Встречает нас шапка, в которой обещается
Ворнинг: Пвп, нца-17, довольно рваный стиль, рефлексия автора, но по мнению беты точное попадение в образ.
Текст начинается так внезапно, что мне пришлось проверить, не удалил ли я случайно часть текста
Он говорит:
-Парень, поедем кататься.
И Брайан собирается за минуту.
Сказано-сделано: он и Брайан
несутся по трассе красной пулей, с одной стороны мелькают люди, с другой море – огромное и неподвижное. Для него самая быстрая машина – ничто. И Доминик Торетто сам как море - огромный, спокойный.
Вроде и не самое плохое сравнение, спокойное могучее море, здоровенный уверенный мужик, но Додо была бы не Додо, если бы сравнения не улетели в ебеня
Брайан рядом с ним чувствует себя то теплоходом, то бамбуковым плотом. Иногда он сильнее, умнее, он знает больше, он – коп.
Приятно знать, что иногда Брайан умнее бамбукового плота. Но что-то мне подсказывает, что не в этой нетленке.
А иногда Дом нависает сверху, от него нечем дышать, от спокойного, умного взгляда плавится мозг.
Даже не знаю, что хуже: то, что Дом поглощает своим телом окружающий кислород или то, что при виде умных людей Брайану резко плохеет. Прямо-таки чудеса анатомии!
Брайану хорошо с Домиником только когда:
он Не Смотрит на тебя, в твою душу, своими цепкими темными глазами
из которых торчат паучьи лапки. Бррр. Впрочем, Брайану все равно не совсем хорошо, ведь в такие моменты
как-то тяжко внутри, хочется вскочить, заорать, разбить что-нибудь из серии «Смотри на меня! На меня, твою мать».
И пусть мне будет хуже!
Дальше вступает в силу обещанный рваный стиль, потому что ровно после описания нашего мистера Спокойствие, мистер Спокойствие командует:
Кого урой? За что урой? Нет ответа. Но Брайан счастливо газует, радуясь возможности побыть наедине с Домиником.
И Брайан выжимает из машины все. Он чувствует себя лучшим другом, мира не существует, пока они вдвоем тут. Летти, Миа и стервец-Винс, они в городе, в гараже, в пыли улиц и машинном масле.
Да, мира не существует, и в этом нигде
бело-желтый круг солнца, розжаренная дорога, дымится и плавится. Тут закусочные, нарядно одетые люди, запах кетчупа и красного перца. Тут от женщин резко несет духами, а от Доминика несет потом и таки да, машинным маслом, он пропитан им насквозь.
И в нем копошатся Летти, Миа и стервец-Винс.
Брайан на минуту оставляет стакан с кока-колой, а когда снова берет его в руки - тот уже теплый, по такой жаре кусок в горло не лезет. Доминик вещает что-то, ему жара нипочем. По мышцам стекают капли пота и Брайан нечаянно начинает отслеживать их траекторию. Торетто щелкает пальцами перед самым его носом и тогда он приходит в себя, глаза шалые и виноватые.
Брайан, ты это, за дорогой не пробовал следить? Я просто напоминаю, что в прошлом абзаце ты был за рулём, и вы неслись по трассе пулей. Хотя постойте…
-Парень, как думаешь, зачем я привез тебя сюда?
ЛУЧШЕ ОБЪЯСНИ КАК ТЫ ТЕЛЕПАТИЧЕСКИ СМОГ ЗАСТАВИТЬ БРАЙАНА ПРИВЕЗТИ ВАС СЮДА
Или я как-то не правильно понял фразу «Брайан выжимает из машины все» и Брайан нажимал на газ, а Доминик крутил руль?
Впрочем, Брайан не спрашивает ни того, ни другого объяснения, так что наши герои просто
остановились в дорожном мотеле, позавтракали какой-то бурдой, а теперь еще поднимаются в номер – ему как-то страшно. Такая секретность….Дом бы не стал таить до последнего, он взорвался бы яростью и свернул бы шею на месте, если бы прознал про полицейский значок.
Трах-Тибидох, магия рваного стиля, и вот Брайан просыпается после обморока ??? Удивлен даже Доминик, а ведь он был рядом
-Брайан, ты что? Сильно ударился?
-Ох, мужик, что ты сделал? - О’ Коннел трет затылок и открывает глаза. Потом закрывает и пытается осмыслить нависшего Торетто. Невероятно близко, буквально сверху. А позади дверь, очень твердая дверь, затылок до сих пор ноет. И на эту дверь его толкнул Дом, и прижимает собою. Дом. Оплот этого городка. Дом, который с Летти, у Дома сестра. И он, Брайан, с ней спал, с малышкой Мией.
