- Значит,- спросил я,- Оставаться в том городе все равно не имело смысла?
Кирилл подумал и покачал головой, пряча от меня взгляд, как будто чувствовал себя сейчас виноватым. Мне захотелось его ударить чем-нибудь тяжелым - например, этой, уже оттянувшей мне все руки инкунабулой! Но я страшно устал брести вместе с ними сначала вдоль берега высохшего моря, а затем по узкому каменному ущелью. Поэтому я просто привалился спиной к перевернутой лодке, окинул взглядом выцветший, мертвый пляж перед собой и спросил еще раз:
- Совсем-совсем никакого смысла?
- Нет. Извини… Там, где ты прошел, больше ничего нет. Да и сам Остров уже, скорее всего… Понимаешь, я думаю, ты проскочил по каким-то крошечным Вершинам Кристалла. Почти затонувшим. Вот как мы по камешкам ту речку переходили. На каждом таком камешке оставалось, может, по кусочку улицы или там по какому-нибудь фонарю…
- Господи, какой бред… Аптека, улица, фонарь!
- Тор…
- Торстейн, договорились? - изнемогающе взмолился я,- Не Тор! Не Торка, не Торыш, не Торушка! Торстейн фон Квитцов-цу-Лёйнинген. Но не эльзасский Лёйнинген, а Цоллернский. Из Бранденбургской Марки. Это что, так трудно запомнить?!
Кирилл еще раз пробормотал свое растерянное «Извини…», и я подумал, что, наверное, смогу наскрести кое-какие остатки сил, чтобы как следует размахнуться и врезать ему тяжелым томом по уху.
- Почему бы тебе не сказать, как тебя зовут по-настоящему? - спросила Ветка.
- Потому, что…- я запнулся, но затем стоически кивнул сам себе. Пора было расставить все точки над «i», мне надоело играть в эти игры. Я уже начинал чувствовать себя заложником театра абсурда, актером в чужих интерлюдиях с непонятной фабулой и постоянно меняющимися декорациями.
- Потому, что я вам не верю!
- Но почему?
- Потому, что вы сами не настоящие! - заставил я себя произнести. Но твердо.
Мне действительно стоило усилий озвучить это. Однако выводы, которые я все время боялся доводить до конца, уже накопились в таком количестве, что ум просто отказывался их игнорировать в угоду успокоительному отрицанию. Лицемерить и дальше с самим собой просто не имело смысла…
- Почему ты решил…
- Да потому, что в этом нет смысла. Я умею думать. Во всей этой дури нет никакого другого смысла!
Ветка рассмеялась, а Кирилл был серьезен. Он очень внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Нет смысла? Но ты же знаешь, что Кристалл…
- Кристалл, Дорога, Острова, Пространства,- перечислил я с издевкой,- Я все это уже слышал! Вселенная, похожая на бублик или что там еще… Пусть так. Параллельные миры и прочее! Черт с вами! Море, которое ушло, потому, что Вершина отсоединилась от Грани? Ok! Вода перелилась в другое измерение? O-ok! Don’t give a fuck about, guys! Я готов и с этим согласиться. Но здесь же живут люди! И здесь есть населенные города! Тот, что мы проходили…
- Инск?
- Да, блин, хоть Ху…- я вовремя оборвал себя, бросив опасливый взгляд на Ветку,- Тот, где ты хотела дождаться поезда до вашей Сферы.
- Линия же не работала,- вздохнула она,- Он ведь тоже почти отрезан! Ты сам видел расписание…
- Угу… И расписание, и все остальное!
- Да что тебе в нем не понравилось-то? Нас там так встретили, накормили. Баба Клава такая ласковая. И мальчишкам,- она кивнула на своих спящих гномов,- Там было весело. Ты один бродил по улицам, как будто тебя мешком пыльным ударили!
- Мешком, да… А по каким улицам я бродил, ты не помнишь?
- По разным…- ответила она, не понимая,- Там, за Зелеными Дворами…
- Так этот город почти весь и есть твои Зеленые Дворы! Плюс два десятка улиц,- и я начал загибать пальцы,- Одна Буксирная, которая ни одним концом не выходит на реку, один Садовый бульвар, где нет ни одного дерева, и одна Театральная. На ней никогда не стояло никакого театра - я спрашивал и искал! Крепостная улица в целом квартале от Крепости, которая сама, кстати, никак не называется. Скворцовская, в честь никому вообще не известного Скворцова. А все остальные улицы и переулки там, без исключения - Смоленские! И их пятнадцать!
