Нам как бы намекают, что скоро КакаИру.
У Какаши флешбек. Видимо чтобы читатель пришёл в себя от главы про червяпидора, нам показывают Микуме.
Какаши послушно потопал за Микуме. Дом был открыт для всех желающих проститься с сятэйгасирой Миямото. Желающих было много. Некоторых Какаши знал, некоторых – нет. Не видел ни одного печального лица, все были сосредоточены, серьезны. Значит ли это, что никто, кроме Микуме, не жалел о сенсее?
Девы бы тебе объяснили, что это всё потому что они якуууудза. И они типа суроооовые.
- Давай сюда, - скомандовал Микуме. От тихих слез, струившихся потоком, его лицо заплыло и покраснело, нос опух. Сейчас-то Микуме был одержим чем-то, но по-прежнему казался пародией на себя самого, размытой картинкой, будто плеснули сильно разбавленной кислотой.
Куда плеснули кислоту? На Микуме? И поэтому он пародия сам на себя? Картинку размыли? Охуеть сравнение. Ладно, это ПОВ Какаши, он ебанутый, хотя мне уже надоело делать скидку на это.
- Я тут взял досье этого Намьяши, - выплюнул Микуме фамилию как самую непотребную ругань, - ты только не девай никуда, я тебе покажу и обратно верну, пока Сакутаро-сан не заме…
Какаши хмыкнул, присел осторожно на серый шелк низкого креслица. Как оно и подозревал, кресло было коварно-скользкое.
То ли Какаши на него голой жопой сел, то ли креслице ещё коварнее, чем кажется.
- Вот смотри! – Провозгласил Микуме и протянул папку мальчику.
- Ты хочешь мстить? – Глухо спросил Какаши, не открывая желтую плотную страницу. – Ты думаешь как Джирайя-сан?
- Ты читай-читай, - нетерпеливо приказал Микуме, плюхнулся на серый, в тон креслу, диван, закинул ногу на ногу – как взрослый.
Какаши открыл папку, спотыкаясь взглядом на незнакомых иероглифах, прочитал, что смог.
- И? – Спросил холодно, подозревая, что Микуме хочет поиздеваться над его малограмотностью.
- Ты семейное положение прочитал? – Уточнил Микуме.
Какаши снова открыл папку.
- Жена, - сказал, проводя пальцем по четким иероглифам, - сын. И?
- Что и? – Разъярился Микуме. – Что и?!!
- Что тебе не нравится? – Уточнил Какаши. – Ты же хочешь отомстить?
Микуме даже рот разинул.
- К-кому мстить, Какаши? – Воскликнул горько. – Пацану? Или беременной бабе?
-Она разве беременная? – Удивился Какаши, вгляделся в незнакомый иеророглиф.
Микуме вцепился себе за волосы, вскочил, встал у Какаши за спиною, склонился и ткнул пальцем.
- Вот! Беременная. Хорошо же беременчатая! И пацан – младше меня.
- Ну и что? – Непонимающе спросил Какаши.
- У него нет старшего брата, никакого нет, - вздохнул Микуме. – Какаши, у тебя что, тофу вместо мозгов? Баба и мальчишка. Катаги. Некому мстить.
Микуме, я знаю, что ты после смерти сенсея дал обет безбрачия, а так я бы вышла за тебя замуж не раздумывая.
- Подожди, - сказал пискляво, - а почему это им нельзя? Они же не просто катаги.
Да, мамка Райдо ниндзя. И сам Райдо ниндзя. Или якудза.
- А! – Сказал Микуме странным голосом, - точно. Миямото-сенсей был бы просто счастлив, узнав, что за него кокнули девку и ребенка. Прямо бы прыгал от счастья.
Какаши на секунду представил себе Миямото, радостно скачущего, улыбнулся застенчиво дырками в ряде зубов.
А знаете, что ещё смешно? Что Миямото умер и поэтому попрыгать не может. Правда смешно, Какаши? Обоссака.
- Короче, это не вариант, - вздохнул Микуме. – Нельзя так. Нельзя.
- Значит, - прищурился Какаши, - своих нельзя, катаги нельзя. Бе, - запнулся, покраснел, но договорил, - беременных тоже нельзя.
- Угу, - Микуме потрепал его по макушке.
- Микуме, - серьезно сказал Какаши, - это моя работа. Мне всех приходилось. Кроме беременных.
- А ты и гордишься, - скривился Микуме.
- Но это приказ! – Вскинулся Какаши.
- А когда не приказ – нельзя, - торжественно сказал Микуме. – Миямото-сенсей же учил. Своих – никогда. Катаги – никогда. Ни-ког-да.
- Ясно, - отозвался Какаши. – Дай папку.
- Погоди, зачем? – испугался Микуме.
- Потом отдам, - пообещал Какаши и выскочил из серой гостиной.
Какаши бежит к пахану и говорит, что мстить некому.
- А с чего ты взял, - лениво спросил Садамицу, перегнувшись через низкий столик, постучал пальцем Какаши по лбу, но тот стерпел, - с чего ты взял, что кто-то собрался мстить?
- А разве нет? – Спросил Какаши, чувствуя себя глупо.
Можем наслаждаться унижениями над маленьким глупым Какашиком.
- Ты не собирался? – Спросил Садамицу у Сакутаро. Тот помотал головою. – Это Шикаку! – Не унимался Садамицу, лицо у него покраснело и легко, но ощутимо несло спиртом. – Я точно знаю, он тот еще коварный тип.
- Уймись, - хмыкнул Джирайя.
- А то я уйму, - дополнил Шикаку, сгибая-разгибая пальцы, посмотрел на Какаши.
- Извините, - сказал Какаши, поклонился. - Я пойду?
Его уговаривают остаться, Какаши немного бухает вместе с ними.
- Хорошие у Миямото ученики были, - протянул Шикаку, листая злополучную папку. – Не хотят отомстить за учителя. Девку пожалели.
Бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя. Но Какашик вдруг собирает все свои рисинки мозга в одно онигири и отбирвает ебанутого Шикаку.
- Мой сенсей, - сказал тихо, стараясь не сорвать в писк, - закончил свой путь со всеми пальцами. Когда я закончу свой – я тоже хочу сохранить все пальцы и не опозорить себя. Тогда я буду его достоин.
Соси обрубки, как бы говорит ему Какашик. Если честно, я вообще не понимаю, как этого кретина пахан своей правой рукой сделал. Не то чтобы остальные старые якудза были умными, но он же вообще пиздец конченый.
