первая глава начинается с того, что невероятно качественно прописанный Джерри подпирает стену в клабике, пока его накрывает экзистенциальный кризис:
Джерри уже знает, чем закончится вечер: он кого-нибудь закадрит и выпьет, возможно, - трахнет, если захочется, но скорее всего – нет, потому что Джерри даже от секса устал. В его долгой, четырехсотлетней жизни было все, и от этого он ощущает такую безысходность, что всерьез начинает раздумывать – а не залечь ли в спячку лет на сто? Передать клан наследнице и заснуть, а проснуться в новом веке, среди летающих ховербордов, социализма и полетов на Марс, словно в соседний город.
вот что бывает, когда твой сир - папа-танкист из социалистического Советского Союза. Нет, правда, я не понимаю, откуда там взялся социализм. Персонажу четыреста лет и он, насколько я понимаю, даже не был членом ЦК КПСС.
Джерри продолжает стродать, несмотря на наличие рядом какой-то шлюхи накрашенной:
Джерри допивает бурбон и демонстративно игнорирует симпатичную блондинку, которая строит ему глазки. Он видит, что кожа на ее шее намного светлее, чем на лице, длиннющие наклеенные ресницы, того и гляди, зацепятся за брови. Джерри не любит пить такую кровь, она отчетливо отдает прогорклым кокосовым маслом или какой-то другой косметической дрянью.
действительно, то ли дело - девушки с натуральной красотой, вроде Даси.
Джерри страдает еще полтора абзаца, немного подумывая о том, чтобы позволить своей дочери себя съесть, и, наконец, встречает Кевина, стоящего у стойки:
Джерри снова заказывает выпивку, и когда поворачивается – видит мальчика лет девятнадцати, в расстегнутой белой рубашке, который стоит у другого конца барной стойки и задумчиво смотрит на него. У мальчишки такие черные бездонные глаза, что Джерри сначала дергается, решив, что встретил одного из своих. Но нет, судя по запаху, это обычный человеческий детеныш: горячая кровь, темные глаза, красивый широкий рот, изогнутый в глумливой усмешке. Мальчишка очень симпатичный. Джерри знает такой типаж – неутомимые, страстные натуры, только мальчишка почему-то выглядит настороженно-диковатым, словно животное, которое забросили из джунглей прямиком посреди танцпола.
анон бы предложил обратить особое внимание на "мальчика" (втф, это вообще нормально - называть "мальчиком" совершеннолетнего лося под два метра ростом?), но последняя фраза слишком хороша. Спасибо тебе за ангельское терпение, бета, но пошла бы ты нахуй со своими правками.
тем временем у Кевин ловит на себе взгляд сомца и включает режим соблазнения:
Мальчишка замечает, что привлек его внимание. Он искоса бросает на Джерри призывные взгляды, лениво двигает бедрами в такт музыке.
и все это, видимо, прямо у стойки.
Джерри пересаживается, чтобы видеть прекрасную задницу, обтянутую узкими джинсами. Но к своему удивлению, он больше смотрит на худое лицо, чем на симпатичную попку.
лицо и "попка" видны с одного ракурса? Кажется, он одержим демоном. Беги, Джерри, беги!
но нет, вместо этого Джерри решает соблазнить Кевина:
Все идет по накатанной: Джерри подходит сзади, кладет ладони на бедра и включает флирт, а мальчик ухмыляется, откинувшись спиной на его грудь, и пытается отбивать подачи, перекрикивая музыку. Вообще создается смутное впечатление, что ему глубоко похер, что Джерри ему говорит, создается впечатление, что он смотрит на Джерри через плечо и уже мысленно скачет на его хрене. Окей.
надеюсь, в берцах прыгает.
закончив танцевать, Джерри снимает номер в мотеле и тащит Кевина туда:
Он не успевает рассмотреть номер, потому что мальчик нетерпеливо прижимается к нему боком, бедром и выпуклостью в штанах. Джерри почти грубо толкает его спиной на дверь, пытается пропихнуть колено между стройных ног. Он дышит в изящную шею и проводит языком по контуру вены, и в эту же секунду ощущает, как нож входит ему в живот снизу вверх. Мальчик явно знает, как обращаться с холодным оружием, рука у него точная и уверенная. Он добивает, - вернее думает, что добивает, - с силой вонзив лезвие Джерри в плечо.
