Над Москвой, измотанной холодным летом, повисло низкое, беспросветное серо-сиреневое небо.
пейзаж подводит нас к новой редакции "Москвы и москвичей":
Но даже в такую тоскливую говень, как этот хмурый день, Проспект Мира не затихал: пестрая лента шуршала в обе стороны, притормаживая на светофорах. По рельсам простучал трамвай, прозвенел какой-то зазевавшийся на путях «Киа» и скрылся за поворотом.
в этой неприветливой местности обитает наш новый сомец, прошу любить и жаловать:
Свою машину, джип-вездеход, переделанный из «Нивы», Хэви загнал на подземную парковку и зашагал вдоль проспекта
Хэви намерен заглянуть в любимый аптекарский садик (возможно, поискать там Водолея Сэ и взять автограф), но перед этим заскакивает в любимый кофешоп:
Дом на углу перекрестка, который всегда радовал Хэви, такой красивый и яркий, с круглыми зелеными штуками в кадках, теперь казался тусклым и мрачным.
шапка: Хэви не тупой.
Хэви в фике: ну, короче, зеленые штуки в кадках, да, яблони, наверное, хурма на них растет.
вообще, надо сказать, местный сомец - удивительно органичный гибрид Сорокина и Сосисы-из-дыбров, что увеличивает процент авторских ушей в тексте на 400%.
чашка высасываемого на ходу капучино помогает Хэви справиться с рефлексией:
Хэви было тошно: и от зябкого дня, и от приболевшего неба, которое никак не могло разродиться дождем, и от себя самого.
Хэви гложет мысль о том, что он сделал нечто плохое, нечто, чем совсем не гордится, да еще и бабки на лавке какие-то подозрительные:
Охранник, выглянувший из своей будки, осмотрел его с недоверчивой настороженностью. В общем-то, Хэви его понимал: в этот тихий маленький садик, спрятанный за фасадами ухоженных домов, приходила более… культурная публика.
культурная публика включает в себя:
благообразных старушек и нахальных мамашек с детишками - маленькими избалованными уебками, которые вечно пытались побегать по газонам и сорвать цветочки, несмотря на расставленные везде запрещающие таблички
а также:
Часто встречались пестрые стайки подружек-студенток и фигуристых школьниц, ужасающе взрослых и высоких для своего юного возраста
и завершает список, конечно же, главный объект для приосаниваний:
невесты в белых платьях, с хищным блеском в глазах и оскалом охотниц, чья охота увенчалась успехом. Порой невест сопровождал абсолютно похуистичный жених в плохо подогнанном костюме, а иногда жених и не требовался, хрупкая невеста деловито тащила за собой совершенно замученного фотографа, обвешанного камерами и отражателями.
мысль о невестах сама собой приводит Хэви к витающему в воздухе образу дерзкой разводящей, готовой штопать бочины и знающей, на каком пути стоит бронепоезд:
Ты думаешь, что этот нежный цветочек, метр с кепкой, не сумеет самостоятельно вскрыть консерву с тушенкой, а нежный цветочек, не моргнув глазом, запирает двери склада пожарным топором и сжигает из огнемета десяток людей, - террористов, но все-таки людей, - после чего с радостью идет смотреть мультики про «Симпсонов».
мультики про "Симпсонов", это, видимо, как фильм о фильме, только мультфильм. У фика была бета. Так, на тот случай, если вы забыли.
Хэви гуляет по парку, пьет кофе, смотрит на пруд, который когда-то украшала "декоративная, странно выглядящая поебень", но потом исчезла, статичность текста зашкаливает, я уже скучаю по старым временам, когда ебанина бросалась на читателя с первого абзаца, автор добавляет еще ванили, пейзажей и размышлений:
Деревья застыли в безветрии, словно зеленые свечи. Смолк шелест листьев, не гнулись высокие травы, только и слышался плеск в пруду под мостом, где жили карпы кои. Наверное, они тоже чуяли дождь, высовывали из воды разноцветные морды.