К сожалению, мы возвращаемся к Минато. Видимо они с Пейном снова друзья. Они приехали в офис. Так как это мир Додоузера, то даже на работе у неё люди ебутся.
Пейн чуть толкнул дверь, прислушался… и пошел красными пятнами, отшатнулся. Залился нездоровой краской людей с плохими сосудами, пятнистой и болезненной, до самых ушей и шеи окатился. Минато отпихнул его, заглянул в узкую щель, покраснел сначала, расплывшись в улыбке, но улыбка тут же пропала.
- Слушай, - шепнул он, дернув за рукав Пейна. – А что это за девчонка?
- А я ебу? – Отозвался тот, потихоньку отпихивая Минато от двери, прижался сам, заглядывая.
- Ей лет семнадцать, - укоризненно сказал Минато, перегнулся через Пейна, тоже подсматривая. – Ей же больно, - выдохнул, дергая рыжего за воротник.
- Это секретарша, - отозвался Пейн, облизнул губы. – Блядь, как он ее…
- Ей больно! – Взволнованно вскрикнул Минато.
Пейн тут же отволок его подальше от двери.
- Не ори, придурок! – Зашипел, как рыжий кот, встрепанные волосы только добавляли сходства. – Не нравится - не смотри!
- Блядь, - Минато попробовал удержать его за рубашку, - ты ж взрослый мужик!
Пейн сделал жест, обозначающий что-то среднее между «отвали» и «сосни мне» и снова приник к двери. Та чуть слышно скрипнула и открылась шире. Минато услышал монотонный голос Сакона, бухгалтера Нагато, подошел ближе, проклиная Пейна, облокотился на спину рыжего. Вот только с Пейном, только с чертовой пиявкой Пейном, Минато снова чувствовал себя как мальчишка.
- Завтра будет совещание в полдвенадцатого, - бубнил Сакон, остановился, перевернул девчонку на бок. Та всхлипнула, вцепилась пальцами за край стола. Минато всего передернуло. Света в офисе почти не было, только над рабочим столом Сакона горела лампа, девочка была вся на виду, ладная, но очень уж молоденькая. Такая худая, что казалось, тазовые кости сейчас прорвут ей кожу. Грудь у нее была как у маленького ребенка или у куклы. Минато прищурился, рассмотрел в светлых волосах розовые прядки.
Надеюсь, это не Сакура.
-Да, господин, - плачущим голосом отозвалась секретарша, - с господином Хошигаке и…
Минато вздрогнул, перенесся туда, где было так же тихо, только ветер шумел. Где никогда не было темно, потому, что он приезжал только днем. Однажды он столкнулся там с Кисаме из Хошигаке, но они ничего друг другу не сказали. Не было у них слов.
- Аааа! – Закричала девочка, возвращая Минато в темный коридор, где он, как задрот, подсматривал как бухгалтер другого клана натягивает секретутку. Шикарно. – Мне больно, Сакон-сан!
- Терпи, - пробухтел Сакон, но выпустил ее, перевернул на живот. Скинул с плеч болтающуюся на рукавах рубашку, пристроился сзади. – А кому легко? Мне… уф, думаешь легко? Договор этот ебучий, два дня прошу у Кейко факс прислать, ни ответа ни… ничего. Сакон сам отдувайся, а если не так, то Сакон положи перед отцом руку.
- Господииин, - простонала секретарша, попробовала уклониться, но он подгреб ее ближе.
Минато и не думал, что субтильный с виду бухгалтер Нагато окажется таким мощным мужиком. Таскал, правда, зачем-то красные крупные бусы, как чучело, но тело у него было… да вот не хуже, чем у Райдо, наверное. Только Райдо, и сам Минато не были оббиты цветной рубашкой, а Сакон - был.
- Слушай, рыжий? – Позвал Минато тихонько. Пейн вообще, балда, стоял как зачарованный. Только что дверь не залил слюною.
- А? – Отозвался Рыжий, посмотрел на Сенджу влажными, разгоряченными глазами.
- А чего у него губы всегда синие? – Полюбопытствовал Минато, вздрогнул, услышав очередной девичий вскрик.
Пейн пожал плечами.
- С кровью что-то, - ответил рассеянно, - или с давлением, не помню.
Может, он колдун Пиат Прей.
- Не могу на это смотреть, - с отвращением сказал Минато, когда Сакон принялся выкручивать девчонке соски, сгибая ее пополам.
Нет уж, смотри. Если нам всем приходится.
- Эй! – Позвал Пейн, - смотри, он ее в задницу пялить начал.
Крики, и правда, стали громче.
- Не хочу. – Отозвался глухо Минато. Что за люди, в самом деле. Надо мучить, пытать тех, кто слабее. Не могут прожить без насилия. И тут тоже… никуда не убежать из этого мира, паршивого, злого. Везде одно и тоже.
Ойойой, завали ебало, лицемерная мразь. Сам-то ты никого не мучил, ни Микото, ни Конан, ни Шизуне, ни всех остальных девушек, которые за кадром остались. Которых после тебя в мешок надо сгребать, да?
Собственно, довольно легко объяснить теперь, почему меня больше всех бесит Минато. Потому что он постоянно пытается постоять в белом плаще на фоне всех. Хотя по мудачности не особо ушёл от других гопников. Но при этом постоянно «да кококок, да доколе, да что ж такое делается, как дальше жить-то?» Как это бесит.
- Пейн, - позвал Минато, сморщился весь от тонкого девичьего мяуканья, - прекращай это.
Рыжий обернулся, удивлено облизнул губы и без того влажные, разлизанные.
- Ты чего? – Спросил ошалело, потрогал себя через штаны, - тебе не нравится?
- А если бы там Конан пялили? – Жестко спросил Минато, расправляя плечи. Угадал куда щелкнуть. Догадывался, что Конан задумалась над его словами, догадывался даже, что она предприняла какие-то действия.
Пейн предсказуемо вспыхнул.
- А чего это ты про нее заговорил? – Завопил на весь коридор.
Минато усмехнулся.
- Твою мать! – Рявкнул за дверью Сакон, - даааааах! Ебанный в рот, вставай сейчас же! Принесло кого-то! – Напустился на секретаршу.
Пейн повернулся, бахнул ногою по двери так, что ее с петель сорвало, Сакон подпрыгнул.
- Пейн-сан? – Спросил удивленно Сакон, отводя светлые волосы с глаз. – Что случилось?