добивает. В плечо. Знаете, анон более чем уверен: вот уж кто-то, а Кевин уроки биологии в школе не прогуливал, да и в принципе достаточно наблюдателен, чтобы заметить: в плече нет жизненно важных органов, и до крупных сосудов легче добраться в других местах - шее или бедре, хотя бы.
но нет. Добивает в плечо.
Джерри смеется над этим фэйлом:
Давай, думает Джерри, давай, маленький ублюдок, начинай кричать, начинай плакать, сломай ногти о дверь, а я – сломаю тебе ноги. Просто так, потому что могу, и потому что я любил эту гребанную майку.
Но мальчишка глядит на него с таким сияющим видом, словно ему вручили долгожданный рождественский подарок. Он расплывается в широкой, почти безумной ухмылке, осторожно трогает кончиками пальцев затягивающуюся рану на плече Джерри – и все время улыбается, словно счастлив до пизды.
по крайней мере, здесь сломанные ноги не позиционируются как элемент ухаживаний.
интересно, почему такое внимание уделяется именно ране на плече, ведь ножом в живот, да еще и снизу вверх - куда интереснее, можно было бы на потрошки посмотреть же. Такое чувство, что Кевин - няша-скромняша даже в том, что касается гуро.
- Ты оборотень? Или вампир? Или что? – спрашивает он, возбужденно дыша Джерри в щеку. - Что ты такое?
- Вампир, - соглашается Джерри. – А ты? Что ты такое, конфетка?
- Я – Кевин, - говорит мальчишка так, будто это все объясняет, и облизывается как псих, словно Джерри – огромная шоколадная пиньята, наполненная карамелью и сливками.
на самом деле, шоколадные пиньяты бывают, вот, например. Но они никогда не заполняются сливками и карамелью, только фруктами, конфетами (иногда в обертках) и всем остальным, что можно руками подобрать.
знаешь, почему, Дася? Потому, что если ты ебнешь банку с помидорками черри - ты сможешь их подобрать и съесть, а если ты ебнешь банку с кабачковой икрой - ее останется только подобрать тряпкой и выкинуть. Ферштейн?
- И что мы теперь будем делать, Кевин? – интересуется Джерри, потому что ему действительно интересно.
снимете штаны и будете бегать.
С подобными психами он раньше не имел дела. Хер знает, что эта страстная детка в окровавленной рубашке и с каменным стояком еще выкинет.
я просто оставлю здесь эту гениальную характеристику.
Кевин спрашивает разрешения еще потыкать Джерри ножом и тот, как последняя зашкваренная сучка, соглашается:
Кевин, дрожа от любопытства и азарта, забирает у него нож, - обычный, стальной нож, который не способен нанести особого вреда вампиру, - и вбивает почти в самое сердце. Потом еще раз. И еще.
Майке - пизда. И сердцу Джерри, кажется, тоже. Он еще никогда не встречал такого мальчишку: странного, донельзя порочного, смазливого, с налетом некой внутренней гнильцы, и с такой обворожительной, просто восхитительной тягой к убийству.
- Круто! – с восторгом говорит Кевин и равнодушно роняет бесполезный нож.
с восторгом, но равнодушно. Окей. И мне кажется, или Джерри как-то злоупотребляет словом "пизда"?
все вокруг в крови, и майка, и нос Кевина, и небо, и Аллах, что подталкивает Джерри к повторению вопроса:
- Ну а теперь что мы будем делать, Кевин? – спрашивает Джерри, потому что ему чертовски любопытно, что еще выкинет этот ненормальный. Джерри больше не скучно, он развлекается на полную катушку и предчувствует, что это только начало.
Кевин оглядывается по сторонам и его черные шалые глаза радостно расширяются. Он кивает куда-то за спину Джерри и хрипловато говорит:
- Ты. Я. Постель.
опять. Разговоры. В. Стиле. Кристиана. Грея. Дася. Не. Надо. Так.
на этом первая глава кончается, а вторая приветствует нас флэшбэком:
(за полгода до предыдущих событий)
Городок называется Салемс Лот. Сраная глухомань, где за белыми заборчиками и обязательной воскресной мессой может скрываться что угодно: Врата Ада, или ритуальное сжигание детей по воскресеньям, или коллективная травля школьниц, которым не повезло чем-то отличиться от подружек. Джерри – специалист по подобным заштатным городишкам, это его охотничьи угодья, но ему чертовски интересно - что здесь забыл его брат? Мелковато для его профиля: Перси не ловит ведьм, не охотится на полтергейсты и не изгоняет призраков с древних индейских кладбищ. Он крупный… специалист.
