помню. А тем, кто по стечению обстоятельств временно оказывался на его месте, я не давал шансов.
Он сказал это буднично. Так, будто поведал Артуру о том, какой маркой зубной пасты предпочитает пользоваться. Во внезапном отсутствии каких-либо эмоций сквозило что-то очень горькое.
Артур брякает, мол, иногда я думаю, что лучше никакого отца, чем такой, как мой. Потом стешнякается и думает, как перевести тему, но Имс спрашивает, почему он ушёл из дома-то. Шок! Сенсация!
Вот так сразу. В лоб. О том, о чем Артур привык молчать с тех самых пор, как сидел, ссутулившись в углу, на крошечной кухне съемной квартиры и, спотыкаясь через слово, рассказывал Коббу о том, что произошло. Он хотел было по привычке спрятаться за показным равнодушием и сообщить напарнику, что это не его собачье дело, но одернул себя. В конце концов, это случилось почти десять лет назад. Неужели он до сих пор настолько раздавлен случившимся, что не может спокойно рассказать об этом? Он не слишком привык к откровенным мужским разговорам, да и вообще к любым разговорам о личном, но твердо знал, что отказ говорить об этом сейчас разрушит что-то очень ценное, очень значимое, в первую очередь для него самого.
Короче, сейчас мы узнаем тайну века. Готовьтесь.
Артур просит заказать ещё бухла (почему сам не может, этикет девушке не позволяет заказывать самой?), совсем не кокетничает ("почему же... это не такая уж страшная тайна") и даёт затравку:
- В сущности, все просто. Я разочаровал своего отца настолько, что он решил, что лучше никакого сына, чем такое дерьмо, как я. Сейчас, как видишь, я вполне понимаю его чувства. Но тогда все было иначе.
- Что же ты такого сделал? - Имс осторожно поинтересовался, придвинувшись чуть ближе, так что они внезапно оказались рядом.
- О. Это долгий перечень заслуг, и начинать можно с самого детства. Я просто не дотягивал до его представлений о том, каким должен быть Его Сын. Но... мне пришлось уйти скорее из-за того, чего я не сделал.
каким должен быть Его Сын
ИИСУС?!
Чтец только схватился за валидол, а автор добавляет сломанных запястий:
Артур чувствовал, что юлит, старается избегать прямых формулировок, но ему было слишком тяжело возвращаться мыслями в тот день, когда отец с искаженным от ярости лицом бил его затылком об стену, держа обеими руками за ворот, пока у Артура носом не пошла кровь, стекая на отцовские манжеты.
Меж тем Имс смотрит с Пониманием. Даже Мол унижала Артура жалостью во взгляде, и только Имс Понимает.
Всё это очень растянуто, попробуем отжать воду. Отец Артура был юристом и прикрывал нарушения закона:
Сделка, к слову, была сомнительной, и в наши задачи входило обеспечить законное прикрытие совсем не законным операциям.
Артура он взял помогать, чтобы тот набрался опыта. Тот прифигел, когда узнал, чем занят папаша, но был слишком занят тем, чтобы оправдать доверие.
- Спустя некоторое время выяснилось, что часть секретной информации о сделке всплыла у конкурентов нашего заказчика, и они смогли воспользоваться ею в свою пользу, существенно подорвав его репутацию в бизнес-кругах и чуть было не доведя дело до публичных проверок и громкого суда. Сам понимаешь, как это ударило по отцу...
Информацию обсуждали только три человека - Артур, его отец и клиент. Так что папаша обвинил в утечке Артура, считая, что тот намеренно предал его или слил инфу по глупости. На самом деле, конечно, информацию утащили через сон.
- У Бога, если он есть, забавное чувство юмора, да? Я зарабатываю себе на жизнь тем же,чем зарабатывал тот человек, который украл у меня мою жизнь, мою семью... и мою мать.
- Мать? - эхом отозвался Имс.
- После того, как я ушел из дома, я больше не виделся с ней. Отец был против, а она не смела ему перечить. Я даже не присутствовал на похоронах.
Артур винит себя в том, что он в ту пору дружил с Коббом, но не спрашивал, чем тот занимается. Если бы он поинтересовался, если бы потренировался, если бы, если бы и т.д., я должен был предугадать.
- Отец пообещал, что сделает все, чтобы я не смог больше работать в юриспруденции. По крайней мере, на территории США. И он сдержал слово. Я остался без будущего, без семьи и без работы. И тогда...
- Кобб тебе помог?