- Ну и что?! - спросили они меня одновременно, переглянувшись.
- Улицы так называться не могут! То есть могут, но не в нормальном человеческом городе, которому триста лет. Даже в каких хотите ваших Пространствах! Там исторические здания позапрошлого века, развалины какой-то цитадели и еще что-то подобное. А названия взяты из головы, чтобы было чем заполнить путеводитель. Первые попавшиеся…
- Просто там хорошие люди живут,- пожала плечами Ветка и улыбнулась,- Им хочется ходить по Садовым улицам и Театральным бульварам.
- Они, может, и хорошие,- прищурился я,- Только не настоящие… У нормального города, который, существует столько времени - должна остаться правильная топонимика. Хоть где-то… Понимаете, что это такое?
- Что-то из географии? - зачем-то влез в разговор Мыш. Он, оказывается, проснулся и лежал теперь, подперев кулаком щеку. Зевал…
- Наука о названиях,- нерешительно кивнул Кирилл.
- Да, наука о местных названиях. По этим названиям можно восстановить всю ремесленную историю. Или там военную. Или вообще, какую хочешь. У меня мама такую статью писала год назад… И все мне объясняла на примерах. Можно даже узнать, откуда и куда двигались в этих краях древние племена. Как языки смешивались… В старинных местах улицы вообще называются так, потому что это память о чем-то, что там было раньше. Кузнецкий Вал, Рю-дэ-Ломбар, Чаринг-Кросс и все такое… Ну, или о ком-то. Площадь Дофина какая-нибудь… Они могут быть странные, непонятные, смешные, но их много, и у них всегда есть какой-то смысл… И прошлое! - усмехнулся я едко и, по большей части, сам себе,- Ну, подумайте сами! Не может же весь долбанный город состоять из дюжины Смоленских улиц и одного Садового Бульвара! Целиком. Это пипец какой-то! Почему? Потому что это место, которое сочинили, чтобы поскорее составить карту и добраться до ваших Зеленых Дворов. И сочинил его именно ребенок! Вместе с бабами Клавами и пирогами, которыми нас кормили!
Я со всей накопившейся злости хлопнул себя по затылку, еще втайне на что-то надеясь. Но ничего, разумеется, не произошло… Они никуда не делись и все так же молча смотрели на меня.
- И ты думаешь, что придумал все это? - тихо просил Кирилл,- Вообще всех нас?
- Я либо вижу вас во сне,- медленно начал я, обежав их глазами,- Либо, что гораздо хуже, в бреду. В какой-нибудь летаргии или коме! Потому что никак не могу проснуться, а все вокруг чересчур уж… реалистично. Может быть, я не свернул тогда с Рю-де-Тюренн на Сен-Клод, и в тот переулок… Может быть,- набрался я духу и закончил,- Может быть, меня сбила машина на автобусной остановке или еще раньше какой-нибудь очередной обдолбанный шахид из Аль-Каиды взорвался в Галерее. И я сейчас лежу с остальными ребятами в больнице, присоединенный к аппаратам. Или у меня поврежден мозг… Это единственная оставшаяся версия, которая почти полностью объясняет вашу наркоманскую вселенную. Понимаете вы это, утырки сказочные?!
Ветка просто открыла рот, а Кирилл - тот слушал меня с сострадательным и одновременно беспомощным выражением лица. Он как будто вместе со мной увидел весь размах пропасти, на край которой я сейчас встал. И выглядел так, словно намеревался прямо сейчас взять меня в охапку, чтобы оттащить от нее подальше. Господи, как же я его ненавижу! Он даже протянул руку, чтобы положить ее мне на плечо, но я стряхнул ее с таким остервенением, что он совсем скис и отошел в сторону.
- Ты это в Инске понял?
- Да! - сказал я и сел на землю. Мне не хотелось больше говорить. Вместо этого мне хотелось плакать. Будь я один, я бы так и сделал! Но только не при этих…
Кирилл вдруг просветлел лицом:
- Но ведь это не ты!
- Что?
- Слушай! Это не ты… Ты бы не стал выдумывать такие названия, разве нет?
- Почему нет?
- Да потому, что ты парижанин! Ты бы брал названия парижских улиц.
