Звездочки пропуска повествования делают так: 
и мы оказывается непонятно когда и непонятно где. Но после выпуска точно. Очевидно, что странностей никаких не происходило, и они благополучно, насколько это может быть с людьми с интеллектом ебливых хлебушков, выпустились.
Черного разбудила возня Доры. Тонкие и остренькие лапки, словно заточенные карандашики, упирались ему в грудь. Дора покрутилась и зевнула, обдав лицо Черного запашком зубастой пасти. Потом лапки, которых казалось намного больше, чем было на самом деле, частично исчезли — Дора уперлась в стекло и приветственно заерзала, закрутила задом, завиляла хвостом, задрожала всем телом от радости видеть своего обожаемого хозяина.
Ну или у неё просто припадок от твоей уебищности. Да, Черный и Курильщик завели себе чихуахуа, и над этим даже не шутят, потому что, видимо, само по себе название породы должно выступать в роли шутки. Почему её зовут Дора? А угадайте. В принципе, ответ лежит на поверхности.
Голубки поссорились, непонятно, почему, и Черный свалил ночевать в гараж.
Курильщик, опираясь обеими руками на трость, стоял в двух шагах от машины, где спал Черный, и брезгливо рассматривал гараж. Черный неохотно скинул куртку, которой укрывался, открыл дверь, подхватил Дору и выбрался наружу. Он едва не вскрикнул, когда ногу, от бедра до ступни, прошила острая боль, последствие старой детской травмы.
Курильщик холодно смотрел на него и молчал. Вид у него был потрепанный, должно быть, спуск в гараж ему тяжело дался, отросшие темные волосы на висках намокли. С нижней губы медленно сходило алое пятнышко там, где Курильщик ее закусывал.
— Отдай мне мою собаку, — требовательно сказал Курильщик, даже не подозревая, каким несчастным и уставшим выглядит.
Ничего страшного, вангую, это не помешает вам потом поебаться. Но вы только посмотрите, как автор забивает на мучения сомца, акцентируя внимание на страданиях сучки. Впрочем, лично мне тут не жалко никого, кроме собаки. Ей-то за что жизнь с этими долбоёбами, которым я бы даже горсть песка не доверил на хранение.
Черный опустил Дору на пол, и та сразу же кинулась к Курильщику, принялась крутиться у его ног, всем видом показывая, как ему радуется и как по нему скучала. Курильщик хмыкнул, повернулся и побрел обратно к лестнице.
Черный наблюдал, машинально растирая бедро. Возле лестницы Курильщик остановился и задрал голову. Они с Дорой были ужасно похожи в этот момент — крошечная чихуахуа принялась штурмовать ступеньки, а Курильщик, наверняка опять закусив губу, поудобней схватился одной рукой за трость, а другой — за перила и медленно принялся подниматься, набираясь решимости перед каждой ступенькой.
... Знаете, странно, что эту собаку зовут не "Булечка". Впрочем, не странно, потому что в роли Булечки %прилагательное% собачки тут у нас Курильщик. В который уже раз.
Смотреть на это было невыносимо тяжело, поэтому Черный, хлопнув по выключателю в гараже, отправился за ними.
— Не смей! — не оборачиваясь, хлестнул словами Курильщик. — Я сам!
Он забрался только на третью ступеньку из десяти, а уже вспотел от макушки до пяток. Черный молча подхватил Дору одной рукой, Курильщика — другой, и потащил их наверх. Он свернул на кухню, поставил злющего Курильщика на ноги и вручил ему повизгивающую Дору.
Сучка идет на принцип, сомец следует правилам Клуба, сучка истерит, сомец уходит в душ.
Он не стал оглядываться, ушел в душ и скорчился под горячей водой. Нога пульсировала больным жаром, пускала тягучие волны от бедра и чуть ли не до груди. Черный уткнулся лбом в кафель и застонал, позволив себе секундную слабость.
Пробежался по тексту книги, нашел упоминание о том, что у Черного болела нога. Когда вместо персонажа ты развиваешь его болячки. Это ли не круто?
Тем временем Даша следует традициям мастеров и включает в текст скрытую рекламу. Условную такую, ведь ей не платили. А вот почему не платили, это вопрос интересный. Даша, непочитай, это ведь такая возможность самолично заработать на материалы для косплея, а не аскать у хомяков.
