Начну с того, что прошлый главы я мог читать и понимать, что в них происходит, с первого раза. Эту главу я прочитал трижды - почему-то именно от нее у меня плавится мозг и я не понимаю, чего фичок от меня хочет. Вроде события происходят последовательно, но все равно скачут, как сучка на сомце. Возможно, фички Додо имеют накопительный эффект и я отравлен. И вот-вот сам начну блымать, смазколеить и червепидорствовать.
Глава переносит нас в фокал второй примадонны этого фичка - Юры. И с первых строк я понимаю, что Степа мне, в целом, был норм. Все познается в сравнении.
Сученька Юра томно спит, но тут прилетает весточка от его другана Степы, а я понимаю, что время опять перегнулось и эта глава происходит не сразу после предыдущей, а опять через непонятный промежуток времени.
Юра только успел заснуть, как Замай настойчиво потряс его за плечо.
- Не-е-ет, - простонал Юра, морщась от боли в пояснице и инстинктивно сжимая колени. – Отстань от меня, животное!
Замай хохотнул, а потом рывком сдернул с Юры потрепанное жизнью покрывало, сшитое из заговоренных лоскутов, которое сопровождало Юру в его странствиях.
Всего несколько предложений, а я уже понял, что Замай - мудак, который может выебать еще даже не проснувшуюся сучку. Уважение к партнеру? Зачем оно, когда есть любовка. А между этими людьми точно будет любовка, иначе у Додолея не бывает (иначе бы я списал мудачество Замая на то, что он человек подневольный и просто пытается отомстить хозяину-Юре, ну или еще что-то такое)
Пташка принесла весть, что Локи свалился в волчью яму и умирает, а Степа не может его исцелить. И надеется, что Юра может. И снова - Додо, главой раньше ты говорила, что на Локи не действует никакая магия. Ладно, приму это как неадекватную иррациональную надежду человека, теряющего близкого, всякое бывает.
Юра торопится на помощь, но не очень. Замай не торопится вообще. Вся суть.
Замечу, что на фоне «Локи пизда, нужно спешить» очень странно выглядит то, что эти червепидоры убирают за собой остатки ужина и все такое. Разве сейчас не каждая секунда на счету?
Но они тянут, да еще и тратят время на перебранки.
Будто хотят, чтобы Локи кончился до их прихода.
- Слушай, а может, ты нас перенесешь? – спросил Юра.
- Это твое второе желание? – поинтересовался Замай, вскинув бровь.
- Естественно нет! - сердито ответил Юра. – Но тебе это ничего не стоит, а я толком не спал и…
- Значит, нет, - отрезал Замай.
Он не любил колдовать. Обладал такими возможностями и старался ими не пользоваться.
- Мудак, - буркнул Юра. – Тогда полезай в лампу!
Замай пожал плечами и исчез.
В досаде Юры насчет возможностей Замая и нежеланием ими пользоваться анону видится что-то такое родное, шоколадножопое. Ну вроде того, что Дася не понимает, как можно быть сильным и не пиздить всех подряд.
Анон с нетерпением ждет, как Додо проебет другой кинк анона, касающийся сложных отношений магического существа и его хозяина. Вообще, весь фичок просто сборище моих кинков, которые Дася пишет так, что у меня аж втягивается все.
Юра телепортируется к дому Степы. Мы узнаем, что это избушка на отшибе. Так, стопэ. Где вообще живет Степа? Поблизости есть город с курточками, дамами, анонами и рыбаками, где-то с другой стороны лес с волчьими ямами, а еще недалеко деревня, где в двадцать первом веке могут спалить целую семью нисхуя. Избушка стоит на отшибе города? Или деревни, где сожги родителей Локи? Дася, ты не облегчаешь мне задачу.
Дальше по тексту будет про дверь-куда-угодно, но это лишь значит, что из избушки можно попасть и в Париж, и в Нью-Йорк, и в Мариуполь, а потому она может хоть стоять на отшибе бездны, но попадают же к Степе как-то клиенты - или телепорты тут обычное дело?..
Он потряс руками, дожидаясь, когда пройдет спазм: никто не должен видеть колдуна скулящим от боли, тем более, ведьма, пусть даже дружески расположенная.
Я могу комментировать каждый абзац, если не каждое предложение (но не буду). Почему, Юра, ведьма не должна видеть тебя слабым? Он же твой друг. В слабости, в боли нет ничего постыдного, особенно когда мы спешил на помощь близкому человеку. Что, опять червепидор червепидору червепидор?
Юра толкнул дверь и поморщился, когда в нос ему шибануло острым запахом крови, мази и пота. Карма, сидящий у постели мальчишки, вскочил на ноги. Выглядел он хреново – бледный от бессонницы, с воспаленными отчаянными глазами, обведенными почти черными синяками, искусанные губы обметало, волосы торчали во все стороны. Юра мельком взглянул на него, подошел к кровати, на которой корчился мальчишка-оборотень, и замер.
