Крапивин

Анон · 2015-04-12 11:56:53

Давайте перетрем за Крапивина :chearleader:

Как подсели? Как соскочили? Что вызывало любовь и ненависть? Изменилось ли с годами впечатление от прочитанного? Хотели вступить в Эспаду или бороться с мировой несправедливостью? Были "Крапивинским мальчиком/девочкой" или антиподом? ВПК бойлавер или как?

Анон недавно прочитал последнюю на данный момент вышедшую книгу "Переулок капитана Лухманова" и ностальгически расстроился. Мог же когда-то ВП, а сейчас вместо проглатывания строчек одно чтение по диагонали. Плоско, блекло, расплывчато и ни о чем.

▼Чтения⬍

Крапивин-бинго

Анон · 2020-10-28 14:48:33

Меня в "Голубятне" бомбит от того, что Алька не сообщил родителям, что жив (хотя письма с другого берега доходят). Мать несколько месяцев думает, что ребенок погиб. Может, у нее инфаркт, может, она с собой покончила с горя. Ему не 5 лет, блин. И он с детства живет в окружении горя и смертей.

Анон · 2020-10-28 15:10:22

Анон пишет:

Как же, блядь, меня бомбит с Юрки в Голубятне! Его поведение с Гелькой - такая классика абьюза, что мне ещё в наивной розовой юности хотелось уебать этого мудака доской, даже когда я не знал слов "абьюз", "мудак" и "уебать".

Плюс много, анон!
Меня ещё бесило это вот "сделаю тебя человеком", обращённое к Гельке. Эта фраза вообще меня бесит и триггерит до кровавой пены. Как будто право считаться человеком ребёнок должен заслужить, причём заслужить, пройдя через какие-то хитровыебанные и ненужные ему самому испытания. А ещё я в Гельке отчасти узнал себя(( Тоже был готов терпеть от "друзей" любую еботню, лишь бы на меня обратили хоть каплю внимания и не прогнали.

Анон · 2020-10-28 15:24:23

Допустим, что из-за Нашествия какое-то время были перебои с почтой. Но не несколько же месяцев. И он вообще не пытался попасть домой. Хотя, и плот построил, и план побега разработал. Жил себе в этом интернате и ждал Яра. А встретились они чисто случайно. Так и сидел бы дальше? И даже по друзьям не тосковал, раз уж на маму наплевать?

Анон · 2020-10-28 15:59:23

А меня при первом чтении "Голубятни" бомбило от концовки всей трилогии. Встречи, разлуки, жертвы, реальные, блин, смерти — а потом автор такой хрясь! и всех одним щелчком пальца воскресил. И потом ещё помню, как читал с круглыми глазами "перекличку" на последних страницах: бля, кто все эти люди? Куча левых имён, в книге ни разу не упоминавшихся! Откуда они взялись?!

Помню, я был так возмущён слитой концовкой, что один финальный лист из книги вырезал, а на последней оставшейся странице заклеил часть текста. Так, чтобы всё заканчивалось фразой "…развернулась спиральная галактика".

Анон · 2020-10-29 01:36:44

Анон пишет:

помню, как читал с круглыми глазами "перекличку" на последних страницах: бля, кто все эти люди? Куча левых имён, в книге ни разу не упоминавшихся! Откуда они взялись?!

О, а мне это, с одной стороны, понравилось, потому что я как раз узнал имена и мне зашла идея единства. Ну и такое "ух ты, а этих я не знаю, почитать бы про них!" А с другой стороны, вся эта сцена показалась натянуто-слащавой. Ну и не совсем понятной: Гелька погиб, и он не был барабанщиком. "Шестеро у Стены" - погибшие юные барабанщики. А все остальные - вполне живые барабанщики из других книг, в том числе и вполне реалистичных. То есть они тоже умерли? Или книги не так уж реалистичны? В общем, чота автор намудрил, хотел сделать всех живыми и счастливыми, а получилось как-то странно, ни туда, ни сюда.

