Душеспасительные чтения

Анон · 2021-01-16 21:15:01

Рыжих и ехидных читаем? Читаем. Властные кубики читаем? Читаем. Попаданцев читаем? Читаем. Пришло время позаботиться о наших душах и устроить душеспасительные чтения. Тему анон предлагает сделать сборной: и пролайферов (Матушку Абортарию уже зачитали, но у нее есть и конкуренты), и мудроженщин, и книги для девочек/мальчиков с разной степенью ебанцы.

В качестве первого объекта - уже предложенную в теме приема заявок на новые чтения Александру Казакову. Феминистка-пролайферша (нет), защитница нравственности, борцунья с бьюти-практиками, ебанувшая на жертве РПП Валерии Леоньевой (серьезно ебанувшаяся, стихи ей посвящает, тащит к месту и не к месту). https://proza.ru/2020/12/02/684

▼Чтения⬍

▼Творчество анонов⬍

Отредактировано (2022-04-18 19:46:30)

Анон · 2024-02-18 00:25:37

Я не выдержала и пошла читать сама. И да, это антиутопия. Даже довольно интересная, хотя без тупого пролайферства тоже не обошлось.

▼Скрытый текст⬍

- А куда уехали Ира и Миша? Что-то с седьмого класса о них не слышу.
- Ира умерла при родах. Её заставляли убить ребёнка, давили, запугивали. Но она это выдержала. Нельзя же продлять себе жизнь за счёт чужой смерти, правильно? А Миша погиб, спасая жену от грабителей.

:facepalm: Здравые мысли тоже есть:

- Знаешь, какие девочки попадают в рай?
- Хорошие.
- Мёртвые. Живые ещё не всё сделали в мире. Вот уже прожившие до конца попадают. Ты искусственно бессмертная, поэтому так и останешься здесь.

Входит крипота. Бросить блокаторы и вырасти нельзя, процесс необратим. И вечного детства тоже не будет.

- Да. Где-то в тридцать пять лет резко прыгаешь из детства в старость. Организм страдает без гормонов, да ещё и этот яд, и где-то к этому возрасту ослабление начинает проявляться. Не постепенно, как старость у взрослых, а прямо-таки резкий слом. Видела стариков-школьников? Это тридцатый класс!

- Нет, на семидесяти ты не остановишься. Будешь стареть бесконечно! Это то, что было бы со всеми людьми, если бы не умирали. Функции тела будут угасать до полного исчезновения. Не помнить ничего, ездить в коляске, бояться всего, как младенец.

:casper:
Оля становится малость зациклена на деторождении. Если в первой половине повести она думала о взрослении как о свободе, то теперь...

Сорок лет - серьёзная женщина. Взрослые дети, может, даже внуки.

Калашникова закрыла глаза. Вот летит робот-аист, несёт куклу-реборна Оле. Друг семьи заказал: "Это маленький дед Морозик подарил. Он бесполый, как игрушка, да это игрушка по сути". Дед Мороз ростом с Оленьку, с детским голосом, говорит: "Помогаем обрести детей людям, которым запрещено". Может, как в сказке, мёртвый пластик оживёт? Надо только согреть сыночка, это солнышко.… Проснулась в слезах.

Ещё один хороший кусок, разговор с 11-классником из нормальной школы:

- Ладно, пойду, а то ещё решат, что я педофил.
- Детская внешность защищает от изнасилования, - отчеканила сказанное на уроке обществознания Оленька.
- Наоборот. Педофилия - это до половой зрелости. Подростки после одиннадцати лет куда реже становятся жертвами.
- Почему?
- Уже похожи на взрослых физически. Такие страдают уже от обычных насильников. А ещё они сильнее физически и умнее, голову не задуришь, что это игра.
Любить Олю - преступление?

Завтра они пойдут на работу, а потом домой. К мужу или жене, а не в родную детскую комнату. И не разложат учебники, не будут делать уроки на завтра и послезавтра. У них совсем другие дела. Кто-то врач, кто-то учитель, кто-то дороги строит. Почему Оле так грустно?

О, наконец она вспомнила, что взрослые не только своих детей заводят. Ну ладно, будем справедливы, там была ещё пара упоминаний парочек до этого.

Анон · 2024-02-18 00:52:50

Анон пишет:

Не вижу я что ей такой расклад нравится, наоборот, но и пиздуховного запада там тоже не видно.

Я тоже заинтересовался и дочитал попису до конца, основная идея действительно такая как ты написал, но есть намеки и на пиздуховный запад, в частности на инклюзию. Но в целом для Казаковой на удивление адекватные идеи, хотя написано рептилоидно и нелогично (у нее эти детишки учатся до 11 класса в обычной школе, а потом внезапно в 12 классе начинают вместо нормальных предметов читать книжки с картинками и учиться ложку не проносить мимо рта)

Анон · 2024-02-18 00:57:38

Самое главное - непонятно, на какие деньги происходит весь этот банкет.
Допустим, какое-то время платят родители. По идее, это должно быть выгодно бесконечной школе, зачем они дергают этих платящих родителей с работы, требуют, чтобы они занимались с детьми и прочее?
Дальше еще чуднее, после смерти родителей бессметрных детей кто-то массово усыновляет, но зачем? Если родная деточка кому-то может быть мила невзрослеющей, кому нужно больное, стареющее, впадающее в маразм существо?
Можно предположить, что это может быть нужно государству, но я не могу представить себе ни одно, даже самое безумное, государство, которому это было бы надо.

Анон · 2024-02-18 01:00:31

Анон пишет:

Где-то в тридцать пять лет резко прыгаешь из детства в старость

Анон пишет:

Видела стариков-школьников? Это тридцатый класс!

Они там в 5 лет в школу идут?

Анон · 2024-02-18 01:05:49

Анон пишет:

Это то, что было бы со всеми людьми, если бы не умирали. Функции тела будут угасать до полного исчезновения. Не помнить ничего, ездить в коляске, бояться всего, как младенец.

Но это же типичная деменция?

В порядке бреда, великовозрастные дети, которые в 20 лет играют в куклы и читают по слогам без пользы обчиству - это не пинок в сторону УО-инвалидов?

Анон · 2024-02-18 01:07:35

Анон пишет:

Они там в 5 лет в школу идут?

Вроде нет... 1-й класс в 6 лет, 1+29=30, 6+29=35.

Анон · 2024-02-18 02:01:08

Я дочитала.

▼Скрытый текст⬍

Оля всё полнее понимает, что её наебали:

Зима проходит. Говорили, что вышеклассники могут качаться на качелях и кататься с гор, не выглядя при этом глупо. Только детям это можно. Но Оля почему-то наблюдала катающихся с гор взрослых и студенток на качелях. Это точно не вышеклассники, судя по разговорам. Вышеклассники все по кружкам, иначе и не бывает. Что ещё можно детям? Играть? А когда Оля последний раз играла? Игровая домашка не считается. Дома одна с мамой, на занятиях разговаривать нельзя.

Обманом получив доступ к интернету, Оля пытается сдать ЕГЭ и ужасно разочаровывается. Из всех предметов она прилично знает только русский, математику чуть похуже, но сойдёт, остальное вообще по нулям.