- Не жилец, - невозмутимо резюмировал Замай, стоящий у него за плечом.
Карма даже зашипел, словно ядовитая змея.
- Заткни своего ифрита! – рявкнул он, покачиваясь от усталости.]
Дася, но…но…в предыдущей главе ты говорила, что Замай и Локи подружились. Да, я знаю, можно сказать - это Локи подружился, а Замаю вообще насрать. Но в предыдущей главе ты охарактеризовала это не как «Локи приебался к Замаю», а как взаимный процесс. Замай хладнокровный циник и думает, что все мы там будем?
Знаете, пока червепидоры Даси не взаимодействуют с другими червепидорами, их можно воспринимать. Но как только они встречаются - тушите свет.
Юра сообщает Степе, что не может помочь. А то мы не знали. Степа мечется и умоляет попробовать, Юра поддается, но ничего не выходит. Замай на фоне ждет, когда ж этот щенок сдохнет и можно будет дальше ебать свою сучку…то есть рабовладельца.
Степа от горя начинает сатанеть. То есть зеленеть.
Короче, сами смотрите.
▼длинноцитата⬍
Юра нахмурился, заметив, что волосы Кармы, светлые, словно мед, темнеют от корней к кончикам. Загорелая кожа приобрела зеленоватый оттенок. Пальцы, унизанные кольцами, скрючились, превращаясь в жутковатые лапы с острыми когтями.
- Степа, перестань, - позвал Юра, чувствуя, как по спине бегает холодок.
В избушке сгущалась темнота - жуткая, липкая, душная… словно могильная земля. В углах проступила паутина, стены начали потрескивать, пол пошел буграми.
- Степа! – громко позвал Юра, отступив на шаг.
Карма поднял голову – Юра отпрянул так, что едва не свалился на задницу. Миловидное лицо Кармы уродливо исказилось: глаза превратились в два пронзительно-зеленых болотных огонька, кожа покрылась мхом, а из искривленного рта торчали уродливые клыки.
Юра шумно сглотнул и оглянулся - по стенам забегали крупные пауки, под ногами проскользнула жирная черная змея с блестящей чешуей. Захлюпало, в воздухе запахло плесенью и влажным гнильем. Степа… вернее то, во что он превратился, зеленое, скрюченное и жуткое создание, медленно выпрямилось и подняло руку, указав острым желтым ногтем на дверь.
- Прочь!
- Степа, не надо, - отчаянно сказал Юра. – Опомнись!
Он заметил движение краем глаза и посмотрел на кровать – бездыханного волчонка, застывшего в последней судороге, стремительно оплетали лозы, стремясь спрятать от человеческих глаз, папоротник распустил листья, из мха вырастали бледные, светящиеся грибы.
Юра даже подпрыгнул от неожиданности, когда его схватили за плечо и потащили прочь. Замай бесцеремонно выволок его наружу и присвистнул, увидев, во что превратилась избушка, почерневшая, жуткая, ушедшая в землю почти до крыши. Лозы и дикий плющ оплели ее так туго, что и не понять, где были окна, а где дверь.
Как ни странно, превращение Степы от горя в зеленое страхопудло в целом кажется анону верибельным. Да, я до сих пор не заметил в отношениях Степы и Локи достаточной привязанности, чтобы так убиваться, но в целом не так уж и плохо. Дася, иди сюда, непочитай, ты смогла выдавить из себя что-то на уровне среднего фэнтези-фикбука, умница.
Только вот Дася не дала нам в предыдущих главах персонажей, чьей трагедии хотелось бы сочувствовать. Поэтому я читаю это без малейшего волнения - знаю, что мир сейчас перегнется и все вернется на додоверсовские круги своя.
Юра кивнул и вдруг замер, посмотрел на Замая задумчиво.
- Чего? – спросил тот с кривой усмешкой. – Хочешь загадать второе желание?
- Хочу, - ответил Юра. – А ты можешь помочь?
Замай перестал ухмыляться, посерьезнел и расправил плечи.
- Ты готов потратить желание на волчонка? – удивился он. – Ты ведь его терпеть не можешь.
- Зато Карму люблю, - тихо ответил Юра. – На него я готов потратить желание.
Замай пожал плечами.
Юра задумался, пытаясь сформулировать правильно, не хватало еще, чтобы Замай воскресил нежить или что-то такое, но тот только фыркнул.
- Не парься, я понял, - сказал он. – Ну что же…
Он щелкнул пальцами – Юра охнул, невидимая сила вздернула его в воздух, он повис, а вокруг него засветилась ослепительно голубая сфера, даже глаза заслезились от ее неистового сияния.
