Вы не вошли.
Давайте перетрем за Крапивина
Как подсели? Как соскочили? Что вызывало любовь и ненависть? Изменилось ли с годами впечатление от прочитанного? Хотели вступить в Эспаду или бороться с мировой несправедливостью? Были "Крапивинским мальчиком/девочкой" или антиподом? ВПК бойлавер или как?
Анон недавно прочитал последнюю на данный момент вышедшую книгу "Переулок капитана Лухманова" и ностальгически расстроился. Мог же когда-то ВП, а сейчас вместо проглатывания строчек одно чтение по диагонали. Плоско, блекло, расплывчато и ни о чем.
Право оскорблять, только потому что родитель??
Ну это же дочь, а не сын. Понимать надо. Притом, что попробывал бы кто при КМ назвать святую маму мальчика дурой и остаться положительным персонажем. А тут - пожалста, сколько угодно. А надо было раньше думать и рожать сына, огорчила папу, дура.
Винцент пишет мемуары, но всё время отвлекается и продолжает пялиться в трубу. И вдруг!
Винцент Аркадьевич повел трубой пониже: нет ли чего интересного в других местах? В поле зрения косо поплыли дощатые дома Стахановской улицы. В одном доме на втором этаже было распахнуто окно. И... в этом окне Винцент Аркадьевич увидел уже знакомого Вовку Лавочкина.
Он узнал Вовку по звездно-полосатой рубашке. Вовка был виден по плечи (видимо, стоял у окошка на коленках). Локти он поставил на подоконник, а лицо его было скрыто кулаками и подзорной трубой, которую он в этих кулаках держал — приставил ее к глазу.
Труба была не такая, как у Винцента Аркадьевича, маленькая. И скорее всего, самодельная: над объективом топорщился клочок отклеившейся бумаги. Конечно, приближала она не в сорок раз, а где-нибудь раз в пять, не больше. Но... все-таки приближала. И когда две трубы сошлись — объектив в объектив — Винцент Аркадьевич понял, что Вовка видит его.
Он, Вовка Лавочкин, оторвался на миг от окуляра, отвел в сторону лицо. Брови его смешно приподнялись, глаза округлились, лоб сморщился. Вовка прикусил нижнюю губу. Потом почесал кудлатое темя. И снова приник к окуляру.
Так они смотрели друг на друга с полминуты. Потом Вовка поднял над плечом ладонь и качнул ей из стороны в сторону. Помахал ему, незнакомому пенсионеру. И будто ниточка протянулась между двумя объективами. От улицы Тобольской до улицы Стахановской. Над огородами и крышами, над заросшим пустырем... Винцент Аркадьевич тоже поднял руку.
Нет, он не помахал Вовке. Словно что-то его толкнуло — он качнул пальцы к себе. Этакий приглашающий жест. Иди, мол, ко мне, Вовка.
И тот понял!
Высунулся из окна по пояс и закивал. И скрылся...
Вот как все получилось. Неожиданно и странно. Винцент Аркадьевич был смущен. Что же теперь делать? Ждать Вовку Лавочкина в гости?.. Ну а что такого? Пусть придет. Посмотрит большую трубу, расскажет, как мастерил свою... Возможно, этот эпизод пригодится для мемуаров “Тени как шпалы”.
– Давай, – неуверенно согласился Симка.
– Все равно ведь никого тут нет. Ни теток, ни девчонок…
– Ага… – сказал Симка и чуть не добавил «то есть да».
Они, не глядя друг на друга
Вообще-то пацанам похуй на голых друг друга обычно, вот ваще. С чего им стесняться? Опять взрослые бойлаверские уши ВПК торчат
Притом, что попробывал бы кто при КМ назвать святую маму мальчика дурой и остаться положительным персонажем. А тут - пожалста, сколько угодно.
И при этом ещё при её собственной дочери. Гений педагогичности
Винцент бежит навстречу Вовке, чтобы тот от него точно не ускользнул!
Ох, но как Вовка найдет его в большущем этом доме? Едва ли мальчишка за несколько секунд сумел определить, на каком отаже, в каком по счету окне увидел дядьку с телескопом. Их, окон-то, по фасаду чуть не полтыщи! И девять подъездов. Недаром окрестные жители именуют это здание Великой китайской стеной.
Пойти, что ли, встретить?
“Ты ищешь повод, чтобы улизнуть от работы”.
“Но я написал полторы страницы! Имею я право на утреннюю прогулку?”