Учёба - единственная сфера. Неудачу ничем не компенсируешь. Это обычные троечники могут зачитаться какой-нибудь книгой, погулять, поболтать с друзьями. Оле что делать?

Спустя пару абзацев чувства интеллектуальной неполноценности мысли Оли возвращаются к деторождению:

По улице бегали обычные дети. А ведь у Оли тоже могли быть! Оля могла бы подарить жизнь. Но увы. Не стала даже старшей сестрой, ведь вечный ребёнок единственный или хотя бы младший. А ведь надо быть для кого-то старшей. В пятом классе классная сказала, что они старшие по отношению к начальным классам и должны им помогать. Иначе зачем были эти годы?

Если честно, это было бы норм, будь это первое упоминание. Но когда маленькая девочка, едва осознавшая, что происходит, спит и видит, как бы размножиться, и просыпается в слезах — это странно!

Тут неожиданно, прямо с утра понедельника, Оленька поняла, почему с началом переходного возраста падает успеваемость.

:lol:

Оля мучительно вспоминала программу школы. Нет, не нынешней. Настоящей. Словно после пьяного корпоратива, пыталась вывести из тумана.

Мне почти больно от того, как грубо тут нарушен ПОВ. :facepalm:

Выученное за последние почти девять классов тоже почему-то не было в голове под рукой. Как будет "пожалуйста" по-испански? А абсурдизмы, школьные истории непонятно кого? Почему это всё не запомнилось и не улеглось, как у взрослых обычные школьные знания?

Тут не так плохо, но всё же: откуда Оле знать, что в голове у взрослых и хорошо ли они помнят школьную программу? Она никогда взрослой не была, в лучшем случае читала об этом, когда училась в нормальной школе, которую она, как только что признала, помнит смутно.

Интересно, что Оля часто думает о некой Оксане, которая бунтовала против вечной школы с самого начала, но так до сих пор не попыталась с ней пообщаться. Хотя ей скучно и одиноко буквально в том же абзаце! Вот:

Никто не хочет общаться. Что ж все такие погружённые в этот бред? Младшие классы, ведущая деятельность учебная, самооценка зависит от школьных отметок. Им не интересно, какие они все разные и похожие, какое место у них в мире. Боря.… Эх, был бы он взрослым! Или хотя бы подростком. Оля, как двоечница, смотрела на часы. И казалось, что голову откроют и прочитают мысли, которые вовсе не о теме урока. Как хорошо, опять Оксана всех развлекает. Отвечает хорошо, но длинно и творчески. Когда уже половина девятого? Тогда можно полчаса отдохнуть. Хотя.… Если лечь спать попозже, а ещё что-нибудь не сделать…

С Борей, который уже не впервые появляется в её мечтах, она тоже не общается. До этого момента я думала, что он вырос, потому что его первые упоминания:

Борька Ишутин, её сосед по парте, доучивается последний год, до конца призывного возраста. Что, с ним придётся расставаться?

Боря боялся, что отсрочка от армии прервётся, новую-то надо заслужить.

Или там два Бори? Я уже ничего не понимаю.

Весь класс, кроме Бори и Оксаны, последовал примеру.

Май разгуливался. Ночь уже перестала чернеть, даже в полночь держались слабые сумерки. Оля стала сильно уставать. Никогда такого не было. Это была странная, необычная усталость, что нельзя было списать на весну. Ноги стали отекать так, что приходилось хромать.

Я не следила за хронологией, но почти уверена, что прошло меньше 10 лет, для старости рановато... Да её ещё несколько абзацев назад называли двадцатиклассницей! Кажется, что-то не так... :casper:

Болели мышцы, закладывало нос. Но температуры не было. Врач в той злополучной клинике говорил, что ни одна болезнь не приведёт к смерти. Так бы хоть кто-то беспокоился, что Оля может умереть, а тут...

Затем Оля, можно сказать, начинает осознавать себя как жертву домашнего насилия:

Эх, почему отказалась расти? А могла ли вообще по-другому, именно сама решить? Когда и любимая мама, и добрый улыбающийся доктор предлагали только одно, в возрасте, когда спокойный этап развития, хочется побыть в детстве, а взрослая жизнь кажется далёкой и пугающей? Её одноклассники тоже не всегда представляли себя взрослыми. Те, которые пошли работать, женились, у самих скоро будут дети вроде искусственной Оленьки. Они тоже верили в Деда Мороза, спали с плюшевым мишкой, переживали из-за помарки в тетради.

Всё тлен:

Оля саботировала уроки. Мама вырывала листы из тетради и заставляла переписывать. Да проще на компьютере сделать этот красивый шрифт и им печатать! А этот проект был пять классов назад. Школьная программа сочиняется на ходу, фантазия кончается. А зачем, если всё равно к тридцати пяти годам ученики впадут в маразм? Так, стоп. Оленьке осталось вдвое меньше средней продолжительности жизни? Тридцать пять минус двадцать шесть. Девять лет! Так с дурацкими уроками и кружками придёт к концу незаметно. После первого приёма блокаторов время стало идти ощутимо быстрее. Прямо как пешеход и автомобиль.
В четверти выходят тройки. Да пусть выходят, жалко, что ли? Все удивляются, как скатилась, кричат, но это где-то далеко. Убьют, что ли? Нет, так и бояться нечего. Не усвоить эту программу не жалко вовсе. Мама шлёпнула дневником, лишила прогулок, которых и так нет. Только недоумевала, почему Оля стала особенно торопиться в школу. Маме было противно заходить в школу из-за плохой ситуации в дневнике, поэтому не знала, что дочь крепко задружила с Оксаной. Они вместе строили планы, как вырасти.

Финал был очень внезапен. Не повести, а абзаца. Подружилась с Оксаной! А почему за кадром?
Иии... сюжет развивается?! Что-то происходит не в голове Оли? На дворе июнь.

В эти длинные дни почему-то хотелось размышлять, бродить по бескрайней улице бесконечными летними вечерами.
И к этому времени обычно наступало какое-то странное чувство. Обычная тоска перерождалась в какое-то побуждение к действию. Хотелось взлететь, стремиться к чему-то новому. И она уговаривала маму поехать в новое место. Но куда чаще просто открывала новую книгу, ведь мамин отпуск не всегда совпадал с каникулами, а маленькие девочки без мамы не ездят. Дальше новый класс, предвкушение следующего учебного года казалось каким-то слабым, помимо школы и кружков хотелось чего-то ещё. Но с первой же инъекцией блокаторов всё это проходило, сразу начинали радовать новые тетради.

Новая зачётная крипота.

- А я своему говорю, что все в нашей семье бессмертные.
- Что?
- Он скоро перестанет понимать. Ему уже тридцать семь лет.

Ооо, экшен!

Надо снова пройти курс блокаторов. Мама даже слушать не будет, что Оля не согласна. Выход только один: подменить ампулы. У Оксаны в прошлый раз получилось только одну. Перечень того, на что можно менять, Оленька выучила наизусть. Оксана терпела боль на всякий случай. Эх, зря всё-таки перестала делать все уроки: могут что-то заподозрить и сильнее контролировать. Оксану уж точно не пустят. Идея мгновенно созрела в голове: надо жаловаться на свою упавшую успеваемость! Делать вид, что переживаешь, плакать над дневником. Это будет необычно.