Хэви постоял на деревянном мостике, наблюдая за оживившимися рыбками - жирные, суки…
это потому, что их Криденс подкармливает, наверняка.
компания жирных карпов Хэви не нравится и он идет в сторону другого пруда, по пути, наконец, знакомя нас со своим сомцовым бизнесом:
Он снова задумался о несчастном парне, которому всего пару часов назад выбил зубы.
Хэви прекрасно помнил громкий треск, который раздался, когда его кулак встретился с челюстью парнишки. Звук, с которым ломаются зубы, настолько противный, что даже в самых реалистических фильмах его не вставляют в сцены мордобоя, от него передергивает, как от скрипа ногтя по стеклу или от высокого женского визга. Бедный мальчишка даже кричать не мог, корчился от боли, захлебывался кровью и таращился полными ужаса голубыми глазами…
а ведь в старые-добрые времена сомцы просто пиздили всех налево и направо. Ладно, не в старые-добрые времена, а в последних фиках Додо - тоже. Видимо, вот этой вот горьковатой рефлексией нам пытаются показать, что Хэви в глубине души - духовно богатая сучка, и только из-за произвола АвВ он вынужден быть сомцом и делать вид, что ему не страшно бить людей по ебалам.
Хэви доходит до второго пруда и закапывается в мысли еще глубже:
Хэви присел на вкопанные у берега бревна, вытянул ноги к воде и задумался. Он искренне пытался понять ход мыслей другого человека, влезть в его шкуру. Ему платили не за то, что он думает, ему платили за то, что он громила устрашающего вида, но что бы там о нем не воображали, он не был бесплатным приложением к своим кулакам и зверской роже.
он не какая-нибудь там писечка с ценником! Он одушевленное имя существительное!
дальше начинается какой-то ебаный кроссовер с "Улицами разбитых фонарей", как бы намекающий нам, что местная Москва - это тоже филиал Синситиуполя, где кровь - это всего лишь цена, которую платят люди, правящие улицами, а простые бандиты так же невинны, как гондон в кармане педофила, ведь не они совершают насилие, а те, кто покупает их за свои грязные деньги (совсем как Додо вот купили и заставили писать всякое):
«Как это происходит? – размышлял Хэви. – Сначала в семье растет малыш в коротких шортиках. Конечно, все его любят. Больше всех над ним хлопает крыльями родной дядя… допустим, Степа. Дядя Степа… Пеликан. Он самозабвенно, словно над родным сыном, хлопает крыльями, и пеликаненыш, понятное дело, отвечает ему взаимностью. Рисует самодельные открытки фломастерами, задает сто вопросов в минуту в духе «почему солнце желтое», а дядюшка в ответ дарит ему подарки к школе, машину на совершеннолетие… в общем, доверие и взаимопонимание, которому можно только позавидовать».
Но эта идиллия продолжается только до того момента, пока пеликаненыш не решает, что уже достаточно взрослый, чтобы совать нос в дядин бизнес. И тогда добрейший, нежнейший и любящий дядя Степа Пеликан вызывает какого-нибудь знакомого надежного громилу с узкой специализацией
триста с гаком слов сомцовой рефлексии решает прервать сама природа:
На макушку Хэви упала холодная капля, вырвав его из невеселых мыслей. Он задрал голову – раздутое небо наконец-то прорвалось дождем
надеюсь, сейчас он упадет на колени в грязь и будет молить бога послать молнию, чтобы та пробила его лысый череп и спасла читателей от этого говнонуара.
