Пухлогубый парень, похожий на вьетнамца, с катаной за спиной маячил на лестничной площадке. Еще один, с такой же катаной, сидел на небольшой кухонке Аяме.
В общем, пока Джирайя пялит Аяме, то как минимум два человека находятся в квартире и держат свечку. Мне куда больше интересно о чём они в этот момент думают. Этого ли они ждали от своей работы? Кем видят себя через четыре года? Но вместо этого у нас диалоги а-ля русский сериал для Россия-1.
Джирайя лежал рядом, сонливо поглядывая в потолок. Аяме поглаживала его грудь, ласково тыкалась носом в плечо.
Аяме клюёт Джирайю и начинает стандартную муть: жона тебя не любит, а Джирайя говорит, что это их дело, и Аяме задыхается «от любви и жалости к этому сильному и такому несчастному мужчине». Всё стандартно.
Тем временем Цунаде на бирже проглядывает интервальные графики, а мы продолжаем делать вид, что нам интересно. Цунаде хочет акции продать, а Шикаку говорит, мадам «будьте благорассудны». Да, Шикаку умный, всё как по канону, но косноязычный, бывает. Потом Шикаку взмок и пошёл в туалет умыть личико. А тем временем Цунаде умыкнули.
Вакагасира бросился туда, где сидела Цунаде-сама, но на ее месте был лишь Кавабата, разрубленный пополам. Тело лежало ничком на полу.
Как? Моя фантазия слишком скудна, чтобы это себе представить. Тем не менее, Шикаку делает всё возможное, чтобы как-то свою оплошность исправить. Ну в силу своих умственных способностей. Вы же помните, Шикаку умный.
Распахнув дверь, Шикаку выбежал наружу, увидел проезжающую машину, в которой, кажется, заметил светлые волосы Цунаде-химе. Не раздумывая, Шикаку бросился на капот, заскользил по нему и едва удержался. Ветер ударил в лицо, Шикаку ощутимо приложился животом о металл. Скорость была бешеная, вакагасира скользил, отчаянно вцепившись в дворники. Водитель в темной маске злобно глянул на него. Шикаку присмотрелся, увидел неподвижную Цунаде на заднем сидении и еще одного типа, с которого сорвали маску чьи-то острые ногти. Присмотрелся, запоминая это лицо, со старым шрамом, пересекающим нос и губу. Машина резко затормозила, вакагасиру кинуло на лобовое стекло, но он удержался, не перелетел через машину, и, отчаянно рискуя, держась одной рукой, вцепился левой в лицо водителя. Машина рванула вперед, Шикаку едва не слетел, но нащупал глаз противника и тут же вдавил в него палец, резко и глубоко. Почувствовал, как прорвалась упругая плоть под пальцем, мерзкая мокрядь потекла по ладони. Водитель заорал что-то дико, но Шикаку почти ничего не слышал – ветер свистел в ушах. Вывернув руль до упора, водитель выехал на трассу, прибавил скорость, и вакагасира не удержался, сорвался и упал. Покатился по земле, остановился у обочины, обернулся и успел увидеть только бампер отъезжающей машины. Память на цифры у Шикаку была превосходная.
Чувствую себя тупицей, но я не могу просечь стратегию Шикаку. Он запомнил лицо одного чувака, каким-то образом выдавил глаз второму, типа пометил его, и только потом запомнил номера машины. То есть, по хорошему если он смог дотянуться до чувака, то мог бы и горло ему перерезать, мог бы отправиться за ними в погоню. Но авторам виднее, будем считать, что он поступил согласно кодексу якудза, и нам простым людям не понять.
Шикаку прибегает к Джирайе, отрубает фалангу пальца, все ахают, потом он объясняет, что провтыкал Цунаде, и начинается спасательная операция. Наверное, Джирайя использует свои связи, будет искать таинственных якудза со шрамом и выбитым глазом, будет нервничать, понимая, что каждая секунда драгоценна, будет психовать от бездействия полиции и тупости дорожной службы. Нет, всё гораздо проще.
- Опиши второго.
- Темно-русый такой, - проговорил вакагасира, - через губу и нос старый шрам, вот так.
Он показал, как именно, и Миямото взволнованно поглядел на босса.
- Помните, Сакутаро говорил, что у каждого свои методы? – Тревожно заговорил сятэйгасира, - я знал одного парня из Мацумото, который как раз специализировался на подобном, правда, ему еще два года сидеть…
- Ближе к делу, Миямото.
- Я знаю, где убежище Мори из Мацумото, если это, конечно, он.