А почему Оксаны нет на кружках? Ради встреч с ней Оля даже записалась к репетитору. Оля сочиняла всякий бред, выдавая за выученные в школе стихи. Истории всякие, песенки. Так, одну дозу подменила, теперь будет как Оксана. Вторую. И так все.

Зловещее исчезновение борца с режимом? :chearleader: Экшен оказался так себе, ну ладно.

Двадцать пятое августа. Завтра действие блокаторов заканчивается. Что, теперь возможна смерть? Осознать было страшно.

Далее случается... ЧУДО СЦЕНАРНОЕ!

Утром двадцать шестого августа Оленька проснулась сама не своя. Как давным-давно, в десять лет, до того, как она узнала дорогу в уютный кабинет, где отнимают взросление. Калашникову направили в санаторий: так правдоподобно она нажаловалась. Места для вечных детей платные, Олю почему-то отправили по возрасту. В одиночную комнату. И мама впервые ушла домой, ничего не говоря. Здесь Оле было на самом деле двадцать шесть лет!

Ни с того ни с сего Оля обрела свободу. Она пытается устроиться на работу, но...

- Не можем принять. Не положено детей брать.
- А почему вы Ильюхину приняли? Она же училась в коррекционной школе!
- Она дошла до нормы и имеет дееспособность.
- Но у меня выше интеллект!
- Но не взрослая. Психической зрелости нет. Такая не понимает ответственности, может заиграться, забыть, пошутить там, где это опасно.

А в соседнем окне, что бы это ни было... центр занятости? Там не написано, где это это происходит. Короче, Борю не берут в грузчики, потому что

- Мне уже двадцать семь.
- Не возрастом тяжести таскают!

ВНЕЗАПНО входит религия:

Последнее воскресенье лета. Олю крестили в настоящем детстве. Что-то из уроков православной культуры в настоящей школе стало вспоминаться, проступая, как древний очень ценный узор. То, что ей пыталась сказать Настя. На территории больнично-санаторного комплекса была церковь. Как Калашникова не подумала об этом раньше? Отказ от возраста - такой же бунт, как и смена пола. Это очень страшно. Зомбическая школа после школы сводит с ума, загружая по-концлагерному бессмысленным трудом. Не для того создан человек! Сейчас одумалась, но ведь жизнь прошла зря! Это ведь самоубийство.

В первый день осени, в пять тридцать шесть утра, Оленька умерла. У себя дома, в детской кровати. Отравленный блокаторами организм в случае продления бессмертия впал бы в деменцию. Отдельные случаи и двадцать лет бывают. Это Оля в клинике подслушала. Как с наркотиками, зависит от крепости организма. Когда должна быть смерть, она заменяется маразмом, но диагноз не ставится, ученик продолжает ходить в школу и на кружки! Так вот кто эти спящие в колясках! А не просто избалованные, как казалось.

Тут Оля наконец вспомнила, что умерла в начале абзаца, и последние два абзаца уже не в её ПОВ. Олю похоронят во взрослой одежде, Оксана не пошла в 21 класс и мы не узнаем, что с ней стало, всё тлен и надежды нет. :casper:

Анон · 2024-02-18 02:32:40

Крипота...
Нет, оно в принципе действительно против насильственной инфантилизации от родителей, и идея-то здравая.

Анон · 2024-02-18 07:48:33

Но исполнение как всегда. "Творчество душевнобольных"

Отредактировано (2024-02-18 07:48:55)

Анон · 2024-02-18 08:45:55

▼П.Н. Краснов, "Понять - простить", главы 3-4⬍

В этой главе нас ждёт знакомство с дворянской усадьбой.

Игрунька и Котик сошли на глухой станции.

Костин отец присылает за ними машину гужевой транспорт.

Загремела железом, коваными колесами широкая коляска по мощеному двору, и пара крупных вороных лошадей, лениво кося глазами, подошла к станционному крыльцу.
— Здравствуй, Степан, — сказал Котик.
— Здравствуйте, барин. Я думал, що и не приедете сегодня. Опоздал поезд, — отвечал кучер в поддевке и картузе.
— Отчего не тройкой?
— Лошадей, почитай, усех забрали по мобилизации. Второй набор был. Только жеребцов и молодняк отстояли.
— Дома что?
— Ничего... помаленьку... Барыня вас ожидают. Барышни верхи хотели ехать встречать. Да не на чем.
— Как? Ласточку и Жанину забрали?
— Говорю вам: усех до одной. Конюшни пустые.
Котик печально посвистал и сел в коляску.

На исходе третий год войны, конница обескровлена настолько, что образуются конные стрелковые дивизионы - формально кавалерия, но без лошадей. Так что не свистите, юноша, потери есть во всём.

По степи потянуло теплым ветерком, сладко пахнуло полынью, сухой черноземной пылью, мятой и соломенной гарью. К этим запахам примешался бодрый запах дегтя, ременных тяжей, конского пота и махорочного дыма. Степан закурил трубку. Русский, незабываемый, неподражаемый, волнующий бодрый запах стал подле, и было по-родному хорошо, тепло и уютно.
— Нигде, — сказал Котик, — нет такого запаха, как у нас, в русской степи.
— Может быть, в Южной Америке? — сказал Игрунька.
— "В далекой, знойной Аргентине..." — напел Котик. — Помнишь, Игрунька, Лоскутову?

Мне как-то не очень понятно, почему именно этот набор запахов, ну да ладно, я современный городской человек, что я понимаю?

Гасло небо. Яркие загорались звезды. Тихое таинство совершалось в природе. Каждый день совершалось оно, и каждый день было прекрасно. Широкий Млечный Путь простерся серебряной дорогой поперек неба... Ниже трепетали Плеяды, носившие странное название "Волосожарь". Астрономы отметили и назвали каждую звезду, вычислили ее координаты и вписали в астрономический календарь. И каждую звезду отметил, назвал и определил ее место на каждый день святцев простой русский народ. У одних была наука, у других — мудрость. Науку можно было изучить, мудрость же была непостижима.
От Бога была крестьянская мудрость. И без Бога не стоила ничего.

Да, вы не ошиблись, опять приосанивание на фоле науки, как в "Чертополохах". И да, отчего же мы, без "крестьянской мудрости" живём лучше, чем тогдашние крестьяне?

Ночь да степь сочетались в сне, полном тихих, сладких сновидений, и были обе прекрасны, как прекрасна Русь.
— Хорошо, — вздохнул Игрунька.
— Погоди, лучше будет, — сказал Котик. — У нас сад — двадцать десятин. Тополя — шапка валится, на вершину посмотришь.
— Кажется, никогда, никогда я не мог бы покинуть Россию. Никогда, ни на что ее не променяю.
— "В далекой знойной Аргентине..." — напел Котик.
— К черту все Аргентины, когда есть Харьковская губерния! — воскликнул Игрунька.

Запомним это.
Степан, тем временем, сообщает, что революция добралась и сюда.

— Вчора я ехал вечером за вами, зарево в полнеба было. Константиновский барский дом горел. А теперь ничего. Видно — дотла.
— С чего же он горел? — спросил Котик.
— Слободские жгли... Чтобы не было... Там что было...
И замолчал.
Игрунька вспомнил, как озабочено и важно в вагоне говорил солдат: "Да... дела... делов..."

