С самого начала главы нас знакомят с новым персонажем. Имхо, зря столько мимокроков, ну по несколько на главу ведь, путаешься в этих картонках… Ну да ладно. Новый герой внезапно нормальный парень!
Майкл впервые работал с дублёром настолько плотно. Прежние фильмы не требовали столько трюков, но тут был весь букет, будто его собирали нарочно: и драки, и лошади, и рискованные прыжки и падения. Майкл рвался делать всё сам, но режиссёр упирался, и самые опасные дубли делал Шеймус.
Майкл по этому поводу был в крайне смешанных чувствах. Он не мог не ставить себя на его место и понимал, что каждая отобранная у Шеймуса сцена была не просто отнятым рабочим днём, но чем-то большим. Будь он сам на месте Шеймуса, он бы себя за такое просто возненавидел. Но тот, кажется, вообще не думал о славе — он думал лишь о том, чтобы как следует сделать свою работу, и если Майкл продавливал режиссёра и сам участвовал в драки — Шеймус всегда был рядом, подсказывал, что и как лучше сделать, подбадривал, увлечённо помогал отрепетировать сценографию. Его словно не волновало, сколько раз он появится на экране. Майкл чувствовал благодарность — и вину. Поэтому старался провести с ним побольше времени просто по-человечески.
Я хз, о какой славе речь. Потому что я анон простой и честно - я не представляю, в каких сценах, например, Капитана Америку играет дублер, а не Крис Эванс. А дублеров и несколько бывает… Может, для карьеры и нужно иметь какой-то список, сколько и чего конкретный каскадер сделал на площадке, может, на гонорар это влияет напрямую - не знаю. Но на “количество раз на экране для известности” - точно нет. Опять же, я не понимаю, зачем мужику Шеймусу “время с Майклом”. Да может, ему Майкл как человек страшно неприятен. Помогать помогает, ибо человек неплохой, но работа и “по-человечески” штуки разные. Майкл, задумайся, мб ты навязываешься бедолаге.
Больше всего, впрочем, меня смешит, что вот в случае Коди Майкл так не парился, хотя там отобрал реально важную сцену у самого Коди и у танцоров.
Они всё решили с Питером, тот больше не приставал к нему с разговорами, предпочитая валандаться вместе с Джеймсом. Они блуждали по площадке туда-сюда чуть ли не под ручку. Джеймс что-то рассказывал, Питер слушал, даже можно было сказать — внимал.
Мне не слишком нравится Питер, но Майкл, ты, мудила эдакий, сам выбегал за ним, сам требовал дергать тебя за волосы и попиздеть о кино. А теперь мальчик, оказывается, “приставал”.
Майкл смотрел на них, отмечая, как они одновременно и похожи, и нет. Невольно искал в Питере отстранённым взглядом черты того Джеймса, которого помнил, лелеял в памяти. Видел, находил, но картинка рябила, двоилась. Он щурил глаза, глядя сквозь ресницы на Питера, чтобы нечёткий силуэт легче было подогнать под образ из воспоминаний, но ничего не выходило. Тот, прежний Джеймс, с романтическими локонами у лица и мягкой улыбкой, теперь был призраком.
Ты заебал до смерти с этими локонами. Я все время вспоминаю вот этот прикол:
Тот мальчик умер от горя.
Из-за него.
Тот мальчик просто подрос и сменил стрижку. Пардон, я не оч разделяю пафосность, да. Потому что совсем не понимаю, почему там все так убиваются.
Майкл доебывается до Шеймуса. Питера заебал, Коди заебал, Джеймса заебал - следующий!
— А тебе нравится фильм? — спросил Майкл, пальцем сняв с языка крошку табака.
Шеймус, скрестив руки на груди, пожал плечами.
— Я считаю, Англия опять легко отделалась, — он кивнул на Питера. — но я другого и не ждал. А вообще — да. Да, нравится. Хоть на экране увижу, как ирландец нагнёт брита и выдерет в жопу, чтоб тот пищал.
