Это нам заспойлерили имя нового злодея или что?
Жанна и Эжен-Оливье развлекают Валери, пуская вместе с ней пузыри через трубочку.
Но очень скоро девочка не то чтобы остыла к новой забаве, но как-то забыла о ней, забилась в угол о чем-то размышляя. Затем поднялась, с удивлением посмотрела на все еще зажатый в кулачке флакон, отставила как ненужное.
– Куда она? – спросил шепотом Эжен-Оливье, глядя в удаляющуюся по коридору немыслимо худенькую спину.
– В город, – ровным голосом ответила Жанна. – Скорей всего опять в Нотр-Дам, как всегда. Будет там ходить и плакать, «задницы» ведь боятся ее гнать.
Почувствуйте разницу, аноны: «хорошая» София всерьёз думает об убийствах детей, в то время как «плохие» мусульмане боятся прогнать ребёнка, который им явно мешает. Просто почувствуйте её.
Оливьешечка вспоминает, как он последний раз был в Нотр-Даме.
То есть пристроенную на юго-юго-восток бетонную будку михраба с полным, надо признаться, наплевательством на архитектурные пропорции, он, конечно видал не раз.
Не, ну вот тут ещё могу согласиться: уродовать историческое здание – это свинство.
Но чтобы зайти внутрь, любоваться на епископское кресло, переделанное в минбар, то есть с присобаченными на спинку двумя полумесяцами, на заложенную неглухой стеной галерею, где, как в общественном туалете, зияют в полу два десятка раковин для мытья ног…
Где это живёт Чудинова, что у них там в туалетах раковины для мытья ног стоят?
Видеть вновь надписи мерзкой вязью там, где была начертана латынь
Арабская каллиграфия вышла из чата.
А Валери бывает там почти каждый день, так сказала Жанна, и ведь это больней лютейшего самобичевания, и он даже не может представить себе, насколько ее боль сильнее его боли.
Да хуй там знает, что у этой психической в голове.
Жанна отдаёт Эжену новые липовые документы, сделанные для него.
Документов, между тем, оказалась целая стопка, кто-то здорово поработал. Удостоверение жителя гетто, пропуск на работу в городе, учетная рабочая карточка городского альпиниста, кредитная карточка самого демократического образца.
Учётная рабочая карточка – это аналог ИНН? Но почему тогда там указана профессия, это же неудобно – сменил работу, значит, пиздуй меняй и эту еболу. А если ИНН у Эжена нет, то как тогда ему кредитку оформили? Одни вопросы, короче.
Еще в пакете нашлась резервационная же газетенка на французском, помятая, со следом от кофейной чашечки, убого оттиснутая и с убогим же содержанием. Да и что может быть в подцензурном издании, кроме советов по уходу за домашними растениями, кулинарных рецептов, объявлений о подержанных автомобилях и сдающихся комнатах, ребусов и кроссвордов?
И зачем она тогда Эжену? Для маскировки? Чудинова много людей видела, которые за собой газеты таскают?
– Снаряжение получишь на месте, рю Виолетт, десять, квартира занимает весь двадцатый этаж, – молодой мужской голос показался знакомым, но Эжен-Оливье запретил себе пытаться его узнать: как «задницы» пойдут вытягивать кишки, только дурак может гарантировать заранее, что не расколется.
Даже вариант с покупкой авто или снятием квартиры через газету отпадает.
– Ты ведь действительно хорошо ладишь с компами?
О, нас ждут приключения кулхацкера в исполнении Чудиновой? Попкорна мне, попкорна!
Ему было чем похвалиться. Редкое умение для француза неренегата. В гетто ординаторов раз два и обчелся, интернет-кафе есть, но там стоят такие фильтры, что и ходить незачем.
Ординаторы – это местное название компьютеров. Про интернет-кафе: а сетевые игрушки типа CS, Warcraft, Starcraft? В моём детстве в компьютерные клубы многие ходили именно за этим. Плюс, по той же CS:GO проводятся турниры в Объединённых Арабских Эмиратах, то есть исламом это не запрещено.
Чего хотят от Эжена:
– На всякий случай надо скопировать все, все рабочие файлы, весь жесткий диск. Словом, все, что только сможешь.
Меньше чем через час Эжен-Оливье, облаченный в синтетический комбинезон и рыжую каску, ехал в строительной люльке по стене вычурного высотного дома, из тех, что понастроили уже в исламские времена. До пятнадцатого этажа не было нормальных окон, их заменяли длинные узкие проемы под самым потолком комнат, да и те были застеклены на манер какой-то зебры – этаж тонированными стеклами, этаж матовыми, снова тонированными.