Но там, куда направляются наши персонажи, всё спокойно.

— Степан, а наши как? — спросил Котик.
— Наши ничего... Господ уважают... Яблоки только покрали, а то ничего... Этого не замечается.

Наших юнкеров встречает семья Ожогиных. Друг Игоря, Костик, представляет его. Естественно, главное - занять правильную сторону в политических баталиях, а Ожогины, как полагается положительнфм персонажам у Краснова - упёртые монархисты...

Первая к нему подошла Лека.
— Здравствуйте, Кусков, — сказала она. — Как хорошо, что вы к нам приехали. Мы так вас ждали. Особенно Мая.
— Parlez pour vous, mademoiselle (Говорите про себя, сударыня (фр.)), — сказала Мая, делая глубокий институтский реверанс перед сестрой и пожимая руку Игруньке.
— Папа, ты не знаком с моим лучшим другом Игорем Кусковым, — сказал Котик, подводя Игруньку к пожилому человеку в длинных синих чакчирах и серой тужурке с погонами отставного полковника. — Он, папа, наших убеждений и Керенского ненавидит, как и ты.
— Корниловец? — хриплым баритоном, глядя слезящимися глазами в лицо Игруньки, сказал полковник. — Вижу... По лицу вижу монархиста! Про батюшку вашего много слышал. Прямой души человек! Стальной человек... И вы такой же. Э, да красавец какой! Гусар! Лека! Мая! Смотрите вы, стоеросовые, не влюбитесь в гусара. Не сожгите сердца в пламени его алого доломана.
— Папа! Перед гостем такие слова! — укоризненно качая головой, сказала Лека.
— Русские, дурочка. Ну, — баснями соловья не кормят. Марш на кухню, в кладовку, весь дом перевернуть. Кормить, поить родных гусар! Все, что ни есть в печи, — на стол мечи! По-русскому, по-православному!.. Не девки, Игорь Федорович, а золото!
— Папа! Да ты его убьешь Игорь Федоровичем. Он у нас зазнается! Игрунька — и все. Его и дочки твои так называют.
— Дочки эмансипированные. Их дело. А он гусар, корнет... Царской службы, — старик вздохнул тяжело, смахнул слезу и договорил: — Ну, дайте поцеловать, родной! Гусара от Стародубовца.

...помещики...

Дом ожил. Звон посуды, хлоп дверей, скок босых девичьих ног раздавались повсюду. Большая висячая лампа над длинным столом заливала скатерть ровным светом. На столе уже стояли лотки с домашними булками, поднос со стаканами и чашками, — все это сдвинули в сторону. Мая, Лека и две босоногие, красивые, крепкие девки, пахнущие ситцем и сном, лукаво поглядывавшие на Котика в защитном френче и краповых рейтузах и на Игруньку в алом доломане с золотыми шнурами, бегали по коридору и устанавливали стол блюдами и тарелками.
Появились соленые, мутно-зеленые грузди, большой ломоть слезящейся черной паюсной салфеточной икры, золотистая донская шамая, бледно-розовый рыбец, к ним придвинулись пузатые граненые графинчики, желтоватые, как дымчатый топаз, зеленоватые, как бледный хризолит, мутно-малиновые, как сердолик... А когда на шипящих сковородах заскворчала толстая малороссийская колбаса с черным припеченным бочком, когда появились белые грибы в сметане, почки на свежем масле, Ожогин не вытерпел.

...и насквозь православные.

— Ну, благословясь, приступим. По-старому, православному, читай, Лека, молитву.
Младшая, стройная, тонкая, с чуть намечающейся грудью Лека, запыхавшаяся от беготни, повернулась к образу в углу комнаты, со светящейся перед ним зажженной Евгенией Романовной Ожогиной лампадкой, и стала читать:
— Очи всех на Тя, Господи, уповают...
— Сад-дись! — скомандовал Ожогин, едва она кончила. — Ну, для начала: "Всадники, дружно ступайте в поход", — пропел он и поднял руку.

На стене мелькает чеховское ружьё.

Котик повернулся к стене, против буфета, где всегда висел портрет Государя. Но теперь Котик увидал на его месте какой-то другой портрет. Он не успел разобрать, чей он, как услышал нетерпеливый голос отца.
— К образу, Котик! К образу! И молчи! Господь Вседержитель знает, о ком наши мысли. Дай же, Боже, не испытать больше позора! А ему дай, Господи, здравия! Молча! Лека! Мая! Налейте себе хотя вишневки!

Конфликт развивается...

Не поете теперь таких песен?.. А... --закашлявшись, поперхнувшись водкой, сказал он. — А кто вас в офицеры произвел?
— Керенский, — хмуро глядя в тарелку, сказал Котик.
Наступило мгновенное молчание. Игруньке показалось, что все в эту минуту подумали: "Не настоящие офицеры".
Стало едко на сердце. Обидно. Червонный доломан давил грудь...

...и достигает развязки.

Мая смотрела на него и смеялась. Котик, шатаясь, подошел к стене, где должен был быть портрет Государя.
— Лека, освети! — крикнул он.
— Ну, зачем, — сконфужено сказала Евгения Романовна.
— Сестра! Тебе говорю! Свети!
Лека взяла с буфетного стола лампу и осветила портрет снятого в профиль молодого человека с наглым лицом.
— Это, мама, кто же такое? — спросил, оборачиваясь, Котик.
— Не узнаешь? — сказал Ожогин. — Керенский.
— Мама?
— Это я... Котик, ну что ты! Ты ничего не знаешь... — говорила, меняясь в лице, Евгения Романовна. — Это уездный комиссар нам привез и повесил, чтобы все знали, что мы за Временное правительство.
— Я не за Временное правительство, — пьяно, раздельно по слогам выговаривая слова, сказал Котик. — Я за Государя императора! Игрунька, руби! Папа, можно?
— Руби его, сукина сына, в мою голову, — крикнул Ожогин. — Лека, Мая, тащите шашки из прихожей!
Девушки побежали.
— У! — зарычал Котик. — Ненавижу. И как, мама, ты могла?
Со звоном разбилось стекло. В три удара от портрета остались только обрывки грязной бумаги.
— Мама, — сказал он, принимая от матери стакан и целуя ее руку, — прости меня... Но ты понимаешь?.. Без него и дом наш не дом. А эта наглая рожа меня с ума свела. Я не пьян... Ты, мама, не подумай, что я пьян, но как подумаю... Что они сделали!.. Ах, что они сделали!..
Я, мама, тогда понял, почему все замолчали, когда я сказал, что нас произвел Керенский... Папа! Без Государя — ничего не будет.
— Верно, Котик, — сказал Ожогин, — без Бога на небе, без Государя на земле все погибнет.
— Ну что ж! Погибнем и мы, — сказал Котик с задором. — Умирать — так с музыкой!..

