Эйлин шла по берегу, вглядываясь в сплошную полосу водорослей и мусора, вынесенных прибоем. Маленькие крабы, заслышав ее шаги, разбегались и ныряли в кучи вянущих и остро пахнущих водорослей. Среди зелено-коричневых стеблей торчали разноцветные банки из-под энергена, куски обгорелого пенопласта, рваные пластиковые пакеты и другой бесполезный сор. Плавника ей пока не попадалось.
Во-первых, не такой уж это и бесполезный мусор, в «Кассандре» пластик замечательно горел (но ок, допустим, Эйлин ещё маленькая и этого не знает). Во-вторых, какого чёрта взрослые, зная о творящемся вокруг пиздеце и полном море всяких отморозков, отпустили ребёнка одного?
Девочка находит заросли ивы.
Она сразу заметила подходящую сухую корягу, торчавшую из песка, и попыталась ее вытащить. Но это оказался обломок ивового ствола, крепко державшийся за корни, и ей не удалось его ни вытянуть из песка, ни обломить. Утомившись, Эйлин села на теплый песок, а потом и прилегла.
А нельзя было позвать старших и попросить помочь?
Солнце пригрело ее, и она сама не заметила, как сладко уснула. Эйлин не знала, сколько она проспала, когда ее разбудили тихие голоса.
— Как ты думаешь, это мальчик или девочка? — Не знаю. На ней брюки, а брюки носят мальчики.
— Мари тоже носит брюки, а она девочка.
— Что ты, Кей! Мари не девочка, а учительница. Учительницы старые и носят разное, а девочки носят юбки. Вспомни-ка, в наших книжках все девочки нарисованы в юбках, а мальчики в брюках. — Да, правда, Эль.
Бля, это что, воспитанники интерната для УО сбежали? Ну вот вам, сука, ещё один «аргумент»: у неё длинные волосы, длинные волосы носят девочки, значит, это точно личинка бябы с пистой. Что ещё мне безмерно доставляет, так это то, что среди всего ада постапокалипсиса Эйлин повстречался не дядя-извращенец, не банда людоедов, а всего лишь милые, безобидные детишки. Сюжетная броня – великая сила.
Голоса были детские, но какие-то странные. Эйлин вспомнила любимую в детстве игрушку: пушистого котенка, который, если положить его на спинку, говорил: "Хочу спать!" и закрывал глазки, а если поднять, пищал: "Хочу играть!". Голоса были чем-то похожи на голос игрушечного котика.
Таки для котика вполне могли голос реального ребёнка записать. А звучало оно неестественно, потому что в такие игрушки обычно динамики (да и всё остальное тоже) самые дешёвые ставят, с которыми нормального звука добиться просто невозможно.
— А пойдем к Дине и скажем, что мы первые нашли девочку.
Вот мы и дожили до кроссовера с Касей, товарищи. Дина, если кто забыл, это та учёная (хотя выписана она так, что в это слабо верится), которая вывела всратоклонов, а потом якобы поняла, что натворила, обратилась к вере и теперь ратует за подчинение науки религиозным нормам.
Щепотка фемслэша:
— Давай еще посидим и поглядим на нее: она такая красивая! Ты посмотри, Кей, какие у нее волосики!
— Если ты хочешь, то давай посидим и посмотрим.
Голоса умолкли. Эйлин, не меняя позы, чуть-чуть приоткрыла глаза. Два человечка, меньше ее ростом, но более плотные, сидели рядом под ивовыми кустами; оба были в широких серых балахонах и в колпачках, один в красном, другой в зеленом. "Это гномы", — подумала Эйлин и успокоилась: гномы могли ей только присниться, и она решила спать дальше. Но гномы продолжали беседу.
— Как ты думаешь, у меня вырастут такие же волосы? Я ведь выбрала себя девочкой.
Небинарные персоны в православном фэнтези? Давно анон так не охуевал.
— Наверное, вырастут. У девочек всегда длинные волосы.
Одри Хепберн вышла из чата.
— Дина говорит, что скоро все наши девочки станут красивыми.
А если не станут, то что? В постапе, вообще, другие качества больше в цене: находчивость, смелость, скорость реакции, но на это Дине посрать, главное, чтобы крОсивые.
— А ты уже почти красивая, Эль. — Спасибо, Кей, что ты так говоришь.
Почему почти красивая? Нормально нельзя комплимент подруге сделать?