- Несложно было догадаться, да? Мы встретились, он заехал ко мне проведать, как мои дела... В общем, не надо было быть одним из лучших Извлекателей, чтобы убедиться в том, что я в глубоком дерьме, и быстро вытянуть из меня суть произошедшего.
Кобб же сперва был архитектором, алё.
Короче, Кобб расспросил его и объяснил, как из его вытащили инфу. Артур стал работать в дримшеринге, все дела. Он до сих пор пытается выяснить, кто его так обул, и жанровая смекалка подсказывает, что это Имс.
Артур недоверчиво посмотрел на напарника.
- Юрист из меня тоже мог бы быть очень неплохой.
- Арти, детка, твой стакан всегда наполовину пуст?
- Я не заказывал сеанс психоанализа, мистер Имс.
А вот и мистеров подвезли.
Имс предлагает выпить по последней, Артур просит откровенность за откровенность и спрашивает, почему Имс не сдал их с Коббом. Первые главы я не читал, замут уже не помню. Короче, была там какая-то херня, когда Имс во сне зажал Артура в переулке, и ещё какая-то хуйня происходила. Это было больше десяти глав назад, всё равно что двадцать лет.
Имс отвечает:
- Если... - он запнулся, а потом вдруг произнес почти скороговоркой, глядя на Артура внимательно и слегка насмешливо, - ...если я скажу тебе, что был чертовски зол на тебя и себя, вот и хотел обрубить все концы к чертям собачьим, чтоб навсегда, а потом, когда ты пришел извиниться за тот случай в переулке, понял, что не хочу, чтоб ты сдох от чьей-то пули, ты мне поверишь?
Ах, это так нетипично, необычно, невъебенно, Имс обычно такой расчётливый, а тут руководствовался эмоциями и т.д. Бля, я больше не могу. Я думал сдаться на середине главы, но вроде осталось не так много, попробую добить эту парашу.
- Нет, не поверю... это чересчур мелодраматично для тебя. Уверен, у тебя были и другие причины. Сотни причин. Помимо этой.
Имитатор тихо рассмеялся, покачивая в руке бокал, в котором лед, растаяв, превратился в тонкую пленку на поверхности виски, смешавшегося с водой. Он сделал глоток и поморщился.
- И правильно сделаешь. Конечно, были...
Артур вздохнул с облегчением. Уместить в своей голове мысль о том, что Имс сдал их службе безопасности Объекта, а потом сам же предупредил об этом, помогая сбежать от преследования, и все из-за сложных и противоречивых чувств к нему, было бы чересчур для такого напряженного дня.
Артур доёбывается, Имс начинает рассказывать, что за причины. Как будто нам не насрать.
- Помнишь, я тогда кое-что обещал тебе? После того дела?
Воспоминание яркой вспышкой возникло перед внутренним взором. Злой взгляд, ироничная усмешка, почти оскал... «Я докажу тебе, что ты врешь.»
Автор, прекрати издеваться над кавычками.
Короче, Имс хотел всё-таки соблазнить Артура, и это стало идеей-фикс. Если отжать ещё три экрана воды и описаний.
- Да... так было. Я и правда думал только об этом, чувствовал себя идиотом, пытался отвлечься, но все равно мысль о том, что я хочу, чтобы ты, сучка такая, признался, что хочешь меня, не давала мне покоя. Для меня это стало просто навязчивой идеей, я... черт, да я спал и видел, как трахаю тебя, а ты просишь еще...
Ледяной ступор сменился огненным, кровь гулко застучала в висках, отдаваясь болезненной пульсацией в паху. Артур с трудом выдохнул протестующее:
- Имс...
Но тот не дал ему договорить, прижавшись горячим лбом к его виску.
- Подожди. Дай мне договорить. Просто дай договорить...
Просто прекратите уже.
Дальше Имс говорит ему на ухо. Наверное, это должно быть кинково (нет).
- Все изменилось... изменилось, понимаешь? Я хочу, чтобы ты понял, хоть я и сам ни черта не соображаю сейчас... Ты тогда мне воды принес, помнишь? А у меня внутри словно, не знаю, надорвалось что-то. А потом в туалете, черт... я теперь мимо МакДональдса спокойно пройти не могу, и когда тогда в самолете, когда ты рассказывал, как в детстве мечтал быть, как Бонд, мне казалось, что я поимел лучший секс в своей жизни... А ведь ничего не было, ничего, ты просто рядом сидел и смотрел на меня, не отворачивался, не уходил, не делал вид, будто тебе все равно. А мне было так хорошо, что я даже не замечал, что у меня все кости болят, будто по ним танк проехался.
