Рассказ написан в довольно оригинальном стиле, который чтец бы назвал "слыш, бля, ты чё, бля". Стиль, безусловно, запоминающийся, но сильно затрудняющий понимание написанного, так что не обессудьте. Чтец благодарен хотя бы за то, что не придётся читать третье подряд сочинение "Как я провёл лето в захваченной геями и тюркскими народами ужасной России будущего". К слову об ужасной России будущего — на этот раз мы от неё отдыхаем, потому что время и место действия у нас
Главный герой — детектив Вик Рейнхард. Ещё есть его напарница Лора Фарина. Удивительно, но автор даже не пинает её за выбор "неженской" профессии. Наверное, потому, что у главного героя на Лору стоит... Ой, простите, забегаю вперёд.
Вик и Лора прибывают на место преступления. Некто расстрелял из винтовки офис службы женского такси. Южный провинциальный городок стоит на ушах, ведь раньше подобных преступлений у них не было — только обычные драки, перестрелки и поножовщины.
В повествовании скачет и время, и лицо, и таймлайн. Вот обычное третье лицо:
Пару минут Вик и Лора топтались на месте, оглядываясь и привыкая: чего они раньше видали в своем «отделе убийств»
А вот уже появляются какие-то "мы":
с тех пор нам запретили стрелять по колесам…
Чтобы вы понимали, что чтец назвал "слыш, бля, ты чё, бля":
стреляла эта падла – в смысле, не винтовка, а эта падла
Все понятно, как оно было, только поди пойми, зачем.
куда тебе в его логику вкопаться.
вот он и насобачился, растуды его туды.
жахнул себе тридцать вторым точно в сердце.
Либо автор считает, что так говорят и думают суровые циничные копы с юга США (как помесь русского быдла и русского же деревенского жителя), либо у автора это в принципе дефолтный стиль. А ещё автор страдает болезнью любого писателя мужыцкого фэнтези и просто не может удержаться и не вставить название и ТТХ (спасибо, что не подробные!) каждого ствола.
Автор пытается объяснить, что же за хуйня произошла, пересказывая события недавнего прошлого Вставляю большими кусками, чтобы вы оценили весь масштаб авторского таланта:
Около полудня человек, которого уже к вечеру вся Америка будет звать «джефферсонским снайпером», поднялся на крышу. Разобранную винтовку он нес в футляре от гитары – тоже, конечно, заметная штука, но не пугает людей. В плечевой кобуре у него был револьвер тридцать второго калибра. Обычно маньяки-убийцы запасаются боеприпасами и провизией: гулять так гулять. У этого только бутылка колы, один магазин к «Мини» и шесть патронов в барабане «смита». И портативная рация, настроенная на волну женского такси. Модная штука, недавно у нас – в смысле, не рация, а такси для баб. У англичан идею подхватили. Кстати, неплохо для профилактики разбоя и насилия.
Офис такси был в доме напротив, а на лавочке у дверей курили девчонки: четверо водителей, исполнительный директор компании, тоже по совместительству водила, и секретарша, она же уборщица. Некоторые страшные, особенно исполнительная, а вот секретарь очень даже ничего блондиночка. Кстати, именно ее стрелок пощадил. Трудно поверить, что такой меткий и быстрый ублюдок, с его-то талантом валить по человеку в секунду, упустил добычу, парализованную ужасом. Да они там, в общем, все застыли, когда началось – шмаляй на здоровье. Естественная реакция, если рядом ударяет пуля: замереть и сжаться хотя бы на мгновение, спросите любого снайпера. Преступник не был снайпером, зато был, как потом узнали, охотником, а дичь удирает, не раздумывая, вот он и насобачился, растуды его туды.
Исполнительную директоршу и двух водительниц он убил выстрелами в грудь, потом внизу началась суета, и еще одной, прыгнувшей к дверям офиса, он продырявил легкое, а последнюю, метнувшуюся к гаражу, достал на бегу в позвоночник. Секретаршу, которая, рискуя собой, бросилась к женщине-боссу, сползающей с лавки, стрелок будто и не заметил. Зато всадил пулю в окно комнаты диспетчера: то ли обозначил намерение, то ли привет горячий передал.
Конечно же, как же не вставить комментарий о ебабельности/неебабельности женщин, даже если речь о жертвах стрельбы.
