Уэйд приезжает за Петей в какое-то непонятное хипстерское место.
Местечко слишком чистое и тихое для ночного клуба, но это точно не библиотека и не шахматное кафе. Какое-то модное местечко, судя по всему: вокруг одна хипстота, надо же, мода на бородачей с ухоженными мягкими ладошками офисного планктона до сих пор не прошла!
У кого не прошла? У владельцев ночных клубов? В общем, это была такая попытка поострить.
Пьетро полулежит на диванчике, болтая ногой в сером кеде. Он вроде с компанией такой же бестолковой молодежи, но при этом заметно сам по себе. Погружен в себя и звенит, как натянутый нерв. Пьетро не пьет, как его дружки, но безостановочно тянет кальян; волосы у него отросли еще длинней, чем были, серебристая грива, собранная в хвост, достает почти до пояса.
Не понял, когда это волосы успели отрасти. Или Пьетро умеет делать супер быстрыми любые части тела, органы и волосяной покров?
Когда Пьетро видит Уэйда, у него светлеют глаза. Уэйд протягивает к нему руку и машинально поворачивается на сдавленный кашель. Буквально в ярде от него сидит, раздвинув ноги, Питер Паркер, повзрослевший на год, безумно красивый, с кошачьими скулами, у которых залегла тень, и легкой, едва заметной щетиной.
Это подло. Это бьет под дых.
Ох ты ж блядь, какая неожиданность! Средь шумного бала, так сказать, случайно.
Уэйд напрочь забывает о Пьетро, он таращится на Паучка и не может отвести взгляд. У Паучка явно что-то случилось за то время, пока Уэйда не было рядом. В его бархатных, кофейных глазах больше нет солнца, и в его лице больше нет циничной, наивной юной веры в безнаказанность супергеройства.
Паучок смотрит в ответ тяжелым взглядом, его рот кривится в гримасе, под глазами залегли синяки… он вообще выглядит уставшим и не очень счастливым.
“Безнаказанность супергеройства”? Шобля? Безнаказанность?
“С большой силой приходит большая ответственность”, - эта фраза у Питера в мозгу калёным железом выжжена. Он кайфует от того, чем занимается, но никаких иллюзий про какую-то непонятную “безнаказанность” у него нет.
И меня так умиляет это “пока Уэйда не было рядом”. Будто пока эта Додопуловская ебанина была рядом, всё было шоколадно. Нет. Вообще не было.
Но почему же теперь Питер несчастлив? Об этом потом будет, но давайте сначала сделаем ставки:
а)Он узнал, что Додопул вернётся и мрачно думает, что теперь от него не избавишься.
б)Он беспокоится за Пьетро, который водит шашни с Додопулом.
в)Гвен Стейси умерла.
г)Он переживал за Додопула и чувствовал себя виноватым в его исчезновении.
А пока зал голосует, мы продолжаем.
Потом он переводит взгляд на Пьетро и говорит:
- Ты с ним никуда не пойдешь.
- Пошел ты, - легко отзывается Пьетро.
Он висит у Уэйда на шее, обнимая руками за плечи, и не может твердо стоять на ногах.
- Ты не знаешь, на что он способен… - начинает Питер, но Пьетро в ответ громко смеется, запрокинув голову.
- Я-то знаю! - говорит он наконец и гладит Уэйда по щеке.
Это, естественно, демонстративное движение, чисто позлить Паучка, в этом нет ничего искреннего, но выглядит как нежная ласка любовника. Питер багровеет и теряет дар речи.
Какой же он чертовски, несправедливо красивый. Ему идет злость.
Реакции Питера пока адекватны для Водолеефика (настолько, что чтец аж перекрестился всеми конечностями). Его ужратый тёзка вызванивает опасного садиста-насильника и вешается на него, как на родного. И даже обошлось без подъёбов что Питер ревнует.
Уэйд несет Пьетро на свежий воздух, подхватив на руки, и едва не роняет, когда его с нечеловеческой силой дергают за локоть.
- Куда ты его тащишь? – спрашивает Питер, он обращается к Дэдпулу подчеркнуто безразлично, так обращаются к таксистам, продавцам и случайным прохожим, от которых что-то нужно.
- В свое злодейское логово, - искренне отвечает Уэйд.
Пьетро смеется, уткнувшись лицом ему в грудь.
