Он – король школы. Он всеми уважаемый и успешный. Отличник, спортсмен, красавец, каждый день с ним новая девушка. Он – выпускник с отличием. Он жесток и насмешлив. Ему 20 лет и его зовут Джек Стронгер, и эта история о нем.
Или не знакомимся, а знакомимся со школой.
Престижная школа-колледж находится в горах, рядом река и лес. Комплекс школы – небольшие 4 этажные домики-общежития, столовая и красивое большое учебное здание.
Отличные картонные декорации и никакого лофта в трубе. В школе-колледже вместе учатся двадцатилетние бугаи и пиздюки от 10 и старше, судя по присутствующим в кадре пятиклассникам. Это обычная школа-колледж из ориджей нулевых, где никто не учится, никто не следит за порядком, сосота постоянно уходит бухать и на тусичи, а под каждым камушком творится разврат. Даже описание места стандартное, деревянные домики набигают (с), лес, горы, речка, красивое здание.
Узнаём о сомце немного больше, постарайтесь не упасть со стула, потому что сомец у нас реально БОХ.
Джек Стронгер – Школьный Бог. У него потрясающие зеленые глаза, ежик золотистых волос, белая кожа и чуть заметные веснушки. У него великолепная фигура – он пловец. Авторитет среди старшекурсников, но младшие его боятся: жестокие забавы компании Стронгера известны всем. Администрация смотрит на это сквозь пальцы: парень выпускается в этом году, и у него известная семья, постоянное спонсирование.
Стандартный сомец из школьного ориджа нулевых со всеми присущими ему чертами. Разве что я не помню ни одного сомца с такой монументальной погремухой. Школьный Бог, блядь.
Обратите внимание, что Додо "мастерски" использует приём с говорящими фамилиями. И говорят эти фамилии: «Спасите!», хаха, нет, лишь то, что сомец сильне-жмячне-сочне и так далее. А вот и зондер-команда. У всех есть крутые закавыченные погремухи.
Команда Джека – его соратники-однокурсники. Вспыльчивый и упрямый Бобби Фриз «Спайс». Ему прощается любое пререкание с лидером – они друзья с самого детства.
Ну вы поняли, Фриз-Вспыльчивый-Спайс! Гёрлз. Додо тычет вас локтем в бок на радостях от осознания своей изобретательности.
Марк Винсент «Дизель»: огромный парень, немного туповат, но настоящий громила.
Здесь мы видим, как Додо впервые использовала то, что впоследствии назовёт ПАСХАЛОЧКОЙ. Разумеется, Марк Винсент «Дизель» - это отсылка к Вину Дизелю, огромному тупому громиле, да. Ну, он мне так представляется, короче.
Джошуа Рейнолдс «Круел»: самый жестокий член компании. Он носит очки, но внешность типичного ботана обманчива – парень очень умен и хитер. Малышня боится его как огня.
Образ самого жестокого члена с обманчивой внешностью, как вы знаете, не рас всплывал в творчестве Додо, и все эти разы она его просирала. Но в этот раз, прикиньте, оно сработало, и Круел тут действительно всрат и куда более всрат, чем сомец, хотя казалось бы,
Он задумывает все похождения и отмазывает, если что – будущий адвокат. Бобби – врач, Марк – банкир, Джек – журналист.
Сомец учится на той же специальности, что и Дася, занятно. Как в маленькой закрытой школе-колледже для мальчиков могут обучать одновременно медицине, журналистике, юриспруденции и банковскому делу, я не ебу. И никто никогда не ебал. О школах из ориджей нулевых вообще надо отдельное исследование пилить, насколько там порой всё было дивно, так что, Дася тут особо не выделяется.
Впрочем, за 12 лет она научилась только брать декорации посложнее, следовательно, проёбываться ещё сильнее.
В седьмом классе учится смешной милый мальчишка – Джимми Вайолет. Он из неблагополучной семьи, плоховато видит, но хуже всего – он заикается. Дети всегда травят тех, кто отличается, не так ли? Бывают дни когда он молчит весь день – у него приступы заикания, от судорог он не может открыть рот. Его друзья уже привыкли и не видят в этом проблемы.
Уши автора это ладно, но посмотрите, у сучки есть друзья! Поможет ли это делу? Никак!
Джимми не красавец, но очень симпатичный: у него черные волосы, синие глаза и темные веснушки. Эта история и про него.
В общем классическая Додо: «Это история про великого сомца, ну и ещё про какую-то сучку». И снова сучка у нас не красавица, но красавица. Когда очень хочется написать сьюху, но даже в 2005 это считалось грешноватым, поэтому приходится вертеться, как Дуня на пилоне.
