Дети и взрослые идут обедать, ничего нажористого в этой части нет, кроме вот этого отрывка:
Когда все приступили к еде, Леонардо тихо шепнул жене:
— Не понимаю, как это Ланс может совмещать уважение к вере в Христа и веру в Антихриста? Сложный человек!
Элементарно, Лео, для уважения к чужим убеждениям необязательно их разделять.
— Ему трудно прийти к вере не потому, что он сложный, а потому, что он цельный, — тоже шепотом возразила ему Дженни. — Ты веруешь с детства и не знаешь, как это трудно — прийти к Богу.
Вот только ни в первой книге, ни в этой до того не было ни малейшего намёка на то, что Лео во что-то там в детстве веровал. И как «тихо» надо было вставить своё охуенно ценное мнение, чтобы аж Дженни услышала?
Сандра, Лео и доктор идут проведать арестанта.
— Захватите с собой вашу аптечку: вы поможете мне сделать ему перевязку, он ранен. Вам также придется нести лампу. А вы, Леонардо, возьмите ружье Ланселота, потому что я понесу поднос с едой. Будьте оба предельно осторожны — наш узник весьма опасен и раздражителен.
И этого человека держат в доме, где полно беззащитных маленьких детей. Ну молодцы, сука.
Арестант содержался под замком в котельной. Войдя туда вслед за мужчинами, Сандра подняла лампу над головой. Узник лежал на раскладной койке. Сначала Леонардо и Сандре показалось, что он свободен, но когда он приподнялся на локте, они увидели, что одна его рука прикована наручником к трубе.
Интересно, откуда же это у наших добрых и няшных героев взялись наручники?
— Вот как? — пленник оглядел Сандру и усмехнулся. — А это, я мыслю, есть мой десерт? Такое румяное яблочко! "Зря это он, ох зря…" — подумала Сандра.
О чём может думать раненный человек, хрен знает сколько дней сидящий взаперти на полуголодной диете? Конечно, о потрахаться! Знание психологии у Вознесенской на высоте, однако.
Леонардо внезапно что-то заинтересовало в устройстве оптического прицела винтовки, при этом он как бы случайно направил дуло прямо в грудь весельчака.
Идиота кусок. Никогда, вот вообще никогда нельзя заряженное оружие вне ситуации самозащиты на человека направлять, даже если стрелять не планируешь, это основы техники безопасности, блин.
— Но-но! Кончай в меня целиться, ты, который есть придурок!
Леонардо поднял голову и рассеянно поглядел на встревоженного бандита, не опуская ствола и тихонько двигая затвором.
— Это вы мне? Напрасно беспокоитесь: я никогда заранее не целюсь, я стреляю навскидку. Вы еще что-то хотели добавить по адресу моей жены?
Ой-вей, какая дэрзкая альфа-самса!
— Где вы прятали эти вредности?
— Вредности? Что вы, Драган, это свежайшие хлеб и сыр! Ах да, по вашему "вредности" значит "ценности".
Обсирать иностранные языки, за то, что не звучат как русский – это какой-то совершенно новый уровень ебланства. Поздравляем Юлию Николаевну с очередным пробитием дна.
Заключённый спрашивает:
Как же они не пристрелили вас еще в воротах? Они тут все такие недоверчивые, а больше всех их главарь-инвалид.
— Который при вашей встрече успел выстрелить первым, — заметил Леонардо. — Чем-то, значит, вы ему еще в воротах не понравились.
— Нет, первым стрелять наш Ланс не стал бы ни в коем случае. Первым выстрелил Драган и промахнулся. И вот только тогда Ланс выстрелил в ответ.
А Лансу не приходит в голову, что следующий такой Драган может оказаться удачливее и попасть?
— А что это за имя — Драган? Вы откуда, из какой части Европы, Драган? — спросила Дженни. — Мы — не земляки, мы извечные враги.
— Прямо уж таки извечные! С чего бы это вдруг такая основательная вражда в наши переменчивые времена? — спросил с легкой усмешкой Леонардо. — С того, что я есть серб! — Ну и что?
— Истории Европы двадцатого века вы, конечно, не знаете. Откуда вам знать, как ваши отцы бомбили косовские святыни! Но вы хотя бы знаете, почему Антихрист напал на Россию и получил по мозгам — потерял всю свою электронику? — Догадываемся. — Вы догадываетесь, а я знаю точно. Он хотел воевать Россию, но целился он в православие. Но вам это понять не дано.