между кроссовками и рюкзачком был тощий зад
Ебать колотить какой-то тощий капитошка или колобок представляется! Кроссовки,сразу зад и потом рюкзачок!
Верните ноги-трубочки!
Имею я право на утреннюю прогулку?”
Просто праздник какой-то, дядя подглядывает в трубу за мальчиком и зовет его к себе, а потом томится и ищет повод его встретить.
Ачотакова?
между кроссовками и рюкзачком был тощий зад
Ебать колотить какой-то тощий капитошка или колобок представляется! Кроссовки,сразу зад и потом рюкзачок!
![]()
Верните ноги-трубочки!
Ноги обтянуты лосинами с латунным блеском, поэтому ВПК не включил их в описание!
И вот наконец они встретились!!
Винцент Аркадьевич увидел, что тропинка уходит в сухие репейные джунгли, и озаботился: он был в новых светлых брюках и такой же куртке. Пойти в обход?
И в этот миг из джунглей возник Вовка Лавочкин.
Остановился.
В спутанных его волосах и на звездно-полосатой рубашке были прошлогодние репьи, на ногах и руках — белые царапины, а на скуластой рожице — нерешительность и ожидание. Вовка тронул языком трещинку на верхней губе и улыбнулся. Чуть-чуть.
— Привет, — сказал Винцент Аркадьевич. Кажется, получилось чересчур небрежно, нарочито. Вовка отозвался отчетливо:
— Здравствуйте. — Он шмыгнул ноздрей, улыбнулся заметнее и голой пяткой почесал косточку на другой ноге. Видать, ужалил в зарослях.
— А чего ты босиком-то?
— А! — он будто обрадовался. Весело зашевелил пальцами ног. — Не успел кроссовки надеть, заторопился.
— Почему заторопился?
— Ну... я подумал: вдруг вы правда меня позвали?
— А я правда позвал! — И Винцент Аркадьевич ощутил, как скованность у него исчезла. — Позвал, а потом подумал: как ты меня отыщешь в нашей громадине?
— Я бы отыскал! Походил бы, поглядел бы на окна!... А вы... — Он опять шмыгнул ноздрей и поглядел исподлобья.
— Что?
— Вы, что ли, специально пошли мне навстречу?
— Естественно...
Вовка посмотрел на свои ноги. Опять пошевелил пальцами. Кажется, с сомнением. Мол, так ли это “естественно”?
А надо было раньше думать и рожать сына, огорчила папу, дура.
Особенно с учетом того, что за Y-хромосому отвечает муж.
– Ты не думай, будто мне нравятся девчонки… Будто я мечтаю влюбляться или… ну, вообще всякое такое… Мне нравится, когда красивая одежда. Разноцветная. Мужчины или мальчики, если наденут что-нибудь поярче, про них сразу кричат: «Стиляги!» А девочкам можно. Вот я и рисую… Это будто на сцене…
– Красиво. Это как показ мод, да? – понятливо поддержал Мика Симка. Рисунки ему правда нравились, не меньше, чем прежние, с моряками. Но он понимал и немалое смущение Мика.
Это что же, Мик хочет стать... ДИЗАЙНЕРОМ? МОДЕЛЬЕРОМ? СТИЛИСТОМ?! Или, падаждити... Мик хочет САМ это носить?!!
Нет, какой затейник автор, вы только посмотрите. Не удивлюсь, если он тайный онемешник.
Конечно, могли бы. Жалко, что уехала. – И выключил фонарик.
И перестал быть КМ.
Y-хромосому отвечает муж.
Хромосомы-фигасомы, это все плохие ученые придумали, которые фонарик не видят. ВПК точно знает, если женщина постарается, она родит мальчиков. А противных девочек надо в роддоме обратно в мамок заталкивать. Оставлять небольшой процент, на расплод и чтобы сосиски варили.
Анон пишет:А была бы мальчиком, похвалил бы, вырос бы КМ!
А вот и похвалил бы! Клавдия выросла бы любительницей приключений, стихов, никого бы не стригла и родила бы тройню пацанов!
И я о том же!
Потом Вовка поднял над плечом ладонь и качнул ей из стороны в сторону. Помахал ему, незнакомому пенсионеру.
Вы часто в детстве махали незнакомым пенсионерам? Я вот ни разу. Мне пенсионеры были вот вообще неинтересны. А если бы я встретился "окуляром" с одним из них, я бы обосрался от страха от факта, что меня зачем какой-то дедок палит.