Существо в зеленом колпачке попросило:
— Кей, взгляни, пожалуйста, не растут ли уже мои волосы?
Под зеленым колпачком оказалась лысая яйцевидная голова клона!
Так, раньше нам говорили, что клоны к 14 годам обучаются простейшим бытовым операциям. Тут у них в гораздо более юном возрасте уже вполне членораздельная речь и зачатки абстрактного мышления проглядывают. Это Дина вывела новую, улучшенную разновидность (из говна и палок, вестимо, так как не представляю, где асы бы достали оборудование для лаборатории)? Или они сбежали из какой-нибудь секретной лаборатории?
А вот теперь, аноны, начинается наше путешествие к окраинам Солнечной системы:
Только клон этот был совсем не похож на тех, что Эйлин постоянно видела рядом с экологистами. Оба человечка имели раскосые клоновские глаза и тонкогубые длинные рты, похожие на надрезы, и кожа на лицах у них была того же неестественно-желтого цвета, по которому можно было издали отличить лица клонов от человеческих, но на этом сходство кончалось. Выражением и мимикой лица их были похожи на детские, хотя и несколько странноватые. Леди Патриция говорила, что рядом с клонами дети-монголоиды выглядели бы ангелами;
О, да, прививаем самое лучшее с детства! Сословная мораль (вспоминаем эпизод с экологистами) и расизм – наши духовные скрепы!
Эйлин монголоидов никогда не видела, потому что их уничтожали сразу при рождении
Зачем? Я понимаю, если бы уничтожали детей с умственной отсталостью, неизлечимо больных с рождения (врождённые пороки сердца, серповидная анемия, вот это всё), но как мотивировано уничтожение вполне здоровых монголоидов, которые могут вырасти и стать полезными членами общества? Вознесенская хочет опять и снова показать, как всё хуёво какой этот режим кровавый и жестокий? Так если они считают монголоидов неполноценными, то чего на их основе сделаны клоны? Почему бы не ваять их на базе ДНК европеоидов и не получить более совершенное (ну, по логике расистов) оружие?
Она поняла, что снявший колпачок гном считает себя существом женского пола, точнее — девочкой.
А я поняла, что этого произведения даже не касалась рука сотрудника издательства, точнее – редактора.
Общими усилиями клоны выясняют, что волосы у Эль таки начали расти. Эйлин открывает глаза и знакомится с ними.
— Все твои люди пошли к Айно, а нас Дина послала за тобой.
То есть Патриция Мэнсфильд доверила поиск своей дочери совершенно левым людям, которых она видит в первый раз? Мать года, сука.
Из кустов появились еще пять таких же странных детей, в колпачках, красных и зеленых, и серых колокольчатых балахонах на железных пуговках спереди. Один из них вышел вперед и учтиво представился:
— Здравствуй, девочка. Я — Эй, а это Эф и Джей. Мы мальчики, а вот это наши девочки, Си и Ди. А Кея и Эль ты уже знаешь, ведь это они тебя нашли.
Интересно, что Дина будет делать, когда клонов у неё станет больше, чем букв в английском алфавите?
Эль подошла к Эйлин совсем близко и спросила: — Можно я тебя буду за руку вести? — А куда ты хочешь меня вести, Эль?
— В школу. Твои друзья уже там. А ты знаешь, Эйлин, у нас тоже скоро будут настоящие имена! — Мне твое имя очень нравится, Эль.
— А нам не нравится, — возразил бойкий Эй и ухватил Эйлин за другую руку. — Это ведь не настоящее имя, а просто буква. В первом классе нам дают временные имена по алфавиту. — А когда вы получите настоящие имена?
— Когда нас крестят и мы станем настоящими людьми.
Я вот сейчас сижу и думаю, каким вонючим куском параши надо быть, чтобы заявлять детям, что они «ненастоящие люди». Может, Антихрист тут всё-таки не Мессия, а?
А пока Эйлин спала на песке среди ивовых кустов, случилось вот что. Пилигримы набрали топлива для костра и стали разводить костер прямо возле ворот крепости. И вот когда дымок от костра, увлекаемый сквозняком, начал утекать под своды ворот, вдруг послышался скрип железных петель, и ворота медленно растворились. Все вскочили на ноги и отступили от них. В проеме появилась высокая женщина в длинном черном платье, старая и красивая.