После интригующего
Мы спотыкаемся о уже хорошо знакомую нам отбивку в виде трёх звёздочек, и у нас тут первое лицо и фокал сучки. К слову, благодаря первому лицу Додо умудряется чудом удерживать фокал в пределах одного отрывка.
Я лечу, спешу и спотыкаюсь, толкаю кого-то рукой, не глядя бормочу извинения. Сейчас у меня математика, а я ее почти не понимаю. Миссис Фаттинг меня терпеть не может, хотя сама наверное не знает почему.
Фаттинг, ещё одна говорящая фамилия, спасибо хоть, что не Факинг или Фартинг. Сори фор май пронансиэйшен. И снова Дася, прекрасно помню то ли в аске, то ли в дыбре она жаловалась на училку, которая её любит непонятно за что. Уши автора виднеются всё отчётливей.
Я перепрыгиваю через лавки, пребольно цепляюсь ногою, но продолжаю хромать дальше – не пустит ведь.
Наше родное «ою» и непонятная локация. Где бежит герой – непонятно, то ли через русские дворы с панельками, то ли через летний театр имени Михаила Тилевича Драу, но герой где-то в этой школе-колледже нашёл лавки и устроил себе бег с препятствиями.
Впереди кучка старшекурсников: я щурюсь, но их лиц не вижу, пробегаю как можно быстрее…и цепляюсь за кого-то ногою.
Оцените сучку, она бойко проскакала через все лавки, наверняка сумев заработать бы нам пару медалей на летней олимпиаде, но стоило появиться сомцу, как в воздухе разлились звуки сомцового хуя, сучка резко становится неуклюжей и цепляется за него ногою.
Звенит звонок. Я поднимаюсь и от нервов опять начинает сводить судорогой челюсть, черт, как не вовремя. Мне ж надо будет объяснить причину опоздания, а она ужас как не любит, когда я заикаюсь, ее аж передергивает. Я вскакиваю, отпихиваю парня, через которого зацепился и бегу быстрее, нет, уже вишу в воздухе, а Школьный Бог держит меня за шкирку, нехорошо так рассматривая нос к носу.
Школьный Бог, блядь. Простите, не могу перестать орать с этого. Традиционно сучка сдута в бочинах и ростинах, так что двадцатилетний парень спокойно может держать его за шкирку, как котёнка, а тот будет лишь беспомощно сучить ножками в воздухе.
- Пусти! - вырываюсь и бегу дальше. Успел! Фух! Как некрасиво получилось – сбил человека и не извинился…
Додо как бы говорит нам, что сучка сама виновата и подписала себе смертный приговор, не извинившись перед сомцом. Типично.
А у нас фокал сомца.
Парни хотят развлечения. Им не хочется ничего учить, блядствовать им хочется. Придется обеспечить развлечение. Поднимаюсь на ноги и морщусь. Сегодня какой-то щенок врезался в меня, да так, что чуть ногу не поломал, а потом вырвался и убежал. Вот и развлечение нашлось. Презервативы – в левый карман, смазку – в правый. Гулять, банда!
А вот тут у нас просто невиданная для Додо прогрессивность, сомец не просто пользуется смазкой, но ещё и гондонами. Снова фокал сучки, нагнетается саспенс:
В нашей спальне 10 мальчиков – весь мой класс, ну, мужская его половина.
Здрасьте, приехали, у вас закрытая школа для мальчиков. У вас обе половины мужские. Хотя кого волнуют такие мелочи, когда саспенс давит на мозг.
Мы как-то исхитряемся делать уроки по очереди. Я уселся с проклятой математикой – лучше сразу сделать, а потом гулять; в коридоре послышался шум, где-то хлопали двери, кто-то визжал. «Старшекурсники гуляют» - прошептал Том, собирая вещи и забиваясь под кровать. Я сидел, тупо не понимая в чем дело. В этой школе я новенький, это что, у них обычаи такие? Дверь распахнулась…
Зачем Том собрал вещи? Неважно, потому что сомец.
Он сидел на кровати, обложившись учебниками. Я свистнул Дизелю, чтоб отцепился от малявки-пятиклассника. Он все-таки изрядный педофил, наш Марк.
Не то что ты, ведь трахать семиклассника совсем другое дело!
Мальчишка увидел меня и как-то застенчиво улыбнулся. Ах ты сука! Мы ввалились в спальню, замечая спрятавшихся под кроватью пацанов. Дурачье. Мальчишка сначала не понял, чего мы хотим, когда парни схватили его за руки, сдирая рубашку. Круел держал за запястья, пока Дизель разрывал на нем старенькие джинсы. Бобби закрыл дверь и лениво прислонился к стене, разглядывая происходящее. Я расстегнул ширинку, натягивая презерватив и смазывая себя. Мальчишка поднял голову, увидел меня и его огромные глаза потемнели, он открыл ром, но Джош ударил его по губам, обрывая крик.