- Я поеду с вами, - жестко и зло говорит Паучок, словно ожидает возражений. – Прослежу, чтобы ты ему ничего не сделал!
Нечеловечески сильный Питер всё ещё адекват. А вот Пьетро снова превращается нежную, трепещущую дырку.
- Где Логан? – спрашивает Уэйд.
Это правильный вопрос: Пьетро вздрагивает всем телом и глядит на него неожиданно трезвым взглядом.
- В Канаде, - говорит он. – Мне страшно, Уэйд.
- Почему? – Уэйд гладит его затылок и ощущает, что да, Пьетро действительно страшно, у того влажные от пота корни волос.
- Логан уехал разбираться с братом, - говорит Пьетро. – С Виктором.
Петя, твою мать! Ты в одиночку вытащил Магнето из Пентагона просто по приколу (про давание по щам сильнейшему мутанту не говорю, этого на момент написания фика ещё не было, но!), но когда твой мужик в смертельной опасности ты можешь только сосать кальян и трогательно бояться.
Да, Логан мог гордо сказать: “это личное” и свалить в закат, но сделал он это или нет нам не рассказали. Выглядит всё так, будто Пьетро стоял на перроне в ситцевом платьице и махал белым платочком.
Уэйд его успокаивает, няшнопетя засыпает у него на ручках.
Уэйд ловит взгляд Паучка. Тот сидит молча и глядит на них со странным выражением своего красивого, совсем молодого лица. .
Я до мышей доёбываюсь или “со странным выражением своего лица” это какой-то пиздецовенький оборот?
Он словно впервые для себя открыл, что Уэйд живой человек, что у него тоже есть друзья и близкие, что он может утешать, переживать и заботиться.
БЛЯ, ЧУВАК, ТЫ НЕ ПОВЕРИШЬ! Да! Да! Он впервые для себя это открыл!!
А знаешь, почему??
Потому что ты впервые не ведёшь себя перед ним как мудак!!! И то потому что звёзды так сложились, - не будь рядом Пети, стоять бы Паучку уже раком.
Уэйду жуть как хочется отшлепать Паучка за этот потрясенный скепсис, узнать уже, что у того случилось за год, и свернуть его красивую шею, чтобы избавиться от наваждения.
За этот оправданный скепсис, я бы сказал. И какая тебе разница, что там у него за год случилось? Ты же вообще ничего о нём не знаешь и не интересуешься. Ты хуёвый сталкер, Додопул. Хороший сталкер всё знает о своей жертве, даже сколько раз в день она поссать ходит.
Про последнее, про шею, вообще молчу. Это Водолей пытается показать, что понимает Дэдпула.
Уэйд укладывает Пьетро в свою постель - больше некуда, стаскивает с него обувь и курточку, выдергивает ремень с массивной пряжкой из брюк. Уэйд уверен, что утром Пьетро будет за это искренне благодарен. Подтыкает одеяло, и старается не смеяться, потому что все это время в спину ему злобно сопит Питер Паркер, которому, кажется, тоже до жути хочется спать, но засыпать в доме Уэйда он боится.
Ах, какой забавный дурашка Питер, - боится засыпать в доме мужика, который его два раза чуть не изнасиловал. Вот глупыш, хи-хи!
Кстати, помните, у Уэйда плесень разрослась под незакрытым окном? Так вот, она выстрелила. Это Спайди залезал в окно зачем-то.
- Ой-ей, - виновато говорит Питер, когда они уходят на маленькую кухоньку и Питер видит черное обугленное пятно на стене, оплавленный край подоконника и то, во что превратился пол. – Об этом я не подумал…
Он тут же осекается, но слишком поздно. Уэйд снимает маску и ухмыляется Паучку во все зубы.
- Что ты тут искал? – интересуется Уэйд; ему действительно интересно.
- Ты слишком неожиданно пропал, - отвечает Питер, краснея. – Я решил, что ты затеваешь что-то ужасное и потому затаился.
Не совсем понятно, что такого ужасного он ожидал от Уэйда. Что тот всё-таки станет марвеловским злодеем?
Кстати, помните, в первый главе был пиздец в Нью-Йорке? Так вот, мы о нём никогда больше не услышим. Ни о том, что это было, ни о последствиях. Хер с ним с городом, единственное, что волнует персонажей этого фика - бессмертного Додопула бросили помирать.
Я пропал, когда увидел твою очаровательную задницу, - мог бы пошло сказать Уэйд.
