– Поможешь мне покормить животных?
К облегчению Ньюта Криденс с готовностью согласился. Ньют уже показывал ему своих питомцев. Не всех, конечно, только самых милых и относительно безопасных из них.
– Отлично. Пойдем, я тебе все объясню. Это совсем несложно.
Они спустились по лестнице на первый этаж в прихожую, где на скамеечке под вешалкой для одежды лежал чемодан. Ньют взялся было за застежку, как вдруг вспомнил об одной детали.
– Финли, можно тебя на минутку?
В прихожей появился домовик. Остроухая мордочка выражала крайнюю степень огорчения и беспокойства, взгляд темных глаз–блюдец метался от Ньюта к Криденсу и обратно.
– Финли, будь добр, убери, пожалуйста, из комнаты мистера Грейвза все ножи и бритвы, – попросил его Ньют. – И спрячь получше.
Финли затряс ушами, быстро и взволнованно кивая:
– Давно уже спрятали, мистер Скамандер! Вот сразу после того, первого раза… – он запнулся, недоговорив предложение, и неуверенно покосился в сторону Криденса. – Лезвия, что вы видели сейчас на комоде, не настоящие.
Домовик щелкнул пальцами и, почтительно согнув спину, протянул Ньюту появившуюся из воздуха бритву, в точности такую, как у Грейвза в спальне. Фирмы «Хенкельс», с резной ручкой из перламутра, с надписью «EMPEROR REG. U.S. PAT. OFF» на лицевой стороне и фирменным знаком близнецов на широком клинке.
Раскрыл бритву, Ньют попробовал ногтем лезвие и удивленно поднял брови: блестящее, остро заточенное на вид полотно было мягким и гнулось во все стороны как каучук.
Очень хотелось уточнить, после какого такого «первого раза» у Грейвза отобрали режущие предметы, но в целом Ньют догадывался. Те немногие остатки собственной личности Персиваля, блуждавшие сейчас в темном лабиринте его души, были все же достаточно сильны, чтобы время от времени перехватывать контроль над сознанием. И тогда Грейвз должно быть приходил в ужас от собственных мыслей и поступков и пытался покончить со всем этим раз и навсегда.
– Хорошо, Финли, можешь идти, – кивнул домовику Ньют, решив не мучить его сейчас расспросами, и раскрыл чемодан.
Спустившись по приставной лестнице в хижину, Криденс сразу принялся с любопытством оглядываться по сторонам, хотя и был здесь уже три раза.
– Прости, у меня тут все еще бардак, – смущенно улыбнулся ему Ньют. – Давно хочу разобрать полки и разложить все по местам, но времени никогда не хватает.
Сам Ньют без малейшего труда ориентировался в этом хаосе.
Он снял с полки банку с бодроперцовой настойкой и флакон кроветворного, вытащил из ящика стола деревянную коробку с лечебными порошками. Зачерпнув в большую кружку воды, плеснул туда на глазок, не отмеряя, обоих зелий, добавил щепотку мелко нарезанной шерсти нюхлера и с четверть унции молотого кофе и быстро встряхнул, смешивая все. Затем одним глотком опрокинул в рот смесь и отвернулся, зажав ладонями уши, из которых повалил пар, пережидая мучительно ускорившееся сердцебиение.
Когда разогнавшийся пульс успокоился, Ньют бодро улыбнулся исподтишка косившемуся на него Криденсу:
– Я в полном порядке. Можем приступать.
Он снял жилет, бросил его на спинку стула и подвернул для удобства рукава рубашки, полой которой стер выступивший на лбу и шее пот.
При всей ее универсальной полезности бодроперцовая настойка имела досадное свойство ненадолго поднимать температуру тела, разогревая кровь.
– Что ты выпил? – с подозрением спросил Криденс.
Он незаметно приблизился и стоял теперь совсем рядом, неловко пригнув голову и пряча руки в карманах.
– Так, ерунда, – отмахнулся Ньют. – Это чтоб не уснуть, хотя бы в ближайшие полчаса. В сущности, только один из ингредиентов имеет побочные эффекты и вызывает привыкание. И то, если злоупотреблять.