Секретарша поправила юбку, уставилась с испугом на вошедшего Минато.
- Повяжи мне галстук? – Попросил Сакон, подошел к ней, и она послушно принялась завязывать галстук, оправила ему воротник, сняла с плеча пылинку.
У Минато все внутри сжалось от этих проявлений нежности.
-Я...мы по делу, - важно сказал Пейн. - Во-первых, факс...
И я даже не хочу знать, зачем эта глава была нам нужна. И почему Додоузер подумали, что свести снова Конан и Пейна это хорошая идея. И что Конан вообще согласится с этим уёбой встречаться. Неужели японские девушки такие же несчастные как русские, которым веками вбивали в голову хуйню «лучше плохонький, но свой»? Ну да ладно.
С этой главы начинается КакаИру
VII-XXI. Человек из дома Нара
И понеслась. Извините, если тут почти не будет комментариев.
Какаши не любил Шикаку Нара,
Хоть в чём-то чтец солидарен с Какаши.
и его дом, вытянутый, но низкий, тоже не любил.
И коза его дура, и телевизор у него наркоман.
Высоченный Райдо вот тоже отмахивался как мог, только чтобы не ехать с Цунаде-химе в гости к Нара. Тензо с самого утра куда-то сбежал, разбросав, как свинья, свои вещи по всей гостиной, и Генма не упустил возможности походить по всем его шмоткам грязными ботинками. Ехать с Генмой и необычайно добродушной Цунаде-химе пришлось все-таки Какаши. Он, хоть и корчил хмурую гримасу, в душе злорадно радовался, представив, как вытянется лицо Шикаку при виде него. Нара его тоже не любил.
Ладно Какаши, они давно друг на друга зуб имеют, но эти-то лбы почему на Шикаку взъелись? Он и их допёк?
Вот тут-то, в доме Нара, Какаши его и увидел.
Нет, Додоузер, даже не пытайся.
В низком арочном проходе, строго придерживаясь за плечом Нара-младшего, стоял совсем молодой парень, высокий, смуглый и темноволосый.
За что Ирука придерживался за плечом Шикамару?
Мальчишка Шикамару, сын Шикаку, слегка надменно откинул голову, а парень поклонился проходящей Цунаде. И вскинул на Какаши заинтересованные, наглые глаза.
Предлагаю всем вместе полюбоваться на эти наглые глаза.
Какой наглец, какая строптивая сучка! Уж не Стайлз ли это гейша? Или может это Артур-мажор?
Какаши не любил, когда на него пялились, тем более в упор, не скрываясь
Ну всё, этого достаточно, чтобы бедный человек подписал себе смертный приговор. Он не прованговал, что наш трепетный цветочек не любит, когда на него смотрят. Значит, всё. Война.
Но парень улыбнулся, славно и открыто, прищурился, а от его темных глаз разбежались смешливые морщинки. Впрочем, эта улыбка быстро затухла от холодного, оценивающего взгляда Какаши.
Затухла и протухла, от такого-то взгляда.
- Шикамару-кун, - улыбнулась Цунаде, остановилась, педантично поправив рукава.
- Цунаде-сан, рад приветствовать вас в нашем доме, – заученно пробубнил мальчишка, косясь невольно на своего спутника. Оглянулся, и вдруг сказал просто и расковано, как будто ровеснице, не замечая цепкого ледяного взгляда Цунаде. – А вы сегодня по делам, или играть тоже будем, Цунаде-сан?
Взгляд ее тут же потеплел.
- Поиграем.
И мы вдруг вспомнили, что у нас есть канон, по канону Шикамару любит настольные игры, хорошо в них играет и вообще гений стратегии, а Цунаде – великая неудачница. В гостиной её встречает
Шикаку, сидящий в скособоченном лотосе на циновке
Что, блин, не так с лотосами в этой стране? Какая природная аномалия делает их настолько гигантскими, чтобы в них мог усесться здоровый мужик? Даже не хочу знать, при каких обстоятельствах лотос Шикаку скособочился.
Какаши думает об Ируке, фапает на его глаза, которые вдруг стали
игривые, спокойные, с разрезом любопытной темноглазой кошки.
Хотя пару минут назад были наглыми. А теперь спокойные. Ну да поебать. Тут Шикаку ранили.
- Я слышала, что тебя ранили, - спокойно сказала Цунаде, будто спрашивая о погоде или чем-то маловажном, но грациозно вынула из рукава небольшую стеклянную баночку, поставила на пол.
- Именно поэтому я и не встретил вас, как подобает, - спокойно ответил Шикаку. В комнате ощутимо пахло лекарствами, впрочем, запах гнилого мяса все равно пробивался даже через символически расставленные плошки с воскурениями.
Можно было расставить плошки не символически, может тогда бы воняло меньше.
Шикаку неловко дернул рукою, открывая взгляду Цунаде край бинта. Бинт был пропитан чем-то бурым, жирным. Шикаку торопливо поддернул полу.
Так вот чем занимались Джон Сноу и бита!
Седзи зашуршали, отодвигаясь, Генма напрягся, скрипнул сенбоном, перекатив его по губам, Какаши и бровью не повел. Шикамару просочился в комнату, сел рядом с отцом, такой похожий, но и не похожий одновременно – уменьшенная копия, улучшенная версия Шикаку.
То ли Мини Мы, то ли Шикаку 2.0.
Склонился над доской, задумчиво прикидывая шансы игроков, потыкал пальцами в доску, бормоча себе под нос какие-то выводы, посмотрел на Цунаде и улыбнулся ей.
- Десять, максимум, двенадцать ходов, - вынес вердикт Нара-младший, кивнул уверенно головой, будто придавал веса своим словам.
Старший, против своей воли, дернул уголком губ.
Канонистов посылают сосать хуйцы, ведь у нас такой каноничный Шикамару, ух!
Какаши застыл за спиною хозяйки, закрыл глаза, чтобы не видеть лишний раз любопытный, заинтересованный взгляд, слишком уж тот жег, выворачивал наизнанку что-то такое, от чего хотелось скрипеть зубами и дергаться всем телом.
А ещё рычать и двигать пальцами, как гуру пикапа.
Зато он смог разглядывать этого парня: темные волосы торчком, точно так же, как у Нара, смуглая кожа, сильная шея, чистая, не татуированная, насколько Какаши мог видеть в пройме воротника.
Какаши течёт, а девы выдают непонятный и не особо нужный абзац. То ли они хотят в милионный раз похвастаться тем, как много знают о якудза.