Блядь, я опять рано сделала выводы, посчитав Шеймуса нормальным. Ничего меня не учит, сколько я уже глав в читениях набила, ну пора б запомнить - все тут угробища. Вот этот мне напоминает классическое “да всех америкосов/украинцев/русских/негров/пидоров давить надо”. А я это ненавижу. Бррр.
Шеймус и Майкл болтают о кино. Вернее, об истории Ирландии. Я так вижу Машины уши, что мне неловко. Проблема вся в том, что они говорят о событиях, не объясняя, о чем речь. Выглядит дебильно.
— Теория малых дел не работает, если воюешь с правительством, — сказал Шеймус. — Вместо того, чтобы окапываться в поместье и спасать сто человек, ему нужно было вернуться в Лондон и кричать там на улицах о том, что происходит. Если уж он вообще хотел кого-то спасти, не надо было размениваться на сотни жизней, пока умирали сотни тысяч.
— Так ты считаешь, что отец Донован был прав? — спросил Майкл, с интересом глядя на Шеймуса. Ему самому патриотизм Эрика казался слегка умозрительным — и он уцепился за возможность поговорить с тем, кто искренне верил в идеи главного антагониста.
— Конечно, прав, — убеждённо сказал Шеймус. — И если бы этот, — он взмахом руки указал на Питера, — не задурил МакТиру голову, у них бы всё получилось.
— Но какой ценой? — почти автоматически спросил Майкл.
Надя, видимо, хочет заинтриговать нас Волками. Выходит иначе. Читаешь, а в голове не “вау! скорей бы зачесть!”, а что -то типа блиц-викторины:
Кто такой он? Эрик?
Почему он вернулся?
Кого он спас? Мб там мать его была!
Почему он должен был “не размениваться”, неужели спасение ста жизней - мало? Кем бы “он” не был - он после сотни не герой, надо было убиться и спасти больше? Шеймус, вот ты гондон. Диванный блядь воен. Спас Эрик сто человек, а, как я понимаю, мог вообще не спасать. Эрик молодец.
Кто такой отец Донован?
В чем он был прав или не прав?
В чем Питер задурил Эрику голову?
Какая цена?
И это только по ходу чтения, а уж если задуматься… Нихуя, нихуя не работает попытка затянуть читать Волков, вообще нет.
— Это наивная история. Такую и Дисней бы снял. Добренький «брит» приходит и спасает Ирландию, только самый краешек шёлковой туфельки замарав в дерьмеце.
Спасибо за пинок в сторону Диснея. Особенно если учесть, что Дисней вообще такое не снимает. Чувак, как я понимаю, просто ненавидит британцев и нашел повод поплевать в их сторону.
— Мирные протесты никогда не работали, только тянули время, — сказал Шеймус. — Мой отец был в ИРА. Я горжусь им, всегда буду гордиться. Он умер в тюрьме, и мы праздновали его смерть, потому что он был героем. Он был одним из тех, кто заставил Англию нас услышать. Теперь все говорят, что это был терроризм…
Я анон-пацифист, страшно далекий от политики. Я не могу представить, как можно праздновать смерть любимого человека. Никак. Меня пугают люди, настолько упоротые на чем-то. И это не та война, где отец прям своей смертью тыщи невинных спас. ИРА устраивало терракты ващет. Они нихуя не мирные котята. Я могу быть неправа, и не спорю, что аноны меня осудят. Мне просто не нравится позиция “да, мой отец умер, но я так упорот, что этому рад”. Это полностью имхо. Развивать его, простите, не хочу.
