– Гони! Только не быстро, я не могу его пристегнуть, – поспешно исправляется Лера.
– Так медленно или быстро, ты могла бы хоть немного определ... Ладно, – нечто, чиркнувшее по зеркалу машины, больше похоже на пулю, чем на брошенный им вслед камень. Вопреки усилиям Сережи промахнуться ключ все-таки поворачивается в замке зажигания. На повороте их заносит, чуть не разворачивая на сто восемьдесят, но кое-как удаётся выправить машину.
– Давай в ближайшую больницу, – Лера пытается удержать Олега от соприкосновения спиной с сиденьем машины и по возможности от падения на себя.
– Чтобы нас там через пять минут всех пристрелили? – Сережа кидает встревоженный взгляд в зеркало заднего вида.
– Не догонят. В смысле не заведутся...
Секунд через сорок и несколько выбоин в асфальте уверенность начинает крепнуть – погоня встала на самом начальном этапе.
– Без больницы, едем домой, – Олег склоняется к переднему сиденью, вжавшись в него лбом и упираясь локтями в колени.
– Лер?..
– Нет, даже не думай.
– Ты ведь сможешь наложить ему швы?
– Сможет.
– Не смогу! Вы, два психопата, понимаете хотя бы, что для этого нужны специальные инструменты? Стерильное помещение, нитки, которые по мере заживления... Разумовский. Ты сейчас повернул через двойную сплошную?
– Что? А... Наверное. Извините... Мы едем в больницу, я тебя понял.
– Если мы доедем туда живыми, не размазавшись ни обо что по дороге...
– Я же сказал, извини, можешь сама пересесть за руль.
– Не могу, на мне чертов костюм, который окажется на всех фотках, где ты превысил скорость. Включи свои гениальные мозги, бога ради, когда они наконец-то нам нужны...
Они сворачивают на какую-то грунтовку и ненадолго всем приходится заткнуться из-за тряски.
– Хорошо, не кричи. Это здесь. Переоденься... Нет, накинь на себя сверху рубашку, она где-то под вами на заднем сиденье. Я помогу ему дойти, а ты возьмешь пистолет.
Упомянутый пистолет моментально оказывается перед лицом Леры, как только Сережа глушит мотор.
– Ты с ума сошел? – она застревает в рукаве рубашки, с трудом протискивается в него, ожидая услышать треск ткани, и всё-таки поспешно выхватывает пистолет из чужой руки. – Никакого оружия, делаешь максимально дружелюбное лицо и предлагаешь им деньги, пофиг сколько, сколько попросят. У тебя минута, чтобы придумать правдоподобную легенду, пока мы тащим его в приёмный покой.
Дверцы машины хлопают синхронно.
– Олег? – Сережа наклоняется, пытаясь закинуть чужую руку на свои плечи.
– Нормально. Я тебя слышу, – ладонь Олега так и не сжимается, чтобы схватиться за него. – Зря привезли.
– Порассказывай мне еще... Давай, погнали, двадцать метров и сможешь снова сесть, может быть, даже уложим тебя на нормальную койку.
– Потащили, только не дергай его резко, – Лера присоединяется к попыткам вытащить Олега из машины.
Для двоих тело не такое уж тяжелое. В мягких сумерках на них изумленно пялится только какой-то парень в засаленном халате, забывшей о прикуренной сигарете.
– Что я должен им сказать?
– Что угодно, кроме правды. Что ты богатый идиот, который увлекается садо-мазо, и не рассчитал силы... Что вы ремонтировали крышу, стоя вдвоем на одной стремянке, главное, сразу выкладывай на стол платиновую кредитку или что там у тебя.
– Хорошо... На всякий случай, ты взяла пистолет?
– Взяла. Разумовский... Хоть один мирный человек, которому ты навредишь своими выходками...
– Я понял. Спасибо. Что приехала и за всë.
– Забей. Хотя, нет, запомни, поговорим об этом потом, когда ты будешь в адеквате и мне тоже перехочется кого-нибудь убить. Наверное, перехочется.
***
Мелкие узлы почти теряются на темном фоне татуировки, в какой-то момент Серёже кажется, что у него уже начинает рябить в глазах, но руки хирурга двигаются равномерно и уверенно. Нормально осознавать происходящее нужно только ему, и у него с этим всë окей.