Цунаде покосилась на этого парнишку, медленно наклонила голову и повернулась к нему в полуобороте. В другом доме, не доме Нара, уже звонили бы в полицию: самый-самый краешек татуировки, показавшийся при повороте головы на плече и шее, выдавал Цунаде. Но Шикаку Нара был покрыт татуировкой от шеи до пояса, с другим значением татуировки, конечно, ведь он был другом Джирайи, а не его женой.
Шикамару отдувается за весь канон.
Цунаде отодвинулась, торжествующе спрятала руки в рукавах.
- Но как? – Обалдело спросил Шикамару, - я же…
- Ты ошибся на третьем ходу, - вдруг сказал мягко его спутник. – Ты не просчитал все.
- Это были маловероятные ходы, - пробурчал Нара, закинул руки за голову.
Потом они сваливают, нам представляют Ируку.
- Как тебя зовут? – Спросила Цунаде, повернув голову к шагающему за ней молодому человеку.
- Умино Ирука, госпожа, - ответил тот без подобострастия.
- Ты сексот? – Поинтересовалась Цунаде.
- Нет, госпожа, - улыбнулся парень, - я домашний учитель бот-тяна.
- Понятно, - кивнула она и замолчала.
Мм, ясно) – сказала Цунаде.
Какаши пялился в спину этому Ируке, а тот, видимо, очень хорошо ощущал этот взгляд, потому, что передергивался время от времени.
Или Ирука болел. Надеюсь, чем-то венерическим, чтобы потом заразить весь клан, и у них хуи поотваливались. Потом Какаши остаётся с Ирукой наедине.
- Да? – Спросил Ирука, осторожно вынимая руку из хватки Какаши. Наклонился ближе, заглядывая в закрытое маской лицо, прожигая Какащи насквозь, сам того не зная. Хатаке рывком стянул маску, у Ируки лицо вытянулось от удивления, но больше он никак отреагировать не успел, потому что его толкнули на стену, зажали и облапали как непутящую девицу. Какаши быстро и грубо раскрыл неподатливые губы, холодные, узкие, жесткие, с мягкой щеточкой почти незаметных усиков над верхней губою. Впихнул язык в мокрый рот, но тут же убрал, потому, что парень опомнился, щелкнул зубами и оттолкнул Какаши от себя. Вежливым и культурным он больше не выглядел, пошел весь красными пятнами.
- Охуел? – Спросил грубо, вытирая рот рукавом.
Непутящая девица, ага. Гетеросексуальный парень, к которому лезет некрофил. Самое лучшее сравнение.
Какаши ухмыльнулся, подступил ближе, но сделать ничего не успел, потому, что этот сладкий Ирука вдруг сжался и выпрямился как змея, бросился на Какаши, влепив ему звонкую оплеуху и врезав по ребрам. Хатаке совсем не ожидал такого быстрого нападения, но отпрянул, потряс звенящей головою. Хмыкнул, потрогав горящую щеку.
- Еще увидимся, - пообещал глухо Какаши и вышел на улицу.
В машине Генма доёбывает Какаши вопросами, но тот отмахивается.
- Отстань, - предупредил Какаши, который знал за Генмой особенность правильно догадываться и многое замечать. Зажмурился, прокручивая снова и снова перед собою этого…эту Суку. Потрогал все еще ноющую щеку. Бил парень сильно, даже зубы болели.
Какаши влюбился, короче. И наверное мы должны обосраться от умиления.
Какаши потерял покой. Это почти сразу понял Генма, наткнувшись на бессонно бродящего по галерее Хатаке во втором часу ночи. Это понял Райдо, поймав задумчивый, далекий взгляд Какаши в машине, по дороге в порт. Тензо ничего не понял, ему сказали.
У Райдо глаз как у орла, если он в машине и в порту поймал взгляд Какашика. Или это когда они вместе ехали? Зачем вообще это уточнение? Нам похуй, правда. До Какаши доёбывается ещё и наглый Минато.
- Кто она? – Спросил нагловато Минато, стукнув легонько ножнами Какаши по плечу.
- Она? – Равнодушно переспросил Какаши, стряхнул конец катаны с плеча.
- Ну, эта цыпочка? – Минато не отставал, навис над Какаши, не давай обойти. – Где ты с ней познакомился?
- Хуйню порешь, - пожал плечами Какаши.
К сплетням на лавке присоеденилась управдом Джирая Ивановна.
- Говорят, - неспешно сказал Джирайя, улыбаясь, - у тебя девочка завелась?
Какаши отрицательно кивнул головою и вернулся к ужину.
- Заводятся блохи, - укоризненно сказал Генма.
- И глисты, - фыркнул Минато, - пап, ну ты резкий.
Да вы тут все как понос. Позже Джирая Ивановна и Цунада Сидоровна сидят на лавке и кряхтят.
Джирайя с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла.
- Все проверил, - сказал утомленно, помассировал переносицу.
- Передай мне синюю папку, - рассеяно попросила Цунаде, запахнулась плотнее в синий халат.
- Я спать пойду, - попробовал было увильнуть Джирайя.
- Кудааа? – взъярилась Цунаде, вскочила на ноги. – Еще не все на сегодня!
Джирайя еще раз вздохнул, куда печальнее, чем следовало, вытянул руки перед собою, похрустел суставами.
- Охохох, - сказал уныло.
Мне нравится верибельность происходящего. Это даже не русский сериал по России 1, это какая-то провинциальная пьеса, где все переигрывают, все в дрова и всем похуй.
- На совещания ездить ему не охохох, - процедила сквозь зубы Цунаде, - и на неофициальные встречи в сауны, а…
В дверь тихонько, деликатно постучали, оборвав злой монолог. Оябун перевел дыхание.
- Входи! – Позвал властно.
И сделал наверняка такой широкий жест.
- Я встретил одного…парня, - тяжело, с усилием выговорил Какаши. – Он из одного нашего…из Нара, - сказал, наконец, окончательно смешавшись под растреянным взглядом Джирайи.
- И…что я должен сделать? – Спросил тот. – Ты его хлопнуть хочешь?
Эм.
- Нет, - криво усмехнулся Какаши. – Я хочу…э…хочу…себе, вот – промямлил Хатаке.
- А я знаю, кажется, о ком речь, - совершенно ничему не удивляясь, сказала Цунаде. Поднялась, по привычке расправила рукава. – Молодой учитель, верно?
