Так или иначе, мы заскочили в кантину, символически сбросили кожу, вернулись на «Варяг» и уже через час ушли в гипер.
Традиционно: к Манаану. Я собирался засветить уже известный Малаку идентификационный номер корабля в промежуточной точке: пусть хоть немного, но собьёт загонщиков со следа.
Я все еще не понимаю, нахуя Макдакус так мудрит, и как эта система вообще работает. То есть, вот у них Эбон Хоук с перебитыми номерами. Ты уж определись, либо Малак знает, что на этом корабле Макдакус, и гоняется за ними по всей галактике, либо их корабль считают обычным контрабандистским судном и особо не преследуют. Но не все же сразу!
Макдакус летит на Коррибан.
Вы спросите: в галактике миллионы планетных систем. Почему ты не нашёл варианта поумнее?
А я и сам не знаю.
Помню, что в тот момент не мог подумать ни об одной другой планете, кроме тех, что были прописаны в «Рыцарях Старой Республики». Видимо, как бы я ни пытался вообразить себя «над игрой», некоторые ключевые, фундаментальные ограничения мира сдерживали и меня самого.
Не тупи, ты просто не знаешь, где еще есть звездные карты. Тем более, карту на Дантуине Макдакус уже успел эпично проебать.
Кроме того, я ведь обещал Карту вытащить из лагеря ситхов его сына, Дастила. И это, вероятно, самое благородное объяснение, какое я могу придумать постфактум.
Нет, я правда собирался его вытащить. И видел, как тщательно, словно за соломинку, держится за это обещание Карт. Но когда на одной чаше весов жизни миллиардов разумных, а на другой — благополучие одного единственного дурачка, возомнившего себя Тёмным… выбор, полагаю, очевиден. Да и проиграй я главную схватку, Дастилу всё равно крышка: как любая нормальная банда, ситхи не любят перебежчиков. Найдут, сабелькой по горлышку и в гравитационный колодец.
Это у нас рассуждает дофига "светлый паладин". Ага.
— Малак слушает свою разведку. Но не доверяет ей, презирает. Он Тёмный Лорд, он вообще всех презирает. Пройдёт немало времени, прежде чем он снова достаточно отчается найти меня сам.
— Как ты можешь это знать?
«Потому что теперь владею Силой. И начинаю очень хорошо понимать, как она меняет восприятие».
"Потому что у меня есть сюжетная броня". Я пофиксила, не благодари.
Да. Насколько проще всё было дома, в привычном мире машин, логистики, причинно-следственных связей. Собери мощную армию, наклепай побольше танков и самолётов, пушек и ракет. Земные боги на стороне больших батальонов, а вот Сила не знает ни размеров, ни расстояний.
Я по привычке возлагаю надежды на технику: брандеры, взрывчатка… Всё решится совсем иначе.
Ох, лол.
«Владею Силой»? Нет. Это я сам ей принадлежу. И неважно, что продолжаю называть её «сюжетом», «сценарием», «авторским произволом»… это всего лишь инерция несовершенного сознания. Нет никаких сценариев и сюжетов. Есть только Сила.
Ээм, нет. Сюжет отдельно, Сила отдельно, авторский произвол отдельно.
Понимание пугало. И в то же время немного успокаивало: ведь если есть Сила, то смерти нет. А умирать почему-то совершенно не хотелось.
Аноны, скажите честно: хоть кто-нибудь из вас проходил котор без единой смерти? У меня ни разу не получилось.
Дрешде произвёл на меня гнетущее впечатление. Обычный портовый городишко, в меру грязный, в меру распутный… Несмотря на стальные тона и переливающиеся повсюду огоньки, было в нём что-то от декораций средневековой детской сказки, в которой жители запирают двери на три засова и не рискуют спать по ночам: ведь во тьме разгуливают страшные волки-людоеды…
По Дрешде бродили не волки, нет: здесь развлекались студенты Академии ситхов. Развлекались по-своему: соревновались в способах наиболее извращённого и болезненного убиения прочих разумных. Жизнь окружающих с точки зрения ситха не стоила ничего.
Нет, встречались среди здешних Тёмных и гуманисты: те ограничивались унижениями, избиениями, грабежом и прочим насилием. Но всякий нормальный урод прекрасно понимает, что истинной доблести полумерами не сыскать.
Белый плащик сними.
Возможно, это прозвучит цинично, но не могу сказать, что очень уж сочувствовал мирному населению Дрешде. Контрабандисты, проститутки, фарца, наёмники, просто ворьё и жульё всех мастей: кто ещё мог остаться в колонии, обслуживающей ситхскую кузницу кадров?… Так что термин «мирняки» в отношении этой публики мог использоваться лишь условно.
Добрый, светлый паладин.
Ну да, подумал я, оглядывая команду, кого ни возьми, у всех своя… история. Эдак сравнишь: а я-то, братцы, ещё ого-го какой везунчик, спасибо призраку советской власти за относительно счастливое детство. Вот был бы я нормальным попаданцем, захватил бы по-быстрому верховную власть в галактике, да и начал строить коммунизм.
Пффф. Да кто б тебе власть-то дал? Давайте будем честными, без авторского подыгрывания Макдакус дальше Тариса не ушел бы.
Белка в колесе сансары.
Рейван в круговороте Силы. Раз за разом: джедай-ситх-джедай, герой-предатель-герой… «попаданец-попаданец-попаданец»?…
У меня такое ощущение, что эту главу Макдакус писал по пьяни. Откуда-то вылезли попытки в отвлеченные рассуждения, с логикой все даже хуже, чем обычно...
Макдакус покупает корабль и тут же начинает в магнолию: корабль страшный, но свой, жалко его взрывать. Треплется на эту тему с Кандерусом.
Вот как. Стоило мне проявить сентиментальность по отношению к обречённому кораблику, как суровый мандалорец разделил мои эмоции. Против собственных привычек и воли, явно неосознанно, но разделил.
Ладно б у него постепенно весь характер менялся, мягче становился, добрее там. Ничего подобного: вон, колкости в адрес Карта отпускать не забывает.
С чего бы? Кандерус сейчас в команде записного маньяка, было бы странно, если бы он вдруг подобрел.
— Слушай, Ордо, — сказал я торопливо, боясь упустить забрезжившую идею. — А если так. А если вместо того, чтобы переть напролом, просто разогнаться вместе с «Ла Фудром» в гипере, там его сбросить, и пусть выходит прямо на «Левиафан», а?
Кандерус фейспалмит и начинает подозревать, что Макдакус ни разу не Реван. У Ревана был мозг.
— Мак, — сказал мандалорец, — или кто ты там на самом деле… Я за всю военную карьеру не встречал более достойного врага, чем ты. Но сейчас мне иногда кажется, что ты вообще не из этого мира. Думаешь, будто вариант с тараном из гипера до сих пор не приходил никому в голову?…
Попасть разогнанной болванкой из гипера в объект реального пространства было вполне возможно. Подтверждением этому факту служили случаи, когда обычные корабли, неверно рассчитав точку выхода, влетали в звезду, планету или случайно подвернувшийся кусок космического мусора. Вот только вероятность такого события оказалась невероятно мала: намеренно попасть в цель, уступающую размерами той же звезде, было практически невозможно. Если речь шла о активно маневрирующем корабле, да ещё и с Малаком на борту, то невозможно вдвойне.
За единственным исключением: если траекторию выхода болванки мог подправить Одарённый, владеющий соответствующей техникой Силы. Я о подобных техниках если и слышал, то не задумывался, но звучало логично. Собственно, и Сила как таковая — это управление вероятностью тех или иных событий, может быть, даже на молекулярном, атомном или кварковом уровне, вот.
...
Что?
Я даже не буду сейчас спрашивать про вот эти выкладки "возможно-невозможно". Но чтобы Сила была "управлением вероятностью"? Что за бред?
Анон так-то любит и ОТ, и РВ, и приквелы, и дисней, и вообще всю вселенную. Но конкретно Макдакуса хочется сдать на руки тем ревнителям канона, для которых "Новая Надежда" - до сих пор первый эпизод.
Поверхностное знание канона, которое я старательно выдавал за «Предвидение», тут оказалось бесполезным.
Ну спасибо хоть сам признается, что знание канона поверхностное.
