Начинается все с удивительного по корявости сюжетного хода, от которого чтец даже подзавис.
Признаюсь честно: не помню почти ничего, что происходило после. Много позже, когда Маша покажет мне свой дневник, который она с пунктуальностью добросовестной отличницы и серьезностью начинающего литератора вела в тайне от всех, я смогу восстановить в памяти подробности того вечера: кто что говорил, кто и как молчал… Дочь утверждает, будто мы с ней стояли обнявшись в коридоре несколько минут, а Лена… Впрочем, какое имеет значение, что тогда говорил Рогозин и думала, схватившись за сердце, Лена.
Возможно, это мыши, но меня чот крипанула тринадцатилетняя девочка, которая в подробностях описывает в дневнике сцену возвращения бати вплоть до того, кто что говорил, как молчал, и что думал. А потом радостно несет этот дневник бате.
Мама с папой остаются наедине, и происходит великолепный диалог
- Не прошло и три года…
- Два года, семь месяцев и девять дней. Прости.
- И все? Больше ничего не хочешь сказать?
- Хочу, но не сейчас. Устал смертельно… Впрочем, нет. Скажу сейчас: дурак я, самый настоящий дурак.
- Это точно. Ты же ведь не на заработки тогда поехал, верно? Я, правда, это поняла, когда мне на работе сказали, что ты ко мне заходил, когда …
- Когда ты в скверике с Беккером целовалась.
- Прощалась. А отчего не добавил, как обычно: «со своим»?
- Он не твой, я это понял.
- Только спустя два года, семь месяцев и девять дней?
- Можешь считать, что так. Хотя, думаю, меня тогда тоже можно было понять: я иду к жене с цветами, счастливый, как влюбленный мальчишка…
- Кстати, Корнилов, а в честь чего ты мне цветы нес?
- А просто так. Душа вот взяла и захотела сделать это. И вообще, если женщина не получала цветы просто так, без повода, значит ее никто не любил. Мне так кажется.
- Так ведь я их тогда тоже не получила. От тебя.
- Правильно. Я к ней на крыльях, а она… прощается.
- И твоя душа расхотела дарить мне цветы?
Кто там охреневал от диалогопостроения Вознесенской? Чтец немного забежал вперед и заплакал. Здесь это всю книгу
Мама Маши проникается и просит прощения
- Прости, — тихо и просто произнесла она. — Я причинила тебе боль… Но, поверь, не хотела…
А у чтеца горит, потому что батя прощения не просит
Я подошел к жене и указательным пальцем дотронулся до ее губ.
- Все. Давай забудем об этом. И в первую очередь о нашем Беккере, дай Бог ему здоровья и процветания в его Фатерлянде.
Но не все так просто под луной, ибо выясняется, что Беккер - это тот самый чел, который пригласил маму Маши в Германию.
Батя использует эту новость, чтобы снова пострадать
Чтобы понять, как мне дороги жена и дочь, мне пришлось почти на три года уйти из дома. И даже не уйти, а бежать, словно раненому зверю, мучаясь от ревности и любви… и вот сейчас, когда я сам решил, что разлука научила меня быть терпимым и даже мудрым, узнаю, что разлука не заканчивается.
А мама продолжает картонить волнуется только о том, что подумает о ней сбежавший два года назад в закат мушш
По глазам Лены я понял, как мучительно для нее ожидание моего ответа.
- Я думаю, что ты должна ехать, дорогая, — сказал я.
- Ты в этом уверен, Корнилов? Ты понял, меня Беккер приглашает?
- Конечно, понял.
- И? — Ее огромные зеленые глаза не отрываясь смотрели на меня.
- Ты ждешь от меня красивых слов?
- Главное — искренних.
- А я уже сказал их: ты должна ехать.
- Спасибо. Мне было очень важно, чтобы ты понял меня.
И немного о дочке
- А вот Машка, похоже, не понимает.
- Нет, здесь другое. В той ситуации, согласись, она становилась сиротой при живых родителях. Папы простыл след, мама не хочет брать с собой. Теперь мы будем вместе ждать тебя и у меня будет достаточно времени, чтобы объяснить ей все.
Лена повеселела.
Обсуждение продолжается. Мама Маши вообще без проблем оставляет дочь на год ранее пропавшему хуй знает куда отцу, и волнует ее только тот факт, что батя планирует увезти Машу в некую деревню.
- Не беспокойся. Сельский воздух, речка, козье молоко — и все будет в порядке.
- Не поняла. Ты вроде бы вернулся в Сердобольск?
- Вроде вернулся…
- Корнилов, не шути. Объяснись.
- Я к вам с Машей вернулся. Ты на год уезжаешь. Для тебя есть разница, где этот год мы будем тебя ждать?
Мама волнуется и требует подробностей, но батя хранит интригу и клянется рассказать все-все, но потом
- Не сердись, прошу тебя.
- Коля, я не сержусь, но… Думала, ты устроишься на работу, дочь будет под твоей опекой, я буду вам звонить, а ты опять за свое.
- Леночка, я зря тебя сейчас растревожил. Скажем так: завтра я хочу с тобой и Машей кое о чем посоветоваться. И как все вместе мы решим, так и будет.
Разговор заканчивается, и фокал переходит к главгерою номер три. Встречайте, Дневник Маши!
(Серьезно, львиная доля повествования отныне будет вестись через него)
Из дневника Марии Корниловой.
1705.1993 г. Суббота.