у меня здесь в загашнике лежит черновая версия этого абзаца, до сокращения:
Городок называется Салемс Лот. Сраная глухомань, где за белыми заборчиками и обязательной воскресной мессой может скрываться что угодно: Врата Ада, или ритуальное сжигание детей по воскресеньям, или коллективная травля школьниц, которым не повезло чем-то отличиться от подружек, или древний канализационный паук, маскирующийся под клоуна, или, может быть, в одном из гаражей спит живая машина, или, как минимум, прячется где-то ото всех спивающийся писатель, к примеру – в стоящем на горе отеле, смотритель которого однажды убил всю свою семью. Джерри – специалист по подобным заштатным городишкам, это его охотничьи угодья, но ему чертовски интересно - что здесь забыл его брат? Мелковато для его профиля: Перси не ловит ведьм, не охотится на полтергейсты или срань-хорьков и не изгоняет призраков с древних индейских кладбищ, не участвует в марафонах на выживание, не наблюдает за казнями преступников на электрическом стуле, не пытается спасти Кеннеди.
вот, по этой версии точно видно, что автор - фанатка Стивена Кинга. Правда? Или еще надо подбавить гигантских крыс и чувака, едящего траву?
тем временем, Джерри повсюду чует запах Грейвза:
Джерри чувствует его, Джерри чувствует, что брат где-то рядом, его ненавистный брат-близнец, с которым они, если верить семейным приданиям, родились практически одновременно, держа друг друга за горло.
аплодисменты их мамке, сквозь вагину которой пролезли чуваки, держащие друг друга за горло.
Темнота скрывает его, когда он, наконец, выслеживает мальчишку – молоденького человеческого мальчика, который насквозь провонял его братом.
Человеческий детеныш, высокий, темноволосый и скуластый, мечется по городу и злится. От него пахнет не только семенем, которым его регулярно метят, он пахнет злостью, бессильной яростью и отчаянием. Должно быть, Перси таскает его за собой, от города к городу, может быть, исключительно как подстилку, а может – натаскивает, словно щенка. Перси всегда жалел больных зверушек, выхаживал их, если успевал, и жутко бесился, если Джерри трогал его игрушки. Видимо, и этого мальчишку, от которого на милю разит церковью, он подобрал по доброте душевной.
по крайней мере, на этот раз Криденс больше не иудей. Слава холиварке образовательной.
Джерри решает поохотиться на сучку брата, но та оказывается не лыком шита:
Тот шагает в темноту так отважно и бестрепетно, словно привык к мраку, Джерри бесшумно шагает следом – и едва не напарывается горлом на выставленный кол. Он успевает отшатнуться, а мальчишка, которому так идет злость, - ах ты сукин сын, Перси, прости, мамочка, но какую же симпатичную конфетку Перси урвал! - практически шипит:
- Мистер Грейвз, я же сказал, что не хочу…
Криденс не умеет вырабатывать смазку литрами, поэтому носит с собой заточку.
к сожалению, она ему не помогает: пока он пытался осознать тот факт, что перед ним не Персиваль, а Джерри, тот ебнул его об стену до потери сознания и потащил в пещеру. Серьезно:
...мальчишка оседает к его ногам. Джерри закидывает его на плечо и тащит в свое логово.
Он обосновался в симпатичном заброшенном особнячке, предназначенном к сносу. Вывеска на углу гласит, что улица называется «Голландский холм», но Джерри, в целом, начхать: хоть голландский, хоть ирландский, главное, что особнячок очень уютный.
я надеюсь, что это не есть та самая пасхалочка на Лавкрафта, которую смогут найти только избранные.
Джерри рассматривает Криденса и окончательно прознает в нем сучку:
Пожалуй, ему за двадцать, но не больше двадцати двух. Он все еще пахнет юношеской свежестью. Симпатичный. Вполне во вкусе Перси – одновременно и невинный, и неуловимо вызывает жалость, но при этом у него злые глаза и потрясающе порочные губы, пухлые и красивые, созданные, чтобы кусать их до крови.
Мальчик тоже смотрит на него с удивлением и настороженным недоверием. Моргает пушистыми ресницами и морщит нос, должно быть, у него все еще болит ушибленный затылок.
Криденс отказывается общаться с Джерри и тому остается только смсить, сидя на диване:
Он удобней устраивается на вытертом, выцветшем диване с подгнившей обивкой, достает мобильный телефон и пишет брату:
«Как дела, Ван Хельсинг?»