Ну видите, я же говорил. Никаких метаний, никакого нагнетания, было бы с чего замирать сердечку. Дася совершенно не способна выдержать паузу и дать читателю реально почувствовать безвыходность положения - она сразу же достает из трусов имбу и ебашит ей.
Не, дальше Дася попытается надавить на наши черствые сердечки тем, что колдун потратил желание на друга и на шаг ближе к расплате, но ничто не екает. Мы не знаем этого персонажа, а потому особого сочувствия (или благодарности за спасенного Локи) мы не испытываем.
Зомай обращается в ифрита с гиганским хуем (это подчеркивается - сучка даже в такой момент думает о половой ебле) и отматывает время назад. Сучка течет от мощи своего сомца. И хочет эту мощь себе. У меня закрадываются подозрения, что Юра трахается с Зомаем не от большой любви, а в надежде, что по истечении контракта ифрит останется с ним и будет выполнять его хотелки за писечку. Меркантильненько так. Да и вообще, складывается ощущение, что Юре интересная в Зомае только «божественная мощь». Было бы верибельно, если бы я не знал, что Дася пишет не беспринципного колдуна, которому интересна только сила, а любовочку.
- Второе желание исполнено, - с легким поклоном сообщил Замай, совершенно обычный, голубоглазый и чернобородый, в целехонькой рубашке. – Осталось последнее желание, маг… ты знаешь, что будет после.
- Знаю, - процедил Юра, поднявшись на ноги.
Интересно, а почему Юру называют и колдуном, и магом? В этом мире это одно и то же?
Отдельно отмечаем нагнетание насчет желаний. Когда так нагнетают, ожидаешь, что после третьего желания Зомай как минимум запечет Юру в кляре и сожрет. Я похлопаю Дасе, если это и правда случится… хотя кому я вру, мы же знаем, что у Дасе все проблемы решаются сами собой и где-то за кадром.
Избушка больше не выглядела, как логово злой обезумевшей ведьмы, не ушла под землю и не почернела от гнили. Но внутри раздавались крики, скандал, судя по всему, приближался к катарсису.
-… своим умом! – заорал волчонок.
- Ну и прекрасно! – закричал в ответ Карма. – Ну и проваливай!
Дася, сучка ты смазколейная! Хватит употреблять слова, которые не понимаешь! Иди сюда, неграмотное ты существо. Вот тебе цитата из Педивикии:
▼Скрытый текст⬍
«Ка́та́рсис (от др.-греч. κάθαρσις — возвышение, очищение, оздоровление) — сопереживание высшей гармонии в трагедии, имеющее воспитательное значение.
Понятие в античной философии; термин для обозначения процесса и результата облегчающего, очищающего и облагораживающего воздействия на человека различных факторов.
Понятие в древнегреческой эстетике, характеризующее эстетическое воздействие искусства на человека. Термин «катарсис» употреблялся многозначно; в религиозном значении (очищение духа посредством душевных переживаний), этическом (возвышение человеческого разума, облагораживание его чувств), физиологическом (облегчение после сильного чувственного напряжения), медицинском.
В современной психологии (в частности, в психоанализе, психодраме, телесно-ориентированной терапии, символдраме) катарсис понимают как индивидуальный или групповой процесс высвобождения психической энергии, эмоциональной разрядки, способствующей уменьшению или снятию тревоги, конфликта, фрустрации посредством их вербализации или телесной экспрессии, ведущих к лечебному эффекту и лучшему пониманию себя».
Я не понтуюсь, просто хочу дать понять - ни одно значение не подходит. Даже психологический катарсис - не то, ведь ссора, хоть и имеет некоторое отношение к эмоциям и некоторой разрядке, не ведет к лечебному эффекту и пониманию себя, не оказывает положительного, очищающего психологического воздействия, да и тревогу она как бэ не уменьшает особо... А уж какое нахрен очищение, возвышение и облагораживание может быть от скандала взрослого с подростком?! У тебя там даже воспитательного эффекта нет.
Простите, был взволнован. Меня просто очень нервирует, что Дася называет конец чего-то катарсисом. Может, она путает катарсис и кульминацию?
Замай хмыкнул и раскрыл руки.
Дверь с шумом распахнулась, Локи вывалился кубарем и тут же попал в крепкие объятия, задергался, пытаясь освободиться, но вырваться из хватки джинна…
Несмотря на то, что, как мы выяснили, Замаю насрать, я все равно их шипперю. А что вы мне сделаете, я в другом городе под пакетом.
- Пойдем-ка поговорим, - серьезно сказал Замай, придерживая Локи за загривок. – Как мужчина с мужчиной.
При сучках такие разговоры не разговаривают. Нет, меня правда смущает это фраза, потому что они тут все четверо мужчины.