– Ты пьешь запрещенные зелья, – с непонятным выражением протянул Криденс. – Я тоже пил алкоголь. В одном из переулков среди кучи пустых ящиков однажды нашел бутылку без этикетки. Наверное, в том доме был притон... По американским законам я еще два года должен был находиться под опекой ма… моей приемной матери. И не имел права покидать США, а ты не имел права помогать мне, – он мрачно взглянул Ньюту в глаза и добавил, совсем уж невпопад: – Мистер Грейвз сказал, ты – контрабандист.
Ньют не сразу сумел собраться с мыслями и что–то ответить.
Криденс часто вспоминал Мэри Лу, но одновременно говорил так, словно она была еще жива. Сам Ньют ему об этом напоминать не хотел. Пока не хотел. Но проблема буквально кричала о себе и требовала внимания. Ведь это его, Криденса, обскур был причиной гибели приемной матери и одной из сводных сестер. Хотел ли сам Криденс их смерти? Что он вообще думал об этом?
– По американским законам, по маггловским законам, – Ньют специально выделил голосом это слово, – ты, конечно, недееспособен. Но мы сейчас в Англии. У английских магов совершеннолетие наступает с семнадцати лет. Следовательно, по законам этой страны ты имеешь полное право находиться там, где хочешь, и принимать все решения самостоятельно. И я – не контрабандист, – твердо сказал он.
Криденс моргнул и отвел взгляд.
– Давай я лучше покажу тебе, где у меня хранятся корма для зверей! – преувеличенно бодро, чтобы скрыть замешательство, заявил Ньют.
Он распахнул дверь, ведущую к животным, и жестом пригласил Криденса следовать за собой.
– Здесь, – показал он на небольшую пристройку из грубо обтесанных досок. – Конечно, приходится защищать еду чарами, иначе кое–кто может просто выбить дверь и слопать все в один присест, – усмехнулся он. – Кстати, я немного усовершенствовал конструкцию обычной кладовой. Теперь не нужно каждый раз при пополнении запасов накладывать на них консервирующие чары. Заклинания стоят прямо на стенах и действуют постоянно.
Криденс слушал внимательно, хоть и не понятно было, интересно ли ему или нет.
– Но дело в том, – продолжал Ньют, выволакивая на утоптанную площадку перед хижиной мешок с нарубленным мясом. – Дело в том, что для консервирующего воздействия пришлось накладывать на стены не сами чары, а их зеркальную рекомбинацию, а это – не самая надежная и устойчивая штука. Ты не начинал еще читать «Элементарную магию и начала волшебства»? Там в какой–то главе как раз говорится про разницу в наложении чар на объект и на внешнюю среду воздействия. И… в общем, если ты однажды, открыв дверь кладовой, почувствуешь запах тухлятины – не удивляйся.
– Ладно, – внезапно несмелая улыбка изогнула губы Криденса. – Здесь невозможно не удивляться, – добавил он спустя какое–то время. – У тебя тут так… – он взмахнул рукой, указывая на пространство вокруг.
– Волшебно? – спросил Ньют.
Криденс молча кивнул, продолжая смотреть ему в глаза.
– Не переживай, скоро сам научишься колдовать, и все это превратится для тебя в скучную и обыденную реальность, – попытался пошутить Ньют. – Вот тут ведра в углу, прихвати одно, пожалуйста.
– Я имел в виду не саму по себе магию, а именно твой чемодан. Твоих зверей… это все вокруг…
– Криденс, бери ведро, – смутился Ньют, первым отводя взгляд.
Только сейчас он понял, что яркие темно–карие глаза Криденса, глядевшие одновременно и неуверенно, и пронзительно–едко, так что по спине пробирал холодок, напоминали ему тяжелый и загадочный взгляд драконов.
– Сможешь покормить угробов? В прошлый раз ты их не испугался, да и они к тебе спокойно подошли.
– Я попробую, – схватив сразу два больших ведра со свежим мясом, Криденс пошел к вольеру угробов.
– Помни, что нельзя делать резких движений и поворачиваться к животным спиной, – крикнул вслед Ньют, прежде чем направиться в другую сторону.
Надо было навестить окками, проверить как дела у лунотельцов и лукотрусов, а затем отлевитировать заждавшейся его голодной нунду две увесистые коровьи туши.
Огромная пятнистая, смахивающая на леопарда самка нунду стала гостьей его передвижного питомника не столь давно.