А вот это, — Шеймус опять кивнул на Джеймса и Питера, — эта история, тот Голод — это был не терроризм? Вывозить зерно и мясо из страны, которая умирала? Держать корабли с присланной помощью на рейде и не впускать в порт, потому что если сама королева Виктория пожертвовала голодающим две тысячи фунтов, никто не имеет права жертовать десять тысяч — и пусть они гниют, пусть их выбросят в море!.. Лишь бы не дать кому-то превзойти кололевскую помощь. Если бы тогда у Англии были бомбы, я тебе клянусь, они сбросили бы их на остров. А Белфаст — это был не терроризм? Я вырос там, мы играли на улицах среди сожжённых автобусов. Полицейские врывались в дома среди ночи, и это было повсюду — Терф-лодж, Фоллз-роуд, Ардойн, Баллимерфи. Обыски, массовые аресты. Мужчин в нижнем белье выволакивали из постелей, швыряли лицом к стене, раздвигая ноги пошире дулом автомата. Потом увозили, и семья могла только месяцы спустя узнать, что с ними случилось. Это было в моей семье, я это видел.
Ой, мы грустим из-за Белфаста. А сколько людей погибло во взрывах, которые там устроили ИРА и его отец - это нам плевать.
Майкл молчал, слушая его. Он знал о волнениях в Северной Ирландии, в Белфасте — они толком не прекращались с тех пор, как туда были введены войска. С семидесятых. Его родня была в Дублине — бедном, но хотя бы спокойном. Их мало это касалось. Он жил с мыслью о том, что боевики ИРА — какие-то жестокие психи, которые подкладывают бомбы в метро и взрывают автомобили, потому что им не живётся в составе Англии.
И он никогда не думал о том, а как, собственно, им живётся. Почему не живётся. Против чего они восстают. Ведь это тоже была Ирландия. Захваченная сотни лет назад — и до сих пор несвободная.
Я не знаю, зачем это в фике. Я понимала бы, если бы это цепляло лично Майкла и лично каких-то его близких, и его бы проняло. Но он тут сидит, слушает одну радикально настроенную сторону и явно мыслями Маши сидит и нам втирает. Окей, ладно. Я вот поставлю себе галочку, посмотрю, нужно ли будет размазанное на главу повествование о том, нужен ли терроризм, для дальнейшего сюжета. Однако ставлю свой чай, что нет, забудут сразу же.
— После облавы женщины выходили на улицы — матери, жёны, сёстры. У них в руках были крышки от мусорных баков, сковородки, кастрюли — они гремели в них так, что звон стоял по всему району. Газеты говорили — военные ищут оружие и патроны, взрывчатку, террористов. А на деле всё это было попыткой запугать нас, чтобы мы не подавали голос, чтобы жили в нищете, безработице, в бесправии — и молчали. Но мы не боялись, — с презрением сказал Шеймус. — Никто не боялся. Мы, голожопые пацаны, забрасывали солдат кирпичами. Пили молоко из бутылок, утирали рот, а потом наливали в бутылку горючий коктейль и забрасывали ими броневики. А они стреляли по нам, не разбирая, где женщины, а где дети.
Да-да, герой, герой. Блядь, НК, ну зачем ты поднимаешь такие темы - для срача в комментах? Это очень, очень спорно, тяжело, триггерно и совсем не нужно. Там же есть и вторая сторона. К Майклу может подсесть сын погибшего в броневике парня и рассказать, как отца отправили насильно, как у него не было выбора и как он заживо сгорел.
Сорян, аноны, я просто искренне считаю, что никто из простых людей не выигрывает по-настоящему в войне, обе стороны теряют дохуища.
Нахрен. Нахрен эту главу.
Майкл молчал, теребил в пальцах потухший окурок. У него в голове свербела неприятная мысль. Называя себя ирландцем, считая эту землю своей родиной, он не смотрел в ту часть страны, которая продолжала корчиться в агонии, как змея, которой наступили на голову. Его любовь была… ярмарочной. Любовью к открытке. Северной Ирландии и её проблем не существовало в его голове, так мог ли он на самом деле понимать Эрика и его боль?..