Далее стрелок совершает роскомнадзор. Из-за положения тела прибывшие на место преступления копы решают, что он ещё жив, требуют сдаться и, не получив ответа, открывают огонь на поражение.
И вот из-за ствола дурацкого, и еще положения тела, начался полный трэш, которого лучше бы не было, потому что стыдно очень, только без трэша у нас не всегда получается. Мы стараемся, конечно, работать четко, но иногда как заклинит… Видимо, это не по-американски – когда строго по плану и в рамках приличий. Широкая нация, размашистая, за что ни возьмемся, только прячься. Все у нас большое и поэтому громко падает. То-то нас за границей не любят, а мы уверены, будто нас нельзя не любить. Ведь мы такие идиоты, загляденье просто.
Примчались наши, дымя резиной, увидали тела и кровищу, уже знали, что выстрелы были с крыши, сразу заметили ствол. Начали орать этому уроду, чтобы он сдавался, падла, а когда он, падла, не сдался, открыли шквальный заградительный огонь, чтобы не мог высунуться. Ну, нервничали ребята, можно понять: они раньше такого не видали. Потом всех наказали.
Тем временем спецназ идёт штурмовать крышу. Не знаю, намеренно ли автор выписывает американских копов тупицами, но у него хорошо получается. Спецназовцы битком набиваются в лифт, потому что
грустно пешком во всей амуниции на шестой этаж
И даже угроза перегрузки их не останавливает, вот настолько им лень идти пешком.
В лифте сработало реле перегрузки, и тогда двое мордоворотов подпрыгнули и растопырились, упершись в стенки, чтобы реле обмануть.
Но лифт старый, дом ещё старее, его
строили негры, только-только импортированные из Африки, прямо из трюма парусника.
Лифт падает, все падают.
Потом всех наказали, когда выздоровели.
Часть спецназовцнев до крыши всё-таки добирается. Они видят стрелка, вернее, труп стрелка, и тоже открыаают огонь на поражение.
Шесть этажей бегом в полной броне не сахар: еле дышишь, плохо соображаешь, забрало еще запотело, потому что вчера дюжину пива выдул. Ну и боязно, если честно – мало ли, как поведет себя преступник, упорно не желающий сдаваться и цинично разлегшийся на крыше спиной к тебе.
Конечно же, этих тоже потом
сурово наказали, и за пиво в том числе
Наказали даже главного героя.
По итогам разбора влетело всем, даже Рейнхарту за опоздание, хотя он с другого конца города ехал, но еще вопрос, чего они там с Лорой забыли, на том конце. Вик привычно соврал, что забыл там ценную информацию по глухому делу. Лейтенант так же привычно не поверил. Вик был честный и неглупый коп, но раздолбай. Небось сидел, жрал бесплатный ланч у китаезы, которого год назад спас от рэкета. И, что для сержанта Рейнхарта особо характерно, спас по чистой случайности, просто мимо проходил. А так сержанта не докличешься. Когда сержант внезапно требуется начальству, фиг найдешь его. Сразу у него дела на другом конце города. Шибко деловой у нас сержант Рейнхарт, да? Чего молчите – думаете, как бы еще соврать? А не надо тут думать, надо работать! Кто-кто работает?.. Какой отчет?.. Этот комикс для умственно отсталых вы называете отчетом?.. И так далее, и тому подобное.
В огороде бузина, в Киеве дядька, у китаёзы бесплатный ланч, а у чтеца уже мигрень от этого всего. Рассказ бухого бомжа и то был бы более внятным и структурированным.
Вик ещё немного стоит на крыше, жалеет убитых женщин (даже страшных? не верю) и выдаёт во внутреннем монологе самую клишированную цитату крутого прожжёного копа:
В его город вломилось что-то страшное. Нечеловечески безжалостное. Оно раздавит тебя, если ты встанешь на его пути. Но ты обязан. Иначе меняй профессию.
Действие переносится в офис, где Лора уже успела немного опросить выживших сотрудников. Оказывается, что стрельбу открыл Джон Кеслер, механик, единственный мужчина среди персонала. В офис врывается начальница. Её описания не оставляют никаких сомнений, что это страшная фэмка-лесбиянка-мужененавистница:
Президентша оказалась крепкой широкой теткой, одетой в брючный костюм почти мужского кроя и ботинки на низком каблуке. Тяжелая челюсть, тяжелая поступь, тяжелый взгляд. И стрижка коротким ежиком. Лора, девушка фигуристая, способная кого хочешь вырубить одним пинком, рядом с этой бой-бабой смотрелась, как статуя греческой богини.