Анон пишет:

бесило это вот "сделаю тебя человеком"

Ой, анон, и не говори. И вот это "сделаешь хорошо - будет тебе имя, а пока прозвище". А "отдам древнюю монетку, только не свисти, у тебя слух как у больной курицы"? Это что, тоже потому что" не хочу, чтобы привязывался"? Ааааа!! :fuuu:
И главное, всем норм! Глеб: "мне казалось, он обижает своего друга, но ведь вернулся к нему! " Аааа," казалось", my ass! Казалось ему! И перестало казаться, ведь повернул же назад! Нет, просто зла не хватает.
Кстати, на этом фоне неудивительно, что Гелька не стал ветерком. Его сначала убедили в том, что его ценность априори ниже, чем у кого быто ни было ещё, что эту ценность нужно доказывать свершениями - а потом последовательно бросили все, к кому он был как-то привязан.

Анон · 2020-10-29 08:46:49

Анон пишет:

Допустим, что из-за Нашествия какое-то время были перебои с почтой. Но не несколько же месяцев.

Достаточно просто упомянуть: "Я написал маме три письма, надеюсь, хоть одно дошло" — и Алька уже не тупой эгоист, а славный такой пацаненок, каким его пытается изобразить автор.

Анон пишет:

Глеб: "мне казалось, он обижает своего друга, но ведь вернулся к нему! " Аааа," казалось", my ass! Казалось ему! И перестало казаться, ведь повернул же назад!

Как положено — абьюзер не может расстаться с жертвой. :troll: Така любовь, така любовь!

Анон · 2020-10-29 17:59:23

Анон пишет:

О, а мне это, с одной стороны, понравилось, потому что я как раз узнал имена и мне зашла идея единства. Ну и такое "ух ты, а этих я не знаю, почитать бы про них!" А с другой стороны, вся эта сцена показалась натянуто-слащавой. Ну и не совсем понятной: Гелька погиб, и он не был барабанщиком. "Шестеро у Стены" - погибшие юные барабанщики. А все остальные - вполне живые барабанщики из других книг, в том числе и вполне реалистичных. То есть они тоже умерли? Или книги не так уж реалистичны? В общем, чота автор намудрил, хотел сделать всех живыми и счастливыми, а получилось как-то странно, ни туда, ни сюда.

Когда читала в подростковом возрасте, были точно такие же мысли. А потом перечитала, уже после знакомством с Кристаллом, и появилась такая версия: все эти мальчишки, и реальные, и сказочные, и погибшие трагически, и благополучно выросшие в своих Гранях, после смерти (все же когда-нибудь умрут) возродились в галактике Гельки на пике своего детства, такие вечно юные и беззаботные.

Анон пишет:

Глеб: "мне казалось, он обижает своего друга, но ведь вернулся к нему! " Аааа," казалось", my ass! Казалось ему! И перестало казаться, ведь повернул же назад!

Ну так правда же повернул, и не его вина, что не смог дойти.
Жаль, что Юрка не встретился с отцом, когда то вернулся ещё из первого рейса. Ведь скадеры были тогда новейшим прорывом в исследовании космоса, и возвращение героя-скадермена в родной город не могло остаться Юркой незамеченным, Яра же приглашали читать лекции школьникам, на всякие встречи. Юрка уже тогда существовал, и ещё не ушёл по рельсам, судя по тому, что его мать ухаживала за могилкой мамы Яра.

И ещё мне кажется, что для Крапивина Юрка любимый герой в этом романе. Такой несчастный. папа бросил, мама по сути тоже, обижен на весь мир. Не удивительно, что и сам не шибко сентиментален и внимателен к чужим переживаниям. Как с ним — так и он с людьми. А мне больше нравится Янка. Такой внешне хлюпик, интеллигентик, а внутренняя сила ого-го какая.

Анон · 2020-10-29 18:30:50

А все остальные - вполне живые барабанщики из других книг, в том числе и вполне реалистичных. То есть они тоже умерли? Или книги не так уж реалистичны? В общем, чота автор намудрил, хотел сделать всех живыми и счастливыми, а получилось как-то странно, ни туда, ни сюда.

"Голубятня" это первый заход на Вселенную в виде Великого Кристалла с параллельными мирами. Ничего автор не перемудрил, это тебе показалось.

Анон · 2020-10-29 18:33:46

Вот этим вымораживал ещё в детстве, Янка, Гелька, Галька, шмалька... и Ёжики блять.

Анон · 2020-10-29 18:38:00

Ну какие имена, такие и уменьшительные производные. Не смущает же нас Мишка, Сашка, Колька.
Вот Ёжики уже какое-то блевотное прозвище. Особо бомбит концовка "Якорного поля", когда Рэм упрекает Ежики == ну что же ты сразу правильно не назвался? Вот прямо сразу перед незнакомой компанией надо представляться домашней ласковой кликухой, ага.