Автор тоже ничего не соображает, и бета ничего не соображает, судя по рандомным запятым.
Короче, интимофоб Имс впервые в жизни услышал что-то няшное и человеческое от объекта своего влечения. Шок. Сенсация.
Имс продолжает пиздеть, и пиздёж плавно переходит в сближение героев. Не прошло и двенадцати глав, как Имс ажно положил руку Артуру на затылок. Кстати, в своё время они считали это очень крутым. Типа, не можем написать ПВП без километрового ОБВМа и обоснуя. Ребят, лучше б вы ПВП писали, чесслово.
Короче, ловите традиционный кинк на стыд и "всесмотрят". Я начинаю всё лучше понимать, почему Вождь пиздит о своей личной жизни на весь интернет - у него без этого не встаёт.
Имс говорил что-то еще, про то, как смотрел на спящего Артура, про то, как ему нравилось гулять с ним по городу, и как хотелось задушить его, когда он отдал принесенный им кофе Юсуфу... кучу каких-то невнятных, обрывочных воспоминаний, многие из которых Артур уже забыл.
Имитатор тяжело дышал, иногда его голос срывался на хриплый шепот, едва слышный, да Артур и так толком не разбирал что он говорил. Теплое дыхание возле уха, смешавшееся с запахом алкоголя и сигарет, запах его кожи - о Господи, этот запах сводил с ума...
Сильные пальцы сомкнулись на его плече, притягивая его ближе, и он не стал сопротивляться, просто потому, что не в силах был пошевелиться. Мысль о том, как они, должно быть, смотрятся со стороны, окончательно прорвала какую-то плотину внутри, заполняя сознание непристойными образами и фантазиями. Он знал, что они выглядят, как пара педиков на свидании... и, черт возьми, он хотел, мучительно, зло хотел, чтоб все видели - раз уж его судьба жить так, будто кто-то на него смотрит - что у него стоит на Имса. Стоит так, что чуть пар из ушей не идет, но то, что кто-то может счесть это отвратительным и грязным, его решительно не ебет. Потому что его ебет Имс, и делает это с ним где угодно, да хоть в том же чертовом туалете. Вот они на этом диване, целуются... нет, не так... сосутся, отвязно, похотливо, вжимаясь друг в друга так, словно их жизнь от этого зависит. А потом, пошатываясь, идут по темному коридору до тесной кабинки, и плевать они оба хотели на то, кто и что об этом подумает. И там внутри, раньше, чем Имс успеет подчинить его себе, сжимая, гладя, надавливая везде, где только сможет дотянуться, он первым возьмет его врасплох, заставит прижаться спиной к стене и опустится перед ним на колени, не отрывая взгляда от довольной, слегка ошалелой улыбки на лице напарника, теперь уже без пяти минут любовника...
Он не будет долго тянуть, торопливо потянется к ремню брюк, со стоном чувствуя под ладонями стоящий торчком член, подающийся на встречу руке требовательными толчками, услышит умоляющий, сдавленный стон. И еще раз встретится взглядом с Имсом, чтобы увидеть, как тот следит за ним затуманенными от похоти глазами, прежде чем взять его член в рот... попробовать на вкус, узнать, как это... как это - вести себя, как последняя блядь, и не испытывать о этому поводу никакого чувства вины...
Во рту скопилась слюна, и Артур с трудом сглотнул, чувствуя, что еще немного - и кончит в штаны от собственных фантазий. Губы Имитатора скользнули от его уха к скуле. Он потянулся рукой к лицу Артура, дальше, к шее, надавливая пальцами на влажный затылок, и глухо прошептал:
- Иди ко мне... Господи, Арти, ну сколько можно...
Осознание того, что если сейчас Имс его поцелует, то все случится точно так, как он себе представил, взорвалось оглушительным набатом в его мозгу. Он вдруг увидел себя со стороны, на коленях, в тесной, не слишком чистой кабинке, возле унитаза, жадно заглатывающим член Имса, в лучших традициях порнофильмов, которые он, разумеется, не смотрел... но кто не натыкался на рекламу гей-порно в интернете?
Волна отвращения к себе оказалась настолько невыносимой, что на мгновение ему показалось, что он сейчас просто провалится сквозь землю от ужаса перед лицом собственного падения.
