Ланс пытается попасть в башню.
— Ты, верно, хочешь полного исцеления, Ларс Кристенсен?
— Конечно!
Наконец-то хоть один человек сказал ему что-то вразумительное. Но тут же все опять запуталось.
— Я на тебя поставлю, Ларс Кристенсен, — сказал охранник и похлопал его по плечу. — Ты до какого финиша идешь?
Ух ты, здесь таки планируется финиш? Я-то уже думала, что конца и края этой поебени не будет.
Охранник пропускает Ланса.
За оградой и красными колоннами вся территория оказалась еще теснее запружена народом: коляску толкали со всех сторон, его просто несло в потоке людей, и Ланселот боялся, что ее вот-вот опрокинут.
Это столько инвалидов смогло через ужасы постапа к Мессии добраться? В государстве, где до того их выпиливали эвтаназией? Сильны товарищи, ничего не скажешь.
Ланса и ещё пару человек на костылях уводит сотрудник башни.
Двое из них шли на костылях. Тут их встретил человек в зеленой форме с красной повязкой на рукаве: на повязке был нарисованы белые скрещенные костыли, а ниже шла надпись — "ГОНКИ".
А чего так мелко? Чего не полноценные Паралимпийские игры? Даёшь народу зрелища, коль уж с хлебом напряжёнка.
— Молодцы, ребята, — одобрил распорядитель. — Ну, спортсмены, двигайте за мной!
Вспомнила своего препода по физре, прослезилась.
Ланселот уже стал прозревать истину, хотя она была ему неприятна: неужели люди собираются на исцеление, как на зрелище?
Даже если да, то что здесь плохого?
Он вспомнил, что когда в новостях показывали исцеления больных Мессией, они всегда проходили при большом скоплении народа, чаще всего на стадионах. А может, он излишне подозрителен, и все эти люди полны не только любопытства, тоже, впрочем, извинительного, но и сочувствия? Может, они просто хотят разделить со страждущими ожидание и восторг чуда — отсюда и толпа, и ее энтузиазм.
Ух ты, говномёт осечку дал.
Распорядитель провел всех прибывших на исцеление сквозь дальние ворота, за которыми оказался обширный холл уже внутри Башни. Этот холл шел вокруг всего первого яруса и был перегорожен на отсеки стеклянными стенами, так что можно было заглянуть далеко в обе стороны: и все же кривизна стен Башни была совершенно незаметна, и длинный стеклянный коридор казался прямым.
Так и должно быть, при большом диаметре сооружения кривизна стен для человека, находящегося внутри, будет незаметна. А такое расположение холла вполне возможно в здании со ствольной конструктивной системой (хотя, если там ещё колонны, как говорилось в предыдущей главе, то это уже каркасно-ствольная будет). Другой вопрос, применима ли она в случае с этой башней? Так-то Вавилонская башня – это резиденция Мессии, т.е., её можно классифицировать как жилое здание, а при строительстве жилых зданий каркасно-ствольная система применяется только при высотности до 60 этажей (ранее в книге говорится, что студия Мессии находится на 99-м).
Ланса приводят в зал, где сидит ещё сотня инвалидов.
К Ланселоту тоже подошел распорядитель, бодрый и дружелюбный на вид. Он спросил его имя, записал и объявил, что Ланселот выступает под номером 33 033.
— Смотри-ка, друг, у тебя счастливый номер, — сказал он Ланселоту. — А может, это тебе подсказка — остановись на тридцать третьем ярусе.
— Для чего эти номера? — спросил его Ланселот.
— Чтобы не путаться в именах: вас ведь ровно сто человек. Мы будем называть вас не по именам, а по номерам, так что привыкай сразу. На старт вы тоже выйдете пятерками, составленными из порядковых номеров. Только на финише победителей называют по именам. Буду рад услышать, что Ларс Кристенсен победил! Я на тебя что-нибудь поставлю, не возражаешь?
к Ланселоту подошел клон и степлером прикрепил ему на грудь и на спину квадратные куски ткани с последними цифрами его номера — 33.
— Спасибо, — сказал Ланселот, но клон ничего не ответил, даже не взглянул на него и из перешел к соседу. Ланселот как-то упустил виду, что это не клончик с острова Жизор, готовящийся стать человеком, а просто обычный клон не мыслящий.