Зовут начальницу Беверли Уорд aka
Беверли-С-Яйцами! Главная феминистка города Джефферсона.
Беверли просит копов ненадолго уйти, и они идут курить на лавку. На ту самую лавку, где вот буквально сегодня расстреляли пару человек, и которая, вообще-то, место преступления. Копам похуй.
Вик бесцеремонно уселся на «расстрельную скамейку», вытянул ноги и закурил. Лора пристроилась рядом.
Вик и Лора говорят про Беверли. Она представитель
какой-то всеамериканской лиги защиты прав убогих. Любых убогих оптом, чтобы два раза не бегать.
Женское такси — не её личный бизнес, а аж целая сеть с главным офисом в Нью-Йорке. И нужно это всё, конечно же, ради бабла.
В общем, та же история, что с феминизмом: ловкая тетя Беверли чужие деньги крутит. Она же ничего больше не умеет…
Вик и Лора приходят к выводу, что в деле есть что-то странное, потому что стрелок не дождался саму Беверли и не тронул секретаршу.
– И секретаршу он не тронул, – добавил Вик. – Хотя в окно диспетчера весьма красноречиво запулил. Демонстративно запулил, я сказал бы. Секретарша – черт с ней. В первую очередь меня интересует мисс Уорд. Очень интересует.
Лора насмешливо покосилась на Вика.
– Хочешь спросить, как она умудрилась довести мужика?.. Да ей это раз плюнуть, она вас в принципе за людей не держит. Так, самоходные фаллоимитаторы. Ей волю дай, она вам запретит женщинам двери открывать. Я уж молчу про стул подвинуть…
Но Вик говорит, мол, а мужик ли вообще этот Кеслер? Лора думает, что речь об импотенции, и в этот момент Вик замечает, какие красивые у его напарницы ресницы.
Действие переносится в кабинет Беверли. Автор всячески подчёркивает, какая она неженственная тётка, как будто за прошедшие ноль целых нихуя десятых страниц мы могли об этом забыть. Хотя... Учитывая средний айсикью целевой аудитории...
– А я вас знаю, – сказала мисс Беверли Уорд.
Она сидела, тяжело опершись на свой президентский стол, занявший почти весь тесный кабинетик. Курила сигарету без фильтра и по-прежнему глядела на Вика так, словно именно он принес с собой беду.
Каменная баба, подумал Вик, я такую в телевизоре видел. Широкая, да, но не рыхлая, прикоснись – уткнешься в твердое. Некоторым очень даже нравится. Мисс Уорд могла быть по-своему привлекательной, но… Не хочет?
Каменная баба вызывала у него неуправляемое желание разозлить ее как следует.
Подумать только, у женщины есть более важные дела, чем пытаться стать привлекательной для случайного мужика.
Вик спрашивает о мотивах Кеслера, и Беверли внезапно начинает рассказывать, какая нелёгкая жизнь была у парня:
– Трудно ему приходилось. С юных лет каждый божий день его шпыняли. Чтобы этому противостоять, нужна внутренняя сила, уверенность в своей правоте. Джонни был слишком мягок. Я учила его быть сильным…
Научила на свою голову, подумал Вик.
Ну, она пыталась. Если этому Джонни ещё в детстве искалечили психику, то во взрослом возрасте ему навряд ли смог бы помочь кто-то, кроме психиатра. Если герою (или автору?) так хотелось обвинить какую-нибудь женщину, обвинил бы мать, логичнее бы было.
– Еще подростком я сама прошла через нечто подобное. Было очень нелегко, но однажды я решила – хватит! Главное, мистер Рейнхарт, принять решение, набраться смелости и совершить поступок. И тогда вы увидите, как все вокруг меняется. Я поняла: человеку, личности, должно быть абсолютно наплевать, что о нем думают окружающие. Иначе ты личностью просто не станешь, так и проживешь до старости неудачником. В десятом классе я взяла и демонстративно перестала брить ноги. И все. Через год я уже была феминисткой и лесбиянкой…
Нет, ну а в чём она не права? Кроме того, что ты не станешь лесбиянкой, не будучи ей изначально. Да, смелые решительные люди меняют мир вокруг себя, для этого нужна уверенность в себе и внутренний стержень, и эти черты характера можно в себе развить. И иногда это начинается с таких банальных вещей, как отказ соответствовать стандартам красоты. А если всю жизнь тревожиться о том, что подумают окружающие, можно только загоны заработать.