Отредактировано (2020-10-29 18:43:49)

Анон · 2020-10-29 19:04:09

Кстати. Слово "пацан" и уменьшительное "пацанёнок" вползли из уголовного жаргона, во всяком случае широко распространялись оттуда. Передаёт ли его употребление то, как автор относилсямк своим лирическим героям?

Анон · 2020-10-29 19:20:05

«Сказки о рыбаках и рыбках», продолжение отсюда

После пролога начинаем читать первую часть книги…

▼Часть 1 «Заложники». Глава «Летний лагерь „Аистёнок“»⬍

Как и предупреждали нас аннотации, действие переносится в детский летний лагерь, в котором и начало проистекать. Это «закольцованная» глава: она открывается внезапным событием, потом автор объясняет его предысторию, постепенно подводя читателя к событию из более раннего времени, и заканчивается всё как раз в тот же момент, как оно начало происходить.

Открывающее же событие действительно внезапно и динамично. Можно даже сказать, резко и чотко.

Дверь дачного домика была хлипкая, и после второго удара Валентин внёс её внутрь на левом плече. Отшвырнул к стене, рявкнул:
— Ты что делаешь с ребёнком, падаль такая!!
Мухобоя отшатнуло в угол. Он поскользнулся, грохнулся, выпустил свою «хлопалку», вскочил…
— Стоять! Руки!..
Мухобой машинально вскинул руки над плечами (знает, гад!), но тут же опустил. Мигом пришёл в себя.
— Вы что себе позволяете! Гражданин Волынов!..
— Я тебе покажу «гражданина»… Илюшка… ты иди. Я тут… поговорю…

Это, в общем, такой педагогический конфликт произошёл. Между протагонистом и штатным лагерным педагогом по прозвищу «Мухобой», о котором чуть позже ещё будет рассказано подробнее. Тот собирался прибегнуть к народно-физическому арсеналу воспитательных средств, на почве чего и возникло серьёзное разногласие с Волыновым. В деталях описано привязывание воспитуемого бинтами к табуретке и прочие подробности (это ж Крапивин!), которые здесь, с вашего позволения, процитированы не будут.

Одна только любопытная деталь:

Илюшка быстро облизнул губы.
— Значит… он не будет подписывать документ?
— Что? Какой документ?.. Ничего он не будет подписывать! Только протокол своего допроса. У следователя… Иди, малыш…

Пока не совсем понятно. И вот ещё вдогонку:

— Беги… Да! Заскочи на поляну у заброшенной будки, скажи ребятам, что они свободны…

Наказание, похоже, было групповым, просто одному повезло меньше других. А педагогическая дискуссия переходит из практической плоскости в, так сказать, теоретическую.

— Уголовный преступник не может быть воспитателем. Вы избивали ребенка.
— «Избивали»! — вдруг взвизгнул Мухобой. Истерично, по-бабьи. — Дурак! А как с ней управляться, с этой сворой? Ты пробовал?! — Он раскорячился, кожа на лице обмякла. (…)
— Сам ты «свора». Кто таких гадов подпускает к детям?
— А ты… ты хоть знаешь, какие они… «дети»! Нынешние! Их только так и можно! В руках держать! Они же… каждый второй… Ты статистику читаешь?! Творческая личность, туда тебя…
— Давай, расскажи мне о детской проституции и наркомании, — уже почти спокойно отозвался Валентин. — О росте преступности и нравственной ущербности малолетних. А кто виноват? Не такая ли мразь и садисты, как ты?
— Нет! — снова взвизгнул Мухобой. — Такие, как ты! Рисовальщик, а слепой! Думаешь, они такие, как на твоих картинках? Рисуешь большеглазых голубых мальчиков… Потому что сам голубой!

Отдать автору должное, он честно выкатил своему книжному альтер эго то, что, видимо, выкатывали ему самому. Очевидно, для того, чтобы с гневом отмести и фундаментально опровергнуть? И тем страньше реакция Волынова.

Сказать на это словами ему нечего, он только ревёт, как попоужаленный медведь на пасеке и рвётся бить морду. Воистину, «кроме мордобития — никаких чудес!».