А, не, всё в порядке, говномёт работает в штатном режиме.
— Я вообще-то прибыл сюда не спортом заниматься, а получить исцеление от Мессии, и я не понимаю…
— А я тебе о чем толкую? — перебил его человек с номером 34. — Ты и получишь исцеление, если поднимешься с хорошим результатом. — Это что — соревнования? — А ты что, не в курсе? — Нет. Разве Мессия исцеляет не даром?
— Совсем не даром. Да он и никогда даром не исцелял.
— Ну да. Но я уже давно переслал через банк сто планет на счет ММ, на строительство Храма, еще в прошлом году.
— Сто планет через банк! Ты что, с луны свалился? Теперь в ходу только золотые планеты, а Храм уже построен.
И откуда же столько драгметалла, чтобы золотые планеты чеканить? Отказавшую электронику распатронили?
Ты видел, что вокруг всей Башни по спирали идет дорога? — Видел.
— Раньше по ней в два ряда ходили мобили, развозили людей и грузы по ярусам. После войны с русскими мобилей осталось совсем мало, и поначалу винтовую дорогу почти со всем забросили, а после Мессия придумал, как использовать ее для удовольствия людей: по ней жаждущие исцеления поднимаются своим ходом наверх. Все паломники заранее должны заявить, до какого яруса они надеются подняться. Между прочим, каждый ярус состоит из трех этажей. После тридцать третьего яруса начинаются исцеления победителей. Победивший на любом финише получает полное исцеление, пришедший вторым исцеляется наполовину, а третий получает значительное облегчение. И только на сотом ярусе получают полное исцеление все трое победителей.
Хм, а какой диаметр башни, что такие дистанции можно за разумное время преодолеть?
— Но это же невозможно! Башня стоярусная — это триста этажей, как можно одолеть ее на костылях или в коляске?
— Так ведь в этом и есть смысл гонок — не могут, а лезут! Чтобы кто-то добрался до верха в коляске или на костылях, такого я не видал и не слыхал, врать не буду. Но на своих двоих до сотого яруса добираются.
А какой интерес людям лезть на этот сотый ярус, если полное исцеление они могут выиграть и на этажах ниже? Вот серьёзно, зачем пиздовать на самый верх, если то же самое можно получить, преодолев 33 яруса?
— А много бывает исцеленных на каждых гонках?
— Призовых ярусов семь, вот и считай: на каждом финише трое получают исцеление — всего двадцать один победитель, пятая часть участников. Счастливчики получают исцеление сразу после финиша. Но учти, что некоторые не успевают даже порадоваться своему исцелению — умирают сразу, как только спускаются с Башни. Сердце не выдерживает или легкие.
Что значит сразу после финиша? Стоит там и ждёт победителей? Или после финиша они получают право зайти к нему? Но тогда зачем спускаться, дорога-то для доставки грузов в башню предназначалась, значит, можно прямо с неё в здание попасть.
— А что бывает с теми, кто дошел до своего финиша, но не в первой тройке?
— Уходят домой такими же, как пришли, если не хуже — гонки здорово выматывают.
Ты до какого яруса рассчитываешь подняться?
— До сотого, естественно, — пожал плечами Ланселот. — Мне нужно полное исцеление, и я не хочу рисковать.
Ой, дура-ак! Ланс, ты физически сильнее большинства, если не всех из них, ты можешь в заезде на 33-й призовое занять и дальше не ебаться. Но это бабаюля, поэтому главгерой будет мучительно превозмогать вопреки здравому смыслу.
— Да ты рехнулся! Учти, что чем выше, тем круче дорога вокруг Башни!
Сижу и пытаюсь понять зачем, с инженерной точки зрения, надо было так делать. Пока никаких идей, честно говоря.
Тут в разговор вмешался горбун.
— Нет, не все тебе ясно, парень! — сказал он сердито, даже злобно. — Ты не понял главного — почему участвуя в гонках на исцеление, мы так здорово рискуем. — Почему же?
— Ты видел Башню ночью, когда горят огни? — Да. — А красные кресты видел? — Видел. — И как ты думаешь, что это такое? — Фонари?
