Чтец тоже особо не ебет, кто все эти люди, но нашел в себе силы погуглить картинки. Внешность Эллиота, конечно, прекрасно вписывается в образ сомца, а вот на Джонни я немного подохуел, пока не сообразил, что Даша наверняка представляла его себе не таким
а вот таким:
не могу не заметить, что десять лет спустя наша сучка временами выглядит так:
Отдельно меня изумило вот это:
Довольно жесткий стиль изложения, ну, вы меня знаете 
Даша дохуя впечатлительная и творческая личность с тонкой душевной организацией, раз смогла над этой бессмыслицей проплакать всю корректуру, а потом заявить, что этот картон еще и "жестко написан". Может, в том смысле, что, ну, прожевать тяжело, типа того?
Приступим. У Эллиота пять друзей: Фаррел, Лето, Франсиско Бош, Гэри Стретч и Джонни Рис Майерс. Не то он в школу не ходил и в других фильмах не снимался, не то с другими людьми он просто дружит не в жопу.
Первые строки рассказывают на о том, что Эллиот несколько отстал в развитии для людей своего возраста и предпочитает писать предложениями не длиннее четырех слов, хотя моменты просветления, конечно, случаются.
Лондонский домашний номер. Дублинский. Квартира в Нью-Йорке. Мобильный. Колин довольно часто приезжает ко мне. Раз в три месяца. Он живет с парнем.
Итак, у Фаррела уже есть мужик:
Серкис – абсолютная альфа, жесткая и бескомпромиссная.
А вы говорите мать фандомов. Мать жанров! тропов! мать омегаверса!
Эллиот дает Фаррелу почувствовать себя человеком, на пару дней спасая его от курощений посредством подставления своей жопы, но уйти от своего сомца тот никак не может (спасибо Даше за пикантное сравнение):
Фаррелл влюблен в него, как вилка в розетку.
Друзья трахаются с перерывом на пожрать и посрать, а перед расставанием ведут исключительно содержательные диалоги.
- Береги, себя, дружище. Ребятам, если увидишь – привет от меня.
- Ага. И тебе удачи. За сыном следи – у тебя пацан подрастает.
А он-то думал, что девка.
Второй друг Эллиота - Джаред Лето. С Лето они меняются.
На моей вилле Джаред написал пару песен, где есть и про меня. Вообще, там о женщине, но он как-то прислал мне свой диск, где красным маркером были обведены несколько песен, а подпись внизу гласила: «За это отдельное спасибо. Это для тебя и о тебе».
Что-то жалко стало бедного тупенького Эллиота.
Отоспавшись и натрахавшись, Лето уезжает к своему мужику.
Он уезжает спокойный, сытый. И я сочувствую Мэтту. Отдохнувший и нуждающийся в сексе Джар будет требовать от него постели. Но гитарист-то не отдыхал. Пока солист развлекается – команда пашет.
Не то чтобы я не понял, что Даша имела в виду до того, как это прошло через хобот, но: Лето натрахался - поэтому он захочет секса. Логично.
Напомню, что несмотря на минимальное количество подробностей, на которых можно было бы спалиться (автор, видимо, пока что не может в повествование, все происходящее тупо пересказывается вкратце), мы все еще находимся в Мариуполь!АУ.
...обнимает сзади своего любовника, а тот бессильно приваливается к солисту, измочаленный и вымотанный, накрыв руки Джареда своими. Любофф.
Третий жопный друг Эллиота - Франсиско Бош, бугагас и латентный кот.
...мальчишку можно ставить в любую позу и иметь, наслаждаясь его мурчанием.
Уменьшительно-ласкательные:
Родись Фран девочкой – был бы шалавой всех времен и народов. Таис, мать ее, Афинской. С такими-то глазками, с таким ротиком, с такими чувствительными ушками и упругими ягодицами. С вечной готовностью раздвинуть ножки, очаровательно краснея…
Ммм, интересно, как у меня получается опекать его, как младшего братишку, и при этом, е**ть как слон Моську?
А давайте после фиков голосовать за самые кошмарные сравнения?
не прекращая разговора, трахать минут двадцать, вгоняя в него по самое никуда, не давая ему кончить.
Отсутствие кишок у него меня тоже, конечно, радует.
Франсиско уезжает, обвешанный пакетами. Дарит на прощание особенный поцелуй – оральный.