Вику смешно, но в целом поебать, у автора опять лицо скачет:
Блин, подумал Вик, стискивая зубы, чтобы не расхохотаться, какое счастье, что Лора осталась внизу, она бы сейчас под стол упала. С ней бы истерика сделалась. Не потому что смешно – просто от осознания идиотизма происходящего. Лора молодая еще. Я-то всякое видал. Я самого Апача допрашивал, от которого следователь убежал в слезах. У меня на морде ни один мускул не дрогнет.
Внезапно оказывается, что Кеслер был евреем и страдал от антисемитизма. ЕЩЁ БОЛЕЕ ВНЕЗАПНО оказывается, что он был геем. Эта информация вываливается на читателя буквально нисхуя:
– Он был уже близок к этому. Ему действительно приходилось нелегко: всю жизнь, и в школе, и просто на улице, потом на работе, в него вколачивали комплекс неполноценности…
– Ага… – буркнул Вик. – Антисемитизм у нас, конечно, тот еще… Ну, да.
Мисс Уорд изумленно уставилась на него.
– Ну, да… – эхом отозвалась она. – И это тоже. Но вообще-то… Ах, вы еще не в курсе. Видите ли, Джонни был геем.
Хрен его знает, как Вик понял, что Кеслер еврей. Ладно бы его звали каким-нибудь типично еврейским именем, но нет. Если это выяснили те копы, которые поехали обыскивать квартиру Кеслера, а потом передали информацию Вику, об этом стоило бы упомянуть.
Снова меняется место действия. Вик и Лора разговаривают в машине.
– Мы идиоты, – сообщил Вик, захлопнул дверцу и рванул с места.
– Какая свежая мысль. Ну?..
– Помнишь, я ляпнул, мол, мужик ли Кеслер – еще вопрос. Действительно вопрос. Зачем банде моторизованных лесбиянок мужик-механик?
...Э. Затем, что он хороший специалист, а достаточо компетентной женщины не нашлось? Не могут же они без ремонтника работать. Ну или он прошёл по квоте как гей-еврей, хуй знает.
– Полчаса назад у меня было ощущение, будто я наступила в лужу крови, – сказала Лора. – Сейчас кажется, что наступила в дерьмо.
– А мне кажется, мы в дерьме уже по уши. Между дьяволом и глубоким синим морем.
Пускайте титры.
Эта идиома означает что-то вроде нашего "шо то хуйня, шо это", но чтец так и не понял, из каких равно плохих вариантов приходится выбирать героям. Между чем и чем они вообще выбирают? С этого момента из диалогов становится понятно целое нихуя, потому что герои говорят так, как будто где-то за кадром уже всё обсудили. Или как будто половину реплик утащили коварные жидомасоны.
– Как ты догадался?.. Ладно, эта Беверли, с ней все сразу ясно. Но остальные…
– Я не догадался, а на самом деле ляпнул первое, что в голову пришло. Думаешь, есть вероятность?..
– Секретарша вроде нормальная. Хотя кто их разберет…
– Кеслер не тронул ее, – напомнил Вик.
– А вот диспетчер – жуть, – заявила Лора. – Я все понять не могла, чего меня от нее с души воротит. Прямо мурашки по телу. Знаешь, похоже, ты прав. Ты еще не видел фотографий в личных делах. Странные мягко говоря, тетки. Неприятные. Не люблю таких.
– Тем не менее, дорогой мой напарник…
– Сама знаю. У нас три трупа и два тяжелых. И надо понять, как так вышло. Чтобы это не повторилось.
– Четыре трупа.
– Четвертый – не труп, – отрезала Лора. – В лучшем случае вещдок. Не могу я его за человека считать.
– Если начистоту – я тоже, – сказал Вик. – А придется.
– Ну и зачем он их поубивал?
Зачем же гей-еврей, с детства угнетаемый всеми, кому не лень, убил водительниц-лесбиянок?
...А, ну это действительно всё объясняет. Элементарно, Ватсон!
– Не смешно. Одни педики ненавидят женщин, действительно почти до убийства, другие – едва не боготворят. Я не успела тебе сказать… Стелла, их секретарша, уверяет, Кеслер был совершенный лапочка. Когда узнала, что это он стрелял, пришлось ее в «Скорую» отвести. Хорошо, одна машина дежурить осталась… Кеслер был отличной подружкой, верной и надежной, всегда готовой помочь. И, кстати, механик рукастый.
