— Как вы узнали о том, что канцлер Палпатин напрямую связан с сепаратистами?
— Он сам рассказал мне.
— Почему он рассказал вам в этом? Вам не кажется, что это немного странное поведение для человека, который, как вы утверждаете, много лет в глубокой тайне сотрудничал с сепаратистами?
— Мы... — Энакин тяжело вздохнул. — Мы с канцлером Палпатином были близкими друзьями. Он предложил мне... присоединиться к нему. Он просчитался.
Не совсем правда. Палпатин ещё не успел предложить Энакину присоединиться к нему. Он склонился над своим «дорогим другом», который потерял сознание прямо в его апартаментах, когда они обедали вместе.
«Энакин, что с тобой?.. Полагаю, мне надо вызвать врача», — услышал Энакин голос Палпатина как будто сквозь вату. Он был мёртв. Он не знал, где находится и почему слышит настоящий живой голос. Почему ощущает чужую руку поверх своей руки. Световой меч сам лёг в его ладонь, и Энакин, не раздумывая, направил его туда, откуда доносился голос. Запахло палёной шерстью и палёной плотью. На него навалилось что-то тяжёлое. Когда Энакин окончательно пришёл в себя, канцлер Палпатин лежал нём, совершенно мёртвый, с дырой от светового меча в груди.
— Зачем канцлер Палпатин предложил вам присоединиться к нему?
Энакин пожал плечами.
— Я не знаю.
— Но вы можете высказать предположение?
— Возможно, его перестал устраивать Дуку.
«Поймайте Дуку и спросите», — хотелось сказать Энакину, но весь последний месяц Оби-Ван и адвокат Лайла Хетти дрессировал его правильно отвечать на вопросы.
— Вы не знаете точно?
— Именно это я и сказал.
Военный эксперт, свидетель защиты, подтвердит, что за последние месяцы Дуку провалил несколько важных операций. Возможно, Палпатин приложил руку к его провалам, но об этом уже никто никогда не узнает.
— Что именно предложил вам канцлер Палпатин?
Они ступили на очень опасную почву. Энакин должен был совсем уж откровенно солгать.
«Энакин, — услышал он в голове усталый голос Оби-Вана, — ты был ситхом больше двадцати лет. Ты должен был научиться врать!»
Он выдал заученную с Оби-Ваном фразу:
— Он предложил мне помочь ему затягивать войну, а в обмен я должен был получить пост главнокомандущего после «победы».
— Разве вы как джедай можете занимать такой пост?
Энакин вздохнул.
— Канцлер Палпатин хотел избавиться от джедаев.
В зале раздались шепотки. Энакин старался не обращать на них внимания.
— Почему?
— Вам лучше поговорить об этом с членами Совета.
— Неужели канцлер Палпатин просто между делом сказал вам, что хочет уничтожить Орден?
Энакин закрыл глаза и снова открыл их. Ему пришлось напомнить себе, что все вокруг видят его лицо.
— Я сам признался ему, что Совет его подозревает в связях с сепаратистами и собирается... принять меры.
От имени Совета будут говорить Оби-Ван Кеноби и Ади Галлия. Они оба скажут, что некоторые члены совета давно заподозрили утечку информации на самом высоком уровне, и кое-то из них уже начал подозревать Палпатина. Оби-Ван не сможет точно вспомнить, говорил ли он с Энакином об этом, но это вполне вероятно — в конце концов, они были очень близки и многое обсуждали между собой. Ещё одним свидетелем защиты станет специалист по чипам-ингибиторам, который продемонстрирует, что среди приказов армии клонов есть приказ уничтожить джедаев. Он укажет, что этот приказ был вшит изначально, ещё во время создания клонов. Это уже не так важно для процесса Энакина, создание армии клонов расследуют и официальные лица, и независимые журналисты.
— Итак, мастер Скайуокер, давайте поговорим о том, почему канцлер Палпатин решил, что вы согласитесь на его предложение.
«Я понятия не имею», — хотелось ответить Энакину.
