Название: Димахер
Бэта: Бэто
Гамма:ЛютыйДобрый Анон
Пейринг: Андрюха/Саша
Рейтинг: как попрет
Жанр: Немного флаффа, немного драмы, немного юста, немного ангста, немного хэппи энда!
Размер: как попрет
Саммари: условная русскоговорящая страна, двухтысячный год, двое бывших одноклассников. Один бывший военный со съехавшей башкой, второй - просто хороший человек.
Ворнинг: как попрет, но имейте ввиду, обсессивная лексика, и если вам нет 18, закройте и бегите читать сказки и учебники.
Отказ: ничего общего с реально существующими людьми, вообще ничего, то все бред старого психопата.
Благодарности: спасибо вам, за то, что читаете и моей маленькой команде за люля за понимание, крики матом поддержку и пинание в задницу терпение. Бэто и Добрый ТИРАН!!!Анон, ребята, вы лучшие:heart:
P.S.: ищем пасхалочки ^_^
Андрюха здоровый, такой почти викинг, или эти, как их, ну... У Саши все в голове слово крутилось – «хаммер», «маммер»... Димахер! В памяти всплыла иллюстрация из старой книжки про гладиаторов. На картинке стоял воин с двумя мечами и настороженным взглядом, насупленный, один в один Андрюха, только тот посветлее был, а парень из книжки совсем бронзовый. Но вот взгляд упрямый и тихая, спокойная мощь, которая наваливалась на оппонента, стоило только Андрюхе чуть сжать кулаки, были совсем как у нарисованного димахера. Топнет – обосрешься. Саша его потом так и звал в шутку – Димахером. Андрюха все отмахивался и говорил, что глупо это, никакой он не гладиатор, и Сашка сам «Дима хер». Сейчас Андрюха сидел за дальним краем стола, напряженный, молчаливый, глядя в пустую тарелку и сжимая в руке стопку с водкой. Будто не до конца понимал, где находится. Да Саше и самому непонятно было, какого хрена он в этой богадельне забыл. Если бы родная мать не подставила, вообще бы сюда не сунулся.
Встречу одноклассников решили провести в старом кафе «Лилия», неподалеку от сашиной работы.
– Мам, – крикнул он, – Вязина звонила, говорит, встреча одноклассников, а когда это меня пригласить успели?
– Она неделю назад звонила, я сказала, что ты придешь. Не все же тебе на работе пропадать. Дежурства сегодня у тебя нет. Сходи, пообщайся, молодой парень, нечего в пятницу дома киснуть.
– Но ма-а-ам.
– Не мамкай, я тебе рубашку погладила. В крайнем случае – не понравится, поздравишь Варвару Николавну и уйдешь как воспитанный человек. Деньги на букет тебе дать?
– Да есть у меня, – отмахнулся расстроенный Саша. Не хотелось ему идти ни на какие встречи одноклассников. Десять лет не ходил – и еще бы столько же не появлялся, но спорить с матерью было бесполезно. Врач старой закалки, Вера Гавриловна умела настоять на своем.
– Мам, я выгляжу как кретин, – буркнул Саша, разглядывая свое отражение в зеркале.
– Ты выглядишь как приличный человек, – Вера Гавриловна поправила галстучный узел, разгладила воротничок и поцеловала сына в щеку. – Какой ты у меня красивый, Сашенька, все одноклассницы твои будут.
– Ага, – мрачно ответил Саша, проклиная неудобный костюм, активистку Вязину, галстук, вездесущую маму и всех бывших одноклассников, которым делать больше было нечего, кроме как ностальгировать под дешевую водку в местном кабаке.
Он, конечно же, опоздал: все уже собрались за столом, толкали нелепые тосты – «За "черт с ними", за "бог с нами"», плоско шутили и шумно закусывали. Саша застыл на входе с приклеенной улыбкой на лице, чувствуя, как начинает потеть. Еще букет этот ебаный. Он с ненавистью сжал ни в чем не повинные хризантемы в хрусткой обертке. И хотел уже было свалить по тихой, пока не заметили, как вдруг увидел Андрюху. Не поверил своим глазам. Десять лет же прошло. Может, не он? Но нет, точно. Андрюха. Тот же сломанный в детстве нос. Те же упрямые губы. Разве что в плечах раздался еще больше да заматерел, жестче стал. Ушли щенячья свежесть и мягкость щек, свойственная восемнадцатилетним.