А в остальное время он целует всех жопой. Даша, ебаный ты мой стыд, в те времена тебе лет пятнадцать ведь уже было? Что такое словарь, знала?
Четвертый друг - Гэри Стрэтч.
Всегда заранее предупреждает о приезде – воспитанный какой!
Потому что в Мариуполе принято заваливаться к другану в любой день в любое время суток, если он чем-то занят - может подвинуться, а если его дома нет - ничего, ключ всегда под ковриком лежит.
После долгих и несвоевременных признаний, мы всю ночь занимались грубым, ужасно непристойным сексом с воплями, криками и стонами. Фантастиш.
Жесткий стиль изложения, я напомню.
Хм, знал бы кто, как отвратительно трахаться на пляже, особенно когда ты – снизу. Песок больно впивается в спину и ягодицы, сверху давит нелегкое тело, песчинки скрипят на зубах, водоросли запутываются в волосах, а «верх совершенства» – острая ракушка где-нибудь под лопаткой или под затылком.
Мне кажется, Даша где-то слышала краем уха, что на пляже неудобно сексом заниматься, но не сообразила, почему.
После этого мы переходим к сучке. Прямо с разбега
Когда член рывком протискивается сквозь сжатый кольцом анус и проталкивается в горячую кишку, спина Джонни инстинктивно выгибается, защищая тело от боли.
Подозреваю, что Даша тут тоже погорячилась. Базальная температура - в районе 37 градусов, температура члена, учитывая прилив крови, - ну примерно столько же. А вот как может защитить тело от боли выгнутая спина, мне любопытно. А уж как анус может быть сжат, если не кольцом... ах да, погодите, Даша же думала, что это щелка.
...спина Джонни инстинктивно выгибается, защищая тело от боли. Элиот окончательно уверяется, что этого парня трахали все, кому не лень. Нутро Майерса иссечено шрамами – старые разрывы. Вот почему парень ходит чуть прихрамывая. Это почти не заметно, но если внимательно присмотреться…
То ли Эллиот про шрамы понял, потому что член засунул, то ли потому что внимательно присмотрелся, в любом случае - молодец.
Член ходит туда-сюда, выбивая брызги крови, надрывая прямую кишку.
Это, видимо, обещанное "жестко". Чтобы были брызги, Даша, прямую кишку надо не надорвать - там кровавая каша должна быть, я не уверен, что брызги могут получиться у живого человека.
Коуэн самодовольно думает, что внутри этой бл*ди останется и его след.
Типичный сомец. Сделать человеку "шрам в прямой кишке" - это безусловно то, чем можно гордиться.
Выпрямленные руки юноши дрожат, он оборачивается через плечо, бросая потрясенные взгляды на мужчину почерневшими от боли, шока и страха глазами.
А он флегматик, я погляжу.
Несмотря на то, что Коуэн с ним делает, Джонатан молчит, издавая лишь хриплые вздохи и попискивание.
Типичная сучка.
После сцены с изнасилованием нам наконец рассказывают про самого Рис Майерса.
Он тянется к людям как цветок к солнцу, пытаясь отыскать в них что-то неведомое. Красивый доверчивый мальчишка с надеждой на светлое будущее и верную дружбу. Потихоньку наивные голубые глаза начинают всех раздражать.
Элиот срывается первым и, ворвавшись в Майерсову палатку, насилует того.
Потому что это самая естественная реакция на раздражение.
Кстати, палатка. Нет, реально, палатка?
Две недели спустя, Элиот, вернувшись с рынка, застает картину: Колин насилует Джонни в задний проход, Джаред – в рот, а Гэри дрочит, ожидая своей очереди. Элиот не прельстился окровавленным, забрызганным телом молодого ирландца. Он кивнул парням в знак приветствия, и вышел.
Потому что известные актеры только и делают, что собираются группами и насилуют коллег в свободное время. Потому что в палаточных лагерях, где живут актеры, не бывает охраны и вообще никто мимо не ходит. А если все-таки имелась в виду походная палатка-декорация, то куда провалилась съемочная группа. Потому что палатки звуконепроницаемы. Потому что после группового изнасилования все ходят как новенькие. Ну или потому что там мир червепидоров, которые, когда видят, что кого-то насилуют, кивают им и идут дальше по своим делам.