«Помни, — слышал он голос Оби-Вана, — тебе надо представить убедительную историю для присяжных. Ты убил Палпатина, это вполне очевидно, но тебя могут оправдать».
Энакин в очередной раз окинул взглядом присяжных. Самые обыкновенные жители Корусанта разных возрастов и рас. Кого они видят перед собой? Бывшего любимца Республики, бледного и осунувшегося, с растрёпанными волосами и синяками под глазами. Утром, перед слушаньем, Асока попыталась помочь ему привести себя в порядок, но она понятия не имела, что делать с человеческими волосами. Может, так даже лучше. Присяжные подумают, что он ужасно страдает из-за убийства Палпатина.
— Канцлер Палпатин, — начал Энакин, — уже заговаривал о том, что мне стоит уйти из Ордена. Он... знал о моих разногласиях с Советом и был готов помочь мне устроиться на Корусанте.
— Ваши разногласия с Советом были настолько серьёзными?
— Возможно, я... несколько сгущал краски в своих разговорах с канцлером, и он подумал, что мой конфликт с Советом намного серьёзнее, чем он есть на самом деле.
Энакин и правда помнил, будто Совет его терпеть не мог, и он не нравился там всем до единого, за исключением Оби-Вана. Он думал, что они возненавидят его ещё больше, когда узнают обо всём, что он сделал. Энакин больше не был одним из них, он пробыл ситхом дольше, чем джедаем, и только в последний момент своей жизни смог отвернуться от Тьмы. И всё же Орден встал на его защиту. Им было бы куда удобнее оставить Энакина на откуп республиканскому правосудию. Он бы получил пожизненное за убийство канцлера и провёл остаток в жизни в тюрьме. Энакин был готов к такой судьбе — это всё же лучше, чем стать ситхом, и лучше, чем потерять Падме. Он останется жива, и, может, даже будет приходить на свидания с ним в тюрьму.
Вместо этого Совет выбил для Энакина заключение в Храме, а не в следственном изоляторе Корусанта. К нему пришёл мастер Винду и сказал: «Энакин, тебя будет судить суд присяжных, но, боюсь, рассказ о путешествии во времени не вызовет у них понимания».
«Я знаю, — ответил Энакин. — Вам не обязательно было приходить сюда, чтобы сообщить мне об этом».
Ему тогда показалось, что мастер Винду хочет позлорадствовать. Потом он понял, что очень глупо было так думать.
«Во время расследования скорее всего найдут доказательства того, что канцлер передавал сведения сепаратистам. И если ты хорошо подготовишься к суду, тебя могут оправдать. Мы тебе поможем».
«Зачем вам это? Я давно уже не джедай».
«Это неправда. Ты всё ещё рыцарь-джедай, у тебя есть падаван, и ты убил ситха, который планировал захватить власть в Республике и уничтожить Орден. Это меньшее, что мы можем сделать для тебя».
Энакин усмехнулся.
«Меньшее? А что тогда «большее»?»
«А это уже незаконно».
Мейс Винду улыбнулся уголком рта.
«Я знаю одного очень хорошего адвоката, — сказал он. — Она и мастер Кеноби помогут тебе подготовиться к допросам».
После этого случая Мейс Винду ещё не раз приходил к нему, расспрашивал о ситхах, приносил датачипы с голодрамами и записями театральных постановок. Оби-Ван приносил ему записи гонок на подах и его любимые книги. Камера Энакина была достаточно просторной, чтобы тренироваться, и он давно привык делать это в одиночестве. Оказалось, что даже тюрьма в Храме на порядок уютнее, чем его замок на Мустафаре или личная каюта на «Палаче».
Ади Галлия приходила расспрашивать его о связях Палпатина. Энакин кое-что знал о них, хотя даже ему, своему ученику, Палпатин не открывал всего.
«Вы собираетесь проводить своё собственное расследование?» — спросил он.
«Боюсь, Орден не может позволить себе вести расследование. Но мы можем подсказать кое-кому, где именно им надо копать».
Энакин тогда был уверен, что она с ненужной таинственностью говорит об официальных органах, которые ведут расследование, и подумал, что никакого прока от этого не будет: скорее всего они тоже коррумпированы Палпатином и не будут расследовать его махинации слишком активно, чтобы случайно не выйти на себя.