Так что вопрос с гусарским тараном из гипера мы сочли закрытым. И вернулись к схеме «троянский конь».
Которую теперь я непроизвольно рассматривал с точки зрения теории вероятностей. Которую я, если честно, не знал, зато проходил курс соцстатистики, поэтому разницу между «не повезло» и «сам себе буратино» примерно представлял.
Да ладно. Кто-то, помнится, говорил, что в универе учился хреново.
Я проследил взглядом за игроками в пазаак, стол которых стоял в глубине кантины. Вот счастливые люди (и нелюди): всех забот — кто у кого вырвет лишнее очко. Живи да радуйся. А тебе тут приходится галактику спасать, причём буквально против собственной воли. И большую часть времени это самое спасение заключается в том, чтобы просто умудриться не влезть в какие-нибудь очередные неприятности.
В этой цитате столько ханжества и лицемерия, я прямо не могу.
Карт предлагает покрутиться в кантине, поспрашивать насчет академии. Макдакус думает, что можно, конечно, пойти по сюжету, но влом. И вообще, у него очередной хитрый кейкаку на подходе.
Даже не потому «зачем», что меня с большой вероятностью замочат на первом же из шагов этого славного пути. «Зачем» — потому что, ну, серьёзно, зачем? Далёкая-предалёкая галактика и её далёкие-предалёкие обитатели неплохо прочистили мне мозги. Я ведь и школу закончил почти с медалью, и институт… ну, хуже, конечно, но всё равно весьма неплохо. Я умел учиться. Заставь меня, вон, к пазааку приобщиться, и там не оплошаю. Просто не хочу.
Даладно, у меня, в отличие от Макдакуса, память неплохая, я прекрасно помню, что он раньше говорил: "У джедаев надо бы учиться нормально, а не так, как я в универе". И вообще, плохому танцору ноги мешают.
Серьезно, это такая беспомощная отмазка, что аж финский стыд охватывает.
А ведь я и шулером бы стал, первый класс. Жаль, здесь в казино ставят детекторы Силы: форсерам играть нельзя. Всё, буквально всё продумано до нас: и брандеры, и ограничения на карточную игру…
Да ну? И как это, спрашивается, Реван(а) и Изгнанницу/Изгнанника спокойно пускали поиграть? И если в этом мире существуют детекторы Силы, почему они не стоят на каждом углу? Почему их не использовал Палпатин? Почему... а, да, это же нетленка Макдакуса, а он в логику не умеет.
Макдакус замечает, что за одним из столов сидит Дастил. У меня один вопрос: как, мать его, Макдакус опознал Дастила-то?
Макдакус же, по идее, видит не пиксельную картинку, а псевдореальных людей. Даже если он точно помнит, как Дастил выглядит в игре (мне вот, например, погуглить пришлось), сопоставить это с внешностью реального человека невозможно!
Жизнь в далёкой-далёкой галактике и в самом деле научила меня многому.
Например, тому, что можно убивать кого угодно, и за это ничего не будет.
Например, тому, что не всякую задачу обязательно решать в лоб.
Лучше б ты их "в лоб" решал, меньше жертв было бы.
Например, тому, что не обязательно пробиваться в Академию… если можно относительно спокойно дождаться, когда искомый объект отправится в увольнение.
Ага. День и ночь сидеть и дежурить.
Наверное, следовало предупредить Онаси. Но уж слишком достало меня его постоянное нытьё.
Руки убрал от Карта! Он в этом фанфике самый адекватный персонаж.
«Левиафану» не удалось захватить нас в положенный момент, раскрытие ужасной тайны личности меня-Рейвана произошло гораздо менее драматично, чем должно было.
Скрипты с триггерами лояльности не сработали, вот в чём штука.
Теперь вместо однократного ударного аккорда мне приходилось разыгрывать долгую, осторожную гамму. Следующая нота — это возвращение Дастила на Светлую Сторону.
И опять: что он несет? Какая, к чертям, гамма? Ну писал бы свою нетленку как писалось, зачем все эти "красивости"? Фикбуконяши подсказали, что ли?
А как проще всего привести человека в чувство? Правильно: надо начать с доброй затрещины.
Я и смотрю, что этого умника часто по голове били.
Сын Карта был высок ростом, широк в плечах и, судя по готовности к агрессии, не слишком уверен в себе.
По описанию очень похоже на Макдакуса.
Короче, они тупо вырубают и похищают Дастила. Ну молодцы, что тут скажешь 
Дальше Макдакус атакует меня заместительными синонимами.
К чести парня, тянуть руки он не стал. Сфокусировал взгляд и снова начал осматриваться.
— Дастил!.. — не выдержал наконец Онаси.
— Чудно, — сказал парень, впиваясь глазами в отца. — Папаша. Так и думал, что пора тебе проявиться на горизонте.
— Дастил, сынок…
— «Сынок», угу, — процедил ситх, отворачиваясь. — Спохватился.
(...)
— Да хватит! — в тон отцу воскликнул сын. — Ты бросил нас задолго до того. Всю войну нам пришлось выживать самим, а ты один раз прилетел на побывку, и сразу сбежал снова!
Ладно, "парень" и "сын" в этом фикбуке смотрятся органично. Но "ситх"? Да какой из Дастила ситх, он идеалист с запудренными мозгами!
Макдакус рассказывает, что ситхи убили подругу Дастила.
В кают-компании установилась гнетущая тишина. Я предупредил друзей, что собираюсь раскрыть Дастилу кое-какие из «Видений Силы», но не сказал, что конкретно. Впрочем, ребята уже настолько привыкли к моей привычке без единого слова неправды пудрить мозги, что за правильность их реакций я не волновался.
Ладно врать-то, ты им заливаешь только так. "Без единого слова неправды", серьезно?
Но самому Макдакусу, ЧСХ, добывать доказательства лень. Он посылает молодого студента шариться по комнате Ультара в поисках личного дневника. Вопрос, что с Дастилом сделает Ультар, если застукает, Макдакусу в пустую голову не приходит.
Еще немного приосанивания на фоне Дастила.
— Нет. Даже не думай. Быть в моём экипаже — это слишком большая честь. И слишком большая ответственность. Ты пока не готов.
— А мой замечательный папаша, выходит, готов? Да он даже не Одарённый!
— Сила может всё, — сказал я, радуясь, что сумел зацепить гордыню собеседника. — Но лишь в руках того, кто способен дать ей достойную цель. Сама по себе Сила… бессильна.
— Я ситх! С Силой я приобретаю могущество!
— Нет. Страх.
— Что?…
— Голая Сила способна дать тебе лишь неуверенность. Вспомни своих сокурсников в Академии: они живут в вечном страхе. Временные союзы, предательства… постоянное ожидание удара в спину, постоянная грызня за «престиж»…
Макдакус, хватит врать, я прекрасно помню, что ты дрочишь на ситхов. У тебя в первой главе постеры с Вейдером и Палычем на стенке висели!
— Это… это просто студенты. Академия и должна подготовить нас к… сделать нас сильными!
— Как сделала сильной Ютуру Бан? Кстати, когда она в последний раз подкатывала к тебе с предложением «тактического союза»?
Ну конечно, как не пнуть женского персонажа.
— Тебе-то как об этом судить! — подался вперёд Дастил, с явным облегчением находя выход своей агрессии. — Что, ну что можешь знать о Силе ТЫ?!. И почему я должен доверять словам… неизвестно кого!
Я неторопливо протянул руку за пазуху. Парень напрягся, но я вытащил не оружие.
Маску. Маску Рейвана.
Макдакус опять приосанивается и дрочит на себя.
— Нет никакого смысла стремиться наверх, — сказал я, задумчиво оглаживая её угловатые, стёртые временем и битвами края, — потому что с каждой ступенькой страх лишь увеличивается. Ты пройдёшь по этой лестнице и однажды окажешься на самой вершине… вершине храма, вершине мира… поднимешь взгляд ещё выше, но увидишь там только пустоту. И с тех пор станешь видеть её во всём. И во всех. Пустоту. Страх. Пустоту.
Да, вдохновение попёрло! Ну, чуточку ободрал старушку Крею. Но ведь для доброго дела! И вообще, наверное, очень искренним у меня этот мини-монолог получился, потому что Дастил застыл в кресле, переводя взгляд с моего скорбного, отстранённого лица на маску и обратно.