В общем, Замай уводит Локи, чтобы дать ему инструкции, как правильно и с любовью насиловать свою строптивую сученьку, чтобы достигнуть полного катарсиса, а у сучек свои беседы. Мальчики направо, членодевки налево.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил Степа и принялся хлопотать с чаем.
- Хочу, - сухо ответил Юра, устало жмурясь. – В твоем лесу волчих ям нарыли, скажи своему паршивцу не бегать, где попало.
У Степы округлились глаза, он кивнул и поставил перед Юрой чашку с горячим чаем. Юра ссутулился, едва слышно постукивая зубами. Степа притащил теплый плед и накинул ему на плечи.
- Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, - подозрительно проговорил он.
- Нет, - ответил Юра. – Можно я посплю?
Степа закивал, почти насильно уложил его в собственную постель и поставил рядом чайничек и чашку.
Меня всегда это напрягало в подобных произведениях. Почему ты не можешь сказать правду своему ДРУГУ (дальше выяснится, что они еще и ебались)? Что за нулевой уровень доверия? Да, возможно, ты не хочешь, чтобы он ощущал себя должным, но он же видит, что с тобой какой-то пиздос. Ладно, не говори, что ты истратил желание на Локи, чтобы Степа не комплексовал. Но если тебе настолько херово - расскажи другу, почему тебе херово. Ты телепортнулся, не выспался, потратил недавно желание, стал на шаг ближе к расплате, тебе херово. Возможно, тебе нужна помощь от друга. Хотя бы моральная.
В додоверсе нет дружбы и поддержки, напоминает себе читец.
Юра завернулся в большое одеяло, словно в кокон, и моментально заснул. Сквозь сон он слышал, как Локи разговаривает со Степой, ощутил нежное теплое прикосновение к лицу, наверное, это был Степа, вряд ли Замай стал бы его гладить… Юра спал, спал и спал, и когда наконец-то проснулся, на дворе стояла глухая ночь.
Юра сел, свесив ноги на пол, заметил неподалеку чашку с еще теплым чаем, и несколько минут нежился, неторопливо отхлебывая и наслаждаясь покоем. Потом поднялся и увидел на столе тарелку с булочками, накрытыми салфеткой. Тут настроение у Юры вообще поднялось до небес, он стащил булочку и принялся жевать, стараясь не стонать от удовольствия.
Та самая булочка, что аж в название главы вынесена. Что в ней такого сюжетообразующего? Почему булочку нужно было именно пиздить?
Степе пришлось спать на одной кровати с его волчонком, чтобы не потревожить гостя. Юра усмехнулся, заметив, что пацанчик обвился вокруг Степы, словно цепкая лиана. Обхватил длинными худыми руками и ногами, обвил хвостом за бедро, и чуть ли не сверху взгромоздился. Степа спокойно дышал, повернув голову, и не ощущал, сквозь сон, что на него пускают слюни. Обхватил волчонка за шею, и прижимал к себе, словно курица-наседка, пестующая единственного выжившего цыпленка.
О да, Дася, как я скучал! В этом абзаце ты развернулась на полную. Тут тебе и всратое сравнение Локи с лианой (ведь люди вообще имею свойство обвиваться), и Степа-наседка. Должно мы мимими, а я думаю над тем, как Степа обхватил волчонка за шею и какова вероятность, что он придушит во сне Локи нахуй.
К слову. В начале главы Степу называли Кармой. А теперь постоянно Степой. Это что-то значит, Дася?
- Пожалуй, нам пора, - тихо сказал Замай, стоя позади Юры.
Юра кивнул, стащил еще одну булочку и неохотно принялся одеваться. Замай задумчиво рассматривал спящих.
- О чем разговаривал с волчонком? – поинтересовался Юра.
- О том о сем, - уклончиво ответил Замай. – Мальчик растет.
- И что?
- И ничего, - усмехнулся Замай. – Никому не дано знать, какие пути выбирает любовь…
- Это ты к чему вообще, Ганди? – удивился Юра.
- Да так, - ответил Замай.
Юра пожал плечами.
Каждый в этой комнате отупел (с). Юра, я понимаю, ты устал, но ты реально не понял с первого раза, к чему ведет твой сомец? Почему Дася пишет героев такими…неумными? Я понимаю, написать героя умнее себя сложно. Но половину вот этих бессмысленных диалогов можно выбросить нахрен - они не к чему не ведут, они просто демонстрируют тупость или червепидорство героев. Тебе что, построчно платят? Хотя о чем это я. Ты пишешь из любви к искусству, кто ж тебе заплатит.
- Полезай в лампу, - сказал он. – Я переброшу нас…
- Я сам, - ответил Замай, обернулся и улыбнулся почти виновато. – Твой припадочный друг весь вечер меня чихвостил за то, что я за тобой не присматриваю.
- Ты боишься какую-то ведьму, марид? – усмехнулся Юра.