Курильщик сидел в спальне, на краю кровати, мрачный и ссутулившийся. Шторы были раздернуты, в спальне было светло, и Черный, прищурившись, заметил, что на носу у Курильщика следы графита, а постель выглядит точно такой же, какой они оставили ее сутки назад. Не ложился, значит, рисовал всю ночь.
— Значит, так, — сказал Курильщик, швырнув в него «Вольтареном». — Больше ты в машине ночевать не будешь, ясно?
— Мне что, вообще, из дома уходить, когда ты психуешь? — удивился Черный. — Тебе не кажется, что это уже перебор?
Слишком, мало, запятых, Даша, и, бета, слишком, мало.
Аноны-эксперты, карандаш действительно может оставить следы, которые держатся на коже долго?
— Не кажется, — ответил Курильщик, поглядев на него исподлобья. — Поставь себе диван внизу или спальник купи. Мне твои корчи совсем не нравятся, так что больше никаких ночевок в машине. Я все сказал.
Поставь диван. Положи туда одеяло. Собака будет вместо кошек. А Курильщик подарит тебе майку с гиенкой-охуенкой, чтобы уж совсем наверняка.
Мне кажется, кстати, что пора обновить список самых высоких объектов мира.
Третье место: Tokyo Sky Tree; 634 метра.
Второе место: Варшавская радиомачта; 646 метров.
Первое место: Бурдж-Халифа; 828 метров.
Абсолютный рекордсмен: уши Додо, торчащие из её фиков; бесконечность метров.
Тем временем Черный отправляется в кроватку, туда же прибегает лежать и собака. Идиллия.
Курильщик подвинулся ближе, забрал мазь, повздыхал и принялся намазывать Черному бедро, изо всех сил пытаясь сохранить незаинтересованный вид. Пальцы у него чуть-чуть подрагивали. Он, относительно недавно вставший на ноги, почти истерично боялся, когда у Черного отзывались старые травмы.
— Ты завтракать будешь? — спросил Курильщик и тут же виновато добавил. — Только у нас ничего нет, холодильник пустой.
— А чем тогда завтракать? — удивился Черный.
— Твоими кишками, блядь! — рассердился Курильщик, который, как обычно, решил, что Черный ему в упрек ставит. — Я же сказал, что холодильник пустой! Съезди и купи что-нибудь, давно пора морозилку забить.
— Угу, — ответил Черный.
Слушайте, да он тоже отбитый какой-то. И эти божественные словесные конструкции, которые сразу выдают писательское мастерство автора.
Тем временем сомец не реагирует на выебоны: привык.
Он толком не спал. Сначала они полночи ругались, потом он вертелся в машине до рассвета, пытаясь лечь поудобней и не раздавить Дору. Она любила Курильщика, но когда Черный уходил после ссор погулять или в гараж, она всегда уходила с ним.
Даже собака тебя, уебка, жалеет.
Следующие абзацы настолько охуительны в своей концентрации штампованного гета, что я даже не знаю, как их прокомментировать.
— Так, ну-ка вставай! — приказал Курильщик, заметив, что Черный вот-вот отключится. — Нам есть нечего, а ты спать собрался!
— Угу, — ответил Черный, поймал Курильщика за запястья и потянул, упирающегося и легкого, к себе, обнял за плечи и перевернулся, подминая и без слов приказывая покориться.
Курильщик покоряться отказывался. Он притворился послушным, но стоило Черному потерять бдительность, как Курильщик укусил его за плечо и вывернулся.
Черный выругался и сел.
— Проснись и пой, — усмехнулся Курильщик.
Он торопливо соскользнул с кровати, схватившись за свою трость. Черный неохотно поднялся, заново замотался в полотенце и поплелся за ним.
— Хочешь кофе? — спросил Курильщик.
Стол был завален эскизами, из пепельницы торчали окурки, в мойке выстроилась батарея грязных кофейных кружек. Черный нахмурился, увидев эти следы чужого отчаяния.
— Эрик, — проговорил он. — Так нельзя.
— Не дави на меня! — огрызнулся Курильщик. — Вечно ты на меня давишь.
Что за рандомное дробление на абзацы. И что за пиздец. А дальше ещё хуже:
Черный молча принялся мыть посуду.
— Вот даже сейчас давишь, — пожаловался Курильщик. — Молчишь и давишь!
— Не придумывай, — ответил Черный.
— Я не придумываю! — возмутился Курильщик. — Я прекрасно разбираюсь в оттенках твоего молчания. Ты на меня сердишься из-за того, что я пытаюсь быть разумным и думаю о нашем буду...