Моар, моар мизогинии:
— Раз уж встретились, давай-ка сядем да побеседуем. Вон там... — Неподалеку лежали друг на друге две расколотые серые плиты. Забыв о новых брюках, Винцент Аркадьевич уселся на пыльный бетонный край. Вовка вспрыгнул на плиту в метре от него — как воробушек. Сел на корточки, обхватил колени. Сбоку по-птичьи глянул на Винцента Аркадьевича.
“Интересно, что он думает про меня? Странный седой дядька, поманил зачем-то... А может, он меня боится?”
— Ты, наверно, гадаешь: “С чего это старик надумал заводить со мной знакомство?”
— Не, я не гадаю! Я догадался! Потому что у вас телескоп и у меня. Дело ведь не в том, кто старый, а кто маленький, а в том, что дурачества одинаковые... ой... Это бабушка так говорит: “Дурачество у тебя с той подозрительной трубой”. Я говорю: “Не с подозрительной, а с подзорной”. А она все равно...
— Знаешь, друг мой, мне говорят то же самое. Только не бабушка, а дочь. Она уже взрослая... Видимо, таковы женщины. А?
Вовка не отозвался на эту излишнюю (опять нарочитую) доверительность.
Что же теперь делать? Ждать Вовку Лавочкина в гости?.. Ну а что такого? Пусть придет. Посмотрит большую трубу
Чо днлать, чо делать... показывать большую трубу!
— Ну... я тоже... разглядел... Я вас случайно увидел. Вы не думайте, что я люблю в окна подглядывать. Я за самолетом наблюдал, за “Ан — два”. А потом качнул трубу, а в ней — вы...
— У меня почти так же получилось. Только я за тепловозом следил... В силу своей приверженности к железнодорожной профессии.
— Значит, вы не астроном... — В голосе Вовки было скрытое огорчение.
— Нет... я конструктор... Кстати, зовут меня Винцент Аркадьевич. А тебя — я знаю — Вова Лавочкин.
— Ой. А кто вам сказал? — Он спустил с плиты ноги, вцепился в бетонный край. Вытянул шею.
Винцент Аркадьевич не стал хитрить.
— Внучка сказала. Она с тобой в одном классе учится. Зина Коновалова... Она тебя сегодня в трубу разглядела, когда ты что-то в лопухах... искал... — Он чуть не сказал “прятал”.
— А-а... — тихонько отозвался Вовка. И стал смотреть в сторону.
— А чего ты так... увял? У тебя с Зинулей что, нелады?
Вовкино острое плечо неопределенно шевельнулось под синей с белой звездой материей. Протом он спросил крайне равнодушно:
— Она небось наговорила про меня всякое?..
— М-м... нет, — соврал Винцент Аркадьевич. — Сказала только, что Анна Сергеевна заставила тебя учиться до тридцать первого. Несправедливо, из-за брызгалки.
я бы обосрался от страха от факта, что меня зачем какой-то дедок палит.
плюсую) У нас была старуха-наблюдательница, целыми днями сидела на террасе и пырилась на улицу, так если бы она кому из нас помахала, обсёр был бы во все поля. И старик в окне тоже был. На них либо не обращали внимания, либо старались не палиться.
Моар, моар мизогинии:
Ну где, где он, блюющий смайлик.
Винцент Аркадьевич повел трубой пониже: нет ли чего интересного в других местах?
Труба была не такая, как у Винцента Аркадьевича, маленькая.
над объективом топорщился клочок отклеившейся бумаги.
Конечно, приближала она не в сорок раз, а где-нибудь раз в пять, не больше. Но... все-таки приближала. И когда две трубы сошлись
Здравствуйте, меня зовут Темноглазик и я все время РЖУ. Ну елки, ну блять, ну что за ядерный фрейдизм?
А Зинуля-то, между прочим, тоже телескопом интересовалась. На Луну хотела посмотреть. И что, какова реакция любящего деда?
Анон однажды качался на бревне в развалинах снесенной избушки, и вдруг видит - на него какая-то бапка палит. Анон подумал, что она ведьма, и драпал оттуда как больной.
(анон был немножко эзотерически альтернативный в детстве)
Что же теперь делать? Ждать Вовку Лавочкина в гости?.. Ну а что такого? Пусть придет. Посмотрит большую трубу
АААА, дед, что ты делаешь, прекрати!
“Ты ищешь повод, чтобы улизнуть от работы”.
“Но я написал полторы страницы! Имею я право на утреннюю прогулку?”
Вожделлой запахло