Не, ну то что вы сдохнете - это всему остальному миру только в плюс... Ну а как насчёт того, чтобы вместо бессмысленного подыхания устроить заговор с целью освобождения государя из ссылки и возвращения на трон? Ничего в голове не щёлкает, нет? Ну, на нет и суда нет. Побоку вам государь, господа монархисты. Не за государя вы, а только за самих себя и свои привелегии. Воюйте дальше с портретами, а люди, живущие в реальности, а не в фантазиях, будут строить нормальную, настоящую, новую жизнь. Без вас.

Отредактировано (2024-02-18 08:55:12)

Анон · 2024-02-18 10:11:17

Анон пишет:

Игрунька и Котик сошли на глухой станции.

Мне одному кажется, что это звучит как название порно-ролика?

Анон · 2024-02-18 10:15:41

Анон пишет:

Мне одному кажется, что это звучит как название порно-ролика?

Да нет, это нормальные по тем временам сокращения имён.

Анон · 2024-02-18 10:19:06

Какой-то у женераля был фетиш на босоногих селянок...

Анон · 2024-02-19 09:28:00

Анон пишет:

Какой-то у женераля был фетиш на босоногих селянок...

У женераля было много занятных фетишей. Если бы не позиционирование себя как носителя необычайно духовной духовности - и хрен бы с ним.

Анон · 2024-02-19 09:50:16

Вы не понимаете, у него высокодуховные фетиши, скрепные, традиционные :troll:

Анон · 2024-02-19 16:31:25

▼П.Н. Краснов, "Понять - простить", главы 5-6⬍

Здесь ничего особенного не происходит, просто интерьерное, пейзажное и гурманистическое порно.

После чая расходились по своим комнатам. Мая шла по коридору впереди всех и несла лампу. В коридоре была жилая теплота. С беленых известкой стен смотрели старые английские литографии скаковых лошадей. Пахло полынью, чистым деревом и собаками. Запах деревни, старого, насиженного веками уюта обступил Игруньку.

Мая Ожогина как бы намекает

Мая оборачивалась к нему и смеялась в глаза:
— Игрунька, помните, котильон у Воротынских? Во время этого котильона Игрунька, еще юнкер, сделал Мае предложение.
— Мая...
— Милый... Хороший... Любимый... — одними губами проговорила девушка и распахнула дощатую дверь.

Вот и сама спальня

Теплая, незнакомая Игруньке тишина ласково окружила его. Ни один звук не доносился. Улыбчиво смотрела широкая постель, и пахло свежим бельем от белых простынь и высоко взбитых подушек. На столе у окна большой букет вербены дышал ароматом осенних куртин. Все было чисто, опрятно и старо. На беленых стенах мирно висели в ореховых рамках гравюры начала прошлого столетия. Старомодный пузатый комод со стертой лакировкой казался живым и благодушным.

Игрунька наслаждается тем, что впервые спит один (дома у него была общая спальня с братьями, ну а корпус и училище - ясное дело казарма). Потом просыпается, наслаждается пейзажем усадьбы и идёт завтракать.

Перед Маей на большой тарелке лежал тонкий ломоть белой индейки и кусок черного хлеба. Она накладывала на него пласты сливочного масла.
Ее голубые глаза смеялись. Белые, ровные зубы готовы были кусать хлеб, на розовых щеках еще дремал сон.
— Игрунька, каймаку? Вы, наверно, никогда не ели его, — сказала Лека, из маленького глиняного горшочка доставая толстые желтоватые сливочные пенки.
— Дайте ему раньше поросенка, — томно сказала Евгения Романовна.
Игрунька ел поросенка, ел хлеб с маслом, яйца, каймак и без конца пил чай.

Новая глава, где всё вращается вокруг лошадей.

После чая Ожогин повел гостей показать остатки своего завода. Гордился им Ожогин. По восемнадцать, по двадцать лошадей ежегодно в ремонт сдавали, и все по высшей оценке. Имел и медали на выставках, и премии от Управления ремонтов.
— Теперь, — говорил он, — ничего не осталось. Конюшни пустые. На варках — одна молодежь. Все съела война. Читаю я в газетах об опустошении Бельгии, о гибели города Лувена, — они хотя под огнем были, — а это разве не опустошение? Не гибель культуры?! Ведь я за лошадью весь свой век вековал, да отец, да дед, да прадед... Ожогинская лошадь еще во времена Александра Благословенного по всем ярмаркам славилась. А красоты какой! Не лошади были, а поэзия! С них картины писали! В Гатчине, во дворце, висит на лестнице картина англичанина Доу. Конная группа царской семьи императора Павла. В правом углу — голова вороной лошади. И говорить не надо: ожогинская лошадь.

Меж тем Ожогина-старшего томят дурные предчувствия.

Он волновался, предвкушая удовольствие. Странные мысли томили его все эти дни. Всякий раз, как заходил в конюшню, думал почему-то: "В последний раз..."
И сейчас подумал: "В последний раз перед смертью. Эти-то, Керенские, разве удержат?.. Разве поймут?.."

Начинается показ лошадей.

Сняли балясину, лежавшую поперек конюшенных дверей, и по манежу разлилось веселое, заливистое ржание. Для Ожогина этот победный крик лошади был лучше оперного пения. Он вздрогнул, нахмурился и покраснел. Хотел встать, глубже уселся в кресло и не утерпел — встал...

Идёт демонстрация коня, но Краснов и тут находит повод помянуть Бога.

— Вы посмотрите, — протягивая руку и трогая покорно ожидающую ласки лошадь, заговорил восторженно Ожогин, — вы посмотрите эти линии! Запомните их. Я поклонник чистокровной лошади, но в голову выводки всегда веду Гангеса. Какая благородная красота головы! Какой глаз! Игорь Федорыч! Котик, Мая, Лека, запомните на всю жизнь. Это русская лошадь... Русские екатерининские вельможи... Мы, старые русские дворяне, создали эту лошадь! Орлов-Чесменский, граф Ростопчин и целое поколение любителей красоты. Пусть англичане создали самую резвую лошадь... Мы, русские, создали — самую красивую. А красота... Красота — это Бог...

Дальше - больше.

— Проведи! — сказал он, вздыхая, и опустился в кресло. Финоген отошел в сторону. Конюха пошли кругом манежа. За ними шел, играя, Гангес. Ожогин опять вскочил.
— Вы слышите, — громким шепотом воскликнул он. — Люди идут, их шаги слышно. Он идет — не слышно. Чудо Божие! Не слышно! Тридцать пудов по земле танцует, и не слышно ничего! Мотылек порхает над цветами. — Поставь! — крикнул он, и Гангеса снова установили против Ожогина.
Он встал и подошел к ногам лошади.
— Вы посмотрите копыт, — он назвал копыто в мужском роде "копыт". — Ведь это — яшма шлифованная, а не рог!
Он поднял ногу лошади.
— А ножка!.. Таких ножек нет у женщины!.. Нежность какая под щеткой! И никогда никаких мокрецов.
Он тронул челку, взял прядку гривы и понюхал.
— Потрогайте, Игрунечка, челку... Гриву... Женский, а не конский волос! А!? Какая мягкость! У Леки жестче. А понюхайте? Кто надушил его волосы этим запахом степных трав? Господь Бог надушил эту гриву, этот волос!..
Он снова отошел, подошел, погладил Гангеса по шее, похлопал по спине, по крупу. Слеза прошибала в его серые усталые глаза в красных веках.
— Ну, уводи! — с вздохом сказал он.