Саша подошел к столу, поздравил классную руководительницу, наскоро поздоровался со всеми и сел рядом с Андрюхой. Тот посмотрел на него пустыми глазами. Саша растерянно улыбнулся.
– Андрюх, ты чего, – тихо сказал он, – привет, это же я, Саня. Помнишь меня? Мы с тобой в одном доме жили. Помнишь, как ты меня у гаражей тогда отбил, а мама моя потом тебе рубашку зашивала? Андрюх, ну, вспоминай. Мы с тобой в одно параллели учились, неужели не помнишь?
Андрюха тряхнул головой, взгляд стал осмысленным.
– Помню, Сань. Здорово.
– Здоровей видали, чего хмурый такой? – Саша окинул взглядом пеструю толпу бывших одноклассников. – Тоже не по себе? Я вот тут только человек пять из всей толпы узнал.
– Такая же ерунда, – Андрей поморщился и, чуть помедлив, спросил: – Как сам? Как мать?
– Нормально все, живем потихоньку. Сам вот в милиции уже пятый год. Сразу после института устроился.
– Ты ж филологом хотел быть, – Андрюха искоса глянул на Сашу.
– Хуелогом, – хохотнул Саша, – не вышло. Знаешь, сколько филологи зарабатывают? Нихера, вот сколько. А жрать хочется. Пошел в отдел, сейчас дежурный. Мама там же работает, терапевтом участковым.
Кто-то в центре стола проорал очередной тост. Андрюха с Сашей на автомате подняли стопки, чокнулись с теми, кто сидел рядом, выпили, закусили.
– Значит, трудится до сих пор. Я думал, дома сидит.
– Да нет же, ты ее знаешь, – Саша усмехнулся, – ты ж как в армию ушел, так мы тебя и не видели больше. Я у матери твоей спрашивал, она про десантуру что-то говорила.
Андрюха кивнул, помолчал немного, не торопясь продолжать разговор. Потом снова заговорил:
– Сейчас комиссован после ранения, – Саша хотел было задать очередной вопрос, но удержался: надо будет, сам расскажет. Андрюха продолжил: – Немного погуляю и работу буду искать, не решил еще, куда.
– У нас место скоро освободится, – сказал Саша, – товарищ на пенсию сваливает как раз через месяц.
– А возьмут? – равнодушно спросил Андрюха, не отрывая взгляда от тарелки.
– Заявление пиши, комиссию проходи, и все нормально будет. Один хрен, работать желающих нет. Сутки через трое дежуришь, оклад небольшой, но если премии посчитать с надбавками, на жизнь хватает.
Андрюха вздрогнул, когда руки Олечки из бывшего 11 «А» настойчиво обвили его шею. Саша вдруг подавился мыслью о том, что эта размалеванная женщина всего 10 лет назад была первой красавицей школы, и все парни были от нее без ума – ну, почти все.
– Мааальчики, – протянула она, плюхнувшись на пустующий рядом с Андрюхой стул, – пригласите даму потанцевать.
– Настоящие мужики не танцуют, – Саша глянул на нее, мысленно велев отъебаться и найти себе другую жертву. Но уже хорошо датой Ольге было по барабану.
– Сажин, успокойся, ты меня как мужчина не интересуешь. Мне Андрюша нравится, военный, красивый, здоровенный. Андрюш, поухаживай за дамой, – Ольга капризно надула ярко накрашенные губы.
– Оль, давай потом, – тихо попросил Андрюха, убирая олькины руки со своей шеи, – я Саню десять лет не видел.
– И меня столько же, – призывно заулыбалась Ольга.
Андрюха нахмурился и покачал головой, давая понять, что разговор окончен. Ольга фыркнула, встала, громко отодвинув стул и ушла, бросив напоследок:
– Ну и ебись со своим Сажиным ненаглядным.
Сашу как холодной водой обдало. Хотел было что-то сказать, но все слова разом из головы вылетели. Да и что сказать этой хамке? «Завидуешь?». Она и в школьные годы была приставучей, а с возрастом стала совсем невыносимой. Музыка вокруг начала играть все громче, свет приглушили. Народ попер на танцпол, кто-то, сбившись в небольшие группки по два-три человека, разговаривал, а кто-то тупо напивался. Саша, не выдержав творящегося вокруг гвалта, решил пойти на крыльцо покурить, прихватив с собой Андрюху, который пытался отбиться от Ковалевой (бывшей Сашиной первой любви, обладательницы проникновенных синих глаз и огромной жопы), фальшиво напевающей: «Младший лейтенант, мальчик молодой».