«Чего тебе надо, Джерри?» - отвечает Перси через пару минут.
«Мне – ничего, а вот ты, как мне кажется, потерял нечто о-о-очень ценное»
«Не трать мое время, - отвечает Перси. – Я не понимаю о чем ты».
- Вот скотина! – вздыхает Джерри. – Никаких родственных чувств. Ни одной открытки на Рождество. Ни одного подарка за последние двести лет!
вам лучше привыкнуть к подобным шуткам, Джерри их шутит постоянно.
элсо... "Ван Хельсинг"? На основании того, что оборотень? Это логично.
- Давай проверим, насколько ты важен для моего братца? – предлагает он.
- Нисколько, - с горечью отзывается мальчишка. – Можете даже не стараться, мистер псих.
От него пахнет не только трахом, порохом, ладаном и серебром, но и любовью тоже, изматывающей, тяжелой… невзаимной, как он думает. Но Джерри знает своего брата уже четыреста долбанных лет. Перси не может ебаться без чувств, он тонкая, чувствительная натура, несмотря на его проблемы с полнолуниями, так что он определенно явится за мальчиком.
спонсор этого эпизода - все прочитанные Додо дешевые подделки под Аниту Блэйк.
Джерри придумывает действительно адскую месть: вспарывает ногтем собственный палец, включает камеру в телефоне и записывает видос, где поит своей кровью Криденса.
боже, только не еще один говноблоггер, пожалуйста.
- Я до сих пор не могу простить тебе, что ты не подписался на мой инстаграм, - укоризненно сообщает он и наводит камеру на мальчишку. – Но зато посмотри, какую видюшку я для тебя снял!
Он размазывает собственную кровь по губам, втирает ее в десна и проводит по языку. Темные глаза мальчика расширяются, когда он осознает, что сейчас произойдет, но больше он не успевает никак отреагировать: Джерри целует его, удерживая камеру на весу, раздвигает мягкие губы языком, ласкает чужой теплый рот, который оказывается удивительно отзывчивым.
У мальчишки становится мутный, стеклянный взгляд. На скуластой мордочке размазалась кровь, и она ему удивительно идет. Джерри нравятся люди, которым кровь к лицу.
- Счастливого Рождества! – радостно говорит Джерри напоследок и отправляет видео брату.
Он успевает сорвать еще один нежный, глубокий и соленый поцелуй с этих пухлых губ, когда, наконец, раздается звонок.
звонит, конечно, Грейвз, словивший батхерт от издевательств над его сучкой:
- Тебе нужен я! – рычит Перси, действительно рычит, должно быть, он на грани обращения. – Не трогай Криденса!
- Значит, этого прелестного юношу зовут Криденс? - мурлыкает Джерри. – Я-то думал, что ты его просто пялишь, а ты никак влюбился в этого юного послушника? Где ты его подцепил?
- В Эль Пасо, - говорит Перси, голос у него напряженный, даже подрагивает. – Он единственный уцелел после резни, я не мог оставить его там одного. Пожалуйста, Джерри… пожалуйста, не трогай его.
по оттенкам сопения Джерри догадывается, что Грейвз бежит к нему, но решает продолжить разговор:
- Ты давно в городе? – спрашивает Перси.
- Со вчерашнего дня, - лениво отвечает Джерри перерезая когтями скотч, теперь тот ему не нужен, Криденс – покорная, безмозглая кукла, которая будет делать все, что ему прикажут.
он же сучка в додоверсе. То есть значит он всегда был безмозглой куклой, делающей все, что прикажут, разве нет?
- То, кого и как я трахаю, это не твое дело.
- Когда-то это было нашим общим делом, - сообщает Джерри, усадив Криденса, теплого и послушного, себе на колени.
а что, если Джерри - не сомец, а сучка-разлучница и закончит жизнь с телефоном в пизде, как Лола?
так или иначе, он сажает Криденса себе на колени и начинает раздевать:
Он сбрасывает вызов и неторопливо расстегивает рубашку Криденса. Под ней черная майка, а под майкой – маленькое распятие, и оно обжигает ладонь до кости.
- Ах ты черт! – шипит Джерри.
Мальчик-то искренне верит, надо же! Такая чистая, сильная вера встречается редко, и где только Перси выкопал такую диковинку, с индейскими скулами и скорбными глазами?
индейские скулы? Индейские? Анон передумал, верните Криденса-еврея.