а, нет:
Хэви достал из рюкзака зонт и раскрыл над головой – с его-то плечами полностью можно спрятаться разве что под пляжным зонтом
раздавшийся под грибным дождем в плечинах сомец, наконец, замечает сучку, а сучка замечает зонт и бежит к нему:
через несколько минут из дальней хвойной аллеи вышел еще один человек – высокий и темноволосый, в длинном светлом пальто. Человек неторопливо шел под проливным дождем, видать, он уже промок до нитки, так что спешить ему явно было некуда. Он заметил Хэви, остановился на мгновение, потом зашагал к нему
Хэви пытается продолжить стродания, но приходится поздороваться с сучкой, тем более, что она такая ничего себе:
Темноволосый незнакомец, мужик за сорок, с умным, длинным лицом и легкой сединой на висках пару секунд помолчал, потом тоже сказал с легким рыкающим акцентом:
- Привет.
"пиривет" - говорят авторские уши в тексте.
пристроившись под зонтом, сучка начинает рассматривать пруд:
- Интересно, там глубоко?
- А ты проверь, - предложил Хэви, ухмыльнувшись.
Темноволосый посмотрел на него, вопросительно вздернув бровь.
- Каким образом? Прыгнуть?
здравая мысль. Этот мир все равно прогнил, сточные канавы - продолжение улиц, отпечатки фэйспалмов на лицах анонов поутру и все такое, а ты - всего лишь стареющая суч-фаталь, которая пришла к сомцу на миг, чтобы согреть своей нежной жопой его каменное сердце. Утопись и не тревожь его больше.
- Можно и так, - согласился Хэви. – А можно бросить камень.
Они оба, как по команде, принялись озираться, но вокруг, как назло, не нашлось ни одного мало-мальского булыжника.
Темноволосый заметил жуткие статуи на соседней аллее и даже вздрогнул, буркнув под нос что-то вроде «фердамте шайссе», и нервно поправил очки.
кроссовер с SCP Хэви не интересует. Его вообще больше ничто не будет интересовать, он ведь сомец:
Турист? Немец?
- Шпион, - мрачно ответил тот, посмотрев недружелюбно, видать, его уже задергали одинаковыми вопросами.
сучка - ладно, пора уже признать, что мы опознали Медика - признается, что не знает английского, зато учит русский, гуляет вот, практикуется.
- Странное место ты выбрал для туриста, - сказал он. – Обычно вы у Кремля пасетесь.
- Я не турист, - с достоинством ответил немец. – Я работаю в Москве.
фанерки разводит, наверняка.
Разговор затух, но Хэви вдруг заметил подходящий камушек. Он наклонился и подобрал, подбросил, взвесив в руке, и запустил лягушкой в воду.
Камень прошлепал три раза, оставляя за собой расходящиеся круги, и затонул. Хэви, осознал, что вроде как надо было привязать к веревке или как-то так.
шапка фика: Хэви не тупой. Имс не насильник. Океания всегда воевала с Остазией.
- Глубоко, - кивнул Хэви, чувствуя себя идиотом.
Немец моргнул, потом посмотрел на пруд, где затонул булыжник, потом снова на Хэви и вдруг рассмеялся, запрокинув голову. Хэви тоже рассмеялся. Ситуация была глупейшая, но ему стало легко на душе, этот идиотизм как-то сгладил утренний поступок, за который его грызла совесть.
мало кто знает, но совесть сомца - единственная вещь, которая по гибкости превосходит анус сучки.
Он протянул руку и представился:
- Хэви.
- Странное русское имя, - сказал немец, медленно пожав его руку.
- Это прозвище, - ответил Хэви. – От «Хэви Випон».
лет ми спик фром май харт: зис ис эс мач амэйзинг, эс Корел Дров и Блек Библ ар.
- О, понятно, - сказал он, все еще держа ладонь Хэви. – Хм… Медик, от «медицина».
Хэви прищурился от этой издевательской любезности. Он решил было, что над ним смеются, но потом пришел к выводу, что раз и сам представился прозвищем, которое стало роднее имени, то и этот мужик имеет право называться кем хочет, хоть Царевной Софьей.
дождь усиливается, Хэви предлагает Медику встать поближе под зонтом, тот соглашается, в сцене все больше оттенков классической советской романтики, когда лучший тракторист колхоза прикрывает пиджаком промокшую под дождем новенькую агрономшу, а герои пытаются узнать друг друга ближе:
- С кем имею честь быть знакомым? – спросил он.