Еще он мог бы честно сказать:
- Я пропал, потому что вы бросили меня подыхать. Потому что я умер за тебя, а ты оставил меня жариться под солнцем, как кусок гнилого мяса.
Но этого он тоже не говорит.
Вместо этого он спрашивает:
- Как ее зовут?
Паучок вопросительно вскидывает бровь. Надо запретить ему быть таким красивым на законодательном уровне.
А тебе надо запретить даже мысленно фразы строить, блеать. Нет, твоё надрачивание на неземную красоту Питера не делает из тебя влюблённого, ты всё ещё маньяк ебанутый.
Почему я считаю что это баг, а не фича? Потому что в саммари заявлен безнадёжно влюблённый Дэдпул.
Уэйд, кстати, обладает зачатками мудроженщинства: сразу понял, что все беды из-за баб.
- Твою девушку, - поясняет Уэйд, потому что слепому ясно, что у Питера кто-то есть.
- Гвен, - помолчав, говорит Питер. – Ее звали Гвен. Она погибла.
Уэйд от неожиданности прикусывает себе язык.
Ой, да иди ты на хуй. Ты об этой неожиданности мог узнать ещё год назад. Даже если она вот только сейчас погибла, встречались они с Питером, вообще-то, долго.
Он не может смотреть на Паучка, поэтому достает кастрюльку из шкафа, чуть помятую сбоку банку кофе и баночку специй. Все это, включая кастрюльку, он купил неделю назад. Пока это все, что у него есть на кухне. Еще одинокая вилка, чашка с черной уткой Даффи Даком, и порядком привядшая морковка, которая кочует в холодильнике с полки на полку.
Ну и где же твой гонор и житейская мудрость тёртого солдата, который всё повидал?
Нет, наш языкастый наёмник просто уткнулся в кострюльку с кофе от невыносимости того, что кто-то тут кроме него способен страдать.
- Моего дядю звали Бен, - вдруг говорит Питер, пока Уэйд варит кофе в гребанной кастрюльке. – Он тоже погиб и тоже из-за меня. Он был мне как отец… я приношу всем несчастья.
Уэйд пожимает плечами. У каждого супергероя свое кладбище. У него целый Арлингтон, но Уэйд этим никогда не парится.
Ага, вот и тёртый наёмник проклюнулся, но опять через жопу. Он не может посочувствовать Питеру, потому что проблемы его за проблемы не считает. Если у тебя, ебанина, поумирали те, кого ты любишь, ты должен представлять, насколько это больно. Ты же влюблён в него! Твоя любимка тебе открылась! Давай, скажи ему что-нибудь хорошее!
Паучок, видимо, думает, что Уэйд решил его отравить или усыпить, поэтому он осторожно отодвигает чашку
Уэйд на это только пожимает плечами и пьет кофе, - отличный, кстати, получился кофеек как на взгляд Уэйда! Питер выглядит смущенным, он задумчиво заглядывает в кастрюльку, но там осталась лишь жижа на дне, а варить заново Уэйд не собирается. Он исчерпал свой лимит гостеприимства.
...ииии всё. Тема закрыта. Помер Максим, да и хер с ним.
Поздравляю, Додопул, ты опять проебал нормальный человеческий момент общения тупо молча и пожимая плечами. Лимит гостеприимства он исчерпал, паскуда.
Правильно ты, Питер, не сказал, что тебя призрак Стейси-отца преследует, и всякие тяжёлые мысли - не та аудитория.
- Я слышал какие-то дурацкие слухи, - неуверенно говорит Питер. – Что тебя держали в сексуальном рабстве у какого-то шейха в Марокко.
Уэйд едва не прыскает в чашку.
- Я был в Мексике, - честно говорит он.
Паучок – единственный, кому Уэйд говорит правду.
Достижение, блядь, какое. Нахер никому не сдалась твоя правда, потому что она в одном: “хочу тебя в жопу выебать”.
- Загорал на побережье, ловил рыбу и плел корзинки, - говорит Уэйд.
И Паучок ему предсказуемо не верит. Он скептически выгибает бровь и бормочет:
- Ну да, ну да, конечно.
То есть ты охотнее про рабство у шейха поверишь? Ну…
Он долго молчит, и Уэйд тоже молчит, пьет кофе и задумчиво глядит в окно, на город, переливающийся огнями, а потом Питер говорит:
- Я читал твое досье.