Вик и Лора приходят к выводу, что не там ищут, но "там" уже ищут другие, и "там" — это, видимо, в квартире Кеслера. А находят там что-то такое, что
Алтарь в честь Гитлера? Архив фанфиков Додо? Смысл в этом рассказе? Что?
Нам ещё раз пересказывают, что произошло. Джон Кеслер,
открыл стрельбу по
Этот
стрелок убил троих и тяжело ранил двоих, но остальные
не пострадали. На прошлой неделе, как сообщается, некий психопат стрелял в Рейгана, чтобы впечатлить свою возлюбленную, но ради кого или чего
Кеслер открыл стрельбу по
никто не знает.
Так обрисовал положение лейтенант на утреннем совещании. Исчерпывающе.
Пиздец 
Вик узнал эту исчерпывающую информацию от Лоры. Сам он на совещание опоздал — всю ночь читал дневник Кеслера, содержимым которого автор нас пугает, но не показывает. Дневник стрелка-психопата? Кому это может быть интересно? Лучше автор вам расскажет и покажет, как Вик решает, в каком виде лучше явиться к начальству. Случается самый неожиданный ВОТЭТОПОВОРОТ в рассказе:
– Да мне плевать, – отрезал Вик. – Как уверяет мисс Уорд, надо в один прекрасный день принять решение, что тебе плевать. И совершить наконец-то поступок.
– И чего именно она совершила?
– В десятом классе перестала брить ноги. А тебе слабо?..
– Да я и не начинала…
Оказывается, не бреют ноги не только феминистки-лесбиянки, ненавидящие мужчин! Но и секси-напарница героя, на которую у него стоит хуй! Вот это реально неожиданно!
– Ты мне скажешь хоть слово про дневник Кеслера?
– Пидор, – сказал Вик.
– Да у него вся комната в фотографиях Стеллы!..
– Вот и пидор он после этого, – сказал Вик.
Ехал пидор через пидор, видит пидор — пидор, пидор. Автор, признайся, ты просто любишь это слово, оно активирует какие-то интересные химические процессы в твоём моз... Ну, в том, что у тебя вместо мозга.
Начальник подначивает героев, и не то автор иронизирует, не то Вик и Лора прониклись идеями Беверли:
Который год им с Лорой поминали ту неудачную стрельбу по колесам, вколачивая в обоих комплекс неполноценности. Чтобы этому противостоять, нужна внутренняя сила, уверенность в своей правоте. Раньше Вику хватало воли делать вид, будто не замечает подначек. Теперь он был готов на большее.
Какая-то лесбиянка с принципиально небритыми ногами – может за себя постоять. Какой-то долбанутый сукин сын – и то показал зубы, а я?.. Хватит надо мной прикалываться, у меня и без этого проблемы. У вас, кстати, тоже. У нас у всех со вчерашнего дня такие проблемы, хоть в петлю.
Да, автор, мы поняли, что ты завидуешь, и у тебя не хватает яиц пойти против мнения общества. Этому необязательно посвящать рассказы, можно просто сходить к психологу. Хотя психолог — это как-то по-пидорски, правда?
– Дело, считайте, закрыто, – сказал Вик. – Экспертиза покажет, что Кеслер давным-давно сошел с ума. У него была шикарная паранойя. Точнее, мания заговора, я просто не в курсе, как это правильно называется. Парень раскрыл заговор лесбиянок и пидорасов.
Эй, а почему для лесбиянок не нашлось оскорбительного словечка? Почему не лесбухи? Не ковырялки? Автор, а ну исправляйся!
И почему меня не посвятили в заговор? Я тоже хочу в заговор!
– Так он же сам педик… – буркнул лейтенант, глядя на Вика пустыми глазами: переваривал услышанное, пытался сообразить, хороши ли новости.
– Он придурок. Это маскировка.
А то, что он гей, было известно в принципе только со слов Беверли, и у героев как будто бы не было причин ей безоговорочно верить — она, судя по всему, скандально известная личность.