Как мы все понимаем, это была такая прелюдия – размозжить голову возлюбленного о дверь. Херанул, значит, мужика об косяк и глядит на него.
И глаза внимательны, насторожены и спокойны одновременно.
Романтика.
А дальше Доминик наклоняется чуть-чуть, и прижимается теснее, его руки на плечах, одна пролезает на затылок, другая пробивается вниз, на лопатки, на поясницу, замирает на копчике. Торетто прижимается лбом ко лбу Брайана и тихо, выразительно спрашивает:
-Ты понимаешь, чего я хочу?
О’ Коннел судорожно кивает, его трясет мелкой дрожью, а внизу живота холодный комок, как студень.
-Пойдем? – Это не вопрос, это утверждение с вопросительной ноткой, исключительно для соблюдения приличий.
Идут они, конечно, не в травмпункт, а в койку. А по дороге Брайан размышляет:
Брайан пару раз встречался с педофилами. Они были старыми, страшными, по-своему несчастными, но об этом никто не думал, все видели в них чудовищ. Знал и просто педиков, смазливых, разряженных, не мужчины, не женщины – просто уроды. Впрочем, Брайан знал и нормальных мужиков, которые иногда развлекались тем, что сажали на член молоденьких мальчиков. Мальчики были педиками, мужики оставались мужиками.
Потому что педофилы – это старые уродливые геи, а мужики, которые просто любят сажать мальчиков на член – это мужики. Прям Драу повеяло.
Сам Брайан не знал, что делать. Целовать Дома казалось верхом идиотизма, лечь на спину, задрав ноги – откровенным блядством, уйти.…Доминик с непреклонным видом стягивал футболку и брюки, всем своим видом давая знать, что собирается хорошенько перепихнуться и оставаться без секса не намерен. Кивнул головой в сторону кровати:
-Проходи.
Бездну вожделения вижу я. Доминик тоже, поэтому раздевшись, он предупреждает
-Послушай, я получу удовольствие в любом случае. А вот насколько хреново будет тебе, зависит от тебя. - А потом Торетто улыбается так, что Брайан перестает трястись, это такая знакомая, широкая хулиганская ухмылка, обаятельная, задорная и милая. – Но я постараюсь сделать тебе хорошо.
Я, конечно, собираюсь тебя изнасиловать, но ты не парься, тебе будет супер. Дом
укладывается на кровать, привольно раскинув ноги и закинув руки за голову.
Брайан раздевается, продолжая размышлять
и «один раз - еще не» и «никто не узнает», и «а все-таки любопытно, как он это делает».
СТРАСТЬ, вы понимаете.
Дом хлопает себя по внутренней части бедра, лысина сверкает от пота, глаза блестят:
- Давай, иди к папочке.
-Извращенец, - бурчит Брайан и осторожно приближается. Он не знает, с чего начать.
В итоге Доминик садится, сгребает его в охапку и переворачивается, подминая. Лежать под Домом страшно, жарко и отчего-то сладко. От румянца теплеют щеки. Торетто даже в койке не может не болтать.
-На спине или на животе?
-Какая разница?
Короче, начинается секс. Начинается так уныло, что
-Стой! – срывается Брайан.
Но нашего Дома уже не остановить. Он предупреждал
Торетто с легкостью приподнимает одной рукою Брайана, и вставляет, резко, сразу, быстро. И это очень больно.
Ты, гадина такая, обещал, что Брайану будет хорошо!
Брайан мгновенно белеет, до синевы. Пальцы сначала цепляются за стену, простынь, но потом находят предплечья Дома и там впиваются в загорелую кожу. Тело непроизвольно дергается, пытаясь соскочить, Дом напрягает ладонь, чтобы удержать мечущегося парня на себе. Продвигается вперед, наваливается, устраивается поудобнее.
Но как, Карл? Он сверху или снизу, что-то не вкуриваю я.
У Брайана несчастный вид, волосы взмокли, прокушенный язык саднит больше задницы. Дом медленно двигается, плавно, размеренно, почти нежно. Глаза закрыты, а по лицу пробегают иногда короткие судороги наслаждения. Брайан считает минуты, пальцы соскальзывают с мокрых рук Торетто, а вслед пальцам тянутся багровые глубокие царапины, набухшие кровью. Как Дом потом объяснит их Летти? Доминику, похоже, сейчас на все плевать, он двигается так спокойно и неторопливо, будто совсем не собирается кончать.