- Там нет и десятой части всех моих подвигов, - отзывается Уэйд с ноткой хвастовства.
Питер хорошо пахнет: молодостью, чистым телом, свежей кожей.
Я от этого внезапно накатывающего дроче-юста вздрагивать начинаю.
- Тогда ты чудовище вдвойне, - с ноткой отвращения говорит Питер. – В десять раз хуже, чем я думал.
- Я не скрываю, - коротко отвечает Уэйд.
Ему хочется спросить: а чем ты лучше меня, крошка? Чем ты такой особенный и положительный? Ты точно такой же, как твои друзья… как мы все.
Да что ты доебался до него и до его друзей? Питер один из самых положительных марвеловских героев. На худой конец, он не расстреливает людей и не убивает их задорно, так что да, он не такой, как ты.
В каноне, на минуточку, Уэйд это прекрасно понимает. Понимает, что они разные. Но этому Додопулу почему-то обязательно надо всем доказать, что они - фригидные Бьянки и только притворяются хорошими, добрыми, а на самом деле - злые и плохие.
Но он молчит, потому что жалеет Питера, у того и так в глазах мрак и безнадежность.
Можно не молчать, а сказать ему что-нибудь ободряющее, но это высший пилотаж для такого уёбища, видимо.
- Зато он трахается, как бог, - сонно говорит Пьетро, возникнув на пороге.
Черная футболка Уэйда, которую Пьетро нашел в шкафу, висит как ночная рубашечка, почти до колен.
- Я хочу спать, - отвечает Пьетро на невысказанный вопрос. – А вы орете друг на друга на весь дом, неудачники.
Он зевает и неодобрительно глядит на Питера, но потом уходит обратно.
Минутка непрошеной рекламы от сексуальной нимфетки Пети, которая, когда не сосёт хуй Логана, сосёт кальян и переживает. Питер всё ему рассказал, но он всё равно неодобрительный, потому что единственная ценность для него тут, видимо, поебушки, и людей, которые не хотят этих поебушек он вообще не понимает.
Баки, пожалуйста, пристрели вот это и приведи нам настоящего Пьетро. Хоть мувиверсного, тот хотя бы просто молчит и из него не сделаешь сучливую малолетку.
- Я не оставлю тебя с ним наедине! – злым шепотом говорит Питер. – Не мечтай даже, Дэдпул.
- Да господи! – кричит из комнаты Пьетро. – Мы с Уэйдом уже трахались! Он целую неделю не вынимал хуй из моей задницы, так что ты вынь уже голову из жопы и оставь его в покое!
Питер краснеет до ушей. Он заметно теряется и не знает, что сказать.
А что тут скажешь? Брось это гиблое дело, Питер, оставь этих червепидоров в покое и не пытайся их понять. Это уже конченые люди.
Уэйд моет чашку и говорит:
- Я собираюсь ложиться спать. Кровать у меня только одна.
И тут Питера перемыкает. Перемыкает на что-то откровенно странное.
Питер смотрит на него странным взглядом.
- А хочешь, перепихнемся? – спрашивает он, склонив голову набок. – Ты же хочешь меня поиметь? До сих пор хочешь, я же вижу!
У Уэйда земля идет из-под ног.
- Давай потрахаемся? – вкрадчиво предлагает Питер Паркер ему, Дэдпулу. – Ты ведь не откажешься, да? Ты так этого хотел…, наверное, все отдашь, чтобы трахнуть меня.
Что происходит? А хуй знает. Это какие-то водолеевские штучки, человеческой психологией и логикой я их объяснить не могу.
Уэйду очень хочется закивать. У него пересыхает во рту и звенит в висках, сбывается самый его сладкий сон… и самый страшный кошмар.
Вместо того чтобы поцеловать призывно подставленные губы, Уэйд открывает окно, хватает Питера за грудки и вышвыривает прочь. Пару секунд Паучок просто падает, раскинув руки и ноги, но потом группируется и взлетает вверх, в темноте не видно паутину.- Пошел нахер! – орет ему вслед Уэйд.
- Гребанный маньяк! – прилетает в ответ откуда-то сверху, Уэйд швыряет на звук несчастную кастрюльку, она сверкает в темноте, когда на нее падает свет, потом во что-то врезается, звенит разбитое стекло.
Ну и что это было? Мне кто-нибудь объяснит?