На минутку вдумаемся. Возвращается Эллиот с рынка, а там три червепидора трахают его сучку. Куда он мог возвращаться? Или к себе (эй, пацаны, у меня тут палатка свободная, заваливайтесь ко мне, Джонни оприходуете), или к Рис Майерсу (шел тут с рынка, думаю, дай зайду, трахну Джонни, все равно делать нечего). Аааа. Ну или там у них казарма, в палатке-то.
С тех пор Рис Майерс подвергается остракизму и вне съемок общается только с лошадьми.
Непонятно, как с такими повреждениями внутри он может сидеть верхом.
Мне тоже.
В свои двадцать лет закрашивает седину и подволакивает ногу в особо сырую погоду, когда ноют все суставы и косточки.
Бедный Джонне.
Лишь когда фильм выходит в прокат, когда их лица висят на каждом бигборде, актеры узнают биографию этого странного паренька. Подкидыш. Вырос в приюте.
и другие подробности из жизни безногих собак.
Ну то есть а если бы Рис Майерс вырос в благополучной семье с тремя детьми, не страдал хроническими болями и не подвергался насилию раньше, то выебать его без согласия было бы окном. Так их, буржуев.
На пятилетний юбилей фильма, собирается вся съемочная группа.
Я несведущ в этой области, но что-то подсказывает мне, что праздновать юбилей выхода каждого фильма времени не напасешься. Ладно бы это была Матрица, но шесть номинаций на золотую малину?
Сучка несколько повзрослела, в основном это выражается в росте количества повреждений. Потому что его агент (если у него вообще есть агент) тоже червепидор, наверное.
Угадайте, чем занимаются благородные доны на юбилее фильма? Правильно, заводят Рис Майерса в первую попавшуюся свободную комнату и насилуют - все, кроме главного героя, который у нас раскаялся. Эллиот отбивает сучку у других претендентов, поломав им носы и побив головой об стол, потому что полиция - не для самцов, в первобытном обществе додоверса все надо делать самому. Потом он несет Рис Майерса к своей машине и отвозит в к себе в отель. Потому что врачи не для сучек - они с кровавой кашей в кишках коней на скаку останавливают.
Ну ладно, я был бы готов признать, что в этом даже есть определенная логика, у Эллиота ведь тоже рыльце в пушку. Узнай полиция про групповое изнасилование, его участие в предыдущих тоже бы вскрылось, но:
Наплевав на друзей и общество, Коуэн нес обмякшего Джонатана к своей машине, а тот содрогался всем телом и стучал зубами.
То есть, я так понимаю, были свидетели? Что бы им в полицию или врачам не позвонить?
Мне вообще охуенно нравится эта фраза. Наплевав на друзей и общество. Друзей, которых ты только что избил, напомню; я уж не говорю о том, что ты все еще называешь их друзьями даже после того, как начал жалеть Рис Майерса, - потому что в мире червепидоров изнасиловать кого-то как два пальца обоссать. И общество - а это что бы это могло значить? Нести на руках человека, которому плохо, - это зашквар? Пидором обзовут? Уходить с собрания благородных донов, чтобы помочь человеку, которому плохо, - это зашквар? Потому что бухнуть с друзьями важнее здоровья какой-то сучки? Или как это понимать?
Коуэн совершенно не думая о той сумме денег, которую пришлось потратить, чтобы немедленно вывезти Джонни из страны. На свою виллу.
Ну да, Эллиот, конечно, разорится из-за лишнего билета бизнес-класса.
Но из страны-то спешно зачем было выезжать? Остальные червепидоры погонятся за сучкой? Недоебали? Несуществующая в додоверсе полиция? Так это Эллиот себя из страны вывозит, а не Рис Майерса.
Ну и, разумеется, какие врачи, психотерапия, какая адаптирующая социализация, нужно запереть сучку в доме, а то стоит ей высунуть нос, с нее уже штаны снимают. (Ах же блядь! Извините, я не очень опытный чтец, а Дашеньку осиливаю в основном в чтениях, так что переоткрывание основных законов додоверса приводит меня в восторг и ахуй.)
Джон застенчиво ковыляет по комнатам, с восторгом рассматривая дорогие статуэтки, большие тяжелые книги, яркие картины.
Я готов простить кричащую бедность этого описания и тот факт, что между детдомом и этим моментом Рис Майерс мог успеть повидать разные хорошие микроволновки, но неужели Даша правда думает, что большие книги можно только рассматривать?
Рис Майерс ходит по дому Эллиота, как водится, в самцовых футболках до колена, хромает и не может сдвинуть ноги, боится всего на свете и почти не разговаривает.