— Угу. Это фонари, дающие яркий голубой свет, а к фонарям подвешены кресты, обвитые гирляндами красных лампочек. А на крестах знаешь что? — Не знаю.
— А на крестах висят распятые участники гонок — те, которые сошли с дистанции, не дойдя до объявленного финиша.
Интересно, Вознесенская знает, как пахнут полежавшие хотя бы день-два трупы? У анона возле дома как-то раз бродячая кошка сдохла, так «аромат» почти на всю улицу стоял. А ещё падаль привлекает ворон и насекомых, которые, как и запах, почему-то не упоминаются в сцене подхода Ланса к башне, поэтому ставлю на пиздёж.
Паломников ведут в душ, дают отдохнуть, кормят обедом.
Столиков было больше, чем паломников, и поэтому все садились за стол по одному, редко по два. Ланселот решил, что вот удобный случай познакомиться со своей пятеркой. Он почти сразу увидел номер 31 — высокую и необыкновенно худую, кожа да кости, девушку с обритым черепом и запавшими синими глазами.
— Можно мне сесть за ваш столик? — спросил он, подъехав к ней. — Нет, — резко ответила девушка.
— У меня тридцать третий номер, мы с вами в одной пятерке, — пояснил Ланселот, — надо бы познакомиться.
— Надо бы вам от меня отъехать, а то я позову распорядителя, — тем же раздраженным тоном ответила девушка. Ланселот извинился и отъехал.
Номером тридцать вторым тоже оказалась женщина — невысокая, раздутая как подушка особа неопределенного возраста с толстыми лиловыми губами и маленькими заплывшими глазками. Сидела она на двух стульях, положив на стол перед собой большие распухшие руки с крохотными пальчиками.
Эх, таким залпом говна можно было бы поле колхозное удобрить, а вы, Юлия Николаевна, всё на двух бабёнок извели.
— Парень, ты мне поможешь? — спросил безрукий, высовывая культи из рукавов.
— Охотно. Покормить тебя? — спросил Ланселот.
— Да ты что! Нет, просто достань у меня из кармана браслет и надень мне его на Руку-Браслет оказался толстым резиновым кольцом.
— Натяни повыше, а то ложка не удержится! Спасибо, теперь хорошо. Дальше я сам справлюсь. Обычно я браслет и не снимаю, но после душа некому было мне его надеть.
А что, аэрозольный душ настолько крут, что моет кожу и под браслетом? Или как этот товарищ раньше мылся?
Когда они уже заканчивали еду и по столикам разнесли пластиковые бокалы с энергеном, в зале появились распорядители в зеленом и разложили по столикам картонные прямоугольники — игровые карточки. Каждая карточка содержала список из ста номеров с указанием, до какого яруса намерен добраться участник гонок. Перед каждым положили по две карточки.
— Вы должны обвести тот номер, на который делаете ставку, — пояснил Ланселоту Жерар.
А почему бы просто не сделать поле для вписывания номера и не тратить чернила на печать 100 чисел? Или эти карточки как бланки ЗНО/ЕГЭ/аналогичных экзаменов потом компьютером обрабатываются? Но даже если так, почему людям дают карточки, но не дают письменные принадлежности? Не все же с собой постоянно ручку или карандаш носят.
— Потом отдаете золото распорядителю, и он пишет сумму на карточках, ставит печать и одну карточку возвращает тебе. Заметь, что финишные ярусы обозначены цветами радуги — от фиолетового до красного. Игрокам выдадут куртки соответствующих цветов, так что сразу будет видно, кто до какого старта намерен добраться.
— А что делают зрители, когда паломники мимо них уже пройдут?
— Покупают билеты на следующие ярусы, если у них есть деньги, а если нет — уходят домой. — И долго эти гонки продолжаются?
— Примерно неделю. Все зависит от состояния паломников. Если есть крепкие парни, то до верха они идут около пяти дней.
Когда они уже заканчивали еду, мимо них прошел подросток с номером 35. Его лицо и руки были покрыты красными струпьями и белыми лишаями наподобие рыбьей чешуи.
— Эй, парень! — окликнул его Ланселот. — Ты ведь из нашей пятерки? Подойди ко мне, когда будешь свободен.