Эту сцену наблюдает Пьетро. Кажется, до него начинает доходить, почему Питер не хочет общаться с Уэйдом.
- Ты выкинул его в окно? – невозмутимо спрашивает Пьетро.
- Да, - говорит Уэйд.
- Ты соображаешь, что творишь? – спрашивает Пьетро.
- Да, - говорит Уэйд, которого потряхивает от обиды и злости.
- Ты его никогда не завоюешь, - вздыхает Пьетро.
Ииии… подождите. Подождите. Вот сейчас оно будет. Мудоблядская вишенка на этом пиздотортике.
- Да, - говорит Уэйд, и он правда так думает (Уэйд ошибается, но еще не знает, как сильно ошибается).
У меня просто нет слов. Питеру сделали лоботомию, он в коме и Уэйд ебёт полутруп? Я просто не знаю, как ещё вывернуть эту ситуацию на хоть какие-то сексуальные отношения.
А вот это так миленько, я чего-то всхохотал.
Утром Пьетро кое-как расчесывает серебристые волосы пальцами, собирает их в хвост, целует Уэйда на прощание в край рта, поднявшись на цыпочки, и уезжает на такси.
Пьетро. Нахуя. Тебе. Такси?
Уэйд ни черта не выспался, он в курсе, что всю ночь к ним то и дело заглядывали в окно спальни. Должно быть, Питер ночевал на крыше и надеялся подловить момент, когда Уэйд начнет зверски насиловать беспамятного Пьетро. Должно быть, Паучок тоже совершенно поехал мозгами на этой почве. Такой молодой, а уже ебанулся.
Ну конечно, у него ж нет никаких причин беспокоиться о своём друге когда он наедине с тобой. Только ебанутые так делают.
Мимоходом Уэйд узнает, что добропорядочные обитатели Башни переругались, и сначала он ржет как больной, когда об этом слышит, но потом это превращается в какое-то подобие войны супергероев, и это уже не смешно.
Ну до чего ж ты мерзкий, а.
Логан не смеется над шуткой о прекрасной троянской заднице Капитана Америки, и это даже обидно, потому что Уэйд считает, что шуточка-то смешная.
Я б на месте Логана тоже не смеялся, потому что во-первых гадко, а во-вторыххуй знает что имело в виду под троянской задницей.
- Ну нахер, - говорит Логан, он заметно встревожен. – Я сваливаю.
Пасхалочка?
У Логана хорошо работает интуиция, и, если он считает, что локальный конфликт перерастет в затяжную войну, значит, так и будет. Пьетро выглядит кисло, он собирался порезвиться в мутной водице, в которую превратился Нью-Йорк, но Логан ни за что не станет им рисковать.
Чего-чего он хотел? Сапоги с убитых, блин, снимать? На минуточку, и Ртуть и Россомаха активно участвовали в Гражданке, потому что она и мутантов касалась. У Ртути там вообще всё очень интересно и драматично было, стоит порыть хоботом на вики статью про него.
Но у нас тут Логан - белогвардейский офицер в семнадцатом году. Он эмигрирует в сраную Канаду спиздив сраный трактор.
Уэйд присматривается и прислушивается, и когда ему начинают поступать заказы на отлов супергероев, Уэйд признает правоту Логана. Уэйд ни за регистрацию героев, ни против, он в стороне, и ему насрать на всех на самом деле. Он сам себе герой и сам себе злодей. Однако он делает несколько звонков некоторым влиятельным людям. Один из них – Тони Старк.
- Парни, можете бить друг другу морды до скончания веков, - говорит Уэйд. – Мне похер. Но парочка мелких педрил неприкосновенна. Если с Паркером или мальчишкой Максимовым хоть что-то случится – я начну свою войну, и она не понравится никому.
Ну, он говорит примерно так, перемежая речь матерщиной.
О, это прелестная самоуверенность. Просто вот тебя с твоими амурными делами там не хватало. Ты - это ж, конечно, самое страшное, с чем Тони когда-либо сталкивался, других проблем у него нет.
И какое-то время, кстати, Паучок с ним в коалиции был.
А насчёт Пети, - куда, внезапно, делся всемогущий петин папа, который должен был открутить башку Логану, но не сможет открутить башку Тони, например?
Уэйд жестокий, бессмертный и упрямый, ему никто не указ. Поэтому он просыпается посреди ночи от чужого присутствия.