- Верно, - согласился Какаши, некстати заливаясь краской, а маску-то он не одел.
Ну понятно, чего он так покраснел, маска-то голая!
- Ну ебаный в рот, - развел руками Джирайя. – Ладно Генма, ладно даже Райдо, но ты-то…развели мне тут гомосятину!
Закрой хлеборезку, ебала жаба гадюку.
- Мать, подай телефон, - сказал в сторону Джирайя, набрал номер, прижал трубку к уху. – Вот исключительно за твои заслуги, - сказал строго, ткнув пальцем в Какаши.
Тот снова ткнулся лбом в пол.
- Алло? – Рявкнул Джирайя, - Шикаку? Да, доброй ночи! Есть у тебя парень-учитель? Как зовут?
- Умино Ирука, - подсказал Какаши, не поднимая головы.
- Ирука, да, Умино, - снова рявкнул Джирайя в телефон. – Есть? Отдай мне парнишку-то, а? Нет, не в клан, так отдай, пусть у нас поработает.
Какаши вспотел, выслушивая этот торопливый, несерьезный какой-то разговор.
- Хорошо, - сказал Джирайя удовлетворенно. – Комон Нара, с вами исключительно приятно иметь дело, - и расхохотался в трубку. – Спокойной ночи.
- Знаешь, что говорит, Цунадица? - Спросил с удовольствием, подергав Цунаде за полу халата. – Говорит, мол, все, что есть в моем доме, все твое, великий оябун-сама.
Цунаде зевнула, прикрыла рот рукавом.
Какаши сощурил глаза, не веря толком что все так просто решилось.
- Так, - Джирайя хлопнул себя по колену, - утром, часам к девяти этот твой учитель будет у нас, но!
Помолчал.
- Может, просто смотаемся, - скосил глаза на Цунаде, - сам знаешь куда? Вдруг передумаешь.
Какаши невольно усмехнулся.
-Не помогло, - сказал коротко.
А теперь юмор.
- Хатаке, - сказал рассудительно, - не дай Небо, найду кишки разбросанные по дому, ты понял?
- Джирайя-сама, - опешил Какаши, - я никогда…и не разбрасывал.
Джирайя усмехнулся, отпустил его.
- Эх, Какаши, - сказал с насмешкой, - никакого чувства юмора у тебя нет. И не было никогда.
Какаши пожал плечами.
- Я серьезно! – вдруг рявкнул Джирайя. – Чтоб я расчлененки не видел! Наиграешься – в мусоросжигатель, и втихую!
- Я понял, - чуть поклонился Какаши.
- Надеюсь, ты понимаешь, - вмешалась Цунаде, стала за плечом Джирайи, - что тебе оказали высокую честь? Ты должен работать еще усерднее.
Какаши нахмурился.
- Вы обвиняете меня… - начал настороженно.
- Никто тебя не обвиняет, - оборвал его Джирайя, - Цунаде-химе понты гнет. Пшел отсюда.
Потом Петросян и Степаненко возвращаются к работе. Какаши бежит к себе, показывает своим одноклассникам комнату.
- Кровать надо поставить двуспальную, - заметил негромко. – Может, картину повесить какую-то?
Райдо громко присвистнул.
- Ты что, ебать, жениться собрался? - Спросил со скрываемой тревогой.
- Не, - отмахнулся Какаши. – Не совсем.
- Девку какую-то привезешь? – Встревожился Генма. – Нахуй нам тут девка, а?
- Не девку, успокойся, - буркнул Какаши. Зашел в комнату, обернулся, - чего таращитесь?
Блядь, ты сам позвал их смотреть свою комнату, что им ещё делать?
- Ты собрался притащить парня? – Тихо, утверждающе сказал Генма. – Да?
Думай, Шерлок, думай.
- Да, - согласился Какаши. – Именно.
Генма зашел, сел на узкую жесткую кровать Хатаке, Райдо садиться не стал, прислонился к стене.
- И кто это? – Не утерпел Генма, - я его знаю?
- Ты его видел, - ответил Какаши, мечась по комнате, разбирая и без того спартанскую обстановку. Запихнул электрочайник и маленькую печурку в угол .
И всё загорелось. Школьники обсуждают новенького.
- Не томи, блядь, - взмолился Генма после паузы.
- Учитель мальчишки Нара, - сообщил Какаши, присел на кровать. – Нормально вроде?
- Пиздишь? – Изумленно спросил Генма, - тот парнишка темноволосый?
- Да-да, - нетерпеливо сказал Какаши, осматривая свою спальню беглым взглядом. Сорвался в ванную, выскочил оттуда.
- Щетку еще одну надо, - сказал задумчиво. – Надо будет купить утром. И бритву и…
- Совсем пизданулся, - с сожалением сказал Райдо.
Какаши отмахнулся, не мог сидеть спокойно, наматывал круги по небольшой комнате, заламывая пальцы.
- Ну а когда этот твой…учитель приедет? – Спросил Райдо, остановив его, крепко взял за плечо.
- Утром, - рассеяно ответил Какаши, - что-то около девяти, Нара по телефону непонятно лопотал.
Утром Какашик наряжается в рубашку и джинсы. В гостиной уже сидят другие ребята из его класса.
- Что за делегация? – Спросил зло.
- А я думал, ты все-таки пиздишь, - сказал Тензо Генме, поднимаясь с дивана. – А он, гляди, разоделся.
Какаши тут же вспомнил, что оставил маску в комнате. А заливший его кирпичный румянец выдал с головой.
- Всю ночь просидели? – Спросил удивленно, протер глаза.
- Мы не сидели, - похабно ухмыляясь, ответил Генма, - мы лежали.
Мне всё больше и больше кажется, что у Генмы фиксация на сексе по тем же причинам, что и у Додо.
- Эээ, - неуверенно сказал Минато, заходя в гостиную. – Что тут у вас?
- Это ты-ы-ы, - протянул Генма.
- Мне здесь не рады? – Обиделся Минато, - я вообще не к тебе.
Какаши невольно сжал кулаки, чувствуя неприятности.
- Какаши, - позвал Минато, подошел ближе, - дело есть, вот прямо для тебя…пиздюки какие-то…что такое? – Спросил испуганно, увидев, как у Какаши кровь от лица отхлынула.
- Что ты за человек? – Завопил Генма, - он невесту ждет, а ты, ебать!
- Какую невесту? – Обалдел Сенджу. – Кто? Что?