И всё время, пока Ланселот и компания на острове тусили, Дина и её мелкоклоны сидели настолько тихо, что их не услышал даже Хольгер с читом на суперслух?
— Приветствую вас, король Артур и сэр Ланселот с друзьями-пилигримами, — произнесла она глубоким голосом, в котором звучала и улыбка, — милости прошу в замок Жизор, посетите нашу христианскую школу-пансион.
Ну, допустим, информация об Артуре и Ланселоте у неё есть от Каси. Но Кася же не знала, как они выглядят, так что каким хуем бабуля их опознала – вопрос открытый.
А ваш костер вы, пожалуйста, затушите — его с моря могут заметить экологисты или пираты.
Удивленные пилигримы послушно затушили и затоптали костер.
И никто не спросил «Тётя, а ты вообще кто?»?
— Прошу вас, проходите в замок, — пригласила она их, когда с костром было покончено.
— Подождите, а где же моя дочь? — заволновалась леди Патриция.
— В самом деле! Она ушла собирать топливо, а потом я ее больше не видел, — сказал доктор.
Пропала ЭйлИн, да и хер с ней, блин…
— Не беспокойтесь о ней, — сказала женщина, — на нашем острове с девочкой ничего плохого не случится.
На острове, к которому в любой момент могут пристать пираты и экологисты? Свежо предание, но верится с трудом.
И они все вошли в ворота Жизора вслед за старой женщиной в черном. Пройдя через довольно длинный проем, они оказались на свету и радостно ахнули: весь замковый двор оказался огромным ухоженным садом.
Откуда семена, для начала? И кто за этим всем ухаживает, дети вместо учёбы?
В замковом саду многие деревья были никому из пилигримов не знакомы, но и деревья известных пород вели себя здесь необычно: рядом стояли три яблони — одна в цвету, другая покрытая молодой листвой, а ветви третьей склонялись под тяжестью зрелых плодов.
Ну, разные сорта, плодоносят в разное время, что не так?
Между плодовых деревьев росло множество цветов. Дженни увидела на клумбе цветущие подснежники и астры, незабудки и георгины. Она спросила у женщины:
— Как это получается, что подснежники и астры цветут в одно время? Они что, с ума сошли?
Обоснуя по-Вознесенски вам:
— Нет, не сошли, — улыбнулась женщина. — Они всегда росли рядом, но цвели в разное время, вот им и захотелось разок взглянуть друг на друга в цвету.
Короче, в замке – рай земной, даже небо полностью чистое, без дымки.
— Нет, мы не можем остаться. Мы паломники и держим путь в Иерусалим, — поспешил сказать Ланселот.
— Вот как… — женщина внимательно на него поглядела. — Понятно, некоторые из вас жаждут получить исцеление в Иерусалиме. Но не все, надеюсь?
А тебя это как касается?
— Поскольку ваши имена мне теперь известны, пора представиться и мне, — сказала женщина. — Меня зовут Дина, а свою фамилию я уже давно больше не ношу и стараюсь забыть.
Ах-ах-ах, какая драма, какой пафос (нет).
Кроме воспитанников в замке Жизор живут учителя и обслуживающий персонал, и все мы вместе с учениками составляем одну христианскую общину. Руководит ею пророк Айно, вы его скоро увидите.
— Это какая-нибудь секта с тоталитарным пророком во главе, — тревожно шепнул доктор шедшей рядом Дженни.
Во прозорливый мужик.
Оправдашки подъехали:
— Нет, мы не сектанты, — не оглядываясь на доктора, громко сказала Дина, — мы обыкновенные христиане, а пророк — это не звание и не титул, Айно и вправду пророк.
Я вижу, она уже подружилась с нашими воспитанниками, — сказала Дина. — И вы все тоже не обижайте их, пожалуйста.
— Что вы, Дина! Неужели мы похожи на тех, кто способен обидеть детей? — удивился Ланселот.
— Это не дети, брат Ланселот, это бывшие клоны.
И чем они хуже детей? Почему на этом нужно так акцентировать внимание?
— Мама, ау! Со мной все в порядке! — крикнула Эйлин издали.
— Да, конечно, моя дорогая, — спокойно сказала леди Патриция. Увидев Эйлин живой и невредимой, она перестала тревожиться о ней и снова погрузилась в себя.
Мать года-2. Хотя, ладно, можно списать на эмоциональное выгорание.