— Я сержусь, потому что ты куришь натощак, — перебил Черный. — Не хочешь детей — ну и не надо, суррогатных заведу. А курить и хлестать кофе литрами совсем не полезно.
— Что значит «суррогатных»? — неприятным голосом спросил Курильщик, выронив карандаш. — Что значит «заведешь»? Без меня, что ли?
— Ну ты ж не хочешь, — пожал плечами Черный. — У тебя же или выставка, или творческий кризис. Тебе всегда некогда.
— Черный, — помолчав, сказал Курильщик. — Черный, мы сейчас очень сильно поругаемся.
— Не будем мы ругаться, — ответил Черный. — Я поеду в город. Надо, в самом деле, пожрать купить, в холодильнике мышь повесилась…
— То есть, я такой хреновый омега? — прошипел Курильщик. — Детей не хочу, есть тебе не готовлю…
— И толстый, — в тон ему закончил Черный и вовремя пригнулся.
Это ж натурально тот фик про Кайла с Картманом, только реплики смещены в другие стороны. И да, какие вам дети? Вы ж оба уёбища лесные, вам размножаться нельзя ни в коем разе, а уж тем более суррогатно или усыновлять. Потому что Шушпана-Шошанну мы уже видели, спасибо, хватило.
Рядом с его головой, в стену, врезалась кружка, разбилась и просыпалась дождем осколков. Следом полетели карандаши и пепельница, роняя окурки.
— Иди сюда и дай мне тебя удушить! — кровожадно потребовал Курильщик, глядя на Черного убийственным взглядом.
Черный ухмыльнулся. Он собрал крупные осколки и смел мелкие, чтобы Дора не порезала лапы. Потом собрал карандаши и окурки. Курильщик молча наблюдал за ним.
Это какой-то союз психбольного и психбольного, который считает себя санитаром.
Черный поймал его взгляд, отчаянный и растерянный, вовсе даже не сердитый, а скорее тоскливый и испуганный, и посерьезнел сам. Он сел рядом с Курильщиком, затащил его к себе на колени и прижал к груди.
— Ну чего ты, Эрик? — тихо спросил Черный. — Ну чего ты испугался?
— Не шути так, — попросил Курильщик. — Вдруг ты действительно… вдруг я действительно…
Он шумно выдохнул и прижался щекой к плечу Черного.
— Ну пойми, Черный, — тихо сказал он. — У меня важная выставка на носу, ну куда сейчас?
Черный пожал плечами.
— У тебя вечно то дипломные работы, то выставки, то еще что-нибудь, — сказал он. — Знаешь, я уже начинаю думать… может, ты именно от меня детей не хочешь? Может, это я плохой альфа?
У тебя есть жизнь, как бы говорит Черный, и нахуй она тебе сдалась, ведь что может быть важнее моего хуя.
И Черный наконец задался вопросом, ответ на который нам известен уже давно. Ты не просто плохой, ты отвратительный альфа. Осознание проблемы - первый шаг к её решению. Но тут уже только лоботомия поможет.
— Что? — изумился Курильщик. — Что ты несешь, а? Ну вот что ты такое несешь?!
Я вот когда предыдущие куски читал, иногда то же самое орал. ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ, ДОДО? НУ ВОТ ЧТО ТЫ БЛЯДЬ НЕСЕШЬ?!
— Поедешь со мной? — спросил Черный. — Тебе надо развеяться.
— Вот еще! — Курильщик сморщил нос. — Делать мне больше нечего.
— А чем ты собрался заниматься? — спросил Черный.
Он поудобнее перехватил Курильщика за бедра, освободил руку и взял со стола первый попавшийся эскиз. Покрутил его, пытаясь разобраться, и по взгляду Курильщика понял, что держит или вверх ногами, или не той стороной.
— Не трогай, — попросил Курильщик. — Мне надо еще подумать над этим.
— Ладно, — сказал Черный. — Сваришь мне кофе?
Курильщик явно хотел ответить, что он не прислуга, но потом присмотрелся к Черному и благоразумно промолчал. Осторожно встал и похромал к кофеварке.
Слушайте, а что такого в том, чтобы сварить кофе человеку, которого вроде как любишь? Или сучка до такого опускаться не должна?
Тем временем нам рассказывают предысторию появления у них собаки - самого адекватного существа в этом доме.