– Если что, тебе не обязательно наблюдать весь процесс, – Лера усаживается рядом на жесткой кушетке без изголовья, имитирующей непонятно что.
– Предлагаешь пойти посветить лицом перед всем госпиталем и купить кофе?
– Я не это имела ввиду, но будем считать, что ты попросил купить тебе кофе.
– Возьми, они на чужое имя, можешь воспользоваться, – несколько разноцветных карточек ложатся Лере в руку.
– Это всë? – Сережа вскидывается почти синхронно с тем, как выпрямляется врач.
– Практически, сейчас закроем пластырем, его нужно будет менять. Подозреваю, что вы не собираетесь приезжать на перевязку?
Прежде, чем успевает что-то ответить, Сережа чувствует ощутимый удар в плечо.
– Будет очень здорово, если вы напишете мне, что нужно делать, и выпишете пару рецептов, я раньше уже сидела с больными, – Лера улыбается вежливо, но достаточно прохладно, чтобы не пытаться задавать ей вопросы.
– За рецепты дополнительная оплата, естественно, – уже ровнее добавляет Сережа.
***
– Нам надо быстрее отсюда валить, – кофе оказывается слабым и приторным, что, возможно, к лучшему, нервы и так расшатаны до предела.
– Не психуй, дай ему время стащить препараты.
– Мы проехали минут пятнадцать от места событий, Лер. Чудо, что сюда до сих пор никто не явился. Но когда они починят хоть одну из тачек...
– Будут вламываться в каждый госпиталь в округе и обыскивать все этажи? – Лера с сомнением болтает остатки жидкости в своём стаканчике.
– Почему нет? Убить толпу людей посреди города им ничего не мешало.
– Не знаю и не хочу знать, о чем думали они, но тебе стоит подумать о том, что ему нужен больничный уход. Не одноразовый визит на перевязку.
– Я все организую.
– Не сомневаюсь в твоих организаторских талантах, но речь не о том, чтобы взрывать айфоновские зарядки.
– Это был сарказм?
– Это было напоминание, что вас ищет полиция, а тебе придется позвать в дом кого-то постороннего и выдать своё местонахождение.
– Все нормально, я сам справлюсь, – Сережин стаканчик улетает в мусорное ведро, опасно задев край. Следом за ним запускает свой Лера – чуть более метко.
– Ты просто не представляешь, что такое возиться с больным.
– Конечно, не представляю, милая, ведь обычно все возятся со мной. Помню, как-то ещё в детском доме, он простыл, но я сразу достал свою платиновую кредитку и...
– Не передергивай, речь не о простуде. Нужно найти больницу, другую, конечно, дальше отсюда. Но чтобы о нём могли нормально позаботиться. Хотя бы сводить в душ, переодеть и...
– И? Что ещё я не смог бы сделать? Не стесняйся. Перестелить постель, вынести судно, может ещё начну падать в обморок от вида крови? Кстати, где тут оно всë, – металлический лоток с обрезками пропитавшегося кровью бинта суется Лере под нос.
– Серый. Хватит, – Олег одергивает его совершенно внезапно, непонятно, когда он успел прийти в себя, Сережа послушно спотыкается на полуслове. – Лер, он прав, слишком долго.
– Хорошо, я схожу проверю.
Лера закрывает дверь без хлопка, то ли успокоившись, то ли просто решив не мешать другим обитателям больницы.
– Серый.
– Я в порядке. Правда. Немного психанул, очень глупо вышло.
– Ладно. Угомонись. Ей идет.
– Что именно? Постоянно принижать мои умственные способности?
– Твоя рубашка. Больше, чем тебе. Зелёный не твой цвет.
– Ты просто обдолбан лекарствами, иначе никогда не сказал бы такую глупость.
Сережа садится на корточки у постели, чтобы заглянуть в лицо.
– А если серьезно, тебе правда что-нибудь принести? Вода, обезбол, чертово судно, раз уж мы вписались наслаждаться местным колоритом.
– Я начал бы с воды, но если ты собрался бежать за ней в супермаркет, то лучше прижмись, перебьюсь, мы и так спалились по всем фронтам.
– Прости.
– Не за что. Я сам продолбал жучок. Но я просил ехать домой.
– Ты не видел свою спину.
– А теперь ее ещё и не чувствую, и это только радует.
– Тем более. Лера сказала, что ничего не сможет без хирургических инструментов.
