Мирон проснулся на закате. Он несколько минут рассматривал полоток собственного кабинета в Мэрии, пытаясь сообразить, где находится. Голова была свинцовая, тяжелая, мысли шевелились в ней медленно и неохотно. Мирон поморгал и вспомнил, что в полдень была казнь, а после нее он вернулся в Мэрию и даже какое-то время работал, встречался с людьми, выслушивал их, и некоторые даже имели наглость поздравлять его с ликвидацией Гнойного.
А почему бы им тебя не поздравлять? Он же вроде как вел подрывную деятельность, нарушал покой Додограда, практически террорист.
Мирону стало нехорошо, рот затопило желчью.
Главное - не победа, главное - не блевануть (с)
Он скривился и зашевелился, и лишь тогда осознал, что лежит головой на чьих-то твердых, неудобных коленях. Охра спал сидя, в глубоком отрубе, запрокинув голову назад и еле слышно похрапывая.
Мирон сполз с дивана, морщась и растирая шею, схватил Охру под коленями и потянул на себя, разворачивая и укладывая его ноги на диван. Охра не проснулся – повернулся набок, уткнулся лицом в спинку и пробормотал что-то невнятное.
Кусочек мохры. Будь это в другом фике, я бы даже умилился.
Мирон с трудом дошагал до своего стола и вызвал секретаршу.
- Кофе, - сипло сказал он. – И воды. И Тимарцева сюда.
Секретарша испуганно моргнула, и моментально исчезла
Обычно для вызова секретаря используют аппарат, на котором нажимаешь кнопку и говоришь. Все. Зачем ей заходить? Что за хуйня в этом городе с техникой?
Приходит Саша с водичкой.
- Он! – спросил Мирон, ткнув пальцем в спящего Охру. – Откуда?
Тимарцев пожал плечами.
- А что ты помнишь, Мирон Янович? – спросил он.
Мирон задумался. Все было так путано, непонятно - где правда, а где сон?
- Короче, ты отключился прямо в машине, - сообщил Тимарцев. – Охра тебя принес и уложил спать.
Охра принес его на руках и уложил спать. К себе на коленки *горит*
- А почему не разбудили? – спросил Мирон. – Не то время, чтобы дрыхнуть!
Тимарцев снова пожал плечами.
- Мы пытались, - ответил он уклончиво. – Ты начал плакать, и Охра сказал…
- Я?! – поразился Мирон. – Прямо плакать?
- … оставить тебя в покое, - кивнул Тимарцев. – Прямо слезами. Очень стремно, если честно.
Мирон помассировал виски, потом забрал у секретарши кофе и выпил в три больших глотка.
Опять это массирование. А секретарша, похоже, тоже входит без стука. По крайней мере в кабинет начальника точно.
Мэр будит Охру (сейчас была опечатка по Фрейду, написал "будет" вместо "будит" 
), и тот проявляет телепатический дар
- Нет, - спокойно сказал Охра, только взглянув на Мирона. – Рано.
- А когда будет не рано? – спросил Мирон.
У меня уже давно ощущение, что мэр на самом деле подросток лет 15, причем до сих пор держащийся за юбку мамочки. Или в данном случае, за шарфик Охры. Вот настолько это инфантильное чмо не похоже на взрослого человека.
Охра просит ноут и включает запись с камер наблюдения, на которых мы видим Фаллена
Он читал какую-то книжку, то и дело машинально прикасаясь к лейкопластырю на лбу, на губе темнела ссадина, половину лица залило сплошным синяком, но Охра смотрел на него с нежностью.
Напоминает роман "Коллекционер". Или в серию "Мыслить как преступник". Только там я видел таких моральных уродов.
- А ты не боишься, что сбежит? – удивленно спросил Мирон.
- А куда ему бежать? – Охра пожал плечами и показал кончиком пальца на браслет на щиколотке Фаллена. – Если выйдет за пределы квартиры, его первый же патруль притащит обратно.
- И что, снять нельзя?
- Можно, - ухмыльнулся Охра. – Если ногу отпилить.
Мирон поежился.
