Чарльз следит за Эриком, потому что Эрик тоже мутант, но не говорит с ним, потому что... а почему?
ООС начинается уже с:
Чарльз пораженно распахнул глаза.
А вот и причина:
Подойти к мужчине, присесть за столик и завести разговор о мутантах, Чарльз не мог, обжегся пару раз с подобным методом. Одного только Логана хватило, этот дикий мутант едва его на лоскутки не порезал. С тех пор Ксавьер стал осторожнее.
Но перейдем же к самому интересному. Эрик оглушает и похищает Чарльза, чтобы пытать, насиловать, низводить и курощать, потому что... а почему?
Тут знающим фандом рекомендуется вспомнить канонных персонажей и ИХ отношения между собой и заплакать кровавыми слезами. Вперед!
Ксавьер опасливо дернулся, увидев в руках Эрика кортик. Лэншер вытащил его из ножен, бросил те обратно в кресло. Поигрывая кортиком, он рассматривал Чарльза, но никаких попыток приблизиться не предпринимал.
- Ты следил за мной, - наконец, бросил Эрик.
- Я могу объяснить, - хрипло выдохнул Чарльз.
- Ты следил за мной две недели. Скажу прямо, следил дерзко, даже не скрываясь. Я вначале подумал, что ты обознался, принял меня за кого-то другого, но всякий раз, когда я приходил в кофейню, ты либо уже был там, либо приходил позже, садился через два столика и наблюдал за мной.
Эрик прижал лезвие кортика к щеке Чарльза:
- Мои подозрения и вопросы вполне естественны, Чарльз Ксавьер.
Насилие кортиком тоже, наверное, будет вполне естественно. апочемунет?
- Эрик, это ошибка. Я просто хотел с тобой поговорить….
Лэншер убрал кортик от лица Чарльза, профессор уже вздохнул с облегчением, но рано. Эрик ударил его по лицу. Губы разбил Чарльзу моментально.
Ксавьер сплюнул кровь, закашлялся, недоуменно уставился на Лэншера. До этого момента ему казалось, что Эрик шутит, что отпустит, и они цивилизованно поговорят.
Чувствуете Водолеюшку?
Лэншер ударил ещё раз. У Чарльза щеки горели от хлестких и сильных ударов. Во рту становилось все больше и больше крови, которую профессор сплевывал на собственную рубашку.
Чарльза никогда в жизни не били, не шлепали, не ставили в угол. Его наказывали за непослушание, но другим способом – заставляли читать, переписывать материалы урока в чистые тетради, тренируя почерк, или заучивать целые отрывки из классических произведений.
Его никто и никогда не бил. И насилие, которое позволил себе Эрик, шокировало Ксавьера, изумило до глубины души.
Добро пожаловать в реальную жизнь в фанфиках Водолея и ко, Чарльз!
Чарльз говорит, что "я такой же мутант как и ты11", но мозг Эрика закрыт от чтения, потому что... а почему? Так что Эрик не верит Чарльзу и продолжает насилие.
Лэншер отпустил пленника, брезгливо посмотрел на свои пальцы, заляпанные кровью.
Лэншер вновь замахнулся на профессора. На этот раз удар был такой силы, что в шее Чарльза что-то хрустнуло. Перед глазами моментально распустились разноцветные бутоны боли.
Лэншер удобнее перехватил кортик, не стал тратить время, разрезал рубашку на профессоре, задевая острием кожу.
Эрик режет грудь и соски Чарльза и при этом #остроумно_шутит, чтобы Чарльз не скучал.
- Мне всегда нравилось рисовать, - усмехнулся Эрик.
Чарльз тяжело задышал. Поджав губы, старался не орать, пока Лэншер выводил свои кровавее узоры.
- Остановись, - простонал Чарльз. – Х.… Хватит….
- Заслужи быструю смерть. Свидетелей я не оставляю, - резюмировал Лэншер.
прости, Эрик, свидетелей чего?
Лэншер коснулся второго соска, почти ласково огладил его кортиком. А потом беспощадно резанул, да так, что прошелся лезвием от края розового соска до середины груди.
Чарльз забился, закричал. Щеки мокрые от горьких слез, а подбородок, шея, грудь – в крови.
- Изыскано, - промурлыкал Эрик, подбрасывая кортик в руке.
И вот тут от комментариев Эрика анона затошнило.
Чарльз забулькал кровью, глаза у него закатились, а тело обмякло.
