начинается история с того, что все неоновое и кросивое:
В неоне тонут стены. Потолок – синяя вязь. Пол – шахматная серо-синяя плитка.
Коктейль в моем бокале – прозрачный. Но под слепящей синей лампой - он аквамариновый.
пока. Вы. Привыкаете. К. Этой. Манере. Изложения, главный герой замечает второго главного героя:
На его скуле блестка. И несколько на волосах. Он в светлой жилетке, штаны в обтяжку. Рожа бандитская.
короче, обсыпанный глиттером Гармаш, который конечно пленит главного героя, ведь:
Я один сегодня. И он один. Один плюс один – это не два, а нечто большее.

биология тут тоже так себе:
Его рука на моем плече. Я улыбаюсь, позволяя. Губы на шее, пррриятно.
на этой радостной ноте парочка уходит из бара и начинает нагибать пространство по-полной:
Я живу недалеко от бара. Поэтому мы идем ко мне. Рука на моей талии. Он прижимает меня к стене магазина. Горячие жадные губы, пахнут сигаретным дымом. Руки под одеждой, пальцы гладят по горлу, я провожу ногтями по его спине, мышцы сокращаются под кожей. Он подтягивает меня выше, приподнимает ладонями под ягодицы. Рисует языком мокрые линии, я вздыхаю от удовольствия... После секса я зарываюсь лицом в подушку.
нет, это не магазин постельного белья, это в стене был портал, сквозь который герои провалились в квартиру Багоаса (будем называть его так, раз Додо не расщедрилась на имя).
Гармаш курит после секса, Багоас возмущается, но он сучка, поэтому Гармаш уверен, что его мнение не роляет. Как он ошибается!
Рука на талии. Такое…хозяйское прикосновение. Он думает, что у него есть какие-то права на меня.
Только мне уже это не нравится. Ныряю рукою под подушку – пистолет или нож?
пистонож.
а электрический стул у тебя под подушкой не спрятан?
- Думаешь, раз оттрахал меня, я – твоя собственность? – его глаза расширяются. А потом я с наслаждением наблюдаю, как они тускнеют.
В одном из тарантиновских фильмов негр сказал: «Чтобы убить человека, мне придется постараться». Чистая правда: если не уверен в силе удара, проще перерезать горло.
прощай, Гармаш.
Багоас делится с читателями размышлениями о том, где и как лучше всего убивать любовников, и рассказывает, как избавляется от трупов:
Я звоню своему другу. Ну, не совсем другу – знакомому. Торговцу органами на черном рынке.
теперь вы знаете, куда делись предыдущие любовники Гиви, Додохры, Лушпайки и других веселых жителей Додоуполя.
после отбивки звездочками Багоас отправляется в новый клаб за новой жертвой, текст влажный и пахнет Шинмаей:
Волосы – в хвост, весь в черной коже, на руках шипастые браслеты. Экзотика, блядь. Глаза – синие озера, длинные соломенные ресницы, брови – потемнее – ржаные. Красивый, но больно уж хищный.
с этим потенциальным ебарем повторяется та же история:
Мы идем ко мне. И он притискивает меня к белой стене магазина. Как все. Никто не может пройти мимо спокойно. Может, у меня на лбу написано красными буквами: «Зажми меня у этой стенки»?
скорее, на стенке написано "место для зажима сучек", и обведено овалом. Или магазин просто проспонсировал всю эту ебаназию, поэтому Додо пиарит его как может.
дивная эльфийская речь из нулевых радует глаз:
Кажется, он прямо тут меня хочет. Ага, щяз!
герои продолжают двигаться в сторону багоасьего будуара:
Он почти несет меня на руках. Да это не трудно, в общем-то, я маленький и худенький. Чертовски приятно, когда тебя, взрослого парня, тащат на руках, умудряясь поглаживать.
Сашок (надо же как-то и второго долбоеба называть) говорит Багоасу лечь на спину, тот озадачивается:
Честно говоря, я ожидал от «металлиста» если не жестокости, то грубости, но он гладит меня кончиками пальцев по груди, по шее, прикасается к губам.
Багоас раздвигает ноги, в Сашке просыпается латентный Крапивин:
- Готов, маленький?
- Даваааай уже…
Я не очень люблю лицом к лицу: во-первых, я не акробат, во-вторых, не хочу видеть их лица.
как видите, в те времена загадка местоположения ануса была еще более загадочной. Иначе я не могу понять, почему юноша, с, видимо, здоровым позвоночником, должен быть акробатом, чтобы дать своему сомцу в позе пожилой морской звезды.
Кажется, рву блондину плечи ногтями. Ну и похрен. В висках стучит. Хорррошоооо. Чудовищно, просто дьявольски хорошо. Сладко во рту. Ой, бля, кажется, я себе губу прикусил.