– Совсем озверели, – пожаловался Саша, пытаясь найти в кармане брюк зажигалку, – дома их, что ли, не ебут?
Андрюха с ним согласился, от предложенной сигареты отказался и просто стоял рядом, под снегом, молча вглядываясь в темноту улицы.
– Ты только не психуй, – попросил вдруг Саша.
Андрюха перевел на него взгляд и чуть нахмурился:
– Что?
– Ты ж с точки недавно?
Андрюха нахмурился еще больше, отвел глаза и кивнул едва заметно.
– Может, ну их всех нахуй? – Саша затянулся, сощурился устало. – Мама ужин приготовила, посидим спокойно, без этих криков. Голова раскалывается уже. Ты как?
– Можно, – согласился Андрюха, улыбаясь уголком рта. Саша невольно улыбнулся в ответ на эту кривую ухмылку.
Он, конечно же, опоздал: все уже собрались за столом, толкали нелепые тосты – «За "черт с ними", за "бог с нами"», плоско шутили и шумно закусывали. Саша застыл на входе с приклеенной улыбкой на лице, чувствуя, как начинает потеть. Еще букет этот ебаный. Он с ненавистью сжал ни в чем не повинные хризантемы в хрусткой обертке. И хотел уже было свалить по тихой, пока не заметили, как вдруг увидел Андрюху. Не поверил своим глазам. Десять лет же прошло. Может, не он? Но нет, точно. Андрюха. Тот же сломанный в детстве нос. Те же упрямые губы. Разве что в плечах раздался еще больше да заматерел, жестче стал. Ушли щенячья свежесть и мягкость щек, свойственная восемнадцатилетним.
Саша подошел к столу, поздравил классную руководительницу, наскоро поздоровался со всеми и сел рядом с Андрюхой. Тот посмотрел на него пустыми глазами. Саша растерянно улыбнулся.
– Андрюх, ты чего, – тихо сказал он, – привет, это же я, Саня. Помнишь меня? Мы с тобой в одном доме жили. Помнишь, как ты меня у гаражей тогда отбил, а мама моя потом тебе рубашку зашивала? Андрюх, ну, вспоминай. Мы с тобой в одно параллели учились, неужели не помнишь?
Андрюха тряхнул головой, взгляд стал осмысленным.
– Помню, Сань. Здорово.
– Здоровей видали, чего хмурый такой? – Саша окинул взглядом пеструю толпу бывших одноклассников. – Тоже не по себе? Я вот тут только человек пять из всей толпы узнал.
– Такая же ерунда, – Андрей поморщился и, чуть помедлив, спросил: – Как сам? Как мать?
– Нормально все, живем потихоньку. Сам вот в милиции уже пятый год. Сразу после института устроился.
– Ты ж филологом хотел быть, – Андрюха искоса глянул на Сашу.
– Хуелогом, – хохотнул Саша, – не вышло. Знаешь, сколько филологи зарабатывают? Нихера, вот сколько. А жрать хочется. Пошел в отдел, сейчас дежурный. Мама там же работает, терапевтом участковым.
Кто-то в центре стола проорал очередной тост. Андрюха с Сашей на автомате подняли стопки, чокнулись с теми, кто сидел рядом, выпили, закусили.
– Значит, трудится до сих пор. Я думал, дома сидит.
– Да нет же, ты ее знаешь, – Саша усмехнулся, – ты ж как в армию ушел, так мы тебя и не видели больше. Я у матери твоей спрашивал, она про десантуру что-то говорила.
Андрюха кивнул, помолчал немного, не торопясь продолжать разговор. Потом снова заговорил:
– Сейчас комиссован после ранения, – Саша хотел было задать очередной вопрос, но удержался: надо будет, сам расскажет. Андрюха продолжил: – Немного погуляю и работу буду искать, не решил еще, куда.
– У нас место скоро освободится, – сказал Саша, – товарищ на пенсию сваливает как раз через месяц.
– А возьмут? – равнодушно спросил Андрюха, не отрывая взгляда от тарелки.
– Заявление пиши, комиссию проходи, и все нормально будет. Один хрен, работать желающих нет. Сутки через трое дежуришь, оклад небольшой, но если премии посчитать с надбавками, на жизнь хватает.