- К нашему дорогому мальчику, блядь, - торжественно сказал Генма, - сегодня приезжает невеста. А мы встречающие. Чтобы сказать нашей дорогой девочке хороших слов про малыша Кака…аааа! Райдо, он меня уебет сейчас!
- А ты не болтай, - посоветовал Райдо.
- Да? – Удивленно переспросил Минато. – Какаши, ты чего мне ничего не сказал? Старый Минато бы сделал все по высшему классу, с машинами…
Только этого нам тут ещё не хватало. И что с машинами ты собрался делать? Вы сначала поедете в ЗАГС, потом к вечному огню, потом к памятникам, а потом к тёте Сраке в столовую?
- Включая первый оттрах невесты! – Заорал с дивана Генма и юркнул за Тензо.
У меня нет сил.
- Отъебись, - буркнул Минато, чуть розовея, - тогда и я посмотрю, - и сел на диван.
Какаши чуть не взвыл, пошел розовыми пятнами от лба до плеч.
- Терпи, - с легкой насмешкой посоветовал ему Райдо, - видишь, скучно им без работы. Какое-никакое, ебать, развлечение.
- Это я – развлечение? – Прошипел Какаши, отошел к окну, уставившись невидящим взглядом в сад. Позориться он ненавидел, не умел отвечать на шутки и смеяться над собою тоже не умел.
- В общем, ты бабу свою встреть, - миролюбиво сказал Минато, - полчаса тебе хватит? Там срочно надо, я и так…
Тяжелая дверь заскрипела и открылась.
Приехал Ирука.
- Поздравляем, - заорал дурным голосом Генма, - счастья! Здоровья!
- Ура! – Поддакивал ему Тензо, заливаясь смехом, - уррраааа!!!
Темноволосый парень замер на пороге, шарахнулся назад от криков Генмы. Минато вдруг начал хохотать, откинулся назад, держась руками за живот. Парень растерянно почесал затылок и темный хвост волос, собранный вверх. Поклонился.
- Доброе утро, - сказал, смущенно улыбаясь. – Меня зовут… - Выпрямился и только теперь заметил замершего у окна Какаши, нахмурился.
- …Умино Ирука – сказал он одними губами, все равно сдавленное горло не могло выдавить ни звука.
- Ну и что за хуй с горы? – Спросил смеющийся светловолосый высоченный парень, голубые глаза сузились.
- А это наша смертельная блядь себе шлюху притащила, - легкомысленно заметил парень с сенбоном, - Ирука знал его, - Ширануи Генма. Слова дошли до мозга, Ирука передернулся, уставился настороженно на Хатаке. К его удивлению, Хатаке не ударил Генму, даже не попробовал напасть, усмехнулся только.
Ширануи дернул за руку мощного молчаливого мужика с обожженным лицом, залез ему на колени.
«Намьяши Райдо» - вспомнил Ирука, - «мечник, говорят он с ног до головы в шрамах от ожогов». Намьяши молча щелкнул пультом.
-Я смотрю телевизор, - спокойно сказал он, - ты мне экран закрываешь.
Ирука даже рот открыл от удивления. О клинках говорили многое и разное, иногда шепотом. О вольных нравах в их кругу Ирука слышал лишь намеками. Значит, это правда.
- Поставь сумку у порога, - приказал вдруг Хатаке.
Ирука от неожиданности вздрогнул, но послушно опустил сумку, сжал-разжал несколько раз ладонь, где уже отпечатались красные полосы от лямок.
- Пошли со мной.
Хатаке зашагал по ковру, шурша босыми ногами, Ирука торопливо наклонился, расшнуровал кроссовки и ступил на чистый светлый ковер. Почему-то ему вслед засвистели, заулюлюкали, Ирука обернулся удивленно, но так и не понял причину смеха.
Потому что он нормальный, в отличие от вас от всех и не будет в первую очередь думать о ебле.
За дверью оказалась комната с одним маленьким зарешеченным окном под самым потолком. Комната выглядела бедненько: узкая лежанка, жесткая даже на вид, светлый от драяния комод, подставка для катан и гобелен на полстены. Комната выглядела необжитой, хотя, присмотревшись, Ирука заметил задвинутую под кровать электрическую печку. Напротив входной двери была еще одна дверь, но Ирука не успел туда заглянуть.
Я до сих пор не могу не нарадоваться на архитектуру дома Сенджу. И вообще печку с чайником прятали в угол, я протестую!
А теперь НЦа. Как и просили, прячу под кат.
▼Скрытый текст⬍
- Слушай, - позвал его Хатаке, Ирука обернулся и обомлел: Хатаке торопливо раздевался, выдирал из дорогой рубашки пуговицы с мясом.
- Э… - Только и промямлил Ирука.
- У меня очень мало времени, понимаешь? – Сказал ему Хатаке, сбросил рубашку на пол. – Вечером покувыркаемся как положено, раздевайся.
- Что-а-а? – Взвыл Ирука, невольно отслеживая, как полетела в сторону серая рубашка.
Хатаке подступил к нему, погладил по щеке, и Ирука тут же залепил ему громкую оплеуху.
- Ты ебу дался? – Ошалело спросил Ирука, - я не пидор!
Даже если бы ты был геем, то эта ситуация была бы не менее пиздецовой.
Шаринган Какаши вдруг усмехнулся, недобро, но и одновременно очень счастливо. Выбросил вперед кулак, показав свою настоящую скорость, Ирука и выдохнуть не успел, а уже валялся на полу, держась за живот. Ударом дыхалку ему вынесло на раз, он хватал воздух, разевая рот как рыба. Какаши наклонился, но Ирука врезал ему ногами по животу, похвалив себя, вскочил, но тут же свалился - Хатаке как-то извернулся, схватил его за щиколотку и дернул. Ирука влетел в ту загадочную дверь головою, распахнув ее, свалился в обычную такую ванную комнату, правда задел какую-то полку и на него просыпались бинты, вата, салфетки, а сверху спланировало полотенце. Ирука потерял несколько секунд, выпутываясь из него, услышал тяжелые шаги рядом, и тут же его схватили, вздернули на ноги. Ирука мельком заметил большое зеркало, унитаз и душевую кабинку, - как только не счесал об нее нос? – и тут же уставился в злющие красно-серые глаза.
- Мне некогда, блядь! – Прорычал Хатаке ему в лицо, врезал лбом в лоб Ируке, у того зазвенело в голове, ноги сами подкосились.
