Начинается третья часть под названием "Пустота проникает в Шолох". Да, заявленная в аннотации Пустота (с большой буквы, конечно же) проникает в Шолох только сейчас. Но не спешите радоваться, не все чаи ещё выпиты и не все достопримечательности осмотрены.
В Лесном королевстве вы встретите три разновидности гоблинов. Во-первых, гоблины грязевые, которые давно обжились в Шолохе в роли лавочников. Во-вторых, кобольды, нанимающиеся на работу к фермерам в сенокос. В-третьих, гоблины коблинау – великие мастера золотоносных руд, те, кого так ценят и ненавидят в нашем Казначействе.
Энциклопедия «Доронах»
Жалко, что нет гоблинов, которые делают переводы фильмов. Довольно, кстати, странно, что кобольды, в мифологии как раз таки живущие под землёй либо выполняющие функции домовых, занимаются сельхозработами.
В Шолохе льют дожди, реки выходят из берегов.
Мы с Полынью встречались у дверей Иноземного ведомства.
Я спрыгнула со случайного перевозчика (Патрициус прислал мне голубя, что, мол, слишком ценит свое здоровье, чтобы вылезать из дома в такую погоду. Лучше с дочками порисует про «Езжай и Стражди») и, укутавшись в летягу, взбежала по скользким ступеням к Внемлющему.
Если честно, я в шоке, что Тинави рассекает по городу на каком-то другом кентавре.
– Ну и погодка! – перекрикивая ветер, пожаловалась я.
– Будем считать, на счастье.
Полынь протянул мне берестяной стаканчик с кофе – благоухающий и ледяной. Но не успела я взять напиток, как нас цапнул резкий порыв ветра, – и стакан, расплескивая ароматную тьму, попрыгал, кувыркаясь, по всем шестидесяти ступеням министерства.
– Э-э-э…. Тоже на счастье? – протянула я.
– Однозначно, – строго кивнул Полынь.
Мы вошли в Иноземное ведомство.
СУКА ЗВЁЗДОЧКИ, и вот герои уже в кабинете Улиуса. Я понимаю, да, лень писать переход из точки А в точку Б, но их разделяет типа минут пять от силы и не такое уж большое расстояние. Ну можно же как-то без звёздочек обойтись, а то я как будто не книгу читаю, а атлас звёздного неба.
– Вяжи гужи, пока свежи! – Громогласный бас мастера Улиуса приветствовал нас, как труба. – Вместе тошно, а врозь скучно, что, вернулись, мои сиротинушки?
Поговорки Улиуса в половине случаев максимально рандомны, и я не знаю, это баг или фича. В тексте резко повышается количество заместительных:
Улиус немного подкалывает Полынь на тему того, что тот, получив генеральство, не взял отпуск, а сразу пошёл работать, и что, небось, отдыхал Полынь в тюрьме.
Улиус протягивает Тинави руку, и происходит что-то странное:
Я почувствовала, как колотится сердце в приятном волнении. И тотчас с проклятьем отдернула руку. Затрясла ею, неверяще глядя на рыжего толстяка. Полынь удивленно покосился на меня. Улиус поднял брови и снова – безмятежно – повторил жест приветствия.
Я тяжело сглотнула.
Я протянула свою вспотевшую ладонь ему навстречу.
И вот опять!
Кто-то – что-то – пыталось проникнуть в меня сквозь рукопожатие главы Ловчих.
Неприятный сухой холодок навалился на пальцы, пощипывая кожу, пытаясь выдуть, высвистеть себе путь внутрь. Будто тысячи крохотных пинцетов отдирают от тебя кусочки в надежде прокрасться сквозь свежие дырочки. Будто странная межзвездная тишина увидела в тебе интересный образчик для опытов и теперь хочет разодрать на куски – четко, хирургически, безэмоционально.
Видимо, это та самая Пустота. Проникает, так сказать. Тинави выбегает в коридор, Полынь — следом за ней. Тинави спрашивает, не жал ли Полынь руку Улиусу, и устраивает чуть ли не истерику, требуя срочно уйти.