Вот интересно: такое множество людей знало Рейвана и по Ордену, и по войне, но в лицо меня никто не признавал. Зато маска раскрывала глаза каждому встречному.
Далёкая, далёкая галактика. Мир символов, мир без памяти.
Вот кто бы говорил про "без памяти", рыбка ты золотая.
— Здесь, на Коррибане… Вы планируете атаку на Академию?
— Мы прилетели за тобой, Дастил, — ответил я, упиваясь собственной паладинистостью.
Не всем дано рваться к вершине (или тому, что объявили вершиной). Сам великий и ужасный Рейван разрешил Дастилу перестать притворяться «альфа-самцом», и Дастил с пусть скрытой, но огромной радостью ухватился за это разрешение.
Ну да. Нельзя же допустить, чтобы кто-то бросил тень на сомцовое сияние Макдакуса 
— Я ничего вам не обещаю, — сказал Дастил, решительно поднимаясь на ноги.
— Мы не ждём от тебя никаких обещаний.
— Я…
— Мы просто надеемся, что гордимся тобой не напрасно.
"Мы"? Макдакус, окстись, Дастил тебя впервые видит.
И... Дастила отпускают, типа "шпионить" за ситхами. Почему-то ни Макдакусу, ни Карту не приходит в голову, что Коррибан, вообще-то, место опасное. Что будет, если этот ясноглазик не выдержит и пойдет к Ультару резать правду-матку? Что будет, если до Ультара додут слухи о студенте, уговаривающем других свалить? Что будет, если Дастил залезет в какую-нибудь гробницу и застрянет там? Да кого это волнует, не Макдакуса же, в самом деле.
— Спасибо, Мак. Ты знаешь…
— Знаю, — ответил я, чувствуя себя очень взрослым и наконец-то полностью уверенным в лояльности Карта.
А до этого он, типа, был не уверен? Что за бред.
Макдакус узнает, что Малак летит на Коррибан, и опять чего-то мутит.
Мы ускорили работы на «Ла Фудре». Навикомп деактивировали в Дрешде, затем перегнали кораблик на заброшенную стоянку в предгорьях. Никто не питал иллюзий: скрыть приготовления от разведки ситхов не удастся. Расчёт был на то, чтобы замаскировать характер этих приготовлений. В порыве вдохновения я разместил на местной доске объявлений в ГолоНете предложение о покупке торпедного аппарата и двух торпед. И уже через два дня Заалбар, строя глупую морду, щедро заплатил за них родианскому контрабандисту.
У контрабандиста бегали глазёнки. Аппарат выглядел свежевырезанным из какого-то разбитого корабля, в обеих торпедах отсутствовали боеголовки. Собственно говоря, там отсутствовали и движки. И автоматика управления тоже отсутствовала. И вообще: я сомневался, что две этих чёрных, грозных на вид трубы являлись именно торпедами, а не частью какой-нибудь местной канализации.
Думаю, родианец уходил довольный: как же, опустил лоха на крутые бабки. А я дождался его срочного отлёта с Коррибана, после чего устроил поиски кидалы, естественно, с нулевым результатом. А затем приступил к выбору следующего поставщика: на этот раз мне якобы нужна была взрывчатка для боевых частей торпед.
В ретроспективе все эти хитрости могут показаться довольно наивными. Но в тот момент я рассчитывал, что приобретение барадиума будет выглядеть мотивированным. Мол, старательный дурачок вуки подвёл командира, теперь командиру приходится срочно готовить «Варяг» к скрытной торпедной атаке. Можно было надеяться, что штаб адмирала Карата сделает верные (точнее, нужные мне) выводы.
Просто так брандер к линкору никто не подпустит. Торпеды пригодятся, только если Саул внезапно окажется идиотом и забудет врубить щиты. Абордаж… романтично, но бесперспективно. Подставить «Левиафан» под удар объединённого флота Республики? Сюжет не позволит, его величество сюжет… её величество Сила.
То ли его хитрый план слишком хитер, то ли он, как обычно, опять усложняет понапрасну.
Согласно заветам дедушки Палпатина, я накручивал один авантюрный план на другой, пытался ставить на всех лошадей сразу.
Ну я же говорила, что наш "благородный светлый паладин" дрочит на ситхов. И да, до дедушки Палыча, как и до Ревана, Макдакусу как пешком до Татуина.
Макдакус и Т3 чинят НК-47. Возникает вопрос, нахуя его вообще раскурочили, ну да ладно, Макдакус у нас дитя фикбука и в логику не умеет.
— Хикки, — сказал я, склоняясь над пациентом. — Ты живой?
— Высокомерное возражение, — проскрежетал дроид, поднимая шторки фоторецепторов. — «Живой»? Жизнь есть способ существования мясных мешков. О Мастер, для меня было бы оскорблением…
— Значит, живой, — сказал я, ласково щёлкая болтуна по железному лбу. — Всё помнишь?
— Контрольные суммы банков памяти корректны на 98,7 %.
— Хорошо. Для начала, мне от тебя потребуются координаты одной планетки…
Да, я с самого начала не собирался искать систему Або, где на орбите планеты Лехон располагалась Звёздная Кузня. Вернее, собирался, но не путём методичного открывания Карт. И потрошить архивы Ордена смысла не видел, тем более, что джедаи меня в них ещё и не пустили бы. Нет, я рассчитывал добыть информацию из базы данных ХК-47: ведь Рейван собирал дроида-убийцу на Кузне и неоднократно посылал его на самостоятельные миссии. Значит, адрес пункта отправления должен быть известен Хикки.
Как меня бесит манера Макдакуса все переименовывать, кто бы знал.
И да: я вот не помню, а НК-47 точно знал координаты звездной кузни?
В общем, неважно: координаты Макдакус получает.
Мы с Картом проверили: всё сходилось. И звезда была на месте, и количество планет совпадало с требуемым, и гиперпространственные маршруты вроде как нашлись. Дыра дырой, конечно, потому и не привлекала особенного интереса. Мало ли во Внешнем Кольце таких обыкновенных, ничем не примечательных планеток? Кому они нужны в этой переполненной чудесами галактике?…
Мне, Рейвану.
И ему, Малаку.
Поэтому я должен успеть добраться до Кузни прежде, чем это сумеет сделать он. После брандерного удара, когда «Левиафан» потеряет ход, у нас будет совсем мало времени на прыжок к Лехону. И я очень надеялся, что восстановленный ХК-47 тоже использует это время с умом.
Торпеды, брандер, дроид-убийца… План в плане в плане. Хоть какой-то из них должен был сработать, не так ли?
Да у тебя ни один план до сих пор нормально не срабатывал.
Так я думал. А её величество Сила, как всегда, внесла свои коррективы.
Опять стопку за дэнобрауновщину.
Макдакусу опять снятся Реван и Малак.
Я думал, что первым в бой пойдёт Рейван, но Рейван замедлил своё плавное движение, как бы уступая право на убийство ученику. Малак сделал этот последний роковой шаг и занёс клинок.
Вряд ли во сне можно адекватно воспринимать события. Вряд ли то, что происходило со мной в далёкой-далёкой галактике, вообще можно воспринимать адекватно. Но в тот момент я чувствовал, я с мертвенной уверенностью знал, что этот удар станет для меня последним. Во сне, в «игре»… сейчас я не различал, не мог различить эти грани реальности, даже если бы захотел.
Страх, проводник и порождение Тёмной Стороны, охватил меня. Нечем было прикрыться, некуда бежать.
У меня не было рук: я не мог поднять их на свою защиту.
У меня не было ног: всё растворилось в стелющейся по полу серой мгле.
И тогда, словно погружаясь в свой безмерный и бесконечный ужас, я отпустил стержень упрямства, который держал меня всё это время.
Я упал. Я вжался в землю. Я спрятался в сером тумане. И серый туман, перестав быть врагом, укрыл меня от тёмно-алого света вражеских клинков.
Я стал невидим и недостижим. И почувствовал, как изумлённо застыли Рейван с Малаком.
Надо было решать, что делать дальше. Но прежде, чем я позволил себе дышать и осмелился поднять взгляд на мрачные тени со световыми мечами, чьи-то тонкие сильные руки схватили меня за плечи.