- Ой, Док, - поморщился Хэви. – У тебя какие-то устаревшие учебники, сейчас так не говорят даже в глухих деревнях.
- А как говорят? – с любопытством спросил тот.
- М-м… «ты кто по жизни вообще», - предложил Хэви.
- Ты с какого района, - поддакнул Док. – Да, я слышал.
- Неплохо ты русифицировался, - развеселился Хэви.
холодное лето, впрочем, веселит его меньше:
– У нас, правда, откуда я родом, бывало и хуже.
- Не местный? – спросил Док, покосившись на него.
- Местных москвичей в природе не осталось, - усмехнулся Хэви. – Они квартиру сдают и уматывают на тропическом пляже жариться. Я из Хабаровского края.
"П" - значит "Понаехать" и "Приосанивание". С другой стороны, спасибо, не москвич. Чтец уверен, это было бы хуже.
- Это далеко на востоке, - подсказал Хэви.
- Где Омск? – спросил доктор. – Я знаю Омск.
- Нельзя уехать из Омска, а я, как видишь, тут
Додо, если ты думаешь, что сделав героя нуарным омичем, ты оправдаешь вставки в стиле нуарного омича, ты ошибаешься.
– Знаешь, где Магадан?
- Нет, - честно ответил тот. – Но знаю, что это. Я читал.
Медик очень продвинутая сучка и даже умеет читать. Жаль, это не помогает ему отличаться от прочих сучек.
Доктор задумчиво посмотрел на него. У Хэви даже волоски на загривке встали дыбом от этого взгляда.
«Интере-е-есно», - подумал он, потому что так на него мужчины не смотрели очень давно. Не простой взгляд, не мимолетный, не как на случайного знакомого, а такой… оценивающий, пристрастный, заинтересованный. Люди смотрят так на людей, когда думают о сексе.
а может он кошелек украсть собирается? Хотя, действительно, о чем это я. В додоверсе кошельки не крадут, только невинность.
- Ты на меня пялишься, - сказал Хэви. – Нравлюсь?
Он ухмыльнулся, надеясь, что если он ошибся с оценкой, то это сойдет за шутку, но Доктор не засмеялся.
- Пялиться – это же трахать? – спросил он с недоумением. – Я не… это какой-то оборот, который я не понимаю?
- Пялить – это трахать, - поправил Хэви. – А пялиться – это смотреть.
естественно, несмотря на то, что Медик боится знаменитой русской гомофобии, этот подкат срабатывает.
Хэви тоже принялся пялиться – и то, что он видел, ему нравилось. Немецкий док был ухоженный, подтянутый, длинноногий. Не то что бы прямо симпатичный, но по-своему привлекательный – умное породистое лицо, острый подбородок, красивые скулы, и даже седина ему была к лицу, подчеркивала взрослый сексапил.
У Хэви была тайная слабость к людям с темными волосами и светлыми глазами. За бугром таких примеров внешности было полно, но здесь, где сплошь и рядом круглые русые славянские ебала, таким типажом могли похвастаться разве что даги
в Москве. Сплошные славянские ебала. Додо, я тут всю жизнь живу, и гарантирую, что славянских ебал тут далеко не сто процентов.
и, кстати, знаешь, у какого национального меньшинства, не особо редко встречающегося в Москве, довольно часто можно увидеть сочетание темных волос и голубых глаз? У евреев.
- Ко мне или к тебе? – тут же спросил Доктор.
«Охуеть! - подумал Хэви. – Куда ни плюнь скрепы и православие, все дела, и в самом центре столицы тебя нагло снимает симпатичный гейропеец!».
- Ко мне, - сказал он. – Я на машине.
всякий раз, когда у кого-то срабатывает вариант съема "тупо постоять под зонтиком, а потом резко пригласить к себе в гости", где-то плачет один голодный Ганнибал Лектер.