Так, стопэ. Дася, я щас тебя отпизжу. Ты мне все глаза затерла тем, что Замай - джинн-ифрит. Ты удивишься, но марид и ифрит - это дохуя разные джинны. Это ты безграмотная пизда, которая не знает, что есть четыре вида джиннов: ифрит, гуль, сила, марид (по числу стихий, вроде бы), или Юра настолько недоучка? Ты же вроде читала пана Сапека, у него про это есть. И ты не можешь сказать, что марид - это такое уважительное обращение к джинну, потому что до этого его называли ифритом.
Впрочем, если я не прав, поправьте.
Замай поморщился.
- Ведьмы чертовски хороши в проклятиях, - сказал он серьезно. – Заколдует на вечный насморк или полшестого… ну нахер.
Так, мы выяснили, что ведьмы отличаются от остальных магиков тем, что хороши в проклятиях…но именно проклятиями Степа не хочет заниматься! Что за хуйня? Он особенная ведьма-моралист?
(дальше будет еще что ведьмы более обладают более «плотской» магией, но колдуны тоже должны пользоваться плотским, просто реже, короче, все не очень четко. Не Пратчетт, как закономерно заметили уважаемые аноны)
Особенно радует, что джинн, который ранее назван почти божественным существом, считает за «жуткие проклятия». Насморк и импотенцию. Я понимаю, это смишная шуточка про стояк, но бля. Хоть бы перманентного Круциатуса боялся там. Или блевания слизнями, все веселее.
Замай переносит Юру обратно на поляну, где они ночевали и мимоходом стебет, что того как-то тошнило от этой их аппарации. А я задумываюсь, зачем они вообще ушли из теплой уютной избушечки Степы. Почему нельзя было переночевать там? Так же лучше. Любой нормальный человек, выбирая между ночевкой под открытым небом и в постельке выберет постельку.
Ах да, в чудом доме сладко не поебешься.
- Чего? – спросил Замай, не оглядываясь.
- Скажи-ка, марид, а куда делась та версия прошлого? – с любопытством спросил Юра.
Замай пожал плечами.
- Исчезла, - ответил он.
Юра поскреб подбородок.
- Вообще-то, я не силен в метафизике, но с квантовой точки зрения… - начал было он.
Я тоже не силен, а потому поправьте, если я ошибаюсь. Но мне тут одному кажется, что метафизика - это раздел философии, занимающийся исследованиями первоначальной природы реальности, мира и бытия как такового (точная цитата из Педивикии, чтобы меня не обвинили в придумывании), так же иногда употребляется как параллельная физике наука, то есть раздел шизотерики, а кванты - это из нормальной, научной физики (кванты - неделимые частицы)? Ты опять смешала сладкое и цикаду? Или в твоем мире вся физика стала метафизикой оттого, что он магический? Ох, нет, нет, я не хотел давать отмазку.
Да, вы можете сказать, что я приебался к совсем уж квантовой (фить-ха!) мыши и тут много толкований. Но я просто знаю, что Дася любит употреблять красивые слова не пытаясь размышлять над тем, вписываются ли они в контекст.
Замай громко фыркнул, перебив его, порылся по карманам и достал пригоршню крупных радужных жемчужин.
- Вот, держи, - сказал он насмешливо, повернувшись к Юре. – Это жемчужины времени… слышал о таких?
Юра чуть не выронил от неожиданности, ахнул и выхватил из кармана монокль с увеличительным стеклом.
Он принялся изучать жемчужины, крутил их в пальцах, попробовал обнюхать и даже лизнул. Замай вскинул бровь.
- Дарю, - сказал он со смешком. – Играй на здоровье.
- Офигеть! – прошептал Юра. – Им же цены нет! Это же бесценный артефакт!
- Да? Тогда давай обратно, - сказал Замай и шагнул к нему.
Юра замахал на него руками и отполз подальше. Замай рассмеялся.
Юра катал жемчуг между пальцами, пытаясь свыкнуться с мыслью, что так запросто держит окуклившийся сгусток прошлого, в котором, под огромным давлением, сжалась вселенная, не получившая развития.
Наш сомец, шерстяной волчара, ничего не собирается объяснять сучке. Он просто дарит ей красивые побрякушечки от всей широты души. Мол, играй, смазколейная, цени мою щедрость. Вместо разговора о природе времени - подачка. А ведь разговор мог бы многое рассказать нам: а) об образовании Юры, б) о природе магии в этом мире, в) о том, что персонажи могут поболтать о чем-то кроме отношенек.
Кстати, а в этом мире от игр с временем ничего не будет? В том же Докторе Кто делали атата за временные парадоксы или события сами возвращались на круги своя, как не крути.