Мосье Ожогин, у вас в предках, часом, дотракийцев не было?

— Жеребец Каракал, чистокровный английский, — тем же металлическим голосом говорил Финоген, — завода Михаила Ивановича Лазарева, от выводного из Англии Прэнс оф Валлис и лазаревской Львицы, дочери выводного Шамона, взявшего в 1893 году дерби, скакал, имеет 18 первых, 32 вторых приза, и в том числе приз Государыни императрицы, всего на сумму двести пятьдесят тысяч восемьсот рублей.
— Его сын в четвертом году взял Московское дерби, — сказал Ожогин. — Нигде в мире, друзья мои, нет такого порядка выводки, как у нас. Только мы, русские, понимаем лошадь... Проведи!.. Вы посмотрите шаг. Задняя нога на пол-аршина заносит за след передней, и никогда никакой засечки. Великий Механик творил эту лошадь... Я ездил на ней... Ветер! Степной дух!.. Я не знал, сижу я на лошади или ангелы носят меня бережно по степи. Истинно сказано: "Добрый конь подо мною — Господь надо мною..."

Дальше все идут в поле, где во временном манеже объезжают лошадей попроще. Ожогин жалуется на власть.

— Эти будущий год пойдут, а те уже скакали в Ростове, — говорил Ожогин. — Да что! Сезон-то вышел какой-то куцый. Все из-за Керенского вашего... Политика!.. Черт бы ее драл...
— Разорен завод, — сказал Ожогин. — Что твоя Бельгия. А что еще дальше будет, кто знает. Вот Константиновых сожгли, и, слыхать, ни суда, ни следствия. Да кому и делать-то? Губернатора и полиции нет... Пусто...

Анон · 2024-02-19 21:07:40

Блин, кто все эти люди?

Анон · 2024-02-20 08:34:16

Анон пишет:

Блин, кто все эти люди?

Сын Феденьки Игорь, его друг и семья друга Положительные Картонки.
Блин, мне так нравится, что по всей России разруха, борьба, революция вовсю, а тут такая селянская благодать с голоногими селянками!

Анон · 2024-02-20 08:57:28

Анон пишет:

Только мы, русские, понимаем лошадь...

Арабы щас такие: да что ты говоришь :hmm:

Анон · 2024-02-20 12:48:18

Анон пишет:

Анон пишет:
Только мы, русские, понимаем лошадь...
Арабы щас такие: да что ты говоришь

Казахи присоединяются :lol:

Анон · 2024-02-20 12:54:39

Анон пишет:

Только мы, русские, понимаем лошадь...

Невзоров: Истину глаголешь! Понимаем! А она на латыни говорит!

Анон · 2024-02-20 13:39:55

Анон пишет:

Анон пишет:
Анон пишет:
Только мы, русские, понимаем лошадь...
Арабы щас такие: да что ты говоришь
Казахи присоединяются

Монголы в ту же степь

Анон · 2024-02-20 17:16:50

▼П.Н. Краснов, "Понять - простить", глава 7⬍

В этой главе романтика сталкивается с эмансипацией.
Костик сообщает Мае, что о намерении Игркни сделать ей предложение, и требует от неё вразумительного ответа. Но та воротит нос.

— Не знаю.
— Мая, нельзя, голубка, так. Это не шутки.
— Ты его любишь? — воскликнула Лека.
— Люблю?.. Да... Он мне очень нравится. Но быть Кусковой я не хочу.
— Старая дворянская фамилия, — сказал Котик.
— Может быть... Но разорившаяся. И потом... эта тетя Лисенко, жена почтальона... — сказала Мая и подняла на брата задумчивые синие глаза.
Сверху вниз она не казалась такой красивой. Были заметнее выдавшиеся скулы и жесткий, не смягченный улыбкой подбородок.
— Я не думал, Мая, что ты такой сноб.
— Я совсем не снобирую... Но есть вещи сильнее меня... И потом... у него там какой-то дядя социалист, не венчанный, с незаконным сыном... бывший ссыльный. Какая гадость!..
— По нынешним временам дядя социалист — это протекция.
Потому что она девушка современная и эмансипированная.
— Он нравится и мне. Если бы не война, я бы не прочь выйти за него замуж начерно.
— Как начерно?
— Так, как вышла Нина Драницына. Пожила с Сандиком полгода, насладилась любовью, а потом развелась и благоденствует теперь в Америке за толстым Балабаниным, что-то поставляющим на войну. Писала мне: своя вилла у них на берегу океана.

Костик в шоке, но Мая развивает свою мысль.

Раньше о нас родители думали. Теперь приходится самим подумать. Игруньки смазливое, как у девчонки, лицо и тонкая талия

Кто там говорил про фетиши? Добавьте в список укешных бисёнэнов. Хотя... Может в те времена был именно такой идеал мужской красоты?
Однако же продолжим.

но у него ни гроша за душой и подозрительная родня. Мы еще не разорившиеся, но уже разоряющиеся помещики. Игрунька не закопается в Спасовке, как папа, не станет всю жизнь воевать с крестьянами. Он будет служить. А я? Армейская полковая дама?.. Excusez du peu (Простите на малом (фр.)). Что-то не хочется... Леи на рейтузы нашивать... Ну их!...
— Мая! Откуда у тебя эта холодная практичность?
— Из жизни... Я, Котик, свободная женщина. Я эти два года читала все. Не одни "Ключи счастья" Вербицкой. Счастье женщины... Счастье девушки... Я думала об этом.

Костя давит на совесть.

— Я, признаюсь, об этом не думал, — сказал Котик, — но я знаю, что сказал бы тебе Игрунька. Он сказал бы: счастье девушки — семья, счастье женщины — долг!

Но Мая гнёт свою линию.

— Да, вы, мужчины, вы все еще смотрите на женщину как на собственность, как на рабыню. Нам, девушкам двадцатого века, это не улыбается.
— Чего же ты, Мая, ищешь?
— Равноправия...
— Работать, служить, как мужчина?..
— Нет. Я не способна на это. Я слишком женщина...

Короче говоря, у нас тут молодой клон Липы. Чтобы равноправие, но чтобы делать ничего не надо было.
Мая спрашивает, девственник ли Игруня, и мы узнаём кое-что о Костике.

Помнишь, на Рождестве ты нам под секретом рассказывал о твоем первом романе с тетей Алей. У Игруньки был уже первый роман?
Котик покраснел. И дернуло же его на Рождестве рассказать сестрам преглупую историю, вышедшую у него с молодой, его лет, двоюродной теткой, бывшей замужем за старым генералом! Вечером, в маленькой гостиной, они смеялись нехорошим смехом и допытывали брата о его любви. Он, смеясь: "Ах, как это было глупо и подло", рассказал им забавное приключение на визите к тете Але.

Семейные ценности, однако. "Те, кто ложатся вместе - встают тоже вместе".
Насчёт Игруни Костик вразумительно ответить не может, так что Мая тоже сливается, убегает и натыкается на Игруню. Тот пытается её клеить... ну, как умеет.