нет, правда. Вот Медик не боится, что оценивающе осмотревший его человек-гора собирается проломить ему череп, порезать все мясо на шаурму и продать у метро? Тем более, тут у нас Синситиуполь и сильный жрет слабого.
Тропинка была слишком узкая, Доктор шагал чуть впереди, то и дело оглядываясь на Хэви, который семенил следом.
равноправие: сомцам тоже можно семенить.
Хэви пытается узнать о новом знакомом еще больше и собрать все посхалочки:
- Да-да, я помню, хирург, - сказал Хэви. – Пластический?
Тропинка наконец-то расширилась, превратившись в просторную дорожку, так что Хэви смог догнать доктора, и увидел, что тот морщится.
- Нет, - ответил Док. – Просто хирург общей практики… но вообще кардиохирург.
- Надо же, неужели к нам начали приглашать иностранных спецов? – удивился Хэви. - Я думал, наша медицина в глубокой жопе…
- Ваша медицина – в глубокой жопе, - невозмутимо кивнул Док. – Я работаю на… на частных лиц и по деликатным вопросам.
понятно. Портниха-хуиха для местных мультяшек.
Они вышли из сада и быстро зашагали по мокрому пустому проспекту. Хэви чуть придерживал Дока за локоть, чтобы тот не отставал. По асфальту текла вода, ливневки, жадно захлебываясь, пытались с ней справиться.
нуарные вставки: 3 - пасхалочки на канон: 1.
- Если честно, я не люблю врачей, - сказал Хэви, кивнул Доку в сторону подземной парковки.
- Почему? – спросил Док. – Боишься?
- Ну… они меня частенько пытались угробить, - проворчал Хэви. – Один раз чуть не отрезали руку… да и вообще, пришлось поваляться по больничным койкам… так себе удовольствие.
Хэви признается, что он - бывший военный, а теперь - бандит, но почему-то Медик по-прежнему не боится стать сочной начинкой чьего-нибудь беляша:
– А куда мы едем?
- На север, - сказал Хэви, выводя машину на проспект Мира в сторону Ярославского шоссе.
- В Норильск? – с ехидцей спросил Док.
меняются фэндомы, отваливаются "ою", но ехидные сучки все те же. Аминь.
- Пока что только на Бабушкинскую, - спокойно ответил Хэви. – А там посмотрим… а ты где живешь?
- Пока что в Измайлово, - в тон ему ответил Док. – А так в Штутгарте. Это Германия.
но на самом деле - в Додоуполе. Это додоверс.
Медик очень здоровая и правильная сучка, вроде Ируки, не эти ваши гулящие Обскуры:
- Я тоже не курю, - почти смущенно сказал Док. – Предпочитаю здоровый образ жизни.
- Может, еще и не пьешь? – фыркнул Хэви.
- Пью, - ответил тот. – Умеренно.
пустой абзац довозит героев до дома и Хэви начинает разыгрывать классическую ромкомную сцену "быстро убери весь срач, а то тебе не дадут":
Док, кажется, и не заметил разбросанные на кровати футболки. Он завороженно остановился у огромного, - на всю стену, - книжного шкафа и принялся водить пальцами по корешкам, пытаясь разобраться, что написано. Хэви быстренько собрал одежду в узел и забросил в шкаф, решив, что разберется потом. Грязную посуду, стоящую возле монитора, отнес на кухню.
замерзший Медик дрожит, но от любезно предложенного свитера отказывается, предпочитая согреваться фактами:
- Сколько книг, - зачарованно проговорил Доктор, остановившись в дверях. – Твои?
- Мои, - ответил Хэви, разбираясь с туркой. – А ты решил, что я тупой бугай, который вывески читает по слогам?
Медик-то не в курсе, но вообще-то ты не знаешь, как обозвать круглые зеленые штуки в кадках, так что да, вроде бы ты правда тупой бугай.
- Ты не голоден? – спросил Хэви, который ничуть не обиделся. – Могу на быструю руку сварганить бутер, если хочешь.