тем временем, выясняется, что Грейвз у нас действительно немного ванхельсинг:
- Расскажи-ка мне, Криденс, что мой брат с тобой делает? – интересуется Джерри, расстегивая ремень на его джинсах.
- Мы ездим туда, где требуется карающая десница, - равнодушно говорит мальчишка. – Я помогаю мистеру Грейвзу, а он учит меня, каково это - быть охотником. Мистер Грейвз – Пес Господень.
- Что? – Джерри громко смеется, запрокинув голову. – Кто тебе такую чушь сказал? Это Перси тебе такое рассказывает? Пес, блядь, Господень, ну надо же!
- Это я сам знаю, - тихо говорит Криденс.
но под "что мой брат с тобой делает" Джерри подразумевал нечто иное, поэтому задает уточняющий вопрос:
- Расскажи мне, как он тебя дерет? – спрашивает Джерри, потому что чушь про боженькиного цепного пса ему совершенно не интересна. – Тебе нравится, как он тебя трахает?
- Да, - отстраненно говорит Криденс. – Сзади.
- А еще как?
- Только сзади.
Джерри на пару секунд даже теряется. Даже сквозь дурман, сквозь морок, который он навел, прорывается глубокая тоска.
- Наверное, ты хотел бы, чтобы он имел тебя лицом к лицу, словно любимую женщину?
На секунду ему кажется, что Криденс все-таки скинет наваждение. Его лицо всего секунду кривится, он все еще не перестал бороться где-то глубоко внутри себя, там, где прячется душа.
- Да, - наконец говорит Криденс и снова застывает покорной игрушкой в его руках.
O.M.G.
анон думал, что установка "секс лицом к лицу - это романтично, а все остальные позы - тупая бесчувственная ебля" умерла уже лет десять как. Вместе с мурлыкающими после ебли котами и называнием боттома "кисой" и "принцессой", oh wait~
кажется, теперь анон понимает: Додо не просто юзает старые черновики, она юзает очень старые черновики, где-то 2006-2008 годов производства.
Джерри обещает наконец-то познакомить Криденса с новой позой, но тут в попытку устроить энцу врывается Грейвз:
- Видишь, какой я хороший, - шепчет ему на ухо Джерри. – Ты будешь моей самой любимой деткой…
Он уже запустил ладонь Криденсу в штаны, поглаживает его встающий член, сжимает, обещая еще больше нежности, водит кончиком языка по соленой от пота шее, прислушиваясь к стуку пульса.
- Убери от него руки, ебаная мразь! – рявкает Перси, на секунду застыв в дверном проеме и разрушая сладкое очарование момента.
И тут же прыгает, под треск разрывающейся рубашки, но Джерри успевает вскочить, прикрывшись Криденсом, словно живым щитом, так что Перси приходится притормозить. Он перекатывается и поднимается на ноги, тяжело дыша и болтаясь в пограничном состоянии. Сквозь человеческое лицо то и дело проглядывает оскаленная волчья морда.
ну вы знаете - эти оборотни:
- Привет, братишка! – жизнерадостно говорит Джерри, удерживая безвольного Криденса за шею.
Криденс прижимается к нему, словно самая верная самочка, он готов защищать Джерри ценой своей жизни, судя по лицу Перси, тому больно на это смотреть.
а почему самочка? Самый верный самец в такой ситуации послал бы нахуй и пошел пиво пить?
так или иначе, после бессмысленного диалога на тему "Как ты смел!" - "Сам дурак!", Джерри решает закончить эту мучительную сцену и заодно добить Криденса:
- Ладно, повидались и хватит, - скучающе говорит Джерри, выпускает когти и длинным острым ногтем чиркает Криденса по шее, вспарывая кожу.
- Лови! – говорит он, толкнув мальчишку к брату, и тот действительно сразу же ловит и пытается зажать рану ладонью.
Криденс обливается кровью, он почти сразу теряет сознание и валится на пол, но Перси пытается его удержать и спасти.
- Я чувствую, как у тебя чешутся зубки, братец, - сладко говорит Джерри, уже стоя на нижней ступеньке лестницы. – Ты тоже хищник и любишь кровь, как бы не отрицал.
Перси не отвечает, он зажимает горло своему мальчишке, и только коротко рычит на прощание, с чистой, неподдельной ненавистью.
после этого Джерри дает по съебушкам на Додже и анон к нему присоединяется.
Не играю в это, но твои посты каждый раз делают мне день, анон.