- Я только два года, как «парижанин»,- усмехнулся я,- А до этого… Неважно. Есть и другое объяснение. Похожее… Как учит нас товарищ Камбербэтч, если отбросить все невозможное, то…
Если отбросить все невозможное, то можно представить себе, как я лежу где-то полумертвым обрубком человека, а рядом сидит мама. Она знает, что я не очнусь. Врачи говорят ей что-то о шансах и скудной энцефалографии мозга, но она все равно приходит в палату каждую ночь и читает мне книжки, в которых живут все эти Кириллы, Ветки и Мыши, плавают в море Острова и кристаллические грани связывают нелепые города в одну дрожащую паутину света… И отступает куда-то вода, обнажая остовы кораблей. Ведь это же «Мумми-Тролль и Комета»! Самая волшебная, самая любимая моя история, под которую я засыпал, когда еще даже не умел читать. Самая прочная ниточка туда - мамин голос! И, чтобы не сойти с ума, я теперь запрещаю ему даже откликаться эхом в собственной голове…
Я подтянул ноги, обхватил их руками и спрятал лицо в коленях.
- Если все это придуманное, зачем же ты тогда в дюны полез. Ну, на тот галеон затонувший? - некстати съехидничал Мыш,- Сокровища искал?
- Рефлекс! - ощерился я на него по-волчьи, и он сразу испуганно смолк,- Молчи, пиявка, убью! Привычка к стяжательству! И прочие такие вредные качества…
- Нашел хоть? - осторожно поинтересовалась Ветка. Ей просто хотелось меня отвлечь.
- Нет.
Я подумал о тех трех увесистых золотых дублонах с двойным портретом Фердинанда и Изабеллы, что теперь лежали у меня в часовом кармашке, и уверенно повторил еще раз:
- Не нашел. Давно разграбили ваши сокровища.
- Да, это море давно ушло,- кивнула она с грустью,- Я совсем маленькая сюда сбегала, а здесь уже все было вот так. Только ракушки и плавник. И корабли эти старые…
- Пенёк там кинжал раскопал,- вдруг сказал кто-то из малышей,- Настоящий. Год назад. Правда, Пенёк?
- Ага, нашел…- ответил ему еще один сонный голосок. Они постепенно просыпались и начинали жить своей прежней жизнью…
- Надо идти дальше,- решила Ветка,- Там впереди будут Мельничные Луга. Если они еще остались… Мы мельницу раскрутим, сделаем новую Тень. Кирилл… Кирилл?
- А? Да…- Кирилл поднял голову, встряхнув челкой. Он стоял у темного валуна, на котором сбежавшее море отметилось рыжей полосой давным-давно высохших водорослей. Он с трудом отходил от каких-то своих мыслей. По-моему, он был тут единственным, кто понял, что я говорил всерьез.
- Да, пойдем… Отсюда еще один переход. И в Сфере будем.
Больше мы ни о чем не разговаривали. Мы побрели дальше…
Мельничные Луга были самыми настоящими лугами. То есть именно были. Теперь от них осталась только высохшая земля, распаханная широкими трещинами. И белые скелеты деревьев…
Сами мельницы тоже белели от времени, словно запыленные мелом. Кое-где на них еще сохранились обглоданные остовы лопастей, иногда даже с остатками старой дранки. Их оказалось тут, наверное, с добрую сотню - они стояли в шахматном порядке и убегали к самому горизонту. Заходящее Солнце настрогало из них косые длинные и безжизненные тени. В проломленных крышах зияли дыры. Я не захотел подходить к ним ближе, а просто нашел себе местечко у полуповаленной изгороди, облокотился о нее и уставился в небо. В нем не было ни единого облачка…
- Почему здесь везде вот так? - спросил я сам себя. На самом деле я знал ответ.
- Потому что они спрямляют Вектора,- услышал я голос Кирилла. Он тоже не пошел с остальными,- Потому что им нужно решить это свое уравнение «Зэт факториал два по Дэ Тэ в степени Икс» относительно Новой Метрики. Какой-то там нечеткой алгебры что ли... Они оптимизируют. Так они говорят. Я не понимаю этого, извини, Тор… стейн. Извини… И вообще никто не понимает. Даже Скицын! Даже Мохов и Лот!