Дыхание нунду действительно до сих пор убивало в Африке целые селения, вызывая «неведомые хвори» (так значилось в старинных фолиантах Хогвартской библиотеки) а на самом деле быстрый паралич нервной системы. И начитавшись манускриптов, Ньют собирался искать нунду, защитив себя с помощью заклинания головного пузыря. Каково же было его удивление, когда в Африке, в местности, где по слухам водилась небольшая стая нунду, он встретил шамана, – даже не волшебника, а обычного маггловского шамана племени, – который умудрялся выдерживать дыхание нунду, не испытывая никакого желания упасть замертво и, вывернув под неестественным углом конечности, испустить дух. Шаман этот употреблял специальный отвар для общения с духами, в который добавлял ровно две капли на котел сока из листьев хикали.
Так Ньют узнал, что смертельные свойства дыхание нунду приобретало лишь оттого, что эти огромные волшебные кошки жевали после охоты кору деревьев хикали, которые в свою очередь росли только в центральной и западной Африке.
Поселившись в его чемодане, спасенная от браконьеров беременная самка нунду уже через месяц утратила способность выдыхать яд.
Ньют снял чары, закрывавшие узкий проход в прочном и непрозрачном контуре, окружавшем территорию нунду, и подошел к устроенной возле огромного камня лежанке.
– Здравствуй, Изида. Как у нас дела? – поинтересовался он.
И почти сразу же был вынужден отступить. От громоподобного рычания заложило уши.
– Что с тобой, милая?
Присмотревшись, Ньют понял, в чем было дело. Котенок умудрился занозить мягкую подушечку на передней лапе, и видимо, это произошло еще утром, потому что рана успела воспалиться. Лапка распухла. Нунду яростно вылизывала ее, пыталась выкусить занозу, но у нее не получалось.
– Позволь мне помочь, – мягко произнес Ньют, медленно, по шагу пытаясь приблизиться снова. – Надо извлечь занозу, я могу сделать это совсем не больно. Только дай мне прицелиться…
Нунду прыгнула на него без предупреждения, так, что Ньют едва избежал когтей, успев в последний момент аппарировать из–под летевшей на него сверху огромной лапы.
Тяжело дыша от хлынувшего в кровь адреналина, он появился обратно в нескольких метрах от разгневанной нунду. Как хорошо, что он выпил бодрящее зелье. Было бы ужасно, если б Криденс нашел растерзанное тело…
– Плохая Изида! – Ньют погрозил нунду волшебной палочкой. – Ты поступаешь очень, очень неразумно сейчас.
«Моему детенышу больно, я не знаю, кто в этом виноват, но заплатишь за это ты. Раз уж ты попался мне на глаза», – говорил взгляд нунду. Она угрожающе рычала, прижав уши, и мотала хвостом.
– Я почти рассердился, – строго сказал Ньют, отступая еще дальше.
Он задумался ненадолго, затем легонько пошевелил нагрудный карман рубашки. Оттуда выбрался верткий молодой лукотрус и, перебежав по рукаву на раскрытую ладонь, вопросительно посмотрел на Ньюта.
– Пикетт, ты можешь помочь мне? Надо вытащить занозу из лапы котенка, а его мама не дает мне даже приблизиться. Попробуй подкрасться к котенку, пока я отвлекаю ее?
Зеленый человечек затрясся, в ужасе размахивая руками–веточками, и испуганно заверещал.
– Я понимаю, что страшно. И помню, что обещал о тебе заботиться. Но я просто физически не могу один помочь вам всем. Иногда мне самому требуется помощь, понимаешь?
Пикетт стоял на его ладони, отвернувшись и обхватив себя веточками за худенькие плечи.
– Ты смелее, чем тебе кажется, поверь мне, – увещевал его Ньют. – Только посмотри, какой он маленький… Ему больно! И нунду не едят лукотрусов, они просто не распознают в древесном запахе ничего съедобного.
Пикетт обиженно посмотрел на него через плечо, а затем вдруг тряхнул головой и ловко спрыгнул с руки, исчезая в траве.