Андрюха вздрогнул, когда настойчивые руки Олечки из бывшего 11 «А» обвили его шею". Саша вдруг подавился мыслью о том, что эта размалеванная женщина всего 10 лет назад была первой красавицей школы, и все парни были от нее без ума – ну, почти все.
– Мааальчики, – протянула она, плюхнувшись на пустующий рядом с Андрюхой стул, – пригласите даму потанцевать.
– Настоящие мужики не танцуют, – Саша глянул на нее, мысленно велев отъебаться и найти себе другую жертву. Но уже хорошо датой Ольге было по барабану.
– Сажин, успокойся, ты меня как мужчина не интересуешь. Мне Андрюша нравится, военный, красивый, здоровенный. Андрюш, поухаживай за дамой, – Ольга капризно надула ярко накрашенные губы.
– Оль, давай потом, – тихо попросил Андрюха, убирая олькины руки со своей шеи, – я Саню десять лет не видел.
– И меня столько же, – призывно заулыбалась Ольга.
Андрюха нахмурился и покачал головой, давая понять, что разговор окончен. Ольга фыркнула, встала, громко отодвинув стул и ушла, бросив напоследок:
– Ну и ебись со своим Сажиным ненаглядным.
Сашу как холодной водой обдало. Хотел было что-то сказать, но все слова разом из головы вылетели. Да и что сказать этой хамке? «Завидуешь?». Она и в школьные годы была приставучей, а с возрастом стала совсем невыносимой. Музыка вокруг начала играть все громче, свет приглушили. Народ попер на танцпол, кто-то, сбившись в небольшие группки по два-три человека, разговаривал, а кто-то тупо напивался. Саша, не выдержав творящегося вокруг гвалта, решил пойти на крыльцо покурить, прихватив с собой Андрюху, который пытался отбиться от Ковалевой (бывшей Сашиной первой любви, обладательницы проникновенных синих глаз и огромной жопы), фальшиво напевающей: «Младший лейтенант, мальчик молодой».
– Совсем озверели, – пожаловался Саша, пытаясь найти в кармане брюк зажигалку, – дома их, что ли, не ебут?
Андрюха с ним согласился, от предложенной сигареты отказался и просто стоял рядом, под снегом, молча вглядываясь в темноту улицы.
– Ты только не психуй, – попросил вдруг Саша.
Андрюха перевел на него взгляд и чуть нахмурился:
– Что?
– Ты ж с точки недавно?
Андрюха нахмурился еще больше, отвел глаза и кивнул едва заметно.
– Может, ну их всех нахуй? – Саша затянулся, сощурился устало. – Мама ужин приготовила, посидим спокойно, без этих криков. Голова раскалывается уже. Ты как?
– Можно, – согласился Андрюха, улыбаясь уголком рта. Саша невольно улыбнулся в ответ на эту кривую ухмылку.
Вера Гавриловна, когда Андрюху увидела, разохалась и чуть не прослезилась.
– Какой же ты взрослый стал, Андрюшенька, я тебя еще мальчишкой помню. Как будто вчера вы тут с Сашей за уроками сидели. Ну, проходи, раздевайся, что встал, как не родной. Идите руки мойте.
– Мам, посидишь с нами? – спросил Саша, стягивая ботинки.
– Нет, Саш. Петровне из второго подъезда обещала давление померить, она вот только перед вами позвонила.
– Ладно, ты позвони от нее, я тебя встречу, – Саша подал матери пальто.
– Не смеши, тут идти двадцать метров.
– Позвони, – продолжал упрямо настаивать на своем Саша.
– Ой, ну, будет тебе. Позвоню, – сказала она, быстро чмокнула Сашку в белобрысый затылок и ушла. Саша неловко потоптался на месте, а потом мотнул головой в сторону кухни.
– За встречу, – Саша разлил по стопкам, чокнулись, выпили, выдохнули почти разом, закусили, – хорошо, что встретились. А ведь не хотел же идти, мама заставила.
– Ага, – подтвердил Андрюха, – меня тоже. Утром в подъезде встретил ее, пришлось сказать, что приду.
– Так она в курсе была, что ты приехал? – удивился Саша, стягивая с себя опостылевший галстук и расстегивая ворот рубашки.
– Ну да, – Андрюха поерзал, пытаясь поудобнее устроиться на слишком маленьком для него табурете.