после этого горячего, как бабушкина ебля, пирожка, Багоас было тянется за пистоножом, но Сашок мощно подгребает его под себя:
- Иди сюда, малыш…- меня тащит в мощные объятия. Блондин зарывается лицом в мои волосы. – Ты такой клевый. Такой узенький…
Я не успеваю мявкнуть, как меня переворачивают лицом вниз. Ни хрена себе потенция! Впрочем, все прекрасно. Медленно и нежно, лопатки – мокрые от поцелуев. Губы раз за разом выцеловывают «кошачье местечко».

я понимаю, что нулевые были темными и страшными временами, но кошачье, блять, местечко - это уже чересчур.
- Иди в душ, маленький. Я подожду здесь.
Он не хочет со мною. Жаль. В ванной тоже есть нож.
а в сортире - пулемет.
Багоас быстро принимает душ и, захватив нож из ванной, бежит убивать Сашка, но тот оказывается не таким уж дебилом:
Он сидит на кровати, рассматривая пистолет. Поднимает голову: Такое удивленное лицо…
- Что эт… - приподнимает, даже не наставляя на меня. А я, нервный парень, с перепугу швыряю в него нож снизу
снизу чего? Или Багоас у нас такого роста, что, сам при этом стоя, даже сидящему человеку нож в горло кидает снизу? Он карлик?
Лезвие послушно входит в горло, чавкающий звук, кровь толчками выплескивается из раны, течет вниз по его груди. Я оживаю и бросаюсь к нему. Вовсе не за тем, чтобы спасти. Его уже не спасешь – горло взрезано.
ну, когда вся медицина сводится к скотчу - точно не спасешь.
Впервые в жизни не хочу видеть смерть своего любовника. Поэтому тащу его в ванную. Швыряю вниз, на дно.
на шесть метров вглубь, и забрасывает камнями.
Багоас убирается в квартире, умирающий Сашок бьется в агонии, впрочем, ничего нового.
Он был добр ко мне. И я собирался убить его безболезненно, сразу. Я слышу, как он бьется в ванне, задыхаясь. Меня самого колотит. Я не мучаю тех, кто попадает в мою постель, я убиваю их одним ударом. А он мучится. И удары о фаянсовые бока ванны заставляют меня вздрагивать. Господи, когда же уже это закончится?!! Он хочет жить, поэтому бьется и бьется. А я плачу навзрыд от страха и отчаяния.
маньяки уже не те.
Он ведь не сделал мне ничего плохого, только пошел сегодня со мною.
а остальных, видимо, Багоас убивал по приказу ордена отсосинов.
но довольно слез, звездочки подталкивают Багоаса навстречу новому свиданию и прекрасному авторскому стилю:
Фигассе!!! У стены на высоком стуле сидит просто потрясающий парень. Нет, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потрясающий. Красив, как…черт, да, как черт. Рыжие длинные волосы, темные глаза, может зеленые, может синие - не видно. Твердый подбородок. Острые скулы. Блин, словами не опишешь. Фантастически удачное сочетание черт. Красавец. Среди разряженной толпы в шортиках и топиках он, в белом костюме, действительно хм…белая ворона. Скучающее выражение лица, бокал в руках.
Ран Фудзимия, ты ли это?
ладно, буду звать его Сомец.
- Ты не против, если я посижу с тобой?
- Мне пофиг, – равнодушное пожатие широкими плечами. У меня слюнки текут. Приятный голос, только слишком холодный.
- Тебе не скучно?
предложи ему приват-дэнс на кубе за пятисотку, наверняка согласится.
Мне еще не попадались такие принцы. Надо же, волосы – огонь, а сам – ледяной.
немного равноправия сомцов и сучек:
Кажется, парень с кем-то. Тогда надо отваливать. Но почему он просидел минут пятнадцать, пока я на него пялился из своего угла, в одиночестве? На месте его любовника, я бы не оставлял такую красоту – подберут.
но, несмотря на все намеки на наличие спутника, Сомец соглашается потанцевать с Багоасом под Депе Шмот:
Мы только выходим на танцплощадку, как музыка затихает. А потом начинается медляк. Депеш мод – Home? И я готов зубами скрипеть от злости: сейчас подойдет френд этого рыжего, а я скромно буду стоять в уголочке. Очень мило.
Но Рыжик поворачивается ко мне, притягивает к себе. Обнимая за талию. Фигассе! Он намного выше меня.
судя по описаниями, даже Тирион Ланнистер намного выше тебя.
Нагло укладываю голову, чувствуя щекою крепкие выпуклые мышцы. Ням.