Эээ… он просыпается потому что жестокий, бессмертный и упрямый?
Паучок, в костюме, но без маски, сидит на подоконнике, свесив ноги в комнату, и рассматривает спящего Уэйда.
- Я мог прострелить твою глупую черепушку, - говорит Уэйд, не открывая глаз и не поднимая головы. – Стучать надо.
Он отпускает рукоять «Магнума», лежащего под подушкой, и собирается заснуть обратно.
Ну просто до смерти рад видеть свою любимку. Будто Питер к нему по своей воле каждый день заходит.
- Тони дал мне прослушать запись твоего звонка, - растерянно говорит Паучок. – Ты пообещал вырвать его реактор из груди и запихнуть ему в жопу, если с моей головы упадет хоть волосок.
У Питера в голосе осуждение, возмущение, священный ужас и восхищение.
Дамы и господа, мы нахуй теряем Питера. Какие-то необратимые изменения произошли в его головушке. За него, понимаете, ЗАСТУПИЛСЯ МУЖИК. Обожы, мой рыцарь, мой герой.
- Мг-м, - отзывается Уэйд, у которого слипаются глаза, но его забавляет то, что насквозь положительный мальчик-супергерой говорит «жопа», это так трогательно.
- Ты совсем не страшный, когда спишь, - говорит Питер.
Судя по его интонации, он имеет в виду вовсе не внешность Уэйда. Он спрыгивает в комнату и проходит туда-сюда, бессмысленно трогая разбросанные вещи.
- Не боишься, что я накинусь на тебя и сорву бутон твоей невинности? – с ехидством интересуется Уэйд.
- А ты накинешься? – спрашивает Питер. – Мне так не кажется. Мне кажется, ты очень хочешь спать.
Уэйд ерзает и подтягивает одеяло выше, до самого лба.
Интересно, - думает он, - завтра утром мне будет казаться, что Паучок был моим сном?
Я, блядь, очень надеюсь, что это был твой сон. Пожалуйста, господи, пусть это будет соооон! Иначе нам пиздец.
Уэйд на самом деле не видел Паучка с того вечера, когда Пьетро ночевал у него. Паучок избегает Уэйда, а тот избегает Паучка.
Казалось бы можно выдохнуть, ан нет. Я всё ещё подозреваю, что это был не сон, а суровая водолеевская правда жизни.
Чувства не ослабевают, и однажды Уэйд даже засовывает в рот гранату, выдернув чеку. Он надеется, что, если ему разнесет башку вдребезги, возможно так он избавится от одержимости.
Но нет. Он чертыхается, отмывая ванную от собственных поджаренных и разбрызганных мозгов, меняет разбитый кафель и по-прежнему до дрожи хочет Паучка. Это несправедливо, Уэйд влюблен в самого красивого и самого недоступного мальчика на свете. Это безнадежно, и он безнадежен.
Я уже устал повторять, что Уэйд еблан и сам просирает все свои шансы, но эта тема упорно всплывает снова и снова как говно в проруби. Ах, как несправедливо, что всё так сложилось! Ах, как грустно, что он такой недоступный!
Да конечно, какая-то непреодолимая сила мешает вам быть вместе, а отнюдь не твой ебанизм, неумение слушать, сочувствовать и вести себя по-человечески. В одном ты прав, Додопул. Ты - безнадёжен.
Питер, тем временем, снова приходит к Уэйду в полусне и ведёт потрясающе глубокомысленные разговоры.
- Эй, - говорит Паучок, он садится на край кровати и смотрит на Уэйда. – Ты что, уже спишь?
- Пытаюсь, - отвечает Уэйд. – Не шуми, разбудишь Валл-и.
- Кто это? – с легким испугом спрашивает Питер и почему-то поджимает ноги, наверное, он думает, что Уэйд завел собаку или черепашку.
Уэйд кивает в сторону жестяной банки кофе, стоящей на тумбе у кровати. Питер заглядывает туда и даже отшатывается.
- Фу! – говорит он. – Это таракан?!
- Это Валл-и, - сонно говорит Уэйд.
- Ты завел себе питомца? – фыркает Питер, но Уэйду лень с ним пререкаться, так что он молчит, проваливаясь в дрему
Бля, ты можешь хоть пять минут глаза открытыми подержать, когда с тобой любимка разговаривает? Или тебе проще разнести свою башку гранатой?