– А как тут натурально причитала, что столько лет тебя не видела. Нет, ну ты подумай, – Саша расхохотался, – а я-то думаю, чего она меня сегодня так настойчиво на эту встречу отправляла.
Андрюха улыбнулся уголком рта, будто нехотя. И вдруг снова провалился в себя. Саня успел заметить этот переход – от почти нормального Андрюхи до его пустой оболочки. Словно выключателем щелкнули: взгляд застыл, расфокусировался.
«Контузило его там, что ли?» – подумал Саня, по опыту знавший (сколько у них в отделе-то «чеченцев», всех и не упомнить), что лучше не трогать. Сейчас сам отойдет.
– Нормально? – спросил он у Андрюхи, когда тот очнулся.
– Нормально, – кивнул тот, – но, если тебе не по себе, я пойду…
– Да сиди уже, – махнул Саша, – ты с ножами на людей не кидаешься? У нас был один долбоеб, стоит только немного перебрать – все, забрало падает наглухо, хватает что придется и летит вперед, один раз на меня с вилкой кинулся. Еле оттащили, а так бы «один удар – четыре дырки», – Саша задумчиво покрутил вилку в длинных пальцах, – его мужики теперь сразу браслетами к трубе пристегивают, если в отделе нажрется.
– Не кидаюсь. Выпадаю иногда. Но это ничего
– Ничего, – согласился Саша,– давай еще? – он потянулся к бутылке.
– За что?
– Да просто так, - Саша поднял полную стопку.
– Давай, – согласился Андрюха, поднимая свою и снова улыбаясь этой своей странной недоулыбкой.
Утро на вокзале было раннее, темное, морозное. Двор еще спал. Андрюха остановился возле подъезда, поднял голову вверх, вглядываясь в темные окна. Вон то, на третьем этаже справа, его. Давно не крашеное. Да и кому бы красить. Мать померла, а отчим сгинул – то ли спился, то ли просто исчез, вслед за пионерами, детской площадкой и тополем, не прижившись в новом мире. А вот окно ниже, которое прямо под их окном было, светилось.
«Опять теть Вера в самую рань поднялась, – с неожиданным теплом подумалось Андрюхе, – на работу, что ли, собирается? Или на пенсии уже?». О том, как живут знакомые, соседи и дальние родственники, Андрюха за десять лет не интересовался ни разу. Да и какая разница, кто женился, а кто умер? Открыл дверь подъезда, по привычке скорее, нежели чего-то вправду ожидая, выждал несколько секунд и вошел бесшумно, аккуратно прикрывая дверь за собой. В темноте никто его не ждал. Но на миг волосы на затылке встали дыбом. В подъезде было тихо. Дом спал. Андрюха выдохнул. И, мягко перепрыгивая через ступеньку, поднялся на третий этаж. Звяканье ключей разбило нависшую тишину, замок едва поддался.
Квартира встретила нежилым, дохнула в лицо пылью и запустением. Видать, как лет пять назад после похорон прибрались, так больше никого и не было. Андрюха прислонил вещмешок к стене в прихожей, прошел, не разуваясь, по комнатам, проверил по привычке. Чисто? Чисто, никого. Одна комната порадовала голыми стенами. Тут раньше зал был, стенка эта жуткая, польская, «привет, дефицит», на стене ковер висел, диван, на котором спал Андрюха, продавленный весь, скрипучий, у окна стоял. А сейчас – ничего. То ли отчим все вынес, то ли родственники. А во второй комнате, с ободранными и выцветшими от времени обоями, которая спальней матери с отчимом служила, обнаружились пустая кровать без матраса с панцирной сеткой (Андрюха на точно такой же в своей общаге спал) и разбитая тумбочка.
«Ну, здравствуй, дом».
Прошел на кухню, порылся в пыльном кухонном шкафу, нашел белую чашку в синий горох с отбитой ручкой. Мать из этой кружки маленького Андрюху чаем поила. Андрюха открыл рассохшуюся форточку, достал сигареты, закурил, сев на край кухонного стола (ни одного стула в квартире не обнаружилось). Квартира, конечно, настоящая дыра. Но искать другую не было ни желания, ни сил. Да и много ли ему одному надо? Зажав сигарету зубами, Андрюха охлопал себя по карманам куртки в поисках записной книжки и ручки, которые постоянно таскал с собой.