Я тоже открыла ром и накатила.
- Пикни только, я тебе морду исполосую! - Наш Джош просто обожает играть с опасными игрушками, очкарик хренов. Его прозвище не с потолка взято. (англ. «cruel»- «жестокий», прим. автора для англонеговорящих )
Аввв, Додо, ты такая милая.
Дальше горячая НЦа, сомец радуется, что тринадцатилетний парень ещё не познал счастье анальной блажи, нахваливает его «целку» и хвастается, что ему, как лидеру стаи, отводится право «рвать целки». Джимми называет сомца тварью, сомец обижается и велит своим фрейлинам не жалеть сучку. Бобо, который лучший друг, не даёт сомцу забить сучку до смерти и даже благородно не ебёт пацана, потому что тот в синяках и кровище. Зато Вин Дизель и Апасный плевать хотели на такие условности. В итоге, Джимми выебали, пощипали за соски, подержали зажигалку у ладони до волдырей, так что в комнате запахло палёными ногтями, побили, зажали член до синевы и поцарапали яйца. На моей памяти больше удавалось вытерпеть только Ируке, включая групповые изнасилования, но даже тот вскоре уполз сопеть в бочину сомцу. Но всё равно запомните.
Также мы видим, что Додо по-прежнему считает, что в сучках бесконечные литры крови, которыми она может затопить всю комнату, чтобы сомцы по локоть барахтались, видимо, но при этом выжить. Ещё один классический момент: автор называет нижнего сучкой:
сучонок как-то извернулся и умудрился выскользнуть из рук: он заполз под кровать, оставляя следы крови, пополз под кроватями куда-то к своим, но те пинали его, чтоб не навлек на них беды. Мальчик с упорством танка пытался просочиться куда-нибудь подальше, но отовсюду его прогоняли. Потом им надоело и они выволокли его к нам, толкнули в «нежные» Джошевы объятия и бросились врассыпную.
Экзекуция продолжается, на этот раз к групповому изнасилованию и поджиганию сосков присоединяется Бобби, мы узнаём, что компания насилует и девушек тоже, а также встречаем альтернативную анатомию и нашу старую знакомую – перчатку.
Бобби всадил в задницу и мальчик застонал, обвив языком мой член. Не знаю, что там с его ртом, но он обхватил меня губами, как руку перчаткой.
О боже. Сомец удаляется, пригрозив детям, что если те настучат, с ними случится то же самое.
Прошли дни.
Я увидел его неделю спустя – бледный неулыбчивый зверек, дергающийся от каждого шороха. Его одноклассники не подходили к нему близко, как к дешевой уличной шлюхе.
Додо по-прежнему выписывает сомцов как верибельных жутких ебанатов, которых надо принудительно лечить.
Он стоял в стареньких джинсах, неумело зашитых черными нитками. И в глазах у него горела холодная ненависть человека, который пережил ад. Меня многие любят, многие ненавидят, но этот мальчик ненавидел меня по-настоящему: он бы убивал меня медленно и мучительно, если бы смог. Потом он ушел, но его взгляд я запомнил.
Сомец очкует, но будь спокоен, сомец, ни одна сучка ещё не довела месть до конца, а некоторые даже и не пытались мстить.
Я все же верю, что рано или поздно я научусь нормально разговаривать. Перед приступами я говорю почти без спотыкания.
Смотрите, раньше у додосучек были последствия после изнасилования! А в дерьмодемонах Филиппок после разрыва кишок поскакал обслуживать сомца и ебаться с ним. Казалось бы, это невозможно, но Додо реально деградировала в некоторых моментах.
Джимми на крыше тренирует дикцию. Сомец с друзьями где-то набухались, идёт дождь, сомец видит на крыше ЕГО. И я не шучу.
На самом краю, свесив ноги с карниза, сидел мальчишка. МАЛЬЧИШКА. Тот самый ребенок с ненавидящим взглядом.
О, этот капс. В общем, сомец лезет на крышу. Извиниться? Ну что вы, снова изнасиловать Джимми. Додо разбрасывает по блевотному эпизоду намёки, что это конечная, любовь, пронзающая как заточка в печень и так далее.
Он вскочил, чуть не свалившись с крыши, и зашипел на меня, как дикий кот. Такое худенькое нескладное тело, одетое в застиранную пижамку с Микки Маусами. Почти черные веснушки на белом лице, живые злобные глаза, простреливающие меня навылет… Внезапно стало жарко, я расстегнул рубашку, поднимая лицо к дождю. На секунду он расслабился, прослеживая взглядом вверх – что ж я там увидел.