Выйдя из здания ведомства, Полынь ловит кэб и говорит ехать к поместью Внемлющих. И снова звёздочки.
Нам напоминают, что происходит у Внемлющих:
Глава Дома Внемлющих – эффектная ведьма со звонким именем Монета – устроила тут пансион для магических талантов.
Круглый год и круглые сутки родовое гнездо Полыни бурлило ворожбой юных дарований. Старшие члены рода не отставали: изобретали разнообразные диковинки на грани волшебства и техники.
Из-за этого масштабного беспрерывного бедлама многие представители Дома предпочли съехать куда подальше и заезжали в поместье только по праздникам. Или как Полынь – чтобы устроить выволочку ненормальной подруге.
В поместье Полынь спрашивает, не курила ли Тинави какие-нибудь интересные вещества в последнее время.
– Я никогда не курила.
– Сидр? Вино? Настойки? – и глазом не моргнув, продолжал Ловчий.
– Да нет же! – Я закатила глаза к живописному потолку гостевой комнаты, где мы находились.
Как объяснил Полынь, у него не было личной спальни в поместье. Вернее, была когда-то, но за давностью лет испарилась: ее захватили чужаки. А именно: пока Полынь работал Ходящим, двое предприимчивых ученичков тетушки Монеты устроили в его комнате экспериментальный аквариум – разводили хищных морских звезд. Опыты давно закончились, комнату осушили, но Полынь так и не вернулся туда. Ему совсем не улыбалось однажды проснуться от того, что выживший подводный мутант оттяпал ему большой палец ноги, а то и что похлеще…
В общем, Полынь сидел в центре малой гостевой комнаты. Он закинул ногу на ногу и балансировал своим любимым блокнотом на лодыжке.
Да, внезапная экспозиция всё ещё внезапна.
Полынь продолжает допрашивать Тинави и предлагает проверить, что будет, если они пожмут руки.
– Давай поспорим на что-нибудь, что ли… Чтоб рукопожатие зря не пропадало.
– Что-то чувствуешь? – Он проигнорировал предложение.
– Нет.
Вдруг в дверь гостевой комнаты постучались.
– Спорим-На-Круассан – Это-Талантливый-Болван! – выпалила я.
Тинави проигрывает, потому что входит сестра Полыни, а она, видимо, бездарный гений.
За открывшейся дверью стояла молодая женщина в парчовом фиолетовом платье. У нее были острые плечи, темные волосы, идеально прямой нос и большой чувственный рот, а взгляд такой самонадеянный, что хоть плачь.
У сестры Полыни говорящее имя Душица, потому что всё, что она делает, — это душнит и подъёбывает Полынь. И ехидно вскидывает брови.
Вот это сестра Полыни?! С ума сойти! Душица?! Небо голубое! Может, у них еще и братец Хрен найдется?
Тинави почему-то удивляется тому, что Полынь и Душица похожи, но не похожи:
Удивительно, как оно бывает: черты лица у обоих абсолютно одинаковые, но Полынь почему-то похож на лягушонка-переростка, а вот Душица… Да-а…
А что Душица? Что Душица-то? На неё не хватило странного сравнения?
Женщина остановилась возле стула Ловчего, развязно облокотилась о спинку и жарко шепнула в ухо брату – выбрав ровно ту степень громкости, чтобы я при всем желании не могла не услышать:
– Не мое дело, но рановато ты расслабился, подружек стал приглашать. Король еще не закончил беседу.
И Душица, вынув из декольте маленькое письмо с печатью в виде дворцового герба, вложила его в руку Полыни.
– Увидимся, малышка, – бросила мне она, кокетливо повела обнаженным плечом и уплыла прочь. Дверь закрылась. Я подобрала челюсть и обернулась к куратору:
– Ого! Ого-го!
Я не понимаю, почему у Тинави такая реакция. Спишу на бисексуальную панику, потому что других объяснений не вижу и не собираюсь их искать.
И да. Челюсть. Как хорошо, что мы не устроили дринкинг-гейм с челюстями.