Полтора месяца спустя Оби-Ван принёс ему датачип и с большим совместным расследованием «Вечерних новостей» и «Точки» о том, что канцлер Палпатин отправлял деньги нескольким преступным организациям через фирмы, находящиеся в юрисдикции Конфедерации Независимых Систем. Часть этих денег удалось отследить до охотников за головами, которые выполняли заказы канцлера.
«Полгода назад, — сказал Оби-Ван, — кто-то убил двух журналистов «Точки», которые расследовали создание армии клонов».
«И что, кто-нибудь отреагировал на эту статью?»
«О, начался чудовищный скандал. Наши медиа всю войну пугали жителей Республики Сепаратистами — а теперь вдруг оказывается, что канцлер напрямую с ними связан».
«Канцлеру это уже никак не повредит. Он мёртв».
«Но это значит, что канцлер совершил государственную измену, и ты... хм, может быть, поступил не очень мудро, потому что его следовало судить, но вполне оправданно».
«Он ситх, его не удалось бы арестовать. Он бы успел отдать приказ уничтожить джедаев. И к тому же он мог подкупить следователей и судей».
«Это мы с тобой знаем. А для обычного жителя Республики ты нарушил закон и убил канцлера вместо того, чтобы инициировать расследование. Тебе нужно показать, что у тебя не было иного выбора, и ты действовал в интересах Республики».
— Итак, последний вопрос. Давайте вернёмся к тому, почему всё-таки убили канцлера Палпатина вместо того, чтобы сообщить о его признании... ну, хотя бы вашему собственному Совету джедаев?
Этот последний вопрос и был, пожалуй, самым трудным. Он не мог ответить на него прямо. У Энакина было множество причин убить Палпатина, но все они были связаны с путешествием во времени. Они договорились не затрагивать эту тему на суде и не раскрывать того, что канцлер — ситх.
«Хорошо, что Оби-Ван всё придумал за меня», — подумал он. За то время, что они готовились к суду, Энакину даже удалось убедить себя, что в словах Оби-Вана очень много резона.
— Сперва я так и планировал сделать. Он совершил государственную измену, его должны были арестовать и судить, — ответил он. — Но я давно знаю канцлера Палпатина. Он очень осторожный человек, и у него всегда есть запасной план. Как вы говорили, странно было бы вот так просто признаваться в государственной измене генералу армии Республики, — Энакину казалось, что тут его могут заподозрить в неискренности. Он как будто говорил словами Оби-Вана, а не своими собственными. — И тогда я понял, что канцлер не оставит меня в живых, если я откажусь. Наверное, проще всего было бы меня отравить, но я тогда не задумался об этом. Я просто понял, что у меня не будет возможности сообщить кому-то о его преступлениях и планах. Генерал Скайуокер совершенно случайно скончается от естественных причин, а канцлер Палпатин продолжит в том же духе.
К его удивлению, позже один из полицейских подтвердил, что в столе канцлера Палпатина нашли контейнер с ядом ликайи, растения, распространённого на некоторых планетах Внешнего Кольца. Его невозможно определить стандартными анализами, а последствия отравления выглядят как сердечный приступ.
«Как ты угадал насчёт яда?» — спросил он потом у Оби-Вана.
«Потому что я бы на его месте хранил что-то подобное на крайний случай. Будучи ситхом он, конечно, мог убить человека мечом или Силой, но такая смерть не будет выглядеть естественной. «Естественные» смерти происходят в основном от яда».
Ну и не изменит моего отношения к убогому Обуван-сериалу 
И мне нравится многое в ЗВ от Диснея (Изгой, Андор, Мандо, Асока и др.). И в сиквелах нравится кое-что (и это вовсе не Рей или По 
) И уж сиквелы, все три фильма, даже последний, точно здорово лучше Обуван-сериала, хотя бы потому, что банально богаче-дороже 
Если все это означает мою "злобность", тогда да, я злобный рюский анон. 
классные джедаи такие 