Знаю, знаю, о чём вы сейчас подумали. Но нет: я в тот момент не обосрался. Хотя и был на грани.
Не суди по себе, я лично подумала, что это Бастила пришла на помощь (и я была права).
И да, я до сих пор не понимаю, нахуя в сюжете эти сны, если они пока ничего нового в сюжет не привнесли.
— Мак! — закричала в лицо мне Бастила. — Быстро вставай! Он здесь!
— Почему вы меня всё время будите и трясёте?… — пробормотал я, спуская ноги на пол. — Кто здесь?
— ОН здесь. Малак на орбите!
Все прекрасно. И капс, и реакция Макдакуса.
Некоторые ситуации в моей жизни повторялись раз за разом, словно Сила подталкивала меня к выбору правильной ветки в диалоге, а я никак не мог понять, куда тыкать мышкой. То ли нужный навык не прокачал, то ли флаги в скриптах не сработали… Наверное, это и в обычной, «реальной» жизни точно так же.
Но почувствовал и понял я это только здесь, в мире, который стал для меня настоящим с самого начала… а я всё зачем-то уговаривал себя, будто нахожусь в игре.
И еще стопку за путаницу в показаниях. Гспд, Макдакус, твоя нетленка уже близится к концу, а ты все никак не можешь определиться, игра это, сон или попаданство!
«Левиафан» вывалился из гипера в гордом одиночестве, без эскадры сопровождения. Очевидно, кто-то так сильно торопился на свидание со мной-Рейваном, что плюнул на осторожность.
Так. Еще раз: либо Малак считает ваш корабль обычным контрабандистским судном, либо знает, что на Эбон Хоуке летает Макдакус. Но не все сразу.
— Успеем! — сквозь зубы пробурчал Онаси. — Не «запросто», но… я вытяну, даже с этой бандурой под брюхом!
— Взрывчатки… хватит? — спросил я, нисколько не сомневаясь в способности Карта «вытянуть». Ну, в очередной раз сбежим, а дальше-то что? Такого удобного случая, когда «Левиафан» даже без эскорта, может больше и не подвернуться.
— Должно хватить, — сипло сказал Кандерус. — Но на серьёзный урон не рассчитывай.
— Выбить движки сумеем? — спросил я, думая, можно ли классифицировать это как «серьёзный урон».
— Нет, — качнул головой мандалорец.
— Сумеем, — вмешался Карт.
— Нет.
— Сумеем! Движки — это не только движки. Это аппаратура согласования, генераторы… сутки потери хода я гарантирую.
— Если очень повезёт.
— Если очень повезёт, — согласился Карт, лихорадочными движениями переключая что-то на пульте. В кресле второго пилота сосредоточенно отслеживала показания приборов Бастила.
Перегруженный корабль тряхнуло.
— А если не повезёт? — спросил я.
— То не повезёт, — покладисто сказал Ордо.
— Великая Сила не знает… — начала было Бастила.
— Всё она знает, — сказал я, хватаясь за спинку кресла. — Карт! Курс на сближение.
Ну да, сюжетная броня и авторский произвол спасут вас.
В последний момент выясняется, что начальник татуинского космопорта, которому Макдакус нахамил нисхуя, вместо взрывчатки подсунул им ящики с гизками. И вы знаете, мне нравится этот сюжетный ход. Мораль: не будь наглым хамлом.
В общем, у них на все про все один ящик взрывчатки. Ну молодец, Макдакус.
Народ занимается делом, Макдакус мается непонятно чем.
Я сидел на полу в позе лотоса и думал, что влипли мы капитально. Надо бежать, бежать! А мы в едином порыве мчимся навстречу гибели. Так крысы идут за дудкой Гаммельнского крысолова, так люди тянутся погладить котиков… Что же это за странное чувство тащит нас на убой? Ведь шансов нет, нет, хватит обманывать себя, шансов нет, мы все умрём, всё пропало, впереди смерть, лишь смерть и забвение, вечное забвение и пустота, мёртвая пустота и…
И ты опять накручиваешь "красивостей". Не надо так.
Краем сознания я чувствовал в Силе присутствие Малака и понимал, что это его внушение давит мне на мозг. Вряд ли он работал целенаправленно: скорее, «вещал» широким фронтом, но на волне, которую легче всех мог поймать именно Рейван. Я видел это по тому, что у друзей признаков паники не наблюдал. Можно было попросить Бастилу «врубить» её знаменитую Боевую Медитацию… но я не хотел этого делать. Пусть уж Малак расстарается, авось вспотеет раньше времени, авось упустит что-то важное в горячке ментальной атаки.
«Я выдержу», думал я, намеренно поддаваясь давлению.
«Пусть давит, гнида», думал я, посмеиваясь.
«Лишь бы не заметил баради…», думал я и тут же одёргивал себя.
Вероятно, именно из-за этой пассивности я сделался незаметным в Силе. Наверное, Малак бесился у себя на мостике, рассыпая беспорядочные удары, пытаясь понять, где же прячется его старый друг и старый враг. А я сидел в уголке кают-компании, безразличный и покорный судьбе. Невидимый, словно укрытый в сером тумане.
В сюжетной броне, а не в тумане.
Макдакус истерит и паникует, Карт, как самый нормальный персонаж, действует по плану. Жаль, что он Макдакусу оплеух не надавал.
В общем, пересказываю изначальный план Макдакуса: купить взрывчатки, нагрузить ненужный корабль, послать корабль тараном на "Левиафан", у Левиафана раскурочит двигатель, а Макдакус на "Эбон Хоуке" в это время слиняет и приберет к рукам звездную кузню. Что ему мешало еще раньше слить координаты звездной кузни республиканскому флоту? Очевидно, желание посиять на чужом фоне.
В реальности взрывчатки у них с гулькин нос, корабль послать тараном не получается, потому что он намертво приварен к Эбон Хоуку.
— Разворачивайся, Карт! — заорал я. — По лучу, туда! За корпус к рубке, за рубку! Рубка, мостик, там, там! С тыльной стороны, понял?!.
Самое удивительное, что идею совершенно правильно понял не только Карт, но и все остальные, кто слышал эту мою истерику. По крайней мере, так они потом утверждали. Может быть, просто не хотели обидеть.
С другой стороны, Онаси-то и в самом деле понял задумку.
Потому что сюжетная броня не дремлет.
Но вообще Карт прямо сияет разумом и адекватностью.
В одно движение, синхронно развернув корабль и переложив вектор управления, он направил нос «Варяга» в сторону «Левиафана», в то место корпуса, откуда целился в нас чёрный раструб генератора тяги. Притяжение луча сложилось с импульсом движка. Нас швырнуло вперёд с такой силой, что искусственная гравитация не успела скомпенсировать рывок, и я опрокинулся на спину.
Мне пришлось дважды перечитать этот отрывок, чтобы понять, что произошло: Карт развернул Эбон Хоук и стал двигаться в ту же сторону, куда их тянуло.
В последний момент, когда до столкновения оставались считанные метры, и я уже опасался заградительного огня турболазерных батарей, Карт опять сманеврировал. «Варяг» к тому времени набрал достаточную инерцию, чтобы преодолеть захват тягового луча. И он его преодолел!
Я даже не буду спрашивать, как это работает. Все равно понятно, что сюжетная броня.
Мы вывернулись в последний момент, распластавшись словно над самой обшивкой корпуса, дёрнулись в сторону, клюнули носом, ушли куда-то влево, в мёртвую зону, туда, где нас не могли видеть приборы и наблюдатели «Левиафана». Будь у Саула поднято хоть одно звено истребителей, нам не удалось бы скрыться от их взглядов. Но истребители оставались на взлётных палубах, готовые к бою, но удерживаемые на цепи. Полагаю, Малак опасался случайного попадания в «Варяг»: я-Рейван очень нужен был ему живым.
Нахуя? Малак ведь хотел убить Ревана. Уж скорее он Бастилу живой хотел... или опять сюжетная броня всех спасла.
Карт сделал почти невозможное: повторил фокус Хана Соло из «Новой надежды»… если слово «повторил» применимо по отношению к событиям, которым предстоит произойти в этом мире спустя четыре тысячи лет.