- Ты хоть сам слышишь, какая это чушь? - обернулся я к нему, чуть не плача,- Слышишь ты?! Какие факториалы и метрики? Какие степени «Икс»? Разве ты в этом разбираешься? Разве мы… Разве я…- я сделал глубокий вдох,- Разве я сам в этом разбираюсь?! Блин, мне двенадцать лет! С половиной… Это же просто бред! Как это… Псевдонаучный! Дурацкая манга для скай-фай дрочеров из интернета! Какие-то куски из «Discovery Chanell», какая-то пост-апок-байда, и две с чем-то первых главы из «Финансовой математики»… Этого не существует в реальности! Не может…
Он промолчал.
Я сплюнул на землю и смотрел, как слюна, пузырится, мгновенно высыхая.
- Причем тут эти мельницы?
- Тут раньше был Ветер,- он тоже прислонился к изгороди, но в мою сторону уже не глядел,- Он приходил с Меридиана. Год назад. Его собирали… Ну, ты все равно не поверишь… Тут было все зеленое. Все-все, Тор… Извини, Торстейн… Даже на мельницах рос мох! Вон его Мыш со стены соскребает… Они работали, и здесь жили люди. Дед Август… А там, дальше, были пасеки. А сейчас вот так. Сразу, как будто сто лет пролетело… Торстейн!
- Да? - поморщился я. На самом деле, мне резало слух это имя. Я слишком торопился, когда его выдумывал…
- Я знаю… Я тебе не нравлюсь почему-то. Но ты тогда вытащил нас. И я…
- Я вас не вытаскивал,- замотал я головой. Мне не хотелось, чтобы он продолжал, потому что я знал, что будет дальше,- Не вас!
- Но… как же? Зачем ты врешь? Ты же крикнул!
- Я крикнул, потому, что мне нужна была суматоха там. Просто, чтобы все куда-нибудь побежали. Не думай, что я тебя спасал или этого шпендрика твоего.
- Ты знаешь,- несмело улыбнулся Кирилл,- Ты это сейчас нарочно! Я все равно тебе не верю. Ты…
- А напрасно! - перебил я и вдруг, подавшись к нему еще ближе, яростно заглянул Кириллу в глаза,- Напрасно ты мне не веришь, Кирюша-кун! Я бы слил и тебя, и всю вашу кавайную компанию, если что. Да и наоборот… с таким же «тьфу»! Просто этот ваш придурок Винтер оказался еще тупее тебя! Ты не думай, что я купился на все это засохшее дерьмо с Командорами. Может, тебе там что и померещилось, но зря! Или ты решил, если я с виду такой домашний мальчик-колокольчик, то не соображаю, как все устроено в жизни?
- Нет. Не решил,- тускло ответил он, и я немного растерялся.
- Мы с тобой - не друзья, Кирилл! И никогда не будем! Я таких, как ты, боюсь хуже ваших Винтеров! Хуже холеры всякой!
- Почему?! - отстранился он от меня. Даже испуганно. Но я хотел, чтобы он разозлился.
- Потому что у тебя в голове полторы извилины. Я тебя знаю день, а уже все понял! Ты ведь все на черное и белое делишь? На Командоров с Оптимизаторами, например! Поэтому и ходишь тут по своим Граням и Вершинам, всяких беспризорников укуренных спасаешь. А на остальное тебе наплевать. Тебе просто нельзя доверять! Ты сам всех спалишь, если тебя тяпнет за очередную «правду» страдать! У меня вот такой же отец был... Придурок, реконструктор толканутый! Думал, что в жестяной кольчуге можно против мира идти. Как ты со своей трубой! У меня до сих пор трясучка, когда я эти сырые палатки вижу. Слякоть эту лесную немытую! И бардов вонючих! Каждую весну, гад, меня туда таскал, характер «мужской» воспитывать… А потом то с режимами боролся на митингах, то спасал всех подряд. «Друзей» таких же фейсбучных! Которые через пять минут забывают, что только что думали, как рыбки аквариумные… До того «доспасался», что квартиру мамину банку отдал и нас к бабке переселил. И сам пропал где-то на баррикадах… Хорошо, мама грант получила и нас с сестрой во Францию вытащила! Подальше от вас ото всех, с вашей… неразгаданной военной тайной. В гробу я вас таких видел, Кирилл… С парусами, с якорями!
- Я не понимаю…
- А тебе и не надо! - рявкнул я, но оглянулся на малышей, которые облепили мельницу, и понизил голос, заговорил вдохновенно,- А тебе и не надо ничего понимать, Кирилл. Ты ведь не человек, ты просто мой глюк!