Ага, так Драган у нас, получается, положительный персонаж? Как же легко быть хорошим в книгах Вознесенской: родись правильной национальности, поклоняйся нужному божку и всё, можешь творить, что хочешь, хоть детский приют грабь, хоть жену свою с помоями смешивай, правда всегда на твоей стороне. Отака хуйня, малята.
Они покинули узника, оставив аптечку в подвале, и поднялись наверх. По дороге Леонардо сказал доктору:
— А ваш арестант, между прочим, тоже назвал Лжемессию Антихристом. — В самом деле? А я не обратил внимания.
Ну да, не осветил их тогда ещё светоч гения Лео Сью.
— Всем хорош электрический свет, — сказала Дженни, стоя на лестнице-стремянке и проверяя очередную лампу, — но есть у него один недостаток: его издалека видно. А маскировка на окнах, о которой вы говорите, включается в подвале?
Сандра изо всей силы хлопнула себя по лбу.
— Комар? — участливо спросила Дженни. — Это к нам сюда с озера комары налетают.
— Хуже, Дженни: это не комар, а моя собственная глупость. Я забыла спросить Бабушку, как можно закрывать ставни прямо из комнат, не спускаясь каждый раз в подвал. Марта, державшая стремянку, заметила:
— В Германии в прежние времена почти у всех на окнах были ставни. Мы их закрывали всегда изнутри. Подойдешь к окну и закроешь.
— Понятно, — кивнул Леонардо, — какая-то механика должна быть спрятана в самих окнах. Давайте все искать!
Все дружно принялись исследовать окна в поисках кнопки или рычага, управляющих ставнями. Ничего не нашли.
Тогда Леонардо повернулся к жене и сказал:
— Сандра, ты бы сбегала вниз. Ты опусти и подними ставни с помощью рубильника, а мы все будем в это время внимательно глядеть на окна: может, эта таинственная механика сама себя обнаружит.
Сандра послушно спустилась к распределительному щиту и несколько раз подняла и опустила рубильник. Уже поднимаясь по лестнице, она услышала веселые возбужденные голоса и поняла, что секрет окон разгадан. Так и оказалось. — Ну, вы нашли? — Конечно! Это Карл нашел!
— Ну-ка, Карл, — обратился к мальчику Ланселот, — расскажи Сандре, как ты заметил секретный механизм.
Секрет должен открыть мужик! Пиздоглазые бабы годны лишь бегать туда-сюда, обслуживая Его Мудейшество.
— Все смотрели на щиты, как они поднимаются и опускаются, а на подоконники никто не глядел. А вот я — смотрел! И я увидел, что они двигаются! Теперь я знаю секрет: чтобы опустить щит, надо потянуть подоконник на себя, а чтобы поднять — задвинуть его внутрь окна.
— Ну-ка, Карл, попробуй! — сказал Леонардо.
Конечно же, всё получается, но есть одно но:
— Между прочим, — сказал Леонардо, стоявший у другого окна, — когда подоконник выдвинут, а ставень опущен, щель, откуда выдвинулся подоконник, начинает работать как вентилятор: попробуйте!
— А не будет дуть зимой? — с тревогой произнесла Марта, поводя рукой возле подоконника.
— Уверен, что эти щели связаны с отоплением дома, — сказал Леонардо. — Наверняка они не только очищают воздух, но и согревают его.
Так согревают, что можно забить на явление теплопередачи и перемещение воздуха из области с высоким давлением (холодная улица) в область с низким (тёплая комната)? И даже если в эти щели фильтры по краям вмонтированы, через отверстия-то загрязнённый воздух всё равно будет проходить.
— Это мой дедушка придумал! — не удержалась Сандра. — А кто был ваш дедушка? — Его звали Илиас Саккос.
И после этого в ней пронзают Кассандру Саккос, декоратора Реальности. Дальше описывается встреча старых друзей (без жира, увы). Потом Марта собирается готовить ужин и выдаёт шикарнейшую цитату:
— Обойдемся женскими руками, — заявила Марта. — От мужчин на кухне больше беспорядка, чем пользы.
Уже и мужчины под говномёт бабыюли попали. Не могу понять, она что, в принципе, человечество ненавидела?