– Дома было всë необходимое.
– Почему? На какой... случай?
– На этот. И записная книжка с номером врача и ещё кучей всего, что могло тебе пригодиться.
– Записная книжка?
– Такие бумажные штуки, которые нельзя хакнуть удаленно.
– Я идиот.
– Бываешь иногда.
– Олег, она права? Может быть, лучше будет отвезти тебя в какой-то госпиталь?
– Нет.
– Просто "нет"?
– Просто нет, все будет нормально. Я тебе доверяю.
***
– Если тебе не сложно, расплатись с курьером, он сейчас привезет еду и ещё... разное... Чтобы мне не пришлось встречать его, натянув в доме бейсболку и солнечные очки.
– Без проблем. Хочешь скатаюсь домой, успокою родителей и утром вернусь?
– Думаю, что в этом нет... острой необходимости.
– Ладно. Не сходи с ума, он будет в порядке. И я зря на тебя наорала.
– Лер.
– Что?
Он замирает, притершись плечом к стене, неуютно пристроив ладони в карманы брюк. Слова подбираются с трудом.
– Я приношу извинения. Я тоже вёл себя как мудак.
– "Тоже" было явно излишним, – в голосе Леры звучит насмешка, нервная, но не злая.
– Да... Хорошо, я вёл себя как мудак, прости.
– Ладно, расплачусь я с твоим курьером, не нужно такой драмы.
– И Лер...
– Что такое?
– Рубашку оставь себе, она мне все равно уже не нравится.
***
– Давай, пошути что-нибудь про эту ситуацию, чтобы я перестал паниковать, – опустившись на колено, Сережа растегивает ремень на джинсах Олега, следом за ним ширинку. – Садись на кровать.
– Подожди, я так и не придумал достойную шутку о том, что ты не смог найти записную книжку.
– Придумаешь, когда отойдешь от обезбола.
– Не хотелось бы...
– Носки. Давай сюда. И джинсы. Я закину в стирку. Все это тебе не понадобится на ближайшие две недели.
– Ты пессимист. Выкарабкаюсь за одну, – вопреки словам, Олег опирается о его плечо, склонившись вперёд, хотя уже сидит. Серёже приходится полноценно опуститься на колени для устойчивости.
– Поспорим для мотивации?
– На пять косарей? – Олег чему-то довольно кривовато улыбается, Сережа вопросительно вскидывает бровь, но объяснений не получает.
– Очередной мем или что-то из Гарри Поттера? Не вырубайся, дай мне несколько минут, я сотру с тебя грязь и ляжешь нормально.
Из чистого у него только спина и лицо – те места, где обрабатывали раны. Сережа начинает с руки, пройдясь мокрым полотенцем от пальцев до локтя.
– Как с плечом?..
– Хорошо. Легко отделался, учитывая, что умеет делать Вадик.
Сережа вскидывает вопросительный взгляд, переключившись на грудь. Заторможенно возит полотенцем по одному из шрамов.
– Просто старый знакомый. Не самый приятный. Хороший профессионал, но думаю, что случайно в этом деле. Хотя то, что он меня знает, всë несколько осложняет.
– Он делал какие-то вещи, чтобы...
– Бесконечно много пиздел, – ладонь Олега поднимается с плеча и осторожно касается виска, заправляя волосы Сереже за ухо. – Нет, даже большую часть синяков я получил об его подручных.
– Отвратительно, я думал, что это мой эксклюзивный скилл, придется пристрелить его первым. Давай. Раздевайся окончательно.
– Раз уж ты просишь, – Олег все равно толком не помогает ему, скорее заваливаясь набок, чем пытаясь приподняться и позволить снять с себя белье.
– Все-таки вызвонить доктора?
– Нет. Нормально. Вымотался... Просто усну.
– Вода остыла, – Сережа останавливается, мазнув мокрой тканью по низу живота, внезапно опускает руки, бессильно проехавшись пальцами по голеням, и утыкается лбом под ребра.
– Серëг. Сережа, – ладонь Олега ложится ему на загривок. Плечи Сережи остаются неподвижными, только судорожно сбитое дыхание, явно слышимое и ощутимое на коже, выдает состояние. – Сереж, нормально. Уже всë пережили. Вдохнул, выдохнул.
– Пока тебя не было, я подумал...