Чему его научила служба, так это тому, что в любой непонятной ситуации должен быть план. В армии было проще. Даже на войне проще было. Задача стояла одна – выжить. Не надо было думать, что зимой наденешь, куда бабки вкладывать, а не пора бы телевизор новый купить и что на ужин. Андрюху эта мирная жизнь не то чтобы пугала, но непривычно было. Странно. Гражданская одежда казалась неудобной и какой-то ненадежной. То ли дело «комок». Но расхаживать по городу в «комке» - привлекать ненужное внимание, которое Андрюхе было нужно меньше всего. Сразу найдутся желающие попиздеть за жизнь, спросить «А вот за что ты воевал?», узнать, а не убивал ли он там на войне людей, а не грех ли это. Андрюха от раздражения сухо сплюнул. «Съезди, повоюй, раз так интересно», - вот что ему хотелось каждый раз ответить на все эти расспросы, но он каждый раз сдерживался и просто молчал.
Мысли вернулись к списку. Койко-место и жратва – два основных момента, которые надо решать в срочном порядке. Андрюха почесал ручкой висок. Вышел с кухни, проверил туалет с ванной. Открыл воду. Кран покашлял воздухом, плюнул ржавой водой в чугунное днище, выдавая следом струю мутной жижи. Андрюха оставил кран открытым, пускай пробежит. Вроде работает. Туалет тоже функционировал исправно, трубы не подтекали.
«Тушенка, лапша, в чем заваривать, плиты нет, кипятильник, чайник. Точно, чайник. Плитку газовую или электрическую? К газовой баллоны. Проблем со светом вроде нету. Тогда электрическую, - Андрюха последовательно внес еще два пункта в свой список, - кровать – дерьмо. Новую? Или матрас? Матрас. Хрен с ним, диван потом куплю. Вроде все. Что еще? Кофе. Сгущенка. Соль, спички, патроны», - он нахмурился, что-то в этой последней мысли было неправильно, но никак не получалось понять, что. Несколько секунд спустя Андрюха сообразил, что патроны не надо. Решил вместо них купить туалетную бумагу.
За окном уже рассвело, когда он отправился в магазин. На лестничной клетке второго этажа столкнулся с Верой Гавриловной.
-Здравствуй, Андрюша! Вот так встреча! А ты когда приехал?– обрадовано всплеснула руками пожилая женщина в красном пальто.
-Здрасьте, теть Вер, сегодня, только с поезда, - смущенно ответил Андрюха. Он не умел радоваться случайным встречам с людьми, которых давно не видел. Чужая радость встречи ставила его в тупик. Ну не виделись, ну встретились. И чего?
-Андрюшенька, какой же ты красивый стал, мужественный,- продолжала говорить Вера Гавриловна, поглаживая его по плечу - ты служишь еще? Я все боялась, что тебя там в Чечню отправят. Сердце болело за тебя. Как мама твоя умерла, даже спросить было не у кого, живой ли.
-Живой, - пробормотал Андрюха, уставившись на свои ботинки. Десять лет прошло, на войне был, другим человеком стал, давно уже не пацан. А поди ж ты, стоит тут и мнется как малолетка, и сказать ничего не может от смущения и стыда. Потому что внезапно стало стыдно за то, что не написал ей ни разу. Второй матерью для него теть Вер не была, но его любила как родного племянника.
-Сашенька как обрадуется, что ты приехал! Он сегодня на встречу одноклассников идет. Пообещай мне, что тоже придешь. Обещаешь? Он все тебя нет-нет, да вспомнит. Вы же так в школе дружили, - Вера Гавриловна вопрошающе посмотрела на Андрюху, не переставая улыбаться.
Кому другому Андрюха бы отказал. Сказал бы, что некогда, не хочется и вообще ему пора. Но только не ей. Сколько раз она подкармливала, пришивала оторванные пуговицы и замазывала зеленкой разбитые в многочисленных драках кулаки.
-Хорошо, теть Верь, приду, - тяжело вздохнув, пообещал Андрюха.
-Они сегодня в семь собираются, в «Лилии». Знаешь, где это?
-Понятия не имею.
-Ой и правда, - Вера Гавриловна прижала ладонь к щеке, - они же открылись-то когда? Ты уже в армию ушел. Так, а помнишь, где милиция?
Андрюха молча кивнул.
-Вот справа от него если по улице вверх идти, через несколько домов здание будет с синими окнами, - она пошевелила пальцами в воздухе, - и большая такая вывеска желтая с огоньками «Лилия». Вот там. Небольшое крыльцо и белый фасад. Ты его с другим не перепутаешь, оно одно там такое. Все понял?