Ну, была. Ну, хочешь, не будет? Отправляй свой гонорар в какую-нибудь благотворительную организацию. Ну или вообще бросай кино, беги, освобождай. Ура-патриотизм, блин, проснулся. Вырос мужик в Англии, но, видать, как Макс - ирландец в душе.
Майкл растерянно провёл рукой по волосам, не зная, что сказать на это. Рассказ Шеймуса был искренним. Готовясь к роли, Майкл думал, что противостояние Англии и Ирландии осталось давно в прошлом. Что сейчас мир, что пора забыть старые обиды. Как коротка человеческая память! Он сам носился с обидой на Джеймса столько лет — а ведь Джеймс всего лишь разбил ему сердце, а не пригнал в его район войска, не отобрал мастерскую у Кристофера, не вынудил жить в грязи и нищете.
Вообще, мудила, ты должен Джеймсу руку каждый раз при встрече жать, он тебя, говнюка, от тюрьмы отмазал. А ты думаешь о каких-то обидах и уже сравниваешь его с террористами. Не уебок ли?
Бабло ему верни, козлина!
Вика приехала! Ура. Я ей рада. Хоть с темы терроризма слезли.
— Какого хера ты сюда припёрлась?.. — раздражённо спросил он, отпустив её руку.
— Если ты не забыл, у нас летом второй «Неверлэнд». Нас давно не видели вместе, это нужно исправить, — сказала она, проигнорировав его грубость.
— А меня ты не забыла предупредить, что приедешь? — издевательски спросил Майкл. — Чья это была идея? Зака? Твоя? Ларри?
— Какая разница, — та пожала плечами, поправила на плече тонкий ремешок сумочки. — Это ничего не меняет.
Вас давно не видели вместе, потому что ты работаешь на другом континенте!
Олсо, она ведь через океан летела не чтоб Мудайклу досадить. Он ей нафиг не всрался, ее отправили! Почему он орет на нее так, словно она сидела, не знала, как бы Майкла побесить, а потом такая “епта! а приеду на съемки!”
Её появление было так некстати! Если бы она предупредила, что приедет — у Майкла был бы шанс отвертеться, уговорить её не появляться на съёмках или вообще разругаться с ней по телефону, чтобы сама его видеть не захотела. Скандалить Майкл научился отлично — он за словом и так никогда в карман не лез, а теперь вообще стал профи. Но скандалить было уже поздно. Она уже была тут.
Он посмотрел в сторону, куда ушёл Джеймс. Что это были за взгляды?.. Какого чёрта! Сам завёл себе этого два-в-одном, издателя и любовника, собрался жениться — и что теперь, будет ходить и осуждать, что у Майкла есть постоянная баба?.. С какого хрена!..
Нам вот только сегодня в комментах втирали, что Джеймс не ревнует вот вообще. Совсем. Надя, как мне помнится, написала, что он пройдет мимо Майкла, который ебет кого угодно и даже головы не повернет. Я ж поверила! Восхитилась еще, потому что ну это выдержка нужна. И что мы видим?
Виктория ласково обняла его за шею, боднула лбом в висок, дёрнула за хвост парика. Майкл поморщился — прикосновения были неприятны.
Это щас тебе неприятны. А тебе напомнить, что ты ее по фану ебешь? И опять, дурак, напоминаю тебе - она это делает, потому что, блядь, должна! Почему он все время забывает?
— Майкл, ну что ты дуешься?.. — мирно спросила Виктория. — Просто никто не хочет, чтобы твоя репутация подпортилась. А ты сам не хочешь перестраховаться?..
— От чего? — недовольно спросил Майкл. — Я работаю, а не трахаю весь каст по очереди, успокойся.
— А говорят, ты тут кое на кого положил глаз, — игривым шёпотом сказала Виктория. — На одного симпатичного мальчика — тебя только с ним и видят.