. Питер явно мучается, пытаясь что-то сказать, и поэтому Уэйд все-таки поворачивается к нему лицом.
- Ну? – нетерпеливо спрашивает он.
- Это бойня, - шепотом говорит Питер. – Теперь они строят тюрьмы для таких, как мы.
- Тебе ничего не грозит, - отвечает Уэйд, и он совершенно серьезен.
Если Питер Паркер пострадает – пострадает весь супергеройский мир, который бурлит, как перекипевший суп.
Ох, серьёзно? Прямо вот всех по-очереди будешь карать? Вот вроде и благородные порывы у Додопула, но почему-то блевать тянет. Одной рукой, значит, ты сдаёшь героев на эти самые бойни, которых боится Питер, а другой делаешь неприличные жесты Тони Старку чтоб не дай бог не тронул любимку. Тьфу.
Да, Дэдпул в каноне отлавливал во время гражданки героев. И ему даже пришлось с Кейблом конфликтовать из-за этого, но вот такой хуетенью он не занимался.
Да и кто его просил о защите? Впрочем, раз Питер потёк, значит манёвр был правильный.
Я тебя, дорогой, от всего мира защищу. Только сначала отправлю пару твоих друзей на тот свет. Ну, за которых деньги дают, в отличие от тебя.
- Не снимай маску, - серьезно говорит Уэйд. – Не вздумай открывать свою личность общественности, что бы там ни происходило.
А собственно почему нет? Питер долго колебался снимать или не снимать, но не потому что он такой тупенький и не понимает ситуацию, а наоборот, потому что у него двойственное отношение к проблеме (к тому же, на момент гражданки в комиксах у него вроде семья и дети). Но Уэйд не может внятно аргументировать, почему маску снимать нельзя, хотя в сложившейся ситуации её, может, безопаснее и снять и примкнуть к “законным” чувакам, чем становиться преступником в бегах.
Питер кивает. Должно быть, он здорово сбит с толку, если пришел с этим к Дэдпулу. Уэйд ждет от него чего-то, но засыпает быстрее, чем Паучок решается продолжить разговор.
Да, у него наверное пиздец раздрай в голове, если он пришёл к этому долбоёбу.
Не снимай маску, мне похуй что ты там хочешь сказать, хрррр. Но Тони я реактор в жопу воткну за тебя, этого не забывай. Если не обижусь на какую-нибудь хуйню и не съебу в Мексику на год, я же такой безумный и непостоянный. Денег на твоих бывших друзьях я уже насобирал на новый отпуск. И ты же помнишь, что я тебя люблю, а Тони реактор запихну?
Они одновременно просыпаются, когда мобильный Уэйда разражается трелью нового сообщения. На улице светло, шумят машины. Паучок мечется по спальне в лихорадочном ужасе, Уэйд одалживает ему свою одежду, которая велика на два размера.
Эээ… а по крышам и домой он не может? Или ему как Пьетро такси брать надо? И почему он к тебе в костюме Паука пришёл, а не в цивиле?
У него екает в груди и впервые теплится огонек надежды. Они так сладко проспали большую часть ночи в одной постели, прижимаясь друг к другу и выдергивая друг у друга одеяло. У Паучка красные уши, должно быть, он думает о том же – о том, что ухитрился заснуть в чужой постели и жался к Уэйду в попытке сохранить тепло.
Так вы жались или одеяло выдёргивали? Одновременно такое нельзя провернуть.
И что вообще за ванильная хуета? Почему, действительно, Питер не может пойти, скажем, к Кэпу, с которым у него даже в этом фике неплохие отношения, и поговорить с ним? Или, если кэп недоступен, к кому-нибудь ещё из протестующих? Почему надо идти к человеку, который ебал это всё вообще?
Наверное потому что заступился. Рыцарь, герой.
Интересно, а зачем Тони дал Спайди послушать запись?
- Не останешься на завтрак? – любезно интересуется Уэйд.
- В твоем кофе живет таракан, - отвечает Питер. – А из кухни несет чем-то подгнившим…, пожалуй, я воздержусь.
- Эй, - говорит Уэйд, не обижаясь. – Я делаю охуенные блинчики.
- В следующий раз, - говорит Питер. – Мне пора.
Ну вот и начало прекрасной новой дружбы, мать её. На ровном месте.
Прочитай молитву Св. Одеялу сию хуйню двадцать раз, и отпустятся тебе грехи твои!