- Пошли, - скомандовал Джирайя, направляясь к выходу. – По дороге расскажешь остальное.
Вакагасира поднялся и побежал за ним.
Ни один персонаж тут не лишний, вот и Миямото пригодился. Вы уже взволнованы в ожидании раскрытия личности похитителя? Может это Орочимару? Может быть какой-то таинственный игрок, который всё это время сидел в тени? Нет, ребята, это малютка Аяме.
Раздался негромкий стук в дверь. Аяме выглянула в глазок, с ужасом отшатнулась. Быстро распахнула дверь и тут захлопнула ее.
- Тадаши, что с тобой? – Воскликнула она, дотронувшись до мужа сестры. Тот ничего не ответил, пропуская напарника с телом на плече.
- Аяме, когда деньги будут? - Спросил Тадаши, снял пропитанную кровью повязку с лица.
- Я же сказала! – Возмутилась девушка, - Треть вначале, авансом, треть я сейчас отдам. Остальное – после выкупа.
- Сдается мне, не будет нам никакого выкупа
Эм, а почему? Вы ещё даже переговоры не начали. Что-то фикло начинает штырить и швырять из одной крайности в другую. То у нас медленные нудные беседы ни о чём, типа для создания атмосферы, то экшен на экшене.
Стоп, подождите, какой в пизду выкуп? Если это организовала Аяме, то по идее она хочет устранить соперницу. Нахуя выкуп?
Аяме ничего не ответила, подошла к окошку, поглядывая темнеющее небо сквозь вертикальные жалюзи. Мысль эта зрела в ней давно, но сейчас, когда план практически осуществился, Аяме отдала бы многое, чтобы вернуть вчерашний день. Нельзя было так поступать. Нельзя было. Аяме было страшно. Очень страшно.
Как Аяме пришла светлая мысль такая в голову? Как-то раз Джирайя припёрся к ней ночью, завалился спать, сквозь храп малютка расслышала «стерва». Она снова решила, что Джирайя так страдает, так страдает, а эта шлюха старая его так мучает, так мучает, а развестись они не могут, поэтому надо вмешаться. Как раз кстати из тюрьмы выходит муж сестры.
Аяме разговорилась с ним тайком, спросила, сколько это стоит – устранить человека. Тадаши усмехнулся тогда. Сказал, мол, смотря какого человека. Аяме взяла и сказала ему, какого. Тадаши потемнел лицом, но потом назвал сумму. У Аяме на счету были деньги за ресторан – приличная сумма, плюс кое-какие сбережения. Закладная на квартиру. Но едва ли две трети запрашиваемой суммы. Аяме призналась в этом Тадаши, а тот сказал, что две трети – это неплохо. И что он возьмется. А недостаток денег можно получить, запросив выкуп.
И когда Тадаши это все говорил, план казался таким понятным. Логичным. Почти безопасным.
ДА ЛАДНО?! Итак, ты решила таки убить Цунаде. У тебя не хватает денег, поэтому Тадаши предлагает восполнить эту сумму деньгами за выкуп. Но Цунаде всё равно в итоге собираются убить. Каким бы Джирайя ни был уёбком, подобное он бы не стал спускать с рук. Не столько из-за чувств к Цунаде, сколько перед пацанами неудобно и все дела. Джирайя – крутой якудза. Найти двух каких-то мелких гопников это раз плюнуть. А потом и на Аяме выйти и устроить ей анал-карнавал.
Я понимаю, если бы это было спонтанное решение. Но сучка вынашивала план две недели. И за две ёбаных недели это единственное, что пришло ей в голову. Какие она там интересные истории рассказывала Саше Белому, мне интересно?
Но сейчас Аяме вовсе не чувствовала себя в безопасности. Девушка подошла к лежащей на полу женщине, обойдя напарника Тадаши со страшным шрамом на лице – напарника она тоже побаивалась. Тот ничего не сказал, только хмыкнул. У лежащей на полу женщины было красивые черты лица, длинные светлые волосы. Светло-сиреневое косодэ было разорвано на спине, поблескивающие в свете лампы шелковые ракушки на ткани напитались кровью. Аяме почувствовала, как ладони сжимаются в кулаки. Эта женщина ничего не сделала ей лично, но она мешала, мешала, мешала…
- Уберите ее! – Страшно закричала вдруг Аяме. – Уберите! Я не могу ее видеть!
Тадаши кивнул напарнику, и они вдвоем подошли к ней. Аяме отшатнулась к стене, закричала, вонзив длинные ногти в мякоть ладони.
Наебали нашу малютку. Гуд найт, свит принцесс. Мы будем помнить твой веселый нрав и твой вкусный рамен.