- И что, будешь его всю жизнь взаперти держать? – спросил он.
- Не знаю, - признался Охра. – Может быть, потом расширю зону прогулок… пока ему небезопасно по городу гулять.
Понимаете, да? Это для его безопасности 
- Вань, вот зачем он тебе нужен? – не выдержал Мирон. – Он же странный! Он тобой пользуется и, по-моему, тебя боится.
Пользуется... Небось еще сам попросил себя приковать цепями и избить до полусмерти, а потом следящее устройство нацепить. Потому что всю жизнь мечтал быть игрушкой у психопата.
- А зачем тебе нужен был твой полуду… Карелин? – спросил он. – Это просто… как будто ты ждешь с детства, и вот внезапно он входит в твое пространство, как в масло, а ты ничего не можешь сказать, кроме «хуле, здравствуй».
Мирон смотрел на него с удивлением. Охра так точно описал, как Слава свалился на голову, и как на Охру, видимо, свалился Фаллен. Свалился и ходит по солнечному сплетению лунной походкой, и с этим ничего не поделаешь, это твой крест, и все предельно серьезно.
Есть "Девочка-пиздец", а есть просто пиздец. Да, Мирон Янович не гений стихосложения, но все же он пишет рэп, а не прозу. И если в песне эти строчки уместны, то тут попросту нет.
Он вдруг понял, что если прямо сейчас не увидит Славу, то выйдет в окно.
- Короче, - сказал Мирон. – Либо ты идешь со мной, либо я иду один. Сейчас.
- Ми… - начал было Охра.
- Сейчас! – рявкнул Мирон и вышел из кабинета, и через пару секунд Охра присоединился к нему.
И вот опять мэр ведет себя как неразумный ребенок. Прям вижу, как мэр истерит в супермаркете, потому что ему не купили конфетку.
А мы переносимся в морг.
Слава лежал на секционном столе, накрытый простыней, на которой засохли пятна крови. Впрочем, для человека его роста простыня была мала: с одной стороны торчали босые лапы, носки с него сняли, на большом пальце висела бирка. С другой стороны торчала голова – Мирон собрал всю силу воли в кулак и заставил себя посмотреть на Славу
Я не знаток, конечно, но мне кажется, что эти столы должны быть рассчитаны, на то, чтобы вместить человека практически любого роста. Да, Слава высокий, но не настолько чтобы не влезть на стол для вскрытий и под простыню.
Далее выясняется, что Слава !внезапно жив и казнь была подставой - вместо дырок от пуль всего лишь синяки. А еще след от ампулы, блядь, с которой в славину шею выстрелил снайпер. След мы не видим, но он, сука, есть.
Мирон, проводив его взглядом, склонился и поцеловал Славу в холодные сухие губы. Подсознательно он ждал, что Слава откроет глаза, вздохнет и оживет, словно Белоснежка… или кто там... Спящая красавица, но этого, конечно, не произошло.
Потому что целовать должен принц, а не сучка.
Врач вводит лекарства, остается только дождаться действия, но мэр опять начинает истерить
- Почему так долго?! – возмутился Мирон.
Врач, совсем молодой, скуластый, остановился и нагло посмотрел на него. Ему, кажется, было совершенно наплевать на то, что перед ним Мэр. Он чавкал жвачкой, и время от времени выдувал пузыри.
По-моему, тут всем наплевать, что Оксидодон - мэр.
- Ну могу за полчаса поставить на ноги, - ответил он, пожав плечами. – Мне-то пофигу.
Мирон прищурился.
- Дэн, перестань, - удивительно мягко проговорил Охра. – Нормально давай.
И вот опять я вижу что-то интригующее в этих строчках, но даже рад, что оно не раскрыто, потому что получилась бы опять всратая хуета.
Дэн вводит Славе катетер в хуй и дает ЦУ мэру, а еще хамит. Но ладно, спишем на профдеформацию, хотя лично мне кажется, что хамит он только потому, что ему класть на пациента. Мэр предлагает Охре не ждать вместе с ним, а валить к Фаллену
- Я тебя не держу, кстати, - сказал Мирон. – Можешь валить, если хочешь, тебя там принцесса дожидается.