Пальцы Олега мягко поглаживают его за ухом.
– Ну?
– Подумал и вывалил столько дерьма на Леру. Если она сбежит от нас в Аргентину, то я даже не удивлюсь.
– Почему именно в Аргентину?
– Я облажался, когда предлагал тебе стать новым Доктором, Олег, – он поднимает голову, пристально глядя в глаза диким и сухим, почти невменяемым взглядом. – Не смей подставляться больше никогда.
***
– Я не хотел тебя разбудить. Прости.
Сережа сидит на полу у постели, шатко установив ноутбук на согнутых коленях. Возможно, Олег и правда проснулся от агрессивного стука по клавишам, но это в любом случае не вызывает раздражения.
– Ты сам-то спал или только нарабатывал сколиоз?
– Спал, готовил какие-то убогие полуфабрикаты и консультировался с Лерой, что тебе нужно выпить. Кстати, оно уже в стакане. И эти веселые колеса тоже.
– Круто. А можно просто воды? – Олег закрывает глаза снова, не пытаясь подняться и выпить лекарство. Сережа в порядке, окружающая комната в порядке, с остального можно спокойно снять приоритет срочности.
– Пока не выпьешь лекарства, нельзя, и не уклоняйся от терапии, – пальцы Сережи настойчиво почесывают ему загривок, а потом заставляют поднять голову. К губам прижимается край стакана.
Лекарство нейтральное на вкус, чуть отдающее горечью.
– Обезбол со снотворным?
– Как доктор прописал...
– Терпеть не могу, когда меня вырубают.
– Я знаю. Прости, – ладонь Сережи с таблетками на ней все равно настойчиво маячит перед лицом. Олег касается её языком, осторожно снимая таблетки, тревожить плечо нет смысла.
– Просто вода без добавок, – новый стакан тоже подносят к его губам. – Будешь есть?
– Да... Наверное. Чуть позднее, когда пойму, что меня не стошнит всем, что ты в меня влил.
– Это попытка шутить или сходить принести тебе какой-нибудь... тазик?
– Боюсь, что в твоей антикварной халупе у нас нет тазика, – он удерживает Сережу за запястье. – Это попытка шутить, расслабься.
– Хорошо. Мне придется завтра отодрать повязку и посмотреть на швы. Если хочешь, это сделает Лера, она обещала заехать.
– Зависит от того, кто из вас сильнее на меня зол.
– Все еще не смешно, Олег.
Сережа вытаскивает откуда-то тюбик с мазью и перемещается с пола на край кровати. Поскольку издеваться над швами на спине обещали не раньше, чем завтра, Олег ответно протягивает руку с фиолетово-серым следом от наручников. Сережа наносит мазь кончиком пальца, перебарщивая так, что половина явно перекочует на постельное белье, но Олег не вмешивается. В общем и целом, все как доктор прописал.
– Скажешь, если будет больно.
Сережа нависает над ним, мазнув лечебной дрянью по уголку рта, по прокушенной губе, и опасливо замирает, коснувшись виска. Должен быть синяк на половину лица, судя по ощущениям, проверять свою гипотезу Олег не рвется.
– Раньше правила были другие.
– Что?
– Я тоже помню, как простыл в детдоме. Мы целовались.
– Господи... Это... Даже не думай, я к тебе пальцем не прикоснусь.
Он все-таки, конечно, прикасается, нанося мазь, и второй раз опровергает свои слова, пока закручивает тюбик. Поцелуй приходится куда-то в лоб над бровью, с той стороны, где нет синяка.
***
Сережа возится на кухне, гремит посудой, кажется, пытаясь заварить чай, который для начала нужно найти на дальних полках.
Олег садится на кровати, преодолевая головокружение. От хребта до плеча спину простреливает резкой болью, которая постепенно спадает до ноющего, неприятно тянущего ощущения. Терпимо.
Самая неприятная часть эпопеи – дойти от кровати до стены, на несколько секунд лишившись опоры, но он справляется. Удерживается за дверной косяк, прислонившись к нему моментально взмокшим от пота лбом. Перед глазами темнеет, если их закрыть, то становится ещё хуже, поэтому приходится сосредоточиться на мелком цветочном рисунке обоев, оказавшихся прямо перед носом.