Глазом прикинул расстояние — метра четыре. Мухобой вмиг среагировал — скакнул в позицию. Рёбрами затвердевших ладоней стригуще махнул перед собой. Знакомо так. «Э, да ты «южанин»! Доброволец славных батальонов захвата! Ладно, это тебе не с бородатыми дехканами…» Валентин шагнул. Увидел встречный взмах, рванулся в сторону, ощущая, как под напором стремительного тела мнутся, сжимаются силовые линии пространства. Он знал, что сейчас перед Мухобоем на миг возникнет чёрный, обморочный провал вакуума. А потом…
Потом он без всяких приемов, наотмашь врезал оторопевшему Мухобою по сопатке — так, что красные ошметки из ноздрей! Мухобой затылком разбил зеркало шкафа, съехал вперёд ногами на пластиковый пол и… Такого Валентин вовсе не ждал! Мухобой крутнулся набок и, разрывая брючный карман, выхватил тупорылый револьвер.
— Брось, идиот!
Мигнул у ствола жёлтый огонек. Выстрел слился с новым ударом грозы. Валентин опять рывком в сторону смял пространство, пропустил пулю над плечом, в дверь. «Не зацепила бы кого…» Теперь носком башмака по вытянутой руке. По кисти, чтобы рука назад, а револьвер по дуге — вверх и вперед… Так!
Валентин поймал револьвер в воздухе, как взлетевшего голубя. Размахнулся ногой опять. Увидел кривую маску Мухобоя, окровавленный рот, задержал удар… Поставил предохранитель, затолкал оружие тёплым стволом за пояс и вышел из домика.

Офигенно интересный момент. Вот так писательское альтер эго и превращается в Марти Стью. Волынов-то и впрямь не лингам собачий, а крутЪ. Владеет каким-то единоборственным магуйством, позволяющим аж пули от себя отводить. Чуть позже автор придаст аналогичное магуйство другому Марти Стью, главгерою «Корабликов», только здесь Волынов игрался с пространством, а там Викулов будет играться со временем…

Вся эта мартистьюшность особенно доставляет на фоне последнего абзаца, чётко свидетельствующего, что сам автор револьверов сроду в руках не держал. «Поставил предохранитель»… Это ж надо ОЧЕНЬ сильно постараться и не один музей обойти, чтобы найти револьвер с неавтоматическим (управляемым стрелком) предохранителем! В нашем мире такое давным-давно не делают из элементарных соображений… не, тут, конечно, другая грань, но логика-то должна быть нормальной, нет?

Ну ладно. Ключевое событие нам описали, теперь идёт флэшбэк на несколько часов назад и подводка. Суть, в общем, такова, что «незадолго до этого случая Валентин проводил директоршу «Аистёнка» до автобуса и не спеша возвращался в лагерь». Провожал, кстати, отнюдь не из альтруизма, просто надеялся где-нибудь по дороге в ларьке пивасика взять. Не срослось. Зато походя с пришельцами-инозвездянами повстречался.

Над проводами на фоне сиреневой тучи летел «пришелец». На сей раз это был дымно-оранжевый мохнатый шар величиной с большой арбуз.
У верхушки столба шар присел на провод, выпустил снизу два отростка, поболтал ими, как ножками. Из пустоты возник другой шар — поменьше, мутно-жёлтый. Пристроился к первому, и похоже, что они пошептались. Потом жёлтый вытянулся в стрелу и бесшумно ушёл в тучу. А оранжевый тяжело упал в кусты, в них зашуршало, будто убегал заяц.
Валентин понаблюдал за шарами с интересом, но без удивления. Такие фокусы в здешних местах уже давно не казались диковинкой.

Таких вот пришельцев Крапивин имеет обыкновение упоминать к месту и не к месту, но в данном случае они действительно сыграют некоторую сюжетную роль. Потом увидим.

А пока Волынов возвращается от автобусной остановки в лагерь, и автор пользуется случаем, чтобы читателю про тот лагерь рассказать.

Ну, тут, в принципе, ничего особенного. Лагерь как лагерь, ведомственный, от завода и профсоюза. Прежде, судя по всему, был великолепным, сейчас немного обветшал и былое великолепие подрастерял, но всё ещё остаётся очень хорошим.