- Я глюк?! Я не…
- Или вообще какое-нибудь… «альтер-эго»,- я не давал ему вставить и слова,- Но это все равно… Важно другое. Ты бы там, дай я тебе волю, под пулеметы пошел ради вот них вон! И ладно бы сам… Но ты же и меня, и даже этого своего Мыша тому маньяку бы отдал. Он бы забил всех нас до смерти, потому что тебе, видите ли, детишек было жалко!
- Значит… Ты вот такой! Я думал, ты… Значит, по-твоему выходит, надо было их,- мотнул он головой в сторону Ветки с мальчиками,- Их Винтеру отдать? Чтобы не «спалиться»? Так что ли?! Ты хоть знаешь, что с ними там делают? В этом «суперлицее»?!
Он закипал. Я специально ухмыльнулся как можно глумливее и сказал отчетливо и раздельно:
- Да! Мне! Насрать!
На мгновение все во мне рухнуло - он медлил… Я решил, что он все-таки не ударит меня, что снова попытается отыграть свое невинное недоумение и маскарадный гнев. Или что-то еще, далее по тексту… Что потянет его на новый виток этого бессмысленного диалога с бесконечными взаимными обвинениями. А, может быть, просто отвернется и замолчит. И тогда я с ужасом пойму, что остался совсем-совсем один! Здесь… Везде! В окружении марионеток, послушных подсознанию и не способных ни на что…
Но Кирилл все-таки ударил!
Он сделал это не слишком умело, а впрочем, я и сам был так себе боец. Мне ли судить? Со всего размаха, но как-то не спеша, словно сомневаясь, он заехал мне кулаком по щеке. Мне кажется, я успел бы даже увернуться, но не стал. Затем Кирилл оттянул другое плечо, чтобы ударить слева, но в этот раз я был настороже и бросился на него сам, залепил ему открытой ладонью по шее, хотя целился в голову. Когда мы сцепились, изгородь затрещала и рухнула в туче пыли. Мы катались по земле и лягали друг друга ногами, хватаясь за воротники рубашек. Пару раз я заехал ему коленом в живот, один раз он мне. Еще я толкнул его лбом в переносицу, но легко. Затем ему все же удалось прижать меня и оседлать - он все-таки был сильнее - и тогда мы на несколько секунд прекратили все это, дыша, как пара злых котов между раундами мартовской потасовки.
- Ну давай,- я слизнул с разбитой губы кровь,- Давай, заканчивай.
Он хотел было откатиться в сторону, но я держался за него, словно клещ. Лицо у Кирилла было красное, с длинной свежей царапиной на щеке. Я чувствовал, как какое-то взбудораженное животное колотится изнутри в его грудную клетку…
- Ты знаешь, почему тут все такое мертвое? - спросил я хрипло,- Потому что это делаю я! Это я все вам тут разрушаю… Потому, что мне надо…
- Врешь! - прошипел Кирилл,- Врешь ты все!
- Не-ет, Кирюша… Это я! Я вас всех здесь в пыль сотру, говнюки паскудные! И клоунов ваших, Оптимизаторов! И Командоров! И Кристаллы любые! И тебя, урод безмозглый в первую очередь! Мне проснуться… Ох-х… Проснуться надо! И ты меня не…
Он непонятно усмехнулся, оторвал правый кулак от земли и по длинной дуге пустил его мне в лицо. Голова у меня дернулась. Он снова ударил. А потом еще раз, и еще… И опять бил меня, пока в моих глазах, наконец, не поселилась та самая, желанная мной, чернота. Но она была не плотной, как во сне, а наоборот. В ней ощущалась заманчивая глубина, будто в открытом дверном проеме, за которым дремал целый космос. Я перестал чувствовать под лопатками твердые комья глины. Я словно провалился и беззвучно, спиной полетел в длинный, глухой колодец. Последнее, о чем я подумал, было: «Только бы не инвалидом. Не овощем в барокамере… Мама, только не это! Если так, то лучше…»
Когда я открыл глаза, то понял, что веки у меня мокрые.