Это чтобы на освещение больше денег тратить? Оливьеха фантазирует:
А если представить себе на минуту, что все это – дурацкий сон, что сам он – просто нормальный рабочий парень, работает, напевая себе на свежем воздухе, а потом преспокойно пойдет на какую-нибудь дискотеку с девушкой, похожей на Жанну.
Но тут же вспоминает, что он не какой-то там хуй простой:
Во-первых никак не получается представить себя в нормальные времена строителем. Учился бы сейчас в Сорбонне, на самом что ни на есть респектабельном факультете.
С самооценкой у мальчика точно проблем нет.
Во-вторых, раньше, лет сорок пять назад, когда казалось еще, что привычному укладу жизни ничего не может грозить, не могло вырасти девушки, похожей на Жанну Сентвиль. Такие, как Жанна, рождаются только под грозовыми небесами.
Не огорчайся, Эжен, ебанашек всегда хватало.
Наконец, юный хакер находит нужную квартиру и залезает через окно. Миссия идёт не по плану с самого начала:
Целлофановые бахилы на ноги надо было, пожалуй, надевать снаружи. Упершись об пол, заляпанные известкой башмаки сразу оставили след на ковре.
А ещё в который раз никто не думает о том, что у богатого человека дома могут стоять видеокамеры.
Какой-то этот достопочтеннейший Ахмад ибн Салих уж слишком того… правильный. На чем он фильмы смотрит, музыку слушает? Понятно, что не положено, но ведь эти образованные мусульмане все втихую балуются. Коллаборационисты-то побаиваются, а эти нет. А может, он свои развлечения в комп запихал? Комп даже не запаролен, смотрите, кто хочет. Нет, нету. Ни музыки нету, ни кино.
Ноутбук? Второй жёсткий диск? Флешки? Учётная запись в облаке? Компьютерный гений Эжен-Оливье, блядь.
А что, если это, как называлось в старину, дурацкая защита? Что, если на необъятном столе, среди аккуратных папок с распечатками и научных журналов, в одном ли из доброй дюжины ящиков, полеживает настоящий комп – ноутбук, с вовсе не такими аккуратными каталогами?
Задаваясь этими неприятными вопросами, Эжен-Оливье не забывал укладывать записанные диски в нагрудный карман.
Какие диски, блядь? У Сопротивления нет бабла на один нормальный внешний жёсткий диск с подключением через USB? И я молчу про то, что файлы на компьютере могут быть зашифрованы чем-то типа VeraCrypt, если этот Ахмад реально такая важная птица.
В общем, ноутбук находится в шкафчике рядом с компьютером, что сопровождается мощным прорывом Чудиновского узла канализации:
То, что показалось, было еще одним блокнотом, вышло на поверку искомым ноутбуком в корпусе малинового пластика. Недурная беспроводная штучка парижской фирмы «Фархад», хотя на самом деле последнему дебилу известно, что «Фархаду» тут принадлежит только дизайн корпуса, ну еще вроде бы парочка мелких примочек в устройстве клавиатуры. Начинка вся китайская, до последнего чипа. Китай не торгует голой начинкой, поэтому компы «Фархада» стоят в полтора раза дороже: покупатель оплачивает весь макияж.
Куда делись американские Intel и AMD со всеми их патентами, автор не рассказывает. Ноутбук не запаролен и при включении открывает чат:
Простой, без привата, и пустой, нет, уже не пустой. На английском языке, верней на том англо-арабском жаргоне, что сейчас принят в Англии, монитор сообщил, что в чат вошел Посторонний. Ладно, вышла ерунда, видно, у Ахмада ибн Салиха этот комп заточен специально под виртуальное общение. Хорошо бы, конечно, почитать, кто там у них в чате отирается и о чем эта компания болтает, но лучше сматываться. Информация, выходит, все же скачана правильно, а все прочее – его домыслы самого идиотского свойства. К тому же этот ник сейчас уйдет, не с самим же собой ему трепаться.
Правильно, Эжен, незачем отрабатывать возможный источник данных. И этот дебил в Сорбонне собирался учиться, ояебу.