Отшатнувшись от Имса, как от прокаженного, он только и смог, что сдавленно прошептать отчаянное:
- Нет... нет, нет, нет... Господи, нет.
Мне так нравится это кокетство про гей-порно).
Имс, катая желваки, спрашивает, почему нет.
- Почему, мать твою, «нет»?
В последних его словах звенело столько неподдельной боли, что Артур едва не задохнулся от ощущения, что он снова толкнул Имса под пули или сделал что-то еще страшнее. Адреналин ударил в кровь, заставив мгновенно протрезветь.
Отказал в сексе = толкнул под пули. Запомните это, мои маленькие любители абьюза.
Артур говорит, что просто не хочет, и объяснять тоже ничего не обязан.
Он отчаянно старался разозлиться на Имитатора, но получалось плохо. Злость натыкалась на воспоминания о тепле его рук за спиной и разлеталась на осколки, впивающиеся в душу. Ну почему нельзя было просто оставить все как есть, остаться напарниками, друзьями, в конце концов. Зачем надо примешивать к этому всему этот чертов ненавистный секс, от которого все только портится.
Но, разумеется, человек не может просто не хотеть или просто не быть готовым, когда у него впервые наклёвывается роман с другим мужчиной, конечно, нет, что за глупости. И Имс устраивает настоящий канкан - с ревностью, додумыванием, вавилонами и плясками.
Он говорит, что, раз Артур не хочет говорить, он скажет за него (помним, что не бывает так, чтобы человек просто не был готов). Артур просит не продолжать балаган, но нееет, мужику же еблю в сортире обломали, он оскорблён!
Я покажу этот заплыв в говне целиком, аноны.
- Я рад, что ты готов меня выслушать. Всегда приятно, когда к тебе внимательны. Так что же ты мог бы мне сказать? - лицо Имса чуть дернулось, изобразив странную, жутковатую пародию на улыбку. - Ну, первое, что приходит в голову - это то, что я тебе противен... Но даже ты прекрасно понимаешь, какой нелепой будет эта ложь. Чтобы это понять, даже не нужно было видеть, как тебя вчера перекосило у бассейна от ревности. Я и без этого прекрасно помню каждый раз, когда у тебя вставал на меня. Еще с тех пор, как мы только познакомились. Это не трудно отследить, поверь мне. Каждый раз, когда у тебя встает, ты делаешь каменное лицо и стремишься сбежать от меня подальше.
Артур беспомощно вжался спиной в спинку дивана, чувствуя себя под обстрелом от этого безжалостного ледяного сарказма. Имитатор загнал его в угол и явно не собирался останавливаться.
- Вот сейчас у тебя тоже стоит, и еще как, судя по тому, как у тебя побледнели губы и свело скулы... - он недвусмысленно посмотрел Артуру в область паха и недобро ухмыльнулся. - У тебя даже нет сил мне возразить, бедняжка Арти, но я попробую это сделать за тебя. Что бы я сказал себе, если бы был тобой? Ммм? Дай подумать...
Он наигранно взялся пальцами за подбородок, оценивающе глядя на свою жертву.
- Имс... пожалуйста... - Артур прикрыл глаза рукой, но Имс не обратил на это ни малейшего внимания, выплевывая слова, как ядовитые иглы, с поразительной меткостью:
- Понимаю, это непросто, когда яйца аж сводит, но я все-таки попытаюсь... О! Первым делом я бы сказал, что это меня со скуки на мужиков потянуло, а на самом-то деле я сплю и вижу, как трахаю ....ну, к примеру, Ариадну. А, как тебе такой вариант? Правда, до того момента, когда я возьму себя в руки, точнее, выпущу из рук, и решусь хотя бы попробовать с ней пофлиртовать, я уж молчу про поцелуи и прочие непристойности, она состарится. Зато я наглядно продемонстрирую уважение к девичьей чести и серьезность своих намерений. Да, это совершенно точно мое благородство не дает мне просто взять и зажать ее в первом попавшемся углу.
Господи, ну откуда, откуда он знал? Артур и хотел бы заткнуть ему рот, ударить его, вскочить и уйти, наконец, но тело было будто чужое и совсем не слушалось.
- Кроме того, - не унимался Имитатор, явно войдя во вкус. - Это только такие, как Имс, сразу бегут в койку, а мне, чтобы у меня встал на хорошенькую девушку, надо куда больше, чем пара дней знакомства... вероятно, пара лет!