Еще у меня саднила кожа над левой скулой, капельку пекло затылок, но самое главное - надрывно болели скрюченные пальцы рук. Ветка сидела рядом, лила себе в горсть воду из фляжки и неумело разбрызгивала ее мне по лицу. Она глядела на меня испуганно, как на пришельца с того света. Кирилл стоял на коленях, бережно придерживая мне голову. Он стыдливо отвернулся, когда я бросил в его сторону испепеляющий взгляд, но рук не убрал.
«Облом,- подумал я с таким равнодушием, которое удивило меня самого,- Версия оказалась гнилой, а я идиотом… В чем я ошибся?»
- Ты как? - спросила Ветка.
- Жить буду… К сожалению…- я захотел сесть, и Кирилл заботливо просунул мне руки под мышки, чтобы помочь. Первым моим желанием было вывернуться, но сил, да и отвращения к нему у меня уже почти не осталось. Я позволил ему устроить себя в какой-то полулежачей позе, не слишком-то и удобной. Только покряхтел и поморщился для вида…
- Зачем вы это?!
- Это я виноват,- опережающе бухнул Кирилл. Естественно, это же Кирилл! Все та же скотина…
- Хорошо, что Мыш заметил. Растащили мы вас, еле-еле. Вы два психа! Особенно ты!
- Кто? - подал я слабый голос,- Я псих? Это вы тут все…
- Ой, не заводи опять эту свою шарманку! И вот что… Ну-ка, не вставай! Посиди немного… Я пойду, помогу ребятам. Надо уже раскрутить эту мельницу, пока солнце не село окончательно…
Она пружинисто поднялась на ноги, стряхнула с колен кусочки глины и зашагала прочь. Туда, где командовал Мыш. Он подсадил одного из мальчиков повыше, чтобы тот оседлал другого и смог, наконец, дотянуться тонкими ручонками до тяжелого ребра мельничной лопасти. Но лопасть была высоко, она склонялась под углом к земле, и пальцы этого малыша впустую ловили теплый воздух.
- Иди,- сказал я Кириллу,- Помоги ему. Видишь, надрывается.
- Ты что? Я просто не смогу ее раскрутить,- ответил тот, улыбнувшись,- Это только Васька умеет. Он с этими мельницами разговаривает. Они его слушают… У него в пальцах такая…
- Такая-сякая,- проворчал я,- Иди, подсади его, придурок, тогда! Или для этого тоже какой-нибудь специальный «иск-мэн» требуется? С суперспособностями…
- А… Точно! Вот я балда! А ты… посидишь тут?
- Я никуда не денусь,- мрачно пообещал я,- Уже…
Кирилл встал, потоптался, с какой-то застенчивой хитринкой посмотрел на меня через плечо и побрел к своим. Нечего соблазнять меня, коварная бестия всепрощения! Я все равно до тебя доберусь, потому что это ты, ты, скотина, во всем виноват… Я бессильным ударом пятки отправил ему вслед ком земли, но тот не долетел, покатился и рассыпался.
Все стало мне безразлично.
Рядом, в пыли, валялась моя книга. Я подтянул ее поближе, отряхнул и поставил ребром между ног. Сплел на корешке пальцы и опустил на них подбородок. Я давно бросил попытки ее открыть. С тех пор, как она захлопнулась, она стала, как литая. Просто кусок кожи и пергамента, намертво склеенный с медным окладом. Замки не поддавались, никакие обезьяньи ужимки и прыжки на нее теперь не действовали. Она была так же бесполезна, как и все остальное вокруг…
«Хорошо,- заставил я себя размышлять,- Хорошо… Только не впадаем в панику! Самое главное, ту, страшную, гипотезу мы проверили. Конечно, могут быть варианты… Нет! Отбросим это! Не стоит плодить сущности сверх необходимости - прав старик Оккам - иначе я здесь быстро превращусь в истеричку… Теперь, Сфера, о которой они говорят. Это их главная база - это очевидно! Последняя сказочная цитадель в этом сумасшедшем доме, куда не добрались Оптимизаторы. С которыми тоже, между прочим, стоит разобраться. Может, там отнюдь не сплошной Цирк с Винтером, а встречаются и адекватные персонажи? Решает же им кто-то их уравнения, например… Впрочем, сейчас Сфера! Там должно быть что-то вроде научного центра, если я правильно понял. А значит, в первую очередь, связь! В том дурацком Инске ее уже не было. Вообще никакой… Дотянусь ли я до мамы. Дозвонюсь ли в Амьен? И что за Амьен будет в том мире? Будет ли он вообще? Хорошо, это мы узнаем на месте. А до мамы я докричусь, будьте уверены, или я не я! Выколочу из них связь! Иначе труба… А Кирилл… Если бестолковый старикашка в башне был прав - это же издевательство какое-то! Почему они не могли подобрать мне нормальную пару, в таком случае?! Кого-нибудь в рост. И почему вообще обязательно мальчика, извращенцы долбанные?! Что мне, на самом деле, вешаться ему на шею что ли? Это-то нетрудно, вон он как смотрит на меня, чумоход лопоухий. Снова записал меня в друзья, как на автопилоте, в самом деле… Привет-привет, придурок! Можно, конечно… Можно! Строить глазки и смущенно краснеть мы умеем зна-ачительно лучше некоторых, если требуется. Это вы, мсье Кирилл, еще меня в хорошей форме не наблюдали! Физиономию только надо в порядок привести. Мыш сказал, что кто-то из этих микроцефалов умеет снимать ссадины ладошкой. Pourquoi pas? Но… Нет, про это пока тоже - забудем! Он слишком меня бесит! Должен быть другой путь… Сначала позвонить маме! Затем придется поковыряться здесь, пожить… Так… Золото!»