Она сидела в стороне от других собак, грустная, одинокая, в воспаленных проплешинах, смазанных мазью. Черный, заметив эту несчастную белую ворону, даже замер, и в эту же секунду Курильщик подергал его за рукав и шепотом сказал:
— Ты видишь?
Дора целиком поместилась в карман куртки, сидела там и дрожала, то и дело облизывала сухой нос розовым языком. Маленькая страшненькая дерматитная собачка с потухшим взглядом.
Черный вел машину, Курильщик, устроившись на заднем сидении, курил в приоткрытое окно. Они молчали и нервничали, Дора дрожала в кармане, на груди у Черного.
— Сфинкс обстебется, — наконец сказал Курильщик. — Скажет, мол, что это такое у тебя, Черный, купил Курильщику новую плюшевую игрушку?
— А на хуй бы ему не пойти? — сердито ответил Черный. — Будет стебаться — я ему стебалку оторву, и все.
Курильщик усмехнулся.
— Как она там? — спросил он. — Она тебе куртку не обоссала еще? Неужели это О Т С Ы Л О Ч К А к мудоЭрику из фика НК? 
— Еще нет, — ответил Черный. — Дрожит, бедняга. Ну ничего, вылечим.
— Бедная Помидорина, — покачал головой Курильщик. – Черный, она ведь не заразная?
Я бы на её месте боялся заразиться от вас. И да, почему Сфинкс? Зачем Сфинкс? Или он типа периодически приходит посмотреть, не сдохли вы тут ещё?
А те, кто ванговал, что имя собаки связано с помидорами, прав, и получает приз: еблю-ебелечку. Не то чтобы вы этого хотели, не то чтобы я этого хотел. Но деваться некуда, картонки уже приблизились друг к другу.
Курильщик поставил чашку перед Черным, зевнул и принялся неохотно собирать со стола листы. Черный рассматривал его с задумчивым видом.
— И даже мечтать не смей, — не оборачиваясь, проговорил Курильщик. — Я второй день без таблеток, так что допивай свой кофе и проваливай.
Черный пересадил Дору в корзинку, вытянул ладонь и задрал футболку Курильщика, полюбовался пару секунд худой белой спиной. Ведь и не мальчик уже, тридцатник стукнуло, а симпатичный, худенький, лопатки торчат, и кожа нежная-нежная, даже страшно прикасаться.
В воздухе снова витают легкие отзвуки ЦП. И я надеюсь, что таблетки были от психиатра, и поэтому Курильщик ведет себя настолько ебануто.
— Черный, пошел вон, — сказал Курильщик. — И, кстати, мусор прихвати. И почтовый ящик проверь.
Черный встал, положил ладонь Курильщику на загривок и медленно надавил, заставляя распластаться по столу. Курильщик выругался и попытался освободиться.
Черный, мусор немного в другой стороне лежит.
— Если хоть один мой эскиз пострадает — ты об этом горько пожалеешь, — предупредил он.
Черный даже ухмыльнулся — знает ведь, зараза мелкая, к чему дело идет, отлично все понимает.
Ага. Товарищ майор, да ведь она сама знала, к чему дело идет, все понимала, какое изнасилование?
Курильщик выпрямился, опасливо поглядел на него и покусал нижнюю губу.
— Ну зачем? — осторожно спросил он. — Черный, у нас есть нечего, а у тебя глупости какие-то на уме… и почты, наверное, полный ящик накопился...
— Эскизы, — невозмутимо сказал Черный. — Десять секунд тебе даю, спасай мировое искусство.
Курильщик посмотрел на него оценивающим взглядом, потом молча и очень быстро собрал свои листы.
— Я против, — проговорил он, переложив их на диван. — Так и знай, я против! Я в этом участвовать не буду. Если тебе самому не противно, то, пожалуйста, делай что хочешь, но учти, я потом с тобой даже разговаривать не стану!
Четвертое правило Сомцового клуба: если сучка говорит "нет", это "да".
— Договорились, — кивнул Черный, подхватил Курильщика и осторожно уложил его спиной на стол.
— Нет, погоди! — вскрикнул Курильщик. — Черный, ну перестань, а? Я же сказал, что не хочу!
— Я проверю, — ответил Черный, содрав с него штаны. — Если правда не хочешь — тут же отпущу, обещаю.
Курильщик поглядел на него злобно, покраснел и отвел глаза, кончики его ушей стали малиновыми. Черный осторожно развел его ноги, бережно погладил колени, стараясь не причинить боли. Курильщик смотрел в сторону холодильника и изо всех сил старался сделать вид, что не ощущает разлившийся яркий аромат возбуждения.