Сегодня у нас просто необыкновенный день. Вчера наконец-то вернулся папа. Мама очень рада. И я, конечно, тоже.
Вся семья радостно шагает на пикник, папа с дочкой треплются о школе, ржут и перешептываются, мама нервничает и просит батю раскрыть наконец карты. Уютная пастораль, у дочки не возникает ни вопросов в духе "а почему ты нас бросил", или "где ты был все это время", на это нет ни намека, только мама мешается на периферии и нудит.
Наконец все доползают до места, накрывают поляну и батя начинает разговор.
Начинает сильно издалека
- Последний год, — начал он, — я жил в соседней Т‑ой области, в районном городке Любимовске. В нем обитает мой старинный друг Игорь Толстиков. Помнишь, Лена, я тебе рассказывал, что в свое время мне удалось помочь ему…
Данный Игорь попал в секту и чуть было не отписал им все имущество, но батя его геройски оттуда спас.
На этом моменте в повествании начинает прорезаться душеспасалово.
- Верно. Впрочем, дело тогда было даже не в имуществе, а в душе Игоря, которую он чуть не продал неизвестно кому.
В благодарность Игорь, ставший после спасения бизнесменом, берет его в свою фирму из десяти человек. На номинальную должность спеца по связям с общественностью, где батя только числится. На кой ляд бизнесмену с маленьким бизнесом в 90е такой балласт - а хуй его знает. Мог бы просто разово денег дать, или на норм работу устроить. Но это, возможно, уже мыши. Чтец в 90е только родился, многого может не понимать.
В общем, батя кушает халявные бабки и свободное время решает вернуться к старой профессии
Здесь я должна сделать небольшое пояснение. Мой папа — этнограф по профессии. Он знает несколько языков, причем не обычных, типа английского или немецкого, а, например, старославянский или древнегреческий. Папа многие годы занимался изучением племени вятичей, которые жили и на территории нашего края, его серьезно увлекал вопрос, откуда появились славяне.
А мы получаем намек на то, что батя лжеученый трагически непонятый гений.
Правда, кандидатскую он так и не защитил. Мама говорит, что папа очень талантливый человек, но его гипотезы настолько смелы, что их всерьез не принимали.
Следующая цитата вызывает у чтеца вопросы
Например, папа однажды написал статью, в которой доказывал, что любая народная сказка — это зашифрованная историческая и культурная память народа. Над статьей, по словам мамы, очень много смеялись. Коллеги в шутку просили расшифровать им, к примеру, «Колобок» или «Репку».
Я тоже много раз такое видел в интернетах, и даже читал с интересом, но не знаю, насколько это все дело научно. Хотя про то, что изначально в "Репке" Жучка была сучкой чтецу зашло
Если здесь есть шарящие аноны, было б интересно услышать ваше мнение.
Параллельно с работой у бизнесмена батя пишет статейки в местную газету, в которых угнетает краеведа, решившего своими силами раскопать курган. И чтецу интересно - а это вообще законно?
Немного приосаниваний
К своему удивлению, краевед ничего там не обнаружил, кроме горсти мокрого праха, и с детской непосредственностью рассказал об этом в газете. Вот мне и пришлось проводить ликбез: писать о том, кто такие вятичи, как они хоронили своих покойников.
Чтец погуглил погребальные традиции вятичей, и узнал, что дары и предметы быта в курганы они все же клали.
Дальше прекрасная цитата
Одним словом, получился цикл статей, в котором нашлось место даже Илье Муромцу.
- А что, папа, разве Илья Муромец вятич? — спросила я папу.
- Какого он был роду-племени, дочка, точно не известно, но вот, помнишь, в былине рассказывается, как он в Киев проехал через леса, где сидел Соловей-разбойник?
- Помню. И никто ему не поверил, пока он Соловья-разбойника не предъявил.
- Правильно. А расшифровывается эта былина очень просто: дорога из Мурома в Киев шла через места обитания вятичей.
- Правильно. А расшифровывается эта былина очень просто: дорога из Мурома в Киев шла через места обитания вятичей.
- То есть и через наши тоже?
- Почти. Мы находимся на северной границе земли вятичей. А вот Любимовск как раз в самом что ни на есть центре. И кроме охоты и рыболовства занимались вятичи, увы, и грабежом. Их сторожевые посты располагались на вековых дубах, и стоило путнику появиться на лесной дороге, как они свистом давали друг другу об этом знать.
- Получается, Соловей-разбойник — это вятич?
- Получается так.
Как из курганов можно было вывести Илью Муромца, чтец искренне не понимает, так же долгий гуглеж вятичей никакого упоминания Соловья-разбойника не дал. Аноны-историки, выручайте, если вы есть!
Пиздуховная мама прерывает сеанс батиных приосаниваний и просит конкретики
- Слушайте, други, — не выдержала мама, — так мы никогда не подойдем к…
- К чему? — улыбнулся папа.
- К тому самому.
Но батя не поддается.
- Так я о нем и говорю — об этом самом. Представляешь, после серии статей Игорь взял да издал их отдельной брошюрой. И спустя какое-то время начались чудеса.
- Тебе предложили писать кандидатскую?
- Бери выше.
- Боюсь.
- То-то и оно. И я стал пугаться.
- Слушай, Корнилов, ты меня заинтриговал.
- Слава Богу, а то — «никак не перейдем»…
- Сдаюсь. Я вся внимание.
На этом глава заканчивается. Оставайтесь с нами.