Ньют подошел ближе и левитацией пододвинул мясо к нунду, но так, чтобы она была вынуждена отойти от котенка, чтобы до него дотянуться. Спрятав палочку, Ньют успокаивающе поднял руки и продемонстрировал кошке пустые ладони, все еще оставаясь на безопасном расстоянии.
Не отрывая от него грозно прищуренного взгляда, нунду медленно поднялась и прыгнула к тушам, с урчанием обнюхивая их. И пока она тащила еду к своей лежанке под камнем, Пикетту удалось с блеском выполнить свою врачебную миссию – котенок дернулся и вскочил на лапы, громко и обиженно мяукнув, а потом сразу же улегся обратно, перестав скулить.
Одной лапой придерживая коровьи туши, второй нунду нежно подгребла к себе успокоившегося котенка и снова принялась его вылизывать. Рана быстро затягивалась.
Пикетт появился у ног Ньюта, волоча длинную занозу, и весьма довольный собой запрыгнул на подставленную ладонь.
– Спасибо! Я всегда знал, что ты – настоящий герой, – искренне похвалил его Ньют.
Он погладил верещавшего от гордости человечка и посадил к себе на плечо, чтобы тот мог спрятаться обратно в карман. Затем медленно направился к дому. Усталость уже начинала возвращаться давала о себе знать слабостью в ногах.
Справа, из–под ограды угробов вынырнул Криденс. Он нес два пустых ведра.
– Все в порядке, – заявил он. – Я их покормил, малыши даже дали себя погладить!
– Спасибо, – снова повторил Ньют, улыбнувшись. – Пойдем в хижину, нам надо поговорить. Это касается мистера Грейвза.
Криденс тут же отвел взгляд, хотя и кивнул. Он заметно напрягся, ссутуливаясь и низко опустив голову.
Ньют подошел к нему и осторожно обнял за плечи, притягивая к себе.
– Расскажешь мне, что у вас сегодня произошло? Можешь в самых общих чертах, если тебе неудобно.
Если быть честным, он не слишком надеялся, что Криденс найдет в себе силы поделиться с ним, но спустя несколько мгновений тот заговорил:
– В последние дни мистер Грейвз все уходил куда–то вечерами, а мне запрещал его сопровождать. Он говорил, что идет навестить своих друзей. А когда возвращался… – Криденс сглотнул, поморщился, но все же договорил: – то в подробностях рассказывал, чем и как именно он со своими друзьями занимался. И сегодня я уже просто не знал, что делать! Я не мог его успокоить, не мог отпустить…
– Ты ни в чем не виноват, – напомнил Ньют. – И у мистера Грейвза здесь нет друзей, насколько мне известно. Готов поклясться, что он это просто выдумал. Фантазии, понимаешь? Которые он принимает за реально происходящее.
– Я понимаю, – глухо отозвался Криденс. – Наверное…
Он первый отодвинулся от Ньюта и, освободившись от его объятий, пошел вперед.
– Тебе не обязательно возвращаться к нему, – Ньют догнал его и пошел рядом, стараясь смотреть в глаза.
– Нет, я... мне надо вернуться. Не хочу, чтобы мистер Грейвз проснулся и подумал, что я бросил его.
– Криденс, послушай…
– Ты сказал, что я не должен отвечать на его приставания, – перебил тот, не дав договорить. – Ты имел в виду, мне нельзя?
– Тогда я имел в виду другое, – хмыкнул Ньют, – но вообще–то это работает в обе стороны. – Он перевел дыхание, пытаясь найти правильные и одновременно понятные слова. Слова не находились. – Твои желания ни в коем случае не являются чем–то плохим или недопустимым, но для того, чтобы вступать в интимные отношения, надо убедиться, что желания – взаимны. И самое главное, осознаны. Знаешь, у магглов есть такая формулировка, когда они составляют завещания: «Я, такой–то такой–то, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю…» Слышал такое?
Криденс кивнул.
– Так вот, – продолжил Ньют, – решение вступить с другим человеком в близкие отношения требует такой же осознанности, добровольности и разумности. Мистер Грейвз же сейчас, как ты сам видел, далек от трезвого и адекватного восприятия происходящего. Он путает собственные мысли с реальностью, и те… чувства к тебе, о которых он говорил, это не его собственные чувства. Это отпечаток личности Гриндевальда в его сознании. К тому же, тот факт, что он оказывает тебе столь навязчивое внимание, только подтверждает, что он не понимает, что именно, и главное, с кем, он делает. Обширные повреждения психики часто влекут за собой расстройство полового поведения и расторможенность сексуальных желаний, – закончил Ньют, впервые проклиная себя за неумение выражаться доступно.