Это птица? Это самолёт? Это Супермен? Это чтец, стартующий на Плутон? Нет, это изнасилование и капс. И альтернативная анатомия.
Рывок – он лежит подо мною, все еще не соображая, как тут очутился. Горячее тело, упругое, пальцы в ожогах – МОИХ ожогах. Я потянул верх пижамки, ожидая, что она разорвется – захрустела, поддаваясь.
- Не надо рвать, - темный взгляд, - сам разденусь, только не рвите.
Я отпустил его руки, по-прежнему прижимая бедрами к крыше, что б не сбежал. Он расстегивает свою пижаму – темные незажившие пятна на сосках. Стягивает штаны и заботливо сворачивает одежду. От холода, дождя и страха его трясет, но он пока держится.
- Как мне стать, чтоб Вам было удобнее? – пустой, лишенный эмоций голос.
Несмотря на то, что Джимми не сопротивляется изнасилованию, он всё равно получает по ебалу, у нас снова альтернативная анатомия с привкусом ванили.
- Я хочу видеть твои слезы, - от меня несет перегаром и он морщится. Рывком раздвигаю его ноги, врываясь в тесную дырочку, сразу же под нами образовывается кровавая лужа. Он не плачет, а может, плачет, но слезы так трудно отличить от дождя…губы плотно сжаты, ни стона, ни звука…
Ах. Сколько в этом поэзии. К слову, сомцы вроде как перестали быть такими поэтами и любоваться слезинками в дожде, но остались всё такими же злобными отмороженными ебанатами.
Его так трясет, что меня подбрасывает.
Замер как умер, короче. Снова изнасилование, сжимание члена до синевы и прочее.
Прошла неделя, Максим «Круэл Эддикт» Доши предлагает оттрахать Джимми, которого трахает и мучает вот уже три дня. Пока сомец тормозит, они с Вин Дизелем уже ебут Джимми.
Я немного задерживаюсь, а когда прихожу, веселье в разгаре: его худенькое тельце дергается туда-сюда, когда Дизель имеет его сзади, а Круел сует ему в рот. Бобби с тревожным видом смотрит на эту картину, тихо шепчет мне краем губ: «Мальчишка совсем плох».
Да что ты. А вот когда в первый раз он ползал по комнате, оставляя за собой кровавый след, то был бодрячком. Ещё немного ванили:
у него совершенно безжизненный взгляд. Ни ненависти, ни чувств, ни-че-го. Сломан. Он скользит по мне безумным взглядом, не узнавая, не замечая. Этот Джимми сейчас далеко-далеко – в своей боли.
Сомец переходит в режим берсерка, выгоняет друзей и угрожает накормить их собственной кожей, если они приблизятся к сучке. После сомец заворачивает сучку в Сосису и несёт в комнату, где будущий врач окажет ему необходимую медицинскую помощь. Как-то.
Тем временем, сомец просит соседей Джимми принести ему пожитки сучки.
Мальчишки повылазили, начали собирать его пожитки в сумку: пара заношенных свитерков, пара футболок, джинсы, легонькая курточка, стопочка белья, пара стареньких носков, шлепанцы, ботинки, потертая зубная щетка, шампунь, дешевая зубная паста, учебники, тетрадки, 2 ручки, какой-то блокнотик, старательно разукрашенный – вот и все.
Сомец витает в ванильных облаках:
Вайолет – красивая фамилия. «Фиолетовый» – фиалка. Но в голову больше лезло другое сравнение – Лисенок, не рыжий – черно-бурый маленький лисенок.
Но друг задаёт закономерный вопрос:
- Что ты с ним планируешь делать? - Боб отвлек от раздумий.
- Понятия не имею, импульсивное решение.
Аноны, вы тоже это видите? Сомец признаётся, что он тупой и совершает поступки по велению левой пятки. Также сомец и его друган переобуваются в полёте:
- Держи его подальше от Джоша, он, кажется, на этого пацана запал, ты же знаешь его извращенную любовь.
- Если он его хоть пальцем!!!
Они оба участвовали в изнасиловании, сомец ещё потом насиловал пацана, а теперь они нацепили белое пальто и приосаниваются над куполом цирка. Над Джошем то есть, который у нас тут, вестимо, плохой сомец.
Также Бобо говорит, что для перечисления травм пацана понадобится полночи, выясняет, что Джимми «официальный сожитель» сомца и велит месяц его не ебать, потому что
Он порванный во все стороны.
Оу бой. Потом Бобо сваливает, а сомец садится читать дневник Джимми. И на этом я с вами прощаюсь.