Кася рассказывает, что в доме есть лифт:
— Лифт в кухне. Он служил только для подъема продуктов из подвала. Лифт совсем простенький, фактически это большой шкаф на тросах. Но твоя коляска в нем поместится. Поехали в кухню, Ланселот!
Оказалось, что Марта уже успела приспособить кабину лифта под дровяной чулан и забила ее обломками досок, хворостом, собранным в саду и плашками паркета. Пришлось сначала разгружать лифт, перекладывая дрова в угол кухни. Марта предложила их и вовсе сразу вынести в дровяной сарай: теперь дрова на кухне ей не нужны.
— Паркет сложите отдельно, — распорядился Ланселот. — Будем чинить испорченные полы.
Когда лифт освободили от дров, коляска Ланселота свободно поместилась в нем, и его вместе с Дженни спустили в подвал.
Проверить состояние лифта перед использованием? Не, это для слабаков.
В доме есть ещё тайники:
Пароль у широких двойных дверей оказался еще сложнее, чем первый. Сначала появился тот же самый вопрос, что и в первый раз: "Назовите громко и четко имя строителя дома". — Илиас, — сказала Сандра.
— "Ответ правильный. Назовите имя его внучки". — Кассандра.
— "Ответ правильный. Как он сам звал свою внучку?". — Сандра… — "Ответ неправильный". — А! Сандрильона! — "Ответ неправильный". Сандра растерялась. Выручил Леонардо:
— Ты сказала: "А! Сандрильона". Повтори снова, но без этого "А". Тогда Сандра четко и ясно произнесла: — Сандрильона! — "Ответ правильный. Входите". Щелчок.
Я даже не знаю, с чего мне ржачнее: с того, что Леонардо приосанился и тут, или с этого неебического уровня секретности и безопасности.
Двери разошли посередине и ушли в стены. Впереди зажегся свет, и они увидели настоящий древний супермаркет. Перед ними было помещение с низким потолком, опирающимся на массивные бетонные колонны, заставленное металлическими стеллажами, на которых лежали и стояли штабеля консервных банок, всевозможные коробки, пакеты, бутылки…
— Ну что будем делать, дорогие? — спросила Сандра, когда они закончили обход и вернулись к выходу.
— Ничего, — сказал Ланселот. — Мы ничего сейчас не будем здесь трогать и закроем дверь. А потом, Сандра, ты скажешь нам все пароли, мы их запишем и будем сюда входить только по необходимости.
Запишете, блядь. Три слова запомнить не можете, кретины?
— Погоди, Ланселот! Вон там я вижу плитки шоколада. Карл, ты ел когда-нибудь шоколад? — Только в Реальности, да и то очень давно. — Ну так возьми себе плитку. — Нет, я не могу. — Почему?
— Вы чего, не понимаете, что ли? Тут, может, на тыщу человек еды хватит. Тут всего так много, что можно жить и жить. Если честно жить. А если каждый начнет отсюда тащить еду для себя одного, то из этого непременно выйдет какая-нибудь пакость. Я такое начинать не хочу! — он сглотнул слюну и решительно отвернулся от соблазна.
Тебе никто не предлагает тащить, тебе предлагают принять подарок от человека, который хочет сделать тебе приятное. Но нет, сука, и тут надо свою превозмогалку ебучую засветить.
Остаётся последняя дверь:
Закрыв за собой дверь "супермаркета", все двинулись к третьей двери. Нажав кнопку, Сандра принялась разгадывать третий пароль. Сначала был тот же вопрос об имени, а потом — вопрос совсем уж неожиданный:
"Кто небесный покровитель строителя дома?" — Пророк Илья.
"Ответ правильный. Назовите имя небесной покровительницы его жены". — Святая Елизавета.
"Назовите имя сына ее небесной покровительницы". — Иоанн Креститель. "Ответ правильный. Входите".
— Подумать только, Сандра, какой мудрый у тебя был дедушка! — восхитился Ланселот. — Он выбрал такие коды, что даже тот, кто мог бы узнать историю семьи и все ваши имена, все равно не сумел бы ответить правильно не будучи христианином! Я бы ни за что не сумел.
Во-первых, источник энергии и запасы пищи защищены вопросами не христианскими. Во-вторых, Ланс, представь себе, не все люди такие имбецилы, как ты, есть товарищи, которые умеют литературой пользоваться и, о ужас, ответы на вопросы находить в ней.