Полынь читает записку и выкидывает, а затем предлагает вернуться к проверке.
– Ладно, давай так. Запиши сейчас максимально подробно все, что ты почувствовала, коснувшись Улиуса. С этой информацией мы пойдем в библиотеку и попробуем узнать, может, у кого-то тоже были подобные… глюки. – Куратор все-таки не удержался от снисходительной интонации.
– Зачем записывать? Я и так все помню.
– Затем, – Полынь повыше задрал подбородок, – что иначе получится, как с медицинскими справочниками. Про какую болезнь ни прочитаешь, все у себя находишь.
И Полынь уходит на двадцать минут, чтобы у Тинави было время всё поодробно записать. С точки зрения сюжета, конечно же, это нужно, чтобы Тинави могла беспалевно прочитать выброшенную записку.
Нет, не подумайте. Тайна личной переписки – это святое. Но сестричка Ловчего упомянула короля. А король был нашей общей проблемой.
Оправдание — моё почтение.
«Полынь из Дома Внемлющих, вы записаны на санацию на завтра, ровно в полдень. Не опаздывайте. Элдо Мэверик, Старший Придворный Лекарь».
Тинави не знает, что такое санация, и думать об этом ей некогда, потому что ещё одни звёздочки переносят нас в библиотеку. Тинави и Полынь ищут информацию по вот такому ориентиру:
инородная сущность, гадко, липко, дырочки, ползет, злая
и, конечно, поиски оказываются безуспешными. Тинави, глядя на постоянно шмыгающего деда, сидящего рядом, вспоминает, что Дахху говорил про вирус. Она решает сходить к Дахху и заодно спросить про санацию.
– Кстати, Полынь, – «спохватившись», протянула я, – я же тебе проиграла круассан сегодня. Хочу поскорее расплатиться с долгами.
– Н-да? – Он покосился на меня.
– Н-да, – в тон подтвердила я. – Давай завтра утром сходим в кафе «Стрекозиная кузина»? Недавно открылось возле Ратуши. Говорят, жутко атмосферное. Его держат несколько фей, в прошлом – стрекозиных наездниц. Весь зал увешан крохотными седлами, сбруей и прочим жокейским реквизитом, который иначе как без лупы не разглядишь.
Если фейским реквизитом увешан весь зал, то либо он сам фейских размеров, либо там полегло целое войско стрекозиных наездниц.
Конечно же, Тинави зовёт Полынь в кафе не просто так:
– Ну пойдем, – сощурился он. – Часиков в девять?
Я притворно замахала руками:
– Что ты! Я так рано не встаю. Давай в двенадцать.
– В десять, – продолжил торговаться Ловчий.
– В одиннадцать. Хочу отоспаться. – Я не сдавалась.
– Десять тридцать. Или уже не завтра.
– А что, у тебя какие-то дела? – Я невинно захлопала ресницами.
Он смерил меня долгим взглядом. Я улыбалась своей фирменной улыбкой – идиотически широкой, до ушей.
– Просто люблю спорить, – пожал плечами куратор и в прямом смысле слова ушел от ответа, развернувшись и деловито утопав прочь.
Ах ты гад.
Я, считай, в открытую призналась в чтении записки, а ты так и не делишься.
Звёздочки. Тинави приходит к Дахху, а того нет дома. Только волк Снежок скребётся в дверь с той стороны.
Волк не успокаивался. Он твердо решил пустить незваную, но такую дорогую гостью в дом – самолично прокопав ей путь внутрь. Шипя и с ужасом представляя изнанку двери, я мелкими перебежками отправилась в лесную чащобу, чернеющую сразу за участком.
Что ж, буду прятаться от дождя под вечнозеленым покровом. Не впервой!
Но под ёлкой уже занято. Там сидит гоблин и тоже ждёт Дахху. Конечно же, инфовброс про гоблинов:
– Я тоже к нему пришла, – улыбнулась я. – Что у тебя за дело?
Гоблин замешкался. Коблинау относятся к чужим людям с разумной опаской («Никогда не знаешь, чего ждать от этих высоченных придурков!»), хотя со «своими» достаточно дружелюбны.