Элиот плачет на кухне, видя в открытую дверь, как неумело и судорожно дергаются губы юноши, когда тот смотрит веселую комедию
Сомец, как и наша Даша - тонко чувствующая натура.
Проявив недюжинную силу воли, он не домогается сучку, и та постепенно перестает его бояться, начинает выдавать за раз больше одного слова и смотреть в глаза (пиривет, Ньют!).
Радикальный поворот событий происходит, когда наши герои смотрят телевизор (сомец при этом позволяет смотреть сучке свои бабские ток-шоу) и натыкаются на сюжет об изнасиловании. У Рис Майерса это вызывает страшные воспоминания, и Эллиот, весь такой влюбленный, не выдерживает и целует его.
Д - Додоверс.
Разумеется, Эллиот захотел поцеловать Рис Майерса не тогда, когда они смотрели романтическую комедию, к примеру. А тогда, когда увидели сюжет про изнасилование и когда Эллиот вспомнил про уже произошедшее. Потому что, очевидно, это единственная форма любви, которая доступна героям, - и она полностью вписывается в треугольник Карпмана. А то ведь неинтересно, когда никого не курощают и не спасают.
И тут выясняется, что Рис Майерсу все нравится.
- Еще, - слабо просит Майерс. – Пожалуйста, Элиот, еще.
Потому что раньше его никто никогда не целовал (тридцать два года мальчику в этот момент), сразу член в глотку пихали.
...никто никогда не целовал этих губ. Это пухлое чувственное великолепие. Б**дь. Первые поцелуи. Первые вздохи. Первое: «Ох, Элиот». Первое: «Маленький мой». Парень растекается восковой куколкой в объятиях Коуэна. Губы – это его мощная эрогенная зона: его член встает, впервые за много лет.
Сомец проявляет верх сознательности и не нагибает его тут же, просто дрочит ему.
Голубые глаза расширяются, зрачок хлещет чернотой в радужку, и молча, чуть попискивая, тяжело дыша, юноша кончает.
Однако Коуэн просто по-человечески счастлив. Мальчик кончил, кончил из-за него, Элиота.
Из-за него, лапочки, да-да.
Впрочем, терпение у сомца не резиновое, не проходит и двух дней -
Наконец Элиот не выдерживает и сажает на кухне молодого мужчину на стол. Стягивает с того футболку, срывает шорты, проигнорировав испуганный вскрик. Майерс сразу же зажимается, пытается съежиться в клубок, прячет испуганные глаза, где плещется отчаяние и недоверие. Однако Коуэн не позволяет прятать лицо. Высвобождает свой член, трется о пах юноши, требуя хоть какой-то разрядки.
Потому что подрочить себе в одиночку - не сомцово дело, а попросить словами через рот или объяснить, что он делает, Эллиот, конечно, не догадался. Секс проходит успешно, а еще через пару дней -
Джонни сразу понимает, что пришло время расплачиваться за гостеприимство, когда Элиот по-хозяйски входит в его спальню.
Потому что жопа - это основной товар, и за то, что тебя спасли от домогательств до твоей жопы, платить надо тоже, конечно, жопой.
В постели Эллиот ведет себя как нормальный человек.
Джонни впервые познает ласку. Кричит, мяукает, стонет хрипло.
- Эл…лиот, что, что это?!!
Коуэн только улыбается, склоняясь ниже к телу, вырисовывая на коже узоры языком.
- Это любовь, малыш.
Поначалу.
Коуэн не выдерживает и подтаскивает голову Майерса к своему члену. Юноша вновь ломается. Свет в его глазах меркнет, рот покорно открывается, ожидая вторжения. Однако мужчина вовсе не собирается заставлять его.
- Посмотри на него. Просто посмотри. В нем нет ничего страшного. Он не сделает тебе ничего плохого.
Джонатан расслабляется и осторожно прикасается пальцем к пульсирующему члену.
я бы на твоем месте ему не доверял, Джонни. У твоего сомца ресурс то и дело кончается.
Конец сочится жидкостью, и Майерс испытывает страшное любопытство: какой будет вкус?
Майерс растерянно оглядывается, в поисках смазки, и не найдя ничего подобного на тумбочке, пробует засунуть в себя член так.
Как насчет в тумбочке? А как насчет спросить? Ладно, это сознательная характеристика героя: молчи, не рыпайся, плати жопой. Впрочем, смазка находится.