– Он постоянно трогает меня, а я не должен трогать его в ответ, потому что на самом деле он этого совсем не хочет? – резюмировал наукообразные сентенции Криденс.
– Потому что ты не можешь быть уверен, хочет он или нет. А пользоваться чьим–то беспомощным положением – вот это действительно плохо.
Криденс не ответил.
Остаток пути до хижины прошел в молчании.
У самой двери Ньют решился добавить:
– Я думаю, тебе стоит знать и то, что настоящий мистер Грейвз был помолвлен.
– Откуда ты знаешь? – нахмурился Криденс.
– В войну он служил вместе с моим братом. С тех пор они переписывались. И в последнем письме, которое Тесей получил как раз перед тем, как я отправился в Египет, а оттуда – в Америку, мистер Грейвз сообщал, что у него есть невеста. Что он собирается сделать ей официальное предложение по всем традициям рода и приглашает Тесея на свадьбу.
Криденс слушал внимательно и спокойно, и вопреки опасениям Ньюта не собирался огорчаться или возмущаться этим известиям.
– Где сейчас его невеста?
Этого вопроса Ньют надеялся не услышать, однако ответил честно:
– Тильда работала в отделе правопорядка полевым колдомедиком. И к несчастью, была в составе международной группы авроров, штурмовавшей убежище Гриндевальда в тот самый день, когда сам мистер Грейвз попал к нему в плен. Она погибла со всеми.
– Понятно.
– Не принимай на свой счет, хорошо? – Ньют обеспокоенно посмотрел на Криденса. – Настоящий Персиваль Грейвз даже не был знаком с тобой.
– На самом деле, я это знал, – с абсолютно несчастным видом признался тот. – Не думай, пожалуйста, что я тоже путаю фантазии и реальность. Я все помню прекрасно. И когда я впервые увидел его, когда он подошел и заговорил со мной, на нем уже был тот кулон.
Ньют вздохнул.
– Все будет хорошо, – пообещал он, заходя вслед за Криденсом в хижину.
Действие зелий заканчивалось, и Ньют с трудом переступил через порог. Ноги были уже словно чугунные и не слушались. Перед глазами все расплывалось.
– Мне кажется, тебе не помешало бы отдохнуть, – неуверенно произнес Криденс.
– Так и сделаю.
Ньют практически рухнул на свою кушетку, вытащил из–под примятой подушки сложенный вчетверо плед, кое–как расправил его и с облегчением вытянул ноги.
– Обещай, что сразу разбудишь меня, если что–то случится. Или если…
– Ньют, – перебил его Криденс. – Ничего не случится.
Ньют поднял голову.
Стоявший возле стола Криденс в одно мгновение исчез в клубах серого дыма, чтобы тут же материализоваться на нижней ступеньке ведущей наружу деревянной лестницы. На этот раз обе его руки имели нормальное количество пальцев. Зрачки были полностью затянуты мутной белой пленкой, а на лице играла довольная, почти хулиганская ухмылка.
– Ничего не случится, обещаю, – повторил он.
Не стоило поощрять в нем стремление пользоваться патологической магией, вяло подумал Ньют. Пока обскур находился в нем и был так активен, нормальное колдовство было Криденсу недоступно, обскур забирал все магические способности.
Ньют растер ладонью глаза, уже отказывавшиеся открываться и опустил голову на подушку.
– Спокойной ночи, Криденс, – улыбнулся он. – Защелкни, пожалуйста, крышку чемодана снаружи, чтобы никто не выбрался.
В хижине было привычно уютно, за тонкой стеной в бескрайней саванне мычали, посвистывали и чирикали животные и птицы. Темнота накатывала волнами, унося в океан блаженного отдыха. Кто–то, должно быть, заботливый камуфлори, погладил его по голове, убирая прилипшие ко лбу волосы.
– Спокойной ночи, мистер Скамандер, – сказала темнота голосом Криденса.
Затем наверху тихо щелкнула, запираясь, крышка чемодана.