Это было ожидаемо.
В тот же миг Сила отозвалась страшным эхом ярости, ненависти и голодной тоски. Я буквально присел от этого ментального шквала. И спустя мгновение понял.
Малаку доложили, что цель потеряна.
И он не поверил.
Он чувствовал, он ЗНАЛ, что я-Рейван где-то совсем рядом.
Какое счастье, что «всё скрывает Тёмная Сторона»! Будь Малак чуть менее разъярён, он сумел бы собраться с мыслями и вычислить моё местоположение.
А, может быть, и не сумел бы. Я ведь на самом деле понятия не имею, что там происходило на мостике «Левиафана». Я, пользуясь фантазией и логикой, лишь восстанавливаю картину событий, которые так навсегда и остались для меня загадкой.
Опять дэнобрауновщина.
Макдакус сидит и тупит.
— «Ла Фудр»? — быстро спросила Миссия. — Мы должны его отстыковать? А почему… то есть я думала… он же должен был отстрелиться, да? Я думала…
— Проверить пиропатроны! — воскликнул я, стряхивая с себя оцепенение. Стало немного стыдно цепенеть, когда даже эта пигалица что-то там… действует. Как говорит мой любимый земной писатель: «Ничего ещё не кончилось!»
Аноны, знает кто-нибудь, откуда эта цитата? Гугл выдает фанфик по Масс Эффекту, некую книгу Шкловского, а также книгу Галушкина и Виноградова. Я без понятия, кто все эти люди, и о чем они писали.
— Слушай, Кандерус… — сказал я, лихорадочно обдумывая варианты. — А ведь мы можем… Мы можем отсюда добраться до корпуса «Левиафана»?
Удивительно, но мой новый план сразу понравился всем. То ли устала команда со мной спорить, то ли и правда устала бегать от Малака.
Я собирался предпринять нечто крайне наглое: под прикрытием сдвоенного корпуса «Варяга» и «Ла Фудра» прорезать обшивку линкора. И запустить внутрь ХК-47.
Ордо считал, что дроида-ассасина следует использовать согласно назначению. Карт резонно возражал, что с Одарённым уровня Малака такие игры — лотерея, а вот разгерметизация и частичное разрушение рубки куда более реальная цель. Биндо философски отмечал превосходство тотального подхода: сначала рвануть барадий, а Малака выслеживать в поднявшейся суматохе. Но этот вариант предполагал необходимость отправить Хикки на самостоятельные действия за линию фронта… и хоть раньше я обдумывал такой план вполне серьёзно, сейчас неожиданно воспротивился внутренне.
Мотивация? Последовательность? О чем вы, это же Макдакус, он не может в логику.
Задуманное предприятие могло показаться чистой авантюрой. Впоследствии я осознал, что на самом деле именно этим оно и являлось: чистой, наглой, безумной авантюрой.
Как почти всё, что делалось мной и командой с самого начала.
Как само моё пребывание в далёкой-далёкой галактике.
Нет, твое пребывание в ДДГ - это недоразумение.
Всё выглядело естественным и почти безальтернативным. Оба дроида выбрались в открытый космос через шлюз, перетянули часть плёнки и, соблюдая максимально возможную тишину, закрепили её магнитными зацепами на мрачной, кавернозной обшивке «Левиафана». Мы следили за процессом через камеры, и, убедившись в условной герметичности импровизированного «колокола», пустили воздух. Плёнка немедленно раздулась, принимая форму сегмента сферы. Края конструкции наверняка травили наружу, но мы решили, что этим пока можно пренебречь.
Вся операция заняла от силы минут пятнадцать, даже меньше. Теперь потрудиться предстояло джедаям.
Первыми в «колокол» вышли Биндо с Джухани. Я волновался, они — ничуть. Натянули дыхательные маски (давление снаружи всё-таки было намного ниже, чем в корабле), шагнули через порог шлюза и, словно всю жизнь расхаживали по обшивкам космических кораблей, сходу приступили к работе.
Я не буду спрашивать, насколько это вообще возможно. Вместо этого я спрошу, почему нельзя было дать дроидам световые мечи и отправить их пилить обшивку корабля.
— Надеюсь, место выбрано удачно, — сказала Бастила, положив руку мне на плечо. — Следующие мы.
Я склонил голову, потёрся ухом о её тёплую ладонь. Удивился тому, как неслышно она подошла: несмотря на магнитные набойки, которые мы все держали теперь включёнными постоянно. Потом подумал, что один Одарённый не может подойти к другому Одарённому совсем уж незаметно… особенно, если между ними такая связь, как между нами с Бастилой.
Бастила, оторви ему яйца! 
Может быть, мы вообще ничего и никогда не выбираем. Может быть, если тебе предназначена девушка… вот эта, с каштановыми волосами и забавно сморщенным носом, которая щурится от искр и держится за твоё плечо, как за соломинку… быть может, я всегда чувствовал её. Через бесконечное расстояние между нашими галактиками, через бесконечно долгие века, через саму реальность.
Сказал бы честно, что дрочил на свою вайфу из компьютерной игры.
— Ой, я маски забыла! — воскликнула Бастила. Так по-домашнему, что я не нашёлся с ответом. Сняла руку с плеча, повернулась на пятках и ускакала вглубь шлюза, в аварийную темноту.
Я смотрел ей вслед, радуясь, что даже в сложившейся кризисной ситуации не утратил способности к тонкому чувственному наблюдению за жизнью.
Не переживай, спермотоксикоз так легко не вылечишь.
— Тонкое наблюдение: Вы много думаете об этом мясном мешке женского пола, Мастер.
— Да, Хикки. Много думаю.
— Предостережение: О Мастер!..
— Знаешь, что такое любовь? — перебил я его. — Любовь — это выстрел по коленям цели на расстоянии 120 километров из снайперской винтовки Аратекс с прицелом тройного увеличения.
— О-о-о! Мастер!.. — почти провыл ХК-47, явственно охреневая от своей же собственной цитаты: естественно, этот диалог из игры я помнил наизусть и не собирался упускать случай набрать «очков влияния» на дроида.
Какие, блядь, очки влияния?! Ты играешь в первый котор, первый! Ты сам пару глав назад плакался, что персонажи верны тебе, потому что это у них в коде прописано!
— Ты старый солдат, Хикки, — сказал я, отчётливо сознавая, что не просто так подошёл ко мне дроид. Он ведь долго стоял в темноте, выжидая момента, когда я останусь один… он боялся предстоящей операции.
Кто-то проецирует.
Я покачал головой:
— Хикки, Хикки, Хикки… Массовыми убийствами ты лишь обесцениваешь свой дар. Кто вспомнит десятки, сотни, даже тысячи твоих жертв через сто лет? Никто. Никому нет дела до рядовых.
Стопку за повторение имен.
Мы надели респираторы, впустили в шлюз Джухани с Биндо, а затем вышли наружу сами.
Впервые в жизни я стоял на поверхности космического корабля, в открытом космосе.
Спасибо, кэп. Я и так поняла, что ты не космонавт.
Оставалось верить, что материаловедение в далёкой-далёкой галактике продвинулось несколько дальше уровня земного целлофана.
Ноу комментс.
Давление в «колоколе» было намного ниже стандартного. Закрытые пластырем уши ломило знакомой самолётной ломотой. Я чувствовал, как, несмотря на заранее закапанный глицерин, высыхает жидкость в глазах.
Мне лень гуглить, но если здесь есть кто-то, способный это прокомментировать, очень прошу откликнуться.
В общем, Малак наконец выслал истребители.
— В шлюз! — так же невнятно, как я сам, прокричала джедайка.
И мы кинулись к «Ла Фудру».
Но не успели.
Визг истребителей усилился, приближаясь. Обшивку под ногами встряхнуло, как куклу в зубах весёлого пса. Я повернулся, хватая Бастилу за протянутую руку.
Впереди громыхнуло короткой очередью. Пластырь и разреженная атмосфера «колокола» смягчили удар по ушам. Со стороны «Ла Фудра» в нас полетели какие-то ошмётки, свет разрывов на мгновение осветил обшивку линкора и внутреннюю поверхностью плёнки. Испуганно обернувшись и задрав голову, я в один взгляд понял произошедшее.
Наконец-то сработали пиропатроны.