Дело происходит в стране под названием Восточная Федерация, которая суть отражение СССР образца 1990-91 года. Меняется идеология: упоминается, что в лагере есть специальная локация, куда собраны со всего расположения ранее стоявшие там всегдаготовые горнисты, барабашки и вот это всё. Детишки статуям сочувствуют и самого маленького трубача, которого могут утащить, периодически утаскивают на его исконное место. Типа, традиция уже. Взрослые против этой традиции ничего особо не имеют, но статую возвращают в локацию, после чего всё повторяется сначала…

При виде поверженных статуй Волынов вспоминает некий «Саид-Хар», где ему довелось побывать. (Потом Крапивин трансформирует его в «Саида-Хар» и будет использовать для ссылок на некую зловещую «горячую точку», где тому или иному персонажу довелось насмотреться всяких термоядерных мерзостей, а то и самому причаститься.) Сюда же, очевидно, и упоминание «бородатых дехкан» ранее в этой главе…

Впрочем, вернёмся в лагерь вместе с протагонистом. Он прикидывает, что до конца смены осталось всего четыре дня, тихонько звереет от вконец оборзевших комаров… и тут происходит судьбоносная встреча!

Валентин шагнул было на аллею. Но тут же он заметил, что шагах в двадцати, на качелях у края площадки, одиноко сидит съёженная личность по кличке Сопливик.
Это был пацанёнок лет десяти, никем не любимый и отовсюду прогоняемый. Вечно насупленный, немытый, с липкими косичками нестриженных грязно-угольных волос и с болячками на коленках и подбородке, которые он любил расковыривать. И с постоянной сыростью под носом. Эту сырость Сопливик убирал манжетами длинных рукавов рубашки, отчего они навсегда приобрели клеёнчатую плотность и блеск. Сама же рубашка (всегда одна и та же) давно потеряла свою первоначальную расцветку и напоминала пыльный затоптанный лопух. Сопливик почему-то обязательно глухо застегивал её у ворота, но на животе пуговиц не было, и отвислый подол свободно болтался вокруг тощих, комарами изжаленных бёдер.
Но, наверно, Сопливика не любили не только за неумытость, а ещё и за повадки. Он всегда был боязливо ощетиненным, имел привычку тихо возникать где не надо и незаметно подсаживаться к разным компаниям. Заняты люди разговором или игрой, оглянулись — нате вам! Сопливик пристроился в трёх шагах, колупает коросту и слушает, приоткрыв замусоленный рот.

Это описание настолько прекрасно, что никаких комментариев не требует. Рыцарь Ордена Одноногой Собачки во всей красе.

Причём эта встреча не просто так, о чём нам немедленно и сообщается:

Однажды у костра Валентин, желая справедливости для всех, придвинул Сопливика к себе, провёл по его макушке ладонью. Тот сперва опасливо затвердел, потом притиснулся к Валентину, взялся за его куртку и просидел так весь вечер. От него пахло кухонными отходами и болотной травой.
Потом, при встречах, Сопливик смотрел на Валентина с выжидательной полуулыбкой. Иногда он попадался на пути нарочно. И Валентин, преодолев невольное раздражение, улыбался Сопливику и опять гладил ему макушку.

Однако сейчас Волынов няшить Сопливика не собирается, потому как явно собирается дождь и надо бы под крышу побыстрее. Протагонист торопится к своему домику короткой дорогой и сталкивается со странным.

Тропинка уходила в могучие, выше головы, репейные заросли. Из-за них слышались хлёсткие, как выстрелы пистонного пистолета, хлопки. Валентин храбро нырнул в пыльные, с паутиной джунгли, с ходу преодолел их и оказался на лужайке с покосившейся дощатой будкой. К будке был прибит вертикальный шест, на нем повис флаг из мешковины. А под флагом, выстроившись неровной шеренгой, пританцовывали и лупили себя ладонями по ногам, по плечам, по шее и щекам четверо мальчишек.
Валентин знал их всех. Старший, лет тринадцати, был Шамиль Хакимов — молчаливый, всегда будто сердитый. Белобрысый он и светлоглазый, но с «восточными» нотками в голосе и порывистыми движениями джигита. Двое других, чуть поменьше, — Ромка Травников по прозвищу Кудрявость Номер Один и рыхлый простодушный Саня Крендель. А среди них — малыш лет семи Гошка Петушков. (Гошка Понарошку звали его за привычку спрашивать про разные вещи и дела: «Это понарошку или по правде?»)