Дверь перед ними открылась, и они вошли в большую комнату с низкими сводами, опиравшимися на стоявшие посередине и вдоль стен массивные кирпичные колонны. Возле двери на стене были укреплены три огромных кронштейна, и на них висели три колокола разной величины. Сандра легонько тронула веревку — и колокол тотчас тихо отозвался. Торцевая стена впереди сияла темным золотом и иконами.
"Иконостас. Это настоящая катакомбная церковь", — подумала Сандра.
Между колоннами стояли книжные шкафы со стеклянными дверцами. "Так вот где было главное Бабушкино книгохранилище!" — догадалась Сандра, проходя вдоль шкафов и оглядывая стоящие за стеклом сотни и сотни книг.
— Какие изумительные иконы, Леонардо! Ох, некоторым, наверное, по тысяче лет!
— Еще бы твой дед новодельные иконы покупал!
А я всегда думала, что сила молитвы от силы веры зависит, а не от икон. А тута вон оно что, несподручно господину на новодел молиться, духовное начало не встаёт.
Детей моют и приводят в порядок, потом доктор предлагает вымыть и Драгана.
Когда Леонардо расстегнул пуговицы рубахи и раскрыл грудь арестанта, Сандра увидела на нем цепочку с крестом. Цепочка была серебряная, потемневшая от грязи, а крестик — золотой и явно православный.
— Драган, так вы с крестом на шее пришли сюда грабить детей-калек?
А что, без крестика этот поступок стал бы благороднее?
Кася рассказывает Драгану, что они с Лео православные, и большинство жителей дома – тоже.
— И все в этом доме есть христиане? И доктор? — И доктор, и все остальные, и дети.
— Почему же этот глупый доктор мне ничего не сказал?
— Ему не пришло в голову, что грабитель может оказаться христианином.
А какая доктору разница, христианин или нет, если этот человек стрелял в него? Если пытался убить – опасен по определению и точка, так что доктор тут как раз не глупый.
Сандра позвала доктора. Он сказал, что рана в прекрасном состоянии и достаточно будет смахнуть вшей и наложить повязку с антисептической мазью.
— Доктор, а вы знаете, что Драган христианин? — Неужели правда, Драган?
— Сие есть истинная и полная правда, — торжественно сказал узник и размашисто перекрестился. — Почему же вы не сказали?
— Вы, помнится, тоже не сказали мне: "Заходи в дом и будь нам братом, странник". — Да, это верно. Но почему же вы…
— Да не видел, не видел я ваших детей! И что Ланселот в коляске инвалидной сидит, мне тоже не было видно — он же через окно со мной разговаривал! А потом вы меня сюда отволокли и приковали к трубе. После этого я с вами объясняться стану? Я есть гордый человек.
Ты тупой человек, Драган.
— Леди Патриция ухаживает за вами?
— Да. Она имеет комплекс вины перед человечеством. Передо мной особо.
— А вам за что персональная честь? — Сандра взяла оставшуюся вату и стала ею подтирать пол вокруг раскладушки Драгана.
— Я — серб, а ее отец когда-то бомбил Сербию. За мужа она молится и кается, потому как он выпустил первые ракеты на Россию. А еще она несет вину за своего брата: это он проектировал непотопляемые "Титаники", которые все очень благополучно потопли и лежат теперь на дне.
Простите, но раньше же говорилось, что «Титаники» - это списанные военные корабли. Что, прямо все их брат Патриции проектировал?
Леди Патриция и Эйлин спаслись в шлюпке. Их долго носило по Бискайскому заливу, пока Ланселот не подобрал их. Не удивительно, что у леди немножко беспорядок в голове. Но она есть очень вредная женщина, — добавил он по-русски.
— Да чем же она вредная? — так же по-русски спросила Сандра.
— Душой и сердцем. Прекрасная женщина.
Господи, уже ухаживает человек за тобой, говно твоё выносит, и всё равно его надо опустить. Пиздец какой-то.
Сандра закончила уборку и снова перешла на планетный:
— Вот и все, Драган. Еще бы остричь вас не мешало. — А это еще зачем? — Вши.
— Они мне не мешают, пусть остаются для компании.
И расползаются по всему дому. И как бы медику Сандре это норм.
Все ужинают, потом Кася с Лео ложатся спать в её бывшей комнате и этот блядский цирк с конями наконец-то заканчивается.