Я не понимаю, что там происходит. Ок, Эбон Хоук оторвался от второго корабля. Второй корабль несет прямо на Макдакуса и Бастилу.
Два джедая — это сила. Бежали мы, несмотря на разреженную атмосферу и прочие странные обстоятельства, быстро. И вполне могли бы от «Ла Фудра» убежать. Но тут кончилась «беговая дорожка»: прямо перед нашими ногами оказалась вырезанная в обшивке выемка, за которой трещала и трепетала туго натянутая плёнка «колокола».
Деваться было некуда, и мы с Бастилой не сговариваясь прыгнули в выемку. Тут только я заметил, что джедайка потеряла респиратор. Дышала она тяжело, но быстрым кивком дала мне понять, что пока справляется.
Я одного не понимаю: нахуя все это усложнять? Текст и так уныл, псевдоэкшн не менее уныл, вырежи его - станет только лучше!
«Ла Фудр» грохотал всё ближе. Я запоздало схватился за тангенту связи. Сквозь разноголосый шум в ухо вломился срывающийся голос Карта:
— Генерал! Приём, генерал!..
Даже нарушив бессмысленное теперь радиомолчание, Онаси не хотел называть меня по имени.
— Генерал Кеноби на связи! — принимая игру, которая вряд ли кого-то могла обмануть, сдавленно закричал я в маску. — Ка… пилот Альфа, пилот Альфа, приём!
Последовал чрезвычайно краткий обмен радостными и возмущёнными воплями, который я сейчас не только не могу, но и не желаю вспоминать в деталях. Я вообще очень слабо помню происходившее в те драматические минуты. И почти не знаю, как принимал те решения, которые принимал.
Авторский произвол плюс сюжетная броня, чего тут знать-то.
Макдакус говорит Карту улетать. Вот как раз на этот случай, блджад, надо было заранее рассказать всем про звездную кузню.
Будь я писателем, обязательно отложил бы описание последующих событий на потом. А сейчас вставил бы какой-нибудь занимательный флешбек про свою жизнь на Земле, про детство, котиков, учёбу, первые влюблённости и так далее, и тому подобное. «Жизнь промелькнула перед глазами» или как-то так.
Ну, раз законы жанра обязывают… а впрочем, к чёрту ваши законы. Я ведь не писатель.
Это заметно.
Я дебил, умудрившийся остаться без скафандра на внешней поверхности вражеского космолёта. Самостоятельно лишивший себя всякой надежды на спасение. Да ещё и втянувший в эту фатальную передрягу любимую девушку. Которую, кстати, до сих пор даже ни разу не успел поцеловать.
С чего ты взял, что она хочет с тобой целоваться?
Поэтому я просто, безо всякой литературности расскажу, что было дальше.
А дальше было вот что.
И еще стопочку за дэнобрауновщину.
Привлекая внимание Бастилы, я сжал её ладонь, вынул из рукава световой меч и указал вниз, на дно выемки. В ответ она достала свой меч.
Всё было предельно ясно: успеем прорубиться внутрь «Левиафана» — будем жить. Какое-то время. Нет — нет. Помру нецелованным.
Ахаха, кто там заливал, что у него с девушками на земле проблем не было? 
Громыхнуло. На этот раз совсем иначе, глуше и тяжелее, словно звук шёл из нутра самого «Левиафана». Скрежет сминаемой обшивки прекратился. В первый миг я инстинктивно обрадовался этому: значит, движение «Ла Фудра» остановилось. А в следующий момент понял, почему.
Несостоявшийся брандер оторвался от поверхности линкора. «Ла Фудр» относило в космос.
Как очень быстро стало ясно, вместе с нашим «колоколом».
Всё заняло буквально несколько секунд. Плёнка натянулась так, что её поверхность стала почти плоской, зажимы по краям заскулили и начали отказывать один за другим, всё быстрее и быстрее. Застывая на лету, полетели тугие брызги гермогеля. Первая узкая щель превратилась в разинутый рот, через который в открытый космос с сиплым хохотом утекала наша разреженная, но удивительно родная мини-атмосфера.
А я опять спрашиваю: нахуя? Нахуя он вводит в сюжет все эти сложности?
Я повернулся к краю «колокола»: «колокола» больше не существовало, плёнка разошлась по всей длине сектора и готовилась улететь вслед за брандером. Давление падало, я чувствовал, как лопаются первые капилляры в коже.
Что должно быть дальше? Респиратор поможет продержаться какое-то время, затем кровь хлынет носом, сразу разлетится застывшими каплями… нет, в космосе сразу ничего не остывает, это миф… значит, и я сразу не остыну, потому что теплообмен… какой теплообмен, о чём я думаю? Бастила!
Я обернулся к девушке. Глаза её были плотно закрыты, губы сжаты в тонкую решительную линию.
У неё ведь даже маски нет!
Я кинулся к ней, схватил одной рукой за плечо, другой сорвал с лица респиратор… предварительно сделав глубокий вдох про запас.
Бастила раскрыла глаза. Я видел, как сухо блестят белки: нарастающий вакуум пил влагу. Девушка оттолкнула протянутую маску, словно перестала понимать происходящее. Кричать было уже бессмысленно, объясняться жестами бессмысленно. Я снова попытался натянуть на девушку респиратор, она опять оттолкнула мою руку, маска вывернулась из пальцев, улетела не знаю куда…
Долбоебы, сэр. Как выясняется позже по тексту, Бастила умеет в задержку дыхания, так что Макдакусу стоило не геройствовать, а оставить респиратор себе.
«Она же задыхается, наверное, мозг начал умирать!..», пронеслось у меня в голове.
И тогда я сделал единственное, что пришло мне в голову: схватил Бастилу обеими руками, притянул к себе и изо всех сил прижался ртом к её плотно сжатым губам.
«Живи, любимая!», пронеслось у меня в голове.
А, может быть, и не пронеслось. Кажется, это я уже после придумал. Когда со стыдом и тайным удовольствием вспоминал описываемые события.
Скажи уж честно: дрочил.
Над нами трепетал уносимый в никуда «колокол», под нами грозно дрожал вражеский звездолёт, вокруг нас воцарялся окончательный вакуум. А мы стояли посреди открытого космоса, без скафандров и надежды на спасение, слившись в первом и, очевидно, последнем поцелуе.
Не поверите: в тот момент я был совершенно и бескомпромиссно счастлив.
Почему, поверю. Раз уж без таких крайних мер его девушки целовать отказываются.
Затем мы, конечно, задохнулись, замёрзли и умерли, я загрузился с последнего автосохранения…
Ха! Поверили? Зря.
Хотя, если честно, проскользнула у меня такая мысль. В тот последний момент, перед самой гибелью. Мол, сейчас, раз, и всё закончится, всё закончится, закончится…
Но ведь я держал в руках девушку своей мечты. И целовал её в губы, пусть пока и плотно сжатые. Ни одна история не имеет права заканчиваться на такой сладостной и щемящей ноте, даже если все остальные ноты в гремящей вокруг какофонии сплошь трагичные и безысходные.
Губы Бастилы дрогнули. И, уступая моему натиску, начали раскрываться. Медленно, сперва почти неохотно.
А уже через пару секунд мы с джедайкой целовались взахлёб и взасос. Вцепившись друг в друга так, словно оставались последними людьми в мире.
Бастила, оторви ему яйца!
В каком-то смысле так оно и было. Помню, я даже подумал, что умер. И всё вокруг — только лишь предсмертный бред.
Опять он путается в показаниях, да что ж такое.
Но Бастила обмякла в моих объятиях, поцелуй длился и длился… а воздух в наших лёгких никак не заканчивался. И кровь у меня не закипала от нехватки давления, и глаза не лопались. И жуткий космический холод почему-то никак не желал ощущаться. Я стоял зажмурившись, дышал, жил. Только пониженная гравитация отдавалась в затылок и виски густыми толчками крови.
Я раскрыл глаз. Пока только один, правый. Левый открывать было немного страшно, потому что заострившийся от переживаний нос Бастилы… короче, я раскрыл глаз. И скосил его. И увидел зрачок. Расширенный от изумления и, надеюсь, возбуждения.
Или от отвращения.