Это наказание такое, «караулить флаг» в комариных условиях. Причина наказания озвучивается тут же:

— За что он вас так?
— А потому что на поляну ходили! — звонко сказал Гошка. И замахал руками над головой.
— На ту самую, что ли?
— Ну… — буркнул Шамиль.
Про поляну, где опускаются громадные сверкающие шары, шептались постоянно.

То есть возле лагеря имеется поляна, где эти «пришельцы» наблюдаются постоянно, ходить туда весьма не одобряется, а эти ходили, но спалились, за что и получили.

Тут же выясняется, что тех ходивших было пятеро, но один из них — уже известный нам Илюшка — поимел персональное наказание от того самого уже известного нам воспитателя Мухобоя. Которое непосредственно проистекает в момент этой самой беседы.

Протагонист такие методы сильно не одобряет и идёт учинять педагогический диспут о допустимых воспитательных воздействиях.

Валентин достал из кармана куртки трубу, сунул в брючный карман. Ветровку накинул на Шамиля.
— Ждите, я скоро…

Про трубу раньше проскакивало несколько упоминаний и ещё будет, это важный элемент. А пока Волынов идёт, автор опять пользуется случаем и рассказывает нам про того самого воспитателя Мухобоя и вообще про то, как протагонист оказался в детском летнем лагере, это последний кусочек главы.

Суть такова. Директор лагеря Марина — школьная знакомая Волынова, в те давние времена красавица, а ныне «располневшая тётка». Но явно тётка позитивная. Дней за десять они встретились в очереди за исландскими бананами (это в авторском тексте так, честное слово!), и поступило от неё протагонисту неожиданное, но интересное предложение:

— Слушай, Рыжик, приезжай к нам в лагерь, а? Перед ребятами выступишь, как раз про свою работу расскажешь, про книжки и мультфильмы!.. Приезжай! Хоть на денёк! Знаешь, как ребятишки запляшут от радости! Сам художник Волынов приехал!

Протагонист на предложение согласился, в лагерь приехал и потом позволил уговорить себя остаться до конца смены. Это с одной стороны. А с другой…

Мухобой был заместителем Марины. По воспитательной части. Вообще-то воспитанием должны были заниматься отрядные инструкторы, но это всё — девчонки с младших курсов педагогического лицея. Даже малыши их не очень слушались, а старшие вообще в грош не ставили. А Леонтий Климович Фокин, по прозвищу Мухобой, был опорой режима и дисциплины.
Прозвище он получил за беспощадную борьбу с «разносчиками кишечной инфекции». По лагерю Леонтий Климович всегда ходил с тяжёлой сапожной подошвой, прибитой к длинной рукоятке. Этой хлопалкой он и припечатывал к стенке любую замеченную муху. Каждый удачный удар доставлял ему видимое удовольствие. Воспитатель не то чтобы улыбался, но как-то светлел лицом и с подчеркнутой аккуратностью вытирал подошву белым платочком…

По первому впечатлению Волынова — вполне интеллигентный дядька, однако должность свою занимает не зря, совсем не зря.

Боялись Мухобоя все. И крепко боялись. Валентин однажды сказал Марине:
— Да что это такое? Они съёживаются при нем! Лупит он их, что ли?
Рыхлая добродушная Марина всполошилась:
— Что ты! Он мне сто раз говорил: «Клянусь, Марина Юрьевна, я никого из детей никогда пальцем не тронул!..» А что строгий, так без этого разве можно? С такой-то оравой…

Кстати, чистую правду говорил — пальцем не трогал. А вот мухобойкой другое дело. И ещё кстати, половина «оравы» — это интернатские дети, пристроенные в лагерь на лето, а среди них всякие бывают, так что без строгости никак…

Упоминавшаяся ранее труба — это подзорная, двенадцатикратная. Подобравшись к нужному домику, Волынов наставляет её на окно и видит…

Но сначала автор считает нужным сказать несколько слов о воспитуемом, сподобившемся персонального внимания воспитателя.