Пока Чарльз без сознания, Эрик лечит его (нет, вы узнаете, узнаете?), перевязывает его бинтом, раздевает до трусов и дает лекарства.
Чарльз разлепил губы, и тут же заскулил. Ах, да, Эрик же разбил ему их. Хорошо, что нос не сломал и зубы не выбил.
Спасибо партии, спасибо Эрику за то, что благородно не выбил зубы.
Первое, что его поразило – он был почти голый, только в одних трусах
В этой ситуации это, конечно, самое поразительное.
а третье – на запястьях весело позвякивали наручники.
Чарльз поднял руки, потряс ими, все ещё сомневаясь, что на запястьях браслеты.
Браслеты, профессор?
- Вижу, что очухался, - Эрик вошел в комнату так тихо, что от звука его голоса Чарльз вздрогнул.
- Ты меня перевязал, - констатировал Ксавьер. – Спасибо.
В дальнейшем Чарльз тоже будет благодарить за все - за невыбитые зубы, за внимательность Эрика, когда тот придет навестить его, да вообще за СПАСИБО ЧТО ЖИВОЙ.
- Я хочу есть, - мягко начал Ксавьер. – И в туалет.
- Пищу необходимо заслужить, - Лэншер достал кортик, поигрывая, смотрел на профессора. – В туалет можешь ходить под себя.
Чарльз побледнел:
- Эрик….
действительно, что может быть страшнее, чем в такой ситуации сходить под себя? Ведь все же остальное - это ерунда.
Лэншер хохотнул – некрасиво, жестко.
К слову о Водолее.
- Это сыворотка правды.
-Ты не услышишь ничего нового.
- Зато развлекусь, - хмыкнул Эрик. – Все ещё хочешь в туалет?
- Да….
- У этой сыворотки интересное воздействие на организм. Она не только заставляет говорить правду, но и блокирует твои ацетилхолиновые рецепторы. Так что можешь смело обоссать матрац, Чарльз. Я никому не скажу.
Цинизм, с которым Лэншер бросил эти слова, окончательно добил Чарльза. Профессор затрясся, испуганно сжался, будто хотел спрятаться.
Я не могу это комментировать.
Ксавьер пнул Эрика в ногу, попал по голени, вызвав поток злой брани, вперемешку с удивленными возгласами.
- Ах, ты, сучонок! – процедил Эрик, нависая над пленником.
Профессор попытался брыкаться, пересиливая раздирающую грудь боль, сопротивлялся, но Лэншер хлестанул его по лицу, разом выбивая и дыхание, и весь пыл.
Вновь разбил губы, заставил профессора сплевывать кровь. У Ксавьера из носа потекло.
Лэншер накрыл рукой лицо профессора, всего секунду помедлил, а потом ударил затылком об стену.
Чарльз придушенно взвыл, охнул, и чуть было не захныкал, но Эрик вновь его схватил, на этот раз за шею, и дернул на себя.
- Брыкаться вздумал! – гневно процедил Лэншер, бросая профессора на матрац.
Какая нехорошая жертва, брыкаться вздумала. О канонности персонажей ничего говорить уже не буду.
Бил ногами, пинал, наслаждаясь тем, как орал Чарльз, хрипел и заливался в плаче, когда удары попадали по печени и ребрам.
Ксавьер сжался в комочек, трогательно накрыл сцепленными руками голову, защищая её. Он уже не кричал, только выл на одной ноте, иногда жалобно всхлипывал.
как няшненько!
- Как только узнаю все, что мне нужно, - пообещал Эрик, - я тебя, ещё живого, на кусочки разрежу.
Чарльз мелко задрожал.
- Сложу в коробку, оберну бантом, - нашептывал Эрик на ухо профессору, гладя его по густым волосам, касаясь иногда красивого нежного ушка, - и отправлю посылочку сестре.
Чарльз слабо дернулся – сыворотка начала действовать.
именно так действует сыворотка правды!
- Как думаешь, какая реакция будет у Рейвен, когда она вскроет мой подарок? – Эрик ласково провел по голове Чарльза, словно кота гладил. – Может, мне и её, следом за тобой на лоскутки изрубить? Ты ей много успел рассказать? А, Чарльз?
Ээээ, рассказать о чем? О том, что Эрик мутант? Ну так это, Эрик, Чарльз с Рейвен как бы и сами.. ну, мутанты. Если ты узнал о Рейвен, что помешало тебе узнать, что они_такие же_как_ты?