Артур дернулся с места, найдя наконец в себе силы, чтобы вскочить на ноги, но Имс грубо дернул его обратно, схватив за грудки, и прижал к спинке дивана, говоря прямо ему в лицо. От обжигающего холода в его глазах становилось жутко.
- Нет... Арти, рано уходить. Послушай, я придумал еще более интересный вариант ответа, готов поспорить, он понравится твоему чувству вины!
Артур весь сжался изнутри, готовясь принять очередной удар, раз уж избежать его было нельзя, но то, что он услышал, пробило бы любую защиту. Крепко удерживая его одной рукой, Имс наклонился ближе и прошептал ему прямо в ухо:
- Как насчет этого: я был тайно влюблен в Мол и до сих пор оплакиваю ее смерть, а заодно пытаюсь искупить вину за то, что в мыслях возжелал жену друга, став для него верным псом? Я решил посвятить этому свою жизнь, потому что другие женщины не могут для меня затмить ее? Вечно недоступную жену моего лучшего друга... А? Как тебе? Я не могу предать ее память, бросившись в пучину разврата...
Глухая ярость, всколыхнувшаяся откуда-то из самой глубины его сущности, придала ему сил, и он перехватил руку Имса, сжав ее так сильно, что тот зашипел, но хватку не ослабил:
- Не смей, не смей говорить о ней, сукин ты сын! Ты никогда не поймешь, что я ...
Имитатор негромко рассмеялся, сохраняя уничтожающее спокойствие и игнорируя попытки Артура к сопротивлению.
- О... судя по реакции, я близко, но еще не совсем. Да, Арти? "Тепло", но еще не "горячо"?
Что еще он может сказать, в какую еще незаживающую рану залезть пальцами, без наркоза? Артур испугался, что еще немного - и его стошнит прямо здесь, живот скрутило, а сердце билось, как сумасшедшее. Он никогда не думал, что Имитатор может быть настолько жесток. И безупречно точен в этой жестокости.
- Ты молчишь? Не хочешь мне подсказать? Вот всегда ты так... Должно быть, и в школе никому не подсказывал, да? Хотел все знать сам? Нехорошо... не по-товарищески. Тогда я, пожалуй, представлю себе, что бы я, будь я тобой, ответил Коббу, если бы тот однажды вечером пришел ко мне в номер, посмотрел своими замутненными болью глазами и сказал: "Артур... если ты мне сейчас отсосешь, мне станет немного легче мириться с болью утраты... это было бы очень по-дружески с твоей стороны".
Он так достоверно, хоть и издевательски, изобразил манеру Кобба говорить, что Артура словно кипятком обдало. Он сипло прошипел сквозь сдавленное спазмом горло:
- Заткнись сейчас же! Кобб бы никогда... никогда...
- "Горячо", Арти, да, сладкий? Он бы никогда - что? Не попросил бы тебя об этом? И от этого тебе одновременно и больно и хорошо, да? Потому что можно быть рядом, заботиться, стать незаменимым, видеть его боль, направленную не на тебя, и тоску не потому, что тебя нет в его жизни, и никогда, никогда не смотреть в глаза своему желанию, чтобы Кобб все-таки попросил? Ты давно в него влюблен? Еще с института? Ну хоть в этом сознайся сам...
Молча стряхнув с себя руку Имса и вскочив на ноги, Артур пулей выбежал на улицу. Там было уже совсем темно, и вместо ливня с неба падала мелкая морось. В лужах отражались огни витрин и фонарей.
Он едва не упал, подскользнувшись на маленьких скользких ступеньках, но успел схватиться за влажные перила, с трудом переводя дух и стараясь не блевануть прямо там.
Его преследовал непереносимый стыд и ощущение, что из него только что вытащили все, что он в себе ненавидел, и ткнули этим прямо в лицо, вот так, бесстрастно, с хирургической точностью.
Оглушительно хлопнула дверь - Имс вышел следом за ним.
Неужели ему мало? Да сколько же можно уже, в самом деле?
- От себя не убежишь, Арти.
- Это все бред! Бред... Кобб, он... он мой друг.
- Да? Как друг он, наверное, пригласил тебя на свадьбу? Помнишь, что ты чувствовал тогда? Или предпочел забыть? А когда он тебе позвонил и сказал, что стал отцом? А когда ты приходил к ним на ужин по выходным?
Интересно, неужели в детстве Имсу нравилось отрывать мухам сначала крылья, а потом ножки одну за другой, и смотреть, как те смешно ползают, не в силах избежать мучительной участи?