Сука. Ему даже заговорить нельзя с мужиком, чтоб его пидорасом не посчитали. Пиздос. Вот кстати что Эван, который с ним живет, к нему приехал и забрал его сестру, не ебет никого, а что он общается с Питером - плохо. Правда, они играют главные роли, им логично общаться и есть, о чем поговорить. Но нет. Пидорас! Надо срочно с бабой светиться.
Майкл невольно покраснел, отодвинулся. То, что про них с Питером будут ходить разговоры, было очевидно — но чтобы так быстро?..
— Мы с ним просто работаем, ясно?
— Слушай, мне плевать, на кого у тебя стоит. Правда, — искренне сказала она. — Хочешь с ним трахаться — трахайся, только не светись так.
— Да я его пальцем не тронул! — возмущённо сказал Майкл. — С чего ты вообще взяла!..
— Коди рассказал, — она пожала плечами. — И не только мне. Он говорит, у вас такая химия, такое взаимопонимание…
— Ах, Коди рассказал, — протянул Майкл. — Вот говнюк. Он просто хочет подгадить, так и скажи Заку — или Ларри, кто там тебя прислал.
Анончики, которые боялись, что из Коди сделают мудака - простите( Аноны, которые ванговали этот поворот - мороженку всем)
После съемок - их не описывают, не подумайте, что я вдруг выкидываю, Майкл и Виктория сидят в баре, фоткаются для инстаграмма. Проходит неревнующий Джеймс:
Мимо прошёл Джеймс, подсел к режиссёру за дальним столиком. Майкл почти физически почувствовал, как вскинулся и застрял в нём взгляд Джеймса. Зачем он теперь смотрит, чего хочет? Ревнует? Сожалеет? Находиться рядом, под его взглядом, вдруг стало невыносимо.
Вика пытается развести злобного мудака на общение. Поражаюсь, как выдержки хватает его не послать, он вечно гавкает на нее и не в настроении.
— Майкл, покажи мне Ирландию, — попросила она, приваливаясь к его плечу. — Только красивую, с овечками на лугах. Что тут ещё красивое?.. Стоунхедж?
— Туманы, — бездумно сказал он. — Выходишь утром из дома — а вокруг ничего нет, белая мгла. И тихо. Вода оседает на крыше, капает в землю. И больше ничего. Только собственное дыхание слышишь.
— Ебануться можно со страху, — Виктория зябко повела плечами. — Сайлент Хилл какой-то.
Майкл наконец обратил внимание, что она и впрямь выглядела слегка заведённой. Может, даже напуганной. Но с чего — Майкл не мог понять. Ну не туман же её так встревожил?
— У тебя что-то случилось?..
— Какая тебе нахрен разница?.. — раздражённо спросила Виктория. — Что ты доёбываешься?.. Женись на мне, а потом доёбывайся.
Какой внимательный мальчик. Хамил-хамил, орал-орал, а тут заметил, спустя полдня, что она не в норме. Неужели.
Она то раздражала его, то вызывала сочувствие. Обречённость их отношений была какой-то глубинной и основательной. Майклу иногда мерещилось, что они сидят в одной лодке посреди океана, у них нет ни еды, ни воды, на горизонте нет парусов — и они оба знают, что паруса не появятся. Они вяло переругиваются, чья очередь грести, но всё это лишь до тех пор, пока солнце или жажда не убьёт их.
Ой, хорош уже страдать. Вы должны пару совместных фоток в месяц, ебать, трагедия, рабство, плеткой бьют по голове.
Надо было бы продолжить какой-нибудь ложью из тех, что все говорят друг другу, мол, всё наладится, всё пройдёт, ты справишься, ты сильнее. Но Майкл прекрасно знал, что ничего не наладится. Ничего не пройдёт. Они не сильнее. Им просто повезло. Рано или поздно их карьера покатится под откос, и тогда останется лишь держаться за славу, собранную в урожайные годы. А потом кончится и она. Майкл продержится дольше — мужчинам легче, и если он постареет красиво, ему будут давать роли импозантных анатагонистов или злодеев в игровом кино. На них он протянет ещё лет двадцать. Но карьера Виктории кончится куда раньше — и то, если только она не сведёт себя в могилу кокаином и чем-нибудь потяжелее. У неё один путь — поторопиться и выскочить замуж, пока она ещё достаточно молода, чтобы охмурить кого-то удачливее себя.