Профессор зашипел сквозь зубы, но смолчал, разозлив Эрика.
Плохой Чарльз, нехороший! Разозлил Эрика! Плохо, плохо
Дальше следует квинтэссенция пиздеца, и ЭТО нужно прочитать целиком.
Чарльз выл, стонал, захлебывался криками и мольбами, охал, корчился в муках, плакал и истекал кровью.
- О, Чарльз, - Эрик улыбнулся. – Ты все же облегчился.
Лэншер взглянул на мокрые трусы профессора, на пятно под ним, моментально впитавшееся в матрац.
- Говори! – заорал Эрик, награждая Чарльза хлесткими ударами. – Сука….
Лэншер вцепился пальцами в волосы профессора, рванул к себе. Голова Ксавьера безвольно мотнулась на посиневшей от хватки мучителя шее.
Профессор был без сознания, один его глаз заплыл и полностью закрылся, а ещё не оторванные бинты на груди насквозь пропитались кровью.
Эта жестокая игра понравилась Лэншеру, он уже давно так не развлекался. Можно было, конечно, отрезать Чарльзу пальцы или переломать ноги, но нежный профессор мог запросто умереть от болевого шока, так ничего и не сказав.
Дальше снова фаза лечения.
Он почти не чувствовал, как Эрик мыл его, положив в ванную, как осторожно убирал бинты и стирал кровь.
Профессор слабо вздохнул от облегчения, только когда Лэншер что-то вколол ему, видимо, обезболивающее. Тело расслабилось, сознание помутнело, стало легко и спокойно.
Лэншер заставил вялого пленника прополоскать рот, вновь всыпал в рот горсть таблеток.
Переходим к порке и насилию кортиком.
На руках пленника наручники, кожа под браслетами стерта в кровь, ноги согнуты в коленях и перевязаны по бедру и голени.
- Знаешь, я понял, в чем твоя проблема, Чарльз, - лениво протянул Эрик, рассматривая беспомощного, раскрытого профессора. – У тебя обостренное чувство справедливости. Ты любишь мир, людей, что в нем живут, мутантов. Ты – идеалист. Мечтаешь создать утопию для всех нас?
подожди, то есть ты все-таки понял, что Чарльз ни на кого не работает и действовал из лучших побуждений? Не то, чтобы твои действия были раньше оправданы, но тут они теряют последнюю логику и смысл.
Немного пиздеца для тепла пукана.
Чарльз рухнул на локти, охнул, прижимая ко рту пальцы, прикусил их, чтобы не орать. Но когда Эрик замахнулся вновь, и на спине остался новый след от кожаного ремня; Ксавьер завопил.
Ремень вылизывал потную спину профессора. Эрик не думал щадить, он намеренно убивал Чарльза. Все новые и новые рисунки украшали кожу.
Ксавьер начал визжать, когда на спине лопнула кожа. Не спасали бинты, кровь залила их.
- Я могу мучить тебя долго. Меня многому научили, мне многое показали, - хмыкнул Эрик, отхаживая Ксавьера по вскинутой упругой заднице. Ягодицы горели огнем, один раз попало по мошонке.
Лэншер привык к музыкальному плачу разной тональности. Он слышал, как плакали дети, женщины и мужчины, старики и старухи. Он слышал, как они выли, когда их сжигали заживо в крематориях.
Но плач взрослого мужчины, которого готовились ломать через насилие и унижение нравился ему больше всего.
Эрик отбросил ремень в сторону, дал Чарльзу несколько минут передышки.
- Чарльз, - протянул Лэншер. – Готов умереть целкой? Или продолжишь изображать благородного рыцаря в сияющих доспехах?
подтянул к себе вялое тело, впился пальцами в изумительные бедра.
Чарльз не сопротивлялся, покрытые яркими полосами бока ходуном ходили, как у молодой лошади – профессор не мог надышаться, жадно глотал воздух.
Эрик, взяв в руку кортик, бесцеремонно и грубо втолкнул рукоять до самой гарды* в измученное тело Ксавьера.
Эрик быстро орудовал кортиком, обнимал пальцами ножны, сожалея, что у того есть гарда, куда больше удовольствия ему доставил процесс засовывания в профессора оружия полностью.
Если рвать, то до смерти.