— Вам, Мая, нравится мой доломан? — спросил Игрунька.
— Да... Очень красиво. Хотя теперь я не люблю больше красный цвет.
Игрунька играл костыльками и молчал. Медленно шло время. В воздухе была осенняя прохлада, но ему казалось — жарко.
— Почему мы стоим? Сядем, — сказал Игрунька.
— Хотите... сядем...
Они сели, но слова не шли на ум.

Разговор заходит о соседнем, разгромленном имении. Игрунька демонстрирует похвальную уверенность в себе...

— Если бы здесь были мои гусары, я бы не допустил этого.

...и распинается перед Маей

— Вся жизнь моя... Молодость... Все мои мечты... Полк... Ивы... Мая... Ивы...
— Мая, вы молчите... Почему вы мне ничего не скажете?
— Что же мне сказать вам?
— Мая!.. Слава — вам... Подвиг — вам... Жизнь — вам...

Мая мнётся, Игруня наступает.

— Нет, Мая... Скажите прямо: будете вы моей женою? Когда кончится это страшное время, когда соберется... Учредительное собрание и вернет на престол русского монарха, Мая, тогда — могу я рассчитывать, что вы наденете подвенечную фату и в белых цветах пойдете венчаться с лихим корнетом в червонном доломане и ментике, сотканном из тучи...

То есть о реальность игнорируется начисто. Ладно, дело молодое, да к тому же с учёбой и сердечными делами не до того. Ну и дурная Кусковская наследственность, опять же.
Игруня давит и всё-таки продавливает Маю.

Игрунька робко поднял руку Маи к своим губам. Она детским движением обняла его шею, хотела поцеловать в щеку, но их губы столкнулись, и она прильнула к его устам.
--Да, — сказала, отрываясь от Игруньки Мая, — но никому... Ни папе, ни маме пока не говорите... Это наша тайна...
Она вскочила.
— Но вы даете слово? — вставая, сказал Игрунька.
Мая вихрем понеслась к дому.
На бегу, она оглянулась на Игруньку.
— Даю!

Краснов как бы говорит нам, что проблемам - быть.

Анон · 2024-02-20 17:23:40

▼П.Н. Краснов, "Понять - простить", главы 8-9⬍

Игрунька впервые сталкивается с реальностью.

Через пятнадцать дней Игрунька являлся в Прокутов командиру эскадрона.
В полку только что разыгрался скандал. Комитет постановил продать собственных офицерских лошадей для того, чтобы не было неравенства между солдатами и офицерами. Командиру полка было определенно известно, что лошадей скупают евреи и через фронт переправляют немцам.

Мда, кто б сомневался-то...

Он говорил об этом с солдатами, покривил даже душой, назвав их "товарищами"

Так они не ваши боевые товарищи, ваше высокоблагородие? Ну так не обижайтесь тогда.

Вместо веселой лихой полковой семьи, застольных песен и рассказов о подвигах, Игрунька встретил озабоченные лица и совершенно растерявшихся, не знающих, что делать, офицеров.

Игруньке подобное естественно не по нраву.

Когда он "чертом" на казенном вороном коне Контрабасе подлетел к взводу и лихо крикнул: "Здорово, гусары!.." — он получил в ответ хмурое:
— Здравствуйте, господин корнет.
Точно в жаркий день бросился с разбега в воду и вдруг ударился о толстый лед. Но Игрунька был молод и не испугался. Было кисло на сердце от такого не гусарского, штатского, "товарищеского" ответа, но справился с собой и вида не показал, что недоволен.

Солдаты, меж тем говорят всякое.

— Вишь, черт подлетел какой. Это ему заказать надоть. Старым режимом пахнет.
— А лихой парнишка.
— Лихой-то лихой, а только не ладно. Что за "здорово, гусары", ты поздоровкайся поскромнее, потому понятие надо иметь, что теперь равенство, и все одно — товарищи.
— Они молодые, не понимают еще этого.
— Учить надоть настоящему обращению.

Запомним это.
Игруня выбирается со взводом в поле, начинается более близкое знакомство.

Постояли. Помолчали. Двадцать солдат и юноша корнет. Смотрели гусары на корнета, корнет смотрел на гусар.
"Душить таких велят, — думали солдаты. --А за что душить? Правильный офицер. Все понимает".
"Чем не гусары? — думал Игрунька. — Вот тот, черноусый — молодчина какой. С крестом. Вот с такими в тыл к немцу. Не страшно".
Вспомнил: "Здравствуйте, господин корнет, — и понял: Большевики научили. Дураки... — понял и простил. — Я их другому научу", — подумал.
— Ну что же, ребята, песню надо.
— Не поем мы теперь песен, — хмуро сказал унтер-офицер.
— Что так?
— Не поется чтой-то.
— И песен хороших не знаем, — сказал черноусый с крестом.
— Не знаете?.. — сказал Игрунька. — А видать, запевало... — и воскликнул так, что звонко, на весь взвод, пронеслось по степи: — ну и г.... вы, а не гусары...
Крутое слово вдруг растопило лед, и смелая ухватка поразила солдат.
Не было подле хама, чтобы научил, что надо в таком случае делать.

Прально, Пётр Николаич, быдло должно знать своё место!
Игрунька ведёт свой взвод и поёт.

За душу хватали его песни, в самое сердце просились. Но наплевал уже завистью в душу солдатскую большевик-социалист, а на сердце навесил замок, и молчали солдаты. Старались не слушать молодого корнета.
"Офицер ведь пел. А офицер — что? Известно, контрреволюционер... Кровушки-то солдатской, народной упился. Ему одно теперь: песни петь".
Уже подъезжали к заводу.

Не шуми ты, мать-сыра дубровушка,

— пел Игрунька, и как пропел слова:

Я за то тебя, детинушка, пожалую
Среди поля хоромами высокими —
Что двумя ли столбами с перекладиной!..

— Эх, — воскликнул он, оборачиваясь к гусарам, — будете такими, не вернете России Государя императора — висеть вам всем на виселицах. И Россию повесите!
Молчали гусары.

Короче, истинный Кусков: игнорировать реальность и нарываться на неприятности - всегда пожалуйста.

Глава, в которой Игрунька показывает себя во всей красе.

На заводе устроились все вместе. Игрунька отказался от комнаты в доме управляющего и поместился с солдатами в заводской конторе, отгородившись от них простыней. Он зажил с ними равноправным членом общей взводной коммуны. Обычаи общины ему были знакомы из корпуса и училища. Кадетское правило гласило, что стыдно тайно от товарищей есть конфеты и не поделиться с ними, а гусары были товарищами Игруньки, и он делился с ними всем, что имел.

Ну что ж, хотя за это плюс.

— А вы знаете, — сказал как-то Игрунька взводу, когда вечером собрались под лампой и кто шил, кто сидел, о чем-то думая, кто курил табак, — знаете, почему раньше офицера называли "благородием"?
Молчали гусары. Нахмурились. Не любили про старое говорить.
— Потому что, — смело и громко говорил Игрунька, — офицер должен был быть всегда благороден в своих поступках. Он не мог лгать, обманывать, он свято должен был хранить честь мундира, и солдаты этим названием постоянно напоминали офицеру его обязанности.