Щас Мерил Стрип ржет в голосину.
Кстати, вот он все про карьеру. А у нее, может, мать болеет. Или собака любимая умерла. Да дохуя причин грустить. Она даже не ответила, а ты все свою голливудоправду ебашишь. Надоел уже.
Как бы он ни стремился к Фабьен, не она была его судьбой. А Виктория. И это было трезвое понимание. Фабьен была для него слишком хороша. Он её не заслуживал. Может быть, в самом деле — жениться, не рыпаться, не бежать от своей судьбы. Не гоняться за журавлями, которые летают там, куда ему не допрыгнуть.
В смысле Фабьен… Только что Джеймс был… Ебать ты резво переобуваешься!
Я так и не догоняю, это вот полиамория, нет? Или он любит Фабьен, потому что она - это Джеймс?
Откровения Вики. Как обычно - бабы сосут, сосут, сосут, все только через еблю, ебля, ебля.
— Иногда я тебя так ненавижу, — прошептала она. — Знал бы ты, как. Иногда просто думаю, как было бы здорово, если бы ты просто исчез. А потом понимаю, что если не ты — будет другой… Третий. Четвёртый. Как бы я хотела быть — просто — собой, — с нажимом сказал она. — Чтобы не приходилось ни с кем трахаться ради работы. Ни с тобой, ни с ним, ни с кем. Вообще больше ни с кем не трахаться. Никогда. Думаешь, мне нравится, что без ходячего члена рядом я никто?.. Пара сисек, и всё. Да и тех у меня нет. Даже лица никто не помнит. Имени…
Так с Майклом ты и не должна трахаться, я напоминаю. Вот это вот вы делаете добровольно.
— Я ненавижу мужчин, — негромко сказала она. — Всех вас… всех. Раньше любила, а теперь ненавижу. За то, что вы со мной сделали. За то, что я вас теперь ненавижу. За то, кем я себя чувствую… за всё, — севшим голосом сказала она. — Ты хоть понимаешь, что я никогда не узнаю цену своему таланту? Всем плевать, есть он у меня или нет. Потому что есть Ларри, — она издевательски взмахнула рукой. — Гарри, Барри… Всем плевать. Даже если я не умею играть — меня подопрут вторым планом, вытянут… Думаешь, я хотела этот чёртов Оскар?.. — внезапно спросила она. — Меня никто не спрашивал! Ларри сам всё решил! Но это меня поливают дерьмом из-за него — а не Ларри! Как будто я просила!.. Надо было стать шлюхой, — Виктория глубоко вздохнула. — Я бы хоть точно знала, кто я.
Ну, детка, это Голливуд)
А если серьезно - ну вали оттуда, раз там все куплено, вон, Ирландия чиста, как слеза, снимайся там…
Да, вечное нытье про отсосы в Голливуде мне тоже поднадоело и сочувствия не вызывает.
— Под тебя кто-то копает, — вдруг сказала она.
— Кто?.. — удивился Майкл.
— Ходят слухи, что кому-то стало интересно твоё прошлое.
— Зак мне ничего не говорил.
— Он и не скажет. Он пока не знает. Мне Ларри сказал. Так что будь, твою мать, осторожнее, потому что от тебя зависит слишком многое в моей жизни!
— У меня в прошлом ничего интересного, — без особенной уверенности сказал Майкл.
ну в смысле нет? Ты чуть срок не получил. По неприятной статье.
История с кокаином сейчас уже не казалась ему по-настоящему драматической. Даже если она и всплывёт… ну, молодость, глупость. Ларри отмажет.