атака сучек-каннибалов с Марса.
Я танцую с бесподобным парнем, и я счастлив. Потому что знаю уже, что разведу его на секс.
и тебя будут ебать, тебя, лапушку.
стрелять или резать такое сокровище я не смогу, он слишком прекрасен. А вот насыпать кое-чего в чашку чая смогу. Ему совсем не будет больно – он просто уснет
с этой радостной мыслью, Багоас сваливает из клабика и Сомец с ним:
Я веду его за руку, потому что мне хочется, чтобы все знали – сегодня этот парень идет ко мне. А завтра он уже ни к кому не пойдет.
слава богу, живет Багоас в Текстильщиках, куда милиция не ездит.
Я чуть торможу у стены магазина, но он спокойно продолжает идти дальше. И я замираю…
Сколько лет уже – каждый из тех, кого я уводил, останавливался здесь. Никто им не говорил, я тоже не намекал, они сами считали, что это – неплохое местечко, чтобы завести друг-друга.
по этой фразе может сложиться впечатление, что вот такой вот у маньяка ориджн: подцепленные им сомцы толпой останавливались у единственного на весь микрорайон магазина и начинали заводить друг друга, вот он и обиделся.
Он не бросается на меня, как только закрываются двери квартиры. Он снимает обувь
предыдущие, видимо, мчались ебать Багоаса прямо в ботинках, шубе и шапке-ушанке.
Белокожий, большой, покрытый золотистыми волосинками, худой, но не тощий, складный, изящный. О, черт. Он лежит на постели, раскинувшись, абсолютно спокойно и бесстыдно позволяя мне рассматривать себя. Он почти не возбужден. Но в глазах чертики скачут.
от роскошества сомца, Багоас даже забывает про чай с отравой и начинает раздеваться:
Рубашка почему-то не слушается. То пуговицы не собираются расстегиваться, то ткань липнет к коже, не снимаясь. А что будет, когда я доберусь до штанов?!!
Сомец зовет Багоаса в постель и решительно отвечает на этот вопрос действием:
Он расстегивает молнию, опрокидывает меня точным движением на кровать и снимает штаны и белье.
Ффсе.
помнится, в треде не раз поднимался вопрос о прелюдии в творчестве Додо. Вот тут она есть: герои лежат и сопят:
Мы просто лежим рядом, плечо к плечу, смотрим друг другу в глаза. Я задыхаюсь от желания, восхищения и предвкушения. Он тоже начинает тяжело дышать, я чувствую, как он возбуждается. Просто чувствую – не вижу – я не отрываюсь от темных-темных глаз.
Он приподнимается на локте и подтягивает меня к себе – под себя. Подминает молча и сосредоточенно.
Багоаса накрывает:
Я так отъехал от его ласк, я просто потерялся в самом себе. Кто я? Где я? Кто он? Он же не человек
он - картонка.
Багоас поворачивается лицом вниз и начинается дрочная энца:
Щелкает латекс презерватива, шуршит отвинчиваемая крышечка флакона с гелем. Я прижат к постели, зажат между нагревшейся простынею и его горячим гладким телом. Его соски давят мне в спину

Я себе чуть шею не вывихиваю, чтобы дотянуться до его губ.
Это не больно. С ним – не больно. Тяжесть его тела, хоть он и опирается на выпрямленные руки и колени… Его напор и сила, он горячий и чертовски длинный, меня как будто выворачивает раз за разом наизнанку…Его рыжие пряди прилипают к моему лицу, я захватываю их губами и несильно тяну. Он почти не стонет, только всхлипывает иногда, когда я подаюсь ему навстречу.
ахуенный секс ахуенен:
У меня подламываются руки, и я падаю лицом в подушку, она глушит крики. Он еще держится, но по дрожанию его рук, я вижу, что уже скоро. Удар его тела выбивает из меня воздух. Он тяжелый и очень горячий. Дрожит. Дышит быстро-быстро. А когда скатывается, я замечаю, что глаза у него совсем светлые, почти серые.
после этого Багоас пытается втюхать Сомцу чай, кофе, сок, воду, компот, но тот отказывается.
Я прижимаюсь к нему. Ладно. Успею еще. Он пахнет восхитительно. Мужчины всегда после секса пахнут ярче – парфюм и пот, мускус. От жара кожи запахи становятся дурманящими. Он пахнет железом. Серьезно.