- Подождет, - ответил Охра, мечтательно улыбнувшись. – Я его тридцать лет ждал.
Рудбой младше Мирона лет на пять, емнип, но кого ебет.
Он бы в жизни не стал продолжать отношения с человеком, который без малейшей жалости приказал своим людям тебя отпиздить… а вот Слава, наверное, Охру бы понял. Славу как только не били, а он все лез и лез, пока своего не добился.
Зато ты отношаешься с человеком, который тебя изнасиловал. Но это нормально, это по любви. Ну и снова напомню, что ирл Слава - человек, который при первом запахе пиздюлей сваливает со скоростью света.
Некоторое время наши герои ждут, а потом Спящая Красавица Сонечка приходит в себя
- Идите нахуй! – сипло заорал Слава, размахивая руками в попытке сложить не то крестное знамение, не то показать фак от локтя. – Снова вы! Блядь, вы и здесь?! Да где я так нагрешил?!
Сейчас вы увидели сцену, когда Слава, ненадолго вырвавшись из додомира в реальный, возвращается обратно.
- Чо, буйный? – с неподдельным интересом спросил молодой доктор, наблюдая за ними с порога своей комнатушки.
А Славик отвечает
Слава перестал орать и уставился на него. Его взгляд прояснился. Он, кажется, начал соображать, что происходит.
- Ты кто такой? – спросил Слава недружелюбно.
- Бафомет, ёпта!
- Не похож! – огрызнулся Слава.
- Какого заслужил, - пожал плечами тот.
Бафом.. Дэн собирает разбросанные буйным Славиком капельницы, дает вкусняшку и сваливает.
Слава сначала посмотрел на Охру, потом на Мирона, потом распахнул простыню и осмотрел свои синяки.
- То, что я тут… это мне так повезло или так и было задумано? – напряженно спросил он.
Повезло, прямо как в фильме "Уебанская баллада", где все промахиваются "будто стреляют по двухметровому австрийцу" (с)
- Так и было задумано, - кивнул Мирон. – Или ты действительно думал, что я позволю тебе умереть?
Слава стиснул зубы.
- Да, думал, - ответил он.
- Напрасно, - проговорил Мирон.
Слава ругается и дает мэру оплеуху, а взамен получает объяснение, как вообще все случилось.
- Да просто, - равнодушно ответил Охра. – Слаженная командная работа и снайперы на крыше.
Слава моргнул.
- То есть, те парни с автоматами стреляли холостыми?
- Ну да, - ответил Охра. – И краской.
И вот тут, если перечитать всю сцену в морге, возникают вопросы. Почему простыня в крови, если стреляли краской? И зачем ему повесили бирку на палец? Ведь врач был в курсе, что Слава жив. А если это для нагнетания саспенса и чтобы читатели поверили, что Слава мертв, у меня вопросы к мэру. Зачем он поехал смотреть на труп? А может, не только смотреть? Учитывая, что он целовал пока что бездыханное тело, то мэр еще и сраный некрофил.
У Славы возникает естественный вопрос: а что дальше?
- Вы убили Гнойного на глазах у всего города, и теперь ты не знаешь, куда меня девать, - кивнул Слава. – Понимаю. А ты слышал, как они мне скандировали? Круто, да?!
И у меня опять несколько вопросов. Объявили о казни Гнойного, того, кто нарушал покой города и подстрекал к бунтам. Цитаты из прошлой главы
Полицейские сдерживали людей плексигласовыми щитами, поэтому до Славы не долетали плевки. Толпа, увидев его, зашумела, заорала, взревела так, что Мирон поморщился
Но вдруг...
Кто-то в ревущей толпе вдруг заорал:
- Гнойный! Гнойный!
И через несколько секунд вся толпа неожиданно начала скандировать его имя.
Что? Как? Почему? Психология толпы штука тонкая, но в этой ситуации я просто не верю, что один выкрик вдруг превратил собравшихся людей из ненавистников в поклонников.