- Что? – растерянно спросил Док.
- Бутерброд могу сделать, - пояснил Хэви. – Бутер… сэндвич хочешь?
- Сэндвич хочу, - согласился тот.
немец, который не в состоянии расшифровать слово "бутерброд". Человек, живущий в России некоторое время, и не знающий, что такое "бутерброд". Его предки возили картошку в Америку?
у Хэви нет водки, но есть коньяк и это удивляет Медика, поскольку он тупая сучка, что ему вообще делать еще, если не удивляться всему.
– Кто говорил о стереотипах? Не все русские пьют водку… и балалайки тоже закончились.
- А медведь? – улыбнулся Док.
- А я и есть медведь, - вкрадчиво сказал Хэви.
У Дока дрогнули ресницы. Он окинул Хэви жадным, нетерпеливым взглядом и принялся расстегивать жилет.
- Пожалуй, я не очень хочу кофе, - негромко сказал он. – Но я никогда еще не спал с русскими.
как это работает? Говоришь сучке "превед, я медвед" и она начинает срывать с себя одежду?
ну, вообще, да, Криденс в первом крипищите дал Грейвзу за то, что тот - волчара. Видимо, латентная зоофилия.
Доктор качнулся к нему, но Хэви раньше успел подхватить его и усадить на стол.
вот так и начинается подводка к горячей энце:
- В жопу дашь? – спросил Хэви, стаскивая с Дока рубашку и белую майку.
- Возможно, - сказал Док, блестя глазами. – Если вежливо попросишь.
Хэви хмыкнул и погладил его по худым теплым бокам.
- Сударь, позвольте вам впендюрить? – промурлыкал он, поглаживая Дока по чувствительной ложбине позвоночника.
ложбина позвоночника. Там еще артерия, знаете.
- Что такое «сударь»? – спросил Док, выгибаясь и прижимаясь грудью к его груди.
- Ну… господин, сэр, - пояснил Хэви. – Герр доктор разрешит себя трахнуть?
Медик не против отдаться такому горячему сомцу, но сперва хочет помыться, и, заодно, заценить благосостояние. Например, Хорошую Газовую Колонку:
Доктор даже языком прищелкнул, увидев газовую колонку.
- Что, неужели и горячая вода есть? – спросил он.
- Ах ты бедняга, - рассмеялся Хэви. – Что, уже привык к нашим реалиям?
а это ты еще про мытье всей семьей в одной ванне не слышал.
Пока Док плескался, зачем-то закрывшись на щеколду, словно Хэви не мог бы выбить дверь, захоти он этого, Хэви перерыл все ящики в комоде, но нашел только одну единственную резинку.
умение плескаться у сучек тоже ничто не отнимет. Даже если они - семифутовые мужики, а плескаться приходится в обычной ванне.
Хэви расстелил кровать и взбил подушки. Он повернулся и увидел, что Доктор, который, оказывается, ходил совершенно бесшумно, стоит на пороге спальни, совершенно голый и еще чуть мокрый, и наблюдает за ним.
- Иди сюда, - попросил Хэви.
Доктор послушно шагнул к нему. Хэви подхватил его на руки и уложил в кровать
у этого сомца какая-то нездоровая фиксация на переносе сучки на руках, как мы сможем убедиться в последующих главах.
Он раздвинул ноги, поймал Хэви за плечи и потянул к себе. Хэви лег на него, едва не постанывая от полузабытого удовольствия лежать на мужском теле, твердом, жестком, шершавом и покрытом волосками.
вот так и лежи. Не продолжай. А то станет хуже. Остановись, нииби, подумой! Ты же станешь совсем сомцом и деградируешь до уровня лоботомированной макаки.
Док блаженно вздыхал, пока Хэви оглаживал его, изучая реакции.
Наконец он широко раздвинул ноги и прогнулся. Хэви толкнулся пальцем в тугую сжатую дырку и нахмурился.
но нет, энцу не остановить.