— Хм, — только и сказал Черный, рассматривая свои влажные пальцы.
это я прямо сейчас.
Входит жаркая прелюдия.
Он требовательно и бесцеремонно раздвинул ноги Курильщика пошире и вставил сразу три пальца, подвигал ими ритмично — больше подразнить, чем наполнить. Курильщик всхлипнул и тут же замолчал, вспомнив, что он категорически против.
Его тело явно плевать хотело на великие художественные планы, оно отозвалось на репродуктивные желания Черного такой бурной течкой, что Черный даже немного растерялся. Под его пальцами было влажно, скользко и очень горячо. Курильщик пах призывно и сладко, и выглядел, как образцовый такой омежка со страниц дорогого порнографического журнала.
Курильщик повернул голову и посмотрел на Черного расширившимися, потемневшими глазами. Содрогнулся и выгнулся, когда Черный особо настойчиво пошевелил пальцами внутри.
Ты блядь там уголь, что ли, ищешь? Или картошку на завтрак?
Входит секс.
— Ну так? — спросил Черный. — Не будешь со мной разговаривать, да?
— Убью тебя, — пообещал Курильщик. — Даже если все обойдется — убью нафиг. Мудак. Скот. Животное.
Черный отпустил его, заметив, что Курильщик то и дело стукается затылком о край стола.
— Стой, куда ты пошел?! — испуганно заорал Курильщик, приподнявшись на локтях.
— Да тут я, — ответил Черный, улыбнувшись.
Он подобрал упавшие брюки, скатал их валиком и сунул Курильщику под голову.
— Ублюдок, — сказал тот. — Мерзавец ты. Только осторожно, хорошо?
Черный кивнул.
И тут же выходит.
Да, слава ЛММ, это вот такая сегодня нца. Жаркая, горячая, несуществующая.
Кароч, они сцепляются, Курильщик в неадеквате, а Черный страдает, потому что не может отойти, а ему тянет сквозняком по ногам, и вообще холодно. Просто отруби себе член уже, а, и почти все твои проблемы испарятся.
Черный подхватил его за бедра и приподнял, прижимая к себе. Курильщик отреагировал громким, сладострастным стоном и сжался еще крепче. Узел, который начал было спадать, от таких стонов снова вздулся, запечатывая омегу до полнейшего результата. Курильщик снова заскулил. Черный выругался.
— Эрик, детка, — позвал он. — Эрик, опомнись.
Курильщик уткнулся ему носом за ухо, бездумно дышал и еле слышно постанывал. Черный потряс его за плечо, придерживая поперек талии.
— Эрик? — позвал он.
— Че-е-ер-рный, ну отстань, — взмолился Курильщик, медленно приходя в себя. — Я пытаюсь получить хоть капельку удовольствия от твоего безграничного эгоизма, а ты меня дергаешь!
Черный даже зубами заскрипел от беспомощной злости.
— Женился — терпи, — философски сказал Курильщик, который, даже не видя его лица, прекрасно угадывал его мысли.
Любишь кататься, люби и саночки возить. Идешь нахуй, так иди нахуй. Эти и другие образцы народной мудрости на нашем канале.
— Вот не дай бог, — сказал он, утираясь между ног полотенцем Черного. — Не дай бог будут какие-нибудь последствия… хотя ты станешь хорошим отцом… наверное.
— Наверное?! Тебе еще не надоело меня дразнить? — не выдержал Черный, который искренне возмутился. — Или, может, ты еще раз хочешь?
— Может, попозже, — подумав секунду, ответил Курильщик. — Одевайся, съездим за продуктами.
— Ты же не хотел? — удивился Черный.
Он заметил свою чашку, уже остывшую, но чудом уцелевшую. Кто-то успел переставить ее со стола на диван.
— Мне надо проветриться, — высокомерно ответил Курильщик. — Я не собираюсь сидеть в заключении! Я свободный человек и хожу, где хочу!
Мне нужен рандомный санитар, который опровергнет его утверждение.
И да, я понимаю, что гондоны вы не используете из принципа, потому что это родня Черного, но вам они нужны. Прямо очень.
Кароч, они собираются и едут в магазин.
— Меня терзают смутные сомнения, — задумчиво проговорил Курильщик. — У меня недоброе предчувствие, что Сфинкс скоро снова свалится нам на голову.
— Давно его не было, — согласился Черный. — Пора бы свалиться.