Какаши схватил его за шиворот, потащил за собою как куль с песком и швырнул на кровать так, что пружины взвизгнули. Ирука успел перевернуться и выставить колено, на которое животом упал Какаши. Хатаке принялся ругаться, но все равно, как-то исхитрился вывернуться. Ирука не успел толком сообразить, что происходит, а его уже заломили и перевернули обратно на живот.
- Ты что, ебать, творишь? - рявкнул ему на ухо Какаши, удерживая запястья одной рукою. – Ты по-людски понимаешь? – Нашарил под животом Ируки ширинку, расстегнул и стащил до колен штаны.
Ирука ерзал, пытался лягаться, попытался ударить Хатаке затылком в лоб, но тот успевал увернуться, фыркал насмешливо. Отпустил руки всего на секунду, грубо задрал ладные смуглые бедра вверх, раздвинул мягкие упругие ягодицы и врубился внутрь коротким резким движением.
Ирука, не орущий только от стыда, теперь и не смог бы орать, секунды свободы ему не хватило, а от боли он перестал соображать, вцепился пальцами в подушку, стиснул челюсти, чтобы не блевануть от поднимающейся к груди боли.
- Х…х…хы…- Сипел Хатаке, тяжелый и большой, прижимался, выбивая воздух, а когда отстранялся, то Ируке хватало времени лишь судорожно вздохнуть, ничего более. Он даже не смог бы сказать, сколько все это продолжалось, совершенно отупев, но когда толчки стали такими частыми, что его проволакивало вперед, он понял, что скоро все закончится.
- Какой ты…- удовлетворенно протянул Хатаке Какаши, вытянулся рядом, потрепал Ируку по волосам. Поднялся, быстро оделся, на ходу приводя себя в порядок. Завернул в ванную, вытер свисающий из ширинки мягкий член салфеткой, изучил розовые разводы на ней.
- Буду вечером, - сообщил Какаши выгнутой подрагивающей спине. – Отлеживайся пока.
Помолчал, не зная, что сказать. От удовольствия мягко грело в груди, но эта болезненно напряженная спина…
- В общем, в следующий раз понравится, - подытожил Какаши, - можешь по дому погулять…
Нет слов.
Подобрал катану с подставки, - как они ее не перевернули только? – вышел, тут же попав под шквал насмешливых вопросов.
- Наш мальчик стал мужчиной! – Завопил Генма, кинулся пожимать Какаши руку. – Ну как? Кто кого? – Ухмыльнулся, заглядывая в глаза.
- Отвали, - рявкнул Какаши.
- Тайчо, поздравляю с удачной брачной ночью! – Выпалил Тензо, еле увернулся.
Райдо молча и пафосно, еле сдерживая усмешку, похлопал Какаши по плечу.
- Мужик, - сказал важно и зафыркал, прорываясь смехом.
Райдо был тут единственным, у кого мозг помещался хотя бы в чайную ложечку. Теперь его можно продавливать через игольное ушко.
Минато с Какаши ушли.
Даже перевернуться на спину было больно, но Ирука справился, кое-как сел, перегнулся вперед, рассматривая свои раздвинутые ноги, перемазанные засохшей кровью и спермой. Между ягодицами горячо пульсировало, тянуло и саднило. Ирука выдохнул через слипшиеся в лепешку губы сухой горячий воздух. Оперся на ноги и громко застонал, в пустоте расписаться в своей слабости криком было легче. Он доплелся до ванной, уставился в свое отражение, ошалелое, какое-то чужое. Вгляделся в свои зрачки, будто кого-то другого, а не себя разглядывал. Не уберег себя, опозорился. Всхлипнул тихонько, но тут же взял себя в руки. Он отомстит. Жестоко и кроваво отомстит. Обязательно.
Ирука кое-как подмылся, брезгливо ежась, пихнул вату между ягодиц, но ноющая боль никуда не делась, не впиталась, как кровь. Ирука оделся, присел, закусив губу, на край кровати, отдышался немного, не зная, что делать с царапающим комом, застрявшим в горле. Поразмышляв, решил пройтись по дому. Вышел в гостиную, но тут же понял, очутившись под перекрестными взглядами, что, наверное, не такая это хорошая идея. Поклонился растерянно, подошел ближе, отчаянно стараясь не хромать.
Эту сцену уже приносили, но можем ещё раз прочитать.
- Эээ, здравствуйте, - пробормотал, не опуская глаза на чистом упрямстве, хотя от стыда залило не только лицо, но и шею, и уши.
- Тензо, громче сделай, - потребовал Намьяши, дернул брезгливо носом и отвернулся. Ирука чуть не провалился сквозь пол.
Темноволосый Тензо, самый молодой, рассмотрел Ируку от растрепанных волос до босых ног и тоже отвернулся к телевизору. А вот Ширануи подался вперед, оперся рукою на подлокотник.
- А что это ты стоишь так криво? – Спросил с сочувствием. – Болит?
Ирука замялся.
- Плохо тебе? – Гнул свое Ширануи, покачал головой.
- Больно, - сознался Ирука, - а что…
- Конечно больно, - перебил Генма. – Привыкай, мудак, - из его золотых глаз пропал даже намек на сочувствие, они стали холодными, жесткими. - Знай, курва, свое место.
Ирука отшатнулся, отпрянул от этого страшного, двуликого человека, захромал прочь.
- Эй, дырка, блядь, - позвал громко с насмешкой Ширануи. – В комнату зайди, блядь, и чтобы тебя слышно не было.
Ирука так и сделал.
Он потыкался по комнате, чувствуя, как набухает вата в штанах. Добрел до ванной комнаты, сел на край унитаза. Красная мокрая вата тяжело плюхнулась в воду, розовые брызги залили весь унитаз, попали на ноги Ируке. Легче не стало, зад саднил. Ирука спустил полностью штаны, дотянулся до закатившейся под душевую кабину упаковки бинта, сплел что-то вроде большого тампона. Закусив губу, осторожно запихал это в себя, скрипя зубами. Ощущения были, будто он сам себя раздирает. Натянул штаны, аккуратно поднялся на выпрямленных ногах.
Ирука нашёл у себя в кармане бокскаттер и спрятал под подушку.
Ирука так увлекся просчетом вариантов, что совсем забыл о своем самодельном тампоне, а когда вспомнил - было поздно. Протекло сквозь штаны, размазалось липкостью по ногам, замурзало кровать. Ирука выматерился от души, вспомнив одну из своих девушек, с которой случилась в парке такая неприятность. Она прямо плакала и вертелась, пытаясь найти кустики повыше, а он, молодой и бестолковый, не знал, чем ей помочь, пялился только на красное блестящее пятно, разлитое по розовым брючкам.