Илюшка Митников был того же возраста, что и Сопливик. Но только этим они и походили друг на друга. Илюшку в «Аистёнке» любили. Принимали во всякую компанию — и к младшим, и к старшим. Причем старшие не сюсюкали с ним, как с маленьким любимцем, а держались на равных.
Илюшка был смелый и ловкий — на лагерной спартакиаде бегал и прыгал быстрее и дальше всех своих сверстников.
Он был щедрый: что ни попросят — все готов подарить.
Он был славный — каждому хотелось улыбнуться ему в ответ. Казалось, в уголках светло-карих Илюшкиных глаз прячутся и порой весело выскакивают ласковые лучики. Илюшка жил в состоянии ровного нешумного веселья и спокойного счастья. И эту радость жизни он излучал на всех, кто рядом…

Ну, полное мимими. Классический крапивинский мальчик-обаяльчик. И вот протагонист в трубу детально наблюдает, как этого мальчика-обаяльчика привязывают за ноги к табуретке, после чего воспитание начинается:

Мухобой встал. Придвинул к Илюшке пластиковый столик, сказал что-то. Илюшка медленно вытянул руки, положил их на столик вверх ладонями. Мухобой опять что-то произнёс. Илюшка (всё так же, с поникшей головой) дёргаными движениями закатал выше локтей рукава футболки и вытянул руки опять. Мухобой взял с кровати подошву с рукоятью, сделал изящный полуоборот и с размаха, с оттяжкой ударил Илюшку по рукам…

Про «рукава футболки» как-то не очень понятно, но в целом всё ясно. Собственно, тут же и происходит тот самый научно-практический диспут, с которого глава начиналась, и завершается она той же репликой, которой открывалась: «Ты что делаешь с ребенком, падаль такая!!»

Анон · 2020-10-29 19:51:27

На моменте драки с магуйством и огнестрельным оружием создается впечатление, что дедуля как-то несколько заигрался в свои фантазьки. И кстати, к отслужившим в горячих точках у него что-то личное?

Анон · 2020-10-29 19:53:44

Какой же сияющий пиздец, а... :creepy:

Анон · 2020-10-29 20:06:13

Ну совсем не детская книжка. Всё это упоминание детской проституции и голубизны, детальное смакование неприглядной внешности Сопливика...
С другой стороны, взрослым такое читать неинтересно как-то

Анон · 2020-10-29 20:11:18

Анон пишет:

На моменте драки с магуйством и огнестрельным оружием создается впечатление, что дедуля как-то несколько заигрался в свои фантазьки.

Мнил себя крутым морским волчарой, а в реале только с парашютной вышки смог прыгнуть, чуть не обосрался. Осталось сублимировать в своих персонажах.

Анон пишет:

И кстати, к отслужившим в горячих точках у него что-то личное?

Справедливости ради, такой опыт для большинства оставляет в психике незаживающий пиздец.

Анон · 2020-10-29 20:17:53

Честно, очень похоже на т.н. "дженовые кинки". Автор любит вот именно такие ситуации и искренне их смакует. В принципе, ничего такого в этом нет, порой на фикбуке еще обыщешься, но как-то оно слишком явно для издатого автора, что ли...
В детстве мне Крапивин всегда балансировал как раз на грани такого дженового кинка (да, юный анон любил страдания светлых личностей от свинцовых мерзостей жизни, но чтобы с хэппиэндом) и кринжа из-за слишком сентиментального, слащавого и неумелого какого-то авторского языка. Как тут, например, в душе не ебёшь, по каким местам злодей бил?

Анон · 2020-10-29 20:27:13

Анон пишет:

Однажды у костра Валентин, желая справедливости для всех, придвинул Сопливика к себе, провёл по его макушке ладонью. Тот сперва опасливо затвердел, потом притиснулся к Валентину, взялся за его куртку и просидел так весь вечер. От него пахло кухонными отходами и болотной травой.
Потом, при встречах, Сопливик смотрел на Валентина с выжидательной полуулыбкой. Иногда он попадался на пути нарочно. И Валентин, преодолев невольное раздражение, улыбался Сопливику и опять гладил ему макушку.

Почему никто не заставит этого Сопливика мыться и вовремя сдавать одежду в стирку? Там же лагерь типа или что? Разве могли допустить в лагере, чтобы дети превращались в бомжей? Почему не дать ему носовой платок, если уж нельзя пролечить насморк? Или это какой-то заколдованный насморк?... Вопросы...

Анон · 2020-10-29 20:39:03

Анон пишет:

Почему никто не заставит этого Сопливика мыться и вовремя сдавать одежду в стирку? Там же лагерь типа или что? Разве могли допустить в лагере, чтобы дети превращались в бомжей? Почему не дать ему носовой платок, если уж нельзя пролечить насморк? Или это какой-то заколдованный насморк?... Вопросы...