Чарльз крупно дрожал, все пытался отползти, но выхода не было, а Лэншер беспощадно впихивал в него кортик. Вытащил, наслаждаясь жалобным плачем профессора, осмотрел влажный эфес.
- Чарльз, - промурлыкал Эрик.
Перевернул оружие, погладил ножны, но снимать их не стал, засунул в Ксавьера так, вмиг раздирая анус, царапая и раня полость кишки.
Эти пытки сводили с ума. Чарльз сорвал голос, сипел, вскидывался от каждого движения, и все пытался уползти, дурной, от раздирающей боли.
Дурной, зачем ты пытаешься уползти от раздирающей боли?
Лэншер вставил кортик так, что Чарльз как-то странно дернулся, будто сломался внутри некогда целостный каркас
А Эрик, не обращая внимания, драл его кортиком, разрывал, наслаждаясь видом крови на собственных руках.
У Чарльза вся задница была в крови, та текла горячим потоком по бедрам, впитывалась в подстилку.
И это тоже запомните, это важно.
Лэншер прокрутил внутри оружие, резко выдернул и вновь всадил, одновременно коснувшись мошонки Ксавьера. Пережав её, он в последнюю секунду остановился, чтобы не раздавить красивые тяжелые яйца Чарльза.
Меня убивают эти попытки соединить пыточный пиздец и дрочево. Рваная жопа и кровь до колен - это НЕ сексуально. И это не становится более сексуальным оттого, что чьи-то яйца тяжелые и красивые.
Внезапно Чарльз МОЖЕТ читать мысли Эрика, потому что... а почему?
Он читает и выдает его концлагерный номер и последнюю фразу матери про вкусную мацу.
Эрик реагирует так:
Кортик выпал из рук Лэншера. Эрик отстраненно взглянул на свои окровавленные руки, перевел взгляд на ремень, брошенный на полу, на пропитанный кровью матрац.
Чарльз не обманывал его. <.......>
Эрик подполз к пленнику, вяло взмахнул рукой, и наручники послушно щелкнули, освободили запястья профессора. Лэншер разрезал веревки на ногах Чарльза, и тот распластался на матраце измочаленным куском плоти.
В голове стало пусто-пусто, словно сознание заморозили, предварительно вытащив из него, каким-то непостижимым образом одно из самых ценных и личных воспоминаний.
Любимая маца матери и ненавистный номер на руке.
Чарльз отлеживается в больнице и дома, на сцену выходит совершенно невхарактерная Рейвен. Эрик приходит каждый день и добиватся того, что его пускают.
- Передайте, - протянул мужчина, выдергивая девушку из неприятных воспоминаний, - что заходил его друг.
Рейвен удивленно приподняла брови.
- Эрик Лэншер.
Каждую ночь Чарльза мучили кошмары, и каждый раз он умолял неизвестного Эрика остановиться.
Ксавьер срывался на крик
Это тоже важно запомнить.
Эрику повезло: через две недели Чарльз встретился с ним в библиотеке, за партией в шахматы.
Ксавьер молчал, не отрывал взгляда от доски.
- Ты не против, если я сыграю с тобой? – неловкость чувствовалась во всем, но отступать Лэншеру было некуда.
Просто подойти к Ксавьеру и попросить прощение за то, что едва его не убил, но предварительно измучил, изувечил, да ещё и кортиком изнасиловал, было, по меньшей мере, глупо.
ДА НЕУЖЕЛИ ЭРИК
А насиловать кортиком было, наверное, намного легче.
Эрик приходит регулярно и они играют в шахматы. Чарльз молчит.
Рейвен немного успокоилась. Лэншер навещал их каждый день, но никакой опасности не представлял: играл с братом в шахматы, что-то рассказывал, доверительно понижая голос, и все смотрел на руки Чарльза.
Эрику хотелось изучить все привычки Ксавьера – так профессор ему нравился. Чарльз тяжело перенес всплеск его насилия и жестокости, но не выгнал взашей из особняка, разрешил находиться рядом, хотя и не приближал особо.
Лэншер не пытался подкупить Рейвен ласковыми словами или подарками, чтобы та замолвила за него словечко перед братом, понимал, что действовать необходимо осторожно.
А теперь представьте, что вы маньяк-насильник и почти до смерти довели какого-то человека. Что делать, чтобы ему понравиться? Купите цветочки и идите на поклон к его родне. Если останетесь живы, можете смело переходить к пункту 2 - ухаживания.