вдруг выясняется, что Медик не следовал заветам Криденса и не заполнял свою внутреннюю пустоту дилдаками, поэтому возможны проблемы:
Док постепенно стал мягким и податливым, но даже пальцы все еще входили в него с трудом. Хэви не рискнул пропихивать сразу два, - руки у него были крупные, - даже один палец обхватывало туго и горячо.
- Ну и что мы будем делать? – спросил он, остановившись. – Я ж тебя порву. Как насчет минета?
- Не хочу я минет, - прошипел Док, порозовевший от возбуждения. – Я хочу нормальный трах, который ты мне пообещал!
Хэви вздохнул и плеснул еще смазки.
это тоже из мира Синситиуполя: плеснуть смазки на два пальца в сучью жопу, и поскакать.
Член был толще, но Док вроде был серьезно настроен, и не хотелось его разочаровывать. Хэви устроился между его ног, раскатал и натянул резинку.
Док наблюдал за ним мутными, возбужденными глазами, поймал его член и жадно направил в себя. Он почти сразу начал глухо и болезненно стонать, но как только Хэви попытался вытащить, Док тут же стиснул ноги на его боках.
естественно, Медик сразу раскрывает себя как стереотипная дерзкая сучка, грызущая сомца в процессе соития:
Он двигался медленно и осторожно, прислушиваясь к тому, как Доктор под ним дергается, извивается, мычит и скулит. Док извернулся и вцепился зубами Хэви в руку, довольно больно, но не до крови.
- Кусаться-то нахера? – спросил Хэви, двигая бедрами.
Док злобно сверкнул зубами. Наверное, его это отвлекало…
как беременного котятами Артура, который тоже хотел отвлечься от того факта, что Имс затрахивает его куда-то под елку.
очень скоро вид у него стал блаженный.
да все сучки блаженненькие слегка.
Ну а Хэви было так охуенно, как не было уже давно.
ахуенный секс!
Он чуть не упустил момент, когда Док всхлипнул и затих, а между их животами стало липко и влажно. Хэви ускорился, решив не мучить Дока, и почти сразу кончил, вбивая того, безвольного и очень послушного, в матрас.
- Фанта-а-астишь, - пробормотал Хэви, сыто отвалившись в сторону. – Убер-круто!
Доктор тяжело дышал и выглядел таким потасканным, таким приятно оттраханным, что Хэви просиял.
между прочим, сытость ебля вызывает не только у сомцов:
- Неплохо, - прохрипел Док.
Хэви уже собрался возмутиться, но потом заметил, что глаза у Дока сытые и довольные, а значит тот просто выебывается.
герои запоздало знакомятся:
- Миша, - торжественно сказал он.
Док пожал его руку, замялся на секунду, отвел глаза и сказал:
- Людвиг.
- Вот и прекрасно, - кивнул Хэви. – Принести тебе кофе в постель, герр доктор?
Хэви приносит ему кофе и сэндвич, и глава клонится к закату:
- Резинок больше нет, - предупредил Хэви, вернувшись в спальню с кофе и тарелкой.
Док лежал на боку, подперев голову рукой и соблазнительно скрестив длинные ноги, и, хмурясь, пытался читать книжку, которую Хэви оставил у кровати – «Истории фрейлин».
- А что, это такая проблема их купить? – с недоумением спросил он, подняв взгляд на Хэви. – У вас их что, по паспорту продают?
- Пока нет, - сказал Хэви. – Ты подождешь, пока я прогуляюсь в аптеку?
конечно, подождет, ты ведь напомнил ему о главной ценности сучьей жизни - роли пожилой морской звезды в постели.
- Хочешь еще? – улыбнулся Хэви. – Тебе мало досталось, похотливый немчура?
- Мало, - нагло сказал доктор и поправил очки. – Я ждал большего.
Хэви потянулся за штанами.
Это какой-то архипиздец, читать в оригинале нереально...
я всякий раз боюсь, что нца плавно перейдёт в некрофилию.