Юра еще раз любовно погладил жемчужины и ссыпал в карман. Пригодятся, запас энергии в них колоссальный, пусть будут под рукой… возможно, когда он загадает последнее желание, и Замай, верный своей клятве, попытается вырвать его сердце, получится сбежать в одну из жемчужин. Жить там будет скучно, в застывшей тягучей вечности, но лучше жить хоть как-то, чем не жить вовсе.
Чувак, ты же говорил, что его сила ненамного уступает божественной…Он крутит время, как ему вздумается и судя по количеству жемчуга не отхватил последствий. Ты думаешь, он не достанет твою сладкую жопку из какой-то там жемчужины?
После дарения побрякушек довольные собой сомцесучки возвращаются к разговору об отношеньках. Попутно мы выясняем, что по мнению Замая Юра - напыщенный сноб. Ничего снобского я в нем пока не заметил. Несамостоятельность, капризность - да. Но не снобскость.
Юра порылся в рюкзаке и нашел жестянку из-под кошачьего корма, перелил туда свою порцию чая и принялся прихлебывать, уставившись в огонь. В рюкзаке, в боковом кармашке, хранился сахар, но Юре было слишком лениво шевелиться. Замай обнял его сзади, просунул ладони под рубаху и жилет, и погладил по бокам.
Какой уж тут сноб. Чувааак, почему не железная кружка? Почему? Они не из золота, купить такую - нехуй делать. Но нет, лучше хлебать чай из банки.
Я не понял, Дася пыталась в романтику дорог и бедности или что? Так у нее Юра не бедный, он, судя по этой жестянке, бомж.
- До рассвета еще…
- Никакой я не сноб, - с горечью проговорил Юра, перебив его. – Изгнанник, нищий бродячий чародей… ни родословной, ни диплома.
Мышь, иди сюда, я доебусь. Как связано снобство и наличие родословной и диплома? Дася, люди, достигшие чего-то в жизни, вполне могут по-прежнему быть норм чуваками, а всякая бесполезная хуйня, вроде тебя - снобствовать и приосаниваться.
Я в который раз замечаю, что Дася связывает несвязанные вещи.
А, да. Юра и колдун, и маг, и чародей.
- Неужели ты предпочел бы прожить скучную жизнь пустопорожним князьком в своем королевстве? – спросил он, наконец. – Мне кажется, что нет… но у тебя есть еще одно желание.
- Ой, иди в пизду, - огрызнулся Юра. – Знаешь ведь, что не предпочел бы…
Почему есть только две градации - скука и загнивание князьком или веселое нищенство? Это как с еблей - либо у вас задорный быдыэсем с элементами изнасявок, или скучный секс под одеялком в одной позе. Дася, мир гораздо больше, чем ты думаешь.
Герои поговорили об отношеньках, и теперь что? Правильно, пора заняться сексом, ведь червепидоры Додо могут делать только эти две вещи. Ах да, еще и бессмысленно шататься в пространстве.
Итак, входит секс. И он уныл. Впрочем, ничего нового.
Кстати, у меня тут возник вопрос. Почему Замай не воспринимает просьбы Юры во время секса, как желания? Мог бы за один круг поебушек исполнить даже не три, а все тридцать три желания, а дальше вырывать хоть сердце, хоть член.
Секс с комментариями под кат
▼Скрытый текст⬍
В человеческом облике размеры у Замая были поменьше, что Юру безмерно радовало. Даже при его распущенности, при его бурной юности, проведенной при дворе, выдержать полноценного ифрита… в общем, Юра не проверял и не стремился, ему вполне хватало того, что Замай мог предложить.
Так вот чем при дворе занимаются. Скачут по хуям лошадиного размера. Юра кем там был, придворной шлюшкой?
Предварительные ласки отсутствуют как класс. Дася, я знаю, тебе много раз уже говорили, но, может, в тысячу первый ты, наконец, поймешь. Мне прям неловко, но…Дась, ты с живым мужиком дело имела? Им ТОЖЕ нужны предварительные ласки. Да, внезапно, мужчины тоже люди. Я уж не говорю о смазать-растянуть. Даже если у Замая и Юры был секс недавно - нужна как минимум смазка, ты ж сама прикрутила сомцу огромный хуй.
Или у сучки волшебная, всегда готовая жопа?
Вы, к слову, заметили как легко в фэнтези все списать на «ита волшебство»?
Юра вскрикнул и заставил себя расслабиться, ощутив, как в него проникают крупные золотые шарики, ряд за рядом, шарик за шариком. Замай двигался медленно, внимательно всматривался в Юрино лицо, искаженное болью и наслаждением. Потом отодвинулся, переложил Юрины ноги на плечи и несколько минут почти не шевелился, давая привыкнуть. Юра облизнул губы и выгнулся.