- А что чувствуешь сейчас, зная, что он только твой? Потому что он сломан и не может от тебя уйти? Ты ведь так нужен ему - всегда терпеливый, надежный, верный, готовый подпереть его собой, что бы не случилось. Интересно, делить его с памятью о мертвой жене так же больно, как с живой? Арти, ты никогда не думал, почему люди выбрасывают костыли после того, как нога срослась?
Из дверей показалась озадаченная голова официанта, решившего напомнить разбушевавшимся гостям, что те не оплатили счет. Прежде, чем он успел что-то сказать, Имс сунул ему в руку какую-то банкноту, и так сказал «Исчезни», что того и след простыл. Воспользовавшись этой передышкой, Артур, одуревший от всего этого настолько, что почти перестал что-либо чувствовать, просто спросил, устало и обессиленно глядя на своего палача:
- Зачем... зачем ты это делаешь?
Имс оперся обеими руками о перила и посмотрел на него через плечо.
- Я хочу, чтоб ты ответил мне... ответил, сказал правду, блядь... - Он прикрыл глаза, в которых сквозь ледяную ярость билась боль разъяренного зверя, - но... приходится говорить с самим собой.
Сам выдумал какую-то правду, сам в неё поверил, сам её рассказал самому себе, сам возмутился, что Артур ему этого не рассказал первым, сам обиделся! И да, я повторю это в третий раз, но, сука, причин отказа в сексе, по мнению четы, может быть только две: что человек тебе противен и что он влюблён в кого-то другого. Всё. Просто так не хотеть секса, потому что ты устал, бегая по сраному офису и рискуя жизнью, потому что ты выпил, а у тебя невставиха от алкоголя, потому что у тебя трусы дырявые ИЛИ ПОТОМУ ЧТО ТЫ БЛЯДЬ НЕ ГОТОВ К ПЕРВОМУ СЕКСУ С ДРУГИМ МУЖИКОМ ПОТОМУ ЧТО У ТЕБЯ ПИЗДЕЦКАЯ ТРАВМА - нет, такого не бывает.
Горите в аду, уроды.
Фух. Выдохнули. Взяли себя в руки. Добили это дерьмо Сатаны. Осталось чуть-чуть.
И знаете что самое странное? Ничего же этого не было в ПОВе Артура до нынешнего момента. Откуда хирургическая точность? Он переживал за Кобба, ещё и недостаточно интересовался его делами, учитывая его знания в фике, и... где это всё? Он только переживал, что не нужен Коббу.
Кстати, Имс сам намекнул, что Артур - костыль, который следует выбросить, как только нога срослась. Действительно, зачем ещё человеку друзья-то, только чтоб из говна тебя вытаскивать, быть костылями, а потом и выкинуть можно.
У Имса прогрессирует шизофрения:
- Я столько раз говорил с тобой во сне, и там ты отвечал мне то, что я хотел слышать. Я привык говорить за тебя, но я ненавижу тебя в своих снах за это. Я хочу, чтобы ты мне ответил!..
Я привык говорить за тебя, поэтому я буду делать то же самое в реальности, и обижаться, что ты не хочешь говорить то, что я хочу услышать.
Ииииии финал главы, но не финал этой ёбаной хуйни:
Артур стоял молча, застыв, как каменное изваяние, почти не дыша.
Имс одним коротким рывком оказался напротив него, пристально глядя на него, словно пытаясь прочитать на его лице хоть какой-нибудь ответ.
- Ты и сейчас ничего не скажешь? Чего тебе хочется? Накричать на меня? Ударить? Послать к черту? Прострелить мне башку?
Ответом ему стало молчание и еле слышный шум дождя. Какой смысл отвечать, если на языке вертелось только одно: «Я хочу умереть и больше никогда ничего не чувствовать»?
Спустя еще пару мучительных секунд, растянувшихся в вечность, Имс развернулся и быстрым шагом ушел прочь, не обращая внимания на лужи под ногами.
Артур остался стоять на крыльце, чувствуя себя рыбой, чье брюхо вспороли крючком, который она заглотила, а потом выкинули на песок. Он ощущал зияющую, рваную рану там, где раньше находилась его вера в себя, в их с Коббом дружбу, во все, вокруг чего он строил свое чувство собственного достоинства последние десять лет, и у него не было сил даже закричать от боли.
Смертельная, как воздух для рыбы, обжигая и мучая, вместе с каждым вдохом в его легкие неумолимо врывалась правда.
Господи, как меня бомбит. До новых встреч на Плутоне.