Ужасно жаль было разрывать поцелуй, но необходимость прояснить обстановку пересилила. Продолжая держать девушку в объятиях, я немного отстранился от неё.
Бастила как Бастила. Лёгкий румянец, несмотря на полопавшиеся сосудики кожи. Карие глаза, одновременно испуганные и сердитые, удивительно. Растрёпанные каштановые волосы. Губы… распухшие. Когда это я успел так перестараться…
Бастила, оторви ему яйца!
Джедайка не пыталась разомкнуть объятий, но что-то в её взгляде намекало на необходимость решения более актуальных задач. Я, как мог, огляделся по сторонам.
Мы по-прежнему стояли в выемке обшивки, как в неглубоком окопе. Ни «Варяга», ни «Ла Фудра», ни следов плёнки, защищавшей нас от вакуума… ничего. Голая поверхность звездолёта. Я не очень разбирался в архитектуре капитальных кораблей, но понимал, что мы находимся на тыльной стороне мостика. Насколько я помнил, длина «Левиафана» составляла около шестисот метров… да, пропорции вроде верные.
Откуда? Откуда он это помнит? Макдакус, ты уж определись, либо ты дебил, который не знает канон, либо задрот, который помнит размеры Левиафана.
Системной звезды, Хорусета, видно не было. Очевидно, её закрывал Коррибан, над тёмной стороной которого мы сейчас и находились. Я огляделся в поисках планеты, но с этой точки мог видеть только мостик и вентральную структуру «Левиафана». Небесные тела рукотворного и искусственного происхождения скрывали друг друга, как гигантская матрёшка, и в этот удивительный момент, обнимая любимую девушку посреди бесконечного океана пустоты, я как-то особенно пронзительно ощутил себя русским.
Что. Он. Несет.
Бастила вздрогнула в моих руках, и я опомнился:
— Холодно? Что такое?
— О нет, — покачала она головой. — Нет… совсем не холодно. — и тут же будто сама спохватилась: — А тебе?
Если честно, мне-то как раз было зябко, но момент подвернулся просто до ужаса романтичный…
— Мне тепло, — сказал я. — Ведь ты рядом.
Она улыбнулась, светло и мимолётно, словно каждый день слышала от меня нечто подобное и успела привыкнуть всем сердцем, но сейчас думала совсем об ином.
Ну вообще-то да, ты каждый день капаешь ей на мозги своим спермотоксикозом.
— Контроль Дыхания, — сказала девушка, оглядываясь по сторонам. — И Силовой Барьер…
— Что?
— О, когда мы…
— Стой! — воскликнул я, радуясь возможности угадать по-настоящему хоть что-то, связанной с Силой. — Ты хочешь сказать, что поставила барьер? Когда начало срывать «колокол», ты медитировала, да? Это ты нас сейчас спасаешь!
Аллилуйя, хоть кто-то в этой ситуации сохранил мозг.
— Бастила, — сказал я с удивительным для себя самого терпением. Отчётливо понимая, что растерянное мычание девушки вызвано вовсе не обстоятельствами нашего «кораблекрушения»: что для неё, человека галактической цивилизации, какие-то там шестисотметровые космические линкоры или какие-то там звёзды! Нет. Девушка растерялась, как и положено всякой нормальной девушке: от первого поцелуя.
Во-первых, стопочку за сексизм.
Во-вторых, с чего Макдакус взял, что этот поцелуй у Бастилы первый? 
Это чувство грело душу, я и сам был растроган, а потому мягок. — Бастила, — сказал я. — Не хочу тебя нервировать, но мы стоим в открытом космосе. Причём снаружи корабля. Я никуда не денусь, честно. Даже если захочу… но я не захочу. Объясни толком, что ты делала перед тем, как всё вот это началось.
— Что «это»? — сказала джедайка, очаровательно розовея щеками и явно пытаясь выиграть время.
— «Нет страстей», — напомнил я, ещё немножко выпуская её из объятий. — Итак: Контроль Дыхания?…
Удивительно: полчаса назад я не смог бы представить себе подобную сцену, а сейчас всё происходящее казалось чуть ли не обыденным. Мы так и стояли в выемке, держались за руки и разговаривали. Миленький военный советик, только в открытом космосе.
Про такую джедайскую технику, как Контроль Дыхания, я знал из продолжения игры, Силовой Барьер тоже где-то встречался… Теоретически, вполне можно было представить, как сочетание этих техник позволяет заменить скафандр.
Проблема заключалась в том, что я-то ничем подобным не владел. А Бастила клялась и божилась, что эту свою Силу на меня не распространяла: сперва, оставшись без маски, не подумала, а потом… я и так как-то выжил.
Сюжетная броня, сэр.
— Видимо, ты как-то спроецировал мой Тутаминис… — произнесла джедайка, кутаясь в плащ.
Довольно беспомощно произнесла: то ли от неуверенности в гипотезе, то ли от холода. Несмотря на чудеса Силы, корпус «Левиафана» всё же понемногу вытягивал тепло, и я отдал девушке свою хламиду. А теперь и сам начал замерзать.
— Подвинься, — сказал я, подсаживаясь на край окопа, под бок к джедайке.
Она поделилась краем плаща. Невозможный в вакууме, но явно слышимый ухом визг истребителей понемногу стихал, мир становился уютней. Мы как-то непроизвольно обнялись, и замерли, тесно прижавшись друг к другу, как котята на завалинке.
Каштановые локоны были подобраны и заколоты шпилькой. Я потянулся, втянул запах волос. Он был свежим и чистым, вопреки ожиданиям и опасениям.
— Что ты делаешь? — спросила Бастила, не предпринимая попытки отстраниться.
— Я знаю, почему мы живы, — прошептал я в её доверчивое розовое ухо.
— Что?!
Я мягко придержал девушку за плечи, не давая развернуться. И так же кротко сказал:
— Мы с тобой связаны, Бастила. А для Тёмной Стороны нет ничего страшнее настоящей любви.
Эту фразу я придумал уже очень давно, собирался использовать в обольстительных целях, но как-то всё не собрался. Теперь вот пригодилась… Девушка вздрогнула и заворожённо замерла.
В тот же миг я почувствовал глубокий стыд. А затем понял, что говорю чистую правду. Или, по меньшей мере, думаю, что говорю чистую правду… а ведь это одно и то же.
Я обнял Бастилу крепче. Я хотел сказать ей, что связь между нами — это совсем не из-за Силы… то есть сперва, конечно, из-за Силы, но… Разве в Силе дело! Что может какое-то «энергетическое поле» знать о настоящей… нет, я не про то. Я хотел сказать Бастиле, что пузырь, который спасал нас от холода и удушья, имеет своей причиной совсем простое, всем известное явление, преображённое Силой в прочнейшую из оболочек…
Я так много хотел ей сказать!
Нашел место и время. Лучше б вы обшивку продолжали резать.
Прошло, наверное, с полчаса. Мы сидели на дне окопа, укрываясь плащом, и смотрели на медленно вращающиеся вокруг нас звёзды. Угольно-чёрное небо казалось материальным объектом, вроде кулисы в театре: протяни руку, коснись, приобщись к великой и близкой тайне мироздания…
А затем мир вокруг нас тревожно и разноцветно чихнул, вытянулся в струнку и утратил осязаемость. Огоньки звёзд превратились в тонкие и очень ровные струйки огня.
«Левиафан» вышел в гипер.
И какого хуя вы там просто сидели и ничего не делали?!
«Кто с нами в одном окопе, тот и русский», думал я, вспоминая прочитанную на Земле книгу и посматривая на Бастилу.
Стопочку за нацизм? Стопочку за нацизм!
Плотность звёзд в этой части галактики была намного выше, чем на привычном мне земном небе. Теперь все они превратились в полосы, медленно и уверенно, как чрезвычайно надменные червяки, скользящие к неведомой точке где-то за кормой «Левиафана». Я уже много раз видел гипер, в фильмах, играх, из пилотской кабины «Варяга»… а сейчас наблюдал вживую.
Макдакус настолько обнаглел, что его сюжетная броня защищает от всего. Вообще от всего.
— Последствия ужасны. И ситуация предельно серьёзна. Настолько, что нам оставаться серьёзными уже смысла нет.
— Но мы не можем прятаться здесь вечно! — воскликнула джедайка.