Курильщик почесал нос, потом зевнул.
— Ума не приложу, как он ухитряется так жить, — проговорил он. — Я бы не смог. Слепой то приходит, то уходит…
— Каждый раз спотыкаясь о ботинки, — со слабой мстительностью в голосе проговорил Черный.
— И о сына, — добавил Курильщик. — Я так и вижу этот диалог между ними: «Что это ты тут набросал, Сфинкс? — Это Стасик».
Знаете, я не буду это комментировать, просто приведу цитату из книги.
Черный протолкнул меня в дверь и щелкнул выключателем, но свет в прихожей не загорелся. Чертыхнувшись, он подошел к выключателю и включил свет в спальне. Возвращаясь, споткнулся обо что-то и опять выругался.
— Дрянь какая! — выругался он, когда я въехал в спальню, щурясь от яркого света. — Проскочила, сволочь!
— Кто?
— Крыса! Еще одна! — Черный заглядывал под общую кровать без особой, как мне показалось, надежды там что-либо обнаружить. — Обо что я, по-твоему, споткнулся?
— Мало ли…
— Там, где вожак слепой, никаких «мало ли» не бывает, — Черный выпрямился, со стоном потирая ногу. — Ты хоть когда-нибудь видел здесь на полу что-нибудь лишнее? Последнее, обо что Слепой в своей жизни споткнулся, были сапоги Лэри. С тех пор эти сапоги ночуют с Лэри в одной постели.
Выводы можете сделать сами.
— Наверное, пора переходить на электронные сигареты, — перебил его Курильщик. — Вроде бы они не такие вредные…
— Это что ж, мне придется называть тебя — Парильщик? — рассмеялся Черный.
— Черный, иди нахер! — обиделся Курильщик. — Я, между прочим, о здоровье твоего потомства пытаюсь заботиться.
— Я ценю, — кивнул Черный.
А я нет.
— Может еще парочку собак завести? — подумал вслух Черный.
— Давай, — кисло ответил Курильщик. — Собак, кошек, рыбок, попугая, цыган с вокзала приведи… если устраивать табор, так по-настоящему.
— Да я просто предложил, — сказал Черный. — Не заводись.
Такая вот вырисовывается пара средних лет, где она пилит его и скептически встречает все предложения, а он не идет на конфликт и потихоньку спивается.
Курильщик молчал несколько минут, и когда Черный уже решил, что разговор окончен, Курильщик вдруг сказал.
— Знаешь, ночью я на тебя злился и кое-что нарисовал. Потом покажу. Но я уже знаю, как назову картину.
— Как? — заинтересовался Черный. — «Бешенство самовлюбленной творческой натуры»?
— Нет, — недовольно проговорил Курильщик. — Не паясничай. Я назову ее «Лунная дорога Ральфа».
— Какого Ральфа? — опешил Черный. — Почему лунная? Погоди, ты про Р Первого, что ли?
Курильщик угукнул.
— Про него, — задумчиво сказал он. — Я рисовал и был страшно на тебя зол, а думал почему-то о том, что ни его, ни Стервятника после выпуска никто больше не видел. Странно, да?
*прослезился* Я хочу верить, Стервятник выбрался из этого пиздеца, уехал от греха подальше, нашел себе кого-нибудь адекватного или не нашел, но живет счастливо и про всё это давно забыл. Теперь это мой хэдканон для этого фика. Хотя суровая реальность как бы намекает нам, что на деле Ральф и Стервятник слились в экстазе и растворились в тумане.
Черный пожал плечами.
— Честно говоря, я о них никогда не вспоминал, — сказал он. — Тем более о Стервятнике.
Он поморщился и, даже не оборачиваясь, понял, что Курильщик широко и самодовольно ухмыляется.
— Определенно, это будет нечто фееричное, — промурлыкал Курильщик, перегнулся и погладил Дору по ушам. — Вот увидишь, Черный, будет нечто совершенно новое!
И на этом кончается фик. Алсо, Даша, ты пыталась в отсылочку к Летающему Цирку Монти Пайтона с их "а теперь нечто совершенно иное" и как всегда всё перепутала, или это я просто пытаюсь найти смысл там, где его нет?
, сталкеры одолели и дногруппники преследовали, ну и проблемы с работой и в семье были. Так и не восстановил и всех тех чуваков до сих пор волнует анонова жизнь, прям ищут по интернетам 
а анон далеко не тысячник с бочинами