Кому хренового триллера, налетай:
«Посторонний: Незваный Гость, заходи», – ярко оранжевым цветом выплюнул монитор. Нет, все-таки слишком занятно чуть-чуть глянуть. Видно, у них стрелка по часам, потому, что в чате еще никого второго нет. «Посторонний: Незваный Гость, заходи». Второго ника по-прежнему не появлялось. «Посторонний: Незваный Гость, я знаю, что ты здесь».
Эжен-Оливье взялся за крышку монитора, чтобы захлопнуть весь дурацкий чат. Надо надеяться, что не наследил.
«Посторонний: Незваный Гость, ты сидишь за моим столом и ты еще не отключился. Не делай этого».
Эжен-Оливье уронил ноутбук на колени. Безделушка удержалась, не только не упала на пол, но еще и выбросила новую оранжевую строчку.
«Посторонний: Незваный Гость, это глупо. Я не предполагаю, я знаю».
Эжен ещё раз демонстрирует свой выдающийся интеллект:
Похоже, что да, знает. Наследил-таки. Но файлы все равно при нем, а раз так, нечего теперь и осторожничать.
«Незваный Гость входит в чат», – сообщила синяя надпись.
«Незваный Гость: Посторонний, а пошел ты…» – Эжен-Оливье понимал, что валяет несусветного дурака, но пальцы сами забегали по удобной клавиатуре.
Дурак, тебе надо думать, как бежать из этого дома окольными путями и предупредить остальных, чтобы сворачивали на время активность, раз уж ты шороху навёл.
«Посторонний: Незваный Гость, тебя не должно слишком волновать, куда пойду я. Вот ты сейчас никуда не можешь уйти».
Тут ты, голубчик, ошибаешься. Что б у тебя ни стояло на дверях, а с окошками ты слишком понадеялся на высоту. Будь на них датчики, они бы давно сработали.
«Посторонний: Незваный Гость, посмотри сам».
Что-то щелкнуло, но не в компе. Прочнейшая даже на вид тонкая стальная решетка упала из крепления жалюзи. Отшвырнув ноутбук, Эжен-Оливье метнулся к другим окнам – тоже самое, а еще на входной двери и на дверке черного хода.
Идиот, ну надо же быть таким идиотом! Весь этот ноутбук – всего лишь сигнализация с фокусом. И оттуда, скорей всего из рабочего офиса, как раз управляются окна-двери. Небольшой изящный капкан. Не на вора, нет, только на того, кто ищет информацию.
А чего это вора не может заинтересовать ноутбук?
Эжен мечется по дому и забегает на кухню:
Что у нас тут найдется для обеда на скорую руку? А вот что. Эжен-Оливье поднял легонький тостер. Кретин ты, Ахмад ибн Салих. Хотя нет, ты не кретин, ты просто не понимаешь.
Кретин во всей этой истории пока что только ты, Оливьешечка.
Ванная комната оказалась отделана сиенским мрамором, янтарным, искрящимся. Огромная ванна со всякими гидромассажами и раковины цвета шампань забраны в обшивку черного дерева. Как же вы любите, сволочи, сладко жить.
Ага, не то, что один французский мальчик, который считает себя слишком илитой для того, чтобы работать строителем.
Эжен набирает в раковину воды, включает тостер в розетку, но умереть не успевает, вместо этого кто-то бьёт его по голове.
Да провались все пропадом, ну не мог какой-то ленивый араб-технарь по воздуху, что ли, перелететь от двери через просторную ванную комнату, успеть ударить его, солдата Маки! Ах ты, задница, чтоб тебе пусто было!
Эжен-Оливье медленно подымался на ноги, вжимаясь спиной в стену. Хоть бы что-нибудь острое, нет, не для гада, бессмысленно, он же не один.
– Хоть бы ты дочитал, что ли, сопляк, – араб говорил с одышкой, его широкая грудь вздымалась, как кузнечные меха. – Я же сказал, что не собираюсь тебя сдавать благочестивым или полиции.
– А я поверил на слово, – огрызнулся Эжен-Оливье.
– Ты не видишь, что я один? Разуй глаза, зачем мне это? – Ахмад ибн Салих вытащил батистовый платок и, грубо скомкав невесомую безделушку в кулаке, принялся промакивать лицо. Эжен-Оливье со смутным удовлетворением отметил, что ловкий удар дался ученому недешево. Но все-таки как он сумел, чтоб ему лопнуть!