Ладно, едем дальше.
- Нет, я знаю, - тихо сказал Мирон. – Есть два пути… ты можешь уехать отсюда, и никогда не возвращаться… или работать на меня.
Слава снова начинает кричать, посылать туда, где не светит солнце, и кидается на мэра с кулаками.
- Вы точно охуели! – взорвался Слава. – Ты у меня всё забрал! Всех друзей моих перебили! Андрюха так вообще… Ты мне даже гордости не оставил! Я столько лет ебашил, как не в себя, а теперь ты…
А что делает в это время человек, который жизнь за Мирона готов отдать?
Охра с интересом наблюдал за ними, повернув голову. Мирон с отчаянием взглянул на него.
- Не обращайте на меня внимания, - сказал Охра. – Продолжайте.
Слава думает, что его друзей убили, ему нечего терять. Ты не задумываешься, что он в состоянии аффекта раздавит эту сливу? Ну хоть на минуточку? Впрочем, Слава переключает внимание на Охру.
Они сшиблись, не своротив стол только потому, что тот был привинчен, и покатились по полу, рыча друг на друга.
Мирон прислонился к стене и зажал ноющую переносицу. Он знал, что будет тяжело, но чтобы настолько…
- Ты просто неблагодарный уебок, - шипел Охра, вдавливая Славу лопатками в пол. – Тебе жизнь сохранили…
- В пизду вашу жизнь! – рявкнул Слава, опрокинув Охру. – Ничего мне от вас не надо!
Они снова покатились, пока не наткнулись на зазвеневший шкаф. Мирон терпеливо ждал.
Нет, ну правда? Охрану позвать например можно? Или вы ее с собой не взяли? А Дэна позвать со шприцем успокоительного? Пффф! Вот еще, у тебя же переносица внимания требует.
Слава отцепляется от Охры и топает ножкой
- Я хочу уехать! - заявил Слава, обернувшись простыней, как тогой. – С меня хватит! Я в рот ебал!
Но уже через пару мгновений Слава переобувается
- Как ты себе вообще представляешь, что я буду работать на тебя? – спросил он. – Кем? Посуду мыть? Или у меня будет ставка «постельная грелка»?
- У нас освободилось место главного редактора «Горгорода», - сказал Мирон. – А ты хороший журналист.
Я не разбираюсь в журналистике, но мне кажется, что главный редактор это немного другое. Там надо не только статьи уметь писать. И кроме того, главред должность публичная, Дудя в лицо знала куча народу, а Славу, на минуточку, вчера типа расстреляли. Или в Додограде у всех память как у рыбок?
- Слава, только не ори, ладно? – попросил он. – Я знаю, что ты любишь этот город, и я его люблю… у нас разные методы, но цель-то одна… Есть очень мало людей, которых я слушаю, но ты один из них.
Какая общая цель? Мэр за диктатуру, Слава, вроде как за свободу. Блядь, даже в Дивиргенте больше смысла было.
- Может, я буду с тобой не согласен, но я обещаю, я всегда тебя выслушаю, - проговорил Мирон. - Мне нужна разумная законная оппозиция… ты мне нужен.
Вы же оппозицию вроде как сами создали? Почему не сделать ее карманной сразу же? Обошлось бы без показательного расстрела.
- Почти никто не знает тебя, - сказал Мирон. – Те, кто могли тебя опознать… в общем, они либо промолчат, либо… уже совсем промолчат. У тебя будет новое имя, новые документы… и новый позывной.
А это пара тысяч человек, которые были на Площади Цветов и скандировали его имя.
Мирон прохрипел, что их обоих любит, но люто ненавидит
Охра и Слава переглянулись и совершено одинаково прищурились. Мирон на всякий случай закрыл глаза, у него кружилась голова от этого шоу двойников.
Привет, тройничок! Но вместо того, чтобы предаться разврату, Слава зачем-то пытается выяснить правду, и нас ждет очередной проеб
- Подполье ликвидировали, - сказал Мирон. – Засыпали, затопили и взорвали. Твой друг Замай все время работал на меня... и будет работать, если не откинет коньки. Он из идейных
Те самые катакомбы под городом. При этом, половина самого города, видимо, ушла под землю и пиривет.