-Понял, - коротко ответил Андрюха.
-Вот и славно, ну я на работу побежала. А ты заходи к нам в гости, не стесняйся. Мы с Сашей очень рады будем.
-Хорошо, теть Вер, до свиданья.
-Пока, Андрюшенька.
И теть Вер ушла, оставив после себя сладковатый шлейф духов и чувство полного недоумения. «Ну и нахрена ты согласился?» - задал себе риторический вопрос Андрюха, прекрасно понимая, что отказать бы не смог.
Маленький продуктовый магазинчик Андрюха нашел практически рядом с домом.
-Девушка, будьте добры банку тушенки, булку белого, пять пачек «ролтона»
-Какую?
-Что «какую»? – не понял Андрюха.
-Тушенку какую? – раздраженно переспросила сонная продавщица, тыкая пальцем в стеллаж с тушенкой.
-Вкусную, - Андрюха снова почувствовал себя растерянным. Второй раз за день. И добавил, - которая говяжья.
-Она вся вкусная. Мужчина, давайте быстрее выбирайте.
Андрюха хмуро на нее посмотрел.
-Банку нормальной тушенки дай и не выебывайся.
-Ты мне тут не хами! Совсем охуели, с самого утра вмазанные притаскиваются и грубят! Наркоманы хренововы, – взвизгнула продавщица, но быстро сложила требуемое в пакет и подала Андрюхе, называя сумму. Андрюха отсчитал деньги, буркнул «Спасибо» и пошел прочь, чувствуя себя идиотом. В армии была тушенка из свинины и из говядины. Все. Ну разве что с кониной иногда пара банок перепадала. А тут двадцать разных банок стоят. И попробуй, разберись, какую покупать.
Мебельный нашелся минут через двадцать блужданий по району. Андрюха старательно осматривал знакомые места, запоминая, что изменилось, какой дом снесли, где построили новый, отмечая, что вот на этом чердаке очень удобно сделать снайперскую лежку, а вот с того угла свободно простреливается вся улица.
Андрюха шел по тротуару и чувствовал себя голым и как будто легким, почти пустым, без привычного двадцатикилограммового бронежилета, разгрузки и автомата. Чувство это было неприятным и тревожным. На встречу попадалось непривычно много беспечных людей, которые спешили по своим делам разноцветным потоком пуховиков, курток и пальто.
В мебельный Андрюха зашел почти с облегчением. Народу в зале практически не было. Тощий парень в засаленных джинсах и старый охранник у дверей, читающий газету.
-Доброе утро, я могу вам чем-нибудь помочь? – услужливо спросил парень.
-Доброе, мне нужен матрас.
-Какой? У вас полуторка или двушка?
-Квартира? – не понял Андрей.
-Кровать у вас полутораспальная или двух? Матрас по размеру кровати подбирается, - терпеливо начал объяснять парень.
-Панцирная обычная. Да я не на кровать покупаю.
-А куда? На диван?
-Нет, на пол, - Андрюха почувствовал, что начинает звереть. Сначала тушенка эта, теперь матрас…
-На пол? – удивился консультант.
-Ну да.
-Хорошо, а вам пружинный или беспружинный? Из пружинных отличные модели на блоках независимых пружин имеются. Могу еще предложить ортопедический как вариант, - консультант начал жонглировать хорошо заученными словами, - изготовлены с применением последних технологий, которые использовались при изготовлении спальных мест для космонавтов НАСА.
- Я блядь не в космос собрался на нем лететь. Мне обычный матрас, понял?
-Служивый, не буксуй, - послышался из угла добродушный прокуренный голос охранника, - Витька, не еби ему мозги. Продай тот, который на двушку, на жестких пружинах и все.
Андрюха выдохнул с едва заметным облегчением.
-Спасибо, дед, - кивнул он охраннику.
-Да на не за что.
-А ты как узнал? - спросил Андрюха.
-Так ведь не слепой же. Сам двадцать лет отслужил. Что я своего не узнаю? Пехота?
-ВДВ.
-Недавно на гражданке? – спросил дед, откладывая в сторону газету.
-Да вот, неделю как.
-Вам доставку на какой адрес делать? У нас машина после обеда поедет, – вклинился в разговор консультант. Андрюха продиктовал адрес, расплатился, попрощался с дедом и вышел из магазина.