Я щас не буду об анатомии сучек, это уже со всех сторон обсосали. Но пирсинг, судя по описанию, у Зомая на нижней стороне члена. В описанной позе пирсинг не порадует и женщину. Чтобы пирсинг доставил партнеру удовольствие, он должен проходиться по чувствительным местам, у мужчин это простата, то есть Юре надо развернуться и встать на четвереньки.
Да, я кэп.
- Давай же, прошу тебя, - взмолился он, пытаясь поймать Замая за плечи и притянуть поближе.
Тот негромко засмеялся.
- Удивительный ты человечек, - проговорил Замай. – Такой ненасытный и такой мягкий…
Он широко ухмыльнулся, обнажив острые белые зубы, склонился над Юрой, придерживая того за бедро и за колено. Юра заскулил от нетерпения.
Еще раз - почему это не считается за желание?
И еще - я не понимаю, что удивительного в ненасытности. Зомай впервые за свою жизнь встретил человека, который получает удовольствие от секса? Хотя, учитывая, что он сует без подготовки и предварительных ласк…нет, мазохисты тоже не так уж удивительны и уникальны, не выходит.
Замай начал двигаться, сначала медленно, скользящими, плавными движениями, потом ускорился до хлопков кожи об кожу. Юра вскрикивал, вонзив ногти в его грудь. Когда ритм стал сумасшедшим, Юра мог только всхлипывать, кусая губы, и сжиматься, мотая головой. Замай навалился на него, жадно припал к его губам, раздвигая их горячим языком, и навязал мокрый поцелуй, жаркий и глубокий.
Юра охнул в ненасытный рот, и задрожал, излившись между животами. Замай резко вытащил, - Юру снова передернуло сладкой судорогой вдоль всего позвоночника, - и кончил ему на живот горячей белесой жидкостью, которая обжигала почти как кипяток и приторно пахла смолой.
О, ребят, вы практикуете ППА? Не, я знаю, что сперма в заднице и просто так не приятна, но в свете того, что у Водолея сучки то и дело беременеют…
Аноны, добавьте к члену, пахнущему хлоркой, сперму, пахнущую смолой.
Кстати, задорный секс мастера-порнодела Водолея совсем не задорен. Я не успел ничего понять, как все уже закончилось. Кто-то успевает на этом подрочить?
- Уф-ф-ф, - вздохнул Юра, притянув Замая к себе, прижимая того лицом к собственному горлу.
Замай лениво целовал его в шею, потом принялся покусывать за ухо, лизнул между ключиц. Юра тоже несколько минут тыкался носом ему под челюсть, терся щекой о щеку, но когда ему стало тяжело дышать, бесцеремонно спихнул в сторону. Впрочем, он тут же устроился у Замая под боком, поджав ноги, и натянул плащ почти до носа. Его немного знобило, как и всегда после бурного секса с ифритом.
Так, падажжи. Смотрите, Замай уткнулся лицом в шею Юры, где нашел ухо, а потом перешел к ключицам. Но Юра тыкался носом ему под челюсть? Вопрос знатокам - где у Юры нос?
- Так что ты думаешь, маг? - проговорил Замай с легкой ухмылкой, рассеянно поглаживая Юру по плечу – Как тебе нравится идея спереть драконьи яйца?
- Идиотская, самоубийственная и безрассудная затея! – буркнул Юра, жмурясь от удовольствия.
- То есть, мы в деле? – уточнил Замай.
- То есть, конечно, да.
ЧО ТАК ВНЕЗАПНО ТО.
Ну ты умеешь Дася переключаться между действиями. А еще я задумался, почему Замай подбивает Юру на движуху. Он же раб. Да, своевольный, но все же раб. Надеюсь, мне это объяснять в следующих главах.
И спасибо за знание, что в этом ебучем Никогде (еще раз прости, Гейманн) есть еще и драконы.
Маленькое отступление. Только к третьей главе я понял, что меня жестоко наебали. Мало того, что в произведении нет ни одного Тимми, так еще никто не вызывает снег (может, вызовут в будущем?). На дворе вообще теплое время года. Я, кстати, прочитал стих, строчка из которого в названии. Чтобы вы не искали, он под спойлером. Очень трогательная и милая рождественская сказка о флейтисте и о маленьких чудесах, которые на самом деле не магия, а человеческая доброта, совесть и прочие хорошие чувства, мне понравилось. НО КАК ОНА СВЯЗАНА СО ВСЕЙ ВОТ ЭТОЙ ЕБАНИНОНОЙ, БЛЯТЬ?!
▼Скрытый текст⬍
Раньше любое чудо в двери рвалось без спроса, раньше: приходит праздник - словно открылась дверь. Знали - когда в ноябрь ночью уходит осень, бойся огней болотных, прячься в густой траве. Знали - в закат февральский спрячь под подушкой волос, ночью тебе приснится - может быть! - твой жених. Время бежит по крышам, песни теряют голос, сказки случайных чисел - что ты забыл о них?