Ааа. Вон оно че. Ой, чую, небось пожизненный срок за кокс ерунда, а вот что мужика ебал - вот она, вот она проблема! Сто пудов прям.
Он потёр шею, остался сидеть, глядя на Викторию. Вот же она, его синица в руках. Они такие одинаковые. Оба из белого гетто, оба пробивались без связей, без денег, без богатых семей. Им стоит держаться вместе. В конце концов, они в самом деле неплохо сработались. Могли и поорать друг на друга, и послать друг друга нахрен — но как вспыхивали, так и гасли, и работали дальше, не держа ни зла, ни обиды.
Майкл вдруг понял, что, пожалуй, ни на кого так не рассчитывает в этом мире, как на неё. Ни в ком не уверен. Ларри, Зак, вся эта тусовка акул будет всегда, потому что акулы кормятся вот с таких, как они. Они просто планктон, их миллионы, и каждый кричит — съешь меня, съешь меня! Ни Ларри, ни Заку нечего терять. Они короли этой жизни.
А вот Виктории есть что терять. И ему — тоже. Карьеру. Деньги. Место под солнцем. Жизнь. Вылететь отсюда они оба могут лишь в одном направлении — назад в трущобы, к тесному холодильнику, липкому линолеуму в кухне, грязным окнам, полицейским сиренам, к нищете, которую не вытравить из себя. Ларри свёл их, как чувствовал — две одинаковые души точно поймут друг друга. Может, он и был прав…
Я уж даже не буду комментировать, что он на нее весь день орал. Хер с ним. Но какие трущобы? У тебя три квартиры и огромный дом. Сдавай их. Плюс банковские счета. Да ты, уйдя прям сейчас, уже можешь больше никогда не работать и жить на пассивный доход. Как, Надя, ты живешь. Или вся недвига на Ларри у вас оформлена?
Ох уж это страдание о нищете с суммой в -цать нулей в банке. Ух.
Олсо, ты не из гетто. Она - может быть. А ты нет. У тебя у отца был бизнес, у вас был даже летний домик, у тебя было два мотоцикла. А тебя вытянула Сара, не пизди мне тут, что все сам, все сам.
Ларри - Ларри ничего не чувствовал. Он спросил ее, с кем она ебется, она ткнула пальцем. Ну-ка завязывайте ретконить, не смешно уже.
— У Ларри… — тихо сказала она. — У него есть кого-то ещё. Если он меня выкинет… я не знаю, что со мной будет.
— У тебя же контракт, — напомнил Майкл. — У нас ещё два «Неверлэнда».
— Не смеши! Если он захочет, он заменит меня вот так, — она щёлкнула пальцами. — Разорвёт контракт или просто его не продлит. Как будто ты сам не знаешь.
— Студий много, имя ты себе заработала. У тебя Оскар, в конце концов, — напомнил Майкл. — Не утонешь.
— Придурок, — злым шепотом бросила она. — Ты не понимаешь?.. Мой рейтинг сейчас держится на тебе. Это ты тащишь меня за собой, как прицеп, до тебя ещё не дошло? Кого-то интересует, что я делаю — хоть что-то, кроме того, с кем я трахаюсь?.. Всем плевать! А ты усвистишь от меня, как только Ларри позволит, и если у меня не будет никого на замену — меня просто забудут.
Стоп. Если Ларри выкинет сам, он ведь не перекроет весь воздух, так? Так. И ты можешь уйти хоть в Дисней. Ну ок, ок, не агент тебе там роль найдет, я поняла, но как сосалка-давалка - почему нет? И потом. Найти на замену - да легче легкого. Вон Коди бегает. Предложи Коди условия “две фотки в инсту в месяц взамен на Оскар” - да он побежит, рыдая от счастья. Это вот дохуя, дохуя выгодное место, но нам его преподносят, как пиздец.
Ну и вот. Поговорили, пообщались. И Майкл думает - да а вроде, мы норм парой будем. Прокатит. И задумывается о свадьбе.
Конец.