Пати встречается с боссом уровня:
На площадке перед входом в замок не-подвижно как статуя стоял высокий человек в свободной белой одежде со множеством складок. Увидев путешественников, он встрепенулся и поспешил им навстречу, протягивая обе руки и улыбаясь.
— Приветствую вас, Ланселот Озерный, его невеста Евгения и дорогой отец Иаков! Вот вы и появились наконец, а я уже давно вас жду! И вас всех тоже, сестры и братья. Входите же, прошу вас! Пилигримы остановились в недоумении.
— Это пророк Айно, — торжественно произнесла Дина, и в голосе ее слышались гордость и любовь.
Айно спойлерит финал книги:
— Здравствуйте, Айно, — сказал слегка растерявшийся Ланселот. — Друзья и в самом деле зовут меня Ланселотом, но мое настоящее имя Ларс Кристенсен. А вот имя моей невесты вовсе не Евгения, а Дженнифер.
— В крещении я нареку ее Евгенией, — спокойно возразил ему пророк. — А вот будущий отец Иаков ничуть не удивился, не так ли? — обратился он к Якобу.
Предлагаю помянуть несчастную Дженни Макферсон минутой молчания. Нормальная жизнь ей, судя по всему, уже никогда не светит.
Попутно нам вываливают биографию Якоба:
— А разве не ты, брат мой Якоб, мечтал когда-то стать священником? Не ты ли в шестнадцать лет бежал из дома в монастырь и собирался там остаться и принять постриг?
Минуточку, но шестнадцатилетие Якоба было уже после прихода к власти Мессии, когда все монастыри уже были глубоко запрятаны и законспирированы. То есть, такая маскировка у местных христиан, что их легко может найти обычный подросток? Молодцы, чо.
Ослик тоже тут не просто так:
— Запомни, сестра Евгения: однажды твой ослик Патти проявит непослушание. Не сердись на него, когда это случится. Своим непослушанием он избавит тебя от большой беды, ведь животным дано чувствовать зло и предостерегать от него людей.
И ещё о животных:
У нас есть несколько кошек, они не трогают наших птиц и охотятся только на крыс в жизорских подвалах.
Бетризация котиков – это, конечно, очень круто.
Айно просит Ланселота и всех остальных остаться на ночь в замке.
— Еду мы вам дадим без всякой платы и дадим столько, сколько сможем, — сказал Айно. — Но так скоро продолжить путь у вас не получится. Дети пока еще в Пиренеях.
— Какие дети? — удивился Ланселот. — И при чем тут Пиренеи?
— Вы все узнаете со временем. А пока — отдыхайте! — С этими словами пророк спустился по ступеням, прошел по дорожке и исчез в саду.
Ага, не царское это дело – холопам что-то объяснять.
Дальше Дина начинает рассказывать о себе, и лучше бы она этого не делала, право слово:
— Я биолог — начала она, — и я была среди тех, кто достиг первых успехов в клонировании. Это при моем участии преступная наука создала на земле особый род живых существ, не относящихся к числу созданий Творца, не имеющих законного места ни среди людей, ни среди животных.
А не охренела ли ты, дорогая, решать кто тут чего достоин?
Мы самонадеянно полагали, что создадим человека идеального, сверхчеловека, здорового и практически бессмертного: мы рассчитывали вместе с клоном создавать и запасные органы для него. Вместо этого мы создали живых роботов, что весьма устроило и обрадовало Антихриста.
Ну да, с паршивой овцы хоть шерсти клок (в «Кассандре» сказано, что эта тётка руководила лабораторией, то есть, остальные разработчики там, получается, примерно того же уровня были, если не хуже).
Вы знаете, сколько клонов сейчас существует на земле? Тридцать шесть миллионов, ровно вдвое больше, чем планетян.
Так клоны и мрут гораздо быстрее, логично, что их больше надо штамповать.
Экологисты и военные, в чьих руках сосредоточена основная масса клонов, не считают их за людей, а потому плохо считают, простите за каламбур: они даже не замечают, когда мы их похищаем десятками и сотнями.
Как, сука? Как можно незаметно доставить от военной части до Жизора сотню рыл? И что, инвентаризация в армии не проводится никогда вообще? И зайти на территорию военного объекта любой левый хуй в состоянии? Короче, это уже жопа полная, товарищи, даже не жопа, а чёрная дыра в канве произведения.
Заканчивается всё тем, что мужчинам выделяют одну комнату в замке, женщинам – другую и говорят, что через час трапеза.