Джонатан не моргая, смотрит в потолок, когда указательный палец медленно и осторожно проникает внутрь. Коуэн сразу же натыкается на рубцы. Средний палец достает дальше, и Элиот чуть не падает в обморок от ужаса: внутри Джона нет живого места. Однако комочек простаты, прикрытый шрамом, прощупывается.
Он чуть не падает в обморок от ужаса, но героически продолжает! Дальше Эллиот демонстрирует мыслительный процесс, а Даша - широту своих знаний о позах в сексе. Этот ебаный стыд пересказывать смысла нет, просто процитирую самую мякотку.
Анус стягивается в необычайно тугую щель, шрамы внутри сходят с ума, пульсируя и щекоча член.
Короче, сучке нравится.
Джон безумно нежно целует руки мужчины, как бездомный щенок, которого погладили, вместо того, чтобы пнуть.
И еще абзац соплей в том же духе. Неделька с живительным хуйцом, и все в порядке.
Жопные друзья Эллиота находят его.
Они приезжают все вместе. Четверо. Гневные, обиженные, возмущенные и отчаянные.
- Променял шлюху на дружбу?
Даша, сколько у тебя было в школе по русскому? Ты поняла, что сказала?
И тут - тадададам! - сомца настигает возмездие, не совсем за то, за что надо, но два и два он складывает.
Когда его ставят раком, совсем как Майерса однажды, он все еще не верит, что это делают с ним его друзья. Два члена одновременно раздирают его внутренности, Гэри держит за волосы, вталкивая свой болт в рот. Франсиско снимает все на пленку. Его друзья…
Когда-то он изнасиловал Рис-Майерса точно так же. Мужчины вытираются его футболкой и швыряют грязную тряпку ему в лицо. Элиот горько смеется. Один к одному.
Сучки дома пока что нет, но очень скоро появляется и она.
Озорной, запыхавшийся и живой Джонни влетает в прихожую, расстегивая на ходу джинсы. Майки на нем нет – голый торс, уже не такой худой, как раньше, светит загорелым пятном.
Не знаю, что тут смешнее, то ли рефлекс снимать штаны дома, потому что, кроме как трахом, они, видимо, не занимаются, то ли пятно светящегося загорелого торса. Радиоактивного, видимо.
Сначала голубые глаза останавливаются на распростертом, опозоренном Элиоте
Потому что это же позор - дать себя изнасиловать. Стыдно должно быть.
Никакой адекватной реакции Рис Майерс не демонстрирует (только очень сопливую и мужественно-страдальческую), поэтому следом приходит его очередь. Кровавые разводы на полу, ручьи крови из анусов -
- Я люблю тебя, Элиот, я люблю тебя, Элиот, я люблю тебя…
Коуэн крупно дрожит и с трудом поворачивается, распахивая объятия для любимого. Они сплетаются одним дрожащим окровавленным клубком. Из разбитой губы Джонни сочится кровь. Из разорванного рта Элиота кровь течет струйкой. Кровь размазывается по ногам. Они замирают и почти синхронно теряют сознание.
Любофф.
Проходит время. Рис Майерс рефлексирует.
Я жил в этом кошмаре всю свою жизнь. Ты не вынес и первого раза.
Да.
Ты сломался, когда увидел мою боль.
Э, нет? Потому что он видел это уже, дай посчитаю, трижды только в кадре? И в первый раз изнасиловал тебя сам.
Ты не можешь ходить – у тебя парализованы ноги, ты не можешь говорить – только лишь одно слово – Джонни.
Как трогательно. Какая мощная психосоматика.
Целых два месяца мы жили в абсолютном счастье. Да, за все надо платить. Но почему ты, любимый? Почему за шестьдесят дней счастья заплатил ты?!!
А ты, значит, нет.
И Рис Майерс принимает логичное решение:
Я буду любить тебя до самой смерти. Мы умрем вместе. Я так решил. Думаю, будь ты в сознании, ты бы меня поддержал. Сначала я убью тебя, любимый, а потом сразу же отправлюсь следом. Две пули – две маленькие дырочки в висках. Мне не жить без тебя. А о тебе некому позаботится, если меня не станет.
Неясно, правда, почему Эллиот должен быть без сознания, ну окей.
Я люблю тебя, Элиот. Я всегда буду любить тебя...
Слава богу, конец.