Я в лихорадочном испуге ощупал кармашек. Нет, все в порядке, пиратские дублоны лежали там, где им и положено. Они были согревающее теплыми. По-настоящему надежными, как маленький якорек в бурном море… Даже в качестве обыкновенного лома эти монеты должны стоить порядка тысячи долларов, если я верно помнил последний лондонский фиксинг. В них было три четверти тройской унции. А уж как нумизматическая ценность… В любом случае, золото это золото! Города могут возникать на пустом месте, безумные Оптимизаторы спрямлять любые Вектора, Командоры деревенеть в своих Башнях, Кириллы умирать за разную правду, Острова погружаться в океаны, а Грани Кристалла изгибаться лентой Мёбиуса, но это… Это не поменяется никогда. Это фундаментальный закон мироздания, его самый надежный фундамент! То, на что можно твердо опереться. Следовательно, деньги на первое время у меня есть, и неплохие для двенадцатилетнего мальчика, который будет искать дорогу домой. И, значит, я ее - найду! А этому сопливому правдоискателю как следует начищу физиономию на добрую память!
Размышляя так, я постепенно успокаивался. И даже благодушествовал…
Кирилл с этим самым Васькой на плечах выпрямился под мельничной лопастью. Теперь все у них было в порядке. Васькины пальцы лишь чуть толкнули массивную лопасть и та пошла. Эдак легко и невесомо побежала, словно мельничная ось лежала на идеально подогнанных и смазанных подшипниках. Я даже привстал… Мельница не просто раскручивалась в полном безветрии. Она еще и преображалась на глазах. Белый налет слетал с досок, выпрямлялась строгим конусом черепичная крыша, а по стенам, как и говорил Кирилл, полз вьюнок, торопясь к солнечному свету. Даже трава проклюнулась, зашевелилась кое-где у каменного фундамента. Васька, счастливый, хохотал, вздрыгивая ногами у Кирилла на шее, а тот повернулся ко мне и конфузливо развел руки в стороны - что, мол, поделаешь, если настроение такое у человека! Тьфу, право, мне-то что за дело, идиоты…
- Пойдем,- позвала меня Ветка,- Времени мало.
Я подошел к мельнице. Медленный и величавый отмах каждой лопасти обдавал нас, ожидавших внизу, забытым этой землей прохладным ветром с запахами разнотравья. И бросал у ног длинную диагональную тень, которая тут же начинала убегать обратно, прячась в ненадежных зарослях вьюнка.
- Шагай через нее…- сказал мне Кирилл и подбодрил взглядом.
Он уже говорил мне это в том первом, заброшенном, городе, у Ратуши, когда такая же тень легла от гномона солнечных часов на круглый каменный циферблат. Только та тень была звездной, а не солнечной… Ее дарил Млечный Путь.
- Ладно,- сказал я и поежился.
- Слушай,- спросил Мыш,- А теперь-то хоть скажи, как тебя зовут на самом деле!
Я открыл было рот, чтобы ответить, но тень выглядела уже слишком короткой. Зачем ждать следующей? С именами разберемся по ту сторону. Поэтому я просто зажмурился и шагнул в пустоту…