Нам раскрывают суть заговора геев, лесбиянок, евреев, гольфистов, онанистов, дьявола и вон той дверцы:
– Дьявол! Да какая разница, кто он… Я неточно выразился, босс. Кеслер, сам того не понимая, докопался до сути. Есть уйма организаций, тесно связанных вместе. Всякие лиги гомиков, клубы лесбиянок, фонды феминисток… Они накрыли страну плотной сетью. И мы о них, в сущности, ни черта не знаем. А они все заодно. Обмениваются информацией. И ведут антиамериканскую деятельность. Как вам идея?..
Да, и за всеми этими организациями стоят коммунисты! Чтец был бы рад шутить, но нет, были в США времена, когда и такие теории заговора залетали на ура...
Когда меньшинства не возбухают, они незаметны. От них все отворачиваются и поэтому не видят в упор. А они ведь с каждым годом все лучше оснащены и крепче спаяны. И что творится в их офисах – поди узнай. К ним так просто не сунешься: вонь поднимут на всю страну.
Если они поднимут вонь на всю страну, их начнут замечать, а им это как раз и не надо. Автор, ну можно хотя бы в пределах одного абзаца самому себе не противоречить?
Но самое неприятное – они уже потихоньку становятся частью пейзажа. К ним привыкают. И так они распространяют свою идеологию. Просто живут с тобой рядом и приучают к мысли, будто они совсем не страшные… А потом узнаешь, что твоя дочка трахается с жуткой сорокалетней бабой, и это только потому, что ты плохой отец.
Ну, если ты называешь девушку своей дочери жуткой бабой, вероятно, ты не самый лучший отец. А что, если дочь с этой бабой счастлива? Было бы лучше, если бы она через не могу спала с сорокалетним мужиком? Да хоть с каким мужиком, лишь бы не с бабой, которую она, может, искренне любит?
А, да, герр Фройд, изыдите нахуй отсюда вместе со своими идеями, только вас тут не хватало.
На самом деле ты плохой отец в том смысле, что бить надо было этих смертным боем, когда только высунулись.
Даже свою дочку? Ладно, мы все знаем, что автор бы и свою дочку.
Мы-то, идиоты, думали, они за права слабых и обиженных. И многие так думают. Про то, как они малолеток совращают, по телевизору не покажут – боятся. А у нас сводки на столах с реальными цифрами. И что делать теперь?..
А можно сводку по мужикам, которые совращают девочек? Или это другое, это скрепно?
– Лично я думаю, что их сексуальная ориентация и всякие завиральные идеи – только прикрытие. Слишком много стало в последние годы этих самых некоммерческих организаций. Растут, как грибы. Изо всех щелей. И не испытывают недостатка в деньгах. Какие-то из них, конечно, настоящие, но многие наверняка липовые, для отвода глаз: сидит пара лесбиянок, бумажки со стола на стол перекладывает… Они могут заниматься чем угодно на самом деле. Хоть деньги мафии отмывать, хоть наркотики возить… – Вик пожал плечами.
– Снимать и распространять порнуху… – грустно добавила Лора.
Я хочу такую работу: быть лесбиянкой, перекладывать бумажки со стола на стол, получать деньги.
Очень интересно, какое порно снимают и распространяют феминистки второй волны, противницы этого самого порно и восприятия женщины как сексуального объекта.
– Но почему именно… эти?! – почти вскричал лейтенант.
– А вы попробуйте их пальцем троньте.
На юге США в 1981 году? Лехко. В США до сих пор легальна в некоторых штатах конверсионная терапия. Для детей. А то самое массовое убийство в Орландо было в 2016, правда, автор о нём знать не мог, он этот рассказ написал на пару лет раньше.
Лейтенант оплыл в кресле. Он хорошо помнил, как тут, в Джефферсоне, где все по-простому, по-домашнему, год назад «этих тронули». Потом лейтенанта так тронули, едва в отставку не попросился.
Ого, неужели преступления на почве ненависти караются по закону? Да кто бы мог подумать! А полиция должна защищать всех граждан, а не только белых гетеро — ну нихуя себе!
Ставлю сотку, автору бы не понравилось, если бы его "трогали", но он считает, что его "трогать" нельзя, а вот этих вот — можно. Эту книжку стоило бы назвать "Беспощадная готтентотская мораль".
– Это совершенно легальный холдинг, который уже накрывает всю страну не фигурально выражаясь, а кроме шуток. В перспективе – каждый город с населением больше десяти тысяч. Смекаете? «Голова» у них в НЙ, только это наша местная «голова», а вообще-то они завязаны на Европу, откуда все пошло изначально. На Лондон. Интересно?