– Олег! Ты с катушек слетел?! – Сережа появляется в окружающем пространстве как руки, которые неожиданно помогают, удержав от падения. Потом картинка перестает мельтешить и проясняется, и к рукам прибавляется очень бледное взволнованное лицо.
– Об этом тоже надо будет придумать смешную шутку? – пользуясь ситуацией, Олег утыкается носом в изгиб шеи Сережи, одновременно вцепившись в его рубашку. Вторая рука продолжает сжимать дверной косяк. – Извини, я готов смириться, что ты не пустил меня в душ, но твои пять стаканов воды с микстурами уже за гранью добра и зла.
– Мог просто попросить, идиот. Думаешь, я открою для себя что-то новое и шокирующее? Мне не четырнадцать, если что.
– А в четырнадцать разве открыл? – Олег смущенно ворчит, но всё-таки позволяет отцепить себя от дверного косяка. Сережа подныривает под руку, позволяя опереться.
В ванной комнате достаточно места не только для двоих, но и для десятка людей. Сережа был бы не собой, выбери он другую. Обычно это представлялось вполне комфортным, но сейчас нет никакого повода отцепиться от него и снова повисеть, опершись на стену.
Когда Сережа звучно вдыхает, чтобы что-то сказать, Олег на секунду начинает верить, что ему изменило и без того достаточно эпизодическое чувство такта, но останавливаться, вытаскивая член из белья, уже поздно.
– В четырнадцать открыл. У тебя волосы жесткие, как у доберманов, которых мы один раз попросили погладить на прогулке.
– Что?.. – Олег откровенно теряется, сосредоточившись на физиологических ощущениях.
Сережа изворачивается и свободной рукой касается его виска.
– Жесткие. И на макушке торчат. Когда я трогал свои, то ощущения были совсем не такие. Так что это было открытие, если хочешь знать.
В озадаченном молчании Олегу удаётся заставить его сдвинуться влево, чтобы подойти к раковине и посмотреть на себя в зеркало.
Синяк действительно оказывается очень красочным, с непривычки должен был впечатлить и Сережу, и, пожалуй, даже Леру, но в целом выглядит довольно обнадеживающе.
– Думаю, нам пора перейти на новый этап отношений.
Выражение лица Сережи настолько бесценно, что искупает всю неловкость от только что произошедшей сцены.
– Какой?
– Тот, где ты меня бреешь, соблюдая правильные пропорции интимности и гигиены.
Сережа возмущенно фыркает, как кот, которому подсунули под нос нечто неудобоваримое.
– Обойдешься. Мы остаёмся на этапе, где ты зарастаешь бородой, а я не возмущаюсь ввиду обстоятельств. И идем в постель.
– Как скажешь, дорогой.
***
Сережа рядом с ним лежит, не раздевшись, прижав одну руку к груди и протянув вторую к лицу Олега. Он касается беспорядочно, обводит костяшкой бровь, линию волос, обрисовывает кончиком пальца едва заметную горбинку на носу на месте старого перелома.
Олег рассматривает его в ответ с легким беспокойством, потом все-таки решается, резко ловит руку, сжимает запястье.
– Ты в порядке?
Сережа издает какой-то нечленораздельно-утвердительный звук.
– Ты спал хоть раз с тех пор, как мы вернулись из больницы?
Нового утверждения ожидаемо не следует. Сережа выворачивается из его хватки, но тут же переплетает пальцы и подносит руку к губам.
– Хочешь поругаться по этому поводу?
– Нет, – Сережа мотает головой, взъерошив волосы о подушку. – Я попробую сейчас.
На нём все еще рубашка, джинсы, часы и вообще полный выходной набор, но он подтягивает колени к груди, сворачиваясь поверх одеяла.
– Тебе через два часа пить таблетки, таймер разбудит, – он вытаскивает смартфон откуда-то из-под себя и кладет между ними, словно гарантию, что это совместное время в одной постели – не более, чем ожидание очередной лечебной процедуры. – Олег.
– Да?
– Не уходи.
– Это было бы очень проблематично. И очень недалеко.
– Ты понял, о чем я...
– Я понял. Я никуда не собираюсь.
Когда Сережа начинает дышать достаточно ровно, чтобы считать его спящим, Олег бесшумно смахивает с экрана окошко таймера.
Тише, анончик.
Обнимемся еще раз.
У Алтана вон тоже такие нарисовали. Охуенно.