То есть Эжену обеспечили лучший исход из возможных: оставили в живых и не сдали властям, а он всё равно говнится. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
Араб говорит, что у него есть какое-то дело, касающееся Софии Севазмиу, и называет адрес: Пантенское гетто, пересечение Седьмой и Одиннадцатой улиц. Это дом, в котором она временно остановилась. Попутно раскрываются коварные планы врага:
Из каждой двадцатой семьи будут по пустяковым обвинениям задерживать подростков, молодежь, но сами семьи трогать не станут. Арестованных станут судить, ну и отправлять в тюрьмы для неверных – в Компьени, например, думаю, ты слыхал, каково там сидеть. Нет ничего необычного, что парня лет пятнадцати поймали на каком-нибудь непочтительном жесте во время призывов на молитву, судили и посадили. Но много чем готовы поступиться родители, лишь бы хоть капельку смягчить своему ребенку пребывание в Компьени. Даже не за то, чтобы освободить его, конечно, нет. За то, чтоб передать коробку шоколада, избавить от карцера, устроенного под отхожим местом, спасти от сексуального обслуживания надзирателей. Десятки жизней чужих людей – вполне приемлемая за это цена.
То есть французы, по мнению Чудиновой, это такие существа, которым своя рубаха ближе к телу и между шоколадкой для ребёночка и жизнями кучи других людей они стопроцентно выберут первое? Щедра на говна Елена Петровна, ничего не скажешь. Ахмад просит встречи с Софией Севазмиу. Он даёт Эжену пустую шкатулку, пахнущую духами, и просит передать её Софии.
Эжен думает:
Что, если все это – какая-то адски хитрая ловушка, ведь легко можно пожертвовать пешкой ради того, чтобы взять ферзя. Верней сказать, королеву.
Ничего, что это одно и то же? Неудачный литературный приём получился.
Эжен всё-таки доносит шкатулку до Софии и выясняется, что в этой коробке её свёкор хранил красную смирну, которая нравилась ему больше, чем ладан. Оливьехе прощают все проёбы и рассказывают очередную охуительную историю:
– Да много чего там на самом деле может быть, – София качнулась в качалке. – Знаешь, почему они так и не захватили всей планеты? Ты помнить не можешь, но был момент, могли.
– Видишь ли, еще в годы старого мира эти сыны Аллаха любили козырять пропагандистским утверждением, что они-де, в отличие от христиан, разговаривают с высшей инстанцией, так сказать, без посредников. На самом деле полная чушь, но подробней лучше спросить отца Лотара. Кстати, не поленись, врагов надо хорошенько понимать. Но в этой чуши есть курьезная доля правды. Каждый горделивый избранник, «беседующий с Аллахом напрямую», никак не может взять в толк, отчего это другому такому же избраннику Аллах так же напрямую сказал совсем другое. Особенно на предмет материальных претензий.
Я просто напомню здесь про кучу христианских сект: от адвентистов седьмого дня до последователей бога Кузи. Но, конечно же, я не понимаю и это другое.
– Они не могут надолго сговориться между собой!
Отсюда вывод:
Вот какой-то прожженный пройдоха и надумал поставить на кафиров в игре против какого-нибудь правоверного собрата. Сам этот Ахмад или тот, кто за ним, нам без различия.
Ну вот, все встало на свои места. Получил, задница? Так и станет София Севазмиу с тобой встречаться, разбежался.
Читаю и думаю, как же уважительно, по сравнению с Софией, Ахмад относится к своему противнику. Аналитики от госпожи Севазмиу вам:
– Ну допустим, он хочет использовать втемную силы Маки. Под это дело он может кого-то нам сдать из этой агентуры, рассекретить. Самое простое – им может быть нужна парочка особо удачных казней, чтобы не уберегший ценные кадры чиновник слетел с поста.
То есть, в Маки есть исламские шпионы, и София не знает, кто это? Гениальная женщина, хули. И она ещё надеется:
Но ведь и нам есть возможность сыграть с этими картами не в его интересах, а в своих. Кроме того, откуда он знает то, что еще не известно благочестивой страже? А тут мерзавец не соврал, нет таких доводов, чтобы благочестивые могли меня сцапать и замешкались. Это мне не нравится, и не нравится сильно. Тут уж эфенди придется удовлетворить мое любопытство. Да и кроме того… Кроме того есть еще одна странность. Откуда все-таки взялась эта вещица? Дело в том, что все личное имущество священника Димитрия Севазмиоса осталось в России.
Деньги делают невозможное возможным, дорогая.