Хихи, какая дурочка, как бы говорит нам Додоузер. Зачем девушке кустики повыше?
Ирука уже было собрался подняться, застирать штаны, - другая одежда все равно осталась в сумке, а где была сумка, он не знал, - но где-то неподалеку бахнула тяжелая железная дверь, а буквально через секунду распахнулась дверь в спальню.
Ирука сел ровнее, еле дыша. Сжал взмокшими пальцами спрятанный под подушкой нож.
- Привет, - застенчиво сказал Хатаке, зашел, прикрыв за собою дверь, положил катану на подставку и сдернул маску. – Я уже вернулся.
Да ты что.
Дальше Ируку избивают. Сначала Какаши, потом толпой.
▼Скрытый текст⬍
Ирука проглотил первый же ответ, вспомнил свой самый действенный план и постарался дружелюбно улыбнуться. Хатаке споткнулся на полушаге, присел на край кровати, жадно рассматривая Ируку. Правда, дальше улыбки дело не пошло, Ирука не знал, что сказать, а Хатаке то краснел, то белел и тоже молчал.
- Я…был на деле, - хрипло сказал Какаши, наконец, - ты уже познакомился с ребятами? Ты обедал?
- Познакомился, - буркнул Ирука против воли, но тут же вернул на лицо широкую улыбку, подозревая, что она сильно смахивает на отчаянный оскал. Но Хатаке повелся, подсел ближе.
- Ты такой… - прошептал сипло, наклонился, облизывая губы.
Ирука сжался, начиная отсчет, но тут же сбился, потому, что Хатаке взял его именно за то запястье, которое уходило под подушку.
«Догадался!!!» - Лихорадочно промелькнуло в голове у Ируки, он взмок как мышь.
- Не надо, - услышал как со стороны свой голос, - не держи меня, я же сам.
- М, прости, - пробурчал Хатаке, почти коснувшись губ Ируки, - это я так.
Ирука закрыл глаза и взмахнул рукою, целясь прямо в острое чуть оттопыренное ухо.
Жмуриться не стоило: Ирука так и не понял, как Хатаке предугадал его движение, как успел отпрянуть, но факт, не ожидая нападения, - Ирука готов был поклясться своей шкурой, что тот совсем расслабился, - Хатаке успел отскочить. Выпрямился над кроватью, с тихим шипением выдернул из пробитой щеки косо торчащее лезвие.
- Так, да? – Спросил невнятно, еле шевеля стиснутыми от злобы окровавленными челюстями. Наклонился, схватил Ируку за волосы, но тот, вложив в рывок всю накопленную за день ярость, вскинулся, схватил в свою очередь Шарингана Какаши за встрепанные, свисающие волосы, и рванул на себя. Хатаке взвыл, свалился на кровать головою вниз, захрипел, пытаясь упереться локтем в кровать, но на его горле сомкнулись руки. Ирука сдавливал шею не столько, чтобы задушить, сколько сломать, чтобы наверняка, насмерть. Кости захрустели, одной рукой Какаши безуспешно отдирал Ируку, пинал ногами, но тот сжимал пальцы все сильнее и сильнее. Взгляд Какаши поплыл, серый глаз покраснел, покрылся сеточкой лопнувших капилляров. Ирука зарычал торжествующе, ни о чем не думая, отдавшись мести целиком. Больше почувствовал дуновение воздуха, чем увидел, как дверь в комнату распахнулась. Сильный удар по голове сшиб его, но рассмотреть нападающего он не успел.
Ирука пришел в себя от укола в шею, дернулся, ошалело моргая глазами, прикрыл лицо ладонью, тяжко соображая. Ровный, желто-уютный свет заливал тренировочный зал, но Ирука не рассмотрел толком, что висело на стенах, выцепив взглядом лишь отдельные ножны. Как только он очнулся, его вздернули на ноги, пихнули вперед. Стоять было больно: сразу заныл низ живота и потянутый в метаниях крестец. Ирука настороженно уставился на стоящую впереди него тройку, угадывая за спиною четвертого. По щеке Хатаке стекала густая кровь, капая с подбородка. Ирука бы усмехнулся, но ему стало слишком страшно, чтобы смеяться. Тройка разошлась квадратом, и, прежде чем он сообразил, что это могло бы значить, его пихнули вперед, грубо ткнув в спину.
Ируку перебрасывали как мяч, избивали всерьез, не задумываясь, куда попадет удар. Не давали ему осесть, не давали вцепиться, не давали остановиться, били и били, посылая по кругу. От боли он перестал соображать вообще, поплыл, каждый удар проносился желтым мазком перед глазами. Наконец это верчение остановилось, Ирука бы свалился, но его больно и крепко держали за плечи, задевая сломанную ключицу. Он поднял голову, втянул со свистом воздух через сломанный нос, слюна капала через разорванную губу, но Ирука не мог ее остановить, а вытереться ему не давали, повиснув на руках. Свет загородило что-то темное, Ирука прищурился, пытаясь разглядеть слезящимися глазами хоть что-то. Хатаке. С длинной стальной лентой в руках.
- А ты можешь снести ему башку с одного удара? – Спросил вдруг Ширануи. От его голоса у Ирука закружилась голова, зашумело в висках.
- Могу, - сказал Хатаке, выплюнул темную от крови слюну на пол. – Но не хочу.
Встряхнул ленту и резко взмахнул ей. Ирука услышал тонкий противный свист и тут же ослеп. Его отпустили, и он свалился на пол, дергаясь в непроизвольных судорогах. Челюсть отозвалась такой ослепительной болью, что даже в серо-грязной темноте вспыхнули искры.
- Мама, мамочка, - безнадежно провыл Ирука, не узнавая своего голоса, прямо над ушами кто-то противно скулил, не затыкаясь.
В темноте что-то говорили, спорили, но Ирука не слышал, не понимал слов, давясь огромной, неподъемной для него болью. Пальцы прикоснулись к его руке, и выбитый в плече сустав заныл, сдвинулась сломанная косточка ключицы, вызвав еще один фейерверк искр под веками. В шею куснуло, и Ирука провалился в густую-густую темноту, где не было боли, снов, верха и низа.
Избиение после того, как он напал, еще можно понять, но чому после изнасилования они себя так ведут?