Большинство шолоховских коблинау живут у дельты реки Нейрис, где пчелиными сотами раскинулись золотые рудники. Гоблины сотрудничают с горняками: указывают им путь к плодоносным жилам и предупреждают о скорых обвалах.
Изредка коблинау выдают людям местоположение новых рудников, магических, какие самостоятельно даже чародеи обнаружить не могут. Если гоблины рассказывают об этих рудниках Казначейству – Казначейство счастливо. Если вдруг – по одной им известной причине – коблинау дарят рудник простому смертному, то Казначейство начинает выплясывать вокруг везунчика такие шаманские танцы, что одно удовольствие наблюдать!
Гоблин объясняет, что у него с Дахху договор по поводу золотой руды, но подробности он рассказать не может.
Звёздочки.
Тинави и гоблин продолжают сидеть под ёлкой (что как бы делает звёздочки бесполезными, да, снова) и успевают сдружиться.
У коблинау была смешная манера говорить: он то и дело разбавлял человеческую речь гоблинскими словечками.
Правда, когда я пыталась переползти на вопрос золотой руды, Чичко (так звали гоблина) сразу замыкался. Зато мы от души почесали языками на такие жизнеутверждающие темы, как любовь и предательство, вера и принятие, борьба и самопожертвование. Не знаю, как так вышло (видимо, по недосмотру фатума), но коблинау – жуткие романтики. Эти кожистые сморчки обожают перетирать все розовое и высокопарное.
– Безусловная любовь точно существует, я тебе спэййю! – Чичко авторитетно кинул в меня шишкой. Я с грустной улыбкой пожала плечами. Точно существует. Главное – до нее дорасти. Мне еще явно надо работать.
Ну да, ну да, давайте отказыыать гоблинам в праве любить, потому что они рожей не вышли. И то, по людским меркам. Может, для них высокие кожаные ублюдки тоже не образец красоты.
– А вот я дорос! – Похвалился Чичко. – Зачем бы я иначе помогал эйду, даже зная обо всех его ошибках, всех его грехах, если бы не… – он умолк и испуганно зажал рот руками.
– Так, вот с этого места поподробнее, – заинтересовалась я. – Кто такой эйд? Что за грехи?
И тут приходит Дахху. Гоблин кидается к нему, Дахху шлёт его куда подальше. Из-под ёлки вылезает Тинави.
– Чичко, шли бы вы… Куда-нибудь, – от души посоветовал Дахху гоблину.
– Мне запретили уходить от вас, пока вы не возьмете это, – коблинау достал из кармана пухлый конверт.
– Не буду я его брать! Я еще думаю!
– Ну господи-и-и-и-ин Дахху, я та-а-а-ак околел вас дожидаться!.. Хо-о-о-олодно! Она подтвердит, вот! – Паучья лапка ткнула на меня.
Смеющийся протяжно вздохнул. Гоблин воспользовался моментом и почти насильно всучил конверт энциклопедисту.
– Это не значит, что я согласен! – крикнул Дахху вслед гоблину, который уже перебежками дернул в сторону набережной. – Мне просто надоело спорить! Я никуда не пойду, пока не сочту это правильным, так и передайте! Или пока не будет доказательств!
Зайдя в пщру, Тинави с порога спрашивает, что такое санация.
– Санация – это комплекс мер по оздоровлению организма. В магии – очистка человека от постоянно действующих колдовских чар.
– Например?
– Скажем, пожизненный улавливатель удачи, стабильное увеличение обаяния и так далее. Светящиеся ведомственные татуировки тоже из этой категории… Тинави? Ты чего?
Тинави в ахуе, потому что Полынь собираются лишить способностей Ходящего. О нет!! Как же так?? Бывшего Ходящего, который даа года скрывал факт своей принадлежности к Ходящим, хотят лишить сил Ходящего!! Потому что он больше!! Не Ходящий!! Какой ужас, какая вопиющая несправедливость!!
Дахху уходит заваривать чай. Глава заканчивается. Вы там как, аноны, ещё не умерли от скуки?