Анон, ну ты что, в лагере никогда не был? Никто там за этим не следит, всё на самовыживании. Хотя сейчас, может, и следят. Но тогда (и раньше) точно нет.

Анон · 2020-10-29 21:02:35

Анон пишет:

Справедливости ради, такой опыт для большинства оставляет в психике незаживающий пиздец.

Да, это правда. Но тут художник прям так "леххко пабидил" отслужившего. А отслуживший прям так забоялся лихого художника, что аж за револьвер схватился. Ну явно автор смакует его проигрыш.
В общем, очень неприятно и совершенно неверибельно.

Анон · 2020-10-29 21:11:28

Анон пишет:

Анон, ну ты что, в лагере никогда не был? Никто там за этим не следит, всё на самовыживании. Хотя сейчас, может, и следят. Но тогда (и раньше) точно нет.

Не был вообще-то. Мда, не знал, что там настолько насрать на детей О_о

Анон · 2020-10-29 22:00:27

Анон пишет:

Кстати. Слово "пацан" и уменьшительное "пацанёнок" вползли из уголовного жаргона, во всяком случае широко распространялись оттуда. Передаёт ли его употребление то, как автор относилсямк своим лирическим героям?

Сомневаюсь. Если он воспринимал его так как сейчас большинство людей его воспринимает ("мальчишка, шкет"), то не передает.

Анон · 2020-10-29 22:14:08

Анон пишет:

и Ёжики блять.

А мне в своё время понравилось. Оригинально, обоснуйно, запоминается, работает на атмосферу книги.

Анон · 2020-10-29 22:15:03

Анон пишет:

Анон пишет:
Кстати. Слово "пацан" и уменьшительное "пацанёнок" вползли из уголовного жаргона, во всяком случае широко распространялись оттуда. Передаёт ли его употребление то, как автор относилсямк своим лирическим героям?
Сомневаюсь. Если он воспринимал его так как сейчас большинство людей его воспринимает ("мальчишка, шкет"), то не передает.

Эм. А шкет, вообще-то, сокращенное от "плашкет", то есть "опущенный малолетка". Такие дела.

Анон · 2020-10-29 22:22:50

Анон пишет:

Эм. А шкет, вообще-то, сокращенное от "плашкет", то есть "опущенный малолетка". Такие дела.

Вот тут другая информация. Достаточно безобидное значение
https://etymology.fandom.com/ru/wiki/%D … 0%B5%D1%82

Холиварофорум

Объявление

#1 2015-04-12 11:56:53

Крапивин

#31926 2020-10-28 14:48:33

Re: Крапивин

#31927 2020-10-28 15:10:22

Re: Крапивин

#31928 2020-10-28 15:24:23

Re: Крапивин

#31929 2020-10-28 15:59:23

Re: Крапивин

#31930 2020-10-29 01:36:44

Re: Крапивин

#31931 2020-10-29 08:46:49

Re: Крапивин

#31932 2020-10-29 17:59:23

Re: Крапивин

#31933 2020-10-29 18:30:50

Re: Крапивин

#31934 2020-10-29 18:33:46

Re: Крапивин

#31935 2020-10-29 18:38:00

Re: Крапивин

#31936 2020-10-29 19:04:09

Re: Крапивин

#31937 2020-10-29 19:20:05

Re: Крапивин

#31938 2020-10-29 19:51:27

Re: Крапивин

#31939 2020-10-29 19:53:44

Re: Крапивин

#31940 2020-10-29 20:06:13

Re: Крапивин

#31941 2020-10-29 20:11:18

Re: Крапивин

#31942 2020-10-29 20:17:53

Re: Крапивин

#31943 2020-10-29 20:27:13

Re: Крапивин

#31944 2020-10-29 20:39:03

Re: Крапивин

#31945 2020-10-29 21:02:35

Re: Крапивин

#31946 2020-10-29 21:11:28

Re: Крапивин

#31947 2020-10-29 22:00:27

Re: Крапивин

#31948 2020-10-29 22:14:08

Re: Крапивин

#31949 2020-10-29 22:15:03

Re: Крапивин

#31950 2020-10-29 22:22:50

Re: Крапивин

Подвал форума