На Лондон, не на Израиль? Даже не на тайную жидомасонскую ложу в Лондоне? Как же так, заговор — и без жидомасонов? Чтец разочарован. Чтец хотел жидомасонов. Странно, кстати, что центром мирового зла в лице геев и феминисток выступает не США, а Европа, и США как раз жертва.
Заговор мутится, лавэ крутится, так сказать:
– Да забудьте вы про него!.. В Джефферсоне основная клиентура этого такси – женский персонал местной лаборатории «Рокуэлл». Сами знаете, полигон во Французовой балке. Очень удобно оказалось, туда автобуса из центра города нет, а у этих дамочек цены демпинговые. Ну правильно, бизнес только раскручивается…
Шеф говорит, что за дело взялись федералы, и что местные ковбои этого не оценят. Да, чтец погуглил, и по всему выходит, что место действия — Техас. В США есть ещё два Джефферсона, но один в Орегоне, а другой в Висконсине. Есть ещё столица Миссури Джефферсон-Сити, но для чистоты эксперимента предположим, что она не подходит. С этого момента конкурс на лучшую шутку про ковбоев и Горбатую гору объявляется открытым Йи-ха, так сказать.
Ну и немного про ♂️deep dark south♂️
Город будет очень недоволен, если по нему проскачет отряд федеральных агентов, суя носы во все двери. А виновата окажется полиция, конечно. Шеф это еще утром объяснил лейтенанту, сразу после разговора с федами. А то сам не понимает. Полиция обязана защищать граждан от беспокойства. А кто беспокоит – не суть важно. Здесь у нас глубокий Юг, людям до фени, кто по городу лазает: чужак он и есть чужак. Даже оборзевшие местные ниггеры так не бесят, они какие-никакие, а именно что местные. Сунешь в морду, ниггер понял. Он бегом за своими, ты бегом за своими – и понеслись. Лучше, конечно, без этого, но раз на раз не приходится… А чужака пуганешь – уже скандал. А если чужак из ФБР…
Ну... Ладно, американский юг и сейчас не особо толерантно место, а уж тогда...
Начальник говорит, что для того, чтобы федералы убрались, полиция должна им дать. Что-то дать, в смысле. Простите, у чтеца паралич чувства юмора от этой книжки. Вик показывает начальнику "Над пропастью во ржи":
– Кеслер голову сломал, пытаясь вычислить кодовую книгу. Потом решил, что это «Загадка женственности» Бетти Фридан. Она лежит на самом видном месте в кабинете мисс Уорд, и вообще эта книжка у каждой дамы на рабочем месте валялась. В детективных романах именно так прячут самый главный ключ… Но я тоже был там. Слушал эту Беверли-С-Яйцами, шарил глазами по полкам – много писанины, вся по одной теме… И вдруг вижу знакомую вещицу. Затрепанную такую. Одну-единственную нормальную книгу среди весьма специфической литературы. Зуб даю, лейтенант, это она.
В общем, Кеслер пытался раскрыть лесбофеминистический заговор, но даже так он всё равно
Про "жида" автор забыл, и чтец так и не понял, зачем вообще было приплетать национальность. Для полного комбо ксенофобии?
Вик собирается изложить начальнику свой план, и его даже не смущает, что если всё это окажется неправдой, над ним будет ржать каждая собака. А нам тем временем рассказывают биографию Кеслера.
Что бы там ни говорил лейтенант, Джонни Кеслер был даже не еврей – так, четвертушка.
А разговоров-то было... Ещё на четверть Кеслер индеец, а на половину просто белый, вернее
Типичный американец, короче.
На свою беду, с раннего детства он выглядел неестественно хорошеньким, прямо девчонка. И уж совсем проклятьем для него оказалась врожденная застенчивость. Он рос не в меру чувствительным, мог по любому поводу удариться в глубокую рефлексию и стеснялся всего на свете.
Автор, присаживайся, сейчас чтец тебе расскажет, что такое патриархат, мужская гендерная социализация, и как эти вещи превращают робких застенчивых мальчиков в психов. Ладно, нет, не садись, больно надо на таких время тратить.
Мама Кеслера была алкоголичкой и со своей зависимостью боролась, но не вполне успешно. Автор упоминает, что мама была добрая, но на сына забила хуй.