Да, вы не ослышались девятнадцатилетний щегол, только что из училища, не видевший ещё фронтовой офицерской жизни, взялся учить жизни солдат, которые уже третий год воюют и все старше него. И те, уже глотнувшие революционной вольницы, всё покорно проглатывают.

— А теперь, — еще более громким голосом продолжал Игрунька, — вы называете меня "господин". Если я господин, то вы кто, слуги?.. рабы?.. И вы пошли на это. Вам только подавай новое, не похожее на старое. А что было плохого в старом?

Солдаты пытаются стоять на своём.

— Так что при старом-то режиме, чуть что, били солдата, — нерешительно сказал маленький, худощавый Иван Алферов, из воронежских крестьян.
— Били? — сказал Игрунька. — Вас, Иван Козьмич, били? — спросил он Алферова.
— Никак нет... не доводилось, — краснея, ответил Алферов.
— А вас, Григорий Григорьевич? — спросил Игрунька унтер-офицера.
— Никогда, ваше благородие, — бодро ответил бравый Розевик.
--А вас, Степа?
— Никак нет, — ответил, вставая, Жихарь. Игрунька опросил всех. Никого не били. А кто служил уже четыре года, кто шесть лет — война захватила.

А между тем, как раз во время войны, в 1915 году в армию была возвращена порка розгами (хотя до того телесные наказания в армии отменялись как бы не дважды, в 1863-м году и 1904-м). Допустим, именно этот взвод особо порядочный, никого не коснулось. Но неужто в эскадроне не было ни одного случая? В полку? Неужто солдаты не видели, как порют других? Невозможно. Подыгрываете вы своему герою, Пётр Николаевич, ай, нехорошо!
Игрунька начинает проводить с солдатами политбеседы.

И стал Игрунька рассказывать про славное прошлое России, как боролась Русь с половцами и печенегами, как ходили купцы на судах по Днепру и возили воск, и мед, и шкуры звериные, пшеницу и лен в Константинополь, именуемый Царьградом, а оттуда везли шелки и бархаты, посуду медную и стеклянную, и разные приборы, и оружие. Рассказывал, как нападали на купцов печенеги и половцы, как грабили их хозары и как пришлось им нанимать особых людей для защиты караванов судов. Как образовались дружины с их начальниками, как появились вожди, как появились князья и судьи-тиуны.
Все, что учил он когда-то на школьной скамьи корпуса, а более того, что в летние каникулы рассказывали ему сначала мать, а потом отец — все передавал солдатам Игрунька и чувствовал, как росло его влияние и как он, юноша, становился старшим их, их вождем.

Скажите, как его зовут?!
МЭ!
(тра-та-та-та-та-та!)
РИ!
(тра-та-та-та-та-та!)
СЬЮ!
(тра-та-та-та-та-та!)
ХА!
(тра-та-та-та-та-та!)
МЭ-РИ-СЬЮ-ХА!
Вообще, я бы сказал, что Игруня - самый бесячий персонаж во всей книге. Другие Кусковы сталкиваются с последствиями своих действий - но только не он!
Ну и божественное никуда не делось, а вы как думали?

Брюшным тифом заболел Саша Щербаков и лежал в заводской больнице. Игрунька его навещал.
— Ваше благородие, — сказал Игруньке как-то бледный, тяжело дышащий Саша. — Страшные сны меня мучают. Далеко от меня отец с матерью. Бросил я в те проклятые мартовские дни крест, благословение родительское. Благословите меня, как отец. Вы стали нам как отец родной. Умирать придется, не будет страшно предстать пред лицом Господа.
Снял с шеи шелковый гайтанчик Игрунька. Два креста на нем висели и три образка. Самый дорогой крестик был тот, что навесила на него мама, когда в офицеры он вышел. Тяжелый был крест. Старинный. Носила его раньше бабушка Варвара Сергеевна. Про бабушку говорили, что она святой жизни была женщина. В семье чудотворным почитался крест этот. Другой был тот, что надели на него при крещении, — крест, подаренный ему крестным отцом, дядей Венедиктом. Один образок был подарен ему Танюшей Лоскутовой, когда прощалась она с ним на Итальянской, крестила и плакала. Другой подарили ему юнкера его взвода, и надпись на нем была: "Спаси и сохрани от товарищей".
Забыл гравер точку поставить и не награвировал прописного "о", и вышло пророчески.
Третий подарила ему две недели тому назад Мая.
Все были дороги, но дороже всех был мамин крестик. Развязал гайтанчик Игрунька, снял мамин крест, перекрестился, перекрестил Щербакова, поцеловал его в сухие губы и положил ему на грудь.
— Жив будешь, Саша! — сказал он. Выздоровел Щербаков. Отчаивались в нем доктора. Не считали его и товарищи жильцом на белом свете. Спас мамин крестик жизнь человеческую...

Ну и, как любимый авторский Мэрисьюх, Игруня идёт к успеху.
И еще прочнее, еще лучше стали отношении между гусарами и их корнетом, называли его всегда: "Ваше благородие", и в глаза и за глаза.

Отредактировано (2024-02-20 17:43:00)

Анон · 2024-02-20 17:49:27

Вообще забавно, как Краснов кое-где вполне реалистично и осознанно описывает всплывшие проблемы... Но делает из них какие-то кривые выводы.

Холиварофорум

Объявление

#1 2021-01-16 21:15:01

Душеспасительные чтения

#19126 2024-02-18 00:25:37

Re: Душеспасительные чтения

#19127 2024-02-18 00:52:50

Re: Душеспасительные чтения

#19128 2024-02-18 00:57:38

Re: Душеспасительные чтения

#19129 2024-02-18 01:00:31

Re: Душеспасительные чтения

#19130 2024-02-18 01:05:49

Re: Душеспасительные чтения

#19131 2024-02-18 01:07:35

Re: Душеспасительные чтения

#19132 2024-02-18 02:01:08

Re: Душеспасительные чтения

#19133 2024-02-18 02:32:40

Re: Душеспасительные чтения

#19134 2024-02-18 07:48:33

Re: Душеспасительные чтения

#19135 2024-02-18 08:45:55

Re: Душеспасительные чтения

#19136 2024-02-18 10:11:17

Re: Душеспасительные чтения

#19137 2024-02-18 10:15:41

Re: Душеспасительные чтения

#19138 2024-02-18 10:19:06

Re: Душеспасительные чтения

#19139 2024-02-19 09:28:00

Re: Душеспасительные чтения

#19140 2024-02-19 09:50:16

Re: Душеспасительные чтения

#19141 2024-02-19 16:31:25

Re: Душеспасительные чтения

#19142 2024-02-19 21:07:40

Re: Душеспасительные чтения

#19143 2024-02-20 08:34:16

Re: Душеспасительные чтения

#19144 2024-02-20 08:57:28

Re: Душеспасительные чтения

#19145 2024-02-20 12:48:18

Re: Душеспасительные чтения

#19146 2024-02-20 12:54:39

Re: Душеспасительные чтения

#19147 2024-02-20 13:39:55

Re: Душеспасительные чтения

#19148 2024-02-20 17:16:50

Re: Душеспасительные чтения

#19149 2024-02-20 17:23:40

Re: Душеспасительные чтения

#19150 2024-02-20 17:49:27

Re: Душеспасительные чтения

Подвал форума