— У нас в Бакардии прятки — национальная игра.
— Где? — с некоторым подозрением уточнила она. — Конечно, я читала твоё досье… С какой планеты ты родом?
— С Кашиика. Я же вуки, ты что, не видишь?
— Ну надо же, — язвительно сказала Бастила. — А я-то думала, ты хатт, замаскированный под человека. С миссией захватить Республику…
Она осеклась и посмотрела на меня с таким глубоким недоумением, что у меня аж холодок по спине пробежал.
Да, я часто использовал в разговорах фразы из игры, но теперь и Бастила произносила реплики, которые по сценарию принадлежали мне, Рейвану! И, кажется, сама почувствовала чужеродность этих фраз в своих устах.
Почему чужеродность-то? Бастила умеет в сарказм.
— Связь… Связь между нами слишком сильна. Намного прочнее, чем должна была быть.
— «Должна была»?… Ты снова говоришь о воле Великой Силы!
Я непроизвольно оглянулся по сторонам, словно нас могли подслушать:
— Бастила… нет, я не о том. Как ты считаешь: возможно ли нарушить предначертанное? Ну, сломать эту твою волю этой твоей Силы?
Если я всё-таки в мире игры… Любая программа — явление хрупкое, а я так долго издевался над «скриптами»… Единственный неверно переданный параметр, какая-нибудь бесконечная рекурсия, не знаю… и движок сломается! «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта».
И опять он путается в показаниях.
— Нет хаоса, — напомнила Бастила. Негромким, но напряжённым голосом: чувствовала моё смятение, — есть гармония.
— Есть гармония, — эхом откликнулся я, — …если есть Сила!
— Что ты говоришь, Мак? Как можно сомневаться в существовании Силы, когда ты сам…
— Когда я сам… когда я сам. Когда я сам!
— Да что с тобой! — воскликнула джедайка, хватая меня за холодные пальцы. — Мак, очнись, это гипер влияет… Нет эмоций, Мак!
Некоторое время мы почти боролись: я словно пытался выскочить из окопа куда-то наружу, девушка тянула меня к себе, удерживая на краю. Затем я опомнился:
— Бастила!
— Мак!
— Бастила…
— Что, Мак? Ты в порядке?
— Бастила, — сказал я, спрыгивая в окоп.
Вы как хотите, я засчитываю это за очередное повторение имени.
— Мне так кажется, — достаточно нелогично пояснил я, не желая отвлекаться на детали. — Нам надо спешить. Я всегда мог вернуть тебя с Тёмной стороны только одним способом, в каждом прохождении… даже если это программа, и она сломана, должно быть что-то настоящее. — и, бухаясь перед девушкой на колени, воскликнул: — Я люблю тебя, Бастила!
— Наконец-то, — сказала джедайка, рассматривая меня сверху вниз.
— Что?…
— А я всё ждала: когда же ты наберёшься смелости сказать хоть что-то прямым текстом. Это самое длинное и многоэтапное объяснение в моей… о котором я когда-либо слышала.
— Но ведь… а как же «нет страстей» и всё такое? — спросил я, чувствуя себя уникально глупо. Отбитые колени ужасно саднили.
— Я люблю тебя, Мак, — просто ответила Бастила. — Давно и всем сердцем.
— Ты… ты больше не боишься чувств?
Джедайка рассмеялась. Не снисходительно или надменно, нет. Как союзник и соучастник.
— После всего этого? — сказала она, обводя вселенную движением головы. Каштановые локоны снова сбежали из-под шпильки. — Нет, Мак. Лишь твоя любовь позволяет мне почувствовать себя в безопасности.
Я молча уткнулся лицом в её колени.
— Кроме того, — продолжила девушка, положив тёплую ладонь мне на голову, — ты ведь найдёшь способ вытянуть нас из этой передряги. О, а потом — втянуть в следующую. Да, Мак?
— Да, Бася… — прошептал я, не смея оторваться от её тепла.
Ебаааать. "Бася"? Серьезно? Она тебе кто, кошка?
Я так много хотел бы рассказать о том, что происходило между нами в ту ночь! Рассказать, похвастать… Но, во-первых, настоящий мужчина ничем таким не хвастается, даже в мемуарах.
Ага. Именно поэтому Макдакус нам заливал, что у него не было проблем с девушками.
А во-вторых, я похвастать и не могу: ничего такого не было.
Ну еще бы. Каким надо быть дебилом, чтобы трахаться, сидя на обшивке летящего корабля
Мы просто сидели в окопе, в спасительном пузыре Силы. Любовались протяжным фейерверком гипера. Кутались в плащ, согревая друг друга бережным теплом взаимности. Держались за руки, молчали. Говорили.
Обо всём, что только могло прийти в голову. Теперь, когда состоялось самое важное объяснение в моей (и, надеюсь, её) жизни, казалось невероятно важным узнать всё-всё, каждую мелкую деталь, которой только можно было поделиться.
Будь у меня доступ в Интернет, я показал бы ей свою страничку… Смешно. Раньше заходил чуть не каждый день, выкладывал фотки, следил, что происходит в жизни бывших подруг… а сейчас не могу вспомнить название любимой соцсети.
Далаадно.
И да, стопочку за торчащие из текста уши автора.
Смешно. И здорово, что мы могли общаться без всего этого хлама. Теперь невозможно было бы сослаться на мёртвые застывшие картинки, спихнуть с себя груз ответственности за выбор самых точных слов и необходимость следить за выражением лица собеседника. Теперь не нужно было соревноваться в количестве «лайков», с раздражением блокировать рекламу или подсознательно готовиться к очередной атаке туповатых троллей.
Алло, Макдакус, ты сейчас говоришь с набором пикселей! У которого реплики прописаны разработчиками!
И да, еще стопочку за приосанивание.
Во мне словно шлюзы растворились, и я рассказывал Бастиле о своей жизни на Земле, о двухэтажном кирпичном доме, который мы делили с другой семьёй: половина им, половина нам. О футбольной площадке во дворе, о наглом и добром коте Паштете, о маме и сестре, о том, как началась война, которая началась задолго до того, как на наш городок начали падать первые снаряды. О том, как пытался записаться в ополчение, о переезде в соседнюю, большую, могучую и спасительную страну, частью которой всегда себя чувствовал.
Стопочку за укросрач (а я-то надеялась, что хоть одна глава обойдется без этого).
О работе и учёбе в институте, о тётке, которая хоть и припахала меня на огороде, но всё равно самая отличная тётка на свете…
Бастила слушала, верила и не верила и снова верила, потому что, хоть и читала моё досье, но слишком сильно хотела поверить.
Или она уже решила сдать тебя джедаям на опыты.
Она рассказывала мне о жизни на Талравине, о матери и отце, о том, как попала на обучение в Орден… О всём том, что я и без рассказов помнил из Вукипедии, но даже не мог вообразить всех подробностей, тонкостей, милых маленьких деталей. И никто не смог бы их вообразить и описать, я уверен в этом, ни один в мире сценарист или писатель не смог бы…
Твою вайфу, на секунду, придумали эти самые сценаристы! И вселенную звездных войн тоже придумали сценаристы и писатели! Уж не позорился бы.
Нет на свете разумного, который сумел бы понять всё, что связало нас тогда: разговоров, историй, объятий и поцелуев, отчаяния и нежности, которыми мы делились в ту ночь на обшивке «Левиафана», в ночь под блистательным небом гиперпространства, без воздуха и надежды, зато вдвоём и с любовью.
И без мозгов.
А затем, когда речь зашла о каком-то из прошлых моих увлечениях (не о девушках, нет!
Ну правильно, у тебя их не было.
и я совсем было собрался рассказать о земном своём пристрастии к «Звёздным войнам», мне вдруг пришло в голову, что положение наше вовсе не так безнадёжно, как почему-то решили мы прежде.
Ведь световые мечи оставались при нас. И мы вполне могли завершить начатое, всё-таки прорезав ими обшивку «Левиафана».
ЭТО НАДО БЫЛО СДЕЛАТЬ ЕЩЕ ДВЕ СТРАНИЦЫ НАЗАД, ДЕБИЛ!
Простите за капс, но это очень тупо. Очень.
А чего он так обрадовался, узнав, что Люк - это