«Педиком» Кеслера в школе даже не обзывали – это была практически кличка. Иногда таким везет, и на их защиту становятся девчонки. Но Кеслер оказался каким-то нереально невезучим сукиным сыном. Парню было четырнадцать, когда одна лихая деваха на спор со всем классом – педик или не педик – поцеловала его взасос посреди школьного двора. Как назло, именно ее Джонни терпеть не мог, но, главное, от девушки несло сивухой: хлебнула для куража. У Кеслера реакция на этот запах была однозначная: его стошнило.
По счастью, Джонни не догадался, что некоторых после такого ловят и трахают в задницу, а то бы сразу покончил с собой.
В школе?.. Не, я понимаю, всякое бывает, но, ещё раз, в школе? В обычной школе? Даже не в закрытой? Не в порядке исключения, за которое всем потом раздают пиздюлей, а вот так вот обыденно, типа да, бывает?.. О, эти американские юга.
После этого Кеслер самовольно ушёл из школы и всё свободное время стал проводить за стрельбой по мелким животным и ремонтом всякого хлама в гараже какого-то деда.
Старик Бенбоу никогда не называл Джонни педиком. Крысы и суслики тоже.
Этим крысы, суслики и дед выгодно отличаются от автора.
Социальные службы забивают на парня, мама умирает от цирроза, а Кеслер проходит путь типично автора мужыцкой фантастики:
Парень остался сам по себе и, особо не горюя, погрузился с головой в мир изношенного оружия, дряхлых автомобилей и дешевой фантастики.
А вот был бы самиздат в его времена, он стал бы не убийцей, а автором фэнтези про боевых попадасов.
В какой-то момент Кеслер собирает своё дерьмо вместе и приходит в стрелковый клуб. Там сидят мужикастые мужики, но они тоже не называют Кеслера пидором. Даже уважают по-своему.
Именно через стрелковый клуб Кеслер и начал социализироваться всерьез. Сменил работу в гараже Бенбоу на мастерскую получше, записался на курсы механиков. Там его обозвали педиком, но Кеслер откинул полу куртки и показал ствол. У него уже была пушка, такая дрянная, что только гвозди забивать, да у него все было плохое, однако теперь он верил: это только начало.
Потом его много раз обзывали педиком.
Автор... Автор, ну успокойся ты уже, а. У чтеца скоро аллергическая реакция на это слово начнётся.
Одно время Кеслер дуамал, что он и правда — нет, не пидор, а
автор выучил новое слово, ура, — но проверить у него оказалась кишка тонка. Ну вы поняли, да? Простите.
Кроме того, ему нравились женщины. Да чего там «нравились», он любил их, и все тут. Из фантастических романов Джонни с детства предпочитал те, где герою доставалась в награду принцесса-девственница. Она всегда была нетронутой – потому что принцесса. У принцесс с этим строго. Ну и как-то по жизни складывается – если твой папа звездный король, меньше шансов, что тебе дадут по морде и поставят раком в подворотне. Джонни случайно видел такое совсем еще мальчишкой: белые парни вдули черной девчонке, а он мимо проходил. Ему дали по шее и сказали, тоже вдуют, если не уберется. Джонни заплакал и убежал.
Женщин он любил, но сторонился – боялся, опять стошнит. От женщин часто пахло выпивкой, а пить Кеслер даже не пробовал.
Ну типичный такой маньяк с ворохом психотравм. А почему он таким вырос? А потому что гомофобия. Автор, задумайся, может, этот сборник, в котором есть твой рассказ, тоже заставит какого-нибудь бедолагу задуматься об убийстве?
К двадцати годам у него была машина, гитара, винтовка, револьвер, убогая квартирка и глубокое осознание полной обреченности прожить невыносимо скучную жизнь. А потом он как-то ждал «зеленого» на перекрестке, и ему в зад въехала мисс Беверли Уорд.
И все переменилось.
Чтец уже окончательно ёбнулся, потому что посмеялся над шуткой про "въехала в зад".
В общем, Кеслер не совсем
и совсем не
так что нас наебали дважды.
А на этом чтец пожалуй закончит до следующего раза, потому что рассказ неприлично долгий. И его физически тяжело читать. В следующей части нас ждут федералы, новые подробности тяжкой жизни Джона Кеслера, интриги, расследования, убийства, страсти и — внезапно — русский след.
. Чтецу моя искренняя благодарность и виртуальное молоко за вредность