железный Сомец тычет Багоаса в пузеру:
Его волосы спутались, слиплись в прядки, и я разбираю их, а он лениво поглаживает меня по животу. Ёёёё, живот – мое слабое место. Я мурчу
Сомец снова отказывается от напитков и говорит, что хочет поспать. Багоаса накрывает рефлексия:
Такой красивый…Мне не хочется стрелять в это лицо. Не хочется уродовать. И я никому не отдам его потом. Отволоку к ментовке. Но только не на органы. Я всматриваюсь в него. Он серьезно смотрит на меня. Как будто догадывается, что я прикидываю: куда стрелять, чтобы не изуродовать.
Сомец засыпает, впившись в Багоаса так, что тому приходится импровизировать:
Приходится медленно-медленно запрокидываться назад, чтобы дотянуться до пистолета.
к сожалению, будучи тупой сучкой, Багоас забывает, что пистолет не совсем бесшумен:
Он открывает глаза, когда щелкает предохранитель. Я не успеваю выстрелить. Каким-то хитроумным способом он выбивает у меня пистолет и ловит в воздухе, а меня, бросившегося за ножом, отшвыривает в дальний угол спальни. Я бьюсь с размаху о паркет и замираю, ожидая выстрела.
но, вместо того, чтобы стрелять, Сомец решает показать цирковой номер с метанием ножей:
Рыжий сбрасывает подушку, вертит в руках нож, подбрасывает и ловит за лезвие. Ни фига себе!
Он даже не смотрит в сторону шкафа, когда метает туда мой ножик.
Сомец пронзает былые планы Багоаса:
- Что ты собирался подсыпать мне в чай? - он жутко ухмыляется, у меня мороз по коже просто. Вот теперь мне становится страшно.
- Кто ты такой? – я требую ответа, не отвечая ему.
- Майор милиции… - ошарашенный званием, я пропускаю его имя.
Громов, зуб даю.
– Я слышал о тебе. То есть, о маньяке, который похищает мужчин. Вот, что с ними происходит, значит. А куда трупы деваешь?
Багоас отказывается отвечать на этот вопрос. Имя свое он Сомцу доверительно сообщает, а читатели перемнутся, так что он останется Багоасом.
- Страшно?
- Нет.
- А че ты трясешься?
- Холодно.
- Ах, бедненький, замерз… - издевательский голос. Я готов убить его голыми руками, но не справлюсь. Он свернет мне шею, а не я ему.
- Повяжешь меня? - вздыхаю про себя: идиот, как же сразу не разглядел эту выправку и глаза…почуял же сразу, что не то что-то…
-Неа, – он ухмыляется. – Я вообще не из этого региона. Пусть здешняя ментура разбирается, нафиг мне это надо?
Л - Люди-ублюди.
- Ползи сюда.
Я фыркаю и демонстративно усаживаюсь поудобнее. Он сощуренными глазами осматривает пистолет (а он у меня с глушителем), и, почти не целясь, стреляет в паркет передо мною. Щепки отлетают, чуть не впившись мне в пах.
- Ноги поотстреливаю, –тихо говорит он, и я уже торопливо ползу.
как червь-пидор, хуже которого нет.
Свободной рукою берет за затылок и резко швыряет на себя. От неожиданности я падаю лицом ему в пах, руки рефлекторно обхватывают его бедра.
что за Сомец он был бы без изнасилования? Правильно, некудышный.
Я смотрю ему в глаза все время, пока сосу, облизываю и обвиваю языком. Только в глаза. А он опускает мою голову, рыжий треугольник волос щекочет нос. Мне приходится смотреть на то, чего я не хотел бы видеть.
на что? Багоас не дает ответа, но утомленный сосачем Сомец решает углубить половой акт:
- Ложись на спину, –он швыряет меня на кровать и сам наваливается сверху. Почти грубо приподнимает мою ногу, чуть не выкручивая. На его плечах как будто специальные выемки для моих лодыжек. Он рвет упаковку презерватива и шлепает мне между ног порцию геля.
гелевый компресс для промежности?
Я – долбанная жертва изнасилования, сам приподнимаю бедра, чтобы он входил глубже. Я вижу свое отражение в его глазах: раскрасневшийся, большеглазый, с приоткрытым ртом, растрепанный.
к вопросу о том, многое ли изменилось в додофиках за овер десять лет.
Двигался и двигался, останавливался, когда я был совсем на грани, иногда выходил и долго целовал в шею, грудь, живот. А потом опять устраивал мои ноги на плечах. Я пытался кончить. Я же не железный. Я не могу так больше. Он мне не позволял. Запускал руку вниз, пережимая мой член у основания – и улыбался хищно, заглядывая мне в глаза.
А когда он отпустил – я даже не понял, что кончаю. Мне просто стало так хорошо, так сладко…И я бухнулся в обморок, как барышня.
воспользовавшись обмороком, Сомец исчезает:
Он свалил, не став меня будить, ничего мне не оставив на память. Только пару рыжих волос на подушке.