Тем временем Джирайя готов драться за честь своей прекрасной дамы и приезжает с братками на кладбище, потом прётся в часовню. Эти мозгоякудзы (привет Вале, но я правда не знаю как их назвать в такой ситуации) взяли с собой ребёнка. Более того, когда братки пошли на дело, то малой откололся от компании и пошёл гулять по кладбищу. И так как даже Минато умнее всей этой гопоты вместе взятой, то замечает кое-что интересное.
Удзуки Югао. Минато автоматически отметил, что захоронению больше десяти лет, но земля вокруг выглядела свежей. И паутины около надгробия не было. Раздался странный свистящий, высокий звук, приглушенный, будто каменное изваяние ожило, попыталось заговорить с ним. Минато тут же схватился за воротник, нашарил крестик и сжал в ладони:
- Страха же вашего не убоимся… - пискнул Минато первое, что пришло в голову. Звук повторился, наступила тишина, сплошная, жуткая. Вдалеке раздался сдавленный крик. Минато вздрогнул и побежал со всех ног к часовенке.
Саша Белый раздаёт тем временем люлей похитителям, чтобы выяснить, куда делась Цунаде.
Джирайя с окровавленным мечом стоял над одноглазым одноруким мужчиной. Тот упорно молчал, хотя и понимал, что терять ему нечего. Второй тоже молчал. Время уходило, текло сквозь пальцы. Шикаку стоял за его спиной, покалеченный, прижимал искалеченную руку к груди, чуть покачивался, весь какой-то потерянный. От такого вакагасиры было мало толку.
Да, если бы это был каноничный Шикаку, который действительно умный стратег, то может быть толк и был бы.
- Отец, мы тут девчонку нашли, - раздался голос Кентаро из темноты. – Это не ваша ли с… девочка?
- Волоките сюда, - приказал Джирайя, внутренне подготовился, собрал волю в кулак.
- А чего волочь, она вон мертвая вся. Самоубилась.
Как сказала бы Даша: «Сейчас будет очень смешная мизогинная шутка про то что мёртвые девушки не скажут «нет», но я вам её рассказывать не буду. Упс, рассказала». Попытаюсь восстановить хронологию событий. Цунаде притащили домой к Аяме. Похитители решили заграбастать себе все деньги Аяме, поэтому её прикончили. Притащили сюда в часовню, куда-то дели Цунаде, а труп Аяме бросили тут. Мёртвую всю. Это так странно.
Прибегает малой, что для всех сюрприз, потому что оказывается только Садамицу знал, что Минато увязался за ними. Минато говорит, что знает где Цунаде, потому что слышал свист и ведёт всех к могиле. Пацаны копают, Джирайя наслаждается ламповостью момента, а потом достают гроб. А там
Из трещины показалась рука, окровавленная ладонь со сбитыми костяшками. Ладонь не шевелилась. Джирайя упал на колени, отбросил в сторону обломки. На него, прикусив губы, смотрела Цунаде, бледная, с синими кругами вокруг глаз. Луна освещала ее лицо. Губы Цунаде чуть шевельнулись. Джирайя склонился, чтобы лучше расслышать, и тут Цунаде села в гробу и завизжала. Тихо-тихо завизжала сорванным голосом, едва слышно, невыносимо. Где-то за спиной, так же высоко, но очень громко, на одной ноте, будто сигнализация, взвыл Минато. Джирайя шарахнулся, чуть не сошел с ума, вынул Цунаде из гроба.
Претензий нет, пускай сцена напрочь клиширована, но сделана хорошо, если убрать воющего как сигнализация Минато. Джирайя любуется морщинцами Цунаде, садит её в машинку и думает, какая она у него няша.
Цунаде периодически хрипло сипела, всхлипывала, цеплялась за него. Впервые со дня свадьбы была такой беззащитной, зависимой. Но вот это была правильная, верная зависимость, в отличие от других, приобретенных ими обоими.
Гусары, то есть, феминистки, молчать. Мы все знаем как это называется и почему это плохо.
- Как же ты услышал химе? – Удивился Шикаку, поглядывая на Минато, - если она голос сорвала?
- Не знаю, - растерянно пробормотал мальчишка, поглаживая ее плечо.
Цунаде, не в силах ничего сказать, протянула руку, раскрыла крепко сжатый кулак. Вакагасира и Минато с удивлением уставились на выпавшую из ладони химе игрушечную дудочку.
Какая прелесть, вот и дудочка пригодилась. А приехав домой все сели пить сами знаете что с сами знаете чем.