ДА МЫ ПОНЯЛИ, ЧТО ОН СПОКОЙНЫЙ, ПОЖАЛУЙСТА, ХВАТИТ. ЭТО ПОЛНЕЙШЕЕ ПОПАДАНИЕ В ХАРАКТЕР, ТОЛЬКО ПЕРЕСТАНЬ
Плохо не только чтецу, но и Брайану
-Не нравится?
-Нет, - слабо сипит Брайан, его член и мошонка от боли сжались, и ему совсем-совсем не нравится.
Доминик выходит, кажется, за ним тянутся внутренности. Дом переворачивает Брайана на живот, тот так устал и вымотался, что даже не стесняется.
Бедный, усталый животик, потерпи.
-Готовься, детка, сейчас тебе будет хорошо, - голос Торетто игрив, но Брайан не верит, что где-то и кому-то в этом мире может быть хорошо.
Я уже предвкушаю это. И даже привожу целиком, чтобы потом не говорили, что чтец несправедлив, и просто вырезал все возбуждающие моменты ради клеветы на автора.
Колени шатаются, руки трясутся, голова болтается туда-сюда, да и самого О’ Коннела здорово трясет. Внутри него чувствительный мячик и Доминик сейчас массирует этот мячик. Брайан хрипит и дергается, с края губ течет полоска слюны, капая на подушку, пот льет градом. Он даже просить не может, губы пересохли, а Дом все равно не слушает, хмыкает над беззащитно выгнутою спиною, мягко отвечает: «Нет, еще не хватит» и продолжает находить точки, от которых все тело заходится.
-Я кончу, я сейчас кончу! – Брайан использует это, как последнее средство.
-Кончай, - Дом невозмутим как всегда. – Давай, чувак, спускай.
Брайана выкручивает, руки подкашиваются, и он летит лицом вниз, тело вздрагивает от любого прикосновения, а Доминик настойчив. Снова ставит в коленно-локтевую, и голос почти просительный:
-Потерпи еще, мне немного надо.
Теперь не больно, просто непривычно быть заполненным. Не брать, а давать, не двигаться, а подчинятся рукам, которые двигают твои бедра. Только Дом не стонет, он шумно дышит, и наклоняется все ниже и ниже, пока не укладывается прямо на спину Брайана. И вдруг, совсем неожиданно, не в темп, застывает.
-Детка, детка…-Брайан чувствует как в него течет, и течет из него, и как пульсирует внутри член. А Дом сжимает его бедра мертвой хваткой, захочешь – не отцепишь.
Резюме, для тех, кто не прочитал: Доминик долго тычет членом в зад Брайана, а потом останавливается. Течет сперма. Усё.
Дом лежит на спине, прикрыв рукою глаза, Брайан лежит сверху, чувствуя какую-то неловкость.
Неловкость от того, что он в этом фанфике, вестимо. Герои засыпают. А потом просыпаются. Нежно воркуют:
-Не переживай, - Доминик сидит спиною к кровати, лица не видно. – Не ты первый, не ты последний. Считай, что ничего не было…блондин. – Он оборачивается и ехидно, но по-доброму улыбается, дергает несильно Брайана за паховую кудряшку.
Эй, привет, блондин, отличный был день, давай чаю выпьем. В диалогах же главное естестественность.
Герои едут обратно.
Обратно ехать – сущее удовольствие. Дом за рулем, Брайан полулежит на заднем сидении.
-И часто ты это делаешь?
Дом смотрит в зеркало, его глаза враз суровеют.
-Не часто. И только со своими.
- Леон, Джесси…господи, с Винсом тоже?!!
Доминик громко смеется:
-Между прочим, он очень нежный...и жадный. – В голосе Торетто появляются мечтательный нотки и О’ Коннел почему-то испытывает ревность.
-А Летти?
-А ты попробуй трахнуть Летти в задницу, - усмехается Доминик. – Хотя лучше не делай этого, я, знаешь ли, ревнивый.
Впервые на арене: член в заднице как признак того, что тебя приняли в команду!
Потом, намного позже, вытаскивая израненного Дома из машины, Брайан на секунду задумается о том, как было бы хорошо держать это огромное темпераментное тело в руках. Сирены будут выть, а в глазах Доминика появится затравленное выражение, не страх, а безысходность. И О’ Коннел протянет ему ключи. Потому что…потому, что Дому совсем не нужно знать. Для него секс - это секс. А вот для Брайана секс, сексом, но Дом – это любовь.
Вот така любовь, комрады.