- Он тоже хочет изменить все к лучшему, - мягко проговорил Мирон. – Не вини его… он действительно о тебе беспокоился, очень злился, что мы с тобой… что все пошло не по плану.
А вырезания инициалов тоже было по плану?
- Это он решил, что Гнойного нужно убить, - сказал Мирон. – Мы давно все решили… Гнойный перестал быть нужным и должен стать идеалом для будущей оппозиции… она появится, и она должна быть всегда.
Еще раз медленно: Гнойный маскот оппов, которого расстреляли за то, что он провоцировал бунты. Разве этот символ не сподвигнет людей на восстание потом?
- То есть, Андрюха так спокойно решил, что меня пристрелят? – переспросил Слава, почти не слушая. – Ты... ты шутишь?
- Слава, не тупи, - посоветовал Мирон. – Думаешь, что человек, который много лет держал подполье в кулаке, не знал, как делают простейший фокус?
Зато, видимо, он был не против, что Славу регулярно пиздят и истязают. И Слава тоже не против.
- Круто, мой друг в реанимации, а я не приду? – возмущенно спросил он. – Ты как вообще себе это представляешь?!
- Он же сука, - усмехнулся Мирон.
- Сука, - подтвердил Слава, отпустив его и шагнув к двери. – Но мой друг.
Мэр признается, что в подареном ранее кольце жучок, но Слава и так об этом знает. Потому что
- Догадался, - скромно сказал Слава. – И оно фонит, вообще-то.
- Нет, не фонит! - возразил Охра.
- Да, фонит, - упрямо сказал Слава. – Причем некисло!
Как фонит? Где? И, зная это, Слава все равно его носит, потому что
- Может, в глубине души я хотел, чтобы ты меня остановил, - сказал он. – А может, я просто дебил.
- Что более вероятно, - кивнул Охра.
И Охра опять прав. А вся компания едет к Замаю
- Ты уж конечно прости, но какой же ты пидорас, - завелся Слава. – Столько лет мне пиздел и не краснел! Сука, у тебя ни стыда ни совести! Блядь, и хоть бы раз спалился! У-у, ебланище! Как ты вообще сам себя терпишь-то?
И мне вот тоже интересно, как? Цитата из главы номер семь
- Он тебя типа… это… заставляет как-то? – хрипло спросил Замай.
бла-бла-бла
- Нет, - признался Слава. – Все по добровольному согласию.
Замай перевел дыхание, отодвинул подальше чашку и начал орать.
В основном он орал, что Слава ёбнутый, и что он пидор. Слава, конечно, понимал, что дело вовсе не в пидорстве, на это Замаю, как раз, на самом деле было наплевать - дело в Оксимироне.
Охуенный друг, чо. Но все налаживается, не иначе из динамиков в больнице начала играть песня "Натали". А Слава вспоминает о Фаллене.
Несколько секунд там молчали, но потом понесся такой душевный мат, что Слава заулыбался.
- Бляди вы! – орал Фаллен. – Всех уебу!
Охра, ухмыльнувшись, оборвал вызов.
- Ну Фаллен в порядке, - кивнул Слава. – Более-менее… но я потом еще проверю!
Возможно Фаллен не успел сказать, что он избитый и он в плену у психопата со следящим устройством на ноге. Но я склоняюсь к мысли, что Славе норм.
- О, привет, - сказал Руслан. – Хорошо, что живой.
- Неужели все, кроме меня, знали про постановку? – возмутился Слава.
Мирон отрицательно помотал головой.
Но при этом, всем насрать. Подумаешь, расстреляли человека, а сейчас он живой
(кстати, додо, мотай на ус: Черная Дыра Антиталанта - отличный никнейм, раз уж Водолейс должен умереть!) 
) к Охре из основной части. Финальный Охра не умеет ничего, кроме "сучка сучка ебать сучку душить топить сучку", как он вообще мог управлять додогородом м за Мэрона?