Южный ленивый город, в небе, как летом, чисто, тихо шуршит декабрь листьями во дворах. Тиму уже семнадцать. Тим - ученик флейтиста. Щурится год устало, году уже пора. Город - огнём обряжен, в городе - шум и ёлки, всяк ознакомлен с ролью, курит тайком в фойе. Тимми идёт, вздыхает - в праздниках мало толку, если вся сказка - это фильмы да оливье.
Тим еще помнит: раньше воздух гудел морозный, раньше в окне наутро было белым-бело. Слово, что дал в сочельник, было законом грозным, ангел следил с балкона - видишь его крыло?
Раньше, в далёком детстве - ты еще помнишь сам-то? - каждая встреча в праздник - это дела судьбы. Раньше любой прохожий мог оказаться Сантой, каждый сюжет из книжки мог обратиться в быль.
Нынче - одни названья, нынче - другое дело. Чудо осталось в прошлом, свой прекратило бег.
...Но не даёт покоя Тиму одна идея. Тимми идёт на крышу. Он вызывает снег.
В детстве твердили Тиму: музыка - это ключик, лучшее из заклятий, самый крутой радар. Мысли вплетай по нотам, думай светлей и лучше, дай ей ожить, струиться в венах и проводах. Город затих, не дышит, ветер толкает Тима, тёплый мотив по пальцам - мягок, спокоен, прост. Музыка тонкой флейты тянется паутиной, Тим представляет сотни снежных колючих звёзд. Облако, как подушка - туча летящих перьев, скрип под ногами утром, холод на языке. Кажется, вот немного, только шагни, поверь и...
Но неподвижно небо. Флейта дрожит в руке.
Тимми уйдет, нахмурясь. Он не фальшивил вроде - значит, всё это сказки, чей-то дурацкий бред.
...Только гирлянда Тима - отзвук его мелодий - в каждом окне и сердце свой оставляет след.
Знаешь, к мечте уводят сотни дорог на свете, вроде идешь налево - вправо ведёт судьба. Ты опоздал на поезд - позже кого-то встретил, ночью пойдешь работать - а попадешь на бал, в драку влезаешь в парке - и обретаешь друга; делай хотя бы что-то, смейся, живи, дыши...
Песня флейтиста-Тима - пусть и не дышит вьюгой - лучше любого слова, громче чем шум машин.
***
Платье горит в витрине, словно картина в раме, Бобби проходит мимо, цокает языком. Помнит, такое платье вроде хотела мама - он бы купил, но деньги...ну, а кому легко? Нет, он купил бы точно, только такие траты - дача, друзья, подарки, будет совсем же в ноль...
Музыка бьётся пульсом, каждом окном-квадратом, флейта приносит веру - и, почему-то - соль.
Сказки не в старых книжках с алыми парусами, мир состоит из мыслей, что сохранишь, любя.
Бобби стоит и мнётся, злится, губу кусает...
...быстро подходит к двери, дёргает на себя.
***
Часто начало ссоры - глупость штамповки крайней, только идёт лавиной, злость собирает в ком. Вот на дороге Руперт, вот на дороге Лайни: раньше - друзья друзьями, не разольешь рекой. Нынче - проходят мимо невозмутимым Буддой, время - безумный гонщик, вот бы успеть за ним.
Руперт не смотрит прямо, Лайни зевнула будто...
...Помнишь, в далёком детстве - озеро и огни? Помнишь, бежим по лесу, где-то по самой кромке, трешься щекой (щекотно!), прячем носы в траве
Флейта летит по миру, мысли легки и звонки.
Руперт подходит к Лайни и говорит "Привет".
***
Тот, кто уже не верит, тот, кто затянут тиной - помни, приходит время и выпадает шанс. Громче, подруга-флейта, лейся по пальцам Тима, в каждом прикосновеньи - новый несмелый шаг. Кто-то услышав, вспомнит старое обещанье, кто-то бежит на поезд, чтобы приехать в дом, город скрипит мостами, город шуршит вещами, в озере бьют куранты, чтобы одеться льдом. Кто наберётся воли, бросит свою рутину, кто-то приедет в полночь, чтобы ответить "да".
Громче, нежнее, Тимми - сотня таких, как Тимми, дышат в окошки флейты, рвутся в глухую даль.
Вот говорят, что чудо раньше просилось в руки, нынче же - каждый резок, как цирковая плеть...
Если ты им не веришь - пальцы рождают звуки. С ними в любом прохожем что-то начнёт теплеть.
***
Город - сильней и мягче, город - как будто выше. Тимми устал и вымок, что-то сопит во сне...
Где-то в районе неба, где-то в районе крыши.
Заспанной белой кошкой
тихо
кружится
снег.
Надеюсь, милый стих Джека-с-фонарем хоть как-то скрасит вашу боль от читений.