Чарльз заговаривает с Эриком, Эрик извиняется за порку, пытки, насилие, избиения и прочее. Чарльз его прощает, ведь мелочь же.
- Я открываю школу, Эрик. Хочу, чтобы под одной крышей учились самые талантливые дети – мутанты. Здесь им ничего не будет угрожать. Особняк станет для них не только школой, но и домом. Их приютом.
Чарльз взглянул на Эрика. Лэншер уже и забыл, какие яркие у профессора глаза.
- Хочешь… помочь мне, Эрик? – Чарльз запнулся на полуслове, моментально собрался и посмотрел на Лэншера серьёзно. – Эти дети – уникальны, пусть у них будет лучшее будущее.
Я буду учить, ты - насиловать. Пусть привыкают с детства.
- Я хочу тебя, Чарльз.
Ксавьер промолчал.
- Тебя часто мучают кошмары? – спросил Чарльз <......>
- Иногда, - неохотно бросил Эрик
Обратите внимание, кошмары Чарльза тут никому не интересны, даже самому Чарльзу.
- Мне кажется, - растягивая звуки, ласково произнес Эрик, - что я мечтал о тебе ещё до нашей встречи.
<.......> Поцелуй был неожиданным и быстрым.
- Страшно?
<.....>
- Немного.
- Я не хочу тебя оставлять, понимаешь? – жарко пробормотал Эрик.
- Понимаю.
- Я могу вновь сделать тебе больно.
- Можешь, - кивнул Чарльз, а Эрик, разозлившись, коснулся затылка профессора ладонью, сжал темные волосы. – Ты только с оружием больше не забавляйся, а все остальное я вынесу.
Лэншер усмехнулся:
- Твоё благородство меня убивает. Я же не остановлюсь, даже если умолять станешь.
Правильно, забей его до смерти.
Так же он поступит с его телом – будет ласкать, трогать, будить, а потом, накрыв собой, не давая возможности освободиться, заставит раскрыться.
Ты уже его заставил раскрыться. Кортиком.
Начинается нца. Чарльз ведет себя так, как будто Эрик его никогда не насиловал, да и вообще как будто его никто никогда не насиловал.
Лэншер стал мять его ягодицы, надавил пальцами на тугие мышцы ануса.
- Кончишь, когда разрешу, - Эрик втолкнул внутрь потрясающе горячего и тугого тела палец, добавил второй, пока Чарльз не зажался сильнее. – Не задерживай дыхание. Да, вот так, умница.
Он постоянно с ним разговаривал, подбадривал, шептал что-то ласковое и нежное, быстро растягивая, трогая изнутри.
То есть рваная жопа зарубцевалась магическим способом за пару недель, понятия психологической травмы не существует в природе, и все, чего не хватает профессору, это целебного хуя.
- Надо было с самого начала так, - промямлил профессор, с трудом соображая, что именно с ним делали. – А то за оружие хватался.
этим и ограничивается как бы все воспоминание о пиздеце.
позволяя Лэншеру вставить вначале головку, а потом загнать член на треть.
- Ух, больно, - недовольно протянул.
- Терпи, - зашипел Эрик, с которого семь потов сошло от напряжения.
- Но мне больно! – резюмировал Чарльз.
не обошлось и без #остроумных_шуток:
- Не промахнись, - поддел его Чарльз.
Зря, конечно, за это и получил. Злой Эрик – страшен, а возбужденный – совершенно неуправляемый организм.
Лэншер сел, подтянул к себе профессора. Чарльз тут же ткнулся ему в плечо, обнял одной рукой за шею – совсем потерялся от нежности.
- Я хочу жить с тобой. Ты согласен?
- Не знал, как самому тебе подобное предложить, - усмехнулся Эрик. – Я очень рад, что ты меня простил.
Ксавьер смолчал, тыкался носом Лэншеру в шею, вдыхая ставший родным запах. А Эрик не мог остановиться, все гладил профессора по затылку, успокаивающе и нежно, пока тот не задремал у него на руках.
Эрик - шизофреник с раздвоением личности, Чарльз - деточка с интеллектом рыбки.
броманс двух сильных личностей, взаимоуважение, несмотря на разногласия? Нет, не слышал.
Закончим мы на этой прекрасной фразе:
- Как же я мечтал о тебе, как тосковал, не зная, что ты тоже меня ждешь. Спасибо, Чарльз.
Всех любителей черика обнимаю и плачу вместе с ними, а всех остальных - с новым годом!