Парнишка взглянул на него из-под лишенных ресниц красных век, ничего не ответил и отвернулся.
Ланс и все остальные наблюдают за текущим состязанием, в ходе которого одного из участников чуть не убивают.
На гонках орудует целая мафия, которая берет заказы на устранение соперников. Им и служители помогают — за плату, естественно. А еще люди мафии бросают допинги тем, на кого делают ставку.
— Допинги? А куда же смотрят распорядители?
— Трудно уследить за такой толпой. Люди ухитряются проносить палки, стальные струны, ножи, стрелы, хотя все это под запретом. С допингом еще проще: его бросают в банках с энергеном. А еще под видом допинга или витаминизированного питья, который кидают участникам их болельщики или мафиози, соперники подкидывают ему отраву или быстро действующее снотворное.
И какая религия мешает поставить металлоискатели перед входами на мероприятие? Допустим, хрен с ними, с спортсменами, но эти гонки же и представители высшего класса посещают, а ну как прирежут какого-нибудь важного бонзу, и что тогда?
— Неужели власти не могут навести порядок на гонках?
— А зачем его наводить? Как раз все это придает остроту гонкам и делает их любимым зрелищем горожан. — Откуда ты все это знаешь, Жерар?
— Примерно с год я ходил почти на все гонки, пока у меня не кончилось золото.
Пардон, а откуда у простого инвалида столько золота?
Кроме того, для зрителей и участников издается специальная газетка — "БЕГИ" или "Бегунок", как ее зовут в народе.
Блядь, это уже вообще. Бегунки больничные Вознесенской чем не угодили?
Спустя минут пятнадцать паломники пробежали целой группой, человек пятнадцать-двадцать. Все они были в фиолетовых куртках. И потом очень долго никого не было.
— А где же остальные? — спросил Ланселот.
— Остальным незачем бежать, они берегут силы. Следующий старт, синий, находится на половине высоты Башни, на пятидесятом ярусе, бегом туда не доберешься, и синие паломники пока идут шагом. А про остальные цвета и говорить нечего, им еще идти и идти, а чем выше — тем труднее, поэтому сейчас они не торопятся.
Ну хоть у инвалидов в этом мире мозги остались, и то отрада.
— Взгляни-ка, Жерар, вон на тех синих — один сидит в коляске, а другой ее подталкивает.
— У человека в коляске нет ни рук, ни ног, а тот что ее толкает — слепой. Они помогают друг другу. Такой, понимаешь ли, симбиоз. — И это разрешено правилами?
— С того момента, как паломники вышли на дорогу, они могут делать все что угодно.
А если, гипотетически, кто-нибудь ствол принесёт с собой и огонь по зрителям откроет? Простят и отпустят?
— Ну что, теперь тебе все ясно? — спросил Жерар Ланселота, когда они вошли в спальный зал. — Кое-что ясно. — Ты надумал делать ставки?
— Пока нет. Я обдумываю кое-что другое, Жерар. За ужином сядем опять за один столик — поговорить надо. — Идет.
За ужином они сидели за столиком впятером: Ланселот, Жерар, Инга, больная раком крови девушка по имени Ванда и мальчик с кожной болезнью, отказавшийся назвать свое имя.
— Можете звать меня просто Тридцать пятый, — сказал он.
Из-за коляски Ланселота и толщины Инги сидеть впятером за одним столиком было невозможно, и они сдвинули два стола. Служители поглядели на них неодобрительно, но возражать не стали.
Ланселот изложил свой план. Инга и Жерар согласились сразу: Инга потому, что с первой минуты безоглядно доверилась Ланселоту, а вот Жерар, похоже, моментально понял суть плана Ланселота и все его выгоды. Ванда и мальчик сказали, что подумают, но было видно, что предложение Ланселота их не только удивило.
Надеюсь, план мистера Ланселота Сью не включает в себя какой-нибудь наёб системы? А то обсуждать такое в помещении, где бродят работники башни и запросто могут стоят подслушивающие устройства, знаете ли, немножко тупо.
Ишачок учуял зомбей и увел за собой сладкую парочку. Бедные